Текст книги "Интриги двуликих (СИ)"

Автор книги: Олег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Я высоко подняла телефон, освещая долгий темный коридор и с облегчением отмечая, что парень становится спокойнее, а Варгу легче тащить его буквально на себе.

По крайней мере, он перестал кричать и теперь только что-то монотонно бормотал себе под нос, глядя пустыми глазами туда, куда уходил луч холодного искусственного света.

Так мы прошли по коридору с каютами, но не поднялись вверх, где был офис Варга и все викинги, а спустились еще ниже.

В очередной коридор, где было тихо, пусто, но светло.

Очень светло.

Настолько, что казалось, что лампы светят не только с потолка, но даже на полу.

В какой-то момент стало даже больно глазам, но я почему-то не переставала идти за Варгом и светить этим фонариком лишь потому, что парень продолжал смотреть только на луч.

Еще больше я удивилась, когда Варг свернул в распахнутую настежь дверь, за которой оказалось просто самое настоящее морское царство!

Честное слово, Аквамен нервно курил бы в сторонке!

С раскрытым ртом я застыла на пороге, огромными глазами осматривая помещение комнаты, которая на первый взгляд казалась одним огромным аквариумом: здесь не было ни стен, ни перегородок, очень мало мебели, но зато почти всё было в волшебном голубом цвете, отчего создавалось нереальное чувство, словно ты под водой.

Чистой-чистой, прозрачной и бирюзовой.

Ощущение подводного мира складывалось еще и оттого, что по стенам шли плавные блики, как обычно бывает в бассейнах, потому что здесь была только одна «перегородка» – громадный аквариум в несколько метров длиной от пола и до самого потолка.

И в нем был целый мир с десятками разнообразных рыб, затонувшим кораблем и яркой подсветкой!

Такое нереальное, захватывающее дух великолепие я видела, пожалуй, только на фото о великолепии и богатстве Дубая!

Комната была просто огромной и явно состояла когда-то из нескольких кают, которые объединили, снеся все стены.

А еще здесь не было ни единого темного места.

Ни одной тени.

Потому что каждый угол, каждый предмет мебели был подсвечен даже снизу, создавая эффект парения над полом.

Варг осторожно посадил парня на низкий, но длинный диван, заговорив с ним голосом, от звука которого у меня по позвоночнику побежали мурашки.

– Теперь везде светло. Всё хорошо. Везде светло.

Никогда еще я не слышала, что его голос может быть таким по-настоящему теплым.

Настолько проникновенным и переживающим, что в какой-то момент мне показалось, что Варг просто решил, что меня нет рядом.

Что он остался один на один с парнем.

Он гладил его по растрепанным, явно отросшим волосам, заглядывая в глаза, даже если тот не смотрел в ответ, только продолжал раскачиваться из стороны в сторону, но уже без той паники, которая накрыла его на улице.

– Я с тобой. Везде светло.

А я едва дышала, наблюдая за ними, словно воришка, и никак не могла отвести взгляд.

Потому что впервые поняла, что у этого ледяного великана может быть сердце.

Варг очнулся и грозно нахмурился, увидев меня за порогом в коридоре, отчего холодный бесчувственный монстр тут же вернулся, когда послышался бег и скоро в комнату влетел Бьёрн, едва не сбивая меня с дороги.

– Мне парни сказали! Как он вышел?

– Скоро узнаем, – отозвался Варг так, что я поняла только одно: этим вечером кто-то снова лишится жизни. – Иди к себе, Лиза.

Теперь он снова был собой: холодный, жестокий, резкий – тот, кого нужно было бояться на уровне инстинктов.

И я боялась.

Потому что уже знала, на что он способен в минуты праведного гнева, и по-прежнему упрямо не хотела умирать.

Поэтому только протянула его телефон, осторожно положив прямо на пороге, и слышала голос, уже пошагав по светлому коридору, который обращался к Бьёрну:

– Позови дока. Нам снова потребуются лекарства.

Я не остановилась.

Шла быстро вперед, теперь замечая на полу капли крови, что вели дорожкой по всему коридору, лестнице, когда я поднималась наверх, и вплоть до моей каюты.

Это была кровь Варга. Из раны, которую оставила на нем я.

Он не думал о своей боли и ранах, когда тащил парня.

Потому что не было ничего важнее его.

2 глава

Ну ведь не касалось меня это!

А я всё продолжала ходить от стены до стены, заламывая руки и не в состоянии выбросить из головы то, что увидела каких-то полчаса назад.

Было ощущение, что я заглянула в ящик Пандоры, сама того не ведая.

И теперь он манил меня своими тайнами и запретами.

Не останавливало даже то, что дальше может быть только хуже.

Вернее, останавливало, но ненадолго!

Тут и дураку было ясно, что Варг не позволит лезть в его жизнь. И почему я свято уверовала в то, что мне позволено больше, чем другим?

Из-за его отношения!

Если бы в него выстрелил кто-то другой из смертников – остался ли бы он жив после этого?

Нет!

А еще едва ли Бьёрн стал стрелять в плечо!

И лучше бы на моем пути и сейчас появился мрачный Бьёрн или кто-нибудь из викингов, чтобы отправить меня коротать ночь в каюте и дальше гонять тысячу и одну мысль – может, тогда всё пошло бы иначе.

Но я застыла уже у дверей кабинета Варга, когда поняла, что она приоткрыта и он видит меня.

Сидит за своим столом полуобнаженный, хмурый и пытается вытереть салфеткой кровь, которая уже успела засохнуть на груди и животе.

Крови было много.

Настолько, что она впиталась даже в брюки.

Только, кажется, самого Варга это едва ли тревожило.

Он вопросительно кивнул мне, а я посчитала, что осмелела настолько, что смогу войти и даже спрашивать его.

Вошла, тихо прикрыв за собой дверь, и остановилась у порога, буквально кожей ощущая его ледяной взгляд.

Варг был в бешенстве, но его можно было понять.

– …Ведь это был твой брат?

Если бы лед мог исходить от тела и взгляда, я бы стала замороженной статуей за считаные секунды.

И мой разум вопил мне, что не нужно больше затрагивать эту тему, а просто извиниться и уйти… Но какой-то противный голос внутри не давал мне сделать ни шага назад.

Валькирия вопила во мне, что я не делаю ничего плохого.

Но очень много опасного.

Варг не отвечал.

Только продолжал смотреть на меня тяжело и холодно, отчего я переступила с ноги на ногу, но всё равно упрямо прошла вперед, вставая теперь прямо перед его столом.

– Не стоит лезть в мои дела.

Это было сказано так, что дрожь пошла по телу и клацнули зубы.

Только не от страха.

От ярости.

А в голове отчаянно стучала мысль, что только раненый зверь будет рычать и скалиться, оберегая то, что дорого ему. Что задевает его за живое.

Только кто из нас был этим зверем?

Я или он?

Ведь это он вывернул мою душу наизнанку, не спрашивая позволения!

Он распотрошил мою жизнь, кинув меня в яму, где я барахталась, но не могла выбраться!

По его прихоти я боролась за жизнь, как умела, становясь на ноги с колен каждый раз, когда было так больно и страшно, что казалось, будто я никогда не смогу подняться!

– Я бы не лезла! Я бы спокойно жила своей жизнью и знать не знала бы о тебе и твоих чертовых викингах, если бы они не притащили меня сюда! Если бы ты не держал меня здесь! Я стала частью твоих гребаных дел, сама того не желая!

Я почти рычала.

Смотрела в его холодные глаза и была готова кинуться через стол и просто придушить!

– Осторожнее со словами. Всему есть предел, Лиза.

– Нет больше никаких пределов! Разве не ТЫ позволяешь мне это всё? Не ты ведешь себя со мной так, как ни с кем другим?

Теперь я была уверена в том, что он не приходил ни к кому из смертников так, как позволял себе приходить ко мне.

Теперь я даже не была уверена, что остальные живут здесь настолько же вольготно, как я, Художник и Саша.

Что их так же кормят и приносят вещи, ссылаясь на то, что этой дьявольской игрой мы сами зарабатываем себе деньги, которые можем тратить.

Он сам выделял меня!

Делал особенной.

Позволял мне действовать глупо, но смело, не боясь, что он возьмет топор и проучит меня.

Господи, да он простил даже то, что я стреляла в него!

Варг только сжал губы, но ничего не ответил.

Продолжал смотреть этими холодными отрешенными глазами, а мне казалось, что чем больше я кричу и пытаюсь достучаться до него, тем сильнее он закрывается.

Разве можно разбить такой лед?

– Я не хочу этого всего, ясно! Я ненавижу это место и всех, кого вижу! Но разве у меня есть шанс выбрать что-то иное? Теперь я просто пытаюсь жить здесь! Выживать!..

Жутко, но у меня даже слез не было.

Внутри всё сгорело, и остался один лишь пепел из надежд и планов, которые рухнули в тот миг, когда я оказалась здесь снова.

– …Я ему просто помочь хотела! Увидела, что кто-то вышел на улицу, и первым делом подумала, что ты зарубишь его, как только узнаешь. Думала, что спасаю…

Не было больше смысла говорить.

Варг не понимал меня.

Да ему и не нужно это было.

Этот ледяной мир был его. Полностью и целиком.

И то, что я пыталась даже просто заглянуть в него, было напрасно.

Как бы меня ни называли викинги, а для главного из них я по-прежнему оставалась никем.

Забавной зверушкой, которая скрашивала его суровые будни и слегка развлекала на пару с жопастой подружкой.

– Что ты хочешь услышать от меня, Лиза?

Варг тяжело откинулся назад на свое кресло, даже не поморщившись от того, что кровь потекла снова из раны на плече, стекая алой струйкой по его груди и торсу.

 – Да, это мой брат.

Я медленно моргнула, проглатывая все свои крики и проклятья, которые уже зудели на кончике языка, понимая, что он удивил меня. Снова.

С тех пор, как я оказалась в Чертоге во второй раз, мне казалось, что я перестала узнавать Варга.

Он всё еще оставался чудовищем и ледяным монстром, но в нем что-то неуловимо изменилось. Словно в какой-то момент он отпустил себя и стал… доверять мне?

Как можно было объяснить, почему он стал настолько лояльным?

И если в прошлом мы играли и вели негласный счет, то что происходило сейчас?

Я растерянно застыла, замолчав, и неожиданно сделала пару шагов к нему, замечая, как тут же напряглись его широченные плечи, а в глазах полыхнул отблеск голода, который я уже видела.

Господи, я и сама не знала, что творила сейчас… Просто я знала, каково это – когда болит сердце за тех, кого любишь.

Я молча взяла из рук Варга салфетку, не глядя в его лицо, и осторожно коснулась плеча, чтобы помочь ему стереть кровь.

Потому что я не была, как он.

Мои чувства не были льдом.

Они всё еще были живы и отзывались на боль и печаль других людей, какими бы люди ни были.

– …Вы похожи с братом, – пробормотала я, потому что тишина и его прямой взгляд, направленный на меня, становились просто невыносимыми.

Я боялась, что очнусь и просто убегу в следующую секунду, так и не попробовав узнать его душу.

Ту маленькую сломанную часть, которая, кажется, всё еще была теплой.

Зачем мне это было нужно, я не знала.

Просто думать о том, что Варг не бездушный монстр, а в чем-то тоже человек, было приятно.

И ценно.

Я хваталась за эту соломинку отчаянно и горячо, чтобы не сгинуть самой в мире, который был жесток и холоден для меня.

Ведь каждый человек стремится к теплу.

Он ищет его и не хочет отпускать, когда находит.

Так и я, увидев этот едва заметный свет в ледяном царстве, тянулась к нему, пытаясь разжечь огонь, чтобы согреться самой.

Варг не двигался и не говорил, пока я осторожно стирала кровавые подтеки, снова думая о том, что он не чувствовал своей боли и не жалел своей крови ради брата.

– Он такой же высокий, и плечи широкие. Только ты более мускулистый…

Варг продолжал молчать, рассматривая меня и не торопясь что-либо делать, даже когда я осторожно положила пропитанную кровью салфетку на стол и взяла из пачки другую.

Я долго не решалась сказать это, но в конце концов тихо выдохнула, так и не поднимая глаз на него:

– …Я знаю, чем болен твой брат.

Под моими пальцами тело Варга напряглось и застыло.

Не от физической боли.

Оттого что я задела его за живое.

– Если бы мы встретились в обычной жизни и смогли бы подружиться, то я бы рассказала тебе, что с детства мечтала стать учительницей и работать с детьми, поэтому вопросов с выбором будущей профессии у меня не было. А еще рассказала бы, что, помимо преподавания, нас учили заниматься с детьми, которых называют особенными… с тяжелыми диагнозами и необычными взглядами за этот мир.

– Ромка уже не ребенок. Ему двадцать семь.

– Но у него тяжелая форма аутизма.

Варг сжал челюсти, но не отвел взгляда ни на секунду, даже если сейчас в нем был ад.

Его персональный, жуткий, бесконечный ад, в котором он не мог помочь своему брату, какой бы властью ни обладал и сколько бы денег ни заработал.

– Он всегда был странный, но не всегда такой, как сейчас, – сухо отозвался Варг, а я нутром чувствовала, что ему больно, потому и говорил так, чтобы я отстала от него. Чтобы разозлилась и ушла.

– Я хочу помочь ему…

– Ты не сможешь ему помочь, Лиза.

Это было сказано резко и должно было поставить жирную точку, но я всё не уходила, а продолжала стирать кровь с торса Варга, и, словно понимая это, он добавил всё так же хмуро:

– Последние двадцать лет с ним занимаются лучшие специалисты. Психологи. Логопеды. Специальные терапевты. Ромку осматривали зарубежные специалисты. Его лечили нетрадиционно и медикаментозно. В его состоянии ничего не меняется в лучшую сторону.

Это звучало серьезно.

И безнадежно.

Мы снова молчали какое-то время, пока я не выдохнула:

– Он любит рыб?

И снова мне казалось, что я ударила Варга.

Словно нашла место, где этому ледяному великану могло быть больно.

– Это единственное приятное воспоминание, которое осталось в его памяти.

– Расскажи мне, я хочу знать…

– Есть вещи, которые лучше не знать, чтобы спать спокойно, Лиза.

– Не думаю, что меня можно испугать чем-то больше того, что я видела здесь.

Варг хмыкнул.

Жестко и холодно.

Но я бы уже не отступила, даже если теперь понимала, что едва ли услышу что-то хорошее.

– Ромке было четыре, когда в наш дом ворвались грабители.

Голос Варга звучал холодно и безжизненно, но от первого услышанного предложения у меня задрожали руки.

– Был обед. Мама готовила рыбу, которую отец и Ромка поймали на рыбалке тем утром. Папа всегда брал с собой Ромку на рыбалку, потому что она успокаивала его. Нападающих было пятеро. Отца пырнули ножом. Когда мама услышала шум и поняла, что происходит, попыталась спасти Ромку и младшую сестру, которой на тот момент было семь лет. Она схватила их и побежала на второй этаж. Отец пытался встать и защитить их. Его добили на лестнице, нанеся более двадцати ножевых ранений в спину. Но он всё равно был жив. Его добили, перерезав горло. Мама спрятала Ромку под кроватью в спальне, но убежать и увести нападающих не успела. Ее и младшую сестру изнасиловали все пятеро. А потом перерезали им горло. Всё это время Ромка лежал под кроватью.

– …Он всё это видел? – едва смогла прошептать я, на что Варг только кивнул, а я закрыла лицо руками, ощущая, как первые слезы потекли по холодным щекам.

– Мне было четырнадцать… Когда я выбежал из кухни и попытался спасти отца, то получил четыре удара в спину ножом. Меня просто взяли за шкирку и выбросили за порог в сугроб возле дома. Когда кровь вытекла на дорогу, ее увидели проходящие мимо люди. Вызвали полицию. После трех недель в реанимации и двух операций я пришел в себя и узнал, что моей семьи больше нет. Врач сказал, что если бы не холод, в котором я лежал, то и меня бы в живых уже не было. Ромку нашли полицейские спустя двое суток. Там же, под кроватью. И отправили в специальный центр для трудных подростков… Когда я сбежал из больницы, чтобы забрать его, то меня не пускали. Говорили: поскольку я несовершеннолетний, то не могу забрать брата. Не смогу самостоятельно ухаживать за ним с таким диагнозом. Они привязывали его к кровати за руки и за ноги, когда он кричал ночами. Считали совершенно безумным и неуправляемым. А затем отправили в психиатрическую больницу, где успокаивали сильнодействующим препаратами…

– Как ты забрал его? – я едва могла говорить, вытирая слезы дрожащими ладонями и ощущая кровь Варга на своих руках, поражаясь тому, сколько сил и боли нужно было стерпеть, чтобы говорить об этом сейчас.

Даже спустя столько лет.

Не срываясь на крик и не пытаясь разнести кабинет, потому что было больно… чертовски.

Адски.

Немыслимо.

Больно даже мне.

– Вместе с Бьёрном и парой своих друзей, которые остались рядом со мной, я выкрал брата. Единственным, кто пришел мне на помощь, был Алексей-старший. Глава русского квартала. Он был другом отца. В то время он еще не обладал такой властью, как сейчас, но уже имел достаточно связей. Он официально усыновил Ромку и добился того, чтобы забрать его к себе домой до тех пор, пока я не заработал денег, чтобы снять жилье и забрать брата к себе в лучшие условия, чем были у меня до этого.

– Те люди, которым ты отрубил головы… Это были они?..

У меня язык не поворачивался сказать о них, но Варг всё понял и молча кивнул, а я больше не могла выдавить ни слова.

Я даже его лица не видела сквозь пелену слез.

Только молча положила еще одну кровавую салфетку в стопку к тем, что уже лежали на столе, и так же молча вышла из его кабинета.

А потом рыдала в каюте, забравшись в ванну.

Рыдала и никак не могла успокоиться.

Меня разрывало на части изнутри от человеческой жестокости.

От этой чудовищной боли, которая перевернула две невинные жизни, одну сломав на корню, а вторую сделав настолько жестокой, что до сих пор не верилось, что в Варге осталось хоть что-то человечное.

От жалости к себе, что, позволив себе быть отзывчивой, я оказалась в этой чудовищной ситуации, выхода из которой не было.

От холодного осознания того, что больше я ничего не смогу сделать и нужно опустить голову и смириться с тем, что мир никогда не станет прежним.

Больше я не сдерживалась.

Кричала и выла, ударяя здоровой рукой по ванне.

Выплескивала всю боль, обиду, горечь, страх… Всё, что кипело и горело во мне и вот теперь превращалось в пепел, который развевался по ледяной земле Варга, где не было ничего живого.

В мире, где был только он и эти жестокие правила, жить по которым мне нужно было научиться.

Только валькирия во мне расправляла крылья, подобно фениксу, что возрождается из пепла.

Это она заставляла меня подниматься вновь и вновь с колен, стараясь отыскать в этой жизни то, ради чего я еще могла бы жить, сколько бы времени мне ни было отведено.

Именно поэтому спустя пару часов я сидела в холодной ванне, глядя в светлый потолок, больше не пытаясь прятаться от холода, который медленно, но упрямо и верно пробирался в маленькое помещение.

Теперь я не боялась его.

А принимала как есть.

Закрыв глаза, я чувствовала, как он обнимает меня своими призрачными руками и легко целует пульсирующую от боли рану, принося облегчение, на которое я даже не рассчитывала.

И пусть кожа покрылась мурашками, не желая отдавать тепло, но холод заставлял собраться и действовать.

Идти дальше только вперед, не опуская головы.

Он не давал ни единого шанса упасть и позволить смерти и боли забрать тебя с потрохами, собирая колючими губами дрожь моего тела.

Его крылья были из чистого льда и не давали взлететь вверх, но они надежно держали меня у земли, сбрасывая лишние надежды и мечты, которым не дано было сбыться.

Отныне это был и мой мир тоже.

Холод учил меня быть осторожнее, умнее, не принимать поспешных решений, но не отбирал того, что еще осталось в сердце, – веры в то, что в людях еще может быть что-то хорошее…

Я не собиралась ложиться спать.

Просто не смогла бы сделать это, боясь, что под веками увижу маленького Ромку, чья жизнь была сломана так жестоко и неожиданно.

И даже Варга… длинного худого подростка с голубыми глазами, которого медики доставали из снежного сугроба, полного его крови.

Вместо сна я снова облачилась в свой уже любимый белый костюм и угги и вышла из каюты, направляясь только вперед и вверх.

На этажи, где могла встретить викингов.

Я уже поняла, что они спали как-то по очереди, всегда были те, кто разгуливал по Чертогу независимо от времени суток.

– Ты почему не спишь, русская? Рука болит? Позвать дока?

Один из викингов как раз шел по каким-то своим делам, когда я почти влетела в него на повороте.

Имен я не знала.

Но некоторых уже различала по внешности.

Странно, что он не был зол тем, что увидел меня на этом этаже.

Не попытался повысить голос и не начал выгонять меня.

Только смотрел пристально, словно пытался понять, что я опять замышляю.

– Как мне найти комнату Художника?

Честно говоря, я думала, что мужчина только выпучит глаза и отправит меня в свою каюту коротать ночь дальше.

Но вместо этого он только кивнул в ту сторону, откуда я и вышла:

– Он в тех же каютах, что и ты, только немного дальше.

– Мы с ним на одном этаже?

– Да. Отсчитай от своей комнаты шесть вдоль коридора, там его и найдешь.

– Спасибо, – скованно кивнула я в ответ, ощущая его взгляд до тех пор, пока не свернула за следующий угол, отправляясь снова вниз и вдоль по коридору, как мне только что сказали.

Подумать только, Джо был рядом!

А я-то считала его статус в мире викингов каким-то недосягаемым и особенным.

Но теперь понимала, что все эти каюты, которые были закрыты, стали местом заключения или попыток жизни для остальных игроков.

Открыты каюты были только у меня.

И Джо.

Лишь в этот момент я подумала, что все уже должны были спать, скованно остановившись и замирая, потому что неожиданно услышала музыку.

Нет, она не доносилась сверху, пока бар работал.

Она шла из каюты Джо, куда я осторожно заглянула, приоткрывая тяжелую железную дверь и понимая, что не одна я не сплю этой ночью.

А еще теперь я увидела собственными глазами, отчего Джо все называли Художником.

Дело было вовсе не в большом количестве татуировок на его теле.

Вся его каюта была сплошь в рисунках.

Невероятно красивых, детальных.

Некоторые из них были цветные, но большинство – графические, черно-белые.

Словно эскизы татуировок.

– Эльза? – он широко улыбнулся, когда увидел меня в проеме двери, снимая с себя наушники, откуда лилась музыка. – Входи! Рад видеть тебя.

Я скованно улыбнулась ему в ответ, но вошла не сразу.

Сначала быстро и не без удивления рассматривала место его обитания, вдруг снова подумав о том, что говорил Варг про те деньги, которые мы якобы зарабатываем на играх сами.

И которые можем тратить на свое усмотрение.

До этого момента его слова казались мне если не ложью, то явным и очень напущенным преувеличением.

Я могла бы поверить в то, что его ледяное сердце не дрогнуло, как и рука, когда он знатно раскошелился на «подарки» для меня и Саши.

Но чтобы он вот так же одаривал Джо… Это явно было не из разряда существующей реальности.

И пускай в его каюте было так же прохладно, как и в моей, здесь было черное постельное белье, мольберт для рисования, бесчисленное количество каких-то тюбиков явно с краской, кистей и прочих принадлежностей для рисования.

А еще самый настоящий телескоп!

Что уж говорить про плеер и не самые дешевые наушники!

– Снова не спится? – Джо подошел ко мне сам, открывая дверь шире и тем самым приглашая в его каюту, которая выглядела настолько жилой, что напоминала комнату обычного современного мужчины с уклоном в любимое хобби.

– Есть немного, – пробормотала я, входя и замечая, что Джо оставил дверь открытой, а сам сел на край кровати, глядя на меня, как всегда, спокойно и тепло.

Уму было непостижимо, как при своей уравновешенной и такой стабильной психике он когда-то решился покончить с собой.

Или как он попал в это место?

– Очень красиво, – я опустилась на мягкий стул по типу компьютерного, который здесь тоже оказался явно по желанию мужчины, с интересом рассматривая множество замысловатых рисунков на столе.

Все они были черно-белые.

Особенно цепляли взгляд те, где были изображены какие-то замысловатые узоры в виде древа, а еще символы с мордами волков, орлов и медведей.

– Скандинавские руны, – отозвался Джо, пока я осторожно просматривала замысловатые символы, которые были настолько просты и графичны, но вместе с тем выглядели столь монументально и ладно. – Считается, что каждый знак и символ обладает своей силой и несет сакральный смысл.

– Ты знаешь все их?

– Пытаюсь познать. Это очень самобытно и занимательно. – Джо встал рядом, показывая рукой на большую увесистую книгу энциклопедию: – Здесь много легенд и сказаний. Если хочешь, можешь взять себе.

Я не знала, хотела ли я.

Эта культура была чужой мне и раньше никогда особо не интересовала.

Все мои познания сводились к тому, что верховным богом у скандинавов был Один.

И его сыновьями были Тор и Локи.

И то знала это благодаря нашумевшим фильмам.

Но Джо улыбнулся и вдруг принялся листать, в конце концов поворачивая книгу ко мне на определенной странице, чтобы кивнуть:

– Это символ валькирии.

Я уткнулась в книгу с интересом, рассматривая плетеный узор с острыми углами в круге, где можно было даже найти очертания креста, а затем прочитала то, что было написано под изображением, и отчего-то задержала дыхание, словно этот символ обращался ко мне в этот момент.

«Скандинавский символ служит подсказкой. В нем заложены силы, и они приходят к человеку в нужный момент. Говорит руна о готовности к действиям. Человек больше не может оставаться в таких условиях. Его душа и тело готовы развиваться, двигаться вперед. Совет руны: нельзя соглашаться на меньшее. Если поступают предложения, в них необходимо найти для себя максимальную выгоду. Нельзя соглашаться на условия, тормозящие развитие. Руна говорит, что человек сам отвечает за свой успех и винить в неудаче никого нельзя. Быть успешным – работа личности, а не ее близкого окружения…»

Я долго не могла ничего сказать, рассматривая символ и проникаясь к нему какой-то особенной симпатией.

Он был мой.

По-настоящему мой.

– А это? – я показала на рисунок, который привлек мое внимание тем, что словно был составлен из четырех разных рун.

– Волк, – ответил Джо коротко, с интересом глядя на то, как я потянулась вперед, чтобы взять лист в руки, рассматривая теперь и его.

Символ Варга.

Очень простой на вид, острый, с резкими гранями, но таящий в себе сразу четыре руны.

– Турисаз. Отал. Лагуз. Феху.

– Звучит как магический ритуал, – я вскинула голову на Джо, который назвал каждую руну, что составляла знак волка, показывая на нее пальцем, а он рассмеялся, пожимая плечами:

– Думаю, что так оно и есть. Эти символы и славяне использовали. Они ведь были братским народом со скандинавами.

Я молча кивнула, но не знала, что можно на это ответить.

Только вздрогнула, когда в коридоре раздались резкие порывистые шаги, которые явно направлялись к нам.

Я уже знала, что это был не Варг. И не Бьёрн.

Они оба двигались иначе.

Но всё равно не ожидала, что в комнату влетит один из этих огромных викингов с охапкой каких-то пакетов и широченной улыбкой, пробасив с порога:

– Ну всё, мелочь пузатая! Пришли-таки эти краски с коричневым оттенком! Добьешь наконец мой драккар! – Углядев еще и меня в каюте, мужчина не растерялся, только подмигнул: – А ты чего притихла? Давай и тебе татуху замутим!

Я даже пикнуть не знала что, так и сидела, глядя на мужчин огромными глазами, особенно когда Джо рассмеялся, качая головой:

– Отстань от девушки, кабан. Не все испытывают такую страсть к татушкам, как ты.

– На себя посмотри, упырь! – расхохотался тот в ответ, пихая Джо в плечо, и будь на его месте кто-то поменьше и похудее, то полет в другую часть каюты был бы обеспечен. – Уже живого места нет от них!

Но не это искренне удивляло меня, а то, насколько легко и дружески общались эти двое, находясь, по сути, по две разные стороны баррикад этой жизни.

– Давай-давай, художник! Мути свою машинку, прямо сейчас и начнем!

Громила-викинг стянул с себя джинсовую куртку, увешанную какими-то заклепками и шипами, а затем и футболку, совершенно не смущаясь меня и показывая свое огромное накачанное тело, сплошь разукрашенное татуировками, в числе которых были эти символы, что я видела на рисунках Джо.

– И тебя не смущает, что ночь на дворе? – только дернул бровью Джо, но всё-таки направился в ванную, откуда вернулся с упаковкой одноразовых перчаток и каким-то баллончиком.

– Меня смущает только моя голая теща, а все остальное но-о-орм! – пробасил викинг, и в этот раз даже я не смогла сдержать смех, покосившись на то, как спокойно и вольготно он чувствовал себя здесь и как спокойно к этому относился Джо. – Да и потом, ты всё равно не спишь ночами, упырь! Хочешь, пошли с нами в мастерскую? – вдруг обернулся ко мне викинг. – Она недалеко! Рядом с кабинетом Варга.

– Нет, спасибо, в другой раз. – Подумать только, я даже улыбнулась в ответ на это предложение, понимая, что решающим моментом в этом всём стала близость кабинета Варга. А иначе, думаю, я бы хотела заглянуть в эту самую мастерскую. – Значит, ты мастер тату?

Джо только пожал плечами, чуть улыбаясь:

– Не думал становиться им, пока эти ребята не увидели мои рисунки и не настояли на том, чтобы я попробовал. Они купили всё оборудование, теперь вот бегают с красками, которые периодически заканчиваются в магазине.

– Молимся Одину каждую пятницу, чтобы этого пацана не грохнули! У него золотые руки и мозги оказались в норме! – то, как тяжело и искренне выдохнул викинг, было удивительно, а я продолжала молчать и наблюдать за происходящим, понимая, что в этом ледяном мире могут быть не самые злобные и страшные мужчины.

Даже если выглядели они, прямо скажем, устрашающе.

– Ладно тебе ныть, – улыбка Джо вышла даже слегка смущенной, а я чуть не покраснела, когда викинг пробасил, подергав многозначительными бровями:

– А я вам тут не помешал, детки?

– Иди ты!

– Вообще-то я пришла попросить кое-что и вижу, что не ошиблась. Джо, можешь одолжить мне немного чистых листов и… карандаши? – проговорила я, понимая, что, наверное, моя просьба вызовет много вопросов, отвечать на которые я бы совсем не хотела.

Но мужчина только быстро закивал, принявшись рыться в столе, и в конце концов достал целую пачку карандашей и альбом.

– Эти кабаны часто покупают мне всякую ерунду. Никак не могу объяснить им, чем отличаются простые детские карандаши от профессиональных, – сокрушенно покачал головой Джо, на что викинг снова разразился смехом, пихая его в бок:

– Ты еще скажи спасибо, что мы раскраски тебе не таскаем.

– Спасибо! – пробурчал Джо, а я снова прыснула от смеха, чувствуя себя в этот момент более чем странно.

Я считала всех викингов монстрами.

Как их предводителя с ледяными глазами.

И сложно было воспринимать, что они могут быть вот такими… человечными.

Могут шутить.

Могут смеяться.

Могут к кому-то относиться хорошо.

Тем более это было странно видеть в отношении таких, как мы с Джо, – смертников.

– Верну всё в лучшем виде, но без пары листов, – кивнула я мужчине, поднимаясь со своего места и останавливаясь, когда Джо протянул мне увесистую энциклопедию о скандинавской мифологии, а еще вручил точилку для карандашей, чтобы улыбнуться ему в ответ.