Текст книги "Дубликат (СИ)"
Автор книги: Олег Гайдук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Глава 7
Целую вечность я стоял на пороге ванны и, оцепенев, смотрел на перепачканные кровью стены. Потом взгляд мой затуманился, вокруг попыли мутные разводы, к горлу подкатила тошнота.
Я отшатнулся и едва не растянулся за порогом ванны прямо в коридоре – благо, сзади выкатила грудь бетонная стена и помогла мне удержаться на ногах. Хрипло дыша, я сполз по стенке на пол. Попытался встать, но тошнота взяла свое, и меня вырвало прямо на мокрый паркет.
Дальше сознание как будто погасили, и остались лишь обрывки смутных ощущений. Стук в висках. Кислая вонь под носом. Липкий пот, текущий по лицу.
Потом происходящее немного прояснилось. Откашлявшись, я сплюнул вязкую слюну в кучу блевотины перед ногами. Протер глаза и поднял взгляд на дверной проем ванны.
Внутри видна заляпанная кровью кафельная стенка, рядом – угол раковины, весь в темно-бордовых пятнах...
Леня, Ленечка… Как эта мразь тебя нашла?! Наверное, он слышал, сука, как я позвонил тебе на вокзале, и примчался сюда быстрее меня. А ты открыл ему, увидев, что за дверью я. Вернее, он. Дубль, точь-в-точь похожий на меня.
Очень долго я сидел, беспомощно глядя на тело Лени, и боялся встать и подойти поближе к ванной. Меня по-прежнему трясло, будто в горячке, в горле пересохло, а от одного взгляда на кровь в ванной желудок снова скручивало в узел.
Я не услышал, как хлопнула дверь, как простучали гулкие шаги – сразу увидел перед глазами знакомое лицо. Холодное и бледное, из силикона, словно у кожаной куклы с пуговицами маслянисто-черных глаз.
Мое лицо.
Возникший, словно из ниоткуда, дубль вцепился пальцами мне в горло. Я задергался и попытался встать, но он навалился на меня, еще сильнее прижав к стенке. Я ударил его в грудь – лязгнуло железо, и кулак мой отозвался тупой болью. Дубль даже не шелохнулся. Лицо копии источало хладнокровие, а руки, металлические, крепкие, сжимали мое горло все сильнее.
Я захрипел. Дыхание перехватило, а в глазах стало темнеть.
Потом одна рука дубля оторвалась от моей шеи и потянулась куда-то вниз. Я увидел у него за поясом рукоять ножа. Не теряя ни секунды, вытащил его и всадил дублю сбоку в горло. Лезвие бесшумно вошло в силикон, как в глину, и нож остался в его шее по самую рукоять.
Дубль застопорился, и глаза его мигнули. Затем свободная рука медленно потянулась к рукояти, торчащей из шеи. Я тем временем с трудом разжал крепко сомкнутые пальцы дубля и ударом ноги оттолкнул копию от себя.
Это дало мне несколько мгновений форы.
Пользуясь заминкой, я вскочил и отошел от дубля в сторону, держась за горло и хрипло откашливаясь. Ну и хватка у него! Он же сильнее меня раза в три!
Дубль меж тем вытащил нож из шеи. Остановил на лезвии пустой, лишенный всякого понимания взгляд и завис на несколько секунд.
Похоже, у него была команда постоянно носить оружие при себе, и внезапная потеря отвлекла копию от основной задачи – перерезать настоящему Кириллу глотку.
Потом глаза его мигнули, – дубль снова получил команду, – и взгляд копии скользнул по мне.
Сглотнув набухший в горле ком, я приказал ему как можно тверже:
– Окей, дубль. А теперь брось нож. Ты мой, ты должен подчиняться мне и только мне. Брось нож, сказал!! – воскликнул я, словно надеялся докричаться через копию до ее нового хозяина.
Но мигания в глазах дубля на этот раз не последовало.
В голове его уже звучал другой голос, и подчинялась копия только ему.
Он перекинул нож в другую руку и, держа перед собой, направился ко мне. Я отошел назад, прижался к стенке коридора. Огляделся. Обувь, тумбочка, какие-то зонты в углу, старая ваза с мутной желтовато-серой водой… Ваза!
Дубль уже метнулся на меня, занеся руку с ножом над головой, но я рванулся прямо к этой тумбочке. Ловким движением схватил вазу и расколол копии об голову. Тихо треснуло стекло. Паркет забрызгало водой, и у меня в руках остался лишь осколок круглого дна вазы.
Дубль покачнулся, будто пьяный. Замер. С черных волос его по плечам и груди капала вода, глаза погасли, будто дубль засбоил. Однако не прошло и минуты, как в стеклянных зенках снова загорелась жизнь, и копия кинулась в атаку.
Я как раз вспомнил запоздало строчку из инструкции: «Экземпляр удароустойчивый и водонепроницаемый…» Вот же черт!
Выругавшись, я переступил через осколки и отпрянул к двери лениной квартиры. Быстрым движением вынул ключ из замка и, не теряя ни секунды, выскочил за порог. За спиной еще звучал какой-то шум, но я уже мчался, летел прочь из подъезда.
Выбежав на улицу, едва не сбил двух алкашей, которые топтались около ступенек. Не оглядываясь, ринулся что было сил к другому дому, забежал за угол и остановился, тяжело дыша. Меня по-прежнему трясло, пот лился по лицу ручьем, а сердце бесновалось, будто запертая в клетке птица. Ноги подкосились, и я рухнул на колени в мокрую траву. Полиция… Надо звонить, пока он там! Вызвать патруль, кого-нибудь!.. Подмогу!
Дрожащими руками вынул телефон и тут же обнаружил сообщение в «Вотсаппе». Попасть пальцем по экрану удалось лишь с третьего раза.
«Вижу я, что по-хорошему ты не понимаешь. Полюбуйся».
Вслед за сообщением прилетело видео, и я открыл его.
В кадре – захламленный коридор Лени, в котором я только что был. Раздается трель звонка, и из гостиной в коридор выходит Леня в обрезанных по колено джинсах-шортах и желтой майке. Он идет к двери быстрой походкой, смотрит в глазок и открывает. За порогом – дубль, в той же одежде, в которой я видел его на вокзале. Он даже тревогу на лицо надел, живую, человеческую. Правильно. Леня же знал, что я еду к нему с плохими новостями. Значит, нужно было отыграть это как можно убедительнее, чтобы он поверил.
Сука!..
И действительно, поверил: Леня пропускает дубля внутрь, закрывает за ним дверь, жмет руку. Потом топает в сторону кухни, а дубль в это время, не снимая обуви, шагает к Лене со спины.
В животе у меня будто зашевелился клубок змей.
Рука дубля тянется к поясу, и в полумраке коридора – чирк! – сверкает лезвие ножа…
Я закрыл видео и сжал мобильник с такой силой, что у меня хрустнули костяшки. Грудь обожгло так, словно к ней прислонили раскаленную кочергу, на глаза навернулись слезы. Я уже хотел было бросить телефон в траву, как прилетело новое сообщение от анонима:
«Позвонишь ментам, я выложу это в Инет. Полиции будет приятно, что убийца сам пришел к ним с доказательством:-)».
«Кто ты такой?????!!!»
«Это неважно. Важно, что теперь из нас должен остаться лишь один. И мне ужасно надоело, что ты путаешься под ногами. Скоро я это исправлю».
Прочтя это, я бросил телефон в траву и застонал. Увиденное в ванной отчетливо всплыло перед глазами. Леня, брат… И почему я раньше тебе все не рассказал? Ведь даже ты, мой лучший и единственный друг, не распознал подмену и пустил убийцу в дом. Зачем? Зачем?!
Чернота отчаяния и боли застелила мне глаза. Сука паршивая! Паскуда, мразь… Все просчитал, продумал и переиграл меня, хитрая сволочь! К тому же, этот кукловод поставил меня в полную зависимость, и теперь я ничего ему не сделаю!
Я опустился на траву и сел, сцепив пальцы в липких от пота волосах. Паника змеей обвила мою шею, но я постарался придушить ее, дав волю трезвым мыслям.
Если верить видео, то Леню убил я. Полиции будет бессмысленно доказывать обратное: меня сочтут за психа и тотчас же закуют в наручники. Конечно, можно провести расследование, снять отпечатки и выяснить, что к тому же ножу, которым зарезали Леню, я не прикасался. Однако запись убийства перечеркнет все мои доводы, и будет только хуже.
Из подъезда дома вышла сухонькая старушка в черном пальто. Спустившись со ступенек, она посмотрела на меня с опаской и торопливо зашагала прочь.
Я лишь сейчас опомнился, представив, как выгляжу со стороны: мокрый, бледный и взлохмаченный, как после драки, развалился на траве перед домом. Надо бы рвать отсюда ноги, пока жильцы не вызвали ментов.
В окнах как раз стали появляться любопытные лица жильцов.
Я встал и на негнущихся ногах потопал прочь, куда глаза глядят. Кстати, куда теперь идти? Что делать дальше?
В полицию, понятно, путь закрыт. Купить на последние деньги билет до Одинцово и отправиться к родителям? Не хочется их втягивать в эту историю и подвергать опасности. К тому же, как я объясню свой неожиданный приезд среди рабочей недели? От мамы долго скрывать правду не получится, отца тоже не хочется обманывать. А если эта сука-кукловод, в конец концов, сольет видео с убийством в Интернет, и они его посмотрят?
Нет, мне надо что-нибудь придумать самому. И первое: найти сегодня место для ночлега, учитывая, что на карте у меня осталось только пару тысяч.
Вот так, путаясь в мыслях, словно в паутине, я брел по незнакомым дворам невесть куда. Навстречу попадались только серые многоэтажки, мусорные баки, лавочки, из подворотен лаяли бродячие собаки.
Запущенные дворики были один в один похожи друг на друга. В одном из таких я остановился и как будто бы опомнился. А как быть с Леней? Надо же вызвать полицию и «скорую» к нему домой, чтобы забрали тело. Но как я позвоню им и скажу об этом? Если после этого в Сети всплывет то самое видео? Впрочем, если дубль оставит дверь открытой, скорой Леню все равно найдут – час, два, и кто-нибудь оповестит ментов.
А если там, в квартире, меня все еще ждет дубль?
Нет, в полицию нельзя. Во всяком случае, сейчас, пока надо мной висит такая угроза.
Прости, бро. Я обязательно вернусь к тебе, когда это дерьмо закончится. Помогу родителям похоронить тебя по-человечески, все сделаю как надо. А пока мне надо разобраться с дублем, пока его новый хозяин окончательно меня не уничтожил.
Еще долго я плутал без дела по пустынным улицам и, похоже, от страха малость заплутал.
Однако когда я стал переходить дорогу, мимо меня пулей пронесся велосипедист, и я отпрыгнул в сторону, на тротуар. Я полоснул по беспредельщику злым взглядом, гаркнул ему в спину:
– Чтоб тебя, баран слепой!..
«Баран слепой» остановился, обернулся в мою сторону, и я присвистнул.
За рулем велосипеда сидел мой старый знакомый Ромка и смотрел на меня со смесью испуга и удивления. Он был в той же самой желтой майке, джинсах и стоптанных синих кедах, в которых я столкнулся с ним позавчера возле своего дома. На пелчах мальчика висел дурацкий оранжевый рюкзак с логотипом суши-бара.
Звучит по-идиотски, но мне захотелось закричать от радости. Я подошел к нему и буркнул:
– Жизнь тебя совсем не учит, я смотрю. Здорово!
Ромка медленно кивнул, не сводя с меня удивленного взгляда, и спросил:
– А вы тут как вообще?..
– Тебя искал, естессно. Дружище, ты не представляешь, как ты вовремя мне встретился.
Оказалось, Ромка жил в этом районе – всего в нескольких домах от улицы, где мы нечаянно пересеклись. Он как раз возвращался домой со своей травмоопасной курьерской работы, когда едва не сбил меня.
Мы сидели на лавочке возле его подъезда. Вечерело. Сумерки легли на грязный дворик, занавесив его черно-сизой тенью. В окнах двухэтажки уже загорался свет, перед домом длинной шеренгой выстроились спящие машины. Почти на всех свободных лавочках сидели бабушки и щебетали о своем, пенсионерском.
Ромка выглядел немного изнуренным и помятым, словно весь воскресный день он развозил заказы. Желтая майка его пропиталась потом, и от парня шел смрадный душок. Рана на локте от недавнего падения уже подсохла, а бинта, которым я обвязал его руку, как ни бывало.
Безо всяких предисловий я высыпал на Ромку все, что со мной случилось за последние два дня. Рассказал, как дубль вторгся в мою жизнь и постепенно, шаг за шагом, отобрал ее. Как он вместо меня поехал на пресс-конференцию, как написал статью, как поменял замок в двери моей квартиры… Умолчал лишь об убийстве Лени, чтобы не спугнуть ребенка.
Ромка молча выслушал и под конец рассказа смотрел на меня неподвижным взглядом, хлопая глазами.
На миг мне показалось, будто мальчик сейчас встанет и уйдет поле всего услышанного. Или сочтет меня психом, или испугается влезать в эту опасную историю. И к первому, и ко второму я был внутренне готов.
Но Ромка не ушел. Он продолжал смотреть на меня с широко раскрытыми глазами и хранил молчание.
Вскоре я прервал долгую паузу, сказав:
– Короче, мне нужно укрытие на день-другой. Поможешь?
Ромка едва заметно вздрогнул, словно оторвался от раздумий. Посмотрел на меня неопределенно, промолчал.
– Да не смотри на меня так! – воскликнул я. – Я сам чувствую себя полным кретином, от того что напрашиваюсь на ночлег к пацану, которого второй раз в жизни вижу! Но еще вчера я жил в своей уютной «трешке», ездил на хорошей тачке на работу, а уже сегодня думаю, в каких бы кустах заночевать и где бы раздобыть еду на вечер.
Снова пауза. Неловкая и удручающая.
В носу у меня защипало от стыда, захотелось развернуться и уйти, чтобы не чувствовать себя таким ослом.
– У нас «однушка» тридцать пять квадратов, – сказал Ромка. – Если не ббоитесь тесноты…
– Да я готов хоть в сортире спать! Ты, главное, четыре стены и пол мне предоставь, я тебе в землю поклонюсь! – воскликнул я, и лицо мальчика от шутки слегка просветлело. – Я за сегодня что-нибудь придумаю и завтра же свалю!
– А как мы моей маме это объясним?
Я почесал затылок. Маме... А об этом я и не подумал. Черт, он же еще пацан сопливый! Ясен пень: живет с родителями. Как можно объяснить женщине, почему ее шестнадцатилетний отпрыск привел вечером домой двадцатичетырехлетнего приятеля?
– Ладно, ты. Хреновая затея, – сказал я и поднялся с лавочки. – Я что-нибудь придумаю.
Я уже протянул руку, чтобы распрощаться и уйти, но Ромка неожиданно заговорил:
– Мама работает в ссоседнем гипермаркете через дорогу. И сегодня после ддевяти уходит в ночную смену.
Едва ощутимое тепло заиграло у меня в груди.
Я вынул телефон и глянул на часы. 20:14.
– Так что если пподождете, я смогу вас провести к себе на одну ночь, – пообещал Ромка. – Но ттолько утром надо будет сразу же уйти, до десяти часов. Если мама вас застукает, сразу подумает, что вы меня втянули в неприятности.
Я кивнул.
– Только нужно будет оббязательно уйти до девяти часов. А лучше раньше, чтобы я в школу успел.
– Да не вопрос! В девять ноль-ноль ноги моей не будет в вашем доме. Ты не представляешь, как ты меня выручил, дружок!
Сердце мое радостно затрепетало, и губы раздвинулись в улыбке.
Ромка тоже слабо улыбнулся, хотя в глазах его до сих пор читалось сомнение. Впрочем, его можно было понять. Он меня совсем не знает, я его тоже. И на его месте я, возможно, на порог бы не пустил малознакомого типа. Но, видимо, он согласился мне помочь в знак благодарности за то, что я не взял с него денег за царапины на машине и обработал раны на локте.
Посидев еще немного в тишине, Ромка бросил взгляд в сторону окон, в которых горел свет. Потом поднялся с лавочки и, взяв за руль велосипед, повернулся ко мне.
– Второй этаж, квартира десять. Жду вас после ддевяти.
Я кивнул, до сих пор не веря собственной удаче.
Мы обменялись номерами телефонов, и Ромка с велосипедом скрылся в подъезде.
Глава 8
Ромка позвонил мне в начале десятого и сообщил, что путь свободен. Я в это время сидел на лавочке у его дома и с нетерпеливым ожиданием смотрел на дверь подъезда.
Сразу же после его звонка на улицу вышла женщина лет сорока в старом черном плаще, с увесистой сумкой на плече, и направилась куда-то в сторону от дома. Она была бледна, ссутулена, почти болезненно худа, с увядшим лицом. Полуседые волосы заплетены в пучок, как у старухи, и мне показалось, будто женщина не улыбалась уже много лет.
Похоже, это его мать.
Я подождал еще минут десять, на случай если женщина что-то забыла дома и решит вернуться. А потом поднялся на второй этаж, и Ромка впустил меня к себе.
Квартирка у них оказалась старая и ветхая, словно ремонт в ней делали еще в шестидесятых. Куцый коридор, гостиная, тесная кухонька в советском стиле, балкон и совмещенная ванная с туалетом. Воздух внутри был душный, спертый, из ванной несло сыростью и кислой ржавчиной.
– Ну-с, как-то так, – сказал Ромка, разуваясь в коридоре. – Ппроходите.
Первым делом мы зашли на кухню, которая показалась мне маловатой даже для двоих. Ромка усадил меня за низкий стол, и я съежился: руки мои заняли почти половину стола, а колени пришлось прижать друг к другу, чтобы не занимать слишком много места.
Прикрыв форточку, Ромка принялся копаться в холодильнике, гремя кастрюлями.
Я между тем окинул взглядом кухоньку. Бледно-коричневый линолеум, местами пожелтевшие обои, картина на стене – скользящий по волнам корабль, вытяжка, старая газовая печь, еще советский холодильник и горшок с геранью на подоконнике. Новая микроволновка на кухонной стойке смотрелась диковинкой среди допотопной техники. По неисправному крану я сделал вывод, что живут Ромка с матерью без отца.
Несмотря на скромную обитель, после всех свалившихся на меня горестей в квартире я почувствовал себя спокойно и уютно, будто дома.
Оказывается, это большое счастье – знать, что у тебя есть четыре стены, куда всегда можно вернуться, сыто поесть и завалиться спать. Каким же я счастливцем был всего лишь пару дней назад! Пока меня не выкурил этот проклятый дубль.
Ромка выложил на тарелки гречневую кашу с гуляшом, потом сунул одну из них в микроволновку и принялся нарезать хлеб.
Вскоре кухню наполнил аромат тушеного мяса, и на стол передо мной поставили тарелку с горой гречки и гуляшом. Каша была щедро полита сочной коричневато-красной подливой, на краю тарелки лежали два ломтика черного хлеба.
Желудок заунывно застонал, и я только сейчас почувствовал, как сильно голоден.
– Спасибо, – сказал я Ромке и тут же принялся за еду.
Ужин в чужой квартире прошел в полном молчании.
Позже мы с Ромкой отправились в гостиную. Она была условно разделена на две части: справа стояла большая кровать, а стену подпирали большой зеркальный шкаф и древний комод. Напротив кровати на тумбочке виднелся маленький телевизор с толстым слоем пыли на экране. Его либо очень давно не включали, либо он уже много лет не подавал признаков жизни. Очевидно, в этой половине обитала мама Ромки.
Левую часть гостиной занимал раскладной диван. Рядом стояла низкая тумба, на ней были сложены стопки учебников за десятый класс, тетради, карандаши, ручки и другие школьные принадлежности. У изголовья дивана примостился стул: на спинке висели поглаженные брюки, белая рубашка, галстук. Видимо, школьная форма.
Я присел на край дивана и еще раз осмотрел гостиную.
И хотя Ромка с матерью живут более чем скромно, любовью мальчик отнюдь не обделен. Квартира вылизана, ни пылинки, ужин приготовлен, вещи на завтра отутюжены.
Ромка вытащил из шкафа свежую простынь и, положив на диван, повернулся ко мне.
– Поспите здесь, на моем мместе. Я займу кровать, – сказал он, указав на спальное место матери.
– Как скажешь. Только можно я сначала в душ схожу? Хочется смыть с себя весь этот ужас.
Помывшись, я вышел из ванной и увидел свет на кухне. Там за кухонным столом, обложив себя горой учебников, сидел Ромка. Ближе всего к нему лежала открытая книга по биологии за десятый класс. Он читал ее, не отрываясь, и с сосредоточенным лицом что-то выписывал в тетрадь. Тусклый свет настольной лампы падал на кремово-желтые страницы, открывая взору скачущий корявый почерк Ромки. Вокруг лампы с жужжанием кружила здоровенная муха.
Когда я вошел, он даже не сразу меня заметил. Некоторое время Ромка продолжал что-то строчить в тетради, а потом наконец поднял взгляд на меня.
Я мельком просмотрел другие книги, которые лежали на столе. Химия, физика, геометрия, русский язык – стандартный набор школяра из старших классов. Но тут взгляд наткнулся на две светло-голубые брошюры на краю стола. На них были сделаны какие-то пометки ручкой.
Я поднял одну из них, прочел: «Российский государственный университет фундаментальной медицины». Ниже одна строка была обведена жирной черной ручкой: «Факультет хирургии».
– Ты же вроде бы в десятом классе только, – сказал я, вернув брошюру на стол. – Поступление лишь в следующем году. Гуляй, кути и наслаждайся молодостью, парень! Эти годы – самые счастливые.
Ромка смерил меня хмурым взглядом, ничего на это не ответив.
– Хирург – это серьезно. И похвально, – сказал я без тени лукавства. – Все твои ровесники сейчас хотят чиновниками быть и бизнесменами. Все бабки – там.
– Это я знаю. Только мне всегда хотелось людям ппомогать. Чтобы работа приносила мне не только деньги, но и пппользу хоть кому-то.
Я задержал на Ромке долгий взгляд, и губы мои разошлись в улыбке. Надо же. Идеалист. Хороший он все-таки парень, раз им движут светлые мотивы. Хотя может, дело в возрасте, и все это – наивность и максимализм. Потом, возможно, как и многие, Ромка закостенеет душой и обрастет панцирем цинизма, и деньги будут волновать его куда больше, чем люди, которым он так хочет помогать.
А может, я и ошибаюсь.
– Ну, раз сильно хочешь, значит, обязательно поступишь, – приободрил его я.
Ромка мрачно усмехнулся и протянул руку к краю стола. Он взял вторую брошюру, которуя я не просмотрел, и вручил мне. Это была какая-то таблица: в первом столбце значились названия факультетов, во втором – шестизначные цифры.
Я посчитал количество нулей, и до меня дошло.
– Двести сорок тысяч, – сказал Ромка понуро, указав на нужную строку. – И это только за год надо заплатить, чтоб там учиться. В следующем году, походу, стоимость пподнимут еще выше.
Я присвистнул, посмотрев на Ромку с восхищением.
– Так ты поэтому по городу со своими роллами катаешься? Деньги копишь?
Ромка кивнул.
– В универе есть бюджетные места, но их не больше ддесяти, – пояснил он. – Я, конечно же, буду стараться сдать на максимальный балл все три экзамена, но мама гговорит, что надо быть готовым ко всему. Поэтому…
Я промолчал, не в силах отвести от Ромки восхищенный взгляд. Шестнадцать лет, мать его за ногу, а пашет, будто проклятый, с упорством носорога. Вот бы мне хотя бы чуточку его упорства и огня в глазах в мои школьные годы!
Вот почему Ромка говорил мне в гараже, что хочет дубля. С его распорядком дня даже одной копии будет мало – надо сразу десять!
– И что, много уже денег насобирал? – поинтересовался я, опершись ладонью на край стола.
– Чуть меньше пполовины. Мне хотя бы эти двести сорок тысяч накопить, чтобы за первый курс внести, а там я что-нибудь ппридумаю.
– И много вкалывать приходится?
– Ппочти что каждый день, кроме субботы. С утра я иду в школу, как прилежный ученик, потом заказы развожу, а ночью – за уроки. Ннадо еще как-то умудриться аттестат нормальный получить и чтобы из школы не выгнали.
Я не мог сказать ни слова, лишь смотрел на Ромку широко раскрытыми глазами.
– То есть никаких гулянок, девочек и дискотек?
Он смерил меня мрачным взглядом, тихо усмехнувшись.
Я почувствовал, как щеки наливаются багрянцем, и со стыдом вспомнил свои беззаботно-раздолбайские годы в старших классах. В шестнадцать мне хотелось только куролесить без конца и охмурять девчонок. Собственно, лишь это я и делал. Родители мне дали все, что нужно: хороших репетиторов, учебу в модном вузе столицы, квартиру, машину, даже работу и ту отец помог найти. Все это я получил без особых усилий, словно капризный ребенок – игрушку, и не особо понимал всю ее ценность.
А тут парнишка жилы рвет, не высыпается, вгрызается в работу – и лишь для того, чтобы учиться!
– Ты счастливец, бро. Завидую тебе, – сказал я тихо.
Ромка поднял на меня недоуменный взгляд. Подумал, видимо, что издеваюсь.
– Ты уже в шестнадцать знаешь, чего хочешь, у тебя есть цель, – пояснил я. – И ты идешь к ней, пусть и мелкими шажками. Продолжай стремиться, как бы трудно тебе не было сейчас.
– Спасибо. Э-э…
– Мне этой цели, например, сейчас очень сильно не хватает.
– Ппочему? Кем вы работаете? – Удивление во взгляде Ромки сменилось любопытством.
Я махнул рукой.
– Уже неважно. Просто раньше я тоже наивно верил, что моя работа сможет принести кому-то пользу. Только все это фигня собачья.
Наступила тишина.
Муха, которая кружила вокруг лампы с надоедливым жужжанием, села мне на плечо, и я прогнал ее щелчком пальца.
Ромка опять хотел что-то спросить, но я решил прервать этот пустопорожний разговор.
– Ладно, забей. – Я сел за стол напротив мальчика и посмотрел ему в глаза. – Прости, но мне придется снова попросить тебя о помощи.
Ромка кивнул и, подперев ладонями подбородок, посмотрел на меня, мол, я весь внимание.
– Ты завтра не планируешь кататься где-нибудь близ моего района?
– Обычно у меня много заказов в центре, так что я ппериодически бываю в тех местах.
– Отлично. Мне нужно, чтобы ты наведался ко мне в квартиру. Как курьер.
Он удивленно вскинул брови.
– Просто поднимись ко мне на восьмой этаж, позвони… и посмотри, кто тебе откроет, – попросил я. – Скажешь, что ошибся адресом, перепутал фамилию. Соврешь, короче, что-нибудь.
Ромка кивнул и, отложив учебник, внимательно посмотрел на меня.
– Если это будет дубль, ни в коем случае не подавай виду, что узнал его, – продолжил я. – Если откроет кто-нибудь другой, постарайся запомнить, как он выглядит во всех подробностях. Если я буду знать его лицо, это может в прямом смысле спасти мне жизнь.
Ромка кивнул, хотя во взгляде его читалась неуверенность.
– В квартиру ни в коем случае не заходи. И присмотрись внимательнее. Может, заметишь что-нибудь необычное в квартире, мелочи какие-нибудь. Это очень важно.
Лицо у Ромки оставалось настороженным, а губы были сжаты.
– Не переживай, сам дубль ничего тебе не сделает, – поспешил успокоить его я. – Да, его хозяин, сволочь, знает всех моих знакомых и друзей, но мы с тобой знакомы только пару дней. Поэтому насчет тебя он вряд ли в курсе.
– Я ппопробую, – сказал мальчик. – По крайней мере, к вам в квартиру загляну, а там уж как получится.
Я кивнул, довольный, что он согласился. Какое-то время мы сидели молча, потом я встал из-за стола и, развернувшись в сторону гостиной, спросил Ромку:
– Спать идешь? Поздно уже.
– У меня завал с уроками на завтра. В этой четверти может четыре «тройки» вылезти, и надо как-то закрывать «хвосты».
Я почесал затылок, посмотрев на Ромку. Было видно, что он сильно вымотался: мальчик уже не сидел, а полулежал за столом. Под глазами вспухли темные круги, и он не переставал зевать.
Я вернулся к столу и распорядился:
– В общем, ты давай, дуй спать, я сам все сделаю. Скажи мне только, чем тебя там нагрузили.
Я поднял со стола учебник физики и, напустив на себя умный вид, перелистал. Ромка посмотрел на меня недоверчиво и прикусил губу.
– Что? – возмутился я. – Я хоть и на «тройки» учился, но программу десятого класса смогу осилить, не боись! Все будет в лучшем виде.
Ромка еще немного сопротивлялся, но усталость все-таки взяла свое. Освободив место за столом, он сунул мне под нос дневник и объяснил, что нужно сделать на понедельник, а потом вышел из кухни.
Вскоре из гостиной уже доносилось его хриплое сопение.
***
На уроки я потратил часа полтора. Быстрее всего справился с русским языком, хотя и наделал ошибок. С большим интересом выполнил тест по истории и, пользуясь «гуглом», решил задание по географии в контурных картах. Труднее всего далась геометрия: пришлось перечитать несколько параграфов в учебнике, вспомнить, чем отличается катет от гипотенузы и некоторые значения синуса и косинуса. В итоге я, горе-гуманитарий, все-таки осилил две задачи и остался горд собой.
Пока делал уроки, позвонила Ника. Она уже остыла после нашей вынужденной ссоры на вокзале, но при этом заявила, что приедет завтра в Москву первым же автобусом. Я, разумеется, встал в позу и попытался ее отговорить. Заверил, что со мной все хорошо, соврал, что дома и что завтра во всем разберусь и через пару дней приеду сам. Однако разговор скатился в очередной спор, и к компромиссу мы так и не пришли. В итоге я в двадцатый раз попросил Нику не приезжать, обнял, поцеловал по телефону, и она вроде бы успокоилась на время.
Когда закончил с ромкиной «домашкой», на часах был первый час ночи. Голова уже гудела, веки налились свинцом, и пора было в постель.
Выспаться сегодня я не особо рассчитывал. Рано поутру мне нужно было покинуть чужую обитель и поискать новое место для ночлега.
В гостиной я разделся и расположился на диване, на котором Ромка постелил мне свежую простынь, подушку и одеяло. В кромешной тьме достал телефон: батарея показывала скудных двадцать процентов. Плохо дело. Завтра надо отыскать на рынке самую дешевую зарядку, а то совсем останусь без связи.
С легким опасением я открыл «Дубликат», но лживая программа в очередной раз показала, что копия заблокирована и надежно стоит в моем гараже.
Браво, дубль. Ничего. Недолго тебе осталось притворяться мной, я все равно найду твоего нового кукловода, кем бы он ни был.
После «Дубликата» я вошел в «Контакт», проверил личную страницу. Стена пестрила знакомыми репостами из юмористических пабликов, на которые я был подписан. Новых фотографий на стене не появилось. Вот одна, на которой мы с Никой в отпуске в Египте в прошлом году. Вот мы покупаем новый шкаф, кровать, фотографируемся на фоне новой мебели…
Значит, мою страницу дубль пока еще не захватил. Хотя, если он без труда взломал мою почту, ему ничего не стоит залезть в мой домашний ноутбук и сделать то же самое с моей учетной записью «ВК».
Тут я заметил в "личке" новое письмо, и открыл его.
«Добрый вечер! Меня зовут Виктор Загурский, видел вас сегодня в «Дубликате». Мы вас... в общем, мы с напарником немного грубо с вами распрощались. Я хотел бы встретиться и переговорить».
Я поднес экран к слипавшимся глаза, посмотрел имя собеседника. Виктор Загурский. Кто это вообще такой? Зашел на его личную страницу, увеличил аватарку… Стоп! Это же один из тех охранников, что выпнули меня из «Дубликата». Лысый, с редкими сединами, небольшого роста и хромой на одну ногу. Витя. Точно, это имя называл его напарник.
Тут я отчетливо вспомнил, с каким встревоженным и в то же время заинтересованным лицом он на меня смотрел в кабинете Гофмана. Как предлагал напарнику-горилле меня выслушать, но тот был ни в какую. Так что же, он теперь решил найти меня в Сети?
Заинтригованный, я написал в ответ:
«О чем переговорить?»
Похоже, этот Загурский очень ждал моего письма – ответ последовал мгновенно.
«Я знаю, что могло случиться с вашим дублем».
Липкий холодок пробежал у меня под лопатками. Я скосил взгляд на кровать, на которой развалился Ромка. Мальчик тихо посапывал, укрывшись одеялом по самую шею.
«Вы что-то знаете о моем дубле?»
«Именно о вашем – нет. Но мне известен случай, когда с дублями происходило то же самое, что и с вашим экземпляром. И теоретически у меня есть некоторые подозрения, кто мог его взломать».
