Текст книги "Дубликат (СИ)"
Автор книги: Олег Гайдук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Я снова повернулся к Лене, прикусил губу.
Бывший друг молча наблюдал за мной, не говоря ни слова. Лицо его застыло, будто восковое, глаза не выражали ничего, и было тяжело понять, что у него творится в голове. Казалось, он сейчас был равнодушен ко всему – к моим вопросам и к тому, что ближайшие лет пятнадцать ему придется провести на нарах.
Наконец я подошел вплотную к железной решетке, прислонившись к ней руками. Леня даже бровью не повел.
Я спросил:
– Всего один вопрос. Зачем ты это сделал, бро?
Он промолчал, и мне вдруг вспомнился наш последний разговор «Холостяке». Мы говорили о работе, и Леня с алчным блеском в глазах убеждал меня, что от своего дела нужно получать только мешки с хрустящими купюрами и смаковал свое любимое слово «бабки».
Впрочем, у меня тогда и в мыслях не было, что ради них денег Леня может так низко упасть.
Тут он пришел в себя, как будто лишь сейчас услышал мой вопрос. В лицо его ударила кровь, он поднялся со скамьи и подошел к решетке, за которой я стоял.
– А что ты хочешь от меня услышать, бляха? – прошипел он. – Все хотят нормальной жизни, сытой и комфортной. Чтоб не думать, где достать бабла и каждое лето греть свой зад где-нибудь на Кипре. Все стремятся только к этому.
Я сморщился.
– И я хотел. Но тебе, старик, фартило с самого рождения, а мне вот ни хрена. У тебя была квартира, тачка, деньги на карман, нормальная работа, и все в шоколаде. Я же работал день и ночь, как конь, и получал гроши.
– И ты решил, что обокрасть друга, – лучший способ преуспеть, – хмыкнул я.
– Я решил, что таким зажравшимся неженкам, как ты, надо делиться, Кирь, – сказал он. – А если не захочешь, мы бы тебе помогли. Даже если б мы тебя потом с Игнатом не грохнули, ты бы особенно не пострадал. Ну лишился бы квартиры, так родители бы все равно тебя пригрели, а потом бы новую купили, я уверен.
– Ну и мудак же ты. Страшно подумать, что все эти годы я вообще с тобой общался.
Леня засмеялся и, махнув рукой, вернулся на скамью. Он лег и отвернулся к стенке, не сказав больше ни слова.
Я схватился за решетки камеры и крепко сжал их – так, что побелели пальцы. В груди вскипела злоба, сердце бешено заколотилось.
– Ты просто сраный нытик и ничтожество. Набей себе это на лбу, когда сядешь на нары.
– Да пошел ты нахер, – буркнул Леня, не оборачиваясь.
– Ты будешь жаловаться на трудную жизнь, несправедливость и прочее дерьмо для слабаков. Но у тебя не хватит духу взять себя за жабры и попытаться что-то изменить. Ты жалкое неисправимое дерьмо. Поэтому закономерно, что ты здесь. Счастливой тебе жизни, бро.
После этих слов я развернулся и покинул изолятор, хлопнув дверью.
Базилевич сидел там же, за своим столом, и ждал меня. Когда я вышел, он поднял на меня любопытный взгляд.
– Ну что? Разговорили?
– Получилось даже лучше, чем я думал, – сказал я и вынул из кармана диктофон. Этой профессиональной штуковиной я часто пользовался на работе, и сейчас она мне тоже пригодилась.
Весь разговор с Леней я записал от первого до последнего слова. Вряд ли у него или его родителей найдутся деньги на толкового адвоката. Но теперь у меня была гарантия, что его посадят и посадят надолго.
Я положил диктофон на стол перед Базилевичем, и майор довольно потер руки.
– Разумное решение, Кирилл Андреевич. Спасибо. Это здорово облегчит мне работу.
Я молча кивнул и сразу же спросил:
– На видео с Игнатом, где они воруют дублей, есть и другие хакеры. Их реально будет разыскать?
– Разыскать их не проблема, а вот посадить – сложнее, – сказал он. – По статье за кражу разве что. Это ведь незаурядный случай, у нас даже уголовной статьи такой нет. Разве что приравнять их действия к акту терроризма, да и то пока не знаю, как это сделать. Но искать я их определенно буду.
– Буду очень вам признателен.
Базилевич почесал подбородок, потом взгляд на разложенные бумаги на столе и сказал:
– Понимаете, Кирилл Андреевич, то, что произошло с вашим дублем – это нонсенс, несомненно. Но такие случаи, уверен, будут повторяться. Потому что, каким бы полезным и гуманными не были эти программы Гофмана, рано или поздно найдутся люди, которые заходят использовать их в своих скотских целях. Этот Рахматуллин – был первым. Но я уверен, будут и другие. Может, даже много.
– Тогда я попробую раскачать эту лодку.
– В смысле?
– Я хочу придать огласке этот случай, чтобы все узнали, что произошло с моим дублем и предостеречь всех пользователей. Гофман замолчал, что у него под носом совершили преступление, и через год я пострадал. И я не хочу, чтобы это случилось с кем-нибудь еще. Я хочу, чтобы этот жадный мудозвон ответил за свое трусливое молчание и все узнали, что на самом деле есть опасность и что дублей могут взломать.
Базилевич посмотрел на меня с сомнением.
– Вы уверены, что из-за этого у вас не возникнут неприятности? У Гофмана есть деньги, связи все-таки. Вы понимаете…
– Хуже, чем было, мне уже не будет. По крайней мере, я смогу помочь другим, предупредив. А это уже что-то.
Базилевич помолчал, словно обдумывал мои слова, потом кивнул.
– Я понял вас, Кирилл Андреевич. Удачи вам.
– И вам. Спасибо. До свидания.
Глава 14
Я сидел в кабинете командира и ждал, когда он вернется с обеда. В полдень редакция была почти пустая, в офисе стояла умиротворяющая тишина, и нарушала ее лишь телефонная болтовня девочки-менеджера, доносящаяся из соседнего кабинета. За окном светило солнце, был необычайно ясный день, и я чувствовал себя прекрасно.
Я сидел за командирским столом, вертя в руке сложенный вдвое лист бумаги, и периодически посматривал на часы.
С Бойко я связался два дня назад – сразу после визита к Лене в изолятор. Командир сначала долго возмущался, удивляясь, где я пропадал, и почему до меня невозможно было дозвониться. Я рассказал ему, что ловил с полицией преступников и едва не погиб из-за своего дубля. Не знаю, что Бойко подумал обо мне в этот момент, но попросил срочно приехать.
Оказавшись в офисе, я обнаружил командира за просмотром новостей. В Интернете уже написали о поимке Лени и убийстве некого мошенника Игната Рахматуллина. Еще в новостях упоминали о моем дубле, которого преступники использовали как оружие и чуть не убили меня с Никой.
Прочтя все это, Бойко усадил меня за стол и стал расспрашивать во всех подробностях с присущей ему профессиональной жадностью до сенсаций. А когда я выложил все подчистую – он и вовсе потерял дар речи.
Я сказал, что хочу написать журналистское расследование о взломе дублей в фирме Гофмана, которое случилось год назад. Мне хотелось вытащить наружу это грязную историю, которую руководство «Дубликата» так тщательно скрывало, и поднять вокруг нее шумиху. Настоящую, масштабную, чтобы о взломанных дублях Гофмана узнали все.
Бойко сразу загорелся этой затеей и дал мне «зеленый свет». Я поехал домой и следующие два дня усиленно работал, выливая на бумагу все произошедшее со мной несколько дней назад.
Писать мне помогали новые знакомые. Загурский еще раз подробно рассказал о взломе и краже дублей из "Дубликата", а я все досконально записал. Похоже, последствия такой откровенности охранника уже не особенно заботили. Еще я подключил к работе Базилевича: майор как раз занимался уголовным делом Лени и рассказал, что троих исчезнувших хакеров уже ищет полиция, правда, пока безуспешно.
На моей памяти это был первый раз в «Экспресс-инфо», когда я работал с полной самоотдачей, и впервые ощутил, что делаю что-то и правда значимое и полезное.
В итоге за два дня я написал огромное расследование, и отразил в нем все: как дубль подменил меня, а его хозяева, искусно притворяясь мной, пытались продать мою квартиру. Не остался без внимания и Гофман: я подробно расписал, как из-за его трусливого молчания эта опасная программа едва не погубила меня и Нику, и может погубить кого-нибудь еще, если сбежавших хакеров не арестуют.
Готовую статью Бойко прочел с восторгом и на следующий же день вызвал меня на работу.
Я почти задремал за его столом, когда хлопнула дверь кабинета, и внутрь вошел Павел Данилович. Главный редактор был в своей вечно засаленной клетчатой рубашке и потертых синих джинсах. Лоб его слегка вспотел, глаза блестели, а на лице цвела довольная улыбка.
Я отложил листок бумаги на стол, встал и повернулся к командиру.
– У нас буря, Образцов. Похоже, надо всю редакцию эвакуировать, – сказал он с наигранным волнением, и при этом загадочно улыбаясь.
– Не понял?
– Нам названивают журналюги почти с самого утра! – воскликнул командир и еще шире улыбнулся. – И все – по твою душу! Всем интересно, правда ли все то, что ты понаписал в своем расследовании!
Я лишь хмыкнул.
– У меня у самого телефон разрывается с самого утра. Достали, если честно.
Бойко подошел ко мне и пожал руку, а потом обнял меня так крепко, что я закряхтел, едва не отдав богу душу.
– Ай да Образцов! Ты же не только, гад такой, поднял нам посещаемость, но и сам стал новостью, коллега! Поздравляю!
Бойко выпустил меня из объятий, и я несколько секунд стоял, растерянный от такого взрыва эмоций командира.
Обойдя меня, Бойко приблизился к низкому шкафчику в углу кабинета. Тихо звякнуло, потом на его рабочий стол опустилась закрытая бутылка «Хеннеси ХО» и две пустые рюмки.
Я посмотрел на Бойко, вскинув брови. В первый раз он назвал меня коллегой да еще смотрел с такой гордостью и обожанием, как на родного сына, который подарил ему внука. Кроме того, я вообще не подозревал, что он когда-нибудь предложит выпить в самый разгар рабочего дня.
Бойко разлил виски в рюмки, протянул одну мне.
– За успех «Экспресс-инфо», – сказал он. – Нас цитируют, перепечатывают, мы гремим на весь Интернет, а главное – теперь тебя все знают. Ты настоящая звезда, Образцов!
Я скупо улыбнулся, не сказав ни слова, и поднял перед собой полную рюмку. В груди я ощущал холодную немую пустоту, как в темной бочке, и натягивать улыбку на лицо было все тяжелее.
Чокнулись и выпили. Бойко немедля повторил и протянул мне еще одну полную рюмку.
Похоже, командир на радостях забыл, что именно я рассказал ему два дня назад. Он уже не придавал значения, через какой ад мне пришлось пройти и что нас с Никой едва не убили. Для него это была очередная «бомба», шумная сенсация, которую он выгодно продал, растиражировал, а остальное его мало волновало.
Лично мне было сейчас не шибко радостно от собственных успехов.
Радовало только то, что мы с Никой вообще остались живы.
– О Гофмане что-нибудь слышно? – спросил я как бы между прочим, взяв у командира рюмку.
Бойко лукаво улыбнулся.
– Только хотел тебе сказать… Его уже вовсю долбят другие журналюги. Вчера из «Первого» канала приезжали к нему в офис, сегодня из «России» и «НТВ». Этот гад даже из города свалил, насколько мне известно, – сказал Бойко с каким-то мазохистским наслаждением и довольно потер пухлые ладони. – Сейчас еще к нему рванут менты с прокуратурой, будут в клочья рвать, выведывать, что же такого у него произошло в прошлом году с его программами.
Я улыбнулся уголками губ, почувствовав легкий восторг.
– Потом наверняка начнут названивать его клиенты, спрашивать, все ли нормально с их копиями, – продолжил Бойко и захихикал.
Я кивнул. Если так, то своей цели я добился – чтобы взломы дублей больше никогда не повторялись. А если Гофману для этого придется понервничать, закрутить гайки в своей фирме, десять раз перепроверить персонал и дублей – ничего, переживет. Зато мне и окружающим будет спокойнее.
Но правда ли это поможет избежать дальнейших взломов? Будет видно.
– Но самая большая веселуха начнется, если его клиенты начнут отказываться от этих ваших умных приложений, – фыркнул Бойко. – Сколько же он клиентуры растеряет, е-мое!
Я лишь пожал плечами.
– Но лично я бы очень хотел, чтобы еще чей-нибудь дубль так же взбесился, как недавно твой, – сказал Бойко, и глаза его алчно блеснули. – Тогда у нас будет полно жареных сенсаций, на которых мы поднимем себе рейтинг!
Он подмигнул и, чокнувшись со мной, вновь опрокинул в себя рюмку. Щеки его налились багрянцем, в глазах появился хмельной блеск. Вытерев губы, Бойко посмотрел на меня выжидающе, как будто ждал, что я отвечу той же радостью и азартом, но я молча стоял перед командиром, держа перед собой полную рюмку виски.
– Ты себе нового дубля покупать не собираешься случайно? – усмехнулся Бойко, нарушив неловкую паузу.
– Да нет, спасибо, мне уже хватило, – хмыкнул я и мрачно улыбнулся. После этого с трудом заставил себя пригубить вторую рюмку. – Ника его разобьет вдребезги, пока меня не будет дома.
Бойко усмехнулся.
Я постоял в молчании недолго. Облизнул горькие от виски губы, почесал затылок. Несмотря на выпивку, сознание мое было как стеклышко, и я только закончил подбирать слова, чтобы озвучить Бойко главную причину своего прихода.
– В общем, ты красавец, Образцов. Горжусь тобой, боец! – сказал командир, скрестив руки перед грудью. – Мы теперь будем держать с тобой руку на пульсе всех событий в «Дубликате». И следить, что будет дальше с этими вашими копиями.
– Без меня, Павел Данилович, – сказал я. – Я ухожу.
– Чего?
Бойко посмотрел на меня непонимающе. Прищурился.
– Вот заявление.
Я придвинул к себе листок бумаги на столе и протянул Бойко.
Он посмотрел на меня с изумлением, потом схватил листок и прочитал написанное, словно бы подумал, что я пошутил. Густые брови его взмыли вверх, нос густо покраснел. Бойко разинул рот и глянул на меня.
– Образцов, ты на меня обиделся, что ли, за тот разговор в прошлую пятницу? – Он бросил заявление на стол и подошел ко мне. – Дурак, да я же подтолкнуть тебя хотел, поджопник дать, чтоб ты работать стал нормально! Чтобы блеск в глазах у тебя наконец-то появился! Чтобы ты…
– Да я не из-за этого, Павел Данилович. Я просто не хочу этим больше заниматься. И блеска в глазах уже не будет.
Бойко проглотил мои слова и шмыгнул покрасневшим носом. Долгое время он смотрел на меня в упор, не говоря ни слова. Он словно надеялся что-то разглядеть в моих глазах, какое-то лукавство или притворство, что-то, за что можно зацепиться, и отговорить меня. Потом махнул рукой и брякнул:
– Твою мать… Балбес ты, Образцов. Талантливый, способный. Но балбес.
– Простите. Не хотел расстроить. Но сейчас я на все сто уверен, что не хочу здесь больше оставаться.
– То есть ты и впрямь уходишь? Насовсем?
Кивок.
Бойко подвинул к себе бутылку виски, повертел в руке пустую рюмку с мрачным видом. Потом наполнил ее до самых краев и предложил еще одну мне, но я покачал головой.
Очень долго в кабинете висела неловкая тишина. Громко тикали настенные часы. За окном шумели машины. Ослепительно били в глаза лучи солнца сквозь засаленную занавеску.
– А ты еще не думал, что именно будешь искать? Какую работу? – спросил Бойко, смачно икнув.
– Понятия не имею, Павел Данилович. Что-то, что будет интересно.
– Отец поможет хоть?
Я помотал головой. Ни отцу, ни матери я еще не говорил об этом. Даже Нике.
Бойко еще больше потускнел, выпил половину рюмки и закусил долькой апельсина.
Помолчали.
– Ладно, что уж сопли разводить. Хозяин-барин. Ты не передумаешь?
Я покачал головой.
– Ну, Образцов… Расстроил ты меня, конечно, но… – Командир закрыл бутылку «Хеннеси», убрал обратно в шкаф. – Если чего, звони, пиши. Будем на связи. Отцу привет передавай.
– Хорошо, Павел Данилович. Спасибо вам.
Мы обменялись рукопожатиями. Еще некоторое время Бойко смотрел на меня задумчиво и с грустью, словно думал, что еще сказать мне напоследок. А потом мы распрощались.
Выйдя из офиса в последний раз, я вынул телефон и набрал Загурского. Он ответил почти сразу.
– Виктор Палыч, я еще раз вас хочу поблагодарить за помощь. Если бы не вы, не знаю, где бы я сейчас был… Но у меня будет к вам еще одна, последняя просьба.
***
Спустя два дня после встречи с командиром я поехал к Ромке. Мальчик находился еще в школе, и пришлось подождать, пока он не вернется. Все это время я сидел на лавочке возле подъезда Ромки и переписывался с Никой. Позавчера к нам приехали родители и до сих пор гостили у нас дома. Отец помог мне починить машину, дал немного денег на первое время, пока я не найду работу и мы с Никой не оправимся от ужаса, произошедшего несколько дней назад.
К назначенному времени во двор к Ромке заехала газель, которую я вызвал. Поднявшись с лавочки, я помахал водителю и попросил остановить машину за углом дома и подождать там.
Еще минут через двадцать в самом конце улицы появился сам Ромка – в сине-зеленой куртке, в шапке, со своим затрепанным оранжевым рюкзаком. Подойдя ко мне, он улыбнулся, стянув шапку, и мы пожали друг другу руки.
– А почему вы сспрашивали про сарай, когда звонили мне? – спросил Ромка удивленно.
– Во-первых, мы уже давно на «ты», – сказал я. – А во-вторых, пошли. Покажешь, где он.
Ромка недоуменно посмотрел на меня, но ответа так и не дождался. Пожав плечами, он повел меня за дом, а я меж тем махнул рукой водителю газели незаметно, чтобы ехал за нами.
Ромка вывел меня к ряду стареньких ветхих сараев, полусгнивших, серых и приземистых. За ними начинался ряд таких же низкорослых гаражей, исписанных матерными посланиями и признаниями в любви. Ромкин сарай был самый крайний, маленький и деревянный. Он отлично подходил для того, чтобы оставить в нем подарок, который я приготовил мальчику.
Когда мы подошли к сараю, к нам тотчас же подъехала газель. Из нее вышел водитель, суховатый старичок кавказской наружности в белой камуфляжной куртке и штанах. Он подошел к закрытым дверям кузова и, подозвав нас, принялся открывать двери.
Мы с Ромкой подошли к газели, и мальчик осторожно заглянул в сырую темноту открытого кузова.
– Залезай, – сказал я, постучав по металлической стенке кузова. – Посмотришь, что там.
Мальчик глянул на меня растерянно, после чего несмело закинул ногу на край кузова и забрался внутрь. Сначала оттуда не доносилось ни звука, а потом послышался восторженный свист.
Я улыбнулся.
Вскоре из кузова высунулась белобрысая голова Ромки, и он спросил:
– Куда их столько?
– Это все тебе. Целых шесть дублей, – сказал я. – Ты же вроде говорил, что тебе позарез нужны. Ну, вот.
Ромка разинул рот от удивления и ничего не смог сказать – только смотрел на меня, хлопая глазами.
– Я не шучу, они твои. Это те самые ребята, которые обслуживали посетителей в баре Сурена. Они ему теперь в ближайшие лет восемь не понадобятся, так что…
Ромка спрыгнул на землю и, отряхнув руки, повернулся к кузову. Некоторое время он смотрел внутрь, не говоря ни слова, словно не поверил, что я говорю всерьез. Луч света, падающий в темное нутро кузова, позволял разглядеть несколько одинаковых фигур, прислоненных к стенке: они были привязаны друг к другу и накрыты целлофановой пленкой.
– Вот блин, – выдавил наконец Ромка. – Но они же могут слушаться лишь своего хозяина?
– Я попросил кое-его немного подшаманить этих роботов, и теперь ты сможешь пользоваться ими сам, как будто это твои дубли. С помощью вот этого телефона.
Я вытащил из кармана джинсов мобильник и протянул Ромке. Он посмотрел недоуменно на меня, потом на телефон, но все же взял его и положил в карман.
Упомянув «кое-кого», я говорил, конечно, о Загурском. Позавчера я выкупил все шесть дублей у родственников Сурена, потом попросил Загурского найти мне самого толкового разработчика в «Дубликате». Он согласился мне помочь и быстро нашел нужного специалиста. Я отдал ему эти копии и попросил слегка «поколдовать» над ними. В итоге за два дня копиям Сурена сделали новую систему управления и установили ее в новый телефон, который я вручил Ромке только что.
– На эти штуки поставили усиленную защиту, так что их никто взломать не сможет, не переживай, – сказал я мальчику. – Я лично позаботился об этом.
Ромка хотел еще о чем-то спросить, но я перебил его:
– Сурену эти дубли еще долго не понадобятся. Бар его скоро прикроют, а сам он отправится в места, сильно отдаленные, – сказал я, кивнув на открытые двери газели. – Дубли будут развозить вместо тебя заказы, а ты в это время сможешь нормально учиться. Ну, и деньги тебе все равно потом понадобятся, когда станешь старше. Так что пользуйся на здоровье, бро.
Ромка просиял лицом и посмотрел на меня с благодарностью.
Водитель газели отошел в сторону и, сунув в рот сигарету, молча наблюдал за нами.
– Спасибо вам… Тебе.
– Это тебе спасибо, бро. Без тебя бы у меня ничего не получилось. Ты реально спас нам с Никой жизни.
Мальчик еще недолго постоял возле газели, потом снял рюкзак и, вытащив связку ключей, отправился открывать сарай. Я двинулся за ним и, приблизившись к сараю, всмотрелся в полумрак. Внутри валялись банки, коробки, ящики, фанерные листы, на полу, свернутый, лежал пожелтевший от пыли палас.
– Как думаешь, поместится? – спросил у меня Ромка.
– Придется здесь чуть-чуть прибраться, но… Ты же никуда не спешишь? – спросил я, посмотрев на Ромку.
Мальчик покачал головой, а потом мы вернулись к газели и принялись выгружать дублей.
