Текст книги "Скалолазка и мертвая вода"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 2
Ускоренный курс официантки

Бежать было некуда. Кругом – плотный частокол тел, облаченных в смокинги и модельные одежды. Не сделаю и пяти шагов, как столкнусь с каким-нибудь сэром или запутаюсь в шлейфе платья какой-нибудь графини. В итоге – разолью жидкость из бокала! Я очень боялась обронить хоть каплю ее. Чувствовала, что темноватая маслянистая субстанция очень важна и смертельно опасна. Недаром доктор Энкель хранил ее в плотно закупоренном флаконе с наклейкой такой ядовитой зелени, при взгляде на которую пробивала икота.

Чиву позади меня ускорил шаг. Я на мгновение задержалась, выбирая маршрут бегства, и бросилась вверх по лестнице, по которой спустилась минут двадцать назад.

Паника не позволяла мыслить рационально. Трезво оценить обстановку, найти правильное решение. Единственное, о чем я думала, – оказаться как можно дальше от Чиву. Его нож, спрятанный в рукаве и покрытый кровью доктора, ужасал меня. Очень не хотелось закончить сегодняшний вечер прислоненной к стене с широко распахнутыми глазами и ртом, словно я восторгаюсь этнографической композицией Анри Жаке. И с распускающимся под левой грудью на дорогущем Светкином платье кровавым пятном.

Никогда не пробовали бегать с наполненным бокалом? Я тоже на официантку не училась. Зеркало жидкости раскачивалось, едва не выплескиваясь через край. Приходилось вращать кистью, наклоняя бокал то вправо, то влево… Долго так бежать не удастся. Либо жидкость пролью, либо Чиву догонит… Отчего же такая тряска?

На бегу трудно соображать. Особенно когда голова занята преследующим тебя лысым мужиком с внешностью и замашками убийцы-садиста.

Все понятно! Я же в туфлях на высоком каблуке!.. Как бы их скинуть? На ходу – никак… Да еще это длинное платье! Я в него затянута, словно в чулок. Ноги в коленях связаны, могу лишь семенить… Тяжело дается образ богатенькой дамочки!

Вот и закончилась лестница. А что дальше? Чего я добивалась, улепетывая на второй этаж – пустой, как после взрыва нейтронной бомбы? Что мне здесь нужно? Затеряться в коридорах? Спрятаться за одной из дверей?

Если бы я знала…

Оглянулась. Чиву преодолел уже середину лестницы – лицо красное, а лысина мертвенно – бледная. Странная у него кровеносная система – словно в мозг вообще ни капли крови не попадает. Впрочем, у маньяков аномалии организма – в порядке вещей.

Кинулась по коридору. Каблуки зацокали по паркету. Звук отражался от стен, и с перепугу казалось, что меня слышно по всему особняку.

Обстановка кажется знакомой – двери, картины, бюсты… Но сориентироваться все равно не могу. Вроде была здесь, а вроде и нет.

Пролетела поворот. Со стороны, наверное, напоминаю бегущую куколку бабочки, гипертрофированно увеличенную. Часть жидкости выплеснулась из фужера, зависнув в воздухе. Покрывшись холодным потом и едва не поседев в свои молодые годы, я поймала этот «всплеск» хрустальной посудиной – словно непокорного подлещика поддела сачком.

Оказавшись за углом, едва не рухнула на пол от изнеможения – столько нервов отнял акробатический финт. Жидкость в бокале успокаивалась, а мне успокаиваться нельзя. Буквально на пятки наступает преследователь.

Нужно как-то задержать его… Ведь догонит же! У него нет на обуви таких сатанинских шпилек, как у меня!.. Догонит и прирежет. Прямо здесь, у основания коридора. Все стены будут в крови! Да… тяжко иногда бывает людям, у которых богатое воображение!..

Не теряя ни секунды, поставила фужер на подставку бюста Генриха Наваррского. Композиция получилась такая, словно французский король тянется губами к налитому стакану. Черт с ним, пусть лакает!..

Едва успела отвернуться от «алкоголика» Генриха, как убийца в расстегнутом смокинге вылетел из-за угла. Этакий раскочегарившийся паровоз! Руки-ноги мелькали, от физиономии – хоть прикуривай. Лысина, по-прежнему, бледная, словно у Чиву вообще нет головного мозга. Только накачанный спинной, контролирующий моторные функции…

Чиву несся на крейсерской скорости. Небось думал, что беглянка уже далеко. Он и представить не мог, что я стою за углом.

На такой скорости даже небольшая лужица на паркете, даже складка на ковре может стать роковой. Я лишь вытянула ногу…

Чиву кубарем летел по ковровой дорожке коридора. Один раз преследователя неплохо шибануло о стену, на которой остался влажный след от его вспотевшей головы. Загнутый нож выпал из рукава и зазвенел по паркету. Вид кувыркающейся отточенной железяки вызвал во мне непроизвольную дрожь.

Нужно улепетывать. Но от страха ноги вросли в пол. Я не сводила взгляда с этого ублюдка. Чиву сел. Глаза затуманены. Помотал лысой головой и снова опрокинулся на ковровую дорожку. Однако основательно его о стену приложило. И поделом! Вызвать бы охрану… Только где ее найти?

Чиву вновь сел. Взгляд сделался осмысленным. Теперь убийца смотрел на меня. Пронзительно и грозно. Нужно бежать… Впрочем, я уже думала об этом. Так почему до сих пор стою на месте!?

Пока есть время, следует разобраться с обувью. Бег на шпильках – это извращение!

Спешно принялась стаскивать туфли. Левая застряла. Надо расстегнуть ремешок, но я не могла этого сообразить и пыталась стащить туфлю так, не расстегивая.

Тем временем Чиву шарил рукой по паркету в поисках ножа. Ему не потребовалось много времени, и я отчетливо услышала легкий звон металла, скребущего по полированному дереву.

Нашел…

Проклятая туфля никак не слезала…

– Оставь воду, – вдруг произнес Чиву на французском. Таком ужасном, что я, огорошенная, забыла про туфлю. Для меня, как лингвиста, такое обращение с языком – признак варварства. Не умеешь говорить – изъясняйся жестами! Или узелки завязывай, как индейцы в Америке!

А голосок у него! Низкий, глухой – словно обладатель связок заточен в каземате, обитом войлоком. Чиву встал на колени, будто собираясь признаться мне в любви. Только странно выглядело бы признание с ножом в руке!.. На самом деле подняться на ноги он просто не мог. Серые бесцветные глаза по-прежнему закрывала мутная пелена.

– Оставь воду, и я тебя не трону, – произнес он.

– Фигушки! – назло воскликнула я и, увидев недоумение в его глазах, сообразила, что сказала это по-русски.

Сдернула наконец туфлю, подхватила бокал с подставки бюста (Генрих Наваррский, как мне показалось, посмотрел на меня с обидой) и кинулась обратно, оставив Чиву на коленях посреди коридора. Словно любовника, которому навеки разбила сердце…

По правую руку тянулись безымянные двери. Ноги несли назад к лестнице. Без туфель бежать гораздо удобнее. Еще бы избавиться от платья… Так, что делать теперь? Чиву отстал на десяток секунд – времени хватит, чтобы найти какого-нибудь лакея и встряхнуть его. На этот раз ребята из обслуги от меня так просто не отделаются! В особняке совершено убийство!! Попахивает скандалом! Нужно было сразу поднять на ноги охрану. Возможно, Энкель остался бы жив…

До ступенек оставалось еще метров восемь. Да, такие вот длинные коридоры. Особняки французских горнодобытчиков слегка отличаются от наших двухкомнатных апартаментов…

В конце коридора появились несколько лакеев в белых ливреях с золочеными пуговицами.

– Слава богу, – облегченно вздохнула, но быстро поняла, что расслабилась слишком рано.

Все оказалось намного сложнее, чем хотелось бы. Господи! Ведь не желала ехать во Францию! Ведь чувствовала, что закончились мои беспечные поездки за границу! Больше никогда… слышите?.. никогда не выеду даже за пределы МКАД! Лучше лежать дома на диване, чем в деревянном ящике с цветочками в руках и кучей дырок в животе…

Передо мной были совсем не лакейские лица. Прищуренные взгляды, каменные скулы… Уверена, что Жаке не нанимал этих слуг. Поразительно, но никто не заметил, как нелепо и смешно сидят ливреи на их рельефных торсах, а под тканью рукавов переливаются совершенно не лакейские бицепсы.

В белых перчатках «прислуги» оказались короткие пистолеты-пулеметы (потом я выяснила «Хеклер-Кох»). Три «лакея» – три ствола.

И все, как один, направлены на меня!

Итак, я очутилась посредине коридора, выход из которого с одной стороны перегораживали несколько лакеев с «Хеклер-Кохами» в руках, а с другой – шатающаяся фигура лысого почитателя холодного оружия. Я оказалась в ловушке. Как серая мышь между матерыми котами. Как беглый заключенный между рассвирепевшими от долгого преследования охранниками.

– Что вы хотите?! – закричала я, едва не плача. – Мне не нужна эта жидкость! Возьмите ее! Только отпустите меня! Пожалуйста!

Псевдолакеи с автоматическими пистолетами безмолвно приблизились. За их спинами мелькнула черная шляпа. Этого человека я видела вместе с Чиву, когда они задумывали… убийство Энкеля!

Да, так и есть.

– Поставьте воду на пол! – приказал один из лакеев. У этого с французским все в порядке. Господи! О чем я думаю!..

Стволы смотрели мне в грудь, но взгляды обладателей «Хеклер-Кохов» не отрывались от фужера с жидкостью, который я сжимала в руке. Такие странные взгляды. В них застыло легкое безумие.

– Поставьте воду на пол! – повторил один из лакеев. В его голосе я услышала истеричные нотки. Странно…

Человек в черной шляпе уже исчез. Но речь не о нем.

Мне вдруг сделалось ясно.

ОНИ СМЕРТЕЛЬНО БОЯТСЯ ЖИДКОСТИ, КОТОРУЮ Я ДЕРЖУ В РУКАХ!

Эти люди напоминали бойцов антитеррористической бригады, взявших в кольцо исламскую террористку-смертницу, которая готова в любой момент взорвать себя и половину квартала. Вот такие у них были взгляды. Можно сказать – испуганные. Близкие к панике.

Что же я держу в руках?!

Неужели кто-то изобрел жидкую ядерную бомбу?

Оценив ситуацию, я выставила перед собой фужер и отступила к двери – единственной в коридоре. Как бы мне улучить момент и прошмыгнуть в нее? Если дверь открыта, конечно. В противном случае, плохи мои дела.

– Стоять на месте!! Поставьте бокал!! – сорвался лакей. Он, видимо, у них считался главным. Поздоровее, да и лицо умнее, чем у остальных.

– Мне расхотелось.

– Будем стрелять!

– А в бокал попасть не боитесь? Разольется водица – придет вам конец! Будете извиваться и кашлять, пока не выкашляете свои легкие! Как вам такая перспектива?

Хоть я и придумала эту ерунду, но «лакеи» не смогли скрыть испуг. Их ободрил ковылявший с другого конца коридора лысый Франкенштейн, прооравший с чудовищным акцентом:

– Что вы уши развесили, идиоты! Она ничего не знает!

Дверь оказалась не заперта. Пока лакеи с «Хеклер-Кохами» пребывали в замешательстве, я толкнула ее спиной, проскользнула в комнату и закрылась. Только надавила на кнопку запора, как глухая, похожая на треск китайской петарды автоматная очередь прошила деревянное полотно. Едва успела отдернуть руку – чуть кисть не оторвало пулями.

Взволнованно дыша, прижалась к стене и смотрела на спасенную конечность. Тяжело бы мне без нее пришлось. С возлюбленными скалами уж точно пришлось бы распрощаться.

Хоть бы кто-нибудь на помощь пришел! Супермен там какой-то… Вечно приходится самой выпутываться, даже обидно. Я ведь женщина, а не десантник!.. И вообще: куда глядит охрана? В особняке людей режут, вовсю из автоматов поливают, а охрана спит или режется в видеоигры!

Я оглядела помещение, в котором оказалась. Комната для отдыха. Красные кожаные диванчики, посередине маленький столик с пустой шахматной доской. Напротив меня – окно с неизменным видом на реку.

Путей отступления нет.

Дверь содрогнулась от удара, но замок и петли выдержали. Это вам не фанерные пустышки, которые ставят в наших домах. Натуральный бук! Мне бы такую в парадное…

Новая очередь прошила дверь рваным полукругом прямо над замком. Я заверещала. Едва жидкость не расплескала.

Надо бежать. Единственный выход – окно.

Но прежде необходимо перелить эту темную гадость, которой доктор Энкель «наградил» меня перед смертью, в более удобную емкость.

А может, оставить фужер с жидкостью здесь? Зачем он мне?

За тем, Алена, что один добрый человек перед смертью тебе доверился. Отдал на хранение, видимо, огромную ценность. Впрочем – и страшную опасность.

Наверное, я дурочка, но свое слово держу. Раз что-то обещала, то в лепешку расшибусь, но сделаю. Иначе в глаза человеку не смогу глядеть. Даже в мертвые. Дедушка с бабушкой меня воспитали так…

Дверь потряс новый удар. Бук держал. Пока дело не дошло до новой очереди, я отлепилась от стены и кинулась в центр комнаты. Мне бы графин отыскать или захудалую бутылку. Не могу же я лезть в окно с фужером в руке!

Вместо подходящего сосуда нашла на полу одинокий мужской башмак. Подняла.

Ну не в него же наливать!

Со злости запустила башмак в стену.

Дверь хрустнула. Прочный бук сдался под яростным натиском. А может, дверной косяк не выдержал. Так или иначе, времени на поиски сосуда не оставалось. Я распахнула окно и глянула вниз.

Мамочки! Вот это высота!

Отвесная стена устремлялась к воде, но метрах в пяти над рекой обрывалась пролетом между опорами моста.

Адреналин сразу забурлил в крови. Давненько ждал этого момента, чертяка. Давненько я не карабкалась по отвесным утесам и обрывам. Все спортивные залы, искусственные стены, болдеринги, скучные тренировки… Моя профессия – скалолаз-лингвист. Что это такое – расскажу как-нибудь позже. Сейчас времени нет.

Дверь содрогнулась от нового яростного удара. Я поставила фужер на подоконник и только собралась перелезть на стену, как запнулась и едва не полетела вниз. Опять это чертово платье! Обрезать, что ли, подол? В таком случае, если выживу сейчас, то, когда вернусь в Москву, меня прикончит Светка.

Торопясь, закатала подол до середины бедер, скрутив его так, чтобы не расправлялся. Английские булавки, которые некоторое время держали лопнувший шов, отскочили, я не стала их искать.

Перелезла на стену, нащупав ступнями узкое углубление между кирпичами. Вот безобразие! Кирпичи холодные! Неужели на этой стороне здания солнышка никогда не бывает?!

Стена противнейшая. Большие серые камни-кирпичи уложены аккуратно, на совесть, раствор нигде не вываливается – ну не свинство ли! Глубина зацепа не больше сантиметра. И как я буду карабкаться? Да еще с моим фужером?

Вздохнула и зацепилась пальцами правой руки за едва прощупываемый паз. Левой аккуратно взяла фужер с подоконника. Легкий прохладный ветер дул вдоль стены, пытаясь разлепить скрепленные лаком волосы. В полумраке сумерек зеркало реки под ногами казалось таинственным и мрачным. Из темных туч высунулась луна.

Высота вроде небольшая – и не такую видала, – а в груди перехватило. Лучше вниз не смотреть… Ох, ну не люблю ползать без страховки. Неуютно себя чувствую, не по-домашнему…

Из комнаты раздался деревянный треск и грохот упавшей двери. От неожиданности я едва не слетела с убогих зацепов.

Надо бы подняться выше!

Но проблема как раз в том, что не хватает одной руки. Именно той, которая занята фужером. Обычно одной держишься, а второй нащупываешь зацеп. Затем перехват, и все наоборот. А тут я держусь одной рукой и ею же должна молниеносно поймать следующую щель. Если пальцы соскользнут – потеряю равновесие, получив в награду недолгий (метров двадцать) полет и весьма неприятное купание. А если река здесь мелкая? Если дно завалено обломками камней, оставшихся после строительства особняка?

Я подтянула ноги, кое-как устроившись на скользких выступах. Рывком передернула руку на полметра выше. Получается по-черепашьи, но хоть какое-то движение.

В комнате послышался топот лакеев! Господи, а я все торчу возле окна!

В два стремительных перехвата преодолела пару метров и оказалась над окном как раз в тот момент, когда лысая голова Чиву высунулась в проем. Он уставился вниз на темные воды.

Гладь реки бандит разглядывал бесконечно долго. Нависая над ним, я не решалась даже вздохнуть. Боялась, что услышит. Да и мои зацепы не такие надежные, чтобы дышать полной грудью без риска сорваться.

Чиву медленно посмотрел направо.

Потом налево.

– Поверить не могу… Она прыгнула! – раздался его утробный голос.

Кажется, он по национальности румын. Слишком уж акцент противный. К тому же имя похоже на румынское.

Из окна выглянул уголок черной шляпы.

Появился спутник румына – главарь шайки негодяев, испортивших чужой праздник. Вместе с Чиву он стоял возле окна. Затем что-то сказал, но я не разобрала слов. Слишком тихо и невнятно звучал его голос.

Чиву нерешительно кашлянул в ответ. А мне вдруг захотелось почесать подбородок. Так захотелось, что сил никаких не было терпеть. Дрожь до самых пят пробрала. Как почесать-то? Кончики пальцев правой руки засажены в узкую щель между кирпичами, в левой держу фужер… Можно, конечно, почесать краем фужера, но уж зело страшно подносить к лицу неведомую гадость. Вдруг это новейшее бактериологическое оружие, одна капля которого уничтожит половину жителей какой-нибудь зажравшейся европейской столицы?

Почесала подбородок о стену. Как наждачной бумагой прошлась – зато зуд пропал. А снизу раздалось:

– Чудес не бывает… – это опять Чиву. – В воду она не прыгнула, улететь тоже не могла – на ангела не похожа…

Нельзя надеяться, что Чиву полный кретин. В конце концов сообразит и посмотрит наверх. Это очень неудобно, но для зверского дела, ради которого они убили доктора Энкеля, Чиву все варианты исследует.

Суетно принялась искать следующую зацепу. Если повезет, доберусь до крыши за пару перехватов.

Может, я и добралась бы до крыши незамеченной. Но откуда-то из-под руки, возможно, из складки платья или из волос вывалилась лепешка черных икринок.

Отделилась от меня. Совершила короткое падение. И, перевернувшись в воздухе, шлепнулась на вечно бледную лысину Чиву.

И почему мне так не везет? Икринки образовали на макушке лысого румына родинку. Чиву резко повернул лицо вверх. Вот он – момент откровения.

– Она здесь! Быстрее! – закричал он. Таиться больше не было смысла. Я перебросила правую руку на давно замеченную зацепу, поднялась на пару камней. Край оцинкованной кровли на расстоянии одного перехвата. Хорошо, что не далеко выдается над стеной – иначе бы не достать.

– Сейчас я подстрелю эту карабкающуюся курицу! – раздалось снизу.

Господи, я вообще-то не верю в тебя, но помоги мне быстро взобраться на крышу! Обещаю – буду ходить в церковь, молиться, солировать в церковном хоре… Что еще там делают? Обещаю – буду паинькой! Только помоги взобраться на крышу!

Снизу донесся металлический лязг. Кто-то проверил, заполнен ли магазин «Хеклер-Коха». А может, проскрежетал затвор? Иегова его знает!

Выдохнула и, оттолкнувшись от стены, закинула свободную руку на край крыши. Ухватилась мертвой хваткой. Ноги соскользнули с уступов (какая я неизлечимая оптимистка: называю эти скромные углубления «уступами»!), и я повисла на одной руке, с ужасом следя за жидкостью в бокале.

Водичка доктора Энкеля устроила маленький водоворот… Интересно, кто-нибудь из альпинистов совершал восхождение по стене дома с наполненным стаканом в руке? Предлагаю новый экстрим. Денег за идею можно не перечислять: мне они сейчас на хрен не нужны – особенно если кто-нибудь из этих доброжелательных парней все-таки разрядит в меня магазин пистолета-пулемета.

Я висела на одной руке, ухватившись за край крыши. Болталась, как макаронина. Под ногами двадцать метров пустоты, но все внимание сосредоточено исключительно на фужере. Сейчас самое главное – поднять его к водостоку и поставить туда, наверх. Тогда освобожу руку и смогу подтянуться – уберусь с линии огня.

Чиву внизу ругался по-румынски. Я не видела, что там творится, но чувствовала: с очередью по мне вышла заминка.

Плавно и элегантно, словно балерина, вскинула руку и поставила фужер в ложбинку водостока. Немного неровно. Фужер качнулся, цокнув по дну жестяного желоба. Жидкость внутри колыхнулась.

Сердце сжалось – неужели зря все мучения?

Снова цокнув, фужер качнулся в другую сторону и встал как влитой.

– Уф! – громко выдохнула я и крепко схватилась второй рукой за край кровли.

Под ногами отчетливо раздался звук передергиваемого затвора. На этот раз я не ошиблась.

Извечный вопрос. Кто быстрее – спортсмен или пуля?

Мне нужно лишь качнуться и забросить тело на крышу. Пара-тройка секунд.

Направленное на меня короткое дуло я чувствовала хребтом. Чтобы Чиву надавил на спусковой крючок, требуется полсекунды. Вот такая арифметика, да-а… Партия проиграна ввиду цейтнота.

– Не стреляйте! Не стреляйте! – закричала я, болтаясь под крышей особняка. Подол Светкиного платья расправился и вновь обтянул ноги. Ненавижу это платье!

– А ну слезай оттуда! Не то шкуру подпорчу! – пригрозил Чиву.

Ему легко говорить, размахивая автоматом. А как я теперь спущусь? Мне на стену не вернуться. Ни рукой не достать, ни пальцами ног не зацепиться. Да еще это платье. Все равно что запустить на стену инвалида без ноги.

Сделаю попытку закинуть тело на крышу – получу свинцовую очередь в спину. Или в то место, которое находится внизу спины.

Оценив варианты, я приготовилась к длительным переговорам. Настолько длительным, насколько хватит крепости пальцев.

– Видите ли, уважаемый! – закричала я в ответ. Не знаю, поймет ли румын. Плохо у него с французским. Чувствую по речи. – Я могла бы…

Как пальцы соскочили – сама не поняла. Наверное, пот проступил. Обычно на скале их постоянно окунаешь в мешочек с магнезией. Это такой белый порошок. Как у штангистов или гимнастов…

В следующий миг с отчаянным воплем я оторвалась от крыши.

Пролетела несколько метров, которые отделяли меня от окна. Шваркнулась плечом о кирпичи, словно к горячей печке прислонилась.

И рухнула на голову огорошенного Чиву.

Думаете – этим все закончилось? Как бы не так!

Я надеялась, что изуродую румына – сломаю ему несколько ребер, по дружбе устрою смещение позвонков… Если с высоты в несколько метров вам на голову падает симпатичная девушка, то не следует ожидать приятных ощущений, поскольку она все же обладает определенным весом. Все скорее всего закончится растяжкой в травматологическом отделении… Вот я и думала – изуродую Чиву, но зацеплюсь за него, повисну. Авось втащат в окно.

Но вместо этого мой преследователь вывалился из окна!

Я успела только произнести «Ах!», не ощутив останавливающего рывка. И, держа Чиву за воротник смокинга, утащила его за собой. В ту самую засасывающую пустоту.

Так и полетели втроем. Я, лысый румын и его пистолет-пулемет «Хеклер-Кох».

Темная непрозрачная вода приближалась стремительно.

Нас бросило на стену. Я прикрылась телом Чиву, и шваркнуло только его.

Раздался треск – это смокинг сразу сделался поношенным. Чиву успел что-то прокричать по-румынски. Я не поняла реплики. Во-первых, языка почти не знаю. А во-вторых, была занята собственным воплем. Наверное, румын выражал неудовольствие по поводу костюма.

Нас слегка отбросило от стены. Мелькнуло длинное окно первого этажа. Чиву задел его каблуком и разнес вдребезги.

…В реку мы рухнули, сопровождаемые целым дождем осколков. Подняли столб брызг, словно начинающие прыгуны с трамплина.

Нам повезло: река здесь оказалась достаточно глубокой. Вода была чересчур холодной для начала лета. Вдохнуть я не успела, поэтому сразу нахлебалась. Пузыри окружили, обволокли – и видом, и на ощупь напоминая стаю мелких медуз. Платье опутало ноги и тянуло на дно. Благо я еще оттолкнула от себя бегемота в смокинге.

Долгое падение способствовало глубокому погружению. Я мощно гребла руками, выбираясь к поверхности. Навстречу плавно опустился автомат «Хеклер-Кох».

Еще рывок…

Я вынырнула, хрипло откашливая воду. Рядом булькал поднимающийся с глубины воздух. Наверное, это Чиву – чтоб он захлебнулся! Подозреваю, жив курилка! Отъявленные мерзавцы так просто не погибают.

Широкий мост нависал над головой огромным мрачным казематом. Здесь, под аркой, было на удивление тихо – где-то даже успокаивающе тихо… Чем не место для лечения нервов и снятия стресса? Сумрак, тишина, легкий плеск воды. Лишь прямо надо мной раздавались какие-то скрипы, шорохи. Скорее всего, из окна, откуда мы вывалились. Фальшивые лакеи пытались разобраться, что к чему.

Не дожидаясь, пока Чиву появится на поверхности, чтобы объяснить мне жестами свою искаженную концепцию мировосприятия, я поплыла к ближайшей опоре моста. Платье определенно переняло противный Светкин характер и опутало ноги, превратив меня в этакую Русалочку. Пришлось работать «хвостом».

Когда до опоры оставалось метра два, позади раздался шумный всплеск, а следом – сиплый надрывный кашель. Я не стала оглядываться, проворнее замахав руками.

Едва коснулась покрытых водорослями камней опоры, как сверху протрещала автоматная очередь. Рядом на поверхности воды вспенилась рваная строка. Я шарахнулась под мост.

Куда деваться? Подниматься наверх? Там меня ждут. Плыть к берегу – далеко. Оставаться здесь – тоже ничего хорошего. Ко мне со страшным лицом уже гребет Чиву.

– Эй, где вода? – прокричал он, тяжело дыша. Кажется, перепугался. Небось подумал, что я пролила жидкость Энкеля в речку. Интересно, а что бы случилось?

– Во-первых, меня зовут не «эй», а Алена. А во-вторых – тут кругом вода! – ответила я. И поплыла на другую сторону моста.

Пыхтя и отплевываясь, добралась до тыльной стороны особняка. Чиву отстал. Явно плавать не умеет, я его даже со связанными ногами обогнала.

Задрала голову, разглядывая стену. По опоре могу вскарабкаться до первого этажа. Мне нужно найти Анри. Только он может навести порядок в своем доме.

Нащупывая первые зацепы и радуясь их удобству, я вспомнила о фужере с таинственной жидкостью, который остался в водостоке на краю крыши.