Текст книги "Адепт Источника"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Смотря, о какой его части, – уклончиво заметил я.

– О том, что теперь твое место на троне отца.

– А ты что думаешь? – Я снова уклонился от прямого ответа.

– Враг хитер и лукав, но в данном случае он прав. Я придерживаюсь такого же мнения.

– А как же Брендон? – спросил я. – Ты уже разлюбила его?

Юнона нахмурила брови и с мукой поглядела на меня.

– Не говори так, сынок, это нечестно. Вы оба мне дороги, но сейчас речь идет не о моих чувствах, а о государственных делах. Из вас двоих ты старше и могущественнее, ты более достоин занять престол, и Брендон понимает это.

– Еще бы! Он многое понимает. Он очень понятлив и смышлен. К тому же он послушный сын.

Щеки матери заалели.

– На что ты намекаешь, Артур?

Я поднял голову с ее колен, принял сидячее положение и нежно взял ее за руки.

– Мама, – мягко проговорил я. – Не надо обманывать себя. Сейчас ты руководствуешься не только здравым смыслом, но и эмоциями. Ведь ни для кого не секрет, что я твой любимчик, и ты всегда хотела видеть меня преемником отца. Признай, что это так.

– Да, это правда, – неохотно признала Юнона.

– Ну а что до меня, – уже более твердо продолжал я, – то я вовсе не считаю себя более достойным короны, чем Брендон. За то короткое время, что я общался с ним, он произвел на меня хорошее впечатление, и я не думаю, что оно ошибочно. Брендон признанный вождь оппозиции, так пусть он и остается им. Я уверен, что далеко не всем придется по вкусу такая поспешная и ничем не обоснованная смена лидера; это наверняка внесет раскол в ваши ряды. Как говорится, коней на переправе не меняют.

– Но ты...

– В любом случае я пас. В ваши игры я не играю. Я не хочу враждовать с Амадисом.

– Из-за глупой детской сентиментальности?

– В частности поэтому. У нас с Амадисом всегда были хорошие отношения, он даже подарил мне Эскалибур, шпагу нашего прадеда...

– Если это тебя так волнует, то верни ее. Он все равно побоится взять ее в руки.

Я покачал головой.

– Не в том дело, матушка.

– А в чем же?

– Именно в том, что я обладаю огромным могуществом. Мое вмешательство в ваше противостояние может дорого обойтись обеим сторонам.

– Твое вмешательство позволит избежать большой крови.

– Это ты так полагаешь. Я же склоняюсь к тому, чтобы дать Амадису шанс...

– Шанс! – фыркнула Юнона, перебивая меня. – Какой еще шанс?! У него нет никаких шансов! Рахиль из Израиля полностью отстранила его от дел и теперь правит его именем, а милый твоему сердцу Амадис лишь исполняет свои обязанности верховного жреца Митры, руководит обрядами, устраивает пышные церемонии и все такое прочее, на что он горазд. Ему следовало бы стать священнослужителем, помощником верховного жреца при тебе или Брендоне. А так вся светская власть в Доме сосредоточена в руках Рахиль.

– Брендон утверждает, что она совсем неплоха как королева, – заметил я. – Ты придерживаешься иного мнения?

– Да. Брендон сознательно пытается обмануть себя, чтобы умыть руки и отойти от дел. Впрочем, не буду отрицать, что в некотором смысле он прав. Рахиль из Израиля действительно умная, волевая и энергичная женщина; она уже доказала, что умеет с толком распорядиться властью. Но весь вопрос в том, в чьих интересах...

– Стоп! – сказал я, поняв наконец, на что намекала Бренда, когда мы с ней обсуждали эту тему на кухне и когда так некстати нашей беседе помешали Брендон и Пенелопа. – Если ты собираешься читать мне лекцию о заговоре коварных сионистов по достижению мировой гегемонии, то не трать попусту время и силы. Я давно уже не верю в эту чепуху.

– Это вовсе не чепуха, Артур. Ты знаешь, я далека от антисемитизма, однако то, что вытворяет Рахиль, не может не вызывать у меня возмущения. В свое время, будучи королевой Света, я всегда ставила на первое место интересы Дома твоего отца, ибо так мне велел мой долг. Рахиль же никогда не забывает, что она – дочь Израиля, и все ее поступки продиктованы именно этим обстоятельством.

– Ее можно понять, – заметил я. – Ведь она воспитана как истинная израильтянка и считает свой Дом богоизбранным.

– Я вполне допускаю, что Рахиль действует без какого-либо злого умысла, – не стала возражать Юнона. – Думаю, ей кажется естественным, что даже сидя на троне Света, она должна руководствоваться интересами своего народа. Но каковы бы ни были ее мотивы, сути дела это не меняет. Факт остается фактом: Дом Света, ТВОЙ Дом, Артур, Дом твоего отца, Утера Великого, Дом твоего прадеда, короля Артура, некогда один из самых могущественных, самых влиятельных Домов Экватора, нынче покорно следует в фарватере политики Дома Израилева.

Я поморщился.

– Пожалуйста, не дави мне на психику, мама. Не взывай к моему патриотизму, а тем более – к антисемитизму. Этим ты ничего не добьешься.

Мать посмотрела на меня долгим взглядом и с горечью произнесла:

– Боюсь, правы те, кто утверждает, что ты плохой сын Света.

– Вот тебе еще одна причина, по которой мне не следует претендовать на роль вождя оппозиции. По мне, пусть все остается так, как было. Если вам удастся свергнуть Амадиса, его место займет Брендон; а если нет... В конце концов, Рахиль не дура и не фанатичка, просто ей трудно переступить через свое воспитание. Надеюсь, со временем к ней придет понимание того, что в первую очередь она – королева Света.

Юнона задумчиво покачала головой.

– Знаешь, меня всегда интересовала причина твоей расовой терпимости. Неужели девушка?

Я чуть ли не до крови прикусил губу в попытке унять душевную боль, заглушив ее болью физической. Я много бы отдал за то, чтобы вычеркнуть из своей памяти этот прискорбный эпизод времен моей юности. Но увы, из песни слов не выкинешь. Пока я жив, пока я помню, кто я такой, со мной будут и эти воспоминания – горькие, болезненные, мучительные...

– Ее звали Ребекка, – сдержанно ответил я. – Это было давно, очень давно... И с тех пор я излечился от присущего детям Света антисемитизма.

Мать снова покачала головой.

– Ты слишком сентиментальный человек, Артур, и это мешает тебе объективно оценивать ситуацию.

– А может быть, ты необъективна, матушка? Прости, но мне кажется, что ты зациклилась на идее сделать меня королем Света, и тебе даже в голову не приходит поинтересоваться, есть ли у меня собственные планы на будущее. А между тем таковые имеются. Ведь я обнаружил устойчивую цивилизацию Одаренных.

– Ты что, всерьез хочешь стать Основателем? – спросила Юнона.

– Да, – ответил я. – Хочу. Ты считаешь, что я не справлюсь с этой задачей?

– Я считаю, что сейчас не очень подходящее время для создания нового Дома. Тем более – в непосредственной близости от Источника. Это опасно.

– Не спорю. И что ты предлагаешь?

– Организуй переправку всех тамошних Одаренных в Экватор. Ведь ты можешь это сделать?

– В принципе, могу.

– Вот и сделай. Мы распределим их между дружественными Домами, это обеспечит нам приток свежей крови, а Срединные миры пусть как и прежде остаются нетронутыми. Ведь не зря же твой прадед так тщательно скрывал их существование.

– Сейчас не те времена, мама, – возразил я. – Существование Источника уже не утаишь, и просто так доступ к нему не закроешь, для этого нужны активные действия. Конечно, я понимаю, что после Рагнарека демографическая ситуация в большинстве Домов весьма неблагоприятная, и было бы заманчиво улучшить ее за счет разграбления целого мира Одаренных – зародыша будущего Дома. Того самого Дома, который должен стоять на страже Источника, оберегать его от посягательств как Порядка, так и Хаоса, обеспечивать стабильность и равновесие во вселенной.

– Однако твой Дом сам может стать угрозой стабильности и равновесию, – резонно заметила Юнона.

– Да, может, – согласился я. – Но я приложу все усилия, чтобы этого не случилось.

– И все же, – после длительных раздумий произнесла мать, – я остаюсь при своем мнении. Сейчас твое место в Экваторе, на троне отца.

– Нет, – твердо ответил я.

– ЭТО ПОХВАЛЬНО! – послышался за нашими спинами трубный глас с характерными искажениями, свидетельствовавшими о том, что говорящий как раз выходит из Тоннеля. С некоторым опозданием, надо признать, мои чувства забили тревогу, предупреждая о разрыве поблизости пространственного континуума; видно, я еще плохо контролировал свой Образ Источника и в пылу полемики с Юноной непроизвольно ослабил контакт с ним до минимального уровня. Между тем трубный глас продолжал вещать, уже без искажений: Однако есть более верный способ гарантировать, что ты не изменишь свое решение. Это смерть. Мертвые не сидят на троне.

8

Во все времена самым кошмарным сном Властелинов было, что кому-нибудь удалось изобрести способ переправлять через Тоннель взрывчатые вещества, избежав их детонации, а мысль о том, что подобное можно провернуть с радиоактивными материалами, и вовсе леденила душу. По счастью, все мало-мальски сильные взрывчатки, попадая в Тоннель, немедленно взрываются, а ядра тяжелых элементов подвергаются мгновенному распаду. Это немаловажное обстоятельство наложило заметный отпечаток на жизненный уклад и форму цивилизации Властелинов, которые в качестве оружия привыкли использовать либо сталь, либо магию, чаще отдавая предпочтение последней, хотя и не пренебрегали клинком, особенно если он волшебный.

Моя Эскалибур была самая что ни на есть волшебная, поэтому, услышав трубный глас, я одновременно совершил два действия – вскочил на ноги с поворотом на сто восемьдесят градусов и выхватил из ножен шпагу.

Шагах в пяти от нас стоял широкоплечий здоровяк, ростом никак не меньше двух метров, одетый во все белое, с белыми, как снег, волосами и голубыми, без зрачков, глазами. За его плечами трепетали снежно-белые, похожие на лебединые, крылья. В обеих руках он держал внушительных размеров мечи под стать его росту; еще два меча висело у него на поясе в ножнах.

Над головой странного существа парило золотое светящееся кольцо вроде нимба. Я напряг свое колдовское зрение и с великим сожалением обнаружил, что этот нимб вовсе не дешевый трюк, а Знак Янь, Символ Порядка.

– Артур! – услышал я мысленное восклицание Юноны. – Это создание Порядка!

– Знаю, – ответил я и обратился к существу: – Кто ты такой?

– Я Агнец Божий, – ответил мне трубный глас.

Я нервно усмехнулся, хотя мне совсем не было смешно.

– Вот как? Ужель близится конец света?

– Для тебя – да, предатель. Я послан, дабы низвергнуть тебя в Хаос, где тебе самое место.

В ответ на такое недвусмысленное заявление я призвал Образ Источника, который повис передо мной, излучая бледно-голубое сияние, видимое только на высших уровнях восприятия. Юнона тихо ахнула.

– И кто же тебя послал? – спросил я у существа, назвавшегося Агнцем Божьим.

– Лучше тебе не спрашивать об этом, – надменно произнесло чудище. Ибо, услышав ответ, ты ужаснешься.

Я с некоторым облегчением вздохнул. Еще по детским урокам я знал, что порождения Порядка не могут лгать в открытую. Когда им нужно что-нибудь утаить, они начинают вилять, уходить от прямых ответов и говорить иносказательно, становясь такими же противными, как и лгущие напропалую, по поводу и без всякого повода, создания Хаоса. Будь Агнец послан самим Порядком, он бы мне так и сказал. По старой привычке меня пугала мысль, что я мог чем-то прогневать Порядок. Хотя теперь я был адептом Источника, представителем третьего полюса существования, митраизм пустил слишком глубокие корни в моем сознании, чтобы я мог быстро и безболезненно избавиться от внушенного мне в детстве благоговейного страха перед Порядком и отвращения к Хаосу. Покидая Срединные миры и возвращаясь в Экватор, я даже не предполагал, что Порядок начнет на меня охоту.

– Артур! Юнона! – пришли к нам взволнованные мысли Пенелопы. – Что у вас происходит?

– Да, вот именно, – хором отозвались Брендон и Бренда, также выходя с нами на связь.

– Явилось какое-то существо из Порядка, – ответил я. – Выглядит весьма внушительно и называет себя Агнцем Божьим.

– Этого еще не хватало! – подумал Брендон. – Что ему нужно?

– Он пришел по мою душу, – сообщил я. – Вернее, чтобы отправить ее в Хаос.

– О боже! – ужаснулась Пенелопа.

– И ведет себя довольно дерзко и агрессивно, – добавил я. – Ой!.. Вот!

В этот момент Знак Янь метнулся ко мне, но я легко блокировал его выпад при помощи Образа. Вместо того, чтобы отступить и приготовиться к новой атаке, Агнец принялся жать на меня, вливая в свой Знак все новые и новые порции энергии из Порядка. В ответ мне приходилось интенсивно черпать силу из Источника.

Намечался поединок голой мощи. Энергия накапливалась с головокружительной быстротой. При таких темпах всего через несколько минут она достигнет критического уровня...

– Держись, Артур! – крикнула Пенелопа. – Мы идем на помощь.

– Нет! Убирайтесь отсюда! Все четверо, живо, в Тоннель!

– Но почему?

– Сейчас этот мир превратится в ад, вот почему! Это будет похуже ядерного взрыва. Сматывайтесь, я сказал!

– А как же ты?

– Со мной все будет в порядке... надеюсь... Убирайтесь немедленно, иначе вам несдобровать.

– Полагаю, ты знаешь, что делаешь, брат, – услышал я мысль Бренды.

– Да, знаю. Уж поверьте мне... А теперь – в Тоннель!

– Мой дом! – в отчаянии подумала Пенелопа. – Мои картины!

– Я не оставлю тебя, Артур, – решительно заявила Юнона, швырнув в Агнца какое-то смертоносное заклинание, которое тот без труда парировал, не переставая давить на меня Знаком Янь.

Мой Образ Источника уже излучал ослепительно-голубой свет, видимый на всех уровнях восприятия, включая и обычный, неколдовской.

– Ты так спешишь умереть? – раздраженно осведомился я. – И хочешь, чтобы я погиб, пытаясь спасти тебя?

Юнона не успела ответить, потому что в наш разговор вклинился Брендон:

– Артур. Боюсь, мы не сможем уйти.

– Что там еще?

– Все входы в Тоннель перекрыты.

– Да, так оно и есть, – подтвердила Бренда.

– Проклятье! – выругался я, быстро просканировав окрестности. Очевидно, в момент атаки Агнец привел в действие заранее заготовленное мощное заклинание, временно прекратившее доступ к Тоннелю в радиусе как минимум пяти миль. Даже олимпийский чемпион по левитации не успел бы преодолеть такое расстояние за отпущенные нам считанные минуты.

– Если ты настаиваешь, мы попытаемся аннулировать эти чары, – сказал Брендон. – Но это займет много времени.

Я почувствовал, как во мне нарастает отчаяние. Мы оказались в ловушке – донельзя примитивной, и тем не менее действенной. С помощью Образа я мог легко сокрушить это заклятие или попросту перенести нас всех за тридевять миров – но в том-то и беда, что мне нельзя было отвлечься ни на мгновение. Я из последних сил удерживал от высвобождения колоссальный заряд энергии, скопившийся между мной и Агнцем, и это требовало от меня предельной концентрации воли.

– Черт! Что же делать?.. Скорее ко мне, я постараюсь защитить вас. Другого выхода нет... А впрочем...

Выход все-таки был, и довольно неплохой. Устроив нам ловушку, Агнец сам мог очутиться в западне, один против пятерых. Но, к несчастью, нужное мне заклинание было слишком длинным, сложным и запутанным, чтобы я успел протараторить его (пусть даже мысленно), прежде чем окружающий меня мир обрушиться в бездну бушующих энергий. После возвращения ко мне памяти я так и не удосужился выкроить время для составления джентльменского набора заклинаний, всецело полагаясь на свою мощь. Оставалось лишь надеяться...

– У кого-нибудь из вас, – обратился я к родным, – есть на подхвате свеженькое изолирующее заклинание?

– У меня было старенькое, – тут же ответил Брендон. – Оно не сработало.

– Мое тоже, – отозвалась Бренда. – Слишком высока интенсивность сил.

– У меня есть, – сказала Юнона. – Позавчерашнее.

– Повесь его на мой Образ, – распорядился я. – Думаю, Источник сможет преодолеть блокировку Порядка.

Мать притянула к себе Формирующие и для пущей верности произнесла вслух три ключевых слова, приводящих в действие уже готовое, но неактивированное заклинание изоляции, которое при успешном воздействии ненадолго блокировало все колдовские способности, зависящие от внешних факторов – таких как Формирующие, Источник, Порядок, Хаос.

Река мощи, текущая через меня, внезапно обратилась вспять, унося свои воды, кои были чистой энергией, в бесконечность, к Источнику. Меня словно пронзила молния, и я едва не выронил из рук шпагу, на мгновение потеряв контроль над своим телом. А в следующий момент мой Образ и Знак Янь Агнца померкли и растаяли в воздухе. Заклинание Юноны сработало – как я определил посредством сканирования, в радиусе почти что двадцати миль. На некоторое время Агнец утратил свою связь с Порядком; также это означало, что я не мог вызвать Образ Источника, а мой брат, моя сестра, моя дочь и моя мать потеряли контакт с Формирующими. После заклинаний смерти, заклинание изоляции было, пожалуй, самым эффективным. Для его снятия требовалось большое количество энергии – а оно как раз и перекрывало доступ к внешним источникам мощи. Агнец мог использовать только собственные ресурсы колдовской силы – как, впрочем, и мы. Но теперь нас было пятеро против одного.

– Ну что? – произнес я, с облегчением чувствуя, как нечеловеческое напряжение последних минут покидает меня. – Начнем переговоры?

Чудище по имени Агнец Божий совсем не по-ангельски зарычало и швырнуло в меня заклинание остановки сердца, которое я легко поддел острием своей Эскалибур и разнес его в клочья. Агнец снова зарычал и кинулся ко мне, вовсю размахивая своими большущими мечами.

Не скажу, что мне было так просто отражать атаки противника гораздо выше и сильнее меня, к тому же одинаково хорошо фехтовавшего обеими руками. Его глаза без зрачков тупо смотрели в пустоту мимо меня. Он не был зрячим в человеческом понимании этого слова; он непрерывно сканировал на довольно высоких уровнях и во всех направлениях, что создавало для меня дополнительные неудобства. Благо Юнона бесперебойно бомбардировала Агнца заклинаниями, хоть и не причинявшими ему никакого вреда, зато частично отвлекавшими его внимание.

– Артур! – услышал я мысленное восклицание Пенелопы. – Посторонись!

Я сделал обманный выпад, заставив Агнца отступить в нужном мне направлении, сам бухнулся наземь, быстро откатился в сторону и вновь вскочил на ноги. Краем глаза я заметил бегущих к нам со шпагами наголо Брендона, Бренду и Пенелопу. Моя дочь, кроме того, держала в другой руке заряженный двумя стрелами арбалет. Когда Агнец оказался открытым, она уронила шпагу на траву, припала на одно колено, прицелилась и дважды выстрелила. Первая стрела летела Агнцу прямо в лицо, но он молниеносным взмахом меча отбил ее в сторону; вторая все же достигла цели, угодив ему в грудь. С громким хохотом чудище выдернуло ее, швырнуло себе под ноги и демонстративно растоптало.

– Да у него сущий панцирь из мяса и костей! – пораженно воскликнула Пенелопа, отбросив уже бесполезный арбалет и поднимая с травы шпагу. Брендон, Бренда! Мы с Артуром займем его спереди, а вы заходите сзади.

Агнец вновь захохотал. Белоснежные крылья за его спиной превратились в руки и выхватили из висевших на поясе ножен еще два меча. Это была настоящая машина для убийств – безжалостная, беспощадная, не ведающая сомнений. Агнец занял круговую оборону, фехтуя с каждым из нас отдельным мечом, да еще успевая при том посыпать нас слабенькими, без внешней подпитки, заклинаниями и отражать такие же слабенькие заклинания Юноны, Брендона, Бренды и Пенелопы. Что же касается меня, то я лишь фехтовал, экономя свои силы для решающего удара.

– Артур? – спросила Юнона. – У тебя есть план?

(ЕСТЬ ЛИ У МЕНЯ ПЛАН? У МЕНЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ПЛАН!)

– Да, – ответил я. – Есть.

– Тогда уступи мне место и займись его разработкой.

– Хорошо. Держи!

Я отскочил в сторону и бросил свою шпагу Юноне. Она поймала ее на лету и тут же вступила в бой вместо меня.

А я отошел к ближайшему дереву, прислонился к его широкому стволу и продолжил сканировать Агнца на всех доступных мне без Образа уровнях. Он был физически силен, проворен, вынослив, с отличной координацией движений, обладал недюжинной колдовской силой и устойчивой психикой. Вместе с тем его коэффициент умственного развития был весьма невысок (удивительно, что при таком скудоумии он так искусно фехтовал), и еще он был начисто лишен инстинкта самосохранения. Выполняя чье-то указание уничтожить меня, чудище без колебаний готово было отправиться в могилу следом за мной, лишь бы удостовериться, что я действительно мертв. Мне чертовски хотелось узнать, кто же подослал его ко мне, поэтому я решил не убивать Агнца, а только парализовать, чтобы впоследствии допросить его с пристрастием.

Тщательно просканировав центральную нервную систему Агнца и ее периферийные ответвления, я приступил к составлению парализующего заклинания, на что потратил около двадцати минут. Затем я привел заклинание к канонической форме, отсек все лишние петли и, собрав последние силы, медленно и четко, с нужной расстановкой продиктовал его вслух, что заняло у меня еще три с половиной минуты. На предпоследнем слове я остановился и замер. Призрачная ткань заклинания ожила и слабо затрепетала, готовая накрыть Агнца в тот самый момент, когда я произнесу завершающее слово. Чтобы мое заклинание возымело желаемый эффект, ему была необходима силовая подпитка, причем немалая, иначе противник парирует его без особого труда.

Я стал ждать возвращения Образа. Заветное слово вертелось на кончике моего языка, соответствующий императив дежурил у самой поверхности сознания. Обычно, когда готовят заклинания про запас, в них опускают по нескольку ключевых слов-команд, что обеспечивает их сохранность в течении многих недель. Однако в данном случае это не имело ровно никакого значения, поскольку изолирующие чары должны были рухнуть в ближайшие полчаса.

Мои родные постепенно одолевали Агнца. Впрочем, и сами они выглядели порядком измотанными, но их усталость не шла ни в какое сравнение с моей. Я в изнеможении опустился на траву и крикнул:

– Берегите силы, не пытайтесь достать его. Просто держите в постоянном напряжении.

В этот момент Брендон снова пробил защиту Агнца и уже в третий раз ранил его в плечо.

– Все в порядке, – ответил мой брат, продолжая атаковать. – Мы забьем его насмерть. Главное, чтобы мамины чары продержались.

"А что если мое заклинание не сработает?" – внезапно подумал я и весь похолодел. Я был слишком истощен, чтобы надиктовать еще одно...

– Пенни, – спросил я. – У тебя есть готовое изолирующее заклинание?

– Да... – Она успешно отразила выпад Агнца и провела стремительную атаку, завершившуюся очередным уколом в бок противника. – Есть!.. Да, есть. Только очень старое.

– Теперь это не важно. Повесишь его на мой Образ, если моя затея не выгорит.

– Хорошо, отец.

Когда появились первые признаки потускнения чар, я мысленно отдал команду родным усилить натиск на Агнца. Под шквалом их бешеных атак тот потерял драгоценную секунду и вызвал Знак Янь уже когда передо мной повис Образ Источника во всей своей пугающей красоте. Я почувствовал, как в меня вливается мощь, и произнес только одно слово:

– Аминь!

Чудище вдруг замерло, Знак Янь, начавший было появляться над его головой, исчез. Шпага Брендона, продолжившая свое движение, отсекла ему руку у кисти. Клинок Пенелопы вонзился в порядком изуродованный бок Агнца, а Бренда разрубила его плечо. И только Юнона вовремя остановилась и опустила мою Эскалибур. Обездвиженный Агнец рухнул наземь.

– Черт! – воскликнул я. – Вы убили его?

– Вряд ли, – ответила Пенелопа, вытирая полой халата вспотевшее лицо. – Боюсь, он очень живуч.

– Я тоже так думаю, – отозвался Брендон, расстегивая рубашку. – Но подрались мы на славу... Уф! Жарища-то какая!

Юнона осторожно подошла к Агнцу, приставив острие шпаги к его горлу.

– А мне кажется, что он мертв, – произнесла она и пнула его носком своей туфли. – Так и есть. Мертвее быть не может.

– Но ведь раны... – начала Бренда.

Мелькнувшая в моем затуманенном мозгу догадка заставила меня еще раз просканировать существо. Обнаружив то, что искал, я немедленно изгнал Образ и сообщил родным:

– Раны здесь ни при чем. На Агнца был наложен заговор смерти очевидно, на тот случай, если его попытаются пленить и развязать ему язык.

– Но какой от этого прок? – удивилась Пенелопа. – Если бы Порядок хотел скрыть, что он охотится за тобой, ему следовало бы подослать к тебе существо из Экватора, а не свое создание. Ведь так и без допроса ясно, чьих рук это дело.

– Отнюдь не ясно, – возразил Брендон. – Порядок мог предоставить своего Карателя в чье-нибудь распоряжение.

– Так это Карающий Ангел? – спросил я, взглянув на поверженное существо. Мне стало зябко.

– Ну да. Карающий Ангел Порядка. Разве ты не знал?

– Нет, прежде никогда не встречался. Не имел такой чести.

– Мог бы и догадаться.

– У меня не было времени гадать, – невесть почему раздраженно отрезал я. – Мне, в общем, наплевать, как оно зовется – Агнец Божий или Карающий Ангел, – главное, что это чудище было кем-то подослано, чтобы убить нас.

– В первую очередь тебя, – уточнила Бренда. – А заговор смерти косвенно подтверждает, что этот "кто-то" не хотел, чтобы его личность была установлена. Значит, это не Порядок.

– Сам по себе факт отрадный, – заметил я, растягиваясь на траве. – Но не так, чтобы очень. Предоставляя неизвестному "кому-то" свое создание, Порядок, несомненно, был осведомлен о преследуемых им целях. А стало быть, не возражал.

Юнона подошла ко мне и села рядышком, положив у своих ног Эскалибур.

– Это понятно, – сказала она. – Вряд ли Порядок в восторге от того, что на корону Света претендует адепт другой силы.

– Мама! Я же сказал, что я вне игры.

– А ему откуда знать? Каратель был прав – где гарантия, что ты не передумаешь?

Я поморщился и укоризненно произнес:

– Опять ты давишь на меня!

– Не спеши с ответом, Артур. Хорошенько подумай над этим в свете новых обстоятельств. Ты единственный, кто может дать отпор вмешательству Порядка в дела Экватора. Сейчас твоя главнейшая обязанность – сплотить все Дома перед лицом новой угрозы. Мне кажется, что этот Агнец лишь первая ласточка, предвестник грядущей экспансии Порядка. А нас, Властелинов, слишком мало, чтобы успешно противостоять ей.

Я промолчал. В словах матери был резон, и я не мог не признать это. А выдвигать контраргументы в пользу своего решения у меня в данный момент не было ни сил, ни желания.

Между тем Брендон, Бренда и Пенелопа оттащили убитое чудище в сторону, подошли к нам и, следуя примеру Юноны, расселись возле меня на траве. Близняшки расположились справа, моя дочь – слева, рядом с моей матерью. Идиллическая картинка – счастливая семья устроила привал после удачной охоты...

– Так насчет чего был прав Каратель? – поинтересовался Брендон.

– Когда Агнец выходил из Тоннеля, – лениво ответил я, продолжая называть Карающего Ангела просто Агнцем, – он сделал одно весьма любопытное заявление.

– Какое?

– Очевидно, он услышал, как я говорил маме, что не буду претендовать на престол Света, и сказал буквально следующее: "Это похвально. Однако есть более верный способ гарантировать, что ты не изменишь свое решение. Это смерть. Мертвые не сидят на троне."

Брендон так и присвистнул.

А Бренда задумчиво покачала головой.

– Уж больно конкретно это звучит, вы не находите? Как мне кажется, Агнец просто повторил при случае мысль, высказанную кем-то другим.

– Тем, кто послал его, – подхватила Пенелопа.

– И кто видит в Артуре прежде всего опасного претендента на трон, добавила Юнона.

– Это либо Амадис, либо Рахиль, – сказала Бренда. – Скорее, Рахиль, а может быть, они оба.

– Или Александр, – предположил я только потому, что мне не хотелось, чтобы в это дело оказался замешан Амадис. – У Рахиль и Амадиса слишком явные мотивы, и подозрение сразу пало бы на них, тем более что Агнец собирался уничтожить не только меня, но и всех нас, в том числе Брендона. А вот Александр...

– Глупости! – резко произнесла Юнона. Как я и ожидал, ей пришлось не по нутру мое предположение. – У Александра нет никаких мотивов.

– Есть, – возразил я. – Он всегда ненавидел меня.

– Но вряд ли до такой степени, – заметила Пенелопа, – чтобы желать смерти своей матери.

– Он мог не знать, что она здесь.

– Глупости! – повторила Юнона. – Существо из Порядка было послано не для сведения личных счетов, а чтобы преградить тебе путь к престолу.

– А ты уверена, что Александр не метит на престол?

– Глупости! – настаивала мать. – Его никто не примет, и он знает это. Он прекрасно понимал, на что идет, когда отрекся от Митры и принял христианство.

– Гм-м... Он всегда может совершить обратное. Так сказать, путь покаяния никому не заказан. И кстати, я тоже христианин. Двадцать лет назад меня окрестили и нарекли Кевином, и к твоему сведению, отречение пока что не входит в мои планы. Я чувствую сентиментальную привязанность к своему новому имени и к религии, которую исповедовал последние два десятилетия, хотя никогда не был особенно набожным.

– Но ты не отрекался от Митры. А Александр отрекся – причем не из политических, а из чисто идейных соображений.

– Минуточку! – оживилась Бренда. – А ведь Артур дело говорит. Мама так увлеклась, защищая Александра, что совсем забыла про Харальда.

Пенелопа и Брендон быстро переглянулись и дружно закивали. Юнона поджала губы и потупилась.

– Харальд? – удивленно переспросил я. – Это еще кто такой?

– Сын Александра, – ответила Бренда. – Полукровка. Он родился еще до твоего исчезновения, но долгое время никто не знал о его существовании.

– Ну и ну! – сказал я. – Вот так сюрприз! Почему вы до сих пор молчали?

Бренда пожала плечами.

– Я полагала, что тебя не очень обрадует известие о появлении нового родственника по этой линии.

– Еще бы!

– Вот и не хотела тебя расстраивать.

– Я тоже, – сказала Пенелопа.

Брендон молча кивнул.

Мать сидела, нахмурившись, напряженно над чем-то размышляя. Я понимал, что ее мысли были далеки от радостных, и искренне сочувствовал ей.

– У кого-нибудь найдется закурить? – справился я.

Брендон вытащил из кармана брюк помятую пачку каких-то шикарных сигарет и угостил меня одной. Пенелопа тут же сотворила простенькое заклинание, и на кончике сигареты затлел огонек. Я затянулся, выдохнул дым и сказал:

– Спасибо, Пенни.

– Не за что. Просто я подумала, что сейчас колдовство тебе противопоказано.

– И правильно подумала, – подтвердил я. – Чувствую я себя прескверно. Боюсь, мои нервы не выдержат, попытайся я манипулировать даже самыми примитивными силами.

Юнона заботливо прикоснулась ладонью к моему лбу.

– Тебе очень плохо, сынок?

– Я истощен. Я черпал энергию из таких глубин Источника, что он чуть не убил меня... – Вдруг я кое-что вспомнил, и это воспоминание поразило меня, как громом. Однако я сдержал первый порыв и не стал делиться своей невероятной, ошеломляющей догадкой с родными. Только что возникшая в моем мозгу мысль была еще слишком сырая, к тому же я не был полностью уверен, что не стал жертвой игры собственного воображения, когда находился на грани помрачения рассудка. Но если это действительно было, то мне придется в корне пересмотреть свои и без того туманные представления об Источнике. Нужно будет поразмыслить об этом на досуге – а сейчас не время, других забот хватает.