Текст книги "Эпоха выживания"

Автор книги: Олег Кожевников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава 16

На следующий день все поднялись в девять часов, на улице было не очень светло, и продолжал идти снег, начавшийся еще вчера. На улице, по сравнению со вчерашним днем сильно похолодало, и температура была уже -23 градуса. Пока мы завтракали, снег прекратился и немного посветлело. Было решено, сегодня перенести все в подвал из сеней и все-таки разгрузить машину с мукой. Хотя мы с Сашей, давно хотели доехать до мостов через Оку на Симферопольской трассе и посмотреть, как там обстоят дела, можно ли переправиться.

Вчерашние сведения, полученные от пленного – что налажена переправа через реку Оку и, что вывозят людей из Пущино, только усугубило это желание и надежду перебраться через реку. Нам очень хотелось попасть в Москву. Может быть, мы могли бы найти и чем-нибудь помочь нашим родственникам и друзьям. Может быть, удалось бы вытащить их оттуда.

Я очень сомневался, что можно будет выжить в Москве при поврежденных коммуникациях и без тепла в наступающей суровой зиме. Даже уже по Серпуховскому радио, которое иногда удавалось поймать – говорили, что зима прогнозируется крайне морозная. Уже сейчас в Якутии регистрировались 60-градусные морозы, хотя календарная зима еще не наступила. Там передавали, что ситуацию постепенно берут под контроль, что в Москве начали в некоторые районы подачу электричества. Правда, тепло подают в очень ограниченное количество домов. Многие трубы и в домах и на теплотрассах разморозились и лопнули.

Так же по радио передавали, что подписан Указ Президента, – «Об ужесточении борьбы с фактами мародерства» и войскам дан приказ открывать огонь на поражение, при обнаружении таких случаев. Так же в этом Указе были ужесточены меры к чиновникам, обличенным в воровстве – вплоть до высшей меры наказания. И введены в действие разбирательства военных трибуналов для всех граждан и обжалованию эти приговоры не подлежали, исполнять приговоры, обязаны были в трехдневные сроки. Для исполнения приговоров и поддержания порядка, как в воинских частях, так и среди гражданского населения – была создана Военная Полиция.

Хотя по радио и передавали, что ситуация улучшается, но я, анализируя положение, которое наблюдал: в Туле, а также разгул банды в Пущино и уход оттуда солдат. Очень сомневался в этом – уж очень сильно психология вседозволенности и коррупции поразила чиновничий аппарат. Они привыкли игнорировать, забалтывать, спускать на тормозах – все распоряжения, ущемляющие их возможности, заботясь в первую очередь, о своем благополучии. Царившая там атмосфера кумовства и полезных связей, топила все правильные действия правительства. Эту всю систему можно было заставить работать, по моемому убеждению, только одним способом – демонстративной и показной жестокостью, не взирая ни на какие лица и должности. Пока во всех наших поездках, я этого не видел. Видел только, как различные банды и группы, под патронажем или с прямым участием силовых чиновников, устраивали свои ханства – растаскивая по своим норам, государственные запасы.

В принципе, наше убежище тоже можно было назвать норой, а нас бандой. Но, во-первых, половина продуктов нами была честно куплена и вполне легально при всеобщем изобилии. А то, что мы захватили у бандитов, было отбито после их агрессии против нас и не просто агрессии, а явного намерения нас уничтожить – то есть мы защищались. А, во-вторых, мы предлагали свою помощь и администрации Пущино и в комендатуре Тулы, но везде нам было сказано, – что в наших услугах не нуждаются. И к тому же, мы оказали конкретную помощь некоторым нуждающимся, можно сказать, спасли от верной смерти и унижения трех девушек. А если оказывать помощь всем нуждающимся, то с нашими ресурсами, в конечном счете, погибнут не только они, но и мы. А таких альтруистов, чтобы ценой своей жизни и жизни своих близких, отдалить гибель чужих людей – среди нас не было.

А если отбирать несколько человек, чтобы их спасти, то по какому принципу и почему этих, а не других. И вообще, мы не Всевышние, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. Но вот поехать в Москву и привезти сюда своих родственников и друзей я хотел. И поэтому мы с Сашей все-таки убедили остальных, что нужно съездить к мосту и, если получится, то доехать до Москвы и попытаться найти родственников.

У Флюра и Саши, родственников в Москве вообще не было, они все жили в Татарстане и в Челябинске. Решили ехать вдвоем я и Саша на «Лэнд Ровере». Документы на него мы нашли у бандитов. А Наташа – на нее он был, как раз оформлен, написала на меня простую, от руки, доверенность.

В машину мы загрузили: четыре канистры бензина, пять ящиков водки, небольшой запас продуктов, два спальных мешка и две пары лыж – вдруг придется бросить джип. Эти все запасы были взяты на тот случай, если нам все-таки удастся прорваться к Москве. Договорились, что максимум там будем два дня, на третий день обязательно приедем обратно, независимо от результатов наших поисков.

Мы выехали только в районе двенадцати часов дня. Из оружия взяли по автомату и по две гранаты. Я взял еще свою Сайгу, так как это было единственное оружие, документы на которое были в полном порядке. Саша, на всякий случай, закинул в багажник гранатомет РПГ-18 и два запасных выстрела. На мой вопрос, как мы будем по Москве разъезжать со всем этим вооружением – он, молча, показал мне свое удостоверение.

Дорога была тяжелая, снегу навалило сантиметров двадцать. Мы даже на хорошем джипе еле пробирались по этому свежевыпавшему снегу, за нами оставалась глубокая колея. Когда доехали до Симферопольского шоссе, стало полегче. Здесь хоть и не чистили, но была одна колея от грузовой машины. Мы повернули в сторону мостов через Оку, ехать было совсем недалеко, подъехав к мостам, мы остановились и вышли.

Мосты были обрушены, никаких восстановительных работ там не велось. В пределах видимости бинокля никакого понтонного моста – на что надеялся Саша, не было, а он говорил:

– Военные обязательно должны на такой стратегической трассе навести понтонный мост.

Река у берегов уже начинала покрываться ледяной коркой. Вдали виднелся железнодорожный мост через Оку. Мы, взяв бинокли, начали разглядывать его, у него тоже отсутствовали средние пролеты. На путях стоял большой железнодорожный кран и там вроде бы велись какие-то работы, но до восстановления моста, видно, было далеко. Потом, мы внимательно начали в бинокль оглядывать всю доступную панораму в поисках парома или завалящегося катера, но нигде не увидели ни того, ни другого. Пришлось констатировать, – что мы зря сюда приехали, перебраться с машиной через реку, нет никакой возможности.

Сев обратно в «Лэнд Ровер», перекурили, думая, что нам делать дальше и решили, что если мы уже здесь – проехать в центральную усадьбу совхоза «Заокский». Может, удастся там чем– либо разжиться или выменять нашу водку на что-либо нужное и полезное.

Раньше это был довольно богатый совхоз, и в центральной усадьбе было несколько пищевых предприятий, включая хлебозавод. Мы, например, давно не ели заводской хлеб, вместо хлеба, выпекая лепешки, которые были не очень вкусные и быстро черствели. Женщины объясняли это тем, что у них нет дрожжей. Вот мы и подумали, что в совхозе, может быть, удастся обменять водку на хлеб и, самое главное, дрожжи. Раньше на этом хлебозаводе выпекались качественные и очень вкусные хлебобулочные изделия. И нам было бы очень интересно узнать на заводе их рецепты.

Развернувшись, мы поехали в совхоз, до него было совсем недалеко, километров восемь. Перед самым поселком центральной усадьбы нам пришлось затормозить – дорогу преграждал недавно сделанный, самодельный шлагбаум. Когда Саша попытался открыть дверь машины и выйти, раздался ружейный выстрел. Он сразу плюхнулся обратно на сидение, а я резко подал машину назад и начал разворачиваться. Никто больше не стрелял, значит, выстрел сделал свое дело, пугнул нас и предупредил – туда нельзя. Наверное, местные жители были совсем не рады приезжим.

Поэтому, мы развернулись и поехали обратно, при такой встрече в переговоры вступать было бессмысленно. Запросто можно схлопотать свинцовый подарочек. Выехав обратно на Симферопольское шоссе, мы, от греха подальше, больше не стали искать никаких приключений, а поехали в сторону дома.

Проехав после поворота с трассы, первую деревню, на ее окраине, я остановился. На вопрос Саши:

– Батя че стоим? Дома уже, наверное, компот разливают!

Я ответил:

– Сашек побойся Бога! Ты же недавно выдул полтермоса чая с бутербродами. Да чтобы тебя одного прокормить – надо еще где-нибудь искать бандитов с такими же запасами как в Туле. А если серьезно то-тут, немного в стороне, был маленький магазинчик, а за ним его хозяева армяне, организовали цех по производству тротуарной плитки – я у них ее покупал. Вот и хочу проверить, кажется, печь для обжига и сушки этих плиток, топилась углем. Магазин наверняка пуст, а вот уголь может остаться.

Мы вылезли, взяли оружие и, проваливаясь в снег, побрели к этому месту. По этой подъездной дороге к магазину видно давно никто не ездил. Подойдя к магазинчику, как я и предполагал, мы увидели, что он уже давно разграблен и пуст, там лежало только два трупа, мужчины и женщины – мы даже не стали заходить вглубь помещения. Обойдя магазин, мы увидели лежащих под навесом, прямо на изготовленной тротуарной плитке, еще пять трупов мужчин. Видно их построили и просто расстреляли из автоматов.

Угля не было, но рядом стоящий сарай, был доверху забит торфяными брикетами, уложенными штабелями. Это нас порадовало, хотя доехать сюда было проблематично, сильно много пришлось бы чистить снега. Правда, Саша заметил:

– Может это и к лучшему, никто не увезет это топливо, а мы попозже сделаем большие сани и снегоходами вывезем все эти брикеты. Тем более, от этой деревни, до нашего поселка всего-то километров семь.

Тогда я предложил:

– Давай пройдемся по этой, брошенной деревне. Может где, и найдем большие сани, лыжи или другие предметы, полезные нам в хозяйстве. Сам знаешь я ведь – куркуль!

Мы пошли к машине и проехали к середине деревни. Там договорились, – Саша идет по правой стороне дороги, осматривая дома, а я по левой. Взяв автоматы, мы разошлись проверять дома, дворы и сараи в поисках полезных вещей. Деревня действительно оказалась давно брошенной и все дома были разграблены, слишком удобно она стояла для подъезда и, по-видимому, здесь останавливалась пограбить ее – масса машин.

Вновь выпавший снег, конечно, скрыл старые следы подъездов грузовых машин, но вдавленные колеи остались, по ним я и ходил от дома к дому. Ни в одном из обысканных мною доме или сарае не было ничего похожего на сани. Да и других интересных, полезных нам вещей тоже не видел, только в одном доме нашел две алюминиевые пятидесятилитровые фляги. Я их вынес поближе к дороге, чтобы потом уже, на машине их подобрать.

Где-то в десятой осмотренной усадьбе, нашел алюминиевую лодку – трехместную плоскодонку, длиной метра три. Она вполне годилась к использованию в качестве саней. По рации я вызвал Сашу и позвал его прийти, сказав, что я нашел кое-что интересное. Подойдя, он, с интересом осмотрел находку и признал, что она вполне годится под прицеп к снегоходу. Мы вдвоем вытащили эту лодку к дороге и решили еще обойти по пять домов и сворачивать поиски.

Саша на своей стороне тоже ничего не нашел, все было разграблено и вывезено, даже дрова и сено для животных. У меня было подозрение, что, по-видимому, подчищали здесь сельские жители – уж очень основательно было все подобрано и вывезено. Около домов можно было увидеть следы от колес большого диаметра – скорее всего от колесных тракторов К-700 с прицепом. Поэтому я подумал, что здесь поработали люди из совхоза «Заокский». Судя по охране подъездов к центральной усадьбе, порядок и организованность там сохранилась. А лодку не забрали потому, что там, на боку была рваная дыра – наверное, посчитали, что овчинка выделки не стоит.

Обойдя пять домов и ничего не найдя, я вышел к машине. Скоро появился и Саша, в руках он нес трехметровые металлические полосы. Потом бросив их у дороги, подошел ко мне.

Я спросил:

– Что это ты там нашел?

Саша ответил:

– Это дюралевые панели, шириной где-то тридцать сантиметров. Скорее всего, это части борта трейлерного прицепа. На них даже сохранились крепления. А если на конце их загнуть, вполне подойдут как полозья для больших саней. К тому же, они не очень тяжелые, но достаточно крепкие и согнуть их будет нелегко.

На этом мы закончили ходить по деревне, тем более что начало смеркаться и опять пошел сильный снег. Мы привязали на багажник панели, а сверху закрепили лодку, потом подъехали, уложили в салон найденные фляги и поехали домой.

Когда подъехали к поселку и начали переставлять КАМАЗ, повалил очень сильный снег – стало совсем темно. Нас, в принципе, не ждали, думали, если нет так долго, то мы все-таки перебрались через реку и доехали до Москвы. Пришлось всех разочаровать и объяснить, что пока Ока не замерзнет, перебраться на тот берег не удастся, но, судя по температуре ждать, осталось недолго.

Пока нас не было, ребята, и девчата полностью очистили первый этаж от запасов продуктов и напитков, перенеся все в подвал. Заглянув туда, я увидел, что он практически весь заставлен полками с продуктами, а вдоль их рядов ходит Володя, что-то сверяя со своими записями. Я его спросил:

– Вован ты тут как Плюшкин! В одиночку ходишь – не можешь нарадоваться? Ну, что – много ли запасов?

Он ответил:

– Анатоль! Хватит квазимодничать, куркуль несчастный! А вообще-то – все еще не подсчитал. Но завтра – послезавтра закончу. Если ничего не протухнет, то тут хватит нам года на четыре.

Я ему напомнил:

– Если говорить серьезно, то по самому негативному прогнозу «вулканическая зима» может продолжаться до десяти лет. И поэтому, несмотря на такие запасы, нам надо установить нормы не более 2000 калорий на человека в день. Я думаю, хватит, тем более, если наступят холода, нам придется вести не очень активный образ жизни. Будем все время находиться в доме.

Потом помолчал и добавил:

– Будем резаться в карты, вот тут я тебя и разорю.

Он засмеялся и ответил:

– Ты заводной и нетерпеливый, а преферанс требует вдумчивости, так что, готовь свой лоб – играть, по-видимому, теперь будем на щелбаны.

Оставив Володю заниматься подсчетами. Я начал думать, а куда же нам складировать целый КАМАЗ муки. Ее сегодня мы так и не разгрузили. Получалось опять в сени, больше некуда и опять придется делать полки. Утешало то, что в сенях, кроме угла, занятого животными и огороженного бочками с растительным маслом, места было еще много.

Я вышел во двор, там Валера с Сергеем и Максимом уже установили столбы для навеса над углем и уже связали их половым брусом и теперь, при свете прожекторов, набивали верхние доски, чтобы можно было делать крышу и это, несмотря на сильный снегопад. Я подошел и посмотрел, чем они уплотнили брус в земле, оказалось, утрамбовали песком. Я спросил у Валеры:

– Что так? Ты же собирался столбы залить бетонной смесью!

На, что он ответил:

– Я прочитал инструкцию на добавку, там написано, что можно использовать до-минус двадцати градусов, а сейчас уже – 23 градуса. Да на самом деле бетон на хрен не нужен, столбы и так сидят крепко – сам попробуй, покачай.

Я попробовал – они действительно не шелохнулись. Я сказал ребятам:

– Орлы! Заканчивайте работать, на улице уже темно и идет сильнейший снег. Нужно соблюдать технику безопасности. В таких условиях, при свете прожекторов, можно запросто промахнуться молотком и изуродовать руку и вообще, пора ужинать, а нам с Сашей одновременно и обедать.

Наконец все собрались на ужин и как обычно, начали обсуждать сегодняшний день, попросили нас рассказать о нашей поездке. Я рассказал:

– К сожалению, съездили безрезультатно – только зря потратили бензин. Единственная польза, что нашли нетронутые запасы топлива, но их можно вывезти только на снегоходе – на санях. И мы даже придумали и привезли то, из чего сделаем эти санные прицепы.

Все с большим интересом вышли во двор, осмотреть привезенную лодку. Потом я спросил Флюра:

– Как там насчет фугаса?

Он, как бы оправдываясь, сказал:

– Завтра буду ставить, сегодня было много погрузочных работ и их закончили практически только перед вашим приездом. К тому же вы забрали машину, а без нее, как нам с Володей добраться до места взрыва за деревней, не на КамАЗе же – он там сейчас вряд ли пройдет.

Я заметил:

– Конечно! Выпало уже столько снега, что там уже никто не проедет, даже на гусеницах, поэтому там взрывать не будем, а на нашей дороге фугас заложить все равно стоит – что взрывчатке пропадать. Завтра никто никуда не поедет, а из работы нам нужно разгрузить все-таки муку, доделать навес и установить фугас. Поэтому, пока мы будем разгружать муку, ты с Колей, который из-за раны не может подымать тяжестей, будете устанавливать фугас.

И уже обращаясь ко всем, я продолжил:

– А муку нужно разгрузить поскорее, а то в кузов могут забраться мыши или еще какая живность, уровень снега растет и может достигнуть кузова. Тогда им будет совсем нетрудно туда забраться. Потом, когда разгрузим КАМАЗ с мукой, все вместе будем делать навес над углем.

После обсуждения завтрашних планов, все занялись своими делами. Мы вчетвером сели играть в карты, а молодежь и все женщины – пошли на второй этаж в наблюдательную комнату, смотреть какой-то фильм на видеодиске. В этой комнате Валера установил домашний кинотеатр с большой плазменной панелью. Этот кинотеатр раньше стоял у меня в большом зале, теперь превращенным в сени и там жили сейчас наши животные.

Наблюдательный пункт постепенно превращался в любимое место отдыха наших женщин и молодежи. Кроме домашнего кинотеатра, в котором были функции и караоке и аудио проигрывателя, там стоял большой компьютер и радиоприемник, который иногда улавливал передачи из Серпухова, а один раз за это время даже и из Москвы.

Одним словом, образовалось два центра притяжения в доме, это столовая и наблюдательный пункт. Третий центр, раньше был в подвале, с бильярдом, настольным теннисом и сауной, но теперь он был весь забит запасами продуктов.

В наблюдательном пункте, за отдельным столом, мы установили два больших монитора, куда передавалось изображение с восьми видеокамер – привезенных из Тулы. Их устанавливал и отлаживал всю систему Валера, две камеры он установил недалеко от ворот, четыре контролировали территорию вокруг дома, а две других просматривали, самые проблемные, с нашей точки зрения, подходы со стороны леса. На это мы израсходовали больше километра проводов, найденных в пустых домах и гаражах поселка. Пока все это видеонаблюдение работало прекрасно.

Просидев за картами до одиннадцати часов ночи, мы решили прекращать, тем более, наверху фильм закончился и все начали расходиться по своим комнатам. Душевая, как всегда была уже занята, и я пошел в свою комнату. Вообще то, душем надо пользоваться по графику, – подумал я, укладываясь на кровать, Маша в это время уже спала.

Утром будильник, как обычно, зазвонил в восемь часов, на улице еще было темно, посмотрев на термометр, я увидел, что температура опять понизилась, было -28 градусов. Вчера вечером было – 23 градуса. Неужели так быстро началось прогнозируемое похолодание? Мне казалось, что в силу инерции, сильные морозы должны наступить не раньше, чем месяца через три после катастрофы.

В доме, как обычно, держалась температура в + 21 градус, электрокотел пока справлялся с поддержанием комфортной температуры. Пойдя в душ, пока его никто не занял, я быстро помылся. Когда выходил – уже стояла очередь из Вики и Кати. Да! График посещения душа нужно точно устанавливать, – думал я, спускаясь в столовую, – а то скоро может начаться драчка за право принять горячий душ.

Где-то к половине девятого уже все собрались на завтрак, последними появились Саша с Флюром, они пришли с улицы все красные и возбужденные, раздетые по пояс. Оказывается, ребята выбегали туда размяться и растереться выпавшим снегом. Флюр дрожа и цокая зубами, прошепелявил:

– Это очень с-с-способствует поднятию тонуса, но я б-б-больше никому не советую это п-п-повторять, тем более, в т-т-такой мороз.

Появившись, они тут же убежали наверх, принимать горячий душ.

Позавтракав, Николай пошел заводить трактор, надо было почистить дорогу, а то КАМАЗ с мукой по такому снегу не выехать с участка Володи к нам под разгрузку. Мешки с мукой мы хотели снимать с КамАЗа ручной талью и потом по двое относить эти мешки в сени, где аккуратно укладывать их в штабеля. Мы с Валерой пошли заводить КАМАЗ. Чтобы его завести, пришлось прогревать картер двигателя паяльной лампой. Это заняло у нас минут тридцать, мы и сами намерзлись, прогревая машину. Я сказал Валере:

– Все-таки надо завтра залезть на ветряк и поменять графитовые щетки, а то морозы могут усилиться. И то, что сейчас не представляет большой проблемы – может потом обернуться мучительной историей.

Он согласился, признав:

– Лучше недоделать навес, но поставить в генератор новые щетки и добавить масла в подшипники. В конце концов, навес никуда не денется, а даже малейшая остановка подачи электричества, особенно когда темно и холодно, это очень неприятная вещь.

Подогнав КАМАЗ на разгрузку под таль, мы начали разгружать мешки. Они были тяжелые, по пятьдесят килограмм, всего их было сто шестьдесят штук. Первый поддон нам помогали разгружать Флюр и Николай, но потом я их все-таки отправил устанавливать фугас. Разгрузка шла довольно бодро, особенно первых двух поддонов – их мы разгрузили не останавливаясь. Следующие пошли тяжелей, после каждого разгруженного поддона, мы устраивали отогрев и перекур.

Закончили с разгрузкой муки только к двум часам дня, как раз пора было обедать. Ребята пошли в дом, а я взялся отогнать КАМАЗ к другим машинам и позвать Флюра с Колей на обед. Чтобы не идти до них пешком, решил доехать на машине. Подъехав, я узнал, что они уже вкопали фугас в землю – правда, замучились долбить мерзлый асфальт. Я посмотрел на место укладки, но они так все засыпали, что невозможно было определить, где уложен заряд, Потом я им помог протянуть кабель в ближайший дом, это был тот, из которого мы с Володей стреляли по бандитам. Проведя в ту же комнату кабель, Флюр укрепил его и поставил рядом взрыв машинку, не соединяя ее с проводом. А потом пояснил:

– Это дело одной минуты – воткнуть провода в машинку. Так что, пускай пока будут не соединены.

После чего, я их вместе с ломиком, киркой и лопатой отвез домой, а сам поехал ставить КАМАЗ на нашу уже сильно разросшуюся стоянку неиспользуемой техники. Там уже стояло штук восемь различных автомобилей – наш поселок был уже похож на небольшую автобазу. После того как я поставил КАМАЗ на этом участке, пошел тоже обедать.

Когда я пришел домой. Уже все, кроме Флюра и Коли, закончили обедать и собирались выходить делать навес. Перекусив, мы втроем вышли помогать. Там уже ребята заканчивали обрешетку крыши. Работать было холодно – температура так и держалась около -28 градусов. Поэтому, мы установили график: половина работает полчаса, потом идет греться в дом, а другая половина работает. Становилось темно, и мы включили освещение. Крышу мы закончили к девяти часам вечера и, как по заказу, пошел сильный снег. Но теперь, для нашего угля, это было не страшно. После этого мы отправились на поздний ужин.

Сегодня опять все страшно устали, поэтому мы долго не рассиживались и в десять часов все мужчины пошли спать. Кстати, женщины, к ним примкнул и Максим, еще долго смотрели по домашнему кинотеатру, какую-то мелодраму.

Мне тоже, конечно, хотелось спокойно, не дергаясь, полежать и почитать книгу, или посмотреть какой либо фильм. Но я понимал, что сейчас это никак нельзя себе позволить. И если прямо сказать, держался из последних сил и других тоже постоянно тормошил. Боясь потерять отпущенное нам для активной деятельности время. Заставляя делать всех, на мой взгляд, неотложные вещи.

Утром подъем был, как обычно, в восемь часов. Я встал и направился в душ, но там было уже занято. Вышла и Маша, разбуженная мной, глаза у нее были заспанные, я сказал ей:

– Машунь! Спать надо меньше. Все! Места заняты. Здесь действует принцип. Кто рано встает – тому бог подает!

И мы, с ней несолоно хлебавши, пошли на первый этаж, умываться над раковиной в кухне. Душевую на первом этаже мы так и не восстановили – не хватало времени, да и сил уже вечерами не оставалось, там функционировал только туалет.

Сегодня народ на завтрак подтягивался медленно, все собрались только в девять часов, когда мы с Машей уже закончили завтракать. До десяти часов мы сидели и обсуждали наши планы и погоду – ее изменения и колебания. Например, сегодня установилось – 25 градусов и снег, шедший всю ночь, перестал идти. По этому поводу, я напомнил Валере нашу вчерашнюю договоренность и сказал:

– Бог нас любит! Сама природа, повышением температуры и прекращением снега и сильного ветра, дает нам возможность заняться техническим обслуживанием ветряка.

Я приставал с этим вопросом к Валере, потому что он по специальности инженер электрик и очень хорошо разбирался в этих вопросах. Он сказал:

– Все Батя, иду собираться.

И действительно, пошел одеваться потеплее, ведь надо было по холоду лезть на 17 метровую высоту. Я в это время в гараже взял сложенные там щетки для генератора, банку смазки и трансмиссионное масло. На всякий случай захватил фонарик. Вдруг, там, наверху, в защитном кожухе генератора, Валере будет плохо видно мелкие детали.

Встретились мы с ним возле вышки ветрогенератора. Сложив все принесенное мной в заплечную сумку, положив туда и необходимые инструменты, Валера, по металлической лестнице, вваренной внутри сегментов вышки, полез к генератору. Ковырялся там он почти что час, потом, спустившись, сказал:

– Все в порядке. Кстати батя, панику можно было и не нагонять. Старые щетки еще не выработали и трети своего ресурса.

И показал их мне – действительно, там оставался еще толстый слой графита.

Основные задачи, по моемому мнению, были выполнены. У нас был четырехлетний запас продовольствия, значительный запас печного топлива, много горючего. Кроме этого был еще наш ветряк – подача электроэнергии, от него не зависела от наличия топлива.

Поэтому, я объявил:

– Девочки и мальчики! Леди и джентльмены! Всем сегодня выходной. Спешите! Для всех желающих у нас сегодня проводится – «Большой пивной день». И день полного отдыха для остальных с просмотром фильмов, танцами и пением. Кто желает, «Большой коньячный день» – обращайтесь к Володе.

У нас было еще пять ящиков чешского пива и несколько ящиков коньяка, найденного в Туле, на бандитской базе.

Все радостно загигикали. Флюр, так вообще, пустился в какой-то татарский танец, при этом крича:

– Неужели! Неужели мой бедный организм получит этот божественный пенный напиток.

Ему вторил Николай:

– Давайте достойно! Последний раз проведем атаку на печень и максимально увеличим наши пивные животики.

В общем, весь наш коллектив был только за пиво. Этот «Большой пивной день» мы закончили только в 12 часов ночи. Весь вечер все вспоминали былую жизнь. Допивая пиво, мы как бы прощались с прошлой, такой уютной, доброй жизнью. В конце вечера, уже изрядно захмелевший Саша, обнявшись с Флюром, высказался:

– Все равно мы прорвемся! Русские не сдаются!