Текст книги "Попаданцы в стране царя Петра (СИ)"

Автор книги: Олег Белоус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

  На ГРЭС, градообразующее для города предприятие, Соловьев приехал самолично. Солнце потихоньку склонялось к закату, когда служебный мерседес Главы подъехал к проходной станции. С ее директором у него сложились сложные отношения. Тот входил в узкую группку наиболее влиятельных людей города, до переноса был спонсором каждой местной фронды и сыграл немалую роль в первом отстранении Соловьева от власти, а на память тот никогда не жаловался. Директор немедленно принял Главу. ГРЭС до переноса входила в одну из крупнейших российских компаний и, директор мог бы попытаться оказать сопротивление. Как никак огромные деньги, возможность шантажа неподачей тепла и электроэнергии в город и даже собственный силовой ресурс-военизированная вооруженная охрана у предприятия были. Но, благоразумие взяло вверх, бунт на тонущем корабле неуместен. После некоторых колебаний, директор принял условия администрации. Симпатичная секретарша расторопно накрыла изысканный стол в зоне отдыха и немедленно удалилась. Усадив дорогого гостя на удобное кресло, хозяин кабинета уселся напротив и лишь рассыпался в комплиментах и в уверениях что станция полностью подчиняется городу. Незримые подковерные игрища имеют неписанные, но от этого не менее твердые правила, поэтому Соловьев внешне вполне благосклонно принимал эти заверения, и лишь торжествующе блестевшие глаза выдавали его подлинные эмоции.

  Лишь директор мясокомбината, точнее оставшегося после всех обрезаний 90-х годов небольшого огрызка в виде мясоконсервного цеха, возмутился самоуправством чиновников, категорически отказался подчиниться и расхохотался в лицо посланцу администрации. 'Варяг', совсем недавно приехавший в город не представлял местные властные расклады и привык во всем полагаться на покровительство реальных хозяев своего производства. На подобный демарш стоящий перед директором мелкий чиновник администрации лишь глянул взглядом, каким смотрят на обделавшегося несмышленыша, саркастически улыбнулся, молча развернулся и вышел из кабинета. Не успел победитель насладится триумфальной викторией, как дверь с грохотов распахнулась. Два вооруженных автоматами полицейских заскочили в кабинет. Не говоря ни слова, сдернули с удобного кресла на пол, ошарашенного их неожиданным появлением директора, выкрутили руки и сковали их наручниками. Не обращая внимания на возмущенные крики, и секретаршу в приемной, изобразившую внезапный обморок, они вытащили директора на улицу и погрузили в патрульную машину. Только вечером бедолагу выпустили из здания городского отдела, но в его кресле уже сидел бывший заместитель, тут-же назначенный Главой города на должность директора.

  На следующее утро в актовом зале здания администрации собрали актива города с участием мэра, финансово-экономического и торгово-промышленного управлений администрации, директоров предприятий и частных предпринимателей, активистов и заслуженных людей. Первым перед молчаливой аудиторией выступил глава города. Поднявшись к трибуне, он говорил недолго, лишь провозгласил, что городу необходимо наладить в первую очередь производство огнестрельного оружия, как стрелкового, так и тяжелого, металлургию, как черную, так и цветную. В области химической промышленности наладить производство серной и азотной кислоты, соды и целого ряда других веществ. Наладить изготовление бумаги и множества необходимых человеку мелочей начиная от ниток и мыла, заканчивая производством мебели. После него выступал руководитель торгово-промышленного управления, после этого каждому из директоров сотрудники мэрии выдали утвержденное главой города задание по выпуску продукции и налаживанию новых производств. После этого их отпустили, а частные предприниматели еще долго делили кто и что станет выпускать. Без согласия администрации, поставившей основные источники сырья под контроль, наладить серьезное производство было невозможно, но после недолгих споров, бизнесмены определились, кто чем будет заниматься и получили добро от главы торгово-промышленного управления.

  Жизнь горожан уже в первые дни после переноса разительно изменилась, но население в целом довольно спокойно восприняло это, понимая, что перемены неизбежны и даже необходимы для общего выживания. Лишь кучка вечно недовольных злобно пророчествовала наступление 'сталинских' времен. Уже на следующий день свет в жилых кварталах стал выключаться в десять вечера, а вновь появляться в шесть утра, что немало возмущало любителей 'ночной' жизни. С улиц исчезли легковые автомобили, без горючего не поездишь. Даже грузовые появлялись на улицах гораздо реже, зато вооруженные патрули военных и милиции круглосуточно обходили город. В продовольственных магазинах и киосках ассортимент стал гораздо беднее. С прилавков исчезли консервы и другие продукты длительного хранения, напоминая уже привыкшим к рыночному изобилию пенсионерам времена конца восьмидесятых. Частники, воспользовавшись моментом, попытались взвинтить цены до небес, но тут-же нарвались на, диких размеров штрафы, немедленно накладываемые полицией. Цифры на ценниках моментально вернулись к старым значениям. Хуже стало с 'культурной' жизнью. Дома культуры и единственный кинотеатр города продолжали работать в обычном режиме. Вещавшее с утра и до отключения электроэнергии, городское телевидение гнало вперемешку российские и зарубежные кинофильмы, изредка записи концертов и музыкальных клипов, а вечером городские программы. Но все это не могло заменить избалованным горожанам привычное информационное изобилие. Интернета не было от слова вообще, и привыкшая к нему молодежь не знала, куда себя девать в свободное время.

  Что горожане безусловно одобряли, так это то, что в городе исчезли безработные и тунеядцы. Их бросили на муниципальные работы. Кто шел добровольно, кто по направлению городского центра занятости, а кого и принудительно доставляли полицейские. Работы нашлось всем. Часть сооружала бетонные блокпосты на окраинах. По периметру города вслед за экскаваторами, рывшими глубокий ров, а из вынутого грунта формировавшими высокий вал, по весенней грязи шли остальные работники. Лопатами и ручными трамбовками они ровняли и укрепляли получившийся вал, готовя город к возможной обороне. Оставшиеся разбирали ставшие ненужными железнодорожные пути.

   К этому времени подоспели сообщения о результатах облета по максимальному радиусу окрестностей города. Никаких признаков деятельности человечества двадцать первого века, вокруг лишь немногочисленные стойбища кочевников да небольшие крепости местных князьков. Ближайшие крепостицы русских в паре сотен километров ближе к полярному Уралу, а основные поселения русских на севере, там же, где находилась резиденция знаменитого купеческого рода Строгановых, в тот период почти самовластных владык русского Урала. Ничего не дало и недельное прослушивание эфира мощными радиостанциями, имевшимися на радиоузле и у военных. Один лишь треск гроз. После этого стало окончательно ясно, что попаданцы перенеслись из двадцать первого века одни.

  Соловьев пребывал в великолепном настроении, намеченные планы выполнялись и, если бы не упрямство районной администрации он был почти счастлив. На предложение объединить город с перенесенными вместе с ним остатками района, глава ее администрации ответил категорическим отказом. Идти в подчиненные к Соловьеву он не желали. И сельские депутаты и, их руководитель понимали, что гайки будут закручиваться с еще большим усердием чем в первое пришествие Соловьева во власть. Да и становиться из довольно значительных чиновников рядовыми гражданами, они не желали. Не помогло убедить несговорчивых районников даже отсутствие у них силового ресурса– районный отдел полиции предпочел подчиниться городу.

  Прошло три дня и люди начали понемногу смирятся с тем, что город перенесся в далекое прошлое. Алексей Семенович, или как его звали приятели и заслужившие уважения коллеги из районной полиции, Семеныч, натянул на тощие ноги старые спортивки и осторожно прошлепал босыми ногами мимо мирно сопящей во сне жены на кухню. Везет ей, подумал он, сегодня у нее выходной, а тут не свет не заря тащись на службу. Поверх сверкающей молочной белизной газовой плиты, совсем недавно купленной в кредит по настоянию супруги, красовалась пошарпанная, приобретенная как-то по случаю двухконфорочная электроплитка. Он досадливо покосился на дорогую покупку, ставшую теперь лишним предметом мебели на кухне-газовая система третий день как пустовал. И похоже в ближайшем будущем газ так и не появиться. Сокрушенно вздохнув, включил электрическую конфорку, положил на нее чугунную сковородку и, выставив нагрев на шестерку, все равно пока старая плита накалится времени пройдет уйма, поплелся на гигиенические процедуры.

  Через полчаса он уже выходил из дома. На обшарпанной двери в подъезд белел бумажный лист с напечатанным ярко-алыми буквами объявлением 'Просьба до двадцать пятого апреля получить в Жеке по адресу ул. Ленина 25 продовольственные талоны на семью. Для получения талонов иметь с собой паспорт. Внимание! По распоряжению администрации города, продажа продовольствия без талонов с двадцать шестого апреля производится не будет!' Так-непроизвольно вздохнул Семеныч, -дожились, снова талоны как в конце 80-х. Умом он понимал, что в их положении это неизбежно. Еще раз внимательно перечитав объявление, он покачал головой. Надо не забыть позвонить своей клуше, когда проснется, пусть сходит получит талоны, где лежат паспорта, она в курсе. А то останемся как обычно на бобах. С тем дурдомом, который сейчас творится в отделе, еще не известно, когда сам вернусь со службы. Алексей Семенович почти двадцать лет отдал службе в районной полиции, из них почти восемь участковым уполномоченным, так что о порядках в родном ведомстве знал все или почти все.

  Солнце еще невысоко поднялось над горизонтом, но жарило не по-апрельски. Палящие лучи успели почти полностью расправиться с наследием зимы, лишь в тени многоэтажек еще скрывались, потихоньку истекая талой водой, покрытые грязью и мусором сугробы. Теплый ветер без устали размахивал голыми ветвями деревьев, приносил запах сырости и весны. Рано, улицы пустынны, лишь кое-где торопливо идут озабоченные чем-то прохожие, да вдали промелькнул вооруженный автоматами полицейский патруль. До отдела километра два, идти минут двадцать, поэтому он не стал дожидаться автобуса. Тем более что по нынешним временам отсутствия в продаже горючего, городские автобусы ходили набитые людьми как сельдями в бочке. Удовольствие ниже среднего.

  Через пять минут, он свернул на малолюдную в это время улицу Советская. Дорога пуста, лишь изредка, взметая белесую пыль с успевшей подсохнуть проезжей части, пронесется грузовик или битком набитый автобус. Он неторопливо, время еще позволяло, шел вдоль старинных купеческих особнячков, ставших после революции домами для многих поколений горожан. Навстречу попался мужик в рабочей куртке, с помятым лицом, видимо со смены. В углу рта сигарета, кольца дыма причудливо поднимаются к небу. От этого зрелища рот заполнился тягучей слюной. Неопределимо захотелось курить, но вытащенная из кармана пачка Winston как на зло оказалось пустой. Семеныч невольно оглянулся в направлении дома. В ожидании дефицита он приобрел у знакомых торговцев стратегический запас курева, но не возвращаться же из-за сигарет! Впереди у перекрестка показался окрашенный в бледно -зеленый цвет киоск. С хозяевами его он был шапочно знаком, пересекались пару раз в гостях у общих приятелей. Мучительно вспоминая как зовут владельцев киоска, он ускорил шаг, остановился перед окошком. Убогий набор товаров за стеклянными витринами неприятно поразил бедностью по сравнению с тем, какой был до переноса. Несколько разновидностей газированной воды, печенье, конфеты и немного сигарет и все. Продавец, небольшого ростика миловидная женщина, слегка высунувшись из окошка, осведомилась профессионально-приветливым голосом:

  -Что Вы хотели?

  Семеныч, наконец вспомнил имя хозяйки и, произнес белозубо улыбаясь:

  -Здравствуйте Танюша, Winston есть?

  Хозяйка несколько секунд вглядывалась в физиономию посетителя, наконец вспомнила где его видела, лицо женщины расцвело в дружелюбной улыбке:

  -Здравствуйте, Алексей! -она торопливо оглядела небогатый набор товаров на прилавке и соболезнующее развела руками, – к сожалению, Winston кончился. Как видите с ассортиментом вообще беда, на базе выдают совсем по чуть-чуть.

  -Жаль, буду искать.

  Они еще поболтали несколько минут, о том, как прижимают малый бизнес вместо того чтобы помогать, как станут жить после переноса и что обещал Соловьев горожанам. Затем Семеныч бросил взгляд на часы, время поджимало. Торопливо попрощавшись, направился дальше.

  Еще через час он уже крутил руль выделенной ему полицейской машины направляясь на объезд закрепленного участка. Мимо, безмолвными серыми пятнами пролетали пятиэтажки, на обочинах стыли никому не нужные теперь легковушки. Курить хотелось так что скулы сводило. По дороге он несколько раз останавливал знакомых полицейских из городского отдела, благо патрули встречались на каждом шагу, но как на зло Winston не у кого не оказалось. Ладно, решил он, стрельну хоть что-нибудь на пропускном пункте на выезде из города. Скрипнув тормозами, машина остановилась у высоких, в два человеческих роста обшитых блестевшим на солнце металлом ворот, перекрывавших выезд из города. Справа и слева от них змеился, скрываясь вдали, довольно высокий вал с широким, глубиной в рост человека рвом спереди. Из стоящего рядом с воротами бетонного сооружения, высотой с двухэтажный дом с узкими бойницами, направленными в сторону окружающей город степи, неторопливо вышли двое с автоматами на плече. Один, в привычной полицейской форме сразу подошел к машине и потребовал документы. Его Семеныч не знал, видимо из новеньких в городском отделе. Другой в армейском камуфляже остановился чуть поодаль, но так, чтобы контролировать действия водителя, а полицейский не перекрывал сектор обстрела. Семеныч предъявил пропуск на выезд, физиономия полицейского поскучнело. Поинтересовавшись для проформы не на участок ли, он едет и, получив утвердительный ответ, автоматчик, повернувшись к блокпосту, махнул рукой дескать открывайте. Но не успели охранники ворот отойти, как Семеныч приоткрыв дверь, произнес просительным тоном:

  -Ребята, куревом не богаты, а то забыл дома?

  Полицейский дернул уголком рта, молча пошарив в кармане форменных штанов, извлек пачку, в которой сиротливо лежали несколько мятых сигарет.

  Сглотнув набежавшую слюну, Семеныч спросил:

   -Возьму парочку?

  Тот все также безмолвно кивнул, спрятав пачку назад, направился в блокпост.

  В Малаховке и Новобуженке, ближайших деревнях его участка, обстановка оказалась нормальной, насколько это может быть после переноса в прошлое. Даже электричество обещали вскоре подать. К Селинной, очередному пункту маршрута, он поехал ближе к обеду, планируя там и перекусить. С шоссе туда вел грунтовый съезд. Маленькая-дворов на тридцать, умирающая деревня разместилась за небольшими холмами, из-за чего мобильная связь там и до переноса была неустойчивой. Торопливо промелькнули поля с еще не до конца растаявшими остатками сугробов, несколько небольших рощиц. Впереди показались убогие домишки, обитаемые и брошенные, уже полуразвалившиеся, вперемежку с потемневшими от весенней влаги голыми деревьями, лишь в центре несколько изб по справнее. Порядком раскисшая грунтовая дорога обрывалась у, покосившегося деревянного забора. За ним возвышалась древняя изба из потемневших от старости бревен, ремонт ей не помешало бы провести еще лет десять тому назад. Жившая там одинокая старуха, единственная дочь которой еще в молодости погибла в дорожно-транспортном происшествии, доживала век в бедности и тоске. Машина остановилась у калитки. Участковый частенько заходил к словоохотливой старушке, попить чайку с городскими пряниками и узнать немудреные деревенские новости. Неожиданно здоровенные иссиню черные вороны, взвились в безоблачно-синее небо и закружились с недовольным карканьем над двором старушки. Семеныч бросил взгляд вдоль улицы. Никого. 'А где люди? Да что у них случилось?' – подумал он с недоумением, деревенские не могли не заинтересоваться появлением посторонней машины и любопытствующие всегда встречали его уже у ворот. От пронзительных птичьих криков ему стало как-то не по себе, показалось что накануне случилось нечто ужасное.

  Небрежно забросив на плечо автомат, он вылез из машины. Вороны продолжали с хриплым карканьем кружить над двором и больше не единого звука, лишь ветер тихо шуршал ветками деревьев. Открыв незапертую калитку, сделал шаг вовнутрь и замер. Немного в стороне от входа, так что с улицы не было видно в наполовину впитавшейся в землю кровавой луже валялся полуразрубленный труп дворовой собаки. Кто-то одним страшной силы ударом почти пополам перерубил хребет несчастного пса, бесстыдно обнажив белизну ребер и красноту мышц. Убили собаку давно, прошло как минимум несколько часов и вороны успели изрядно исклевать мертвое тело. Чья-то нога небрежно наступила на кровавую лужу, алый след вел к двери. Семеныч замер, сердце на секунду остановилось, а потом принялось колотиться в два раза чаще. Он опасливо огляделся по сторонам, одновременно сбрасывая автомат с плеча и беря его на перевес. Посмотрел на дом. Тишина, сельская идиллия, зловещее карканье ворон над головой и наполовину перерубленные труп собаки. Семеныч судорожно выпустил воздух из груди, оказалось, что несколько секунд он стоял, затаив дыхание. Да что же это такое тут твориться, – с отчаянием подумал он, – ему показалось, что там за дверью его поджидает что-то ужасно жуткое. Внезапный порыв ветра ударил по двери, с пронзительным скрипом распахивая ее, бесцеремонно показывая постороннему не освещенное солнцем нутро избы. Семеныч вздрогнул, сердце в груди на миг остановилось. Он с силой обхватил цевье автомата. Это действие помогло ему собраться с решительностью, глаза его сузились в узкие щелочки. Семеныч опустил взгляд на труп несчастного кабыздоха. Сапог, оставивший след в кровавой луже выглядел странным, с характерным широким носком, не встречающийся у современной обуви. 'Аборигены отметились?'-покачал он головой. Обойдя кровавую лужу по широкой дуге, полицейский подошел к двери, несколько мгновений помедлил, собираясь с духом, затем осторожно заглянул в полутьму. Бесстыдно открытый шкаф с пустыми полками, рассыпанные порошки на до белизны отдраенном полу, чуть дальше валяется самодельная табуретка и ужасный запах.

  Запах крови и скотобойни, словно здесь некто неведомый занимался разделкой мертвых туш.

  -Есть кто? -негромко спросил Семеныч. Тишина, лишь злобное карканье воронов, кружащихся над двором:

  -Эй, хозяйка, это – я участковый уполномоченный! -во весь голос крикнул он в полутьму. Гробовая тишина в ответ.

  Аккуратно ступая по скрипучим доскам, зашел в избу. На пороге кухни на окровавленном полу лежала хозяйка. Скрюченные в предсмертной судороге сухие старушечьи пальцы в последнем усилии вцепились в самотканый половичек, синефиолетовый клубок спутанных кишок из вспоротого живота, лежал на полу. Над ними с жужжанием вились жирные мухи, а остекленевшие глаза казалось навек запечатлели облик убийцы. Несколько мгновений он ошарашенно разглядывал открывшуюся картину. Вот откуда этот страшный запах, подумал он почему-то, хотел что-то сказать, но горло сжалось, он медленно попятился на выход из дома. Несколько секунд он, тяжело дыша, стоял во дворе, пытаясь совладать с рвотным инстинктом, пока позывы не прекратились. За долгую жизнь ему многократно приходилось видеть погибших, в том числе от огнестрельного оружия, но такое зверское убийство он видел впервые. Нашарив в кармане телефон, хотел было позвонить в отдел, но связи не было. Семеныч выключил и снова включил телефон, сигнал не появился. Остервенело матюкнувшись, он запоздало передернул затвор автомата и вновь нырнул в черный провал дверей.

  По очереди участковый уполномоченный обошел все дома деревни. Всюду одно и тоже. Следы торопливого, но тщательного грабежа, при этом грабители вели себя странно. Телевизоры, компьютеры остались на месте, зато исчезла вся посуда, инструмент, ткани, любая, даже самая изношенная одежда и продукты питания. Везде окровавленные трупы стариков, не одного моложе шестидесяти, характерные следы странных сапог и четкие отпечатки конских копыт на земле. Он сел в машину, прикрыв веки, откинулся на спинку кресла. Когда глаза вновь открылись, в них полыхал нескрываемый

  гнев, а губы полицейского побледнели и сжались в тонкую линию.

  'Девять человек! Он каждого из них знал, за что их убили? Сволочи! Подождите, это Вам так не пройдет!'. Семеныч гневно рванул ворот форменной рубахи и вновь грубо выругался. Это помогло, белугой взвыл автомобильный мотор, машина, подпрыгивая на ухабах и разбрызгивая немногочисленные лужи помчалась по грунтовке. Через несколько минут машина взобралась на невысокий холм, и остановилась, продолжая рычать мотором. Столбик на экране мобильного телефона показал, что связь вновь появилась. Торопливо отстукав по клавишам номер дежурного и, услышав знакомый голос, Семеныч разлепила искривленные судорогой губы и яростно прокричал:

  -У нас чрезвычайная ситуация!..

  Соловьев аккуратно положил телефон на стол, откинулся в кресле и ненадолго задумался. 'Погибших людей жалко, но этот печальный случай однозначно доказывает, что без города деревне не выжить и естественно подтолкнет районную администрацию на объединение. Вынудит их поступить так как выгодно ему.' Эта циничная мысль никак не отразилась на лице Главы. Рывком поднявшись с кресла, он подошел к открытому окну. Свежий весенний ветер охладил пылающую кожу лица. Разгар рабочего дня, перед администрацией никого, лишь на противоположном конце площади у здания бывшего горкома бредет куда-то парочка старушек. 'Интересно, когда я увижу перед собой представителей района? Вряд ли придется дожидаться долго, они несомненно уже в курсе происшествия.'

  Победным маршем зазвенел рингтон на лежащем на столе личном мобильнике. Губы Соловьева раздвинулись в победной полуулыбке.

  Рингто́н (англ. ring – звонок, tone – музыкальное ударение) – звук, мелодия, воспроизводимая на сотовом телефоне для оповещения о входящем вызове или входящем текстовом сообщении.

   Вернувшись на место, он посмотрел на экран телефона. Так и есть, судя по номеру звонок от главы администрации района.

  Солнце успело перевалить через полдень, но холодный северный ветер делал все попытки светила обогреть после зимней спячки землю бесполезными. Словно природа махом перескочила из конца апреля в его начало, отличие лишь в том, что снега почти нет. Грязно-белые остатки сугробов сохранились лишь под защитой тени от зданий. На мокром после ночного кратковременного дождика плацу и, около двухэтажной казармы никого, лишь в районе курилки ежились от холодного ветра табачные маньяки. Солдаты уже вернулись после обеда из столовой, а до развода еще минут пятнадцать. Александр в самом прекрасном расположении духа шел из столовой по плацу части.Ремонтную базу после Переноса объединили с радиолокационным батальоном. Получившегося мутанта пополнили людьми из вертолетного отряда и назвали мотострелковым батальоном. Почти триста солдат и офицеров, вооруженных современными российскими автоматами и, снятыми с хранения бронетранспортерами составили ударный кулак города. Хотя с тем, что на территории города дислоцировалось несколько, пусть маленьких, воинских частей, городу повезло, но все они были тыловые, а вертолетный отряд вообще относился к МЧС. Наличное вооружение исчерпывалось легким стрелковым вооружением и, лишь в роте охраны отряда хранилось несколько пулеметов РПК. Броня в городе имелась, в боксах бывшей рембазы стояло сорок единиц БТР-70 и почти все из них было возможно отремонтировать, но техника прибывала в город уже без оружия.

  Александр как был командиром взвода-маломерки из десяти человек, так им и остался. Вот только тихие времена закончились и дел как говорил в известном боевике одесский милиционер, стало за гланды. Работы по обустройству новых солдат, снятие с консервации бронетранспортеров БТР-70 и постановка на хранение техники локаторщиков, подготовка из связистов и ремонтников мотострелков, отнимали уйму времени, так что, когда он приходил домой, стояла ночь. Терять время на готовку еды и дорогу домой и обратно на службу не хотелось, поэтому последние дни он как правило обедал в части. На незатейливый вкус вчерашнего курсанта там готовили вполне аппетитно и главное порции большие.

  БТР-70 – советский бронетранспортёр – боевая колёсная плавающая

  бронемашина, предназначенная для транспортировки личного состава мотострелковых подразделений и их огневой поддержки, в том числе и в условиях применения оружия массового поражения.

  Не успел Александр открыть дверь в казарму, как в кармане бушлата забился мобильный телефон. Кто это? – подумал он, губы его расплылись в невольной улыбке – может Оленька? Первый раз он влюбился в десятом классе в девочку на год старше. Парень младше возрастом девице показался неинтересен и финал так и не резвившихся отношений был печален для Александра. Его отвергли, он долго страдал и лишь после военного ВУЗа влюбился во второй раз, но его чувство от этого стало не менее преданным и сорвавшим 'крышу' напрочь. Влюбленные договаривались вечером встретиться, сходить погулять. В девятнадцать часов он должен смениться и, уйти отдыхать домой после суточного дежурства. Так что до утра он свободный. Когда он вытащил телефон, на экране высветился номере принадлежащий дежурному по штабу. Александр разочарованно вздохнул. Что-то связано с тем, что он сегодня ответственный по части? – с невольной тревогой подумал он. Не дай бог свидание сорвется, Оля мне этого не простит!

  -Слушаю, лейтенант Петелин, – по-уставному представился Александр.

  -Тащ. лейтенант, младший сержант Рудской, дежурный по штабу! – до противности бодрым голосом произнес срочник-дежурный, – Вас вызывает командир базы!

  На миг сержант запнулся, сообразив, что сморозил глупость и немедленно зачастил дальше:

  -Ой! Извините, не привык еще что теперь мы батальон!

  -Ничего страшного..., -, настроение Александра стремительно портилось. Похоже его ждал большой облом со свиданием, но тень надежды что все как-то обойдется, еще оставалась. Он помолчал, собираясь с мыслями, потом поинтересовался, -не знаешь зачем вызывают?

  -Нет, тащ. лейтенант!

  Александр подошел вплотную к двери, негромко постучав, приоткрыл.

  -Разрешите? -спросил он.

  В кабинете командира бывшей ремонтной базы, а ныне мотострелкового батальона густо плыл плотный, хоть топор вешай, сигаретный дым. При виде подчиненного, подполковник Изюмов затушил сигарету об лежавшую на столе полную окурков хрустальную пепельницу, махнул рукой, разгоняя дым и, густым басом пригласил:

  -Заходи лейтенант!

  Остановившись перед массивным столом Александр принял уставную стойку и отрапортовал:

  -Товарищ подполковник! Лейтенант Петелин по Вашему приказанию прибыл.

  Командир не стал разводить долгих прелюдий, человек он был прямой, да и армейские порядки их не предполагают.

  -Значит так лейтенант, твой взвод сегодня дежурная тревожная группа?

  -Так точно, – доложил Александр, понимая, что над его вечерними планами нависла угроза.

   -Значит и ехать тебе! Ориентирую. Напали на деревню Селинную, много погибших, часть населения исчезла. Следы напавших ведут за границу зоны Переноса. Похоже это местные. Полиция просит от нас помощи броней и бойцами.

  Произнеся это, подполковник бросил испытующий взгляд на подчиненного, на лице Александра мелькнула тень растерянности. Задание давало шанс отличится, но на сегодняшний вечер у него уже были планы. Увидев выражение лица подчиненного, командир слегка нахмурился, но затем все-же продолжил.

  -Приказываю! Берешь свой взвод, в оружейке получите автоматы и по паре снаряженных магазинов, бронники не забудьте. Распоряжение дежурному по батальону я уже дал. В парке Вас ждет 'парадный' БТР, водитель поедет мой. Выдвигаешься к зданию райотдела полиции, там поступаете в распоряжение капитана Синицына из райотдела полиции. Старший Вашей группы начальник штаба Воробьев. Задача сопроводить полицейских. При угрозе жизни применять оружие на поражение, но патроны старайся экономить. В белый свет как в копеечку не стрелять! Задание понятно?

  Александр стиснул губы.

  -Так точно! -излишне бодрым голосом отрапортовал он, хотя на душе у него скребли кошки. Вчера он и так с трудом уломал начавшую злится на то, что ее парень вечно пропадает на службе Ольгу, на встречу. Такую подставу она ему не простит!

  -Вопросы? – спросил командир и положил сложенные 'домиком' руки на столешницу.

   Александр лихорадочно продумывал отмазку, но как на зло на ум ничего стоящего не приходило. Его взгляд скользнул по противоположной стене. Портрет Президента России все еще висел там живой насмешкой над незадачливыми попаданцами. Покраснев, он брякнул первое что на ум пришло:

   -Товарищ полковник согласно плана сегодня взвод должен заниматься расконсервацией техники 'ДХ', если мы уедем Ваше указание не будет выполнено.

  ДХ – длительное хранение

   -Так, – окончательно разозлившись, рявкнул командир, -это не твоя забота! Выполнять! Распутились тут!

   Александр сжал губы в тонкую ниточку и уже повернулся на выход, когда позади раздалось:

  -Подожди!

  Командир повернулся к стоящему рядом металлическому сейфу, покопавшись немного, вытащил украшенную печатью бумагу. Протянув ее Александру, все еще недовольно буркнул:

  -Пропуск! Без него не выпустят из города.

   Через каких-то полчаса БТР плавно затормозил у бетонных блоков, перегораживающих дорогу к скромному одноэтажному зданию районного отдела полиции. Начальник штаба спрыгнул на землю, бросив коротко:

   -Ждите, – направился к зданию. Коротко переговорив со стоявшим на входе милиционером с укороченным автоматом на плече и, предъявив вытащенные из нагрудного кармана документы, исчез за дверью. Вслед за ним на раскисшую землю спрыгнул Александр. Налетел порыв зябкого и сырого ветра, мокрые кусты обдали брызгами, заставив поспешно шарахнутся в сторону. Обходя унылые лужи на асфальте, Александр отошел в сторону, достал из кармана телефон и набрал номер своей девушки. Нетерпеливо перетаптываясь на месте, он слушал долгие, безответные гудки и про себя молили 'Ну возьми же трубку!'. Он уже было подумал, что так и не дозвонится, когда послышался знакомый девичий голосок: