Текст книги "Военная история русской Смуты начала XVII века"

Автор книги: Олег Курбатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

8.5. Совет всея земли

Тем временем было образовано земское правительство. В начальники выбрали П. П. Ляпунова, кн. Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого. Советы ратных людей отдельных полков слились в единый Совет всея земли, содействовавший выработке постановлений: таким образом, в него вошли представители прибывших ратей, а не выборные от сословий и земель. «Приговор» Совета от 30 июня 1611 г. стал программным документом Первого ополчения. Он оформил уже сложившуюся административную систему, построенную по образцу прежней московской: приказы Разрядный, Поместный, Дворцовый, Большого прихода, территориальные Четверти. Подробно оговаривался порядок поместного обеспечения служилых людей «по отечеству», за основу которого брались нормы Васильева царствования, а не совершенно бесконтрольных земельных раздач Лжедмитрия II или Сигизмунда.

8.6. Убийство Прокопия Ляпунова

Однако руководители ополчения не имели достаточного желания, воли и возможности провести в жизнь принятые решения. Слишком разные идеалы и стремления владели бывшими противниками, что не замедлило проявиться. Едва наступило затишье в боях, казаки снова принялись разбойничать в окрестностях Москвы, захватывать селения «на приставства» и оказывать неповиновение властям.

Ляпунов – недавно лишь городовой дворянин, ставший полновластным наместником Рязанского края и уже привыкший принимать решения о судьбах царей. Властностью и произволом он нажил себе врагов как среди дворян, которых бесчестил, лишал поместий и даже убивал, среди казачества и даже среди посадских людей Рязанской земли[174]174
  Зенченко М. Ю. Южное российское порубежье в конце XVI – начале XVII в.: С. 147–148.


[Закрыть]. После принятия упомянутого приговора «всей земли», когда Прокопий явно принял сторону дворянства, казаки увидели в нем своего врага и задумали расправиться с ним. По справедливому замечанию A. Л. Станиславского, приговор не касался вопроса о «разборе» казаков и не содержал угрозы возвращения всех показачившихся беглых прежним хозяевам, так что возникший конфликт не имел какого-то «классового», «антикрепостнического» характера[175]175
  Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в. С. 36–41.


[Закрыть] – скорее, он был вызван взаимным озлоблением и ожесточением сторон, а также соперничеством Ляпунова и Заруцкого. «Вольных людей» возмутило письмо, говорящее о замыслах Ляпунова «побить» их под Москвой и по городам (оно было подделано и подослано Гонсевским)[176]176
  Мархоцкий Н. История Московской войны. С. 94.


[Закрыть], а также намерение его подчиненного, воеводы Плещеева казнить пойманных на «воровстве» 28 казаков, которых отбили их товарищи[177]177
  Новый летописец. С. 360–361.


[Закрыть]. Для разбирательства Прокопий был приглашен на казачий круг, с обещанием не причинять ему зла. Однако здесь Ляпунов, по своему обычаю, держался весьма высокомерно и властно, много оправдывался и препирался с казаками. Все это вызвало взрыв ярости у вольных людей, и они, возможно, послушав наущения Заруцкого и иных врагов думного дворянина, изрубили его.

8.7. Распад Первого ополчения

Переход всей власти к Заруцкому и Трубецкому спровоцировал жестокие распри в ополчении и его фактический распад. «Вольные люди», почувствовав себя хозяевами положения, стали издеваться над дворянами и иными ратниками земских полков. Грабежи и прямая угроза жизни вынудили многих из них покинуть таборы. Административный аппарат принял на себя только заботу об обеспечении казаков. Кроме того, Заруцкий открыто вернулся к идее утверждения на престоле очередного самозванца – на этот раз сына Марины Мнишек Ивана Дмитриевича, родившегося в Калуге в конце 1610 г. При слухе об этих замыслах патриарх Гермоген уже в августе отослал в Нижний Новгород грамоту, проклинающую «воренка», запрещающую городам ему присягать и, наоборот, призывающую «против его стояти единодушно». В итоге к ноябрю под Москвой почти не осталось дворян, и вся тяжесть борьбы с польским гарнизоном легла на одних казаков.

Гибель Ляпунова стала только первой бедой: вскоре пришли известия о падении Смоленска и Новгорода, а затем последовали поражения ополченцев. Вернувшись из-под Переславля-Залесского, челядники осажденных поляков пробились в Кремль через Замоскворечье, а затем совместным ударом Гонсевский и Сапега отбили западную часть Белого города (от Никитских ворот до Москвы-реки). Блокада была прорвана. Гетман Сапега вскоре умер, но его отряды еще долго носили название «сапежинцев».

В конце сентября с боеспособным, но малочисленным (2 тыс. человек) и исключительно конным войском из Лифляндии подошел к столице литовский гетман Я. К. Ходкевич. Он овладел Красным селом и Спасо-Андронниковым монастырем, загнав казаков в таборы и отрезав им дороги на юг и восток. Ополченцы сами оказались в роли осажденных, стали подходить к концу запасы пороха, а надежда на помощь извне таяла с каждым днем.

В этих условиях Трубецкой обратился к властям Троице-Сергиева монастыря с просьбами о помощи и о посылке новых грамот в города Московского государства: авторитет знаменитой обители был несравненно выше, чем у Подмосковного правительства. По мнению ряда историков (Д. И. Иловайского, В. О. Ключевского, Д. Скворцова), одна из этих грамот архимандрита Дионисия, попав в Нижний Новгород, и побудила к созданию Второго ополчения. Однако расчеты П. Г. Любомирова и показания источников о деятельности К. Минина не подтверждают данный тезис[178]178
  Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611–1613 гг. М., 1939. С. 47–51.


[Закрыть]. После гибели Ляпунова закончился краткий миг единения русских земель: государство вернулось к прежнему состоянию вынужденной автономии различных областей. В каждой из них вопрос об отношении к будущему страны, который осмысливался прежде всего через выбор кандидатуры царя, решался по-своему.

Глава 9. События Смуты на северо-западе России (1608–1612)

1610 г., 4 июля – бой под Корелой; неудачная попытка корелян разбить шведов на подходе к городу.

1610 г., август -1611, 2 марта – осада шведами Корелы.

1611 г., 23 марта – жители Ивангорода присягают «царю Дмитрию» (Лжедмитрию III).

Апрель-май – ему же присягают Гдов, Ям и Копорье.

8 июля – 23 августа – неудачная осада его войском Пскова.

16 июля – штурм и взятие Новгорода войсками Я. П. Делагарди: начало открытой шведской интервенции в России.

31 августа – 7 октября – неудачная осада Пскова шведским отрядом Э. Горна.

Август – середина сентября – осада и взятие Ладоги (на имя королевича Карла-Филиппа) новгородско-шведским войском В. Ф. Клепик-Бутурлина и К. Сланга.

Осень – Тихвинский посад и монастыри «целуют крест» королевичу Карлу Филиппу.

4 декабря – псковичи «целуют крест» Лжедмитрию III и делают набеги на ливонские земли.

1612 г., февраль-май – оборона Псково-Печорского монастыря: неудачные приступы польско-шведского отряда А. Лисовского (10.02) и отряда из войска гетмана Ходкевича (10.03); неудачная осада монастыря Ходкевичем (17 или 24.03–11.05).

Апрель – после полугодовой осады шведам сдается Орехов.

Май – Порхов присягает Лжедмитрию III.

20 мая – Лжедмитрий III схвачен псковичами и отправлен в Москву, где казнен.

3-18 июня – осада Копорья войском Э. Горна; при известии о гибели «Дмитрия» гарнизон целует крест королевичу Карлу-Филиппу и сдается. После 18 июня – сдача шведам и новгородцам крепости Ямы.

28 июня – 3 декабря – осада Ивангорода Э. Горном; голод принудил горожан сдаться на присягу Карлу-Филиппу.

Начало июля – захват и разграбление запорожцами Тихвинского монастыря и посада с собранной казной для новгородского правительства.

10 июля – взятие Гдова Э. Горном.

Конец июля или начало августа – бой под Псковом со шведами.

Август – Порхов целует крест королевичу Карлу-Филиппу.

9.1. Начало шведской интервенции на северо-западе России

Отдаленность от центра и внешнеполитические причины надолго изолировали политическое развитие северо-запада России – «Новгородского и Псковского государств» – от остальной страны. Еще в 1608 г. Псков с пригородами, Ивангород, Копорье, Корела и иные крепости присягнули Лжедмитрию II, что послужило началом гражданской войны и в этом регионе. Зимой 1609 г. Скопин-Шуйский посылал отряды на Псков, вынудив псковичей «сесть в осаду». Шведские подразделения, вступив в Ижорскую землю, немедленно атаковали крепости противников Шуйского, осадив Копорье и Ивангород. Они следовали и союзному договору, и тайным инструкциям своего правительства, стремившегося закрепиться здесь под предлогом борьбы с Самозванцем. Не исключено, что сопротивлявшиеся им воеводы имели тайные указания и от царя Василия своих городов шведам не сдавать. Во всяком случае, стрельцы Корелы продолжали получать жалованье из Москвы и в ноябре 1608 г., а после смерти Скопина кореляне стали отказываться сдать город шведам на основании того, что их договор с кн. Михаилом потерял силу – хотя формально вообще считали себя подданными Дмитрия Ивановича[179]179
  Подробнее о Смуте в северо-западных землях в 1608–1610 гг. см.: Рабинович Я. Н. Малые города северо-запада России в Смутное время. С. 55–76.


[Закрыть].

Ситуация стала серьезно меняться после поражения под Клушином и свержения Шуйского. Делагарди, прибывший с остатками наемников под Новгород, после долгих колебаний возобновил боевые действия – но уже не в силу прежнего договора: «Ведь в это время, когда повсюду проявлялись вероломство и московитская неблагодарность, а враги захватывали все, что попадалось, не было уже иного средства поправить шведские дела в Московии и получить вознаграждение за оказанные услуги, как искать своего права там, где это всего выгоднее»[180]180
  Видекинд Ю. История шведско-московской войны XVII века. С. 137.


[Закрыть]. Одновременно он приказал захватывать все товары русских купцов для уплаты «долга» наемникам. Отряд П. Делавиля (3 роты французов) захватил Ладогу, окончательно перерезав торговый путь по Волхову, а сам Делагарди осадил Корелу[181]181
  Там же. С. 142.


[Закрыть].

Тем временем в Новгород из Москвы, от имени Семибоярщины и королевича Владислава прибыл боярин И. М. Салтыков – с дворянами, вольными казаками и московскими стрельцами. Он привел жителей к присяге Владиславу, а затем отбил Ладогу, открыв боевые действия со шведами от имени нового правительства[182]182
  Мезин С. А., Рабинович Я. Н. Пьер Делавиль и его сочинение о Смутном времени // Историографический сборник: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 2008. С. 111–123; Селин А. А. Ладога при Московских царях. СПб., 2008. С. 41–50.


[Закрыть]. Со стороны «тушинцев» изгнанный из Суздаля Лисовский пришел под Ям и начал боевые действия в тылах шведского осадного корпуса, осаждавшего верный Лжедмитрию II Ивангород. Э. Горн разбил этот отряд, но осенью 1610 г. бунт шведских наемников привел к снятию осады.

На призыв Гермогена и Ляпунова о создании ополчении в помощь Москве живо откликнулись и новгородцы. Они казнили воеводу Салтыкова и начали сбор рати, войдя в соглашение с окрестными городами. Одновременно начались переговоры с Делагарди: тот потребовал уплаты денег и территориальных уступок и предложил на русский престол кандидатуру одного из шведских принцев (по собственной инициативе), а новгородцы и представители Первого ополчения проявили заинтересованность в мире и союзе со Швецией против Польши и помощи новыми наемными отрядами. Однако с прибытием в Новгород представителя Земского правительства – В. И. Бутурлина – выявились и противоречия между вождями ополчения и новгородцами. Первые соглашались на уступку в залог шведам Ладоги и Орехова, о чем новгородцы слышать не хотели.

Тем временем шведы наконец заставили сдаться последних защитников Корелы, которых к концу осады (2 марта 1611 г.) оставалось около 100 человек[183]183
  Подробнее: Рабинович Я. К Малые города северо-запада России в Смутное время. С. 77–96.


[Закрыть]. С оружием и имуществом они были выпущены в Ладогу, недавно освобожденную от французов Делавиля. Теперь у Я. П. Делагарди были развязаны руки для овладения Новгородом, и по окончании весенней распутицы он с новым войском вновь прибыл к этому городу, остановившись у Спасо-Хутынского монастыря. 23 июня 1611 г. Совет всея земли принял решение о поддержке одного из сыновей Карла IX в качестве кандидатуры на царский престол. Новгородцы снова отвергли условия нового русско-шведского союза, возмутившись согласием Земского правительства передать Швеции Ладогу и Орешек, и подготовили альтернативный проект – менее выгодный для Швеции. Тогда Делагарди принял решение захватить город.

9.2. Штурм и взятие Новгорода шведами 16 июля 1611 г

Выше города на берегу Волхова Делагарди поставил один полк и собрал множество лодок, демонстрируя фальшивую атаку[184]184
  Видекинд Ю. История шведско-московской войны XVII века. С. 176–178.


[Закрыть]. Сам же с основными силами в ночь на 16 июля атаковал Чудиновские ворота Софийской (западной) стороны Новгорода. Петарда, подведенная к ним, была выведена из строя, и только благодаря изменнику – боярскому холопу Ивашке Швалю – шведы проникли в город. Начались уличные бои, пожар и общая паника. Войска В. И. Бутурлина после непродолжительного сопротивления бежали на Торговую сторону, а оттуда отступили к Ярославлю. До последнего бились только некоторые герои: стрелецкий голова Василий Гаютин, дьяк Афиноген Голенищев, дворянин Василий Орлов, атаман Тимофей Шаров со станицей (40 казаков); протопоп собора Святой Софии Амос с соратниками отбивался в своем дворе, пока шведы не сожгли дом вместе с защитниками[185]185
  Новый летописец. С. 361–362.


[Закрыть]. Противник был остановлен только стенами детинца.

Учитывая ограниченные возможности к сопротивлению, власти Новгорода в лице боярина и воеводы кн. И. Н. Одоевского и митрополита Исидора заключили перемирие с Делагарди, а затем и договор от имени Новгородского государства и шведского короля. Договор подтверждал условия Тявзинского 1595 г. и Выборгского 1609 г. соглашений, но вместе с тем признавал Карла IX покровителем России. Он предусматривал временную передачу управления Якобу Делагарди – до прибытия шведского принца, – сохранение старых порядков в управлении и судопроизводстве, неприкосновенность православной религии и союз против Польши. Приветствовалось присоединение к договору «Московского и Владимирского государств», но в целом падение Новгорода влекло за собой отрыв этой земли от общего земского движения.

Делагарди приложил все усилия для удержания завоеванной таким образом земли прежде всего мирными способами[186]186
  Кобзарева Е. И. Шведская оккупация Новгорода в период Смуты XVII века. М., 2005.


[Закрыть]. Управление осуществлялось по русским законам новгородской администрацией, которая только дублировалась «немецкими» чиновниками. Налоги, собиравшиеся по писцовым книгам, были поначалу невелики, а деньги на жалованье наемникам стали добывать путем так называемой «порчи монеты» – чеканки облегченных денег на Новгородском монетном дворе. Симпатии дворянства привлекались путем щедрых земельных пожалований от имени королевича.

В военном отношении особое положение новгородцев выразилось в их участии совместно со шведами в боевых действиях против противников последних, и прежде всего против отрядов так называемого Лжедмитрия III.

9.3. Лжедмитрий III

Лжедмитрий III, по одним сведениям – «Матюшка роздьякон», а по другим – «Сидорка», – был выдвинут бывшими соратниками Второго самозванца. Они вновь объявили его спасшимся – на этот раз из Калуги, – но подальше от прежних мест деятельности, в Ижорской земле. Жители Ивангорода, недавно избавленные от осады, хлебом-солью встретили государя, за которого сражались против шведов больше двух лет; следом за ними крест «Дмитрию» целовали Гдов, Ям и Копорье[187]187
  Рабинович Я. Н. Малые города северо-запада России в Смутное время. С. 129–152.


[Закрыть]. Собравшись с силами, самозванец попытался овладеть Псковом, но город вначале его не впустил. Приближение шведско-новгородского отряда Э. Горна заставило повстанцев бежать ко Гдову; псковичи же выдержали осаду и этого войска. Однако они остались без надежды на помощь Москвы и в окружении враждебных городов, поэтому предпочли впустить самозванца и присягнуть ему – чтобы уже далее с именем Дмитрия сопротивляться шведской интервенции.

Великое разорение теперь докатилось и до северо-западных земель России. Кроме организованных войск, здесь бродили разрозненные казачьи станицы, банды мародеров из шведской и польской армий в Лифляндии. В начале июля 1612 г. неизвестный отряд запорожцев захватил и разграбил Тихвинский посад и монастыри, причем были изувечены и убиты настоятель Успенской обители и многие монахи, а оклад и украшение содрали даже с чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери. Для очищения монастыря из Новгорода немедленно отправились финская конная рота ротмистра Ф. Стрюйка и даже личный рейтарский корнет Делагарди (лейтенант Э. Бёрьессон), причем деньги на корм рейтарам были срочно собраны новгородскими монастырями[188]188
  Рабинович Я. Н. Малые города северо-запада России в Смутное время. С. 172–174.


[Закрыть].

С другой стороны, дезертиры и черкасы Лисовского, а затем войска Ходкевича многократно пытались овладеть богатым Псково-Печерским монастырем; атаман Просовецкий, соединившись с воеводой боярского правительства Г. Валуевым, захватил и разорил Великие Луки. На фоне всего этого осадный корпус Э. Горна с конца 1611 по декабрь 1612 г. методично стеснил и принудил к капитуляции на имя королевича Карла Филиппа большинство крепостей Новгородской земли за исключением Пскова[189]189
  Там же. С. 156–168, 177, 206–216.


[Закрыть].

Глава 10. Второе (Нижегородское) Земское ополчение (1611–1612) и Земский собор 1613 г

10.1. Идеология борьбы Земских ополчений

«Безгосударное время» 1610–1613 гг. вызвало кризис привычной, традиционной мотивации вооруженной борьбы русских людей. Если прежде ратники сражались за царя и одерживали победы «его государевым счастием», то теперь не только царей, но и общепризнанных вождей, и даже патриархов не осталось в живых или на свободе (патриарх Гермоген умер в тюрьме, видимо, от голода 17 февраля 1612 г.). В торжественных крестных целованиях городов обычной стала фраза: «И стояти на том крепко до тех мест, кого… даст Бог на Московское государство государя» и выбирать царя «всей землей», и служить тому, «кто будет на Московском государстве».

В отсутствие царя особенно значимыми становились для земских ратников другие – чисто церковные святыни. Уже при защите Троицы ясаком (боевым кличем – паролем) ее защитников стал «Сергиев!», вместо, видимо, обычного «Царёв!». Казанская рать принесла с собой под Москву Казанскую икону Божьей Матери (июль 1611 г.), и наутро после ее торжественной встречи ополченцы взяли приступом Новодевичий монастырь. Вообще, тогда говорили, что «земля соединилась, и бои у всех людей Московского государства с литовскими людьми за веру»[190]190
  Цит. по: Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. С. 62.


[Закрыть].

В таборах и по городам распространялись многочисленные списки чудесных «видений» благочестивым людям (во Владимире, Нижнем и Великом Новгороде), где от имени Господа Бога и святых звучал призыв к подвигу во имя очищения Московского государства[191]191
  Повести о чудесных видениях в Нижнем Новгороде и Владимире; Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде // Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени (РИБ. Т. 13). СПб., 1909. Стб. 235–248.


[Закрыть]. По одному из таких свитков в подмосковных таборах и некоторых городах «был пост три дня и три ночи, не только что старые и юные, но и младенцам, которые у сосцов материнских, не давали есть, так что многие младенцы помирали с того поста»[192]192
  Новый летописец. С. 363.


[Закрыть]. Популярные советские историки старательно умалчивали свидетельство, что подобное же видение подвигло к деятельности и вождя Второго (Нижегородского) ополчения Козьму Минина.

10.2. Козьма Минин

О нем известно немногое: торговый человек Нижнего Новгорода, который имел лавку в Мясном ряду, а раньше «бывал служилым человеком». По рассказу Минина Троицкому архимандриту Дионисию, где-то в августе 1611 г. ему стал являться во сне преподобный Сергий Радонежский с повелением собирать казну, наделять ею ратников и идти на очищение Московского государства. Не видя возможности к этому и не особо доверяя видению, практичный Козьма трижды положил его «ни во что», пока не был наказан временной болезнью за такое небрежение. С началом нового года (1 сентября) он был выбран земским старостой Нижегородского посада и получил реальную возможность для проповеди.

Первые усилия были направлены на сбор казны для ратных людей. Сначала посадские люди по примеру Минина принесли добровольные пожертвования; затем, по приговору «всего града за руками», был введен обязательный сбор с посадских людей (так называемая «пятая деньга»), а также с уезда и с монастырей; позже прибегли и к крупным принудительным займам (в частности, у Строгановых). Для Нижнего Новгорода, постоянно снаряжавшего войска и собиравшего деньги на ратных людей, это была великая жертва. Что же касается надежного воинского отряда, то такой в этот момент как раз оказался недалеко от города.

Экскурс 10

Cлужилые люди «смоляне»

Смоленская земля в начале XVII в. выставляла довольно крупный и боеспособный воинский отряд: до 1200 дворян и детей боярских (не считая вязьмичей и дорогобужан) и с полторы тысячи стрельцов. Смоляне холодно отнеслись к Первому самозванцу; в 1606 г., выбрав в головы из своей среды сына боярского Г. М. Полтева, очистили от болотниковцев земли к западу от Москвы и внесли большой вклад в дело победы над повстанцами. В 1609 г. они серьезно усилили войско Скопина-Шуйского, а когда поляки осадили их город, остались в полках кн. Михаила – ведь если все Московское государство очистится, то и Смоленску легче будет помочь. Когда же после распада Тушинского лагеря ратных людей распустили по домам до весны, смоляне двинулись в поход на Старицу и Волоколамск в передовых полках: им возвращаться пока было некуда. После Клушина и свержения царя Василия смоляне целовали крест Владиславу и вернулись в свои дома, горячо поддержав замысел унии двух государств. Однако затягивание переговоров с московским правительством, продолжение осады Смоленска и отказ прислать на царство королевича лишили их каких-либо иллюзий по этому поводу.

При известии о восстании в Москве и ее осаде земскими ратями король собрал смоленских и иных ближайших уездов детей боярских и стрельцов и направил их с небольшим литовским отрядом на выручку столичного гарнизона. Пожалованный королем в бояре И. Н. Салтыков возглавил это войско и выступил в поход, но по сговору со смолянами перебил литовский отряд и заявил о переходе на сторону Подмосковного ополчения (апрель 1611 г.). Помещики всех западных уездов страны потребовали от короля, чтобы он ушел из-под Смоленска, иначе будет перебит столичный гарнизон, «и твою землю литовскую будем пустошить, как и ты нашу»! В отместку король послал целые роты своей конницы разорять дворянские поместья. Смоляне же присоединились к войскам кн. Ф. П. Барятинского (Брянск), который вместе с путивлянами Юрия Беззубцева выступил для деблокады Смоленска в мае 1611 г. Весть о падении крепости застала их в разгар похода[193]193
  Флоря Б. Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. С. 356–358.


[Закрыть].

Летом земское правительство приняло решение испоместить этих дворян и детей боярских в дворцовых волостях: смолян – в Арзамасе, а вязьмичей и дорогобужан – в Ярополче. Однако под влиянием агитации Заруцкого местные мужики ополчились, не позволив дворянам «себя делить», и ратные люди отошли, «в бедах сущи и в скудости мнозей ходяще, а христианом насилия не чиняще». Двухтысячный отряд этих опытных бойцов, искренне настроенных на борьбу и с «литвой», и с «воровскими казаками», лучше всего подходил на роль костяка нового ополчения. В конце октября смоляне, вязьмичи и дорогобужане прибыли в Нижний Новгород – одновременно с новым воеводой.