Текст книги "Один Из Восьми(СИ)"

Автор книги: Олег Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Фрагмент стенограммы совещания, Белый Дом, октябрь 1960 года

Присутствуют:

Д.Эйзенхауэр, президент США

А.Даллес, директор ЦРУ

Г.Сковилль(Herbert Scoville), директор научно-разведывательного отдела ЦРУ

Д.Уэбб, директор НАСА

В.Браун, директор космических программ НАСА

Э.Теллер, директор Ливерморской национальной лаборатории

ЭЙЗЕНХАУЭР: Господа, это может стать последним нашим совещанием в этом составе. Однако, большинство из вас продолжит работать при новой администрации. Поэтому, будем обсуждать наш вопрос как всегда, а рабочем порядке.

ДАЛЛЕС: В таком составе это не совсем обычное совещание, учитывая количество и… качество гражданских лиц.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Аллен, попытайтесь хотя бы при мне не нападать на доктора Брауна. Его заслуги перед Америкой несомненны. Хочу послушать ваши соображения вот о чем. Сначала в общих словах, скажите мне: мы уже проиграли гонку Советам? Я не только про космос, а в более широком смысле. Несколько лет назад мы решили не делать ставку на физическое уничтожение коммунистов, сместив акценты на ядерное сдерживание и экономическое соревнование. Отодвинув угрозу войны, мы сэкономили немало средств. Но и Советам это сильно помогло, в первую очередь в плане улучшения благосостояния граждан. Все это мы просчитывали и сочли оправданным. В конце концов, это шаг идеологически приближает их к нам, а не наоборот. Мы рассчитывали, что опередим их в промышленном развитии, в технологиях, в образовании и уровне жизни даже быстрее, чем в чисто военном соревновании. Кто-нибудь сможет объяснить, почему ничего подобного не происходит?

ДАЛЛЕС: Чертовы коммунисты словно знают заранее, где у нас произойдет какой-либо прорыв, и направляют туда силы и средства! Будто им кто-то подсказывает.

БРАУН: Если позволите, господа. Не стоит недооценивать противника и искать предательство там, где его нет. Чтобы поддерживать паритет во всех областях, никаких шпионов не хватило бы. Вспомните, как у нас любили говорить про «пятьдесят лет ядерной монополии». Ведь это на полном серьезе утверждали не какие-нибудь газетчики, а ваши коллеги, мистер Даллес!

ТЕЛЛЕР: Коммунисты преодолели наш отрыв всего за четыре года!

БРАУН: Чудес не бывает, это достигнуто огромным трудом и напряжением, но ведь достигнуто же!

ЭЙЗЕНХАУЭР: Тогда, перейдем к теме совещания, к космосу? Джеймс?

УЭББ: Могу точно сказать, что мы не отстаем, даже по носителям. Но и впереди мы были недолго. У русских уже летает «промежуточный» носитель, аналогичный нашему «Сатурну-1». Судя по недавно полученным фотографиям, почти аналог, водород на второй ступени, выводит около 25 тонн полезного груза на низкую орбиту.

БРАУН: И я хочу обратить ваше внимание, господин президент, вот на эту фотографию. Мутновато, но факел можно разглядеть. Это к тому вопросу, который мы когда-то обсуждали.

ДАЛЛЕС: Четыре двигателя. Они все-таки не смогли сделать один большой мотор, как у нас.

БРАУН: Или же это не четыре двигателя, а один! Один турбонасос, но четыре камеры сгорания. Мы этого точно не знаем.

УЭББ: В любом случае при такой размерности камер им не понадобился такой огромный стенд.

БРАУН: Разумеется. Такой двигатель компактнее, и камеры для него проще изготовить, и там нет таких проблем с высокой частотой! Можно оставить две камеры из четырех и получить двигатель меньшей размерности. Цена – небольшое усложнение конструкции в целом и возможно, добавление рулевых сопел, потому что качать четыре камеры сложнее, чем одну. И рулевые камеры создают дополнительную тягу, вместо форсирования самого двигателя. На наших фотографиях не разобрать, есть там рулевые или нет. А общая тяга вполне может быть больше, чем у нашего F-1. С водородом на второй ступени они провозились где-то на полгода дольше нас, но опять, в прогнозе написали, что им понадобится не меньше трех лет! Что, у нас до «Рокетдайн» кто-то работал с водородом? Никто не работал, но двигатель они сделали. Так почему же мы продолжаем считать русских глупее нас?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вернер, мы отстаем или нет?

БРАУН: Не отстаем и не опережаем. Идем примерно одинаково. Ракета у нас полетела раньше, но у них лучше отработан корабль. И так по каждому пункту. Где-то они чуть впереди, где-то мы, но в целом паритет.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Мы можем их серьезно опередить? Не на месяц или полгода, а хотя бы лет на пять?

УЭББ: Только если сделаем что-то, чего они не смогут повторить. Сейчас мы набираем практику по длительным полетам, от двух-трех недель, а следующая остановка – Луна.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Мы сможем опередить русских на Луне?

БРАУН: Смотря, что под этим понимать. Мы пока не можем говорить не то, что про высадку, но даже про облет Луны с выходом на орбиту, для этого нужна сверхтяжелая ракета, которая полетит не завтра.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Но у вас есть какая-то задумка, Вернер?

БРАУН: Вы совершенно правы, сэр, но это риск. Мы можем немного смухлевать, чтобы выиграть время, и облететь Луну по так называемой траектории свободного возвращения на «Сатурне-1», как только все будет готово. Это сэкономит нам около года, если мы так стремимся к рекордам.

ДАЛЛЕС: Расшифруйте.

БРАУН: Охотно. Та схема облета Луны, что у нас сейчас утверждена, предполагает полет на «Сатурне-5» с выходом корабля на окололунную орбиту. Но если не выходить на орбиту, то можно слетать на более легкой ракете. Запускаем корабль так, чтобы он долетел до Луны, обогнул ее и вернулся обратно за счет гравитации нашего спутника. Никаких маневров не нужно. Самый простой и относительно безопасный полет, но все-таки, межпланетный. У нас есть шанс сделать это первыми, но и только. Русские смогут это повторить.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Что для этого нужно?

БРАУН: Мы уже испытываем третью ступень, или разгонный блок для «Сатурна-1». Делаем не с нуля, а на базе «Центавра», который как раз сейчас проходит испытания. Если постараться и подготовить облегченный корабль, то можно слетать сначала в беспилотном варианте, а потом с людьми.

ЭЙЗЕНХАУЭР: И вся слава достанется Кеннеди.

УЭББ: Он все равно выиграет выборы. А раньше февраля-марта лететь никак нельзя, риск слишком велик, техника не готова. Нужен испытательный полет без людей, а лучше два.

ДАЛЛЕС: Вы гарантируете, что опередите русских?

УЭББ: Нет.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Ценю вашу честность, но этот ответ многим не понравится.

УЭББ: Лучше так, чем устраивать пышные похороны нашим ребятам.

БРАУН: Учитывая причуды небесной механики, даже хоронить, скорее всего, будет нечего. Нужно или делать надежно, или бросать всю эту затею.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вам новая администрация тоже не даст покоя. По моим сведениям, Кеннеди сразу после победы хочет объявить план высадки на Луне через пять лет.

БРАУН: Учитывая наш задел, это реально. Мы все это начертили еще тогда, когда ракету проектировали и бюджет утверждали. Ключ к успеху это «Сатурн-5», когда он начнет летать, дорога к Луне будет открыта.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вам могут припомнить историю с выбором схемы высадки. Хоть вы были тогда очень убедительны, Вернер…

УЭББ: Вернер убедил не только вас и меня, но и того парня, который предлагал вполне разумную, как многим казалось, альтернативу.

БРАУН: Джон Хуболт (автор схемы полета «Аполлонов» в нашей истории – прим. авт.). Да, идея стыковки на лунной орбите изящна, хоть и не нова. Ее первым описал русский ученый Кондратюк еще в 1916 году, и мой друг и учитель Герман Оберт, независимо от него, в 1923 году. И мы были очень близки к принятию такой схемы. Учим летать «Сатурн-5», ставим на него «Аполлон» с полной заправкой и экспедиционный корабль, тонн на пятнадцать. Не сразу, разумеется, но поэтапно, с отработкой всех узлов. Наконец, летим к Луне втроем, двое садятся, втыкают флаг. Сидят там двое или трое суток, пару раз выходят, собирают камни, потом летят домой. Ура, мы первые. Помните, мы обсуждали такой вариант?

ДАЛЛЕС: Расшифруйте еще раз, почему от этого отказались.

БРАУН: Охотно. Стоял вопрос, какова наша цель? Опередить любой ценой или прийти на Луну и остаться? Мы выбрали прямой полет без пересадок и стыковок только потому, что только такая схема позволит превратить лунные экспедиции из штучного товара в поточное производство. Да, мы проигрываем по массе почти на треть. Да, летят на Луну двое, а не трое, и груза с собой можно взять меньше. Но мы идем на это осознанно.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Именно в этом вас будут обвинять. Не ошибка, а сознательный саботаж.

БРАУН: Но «прямая» схема имеет главное достоинство, которое перевешивает недостатки. Такой полет намного надежнее и проще технически! Изначально мы боялись, что грузоподъемности «Сатурна-5» будет недостаточно, но теперь мы уверены в успехе. У нас новая термоизоляция баков, которая позволит лучше сохранить водород на верхней ступени. Появились новые материалы, которые позволят сэкономить вес конструкции и уложиться в один пуск. Не будет стыковок, перестыковок и прочей акробатики. Не нужны стыковочные узлы, радары и топливо для всех этих маневров. Не нужно разрабатывать и строить два корабля вместо одного! Мы нашли множество оригинальных решений, например, хранение скафандров вне кабины, чтобы не заносить пыль. Мы разработали оптимальные траектории для посадки и взлета, и автоматика позволит сэкономить топливо.

УЭББ: И самое главное – возможна мгновенная эвакуация.

БРАУН: Вот именно. Возможность в любой момент времени стартовать и вернуться на Землю, если что-то случится. Не нужно ждать момента для стыковки, фазироваться и сближаться. Там тысяча мелочей может пойти не так.

ЭЙЗЕНХАУЭР: И совсем не остается места для науки.

БРАУН: В первых двух-трех полетах наши первопроходцы будут работать только с тем, что возьмут с собой. Транспорт или буровую установку, конечно, не возьмешь, но собрать образцы и расставить легкие приборы вполне можно. Для последующих экспедиций мы будем доставлять оборудование заранее, грузовыми кораблями. Можно жить на Луне два-три месяца, заниматься наукой не на бегу, а по-настоящему, ездить на лунном «Джипе», проводить телесеансы, подниматься на горы, спускаться в пещеры. Короче, нам нужна ситуация, когда люди не мелькают на Луне, а живут там и работают. Экипажи сменяют друг друга, или даже работают вместе, при необходимости.

УЭББ: И могут быстро оттуда убраться, если что-то пойдет не так.

ТЕЛЛЕР: Это даст нам возможность построить там базу?

БРАУН: Строить на Луне постоянную базу пока не нужно. Интересных мест там много, а сидеть в одном месте смысла не имеет. Или вы имели в виду военную базу?..

ТЕЛЛЕР: Именно. Можно оборудовать пост наблюдения. Ядерный реактор, легкая сборная жилая конструкция. Такая база будет недосягаема для противника. Со временем там можно разместить и ударные средства.

ДАЛЛЕС: Это интересно…

БРАУН: Хм, при всем моем уважении к вам, Эдвард, поверьте мне, это пустая затея. С наблюдением за Землей прекрасно справляются спутники на низких орбитах, а рассмотреть что-то с Луны не получится, слишком далеко. И совершенно точно для этого не нужны люди. Получим посредственный результат за бешеные деньги. Я не отрицаю определенный военный и разведывательный аспект исследования Луны, но это только после того, как и мы, и русские, и когда-нибудь, боже сохрани, какие-нибудь европейцы начнут массовое освоение нашего спутника. Но это не сегодня и не завтра. Шпионить там не за кем.

ЭЙЗЕНХАУЭР: А что вы скажете про размещение оружия?

БРАУН: Эта затея еще хуже. Баллистическая ракета долетает в любую точку Земли за сорок минут. Мы можем оперативно отреагировать, если засечем нападение, и нанести ответный удар еще до того, как ракеты противника долетят до нас. А с Луны на Землю лететь минимум двое суток. И зачем нам это надо? Снова, посредственный результат за бешеные деньги. Мы делали анализ на эту тему. Только, как всегда, мало кто его внимательно читал.

УЭББ: В самом деле, за пределами низкой орбиты пока нечего прятать или подглядывать, помимо строго научных целей. По крайней мере, пока мы не найдем там инопланетную базу, как некоторые фантазируют.

БРАУН: Уже появилась теория заговора, что мы что-то нашли, но, как всегда, скрываем от общественности. Но мы отвлеклись. Все это началось с обсуждения «прямой» схемы полета. Мы точно знаем, что русские идут по тому же пути. Они нацелены не на рекорд, а на долгосрочное исследование. Риски у них те же самые, но и преимущества такие же, о которых я говорил.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Хорошо. Можете считать, что меня вы убедили. Но это теперь ваши проблемы. Ваши и Кеннеди. Его многие подозревают в симпатиях к коммунистам.

УЭББ: Все не так плохо, сэр. Русские предлагают расширять сотрудничество, и отказаться, сохранив имидж, будет сложно. Тем более, мы тоже от этого выиграем. Но я уверен, что новый президент будет твердо отстаивать наши интересы.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Здесь есть, над чем подумать. Сотрудничество в космосе, конечно, полезно и неизбежно, но лишь тогда, когда кончится соревнование.

БРАУН: А оно и не кончится. Через десять лет, примерно, начнут работать ядерные двигатели. Марс, Венера, астероиды станут доступны – море возможностей. Потом, постепенно, ракетам придут на смену аэрокосмические системы, что сильно удешевит старт с Земли и проекты в целом. Мы же не хотим остаться в стороне и отдать Солнечную систему коммунистам?

ДАЛЛЕС: Вашей милостью, они получат ее бесплатно. Вы ведь уже потеряли марсианский аппарат!

БРАУН: Один из двух. Русские, кстати, тоже. До Марса путь неблизкий, тут никаких гарантий, мы на передовой.

ДАЛЛЕС: А мы можем как-то помешать русским? Задержать их лунную программу?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вы предлагаете разбомбить их космодром или отравить ведущих ученых?

ДАЛЛЕС: Если бы это помогло делу…

СКОВИЛЛЬ: Мы до сих пор не знаем, кто у них главный конструктор ракет! И остальных разработчиков знаем в основном по псевдонимам или позывным. Их хорошо охраняют, и даже если удастся кого-то убрать, рано или поздно о нашей причастности узнают. Тогда, самые верные союзники не то, что руки нам не подадут, но сдадут нас коммунистам на счет «раз». Нам это надо?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вопрос был чисто теоретический. Джеймс, я думаю, нужно использовать вашу заготовку и совершить облет Луны как можно раньше. Опередим русских – хорошо, а если нет, то скажем, что не гонимся за рекордами. Дальше пусть думают демократы. Но сколько это будет стоить…

БРАУН: Мы проектируем наши носители под массовое производство. Чем больше этих машин построим, тем дешевле они будут по отдельности. Хуже всего было бы построить десяток-полтора, потом закрыть линию и десять лет придумывать, что делать со всей этой грудой железа (так и было в реальной истории – прим. авт.). Даже без всяких новшеств надежная и отработанная конструкция позволит удешевить доступ в космос на годы вперед.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Это все понятно. Постарайтесь быть столь же убедительными, когда будете рассказывать это Кеннеди. Этот парень не упустит свой шанс остаться в истории хотя бы таким способом.

ДАЛЛЕС: Но все-таки, мы представим проект мер по противодействию. Есть много способов. Например, ужесточить санкции в отношении фирм, поставляющих оборудование для Советов.

БРАУН: А я попробую развеять ваши мечты на примере французов. Они только что создали свое космическое агентство и уже строят свой космодром в Гвиане. Поскольку Америка и Англия отказались поделиться технологиями, они обратились к русским. Немцы, народ прагматичный, тоже охотно запрыгнули в последний вагон. Особенно, учитывая демилитаризацию Берлина и замаячившую перспективу объединения Германии. Как думаете, теперь немцы и французы легко откажутся поставлять оборудование в Россию?

ДАЛЛЕС: Вы не владеете всей информацией, доктор Браун.

БРАУН: Зато я неплохо знаю немцев и у меня есть связи. Это скользкий вопрос, но и сегодня в госаппарате ФРГ неплохо себя чувствуют прикормленные нацисты. Аденауэру сейчас не позавидуешь. Весь этот гадюшник из условно-бывших нацистов будет зачищен, и поскольку мы не сможем предотвратить этот процесс, я предлагаю его возглавить и хоть как-то постараться сохранить лицо.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Удивительно слышать такое от немца.

БРАУН: Я не хочу для Германии еще одного мая 1945 года. И я хочу, чтобы Америка сохранила моральный авторитет, если возможно. Думаете, финансовая и промышленная элита будет продолжать поддерживать «ястребов», когда русская угроза отошла на второй план, есть шанс вновь объединить страну и вернуть себе рынки, да еще и русским кое-что продать? Англичане уже получили хорошую оплеуху, мы следующие. Спасибо за «план Маршалла», было очень вкусно, но дальше мы как-нибудь сами, пока мы у вас навечно в долгу не остались. Именно так они скажут. И не будут сбиваться под американский «зонтик» от рассказов про страшных русских. Эти самые русские в космос летают, фотографии с Луны присылают, а Европа до сих пор плохонькой ракеты средней дальности не может построить.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вы бы удивились, насколько часто я это слышал за последнюю пару лет.

ДАЛЛЕС: Мы не можем отдать Европу в руки коммунистов!

ЭЙЗЕНХАУЭР: И не отдадим. Но это уже ваша работа, Аллен, и будущего президента. Постарайтесь не наделать глупостей.

Москва, январь 2058 года

Иван Родин и академик Мельников были в помещении бункера одни. Чтобы поговорить наедине и обсудить новости, «студентов» временно отправили за дверь, но не отдыхать, а в недавно оборудованный маленький спортзал. Начав тренироваться чисто из служебного рвения, парни очень быстро прониклись и теперь в охотку тянули железо, постепенно увеличивая нагрузки. Тем более, результат был уже хорошо виден в зеркале, так что никакого противодействия с их стороны не было. Иван пообещал ребятам чуть позже подтянуть их в плане самообороны, что также не вызвало отторжения, а скорее, даже наоборот. На самом деле, Иван не то, чтобы сильно желал обеспечить мальчишкам успех у противоположного пола, а скорее, хотел подстраховать весь проект. Это сейчас бункер в безопасности, а дальше что будет? Не исключено, что однажды придется хватать в зубы «чемоданчик» с порталом и драпать подальше. И если парни будут в хорошей форме, то это будет большим плюсом и может спасти всю затею.

Но сейчас, после прослушивания записи беседы адмирала Дормана с послом, Иван снова переключил все мысли на достижения американцев в области дедукции. Сильны, бродяги!

– Они нарыли даже то, чего мы не знали, – с энтузиазмом заметил Мельников. – Ты согласен с их догадками?

Иван не стал спешить с ответом и еще несколько секунд помолчал, с удовольствием отмечая, насколько внешне посвежел за последние месяцы его старый друг, несмотря на тяжелый труд и волнения. Ограниченная «терапия» с помощью имплантов явно давала результат. Мельников даже на вид сбросил лет десять-пятнадцать, и по собственному признанию, испытывал давно забытый прилив сил. Увы, это не было реальным омоложением, а лишь подспорьем для высвобождения резервов организма. Но даже эти полумеры помогли академику избавиться от множества чисто возрастных проблем со здоровьем.

– Если ты про базу на Луне, то очень похоже на то, – кивнул Иван. – А инфракрасный след это, скорее всего, маскировочный кокон корабля, который и совершает челночные рейсы на базу. Маскировку включают сразу после выхода из тоннеля, поэтому небольшое «послесвечение» остается. И теперь не так важно, где именно на обратной стороне обосновались наши «небожители». Важно, что летают они туда и обратно не чаще, чем раз в месяц, чтобы не светиться. И чтобы не быть обнаруженными, выбирают для этого момент новолуния. А как отследить корабль, мы подумаем попозже, идеи на этот счет у меня есть.

– Думаешь, Рьялхи сидят здесь в автономе? – предположил Борис. – Без связи с домом?

– Вряд ли совсем без связи, – задумался Иван. – Но ты не хуже меня знаешь формулы, на межзвездных расстояниях поддерживать тоннель в открытом виде никакой энергии не хватит. То есть, фокусировка будет осциллировать, колебаться, вместе с выходной горловиной тоннеля. Передать сообщение можно, но постоянной связи не будет. А уж если тоннель «разрывной», транспортный, то тем более…

– И как же они так точно открывают тоннель за Луной? – полюбопытствовал Мельников. – Откуда такая точность?

– Думаю, что все очень просто, – улыбнулся Иван, обдумавший эту проблему заранее. – Помнишь, мы с тобой считали, что при прыжке на сто световых лет погрешность составит порядка десяти единиц? (астрономических единиц, одна а.е. это примерно 150 млн. километров – прим. авт.) Так что, первым прыжком они попадают во внешние окрестности системы, в сорока-пятидесяти единицах. Потом, сканируют систему, уточняют координаты и уже оттуда выполняют прецизионный прыжок точно за Луну. По-другому не сделаешь.

– Ты прав, – чуть смутился академик. – Мне это почему-то в голову не пришло. А в пределах системы Земля-Луна у них все очень точно промерено, поэтому прямо с лунной базы они открыли тоннель и очень точно кинули бомбочку в нужную точку. Все сходится.

– Что-то мы упустили, – недоверчиво проворчал Иван. – Какую-то важную деталь. Не могу понять, что именно. Хотя, в принципе, сейчас мы знаем намного больше, чем еще час назад! Черт побери, если американы и дальше будут так умело «копать», то как бы не пришлось встревать…

– Вряд ли они создадут нам проблемы в ближайшие месяцы, – успокоил друга Мельников. – Гораздо важнее сейчас не допустить смену курса на разрядку там, в прошлом. Старина Айк (34-й президент США Д.Эйзенхауэр – прим. авт.) сейчас уязвим как никогда, но не хочет никого трогать, срок у него все равно почти закончился. А на выборах победит Кеннеди, тут тоже ничего не попишешь.

– И преемственность курса на разрядку нам жизненно необходима, – согласился Иван. – Так что, будем следить за руками. Уж очень мне не нравится этот Даллес… (Аллен Даллес, директор ЦРУ – прим. авт.)

– Да, мы решили усилить наблюдение за этим персонажем, – подтвердил Борис. – Через неделю у него встреча с Аденауэром (канцлер ФРГ – прим. авт.) за закрытыми дверями, обязательно нужно послушать, о чем они будут говорить. Пахнет крупным заговором.

– А что там за расклад с немцами? – поинтересовался Иван. – А то вы меня все время держите подальше от политики и поближе к технике… Браун говорил о засевших в руководстве ФРГ нацистах. Не врал?

– Ничуть, – недобро оскалился Мельников. – Этот Аденауэр большая сволочь, между прочим. Знаешь, кто сейчас его советник по юридическим вопросам? Ханс Глобке, создатель нюрнбергских расовых законов, на основании которых в лагеря смерти были отправлены миллионы человек. А в спецслужбах все намного серьезнее! Есть Федеральная служба по охране конституции, BfV, главный орган борьбы с неонацизмом. Знаешь, кто возглавляет информационный отдел? Бывший сотрудник Кальтенбруннера, офицер гестапо Эрих Венгер. Помимо прочего, отметился особо жестоким подавлением партизанского движения во Франции. Продолжать?

– Ничего себе! – пробормотал потрясенный Иван. – Я и понятия не имел… Вот суки!

– Это цветочки, – продолжил академик. – А теперь держи ягодки. Вся служба внешней разведки, BND, поголовно состоит из нацистов. Создатель и духовный отец у них генерал Гелен из Абвера. Американцы очень ценят их умение бороться с коммунистами, полезные ребята. А теперь, самое вкусное. Федеральная служба криминальной полиции, BKA, создана выпускником командной школы СС в Шарлоттенбурге Паулем Дикопфом. Знаешь, кто его заместители? Рольф Холле, член СС с 1930 года. Бернхард Ниггемайер, бывший руководитель тайной военной полиции группы армий «Центр», руководивший уничтожением людей на оккупированных территориях!

– Надо их всех мочить, – рубанул рукой Иван, не сдержав брезгливой гримасы. – Я и понятия не имел, что все так запущено!

– Непременно замочим, – пообещал академик. – Но прихлопнуть нужно всех сразу, и только после того, как они вылезут и покажут свою истинную харю. Эту харю мы и предъявим мировой общественности. Но для этого нужно сначала узнать об их планах. Аденауэр и в нашей истории из кожи лез, чтобы не дать укрепить Разрядку, все время капал на мозги Кеннеди и Даллесу. Хотя, тут и заслуга Никитки немалая. Как говорится, заставь дурака богу молиться… Эх!..

– Ну, наш-то Никитка не такой дуболом, – резонно заметил Иван. – Сколько мы на него времени потратили, пока мозги промывали в нужном направлении… И кажется, получилось неплохо.

– Да, там была еще одна запись, – вспомнил академик. – Где ЦРУ-шники делали доклад Эйзенхауэру о положении дел в СССР. Тоже очень интересный материал, шаблоны так и трещат. В ЦРУ делали ставку на Хрущева и его прямолинейную политику, и прогадали. Заключив договора и получив отсрочку, наш Никитка резко начал менять стиль руководства во многих областях. К примеру, он свернул многие сельскохозяйственные авантюры и начал продвигать более передовые технологии. В результате, через пять-семь лет мы прогнозируем радикальное улучшение продовольственной базы СССР.

– И никто этого не смог предвидеть? – удивился Иван. – Или это слишком неочевидный шаг для Никитки?

– Ты бы слышал, – рассмеялся Борис, – Как Даллес плакался президенту, что, мол, Советы резко сократили помощь почти всем развивающимся странам. Настолько резко, что многие псевдо-коммунистические режимы стоят в очереди за бесплатной похлебкой теперь уже к американцам! Такое ощущение, что коммунистам эти папуасы стали просто не нужны. А сколько они сэкономят на этом средств, которые теперь пойдут в дело внутри СССР, страшно подумать. Потом Сковилль, директор научно-разведывательного отдела ЦРУ, зачитал свой доклад и стало совсем грустно.

– Расскажи, для общего развития, – попросил Иван. – Только коротенько.

– Ладно, – согласился Борис. – Начнем с крови любой экономики, то есть с нефти. За последние два года добыча в Союзе выросла почти на двадцать процентов, при том, что темп ввода новых месторождений почти не увеличился. Все это говорит о массовом внедрении передовых технологий, повышающих отдачу скважин. В настоящее время строится пять больших нефтеперерабатывающих заводов и несколько нефтепроводов. При этом разведанные извлекаемые запасы выросли почти в полтора раза. Открыто множество перспективных месторождений. Плюс запасы газа, начало поставок этого добра в Европу, причем не за бесценок, само собой. И по европейским «союзникам» проехались.

Академик сделал небольшую паузу, чтобы заварить чай, и продолжил под успокаивающее бульканье кипятка и плывущий по бункеру аромат почти забытого еще в далеком советском детстве «Букета Грузии».

– С металлургией та же история. Хоть американцев Союз пока не догоняет, но свои потребности по чугуну и стали покрывает неплохо. Может даже на экспорт работать через несколько лет, но кто же им даст…

– Все как обычно, – кивнул Иван. – Рынок давно поделен.

– Именно так, – кивнул Борис. – В ВТО им пока рановато вступать, не поймут-с. Но в Союзе уже массово модернизируют плавильные мощности, избавляются от старых технологий. Кое-где, если позволяет энергетика, внедряют электротермическую плавку, но это для очень качественных сталей. К примеру, корабельных. По цветным металлам примерно в том же духе. Что касается титана, то здесь американцам нужно догонять, у них серьезное отставание по энергоемкости. Один хохмач уже пошутил, что когда-нибудь придется покупать у русских титановые детали для самолетов…

– Звучит знакомо, – согласился Иван. – Впрочем, Боинг все устраивает. А что думают в ЦРУ про науку и образование?

– С этим в Союзе и так было неплохо, – сообщил Борис. – А с нашей подсказки стало еще лучше. Американцы сравнивали школьные и университетские программы, и вышло не в их пользу. В академической науке тоже переворот. Как только Келдыш стал президентом АН СССР, начались форменные чистки «пенсионеров от науки». Не всех, а только тех, кто не показал хороших результатов, либо прямо противодействовал внедрению новых направлений. Таких, как электроника или квантовая техника. В этом плане в СССР делают примерно то же, что в Америке, создают на базе разных университетов «штурмовые группы» по прорывным технологиям и направлениям. Прямо сейчас созревает несколько научно-технических революций, и это не пустые слова. Электроника и полупроводники тянут за собой очень многое. В Союзе это началось в бывшем НИИ-35, а сейчас в стране четыре крупных лаборатории. В Штатах доктор Холоньяк разрабатывает полупроводниковые гетероструктуры. Первый полупроводниковый лазер уже создан, скоро появятся светодиоды. Газовый и твердотельный лазер изобрели параллельно и независимо. По гетероструктурам в Союзе работает институт имени Иоффе, и Алферов уже кандидат наук… Таким примерам нет числа, полностью аналогичная ситуация по всем направлениям с минимальными вариациями…

– Здорово у вас получается, – одобрил Иван. – Трудно уследить за всем сразу.

– Не в этом главная проблема, – вздохнул академик. – Продвигать технику проще, чем общественные отношения. Ты же сам знаешь, что когда портал закроется, они будут жить сами по себе. Мы стараемся сделать так, чтобы тот мир и дальше жил и развивался, хоть теоретически, это уже не наши проблемы.

– Но мы же хотели их предупредить? – напомнил Иван. – Уже сколько сценариев расписали!

– Все это так, – подтвердил Борис. – Но кто знает, как оно повернется, когда прервется связь? Кто знает, смогут ли они заранее вступить в контакт с Рьялхи или даже с Саргами, при этом желательно без эксцессов? И кстати, раз уж мы об этом заговорили… Ты не собираешься свою Альбину предупредить?

– О чем? – слегка растерялся Иван, не особо стесняясь демонстрировать непонимание в присутствии старого друга.

– Ну, о результате анализа ДНК, – пояснил свою мысль академик, – И вообще, рассказать ей, кто такая эта Лина. Чтобы знала, с кем имеет дело.

Иван понимающе кивнул, но на секунду все же задумался. Нет, пока что рано раскрывать такую информацию. Со временем, конечно, придется, но не сейчас…

– Обязательно выдам ей полный расклад, – пообещал он. – Но позже, когда наша дорогая «госпожа посол» не будет над ней нависать. Не хочу ставить Альбину в сложное положение. Чтобы переварить такую новость, ей понадобится пауза и много пространства для маневра. Я, конечно, уверен, что она в любом случае выкрутится, как Штирлиц… Возможно, даже сама догадается, что к чему. Но я не хочу все усложнять. Меня другое беспокоит.

– Что-то может тебя еще сильнее беспокоить? – незлобно подколол Борис.

– Еще одна роковая женщина, – вздохнул Иван. – Много их в нашей конторе… В этот раз Варвара Нартова. Она, наконец, решила покинуть гостеприимную Бразилию со всеми ее дикими обезьянами и взяла билет до Боготы. Это в Колумбии. Меня напрягает то, что для исключительно информированной особы Варвара действует крайне осторожно. Я бы даже сказал, отстраненно. Я почти уверен, что она знала о готовящемся «разжаловании» Альбины, но не совершила ни одного резкого движения. Это выглядит так, будто она старается скрыть свою осведомленность.