Текст книги "В преддверии Нулевой Мировой войны (СИ)"

Автор книги: Олег Белоус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Сила! – покрутил головой Меньшиков. Оба и царь и его доверенный соратник видели съемки с артиллерийскими учениями мастерградской армии. Александр скупо, но довольно улыбнулся.

Меньшиков поднес рюмку к рту, но пить не стал. Поджав губы посмотрел коньяк на свет, вздохнул и поставил обратно. Петр слушал мастерградца с интересом, забыв про налитую доверху рюмку. Глаза удовлетворенно блестели.

– Вельми хорошо. Значит больше воровать на морях не дадите? Вы обещали озорство унять! Купцы, кто из Архангельска ходит в Европу, завалили мольбами. Тати морские сразу грабят а военный флот англичан беззаконно останавливает и досматривает. Потом под конвоем ведут в английские порты а там неправым судом конфискуют и товар и корабль!

По мере того как говорил, настроение Петра менялось. Выставил вперед маленькую круглую голову как будто собрался ее боднуть, глаза яростно заблестели. Под конец почти закричал, надрывая жилы на горле:

– Что те, что другие, истинные воры!

Александр развел руками, начал отвечать спокойным, неспешным голосом, так не соответствующим содержанию речи:

– Герр Питер ты видишь сам, англичане – мерзавцы. Они считают, что в соответствии с Навигационным актом[35]35
  Навигационный акт (англ. Navigation Act) – закон, изданный Кромвелем 9 (19) октября 1651 года. Предоставлял английским кораблям исключительное право ввозить в Англию товары неевропейских стран и производить каботажное плавание; в 1660 году акт был распространён на вывоз из Англии в колонии.


[Закрыть] имеют на это право.

– А кто они такие чтобы присваивать себе право распоряжаться на морях? Наши суда останавливать и досматривать? А потом облыжно обвинять в нарушении их законов? – наконец взорвался от ярости царь. Лицо налилась гневом, щеки покрылись пятнами.

Александр посмотрел с удивлением, отодвинул в сторону рюмку.

– Никто! Сила есть вот и присвоили себе право. У них один из первейших в мире флотов. Пока не получат крепко, так и будут заставлять, чтобы товары из России ввозились в Англию только на английских судах. Говорил я тебе Герр Питер пока не встанешь твердою ногой при Черном и Балтийском морях и на Дальнем Востоке, никто с Россией на равных говорить не будет. Без морских перевозок страну не поднять. Не даром не только твой батюшка Алексей Михайлович сражался за выход в Балтику, за эти земли еще Иван Грозный воевал. Это называется геополитические интересы России.

Будущий император тихонько вздохнул, сделал усилие чтобы успокоиться и вновь сосредоточился на том, что говорил мастерградский посол:

– Так будете, как договорились, сопровождать караваны с русскими купцами? – с надеждой заглянул в глаза мастерградца царь.

В ответ Александр вздохнул и покачал головой:

– Не в этом году.

Петр удивленно посмотрел на мастерградца.

– Необходимо натренировать людей ходить под парусом, артиллеристов стрелять. На это надо время. Хотя экипаж наняли из знающих море поморов, но на судах западной постройки они не ходили. Мастерградские инструктора вместе с десятком нанятых голландских офицеров и матросов быстро с обучением не справятся. Вот в следующем году купцы смогут нанять эскадру и если англичане хотят лишиться флота Канала[36]36
  Флот Канала, Флот Пролива (англ. Channel Fleet) – самостоятельное командование Королевского флота, старейший, и в век паруса главный и сильнейший из английских флотов. Его основной задачей была защита Британских островов со стороны Английского Канала.


[Закрыть], то пусть пробуют на прочность русские торговые караваны.

Борт одного из стоявших у причала иностранных судов окутался дымом. Гулкое эхо пролетело над речной гладью. Петр мучительно покраснел, оглянулся беспомощно, наконец его взгляд остановился на мастерградце.

– Александр!

Тот понятливо кивнул и исчез в глубине корабля. Через десяток секунд на позади идущей яхте коротко рявкнуло. Небо над рекой расцвело множеством разноцветных звезд. Через несколько секунд еще раз и еще! Немыслимо быстро! Крепко сжимав кулаки Петр смотрел на темнеющее, расцвеченное салютом небо: «Зело хорошо, молодцы… Знай наших!» В ответ громады кораблей иноземцев окутались плотными пороховыми клубами. Через миг донесся дружный рев морских орудий, загулял эхом по речной глади. Стаи ворон поднялись на Архангельском. С громким недовольным карканьем закружились. У русских одно орудие, но такое, какое одно стоит многих. И не важно что иноземцы этого не ведают, зато он знает! Ничего скоро придет время когда и иноземцы на собственной шкуре узнают могущество русского оружия. Ужо ответят за праотеческие обиды!

На пристани у иноземного двора появились люди, приветственно замахали треуголками. Те, кто разбирается в морском деле, с удивлением смотрят на невеликие корабли царской эскадры. Таких кораблей еще не видели. Никаких украшений, ничего лишнего, обводы хищные, резкие как у нацеленного только на убийство сокола. Между мачт, значительно им уступая по высоте торчат трубы. Что это? Зачем? Непонятно… Меньшиков сорвал шляпу, хотел ответить, но Петр так на него глянул что фаворит побледнел и немедленно надел обратно.

Переночевали в доме архангельского воеводы Апраксина. Его двухэтажный деревянный особняк возвышался на берегу реки. Утром едва уговорили Петра вначале позавтракать, так он спешил. Сразу после отправились всей компанией осматривать военные суда мастерградцев. Поднялись по шаткому трапу на палубу. Повсюду снуют озабоченные работники, пахнет дегтем, стружками, морскими канатами, углем и близким морем. Плотники стучат топорами, визжат пилы. Крики, матерок. У царственного юноши восторженно загорелись глаза. Русского царя встретил Ивана Петрович Высотский, морской офицер в отставке из двадцать первого века, браво отрапортовал. Ему предстояло командовать одним из флейтов. Компания вместе с моряком облазила корабли от киля до клотика, от сумрачных владений механиков с паровой машиной до устанавливаемых на палубе морских орудий. Петр наводил ствол на иноземные корабли, изображал выстрел. Заливисто хохотал. Словно ожили его детские мечты о кораблях и путешествиях в дальние, таинственные страны. Морских победах и приключениях. Вот оно начало могущества России на океанах! Потом пошли знакомиться с верфями. После мастерградских кораблей следующими начнут строить для русских купцов способные ходить в Европу торговые суда. Ходили по мастерским, складам, эллингам. Удивлялись: на стапелях словно ребра торчат остовы строящихся судов, между ними работники пилят, прибивают. И все так ладно, слаженно. Смотрели как что устроено и знакомились с корабельным делом. Царь, собственно орудую топором, подрубил опоры уже построенного корабля под названием «Святой Павел». Тот, ускоряясь с каждым мигом соскользнул в речку, море брызг поприветствовало его. Царь гулко хохотал, в круглых глазах светилось искреннее счастье. Потом смотрели Гостиный двор.

На обед вернулись в дом Апраксина. Царь подписал указ о строительстве на острове Соломбала первой в России государственной судостроительной верфи. Всем хорош Архангельск, только зимой навигация невозможна.

Воевода расстарался. Обед накрыл с многими переменами, длинный и пышный, с заздравными тостами и речами. Насытившись, Петр отодвинул пустой кубок и удовлетворенно откинулся от обеденного стола. Плотно набил в трубочку пахучего голландского табаку, взглядом попросил у Меньшикова. От поднесенной Алексашкой свечи закурил. Окутался ароматным табачным дымком. Хорошо! Первая послеобеденная трубочка.

– Смотри, – говорил Александр развернув перед Петром большой лист с чертежом, – это эскиз ледокола. Он сможет превратить навигацию в Белом море в круглогодичную. Лед здесь не такой толстый как дальше на восток.

Петр сосредоточенно заморгал, рассматривая чертеж невиданного, без мачт судна. Подобные он видел лишь в мастерградских фильмах, засопел, выдохнул ароматный табачный дым. Рядом наклонился Меньшиков, сосредоточенно шевелит губами, пытается разобраться.

– Это как это ледокол? – подал голос местный воевода. В глазах хитринка. Этот своего, да пожалуй и чужого не упустит. – что лед он ломает?

Александр нетерпеливо взглянул на смешавшегося перед мастерградским послом воеводу, но все же пояснил.

– Ледокол – это корабль, предназначенный для ломки льда.

Воевода нервно сглотнул. Тема интересная. Зиму порт стоит, такие деньжищи мимо проплывают! Короткая навигация из-за замерзающего по зиме моря ой как мешает торговле!

Александр повернулся к жадно прислушивающемуся царю.

– Мощные паровые машины под него изготовим. Вот погляди, – он начал водить пальцем по чертежу, – Корпус деревянный, но полностью обшит стальными листами по подводной части и немного выше ватерлинии. Скуловую часть корпуса обошьем сталью, штевень поставим стальной, набор корпуса: балки, переборки железный или деревянные, большой толщины. Белое море зимой замерзает на пол аршина[37]37
  Аршин: старорусская единица измерения длины. Равен 0,7112 м;


[Закрыть], так что такого ледокола вполне хватит. Только корабли, которые за ледоколом станут ходить по битому льду, должны сами иметь железный ледовый пояс по ватерлинии. Так что если разрешишь Герр Питер, то российские конвои будут ходить из Архангельска в Европу и назад даже зимой.

– А Вам в том какой интерес? – ткнув в сторону мастерградца дымящейся трубкой пытливо и недоверчиво поинтересовался царь.

– Скоро промышленность Мастерграда на полную заработает, нам нужен круглогодичный выход в Европу для товаров, ну и плата за проводку кораблей не помешает.

– Государь-батюшка! – произнес воевода. В голосе неподдельное страдание, – Сколько месяцев порт зимой простаивает! Сущее разорение! А приказчиков содержи, а стрельцов содержи! А сколько товара портится за зиму на складах! И не сосчитать!

Взгляд царя смягчился, переместился на спокойно ожидающего решения мастерградца.

– Мин Херц, ты представь какая от того будет досада английским купцам? – осторожно произнес Меньшиков.

Петр глянул на верного сподвижника, во взгляде мелькнуло одобрение.

– Герр Питер, – подал голос Александр, – борта ледокола будут покрыты сталью, толщиной, – мастерградец помедлил, соображая как объяснить понятно, – в палец толщиной, ни одно ядро не пробьет. На крайний случай вооружить, добавить артиллеристов и морской пехоты. Хоть целый флот остановит, жаль в Европу ходить не сможет. Ледокол только на паровой тяге работает, а по дороге в Европу уголь только на Груманте[38]38
  Грумант – старорусское название Шпицбергена


[Закрыть] есть.

Петр еще малость подумал, после истории с Голицыными он перестал безоглядно доверять пришельцам из будущего, затем решительно кивнул:

– Позволяю!

Вечером Александр передал в посольство радиограмму, что получил согласие царя на строительство экспериментального ледокола и можно везти в Архангельск стальные листы, паровые машины и материалы, необходимые чтобы в следующем году приступить к постройке судна.

Едва расцвело на следующий день флотилия из двух парусно-паровые яхт вышла в море, в дальний путь к Соловецкому монастырю. Очень заинтересовал Петра рассказ воеводы Апраксина о поморском судостроении. Не такой уж не морской державой было Русское царство. Хватало и природных моряков. Почитай каждый помор связан с морем. Петр желал посмотреть на что способны русские корабелы. Северяне строили суда, пригодные для выхода в приполярное, суровое море. Монастыри: Соловецкий, у Николо-Корельский, Крестно-Онежский, содержали настоящие флоты. Самый крупный имелся у Соловецкого монастыря: 76 судов, 23 из них крупные грузовые судна, под названием ло́дьи, идеально приспособленные для суровых северных условий. Грузоподъемностью до 300 т, длинной до 25 м., ло́дья была палубным судном, оснащенным бушпритом и тремя мачтами: первые две с прямыми парусами, последняя – с гафельным.

Свежий, юго-западный ветер раздувал паруса. Волны плескались о корпус судна, пронзительно орали чайки, молниеносно пикируя к темно-синей, волнующейся поверхности моря. Вначале стояли на носу корабля, порывы ветра бросали в лицо соленые брызги, смотрели на море. Когда надоело, ушли по каютам, досыпать. Ближе к полудню на горизонте показались паруса идущего в Архангельск иноземного гостя. Вышли на палубу, разглядывали. В двух кабельтовых с правого борта проплыл трехмачтовый красавец: шел слегка кренясь, свежий морской ветер свистел в снастях, туго надувал белоснежные паруса, на носу черного дерева скульптура морской девы, Юнион Джек на корме почти касается воды. Белое море – не британские моря, англичанин не стал требовать от проплывающей мимо непонятной мелюзги салютовать ему, но и сам не стал приветствовать, надменно пройдя мимо. Развевающийся над мачтой русский флаг просвещенные мореплаватели высокомерно проигнорировали. На обращенном к яхтам борту показались матросы, смеялись, указывали пальцем на московитские лоханки. Петр опустил бинокль. Крупный капли выступили на высоком, побагровевшем от гнева лбу.

– Собаки! – негромко. Дернул шеей, глаза округлились, заорал бессильно тряся кулаком – Собаки, бл_дские!

– Мин Херц! Мин Херц! – подскочил Меньшиков, зашептал что-то горячо в ухо. Увел, обнимая за плечи в каюту.

Александр уже собирался укладываться спать, когда скрипнула дверь каюты. В проеме стоял Петр. Одет в брюки и плотную мастерградскую куртку, словно и не собирается ложится. Вроде посидели немного за рюмкой «коньяка» и разошлись спать, а тут на тебе! Увидел что мастерградский посол не спит, нетерпеливо дернул щекой, зашел. Александр удивленно уставился на посетителя. Отложив на кровать книгу, торопливо сел. Голые ноги коснулись прохладного деревянного пола.

– Не спишь? – поинтересовался Петр и не дожидаясь приглашения присел на кровать рядом.

– Что-то случилось Герр Питер? – осторожно поинтересовался Александр. В свете стоящего на рундуке[39]39
  Рундук – большой ларь с поднимающейся крышкой. (морской сленг)


[Закрыть] напротив керосинового фонаря гневно и ярко горят круглые глаза царя, юношеские усики встали дыбом.

Александр осторожно принюхался. Спиртным от Петра несет умеренно. Похоже после того как разошлись, не пил.

– Хочу построить морской флот могучий, как в той истории что ты давал мне читать, как мыслишь?

Александр несколько мгновений смотрел на царя с удивлением. Потом понял. Слишком обидели его за последнее время англичане и другие посланники морских держав. Слишком переживает он за «отсталую» Россию. Если не выговорится, не поделится планами, лопнет от переполнявшего желания немедленно все поменять и гнева.

– Говорили мы с тобой про это. И России и нам необходимы и флот и порты морские. Надо самим возить товары в Европу а не давать на том наживаться иностранцам. Появятся собственные гавани, завалим рынки русскими и мастерградскими товарами. Дело благое и в нем мы тебе поможем.

– Одного Архангельска несмотря на ледокол, коей вы хотите построить, мало для торговли, нужны гавани в балтийском море. Уже сто лет минуло как шведы обманом напали и отобрали у русского царства выход в море. Забрать праотеческие отчины мне батюшка завещал да и матушка Наталья Кирилловна о том сказывала! Рядом с морем хочу новую столицу возвести. Душно мне в Москве.

Александр на секунду задумался.

– Подожди Герр Питер разговор серьезный, хоть штаны одену.

Петр нетерпеливо фыркнул, тяжело дыша и сверля мастерградцем возбужденным взглядом. Морская волна за бортом плескалась, ветер в снастях негромко гудел, на палубе боцман матерно отчитывал провинившегося матроса. Пока Александр одевался, царь молча ожидал.

Присев на кровать, начал осторожно:

– Про то что пора собирать отобранные врагами русские земли ты правильно помыслил, время пришло. У шведа русскую землю забирать надо. Не так он уже и грозен! Проходит то время, когда они поляков с немцами как хотели гоняли! Ригу взять. Не забыть не только прибалтийские земли но и те русские, что стонут под поляками: Малороссию, Галицию с Белоруссией. Брать все православные земли под свою руку! Но «Festina lente»! Вначале нужно все подготовить!

Александр готовился к подобному разговору с царем и по совету психолога нашел подходящую латинскую поговорку. Царь имея лишь домашнее обучение, сиявшее большими прорехами и очень уважал ученость и иностранные выражения.

– «Festina lente»! – что сие?

– Это по-латински, означает тоже, что русская поговорка «Семь раз отмерь, один раз отрежь.»

– Ишь ты! – то ли в изумлении то ли в негодовании покрутил головой царь, не знавший за приятелем склонности к иностранным выражениям.

– Я к чему говорю не торопится. У тебя война с турками. Османы одряхлели но еще могучи. Всего десять лет тому назад Вену осаждали и едва не взяли! Вначале нужно их к миру принудить и разгромить последнее татарское ханство. Хватит им русских рабов на рынках Стамбула возить. Пора расплатиться за все! Выбьешь с Причерноморья турок с татарами, великое дело для царства русского сделаешь. Выходы в Черное и Азовское море нужны, земля там богатая, сможешь завалить страну и Европу хлебом, есть и уголь и железо. Обогатишь царство и народ, прославишься в веках!

Петр уныло поник плечами, на лице мелькнула тень растерянности. Несколько мгновений сохранял прежнюю позу, ожидая продолжения, затем неторопливо выпрямился и пару секунд пристально вглядывался в юное лицо успевшего много пережить собеседника. Нехотя ответил:

– Дважды ходил Голицын на турок и татар, с великим стыдом вернулся. В Крым лезть опять конфузию получим… – Петр сморгнул, усики уныло повисли, – Силен басурманин!

– А когда Голицын полководцем был? Это Софья решила что если в постели и при дворе хорош, то и с войском управится. Бездарному генералу какую армию ни дай, ничего не добьется. Пока он без толку у Перекопа топтался, генерал Косагов успешно бил турок с татарами под Горбатиком. В нашей истории ты в Крым не пошел а штурмовал Азов. Во второй раз, но взял, почему сейчас с первого раза не отнять его у турок? Способный полководец и с небольшими силами многое сделает. Подготовишься хорошо, с первого раза возьмешь. Гвардейцы твои оснащены и обучены лучше любого европейского войска!

Александр замолчал а царь вонзил взгляд вновь загоревшихся надеждой глаз в лицо мастерградца.

– Их мало, стрельцы ненадежны, полки иноземного строя подготовлены гораздо хуже… Поможете мне с турками да татарами управится?

Мастерградский посол твердо посмотрел в круглые глаза царя. Исчерпывающие инструкции что обещать царю, он получил еще в Мастерграде. Откликнулся с небольшой заминкой, но искренне:

– Мы союзники русского царства. Скажешь когда нужна военная помощь, придем. Это обещаю твердо. Что попросим с тебя за это, не знаю. Решать городским властям, но уверен это будет к нашей взаимной выгоде.

– А сам со мной воевать турка пойдешь? Ты сражался с монголами…

Произнеся это, Петр бросил испытующий взгляд на собеседника, на лице которого не было и следов обычной для дипломата сдержанности. Молодой офицер посмотрел на русского царя решительным взглядом. Как поступить, когда Руси понадобятся его знания и силы, он решил уже давно.

– Просить буду, чтобы разрешили с тобой пойти на османов!

Петр несколько секунд вглядывался в решительное лицо мастерградца. Потом лицо его дрогнуло, он изо всех сил обнял Александра. Тот охнул от боли в сдавливаемых с медвежьей силой ребрах. Уродился царь не только высоким, более двух метров но и обладал огромной физической силой. Ломал руками монеты и подковы. Царственный юноша, разжал объятия, шмыгнул носом. Отныне это настоящий верный друг, насколько у государей могут быть друзья…

Ночью, под ледяным светом луны корабли прошли мимо Большого и Малого Заяцких островов Соловецкого архипелага, занимавших площадь всего несколько километров. Солнце успело высоко подняться над горизонтом когда подошли к большому Соловецкому острову. Александр вышел на мокрую палубу, поежился. Лицо хмурое. Перед зарей прошел обильный, шумный дождь. На небе стремительно проносились темные тучи. Южный ветер старательно надувал паруса, между делом норовя залезть под одежду. Зябко и влажно. Лето на севере специфическое. Июнь еще не лето – июль уже не лето! Он поплотнее запахнул куртку, прошел вперед. На носу виднелась долговязая фигура в плотной, сшитой по мастерградской моде куртке, в ботфортах. Она на голову возвышалась над снующими повсюду матросами. Петр разглядывал в подзорную трубу бухту. Позади аккуратно позевывал в ладонь Меньшиков. Услышав шум шагов, Петр обернулся, тряхнув висящими вдоль круглого лица влажными волосами. Усмехнулся.

– Чего не весел посол мастерградский? Али не выспался, царь русский не дал тебе уснуть?

– Не в этом дело Герр Питер. Родители приснились. Как они там без меня в двадцать первом веке… – немного замявшись ответил Александр.

В выпуклых золотисто-карих глазах царя мелькнуло сочувствие. Отца он не помнил. Когда тот представился, он был еще несмышленышем, но родственников хоронить уже пришлось. Слегка хлопнув Александра по плечу, повернулся к Меньшикову, велел подать нашей, двойной водки, сиречь крепыша.

– Федька! – обернувшись проревел Меньшиков. Нескладная фигура в турецком халате выглянула на палубу, – тащи крепыша и закуску!

Начинать утро с возлияния, плохая манера, но на душе и правда скребли кошки. Александр тряхнул головой.

Через минуту бывший хозяин жизни выскочил с подносом. На нем бутылка хлебного вина, стопка и крендель с тмином, поклонился, взгляд в пол.

– Выпей сие во здравие их и погрейся заодно, холодно, – твердым голосом произнес Петр, – и пить до дна…

Александр задумчиво посмотрел на близкий берег. В небе носятся тысячи чаек. Крича, падают отвесно в волны. Словно вырастая из моря, стоит массивная, несокрушимая каменная стена из огромных светло-коричневых валунов. Крепость изрядная. Восемь лет осаждали ее во время Соловецкого сидения десять тысяч стрельцов и если бы не предательство, то неизвестно чем бы все закончилось. Зоркими сторожами возвышаются дозорные башни. В спокойных водах бухты крепость отражается, словно там ее двойник. У деревянных причалов стоит десяток монастырских лодий. На голых мачтах сверкают медные кресты. Благородным золотом горят православные кресты и маковки куполов над окруженным стенами пространством. В честь царева прибытия над бухтой неумолчно гудит колокольный звон. Успел-таки воевода архангельский, упредил игумена.

– Делай что должен и будь что будет! – слегка усмехнувшись, произнес царь. Натолкнувшись на изумленный взгляд Александра, пояснил, – Мы тоже не лыком шиты, знаем латинские пословицы!

Александр поднял налитую Меньшиковым рюмку, резко выдохнул в сторону и одним махом влил в глотку содержимое и тут же закусил поданным кренделем. Жгучая жидкость прокатилась по пищеводу, смывая неприятности и тоску.

– Благодарствую Герр Питер.

– Вот это по-нашему! – обрадованно произнес Меньшиков и слегка подмигнул.

Царь лишь кивнул и снова повернулся к соловецкой крепости.

– Герр Питер! – негромко произнес Александр, – ты хотел найти настоящих мореходов, сильных, смелых духом и умелых на море. Вот они. Потомки древних новгородцев – это готовые моряки и корабелы, только немного подучи. Береги их.

По напрягшейся спине Петра можно понять что он внимательно слушает. Только когда Александр закончил говорить, он повернулся и внимательно глянул в глаза, но так ничего и не ответил…

Три дня пробыли у монахов Соловецкого монастыря. Потом царь хотел отправиться на Грумант, где мастерградцы подрядили поморов добывать каменный уголь да возить в Архангельск для паровых флейтов, насилу отговорили, далеко.

На русском севере Петр пробыл месяц, пока наконец не пришло время возвращаться назад, в Москву.

* * *

По серо-голубому небу стремительно летели плотные облака. Угрюмое, несмотря на лето море между Норвегией и Великобританией, там, где Норвежское море переходило в Северное, расцвело белизной парусов. Караван из более чем двадцати торговых судов этим летом был первый в 1694 году, кто отправился из далекого Архангельска в столицу Республики Соединенных провинций Нидерландов славный город Роттердам. Свежий попутный ветер свистел в снастях и туго натянутых парусах, бросал горько-соленые брызги в лица снующих по палубам матросов. Неутомимо игрался длинными, ниспадавшими почти до воды флагами морских держав: Англии, ганзейских городов, Нидерландов и новым для этих вод трехцветным бело-сине-красный, русского государства.

Впереди, на охране конвоя, рассекал небольшую волну флейт, оснащенный в отличие от прототипа и прямыми и косыми парусами. С тихим шелестом проносилась вода вдоль деревянных бортов. Позади парусов за резной кормой упрямо билось на ветру желто-коричневое знамя: стяг Мастерграда! Этот флаг северные моря видели впервые. Между мачт вздымается непонятного назначения труба. В носу и в корме стоят бронированные щиты, прячущие два 76-мм скорострельной орудия, только с более длинным стволом и установленные на лафете тумбового типа. К ним полный боекомплект снарядов: фугасных, картечных, зажигательных и шрапнельных. Сила грозная, но еще неиспытанная в реальном бою.

Оставалось два дня пути. Экипажи торговых кораблей уже начали предвкушать немудреный отдых в порту, включавший незатейливые матросские радости: посещение дешевых кабаков и шлюх, когда сверху послышался истошный крик марсового:

– Корабли на горизонте!

Иван Петрович, капитан первого флейта морского флота Мастерграда досадливо поморщился. Вытащив изо рта дымящуюся трубочку, повернулся к стоявшему справа старшему офицеру. Одетый в плотную куртку из парусины человек лет сорока с золотой монетой в ухе вместо сережки никак не напоминал матерого карибского пирата, кем он, по крайней мере часть своей богатой на авантюры и приключения жизни, являлся. Мастерградцы командовавшие на судне и поморы, из них состоял экипаж, все еще не совсем уверенно управлялись с парусами флейта, поэтому в помощь им оставили нескольких специалистов-голландцев.

– Ну вот чувствовало сердце что не к добру тишина. Весь поход никаких происшествий! Не дай бог англичане явились по нашу душу!

– Вполне возможно Герр Сидороф, – с легким акцентом рассудительно ответил голландец Томас Вандербилт, – но не будем торопиться, быть может это и не Royal Navy[40]40
  Королевский военно-морской флот (англ. Royal Navy) – основная часть военно-морских сил Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии.


[Закрыть] а мирные купцы….

Капитан недоверчиво хмыкнул.

– Поднять пары в котлах. Продолжаем следовать прежним курсом, и да вызывайте Громоносца, нечего ему торчать в арьергарде, пусть подтягивается! – распорядился он и поднял к глазам бинокль…

Еще через полчаса, когда три корабля, один на десяток кабельтов поближе других, приблизились настолько, что над ближним стал различим вьющийся над кораблем Юнион Джек. Это был довольно крупный фрегат, имеющий на вооружении не менее двадцати-тридцати пушек. На борту его читалось название: Woolwich. Английская эскадра целеустремленно шли наперерез каравану. Капитан опустил бинокль и приказал невозмутимо стоящему рядом голландцу:

– Боевая тревога.

Запели, зарычали боцманские дудки. Не успели пронзительные и тревожные звуки отзвучать, как по палубе и трапам пронесся торопливый топот ног, экипаж занимал места по боевой тревоге. За спиной все гуще валил дым из трубы, абордажная команда заняла позиции на палубе, за стальными ограждениями.

– Идем навстречу англичанам, – произнес капитан. Не дожидаясь пока Томас Вандербилт отдаст распоряжения, вновь поднял бинокль. Ну и зачем они идут нам на встречу, подумал он. По своему пиратскому обычаю обыскать корабли и обвинить в нарушении Навигационного акта? Иван Петрович имел на этот случай однозначные инструкции не допускать англичан к кораблям, не останавливаясь перед применением оружия.

Корабль повернул навстречу преследователям. Остальной караван продолжил невозмутимо идти собственным курсом, словно не эскадра одного из сильнейших флотов Европы шла наперерез. Что это, глупость или самоуверенность? Скоро это станет понятно. До ближайшего корабля англичан было еще не менее двух миль, когда нос мастерградского корабля на миг окутался пороховым дымом, быстро отнесенный ветром в сторону. Над водой прогрохотал одинокий орудийный выстрел. В полукабельтове перед вражеским кораблем из воды к небу поднялся всплеск от разрыва фугасного снаряда. Немыслимо далеко для артиллерии конца семнадцатого века. Вежливый намек, ну не надо приближаться…плохо будет! Просвещенные мореплаватели не вняли ему. Желание поживится перевесило благоразумие. Что может сделать флейт, пусть и вооруженный необычайно дальнобойным орудием против трех кораблей военного флота Великобритании? Да абсолютно ничего. Сейчас сблизимся и посмотрим кто там такой наглый, чтобы в омывающих Англию морях противится ее мощи!

Подгоняемый попутным ветром корабль Мастерграда стремительно сближался с противником. Носовое орудие наведено на врага, но дистанция для прицельной стрельбы еще велика. Рано. Корабли еще несколько минут продолжали сближаться, когда с флейта мастерградцев поползли вниз паруса. Он начал разворачиваться перпендикулярно направлению движения англичан. Все корабль в дрейфе, паруса убраны, паровая машина готова в любой момент увести корабль от ответного удара.

Вновь рявкнул носовое орудие. Далеко, недолет! Еще выстрел! Теперь всплеск поднялся в десятке метров от борта. Все дистанцию нащупали.

«Бах, Бах», – словно соревнуясь с друг-другом разом выплюнули смерть оба орудия, окутав корабль призрачным облаком пороховых газов.

Над мачтами вражеского корабля расцвели два облака шрапнели. Раскаленные куски металла с воем падали с небес. На пути к морю безжалостно рвали надутые ветром паруса, такелаж и рангоут. Протыкали, калечили хрупкую человеческую плоть. Через несколько секунд вновь.

«Бах, Бах»!

Артиллеристы работали с максимальной скоростью, на какую способны 76-мм, изготовленные по образцу полевых орудий русской армии начала двадцатого века, морские орудия. Новые облака шрапнели расцвели над фрегатом, тот тут же рыскнул в сторону. Или пострадало рулевое управление или некому командовать судном. Паруса фрегата потеряли ветер, беспомощный корабль начал стремительно терять ход и разворачиваться боком.

Англичанин огрызнулся. Обращенный к противнику борт фрегата окутался дымов, через мгновения ветер донес рев десятка орудия. Видимо нашелся кто-то из офицеров, кто навел порядок. Да куда вы палите, дурашки! Расстояние еще полторы мили, а морское орудие семнадцатого века хотя и бьет на два, но не прицельно. За пару кабельтов от корабля Мастерграда в небо поднялись высокие всплески от вражеских ядер. Снова прицельные выстрелы по англичанину. Паруса, рангоут фрегата порваны в клочья. На палубе образовался филиал ада. Кричали, взывая о помощи окровавленные раненые, повсюду валялись изломанные тела сбитых шрапнелью с рангоутов матросов. Все, враг беспомощная мишень, поврежденный корабль задрейфовал по ветру. Оставлять подранка не стоит, позади него уже подходят менее ходкие, но вооруженные большим количеством пушек корабли. Такова жизнь…

Артиллеристы перешли на фугасные снаряды. Перелет! Следующий врезается в борт корабля и проламывает его немного выше ватерлинии. Деревянные обломки и щепа летят во все стороны. Дырку с неровными краями, площадью несколько метров захлестывают волны. Новый снаряд дырявит борт в районе богато украшенной кормы. Наружу вырывается облако черного дыма, летят новые щепки.

Еще один взрыв у ватерлинии. Корабль вздрогнул от смертельного удара, на ровном киле начал неторопливо погружаться в воду. Корабль мастерградцев прекратил обстрел. Экипаж, кто уцелел, начали прыгать за борт, пытаясь спастись от неминуемой гибели. Агония длилась не долго. Через пару минут верхушки мачт скрылись в море. На воде остались деревянные обломки и цепляющиеся за них немногие пережившие гибель судна моряки.