Текст книги "Власть молнии"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

– И вам неча тут делать. Идите каждый своей дорогой.

Обсуждая на все лады происшедшее, люди стали понемногу расходиться. Вскоре во дворе остались лишь слуги.

«А ведь боится Михайло за дочку, – подумал Читрадрива. – Переживает, как бы колдуны проклятые на девку порчу не навели».

«В таком случае, мне надо было прежде всего околдовать самого Михайла, – заметил Карсидар. – Ведь я мог бы…»

«За себя он пусть не совсем, но уверен, а вот за дочь боится», – возразил Читрадрива.

Как всегда, с ним трудно было не согласиться. Милка, видать, в невестах ходит, а тут является проклятый чародей и наводит порчу… Действительно, кошмар!

– Ну что ж, Хорсадар, Дрив, добро пожаловать в мой дом, – сказал Остромир, глядя то на одного, то на другого и раздумывая, кланяться ли колдунам, или нечестивцы обойдутся и без этого приветствия.

– Благодарствуем, – ответил Читрадрива, подражая принятой здесь манере разговора.

Тысяцкий покосился на него с изумлением, покачал головой, хмыкнул, видимо, оценив старания чужеземца, и сказал:

– Тогда давайте-ка в баньку. Я уж наказал истопить. Попариться с дороги – первое дело.

И удовлетворённо потёр руки. Карсидар не совсем понял, что такое «банька», на всякий случай переспросил Читрадриву: «Это место, где моются?» – и, получив утвердительный ответ, призадумался. Выходит, ему придётся снимать верхнюю одежду, тем более, что Остромир хочет дать им новую. Как же тогда быть с его тайным оружием – рукавным арбалетом?

«Чего ты мучаешься, шлинасехэ? С твоими теперешними способностями никакой рукавный арбалет не нужен. У тебя там всего-навсего три стрелы, ими ты можешь убить троих…»

«Нет, одна осталась. Две я извёл на татар, а коротких стрел здесь, кажется, не делают, да и арбалетов я у русичей что-то не видел».

«Тем более – одна стрела, один враг. Что это по сравнению с отрядом татар, которых ты уничтожил в считанные минуты! Перестань мелочиться. Принцу такие колебания не к лицу».

Карсидар угрюмо вздохнул. Ничего не попишешь, придётся отдавать русичам бесценное потайное оружие, не раз выручавшее своего владельца. Оставалось решить, кому именно доверить арбалет.

В конце концов, улучив удобный момент, Карсидар подозвал Михайла, отвёл его в сторонку и прошептал:

– Вот что. Есть у меня одна вещь, которую нужно сохранить.

Распахнув кафтан и расстегнув пуговицы куртки, он продемонстрировал арбалет, как когда-то Пеменхату. Карсидар опасался, что сотник попросит его показать, как действует оружие, и тогда про него узнают остальные. Вопреки всем опасениям, Михайло не пожелал увидеть арбалет в действии. Он вообще отнёсся к «колдовскому» приспособлению и к просьбе Карсидара с необычайным почтением, поклялся своим богом сохранить всё в тайне, отвёл его в небольшой хозяйственный сарайчик, принял там предварительно разряженный арбалет, завернул в какую-то тряпку, с благоговением передал одному из своих слуг, оставшихся на Остромировом дворе, и что-то зашептал ему на ухо. Тот кивнул и со значительным видом удалился.

А к ним уже направлялся сам тысяцкий.

– Михайло, Хорсадар! Где вы запропастились? Банька давно готова, а вас не сыскать.

Дальше с Карсидаром и Читрадривой происходили очень странные вещи. Когда их, голых, ввели в жарко натопленную полутёмную пристройку дома, по полу которой стлался пеленой белёсый горячий туман, они решили было, что коварные русичи замышляют какую-то хитроумную каверзу. Лоханей для мытья там не оказалось, раскалённые камни в углу комнатки выглядели весьма и весьма подозрительно, а загадочный вид бородачей, державших связки прутьев с листьями, наводил на мысль о палачах. Но при всём этом ни опытный Читрадрива, ни Карсидар не чувствовали никакой опасности…

Действия русичей также заставляли усомниться в чистосердечности их намерений, поскольку они разлеглись на деревянных полках, идущих вдоль стен, и принялись по очереди хлестать друг друга этими подозрительными прутьями.

– Эй, древляне, вы что, никогда в бане не парились? – подзадоривал их Михайло, которого Ипатий охаживал по бокам, в перерывах между оханьями и бодрыми выкриками.

Остальные только засмеялись.

– А вот я пару поддам! – завопил Остромир.

Он сорвался со своей полки и плеснул прямо на раскалённые камни ковшик тёмно-коричневой жидкости, которую зачерпнул из деревянного ведра. Жидкость с шипением испарилась, в воздухе поползли новые клубы ароматного тумана.

– Хочешь кваску? – Остромир вновь зачерпнул ковшиком жидкость и протянул Карсидару. – Пей, не робей. Небось, у меня не хуже чем у Хорса? А, Хорсадар?

От напитка Карсидар не отказался – жара в пристройке стояла неописуемая, и охладиться не мешало. Жидкость имела приятный сладковато-кисловатый вкус и на удивление быстро притупила чувство голода, появившееся после проделанной дороги.

– Вкусно, – сказал он, утирая губы тыльной стороной ладони и протягивая посудину Остромиру. И тут обнаружил, что тысяцкий как-то изумлённо рассматривает нижнюю часть его живота.

– Так вот ты какой древлянин! – протянул наконец Остромир задумчиво. – Ну что ж… Париться будешь?

Копаться в мыслях тысяцкого Карсидар не решился (опыта в подобных делах было маловато, да и неохота, устал он с дороги), понял лишь, что речь идёт о неком странном народе. Опять на мгновение возникла надежда: возможно, где-то в этом краю всё же обитают колдуны… Но нет, не сейчас! К этому времени Карсидара порядком разморило. А Читрадрива, по характеру более склонный к экспериментам, уже лежал на низкой полке, и один из Остромировых слуг вовсю махал над ним пышной охапкой прутьев. Усталый Карсидар тоже опустился на полку и на всякий случай предупредил слуг:

– Только смотрите, с ухом поосторожнее.

Ощущения были непередаваемые! Внешне это действительно напоминало лёгкую форму пытки, особенно обливание студёной водой размятого, распаренного тела. Но после нескольких таких «заходов» думать ни о чём не хотелось. Карсидар всецело исполнился невероятной смесью лени и бодрости. Он впервые почувствовал, как сильно устал за эти дни – и одновременно настроение было превосходным! Всё же есть в этих русичах что-то от колдунов…

– …Ну, хватит. Поехали к князю.

Как?! Что?! Зачем?!

Карсидар очнулся от забытья наяву и увидел себя чисто вымытым, одетым в новую, непривычного покроя одежду, сидящим за длинным столом в одной из комнат дома тысяцкого. За окном уже смеркалось, на столе было ещё много напитков и еды, а он почти ни к чему не притронулся… Для чего так спешить?

– Не спорь, Хорсадар. Ростислав прислал сказать, что желает видеть вас обоих непременно сегодня.

Делать нечего, пришлось вставать из-за стола и в сопровождении слуг идти на конюшню, где дожидался уже оседланный Ристо. Ехать навстречу порошившей мелкой снежной крупой ночи…

«Эй, не зевай!» – и, почувствовав как бы лёгкий толчок изнутри, Карсидар опять встрепенулся.

Они следовали по широкому двору к огромному белокаменному дому. Вокруг было полным-полно людей, которых здесь называли гриднями. И все они следили за привезенными колдунами с плохо скрываемым любопытством. Ну, что за проклятие!..

«Не расслабляйся, мой принц. Не знаю, сделали это русичи нарочно или нет, но сейчас мы совсем не готовы оказывать сопротивление. А я чувствую, что без этого не обойдётся».

Ощущениями Читрадривы, гораздо более опытного в распознавании чужих помыслов, чем Карсидар, нельзя было пренебречь. Пришлось в самом деле встряхнуться, взять себя в руки, прислушаться… И Карсидар немедленно понял: опасения гандзака в самом деле небеспочвенны. Особенно сильная подозрительность исходила от длинноволосых длиннобородых людей в чёрных, достигавших щиколотки одеждах и таких же чёрных шапочках разнообразной формы. Это ещё кто такие? Солдаты?..

«Нет. Это специальные жрецы местного бога. Нас они ненавидят, потому что считают посланцами… постой, постой… да чёрных богов зла! Чертей, короче говоря».

Карсидар лишь плечами пожал. Ну, какой из него посланец чёрных богов зла? Он и колдовать толком не умеет. Правда, слава о нём уже гремела – но нельзя сказать, что слава была добрая, хоть он и уничтожил возглавляемый Менке отряд…

– Хорсадар! Слышишь меня? – Сотник слегка обернулся и прошептал через плечо:

– Ты того… осторожнее с князем. Мне лгал, сам заешь про что, а будешь с князем говорить, так гляди, слова выбирай. Понял?

«Смотри, как ты Михайлу понравился! – подумал Читрадрива. – Был бы ему несимпатичен, он бы не стал предупреждать тебя, это уж точно».

«При чём здесь симпатия? Просто он видит во мне сильного союзника, и всё тут».

«Не скажи, не скажи… Если ты в самом деле так силён, как показался, Михайло должен считать, что осторожность тебе ни к чему. Подумаешь, князь со всем войском! Велика важность. А он о тебе заботится. Значит, с одной стороны, не понял всей твоей силы или не поверил в неё до конца. А с другой – заботится о тебе чисто по-человечески. Опекает. А это важно! Это ты со счетов не сбрасывай».

«Ладно, учту».

Тяжёлые, украшенные росписью двери распахнулись перед ними, и гостей ввели в просторную гридницу. Кроме того, что она была гораздо больше имевшейся в вышгородском доме Остромира, в ней находилось много вооружённых людей, рассевшихся на лавках вдоль стен. В дальнем от входа конце, как было здесь заведено, стоял княжеский трон, на котором восседал богато одетый мужчина лет сорока. При первом же взгляде на него бросалось в глаза, что богато украшенный венец как-то криво сидел на плоском, как будто срезанном ударом меча лбу с глубокими залысинами. И ещё не очень понравилось Карсидару то, что на более низком по сравнению с троном стуле развалился толстенный жрец с огромным крестом на груди, чья шитая золотом одежда могла бы соперничать богатством с княжеским нарядом. По всей видимости, это был митрополит Иосиф, который, собственно, и вызвал их в столицу.

«Ага, вот отчего русичи недовольны новым князем!» – догадался Читрадрива, как всегда, на миг раньше Карсидара.

«Ты хочешь сказать, что нечего ждать добра от правителя, у которого жрец в первых советчиках?» – спросил тот.

«А что, шлинасехэ, ты от таких правителей много хорошего видел?» – съехидничал гандзак.

Между тем они оказались уже перед самым троном. Ростислав переводил скучающий и какой-то безразличный взгляд с Карсидара на Читрадриву и обратно.

– Так значит, эти двое и есть колдуны? – после длительной паузы спросил он.

– Они самые, – подтвердил Остромир.

Михайло, не говоря ни слова, просто кивнул.

– Ага-а-а… – князь слегка вздрогнул, словно до него только сейчас дошёл истинный смысл всего происходящего, забормотал:

– Забавно, забавно. Очень забавно, – и так энергично закивал головой, что венец на его челе стал подпрыгивать.

«Это шут какой-то, а не князь, – разочаровано подумал Читрадрива. – Тебе не кажется, что нас обманули?.. Слушай, шлинасехэ, не хочешь ли ты немножко попрактиковаться в слегка углублённом проникновении? Не таком сильном, чтобы твоя личность начала отвергать его, но глубже обычного. Понял? А я буду начеку. Если надо, подстрахую тебя».

Терять было нечего, и Карсидар попробовал. Получилось не очень гладко – он едва не свалился на дно сознания Ростислава (что было бы сейчас весьма некстати!), но был вовремя остановлен Читрадривой. Получилось как однажды в горах, когда они искали вход в Ральярг, ещё счастливые в своём неведении. В самый последний момент Карсидар успел схватить за руку гандзака, когда тот потерял равновесие и чуть не ухнул в бездну. А сейчас уже Читрадрива спас его – пусть и не от смерти, но от сильной душевной травмы… Как обычно, первый блин получился комом, однако нельзя сказать, что эксперимент полностью провалился. Несмотря на краткость проникновения, друзья убедились: перед ними не подставное лицо, а самый настоящий киевский князь Ростислав Мстиславыч собственной персоной.

«Ничего не понимаю! – удивился Читрадрива. – Ему что, безразличны возможные союзники в войне против татар?»

Тут князь лениво попросил:

– Так расскажите же сами, что там случилось. А то другие, поди, наврали мне с три короба.

«Тебе не кажется, что Ростислав только изображает безразличие? – предположил Карсидар. – И делает это так хорошо, что даже ты не в силах раскусить его хитрость. Как иначе объяснить его апатию?»

«Поэтому я и просил тебя заглянуть в мысли князя, – ответил Читрадрива. – Ты, хоть менее опытен, но можешь больше моего. А я понаблюдал чуть-чуть с твоей помощью».

«И что?..»

«Ничего, – в мыслях Читрадривы сквозила полная безнадёжность. – Даже хуже того: теперь я ничего не понимаю!.. Впрочем, ладно. Князь ждёт твоего рассказа. Давай, только будь осторожен, не наговори глупостей».

Карсидар принялся рассказывать о событиях, произошедших в лагере татар примерно десять дней назад, при этом стараясь обойти кое-какие подробности, знать которые русичам было совсем ни к чему. Но очень скоро выяснилось, что князь то ли в самом деле мастерски притворяется безразличным, то ли основательно подготовился к их встрече, то ли просто довольно сообразителен. Неожиданно он оборвал Карсидара на полуслове и, глядя в пол, тихо спросил:

– Так откуда ты приехал?

Карсидар почувствовал, как все присутствующие замерли в напряжённом ожидании. «Не солгал бы ему!..» – чуть не выкрикнул в сердцах Михайло.

И как на зло, Карсидар не мог придумать никакого хоть в малейшей степени правдоподобного ответа. Он понимал, что следовало позаботиться об этом заранее, что раздумывать сейчас уже слишком поздно. И сказал первое, что пришло в голову, а именно – правду, голую правду:

– Я ехал с севера на юг.

– И приятель твой тоже с севера? – по-прежнему тихо продолжал расспрашивать Ростислав.

– И он оттуда, – подтвердил Карсидар.

– Складно говоришь, – похвалил князь. – Древлянские земли в самом деле севернее полянской Руси. Только мне сказывали, что вы не разумели языка нашего. А отчего, дозволь спросить? Какие же вы тогда древляне?

Тут Читрадрива мысленно попросил Карсидара не вмешиваться и шагнув вперёд сказал:

– Княже, мы не древляне. Мой товарищ, которого вы называете Хорсадаром, неверно понял, что от него хотят. Тут произошла ошибка из-за моего имени…

– А ты и есть Дрив, насколько я понимаю? – уточнил Ростислав.

Читрадрива кивнул.

– Но раз не древляне, то кто же тогда? Дреговичи? Радимичи? Кривичи? – начал лениво спрашивать князь.

Карсидар едва не вмешался, рискуя всё погубить. Однако Читрадрива недаром провёл время в Вышгороде. Он вовремя остановил не в меру пылкого товарища отрывистым и веским:

– Нет.

– Неужели чудь, жмудь, водь или весь? – теперь в тоне Ростислава явно сквозила насмешка. Чувствовалось, что он не верит ни единому слову чужестранцев.

– Нет, княже, мы не принадлежим ни к одному из этих племён, – сказал Читрадрива и мысленно добавил: «Это ловушка».

– Тогда варяги?

Карсидар почувствовал досаду гандзака, который, очевидно, не успел разузнать чего-либо об этом племени.

– Остромир, Михайло, они по-варяжски разумеют? – спросил князь.

Проведший с гостями больше времени сотник выразился в том смысле, что вроде бы нет, и запинаясь добавил:

– Но… ведь они за неделю выучились по-нашему так, как сейчас говорят.

– За неделю? – переспросил Ростислав, удивлённо качнув бровями. – Впрочем, их же и нашли десять дней тому назад, если не ошибаюсь…

– Да ужель не зришь ты, княже?! – раздался зычный голос. – Сии два мужа бесовския отродия еси!

Это выкрикнул богато одетый жрец. Он вскочил, вытянул по направлению к Карсидару и Читрадриве растопыренную пятерню, точно желая схватить их и задушить. Его глаза гневно сверкали, окладистая борода колыхалась, а необъятное чрево просто ходило ходуном.

Услышав эти слова, присутствующие содрогнулись, заохали и, как один, принялись делать странные движения правой рукой.

– Но они же татар пожгли, – попытался вступиться за них Михайло.

Однако жрец строго возразил:

– Больший сатана меньшаго избиша, дабы искусити святу землю Русь и князя ея православнаго!

Карсидар и Читрадрива понимали его с трудом. Жрец как-то странно коверкал слова, которые за десять прошедших дней стали вполне привычными. Чтобы понять смысл сказанного, приходилось немного напрягаться.

– Так ты считаешь, что эти двое дурачат меня? – спросил Ростислав жреца.

Тот энергично кивнул:

– Истинно, истинно глаголю те, княже. Лжут бесы лукавыя.

– Мне? Князю?!

Тут Карсидар и Читрадрива впервые увидели (и почувствовали тоже), как маска напускного безразличия медленно сползла с лица (а также с души) Ростислава, и линия сжатых, сизых от напряжения губ князя сломалась ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.

– Ну, Михаиле, – сурово обратился жрец к сотнику. – Молви нам, откеле сияло?

– Когда мы за татарами глядели, на земле сияние было, а потом… – неуверенно начал Михайло, понимая, что в его ответе содержатся нежелательные сведения.

А жрец и не слушал дальше. Он заговорил. Говорил много, долго, и речь его сводилась к одному: раз свет исходил из земли, значит, Карсидар и Читрадрива прибыли из обиталища мертвецов и чёрных богов-чертей, а потому являются посланцами верховного злого бога – сатаны. И если князь примет их хорошо, то тем самым заключит союз с тьмой, которая после этого поглотит его государство навеки.

Карсидар медленно огляделся по сторонам. Все присутствующие завороженно смотрели на жреца. По мере того, как веские, убедительные доказательства «непотребства» чужаков одно за другим срывались с его пухлых губ, едва различимых в зарослях окладистой бороды, в гриднице словно становилось всё темнее и темнее, а под конец этой прочувствованной, с тонким расчётом составленной речи сердца всех русичей сковал ледяной ужас. Только Михайло и, в некоторой степени, Остромир сожалели об утрате союзников, которые, по их мнению, могли здорово помочь в назревавшей войне с татарами. А Ростислав не боялся, но гневался за предполагаемую попытку надуть самого князя. Хотя ложь Карсидара была вынужденной. Не рассказывать же этим людям легенду про Ральярг-Риндарию! Ещё обидятся.

– …а сей признал, что даром поганскаго Хорса еси, ибо так рёк! – возмущённо воскликнул жрец.

Люди вновь ужаснулись и принялись суетливо двигать руками.

– Вы ошибаетесь…

Читрадрива хотел что-то сказать насчёт имени Карсидара, но его слова покрыл трубный вопль обвинителя:

– Э-э-э-э-эй, бра-ти-я-а-а-а!!!

Сзади, в дверях гридницы, послышался топот. Карсидар и Читрадрива обернулись и увидели несущихся на них младших жрецов с деревянными вёдрами. Мгновение – и их обоих окатили с головы до ног потоками студёной воды.

– Святая вода! Изыди, сатана! – злорадствовал жрец-митрополит, подпрыгивая от возбуждения. Было ясно, что эту выходку он спланировал заранее, как и свою речь.

– Слушай, я смотрю, у них купания в большой чести, – заметил Карсидар, фыркая и отряхиваясь.

А беснующийся жрец выразился в том смысле, что против святой воды ни одно колдовство не устоит, и чёртовых посланцев теперь можно смело вязать, не боясь их проклятых чар.

Ростислав поднялся с трона, выпрямился и сделал властный жест рукой.

«Приготовься, сейчас начнётся, – подумал Читрадрива и уточнил:

– Но погоди, не набрасывайся на них, как на татар. Первым попробую я. Хайен-эрец у меня получается неплохо».

«Лучше бы я испытал свои способности на Ростиславе», – ответил Карсидар, метнув на князя приглушённый взгляд.

«Э нет, до князя будем добираться в последнюю очередь. И очень надеюсь, что до этого не дойдёт…»

Они обменивались мыслями практически молниеносно, но и княжеские гридни не мешкали. К «поганцам» уже бежало около десятка человек. Не смея противиться княжьей воле, Михайло с Остромиром отступили в сторону. Казалось, Карсидар и Читрадрива полностью беззащитны перед нападающими.

– В поруб их…

Похоже, Ростислав собирался разразиться гневной речью, но вдруг онемел от изумления. Его верные гридни ни с того, ни с сего окаменели и прямо на бегу, в самых нелепых позах, с чисто деревянным стуком попадали на пол. Все присутствующие испуганно ахнули.

«Да, у меня получается гораздо резче», – признал Карсидар.

«Ничего, дело наживное», – успокоил его Читрадрива.

Жрец издал невнятный звук, попятился, споткнулся, плюхнулся на жалобно скрипнувший под массой грузного тела стул. Высокая шапка свалилась с его головы. Стук от её падения показался оцепеневшим людям громом.

– А ты точно освятил воду? – с сомнением спросил жреца Ростислав, который первым пришёл в себя.

Трясущимися губами митрополит принялся лепетать что-то бессвязное, часто-часто кивая головой.

– Не стоит больше испытывать на нас ваши проверенные средства, – с едва уловимой иронией произнёс Читрадрива. – Ты лучше скажи, княже, куда нам отправляться? Что такое поруб? Тюрьма, что ли?

Князь непонимающе воззрился на него.

«Ты с ума сошёл! – Карсидар еле сдержался, чтобы подумать это, а не выкрикнуть вслух. – Добровольно хочешь запереться в темницу?»

«Не глупи, – Читрадрива оставался невозмутимым как внешне, так и внутренне. – Посмотри на русичей: они напуганы и одновременно злы. Малейшая неосторожность с нашей стороны, и толпа либо разбежится, либо наоборот – набросится на нас. И то, и другое будет означать начало войны. А разве ты собираешься воевать ещё и с этим народом?»

Упавшие гридни начинали потихоньку шевелиться, медленно приходя в себя. Мудрый Читрадрива не убил их, а лишь временно сковал параличом.

«Отсидимся в тюрьме, в порубе этом, пока страсти не поутихнут. А ты тем временем ещё подучишься всяким нужным вещам», – продолжал думать гандзак, и как Карсидар ни прикидывал, ничего лучшего предложить не смог.