Текст книги "Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914 – 1918 гг."
Автор книги: Олаф Рихард Вульф
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Этим разговорам командир отряда положил конец, приказав идти через порог самым полным ходом. Проход удался. “Barsch” для преодоления расстояния в 660 м израсходовал 6 мин, в то время как на проход “Железных ворот”, которые более чем в три раза длиннее (2133 м) он обычно тратил 7 мин. Это заставляло задуматься; следующий порог “Ненасытецкий”, по единогласному утверждению местных жителей, был самый трудный и самый быстрый. Проход к нему проходил через мелководье. После сильного падения в этом пороге, Днепр течет довольно медленно и обеспечивает этим оседание растворенных в воде частиц грунта в виде разбросанных банок и островков. По рассказам, рев порога слышен за много миль. Это не совсем так, но все-таки на значительном расстоянии от порога можно было заметить, что скорость воды в этом пороге значительно больше, чем во всех пройденных уже местах. После мелководья началось хаотическое нагромождение отдельных скал, часть которых была заметна только по бурунам, которые было трудно обнаружить, потому что свежий ветер рябил поверхность воды. Но ничто не могло сбить ориентировку лоцманов. По мере приближения к порогу, можно было различить два падения, которые имели вид ясно различимых ступеней. Под этими ступенями вращалась, клокотала и пенилась вода. Машину предупредили, что необходимо предельное напряжение и корабль самым полным ходом вошел в проход. По взволнованной воде прошли блестяще, а взойдя на уступ спокойной воды “Barsch” сразу остановился. Сила машины была доведена до наивысшего предела, корабль весь дрожал, кряхтел, но стоял на месте. Не удалось продвинуться ни на один сантиметр. Когда лоцманы объяснили, что следующая ступень будет еще труднее, пришлось отказаться от дальнейшего пути вперед. Теперь предстояло выйти из узкого прохода, не ударившись об окаймлявшие его камни. Командир и рулевой прекрасно держали корабль в руках; рулевой правил с полным спокойствием. Вскоре проход по всей своей длине был снова перед кораблем. Наступил самый трудный момент – поворот на обратный курс. Справа, слева и сзади угрожали скалы. На более широкое место, где можно было развернуться через скалы вел лишь узкий проход. Поэтому попасть на это место можно было только при исключительно точном расчете. Трижды сделали попытку пройти задним ходом, но свежий ветер ставил каждый раз корабль поперек течения, и снова проходилось давать ход вперед, чтобы катер слушал руля. Четвертая попытка также чуть не удалась; корабль не слушал руля, несмотря на самый полный ход машины, а слева по носу ему уже угрожал надводный камень, так что пришлось дать “полный назад”. Машины тотчас же дали самый полный назад, и корабль остановился. В этот момент носовая часть корабля получила слева два удара: нос наткнулся на невидимые камни, выше по течению обнаруженных надводных. Эти толчки были достаточной силы, чтобы развернуть корабль вновь против течения. Теперь он стоял совершенно правильно, чтобы пройти задним ходом в проход, если у него будет достаточная скорость, чтобы уравновесить боковое давление ветра. Это удалось. Разворачивание также прошло гладко, и корабль был спасен. Тотчас были обследованы результаты толчков, полученных корпусом корабля. Из всех отсеков поступили донесения: “Все в порядке, дно сухо, ни одной вмятины”. Все облегченно вздохнули. У Алексеевска стали на якорь для обеда. Затем пошли вниз по течению и в 16 ч 30 мин пришли без дальнейших задержек в Александровск.
Пройденный по порогам участок реки по красоте ландшафта не может равняться с соответствующими местами Дуная, но тем не менее имеет свою прелесть. Население разбросано по сравнительно небольшому числу деревень. Оно чувствует себя настолько уверенно на реке, что даже малые челноки, управляемые детьми, вертятся между скал у самого порога. Сторожевой корабль вызвал большое любопытство; столпившийся народ наблюдал его, как какое-то существо из другого мира. Лоцманы немедленно ушли по домам и не предлагали своих услуг для будущих походов».
28 мая «Bosna», «Barsch» и «Wels» вышли из Александровска и Никополь, откуда после суточной стоянки, совместно с «Odessa», имевшем на буксире нефтяную баржу, продолжали поход в Каменку и Херсон.
«Szamos» в качестве стационера в Херсонском порту сослужил хорошую службу, организовав приведение в порядок захваченных морских пароходов и моторных катеров для траления. Из захваченных моторных катеров два были новейшего бронированного типа и впоследствии отлично служили в дивизионе тральщиков.
Украинцы пробовали захватывать некоторые баржи с военным имуществом путем постановки на них своих часовых. Но достаточно было одного появления «Szamos» и одного словесного требования, чтобы имущество немедленно переходило во владение действительных хозяев.
Монитор «Koros», между тем, обеспечивал работу Николаевского порта, а 22 мая вышел вверх по реке Буг. Целью этого похода, кроме показа флага, являлась организация комендатур, обеспечение их деятельности, получение всех данных о возможностях судоходства. 25 мая монитор снова вернулся в Николаев.
1 июня все корабли сосредоточились в Херсоне, за исключением «Bodrog», который продолжал службу стационера в Одессе.
В ночь на 14 июня «Koros», по просьбе германского коменданта города Николаева, выходил в устье Буга на помощь севшим там баржам. Буксир с двумя баржами, перевозившими германский военный обоз, нужно было снять с мели потому, что им угрожала волна, разведенная свежим ветром. Спасение оказалось очень трудным делом, но все же «Koros» удалось снять с мели баржи. Попытка снять буксирный пароход окончилась неудачей. Из-за дальнейшего падения уровня воды в Днепре «Szamos» перешел в Вознесенск на Буге. Там он простоял несколько недель, прикрывая перевозки украинской и австро-венгерской артиллерии и боезапасов, которые разгружали из Николаевских складов.
Крупным разочарованием для австро-венгерских хозяйственных органов стало отсутствие поставок донецкого угля.
Расположенные там шахты были приведены в такое состояние, что добычу угля из них можно было бы организовать только через длительное время, и во всяком случае не так скоро, как это было необходимо для погрузки на пароходы, стоявшие в Херсоне. Таким образом, центральные державы оказались в полной зависимости от поставок угля из отечества или из других портов Черного моря. В первую очередь поступили запасы с кораблей, захваченных в Мариуполе. В конце июня в Херсон пришел с грузом угля бывший английский пароход «Burdale». Его командир, лейтенант резерва Турцио, подтвердил известие о смерти назначенного комендантом Мариуполя капитана 1 ранга Марчетти и капитана парохода Цандомени, попавших в руки большевистских войск, отправленных из Ейска и высадившихся в Таганроге.
1 июля «Koros» в последний раз принимал участие в разоружении населения на Буге в районе Дмитриевска. При этом монитору пришлось ночью перевезти войска из Вознесенска и усилить их своими отделениями пулеметчиков. «Wels» в тот же день поддерживал разоружение населения в Верхнее-Тарасовской, которое слыло большевистским гнездом. Затем он участвовал также в производстве военных реквизиций в городах между Никополем и Александровском. «Barsch» в то же время выходил 2 июля вверх по реке из Херсона для артиллерийской поддержки Никопольского гарнизона.
Команды всех военных кораблей соревновались в отправке на родину посылок с продуктами. Они в течение долгого времени экономили на положенных к выдаче продуктах, в особенности на мясе, и, получая экономию на руки деньгами, высылали на них домой посылки. В особенности богато снабжали свои семьи экономные далматинцы.
Конец июля и август прошли спокойно. В целях установления возможности прохода кораблей отряда вверх по рекам, «Koros» выслал для промеров вверх по Ингулу до Воскресенска[73]73
Вероятно – до Вознесенска. – Прим. перев.
[Закрыть] моторные шлюпки. «Wels» в это время производил рекогносцировочный поход по рукаву Днепра до Алешек. Командование Восточной армии просило с той же целью обследовать реку Днестр. Во время подготовки к этой операции совершенно неожиданно пришло приказание верховного командования вернуть весь отряд Вульфа в Браилов на Дунае.
Эта новость была принята личным составом различным образом, но преимущественно с чувством сожаления, потому что большинство желало зимовки на Украине, где возможны были активные действия.
«Bodrog», команда которого менее всего плавала по украинским рекам, был отправлен в поход для изучения нижнего течения Днепра до Каховки, откуда он возвратился 31 августа. Все корабли получили приказание пополнить свои запасы. Сторожевые корабли послали в последний раз вверх по рекам для сбора продовольствия. 22 августа из Одессы вышел пароход «Aspasia», а 26 августа пароход «Xenia». Вслед за ними 29 августа, на буксире у вспомогательного судна «Ledokolschik», вышел последний из призовых пароходов «Dimitru». Команды этих судов были частично укомплектованы за счет личного состава флотилии.
«Barsch» в течение 3 сентября пополнил запас жидкого топлива в Херсоне. На рассвете 4 сентября плавучая база флотилии «Odessa» с угольной и нефтяной баржами на буксире вышла в Одессу. В тот же день вышли в обратный путь и боевые корабли. Сторожевые корабли пошли прямо в Одессу, куда и прибыли около полудня. Мониторы соединились с «Koros», вышедшим из Николаева, и дошли до форта Николаевского. Здесь они выжидали хорошую погоду, потому что к полудню южный ветер усилился, а к вечеру дошел до 5–6 баллов. Когда к ночи на 6 сентября ветер начал стихать, а затем отошел к норд-осту, то утром для обследования состояния моря был послан «Bosna». Остальные корабли должны были выйти по особому приказанию.
Ввиду того, что в море стояла долгая мертвая зыбь, командир отряда дал сигнал, чтобы оставшиеся мониторы более старой конструкции, значительно менее мореходные, продолжали свой путь по усмотрению своих командиров. «Bosna» продолжал поход с целью изучения поведения этого монитора на мертвой зыби. Несмотря на очень сложные колебания, которые испытывал корабль на зыби, он около полудня прибыл в Одессу. «Bodrog», «Koros» и «Szamos» также выйдя, пытались повернуть обратно у острова Березань. Ввиду крупной волны выполнить это было опасно, поэтому мониторы решили продолжать путь, идя против волны самым малым ходом. Вскоре после «Bosna» они пришли в Одессу, около которой волнение было меньше.
Затем пришлось выжидать уже редкой в это время года тихой погоды – для перехода в устье Дуная и с тем, чтобы своевременно, согласно приказу, придти в Браилов. В течение следующих дней ветер изменился по силе и направлению, непогода уменьшилась, при этом, по наблюдениям, погода по ночам была лучше, чем в дневное время.
Но когда в ночь на 9 сентября старые корабли совместно с плавучей базой попробовали выйти по назначению, они были вынуждены вернуться ввиду державшей вдоль побережья мертвой зыби. После обеда, ввиду уменьшения волнения, попытка выйти была повторена и удалась. На ночь мониторы «Koros», «Szamos» и плавучая база стали на якорь в Днестровском лимане, не доходя до железнодорожного моста у Царьграда[74]74
Вероятно – у Царьградского устья Днестра. – Прим. перев.
[Закрыть]. Утром 10 сентября «Bosna», «Bodrog» и сторожевые корабли вышли из Одессы при отличной погоде и, пройдя через несколько полос тумана, шедших от Днестровского и Дунайского устьев, соединились со второй группой. Последняя утром вышла из устья Днестра и в момент соединения подходила к Очаковскому устью Килийского гирла Дуная. Дальнейшее плавание вверх по Дунаю также происходило двумя группами. К вечеру 11 сентября все корабли соединились в Рени, где «Enns» нес службу стационера.
Проходя вверх по Дунаю корабли видели один румынский монитор в Вилкове и три в Кили; там же стояли 13 миноносцев и сторожевых кораблей. Утром 12 сентября отряд в сомкнутом строю вышел вверх по Дунаю из Рени и к обеду прибыл в Браилов.
Начались последние фазы многолетней борьбы.
Болгария заключает сепаратный мир
Бухарестский мир вызвал в Болгарии сильное недовольство, так как принес стране большое разочарование.
Ожидалось приобретение всей Добруджи, и поэтому получение только половины обещанного было сочтено большим ущемлением Болгарии. Также возбуждал недоверие тот факт, что германские этапные войска не покидали занятых Болгарией территорий, и что не происходила передача управления этих областей Болгарии. Широкие массы болгарского народа считали себя обманутыми центральными державами и были утомлены войной.
Недовольство в народе настолько увеличилось интригами посланника Соединенных Штатов Северной Америки в Софии[75]75
Болгария и Соединенные Штаты не находились в состоянии войны друг с другом.
[Закрыть], что вскоре обнаружилась резкая перемена настроения болгарского союзника.
Разделенные от Пресского перевала (Prespasee) до устья Струмы на четыре фронтовых участка и расположенные на горных позициях 267 болгарских батальонов могли бы противостоять противнику уже одной своей численностью. Албания оборонялась тремя австро-венгерскими пехотными дивизиями, усиленными многочисленными батальонами и батареями. Однако уже в конце июля 1918 года главное командование было извещено военным генерал-губернатором Белграда, что положение Болгарии сомнительно и ненадежно, и что придется считаться с возможностью лишиться этого союзника еще до середины сентября.
Известия о неприятельском наступлении все более и более сгущались и вскоре уже стали называть точно день и место наступления противника, которое должно было совершенно подорвать силу болгар.
Наступление Салоникской армии началось, как и ожидалось, 15 сентября, между Вардаром (Vardar) и Черна (Cerna). На участке Ряхово (Rahovo) – Доброполье (Dobropolje) болгарский фронт был прорван. Французские дивизии опрокинули 2-ю болгарскую дивизию; соседняя 3-я дивизия тоже была вовлечена в отступление, и началась паника. Болгарский фронт был прорван в полосе шириной 35 км и глубиной в 40 км, после чего болгарские войска отошли к болгарской границе. 22 сентября неприятель стоял уже под Неготином (Negotin), и болгарская армия была разрезана на две части. Попытка уговорить войска переждать отступлением оказалась напрасной.
Вскоре обнаружилось, что, попутно с усталостью от войны, большую роль играли и политические взгляды некоторых руководителей болгарского народа. Переговоры о перемирии имели следствием демобилизацию болгарской армии 3 октября и сдачу оружия Антанте.
Австро-венгерское главное командование двинуло на юго-восточный фронт, с согласия германского верховного командования, вспомогательные войска, приданные в подчинение фельдмаршалу фон Кевессу. Командованию этой группы войск было приказано не допускать продвижения противника через государственные границы.
Приказ гласил:
«Если нет больше возможности с имеющимися силами сопротивляться южнее Дуная, то перенести оборону границ монархии за линию Дунай – Сава до западной границы Боснии».
При быстро ухудшающемся военном положении центральных держав, казалось только вопросом времени, когда побежденная Румыния, под влиянием своих дальнейших неудач на Балканах, возьмется за оружие, чтобы двинуться против старых врагов; открыто из Молдавии и с тыла – путем «революционизирования» занятых австрийскими и германскими войсками областей.
В этот промежуток времени корабли Дунайской флотилии были разбросаны на протяжении 1000 км по Дунаю; румынский флот сконцентрировался в Килии. В районе от устья Дуная до Браилова находился очень ценный для центральных держав морской судовой состав, вверх от Турну-Северина на Дунае находилось громадное количество судов Центрального транспортного управления; отправка в тыл кораблей, разбросанных повсюду по гаваням и находившихся в плавании, требовала времени.
Дунайской флотилии была поставлена двойная задача: во-первых, не давать румынским речным силам передышки и, таким образом, обеспечить путь сообщения с Черным морем, по которому происходило передвижение войск; во-вторых, воспрепятствовать переходу войск Антанты из Болгарии в занятую австро-венграми и германцами область Румынии.
Так как верховное командование Макензена придавало большое значение моральной поддержке, которая осуществлялась присутствием одного из мониторов в Сулине, по отношению к приходившим и уходившим туда морским кораблям, представлялось необходимым оставить «Sava» со сторожевым кораблем в Сулине до тех пор, пока несение там службы не смогут взять на себя германо-турецкие морские силы, находившиеся в Черном море. С другой стороны, казалось бы уместным сконцентрировать в Браилове боевую группу, достаточно сильную для предотвращения нападения румын и для сбора сведений на участке Браилов – Сулин.
В силу сказанных соображений, корабли распределили следующим образом: «Sava» и «Wels» – в Сулине, а «Bodrog» – в Рени, для охраны судоходства от румын; «Bosna», «Temes», «Barsch», «Compo» и «Viza» – в Браилове, как боевую группу против Румынии; «Enns» – в Журжево, «Fogas» – в Зимнице, «Koros» – в Корабии, «Csuka» – в Лом-Паланке и «Szamos» – в Калафате, для охраны запасов Центрального транспортного управления и для противодействия переправам противника на участке выше Рущука.
Чтобы иметь примерно равноценную румынским военным кораблям боевую группу, из Журжево в Браилов был вызван на подкрепление «Enns», замененный в месте прежней стоянки «Fogas».
После того, как в болгарских войсках началось разложение, верховное командование Макензена должно было быть подготовлено к нападениям вооруженных банд противника в районе Дуная. Поэтому организовали усиленную охрану границ на Дунае, также как и усиленное наблюдение за пограничными путями сообщения. Было установлено также особое наблюдение за болгарской железнодорожной конечной станцией Рущук и гаванями Систов, Самовит, Лом-Паланка, Видин и Радуевац средствами находившихся между Турну-Северином и Журжево кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии. Некоторые германские дунайские сторожевые катера, привлеченные для охраны, были вооружены орудиями или пулеметами, а их команды – винтовками и ручными гранатами.
Число сторожевых катеров на участке Дуная от Калафата до Ольтеницы было увеличено, и усилено наблюдение за болгарским берегом Дуная. Охрану самих берегов сухопутными войсками также существенно усилили.
30 сентября последовал приказ Макензена осуществлять контроль судоходства через стационера в Сулине. Причиной, вызвавшей это распоряжение, стало следующее событие: болгарский пароход «Царь Фердинанд» с возвращающимися германскими пленными из Севастополя должен был войти в Браилов. Одновременный выход из Браилова вниз по течению одного из болгарских миноносцев возбудил опасения «Натеко», что миноносец может заставить пароход войти в болгарскую гавань. «Натеко» удалось добиться у штаба Макензена запрещения выхода болгарского миноносца из Сулина. Проведение этого запрещения в жизнь доверили «Sava», и это мероприятие было развито до масштаба всеобщего контроля. Пароход «Царь Фердинанд» с германскими пленными благополучно пришел в Браилов.
Один из офицеров Дунайской флотилии неотлучно руководил высадкой частей. За введением строгого контроля вскоре последовало распоряжение избегать всего, что могло бы вызвать вступление Болгарии в войну против центральных держав.
Для охраны и прикрытия большого судового состава в Браилове от нападения со стороны реки вход судов ночью был закрыт путем постановки у острова Хичиул сторожевого корабля; дежурный монитор находился в готовности к выходу, стоя на швартовах. Кроме того, германский гарнизон Браилова выставил на позицию ниже города батарею и прожектор.
Дислокация кораблей флотилии на 1 октября была следующая: у Сулина находились «Sava», «Barsch», «Compo», у Рени – «Bodrog»; у Браилова – «Hebe» с командованием Дунайской флотилии, «Bosna», «Wels», «Viza», пароход «Bessarabec» и минное судно «Una» с речным минным отрядом; у Журжево – «Enns»; у Зимницы – «Fogas»; у Корабии – «Koros»; у Лом-Паланки – «Csuka»; у Калафата – «Temes».
Когда события стали развиваться дальше, царь Фердинанд отрекся от престола, и его наследник король Борис объявил демобилизацию болгарской армии, причем должно было быть принято условие беспрепятственного прохода через Болгарию войск Антанты. Австро-венгерские и германские войска были вынуждены уйти обратно. Германским войскам, входившим в состав болгарских армий, приказали сосредоточиться в Малой Валахии; им следовало в Рущуке и Лом-Паланке перейти в оккупированную центральными державами область Румынии. Таким образом, пришлось отказаться от завоеванного с такими большими жертвами Дунайского пути.
Дунайская флотилия вновь получила оперативное задание сконцентрироваться на фланге нового фронта и обеспечивать переход своих войск через Дунай.
«Bodrog» был отозван из Рени и вышел 11 октября вверх на Рущук. Для наблюдения за нижним участком Дуная у Сулина была введена постоянная смена находившихся в Браилове и Сулине сторожевых кораблей.
Уже «Bodrog» наблюдал у Рени сосредоточение войск румын. В Килийском рукаве Дуная вооружался и погружал мины румынский флот. Казалось, что приготовления румын направлялись больше против Добруджи. В соответствии с этим болгары делали все, что было в их силах для создания и укрепления своих позиций на Дунае. Главное командование, в лице Макензена, учитывая все эти обстоятельства, объявило, что войска центральных держав, в случае вооруженного конфликта между Румынией и Болгарией, на первых порах вмешиваться в боевые действия не будут.
12 октября командование Дунайской флотилии получило следующую телеграмму из штаба Макензена:
«Задачи Дунайской флотилии с 16 октября 1918 г.
1. Обеспечение и наблюдение за судоходством и обеспечение его охраны на участке Браилов – Сулин до принятия на себя охраны морскими силами Средиземноморской дивизии[76]76
То есть германских кораблей, числившихся во время войны в составе турецкого флота.
[Закрыть].
2. Готовность к заграждению фарватера ниже Браилова по линии прежнего заграждения.
3. Обеспечение румынского берега против действий болгарского берега на участке Браилов – Турну-Северин. Главные пункты переправы для возвращающихся из Болгарии германских войск – Лом-Паланка и Рущук. Переправа войск Антанты считается возможной у Силистрии, Тутракана, Рущука, Систова, Турну-Магуреле, Корабии, Ряхово и Лом-Паланки.
4. Донести о базировании и распределении речных боевых сил флотилии».
Хозяйственные интересы центральных держав должны были отныне отступить перед военными нуждами. Эвакуация всех менее необходимых вспомогательных кораблей и барж Дунайской флотилии из Браилова началась, и для ускорения этого мероприятия у Центрального транспортного управления был запрошен пароход «Achilles».
Главный этап был перенесен из Орсовы в Уйвидек. Дальнейшее оставление дивизиона тральщиков в Сулине казалось нецелесообразным, тем более, что включенные в него моторные катера были существенно необходимы для охраны границ. Поэтому дивизион тральщиков Черного моря распустили и его вспомогательные единицы ушли в Браилов.
Пароход «Bessarabec» не смог бы из-за своей осадки уйти вверх по Дунаю, поэтому он был отослан в Одессу, где ценные плавучие средства и несколько моторных катеров еще ожидали приемки их австро-венгерским морским флотом.
Между тем французские войска медленно оттесняли отступавшие болгарские и германские части и пробивались к Дунаю.
Прикрытие отступления союзных войск Дунайской речной флотилией
Об отступлении союзных войск из Болгарии, Сербии и Албании генерал-полковник Арц пишет:
«Наша слабая оборонительная линия, расположенная между Нишем и Лесковацем (Leskovac), не могла удержаться против нажима противника. 12 октября Ниш был сдан противнику. Состоявшая из германских дивизий 11-я армия, под командованием генерала Штеубена, отступила на высоты между Алексинацем и Крушевацем, позади западной Моравы, хотя противник еще не нажимал там, но в долине Тимока 2-я сербская армия захватила Зайчар, а французская кавалерийская дивизия проникла за Видин…»
В связи с создавшейся обстановкой командование флотилией было вынуждено перенести базирование вверх по реке с таким расчетом, чтобы корабли не подвергались опасности быть отрезанными. Кроме того, благодаря переносу базирования создавалась еще бесспорно более надежная связь с главной квартирой Макензена. В соответствии с этим, главной базой был избран Турну-Северин. 13 октября вверх по реке вышли «Hebe» и сторожевой корабль «Compo», причем для обеспечения наблюдения за происходящим на обоих берегах, от Рущука они шли только в светлое время дня. «Enns» был вызван из Журжево в Браилов для усиления группы мониторов нижнего течения Дуная. 1-й дивизион мониторов, под командованием капитана 3 ранга Олафа Вульфа, получил приказание выйти из Браилова с тем, чтобы 16 октября прикрывать переправу германских войск у Лом-Паланки. Дивизион состоял из мониторов «Bosna», «Temes», «Enns», сторожевых кораблей «Wels» и «Viza».
Монитор «Sava» и сторожевой корабль «Barsch» остались в Сулине для обеспечения сообщения с Черным морем. Заградитель «Una» оставили стационером в Браилове, и через него поддерживалась связь со штабом Макензена, а также с кораблями Дунайской флотилии на участке реки от Сулина до Турну-Северина. Сулинская группа подвергалась наибольшей опасности быть отрезанной, но штаб Макензена придавал этому выдвинутому вперед отряду такое значение, что соглашался на освобождение «Sava» лишь после смены его каким-либо кораблем Черноморского флота. По особому приказанию после прохода всех кораблей вверх по Дунаю, пароход «Una» должен был заградить реку минами у Браилова.
После получения сведений, что французский полк, вступив в Софию, двинулся оттуда на Рущук по железной дороге, утром 13 октября из штаба генерала Макензена последовал новый приказ мониторам: немедленно начать отход от Браилова вверх по Дунаю. «Bosna» и «Wels» вышли в этот поход утром того же дня, а «Temes», «Enns» и «Viza» – сразу после полудня.
В полдень «Bodrog» донес о приходе в Журжево, где уже началась переправа германских войск. В Рущуке все было спокойно.
В течение 14 октября корабли 1-го дивизиона мониторов прибыли в Журжево. Освободившиеся благодаря этому «Bodrog» и «Compo», оставленные здесь по приказу командующего флотилией, немедленно были отправлены вверх в Лом-Паланку. «Koros» с командующим всеми переправлявшимися войсками генералом Шольтцем вышел из Корабии в разведывательный поход вниз по реке и к полудню пришел в Журжево. Германский генерал отменил постоянную готовность всей Дунайской флотилии и отдельных ее кораблей.
После этого «Koros» был возвращен в Корабию, а затем перешел в Лом-Паланку.
15 октября переправа войск из Рущука в Журжево была окончена и началась переправа частей в Лом-Паланке. 1-й дивизион мониторов, по мере выполнения задач по прикрытию переправы, отдельными кораблями направлялся вверх. «Hebe», с командующим Дунайской флотилией, 16 октября уже прибыл в Турну-Северин, откуда командирам кораблей сообщили все изменения в обстановке на Балканах.
Отступление союзных войск между тем началось по всему фронту. За спинами у войск группы Кевесса нарастало возбуждение сербского населения.
Изменившаяся обстановка поставила перед Дунайской флотилией новые задачи. После счастливо закончившейся переправы германских войск в Болгарии, Макензен считал очень важным содействие Дунайской флотилии при отражении попыток противника переправиться в занятые слабыми силами союзников районы Румынии. С другой стороны, желательно было использовать флотилию для обороны фланга отступающих из Болгарии войск, что, как было выяснено на опыте, обещало успех. К этой двойной задаче присоединилась забота о том, чтобы флотилия могла оказать содействие переправе союзных войск из Сербии, если бы им пришлось очистить и эту страну под давлением противника. В последнем случае Дунайская флотилия безнадежно отрезанная на нижнем Дунае осталась бы ценной добычей противнику.
Поэтому длительное использование отдельных кораблей ниже Лом-Паланки пришлось прекратить и стремиться подчинить флотилию командованию армии, оперировавшей в Сербии, чтобы обеспечить славную четырехлетнюю боевую работу флотилии от возможности бесславного конца. В то же время казалось очень важным обеспечить от нападения противника, по меньшей мере, участок железной дороги Орсова и Турну-Северин, то есть колено Дуная от Милановац до Брза-Паланки.
Согласно последним сведениям из Лом-Паланки, Зайчар был уже под угрозой сербов. На основании непроверенных слухов можно было каждый час ожидать вступления французский войск в Видин и Лом-Паланку. При этой обстановке мониторы в Лом-Паланке должны были всеми средствами поддерживать переправу германских войск на румынский берег. Места посадки и высадки тщательно охранялись, а с наступлением темноты освещались прожекторами. Когда вспомогательные суда, предоставленные в распоряжение переправляющихся войск, вышли из строя, «Bodrog» стал работать в качестве буксира, переправляя баржи.
17 октября главные силы Дунайской флотилии сосредоточились в Лом-Паланке под командованием капитана 3 ранга Вульфа и пополнили запасы со своей плавучей базы. Дальнейший переход всех кораблей в порты выше Калафата был ускорен.
Вечером 17 октября переправа войск и в Лом-Паланке окончилась. На следующий день 1-й дивизион мониторов вышел в Калафат для поддержки фланга отступающих войск. В Лом-Паланке остался лишь сторожевой корабль «Wels» и два моторных катера с задачей наблюдать за обстановкой.
18 октября Дунайская флотилия перешла в подчинение командующему вновь созданной армейской группы Шольтцу. Между тем «Szamos», стоявший стационером в Калафате, произвел разведывательный поход до Брза-Паланки, что сейчас же сказалось в успокоении сербского населения, выражавшего свое враждебное отношение к болгарам и немцам. Между болгарами и немцами в то время также уже господствовали очень натянутые отношения.
«Wels» 17 октября в полдень сообщил, что французские войска находятся приблизительно в 30 км от Лом-Паланки. Эти сведения подтвердились 19 октября утром, когда моторный катер, посланный «Wels» в разведку места высадки в Ломе, получил предложение сдаться от французских офицеров; ответив отказом, он был обстрелян ружейным и пулеметным огнем. При этом был убит старшина катера, а его командир и один рядовой получили легкие ранения. Моторный катер, благодаря храбрости его личного состава и искусному использованию тумана, ушел благополучно и доставил армейскому командованию очень ценные сведения о подходе французов к Дунаю.
При заключении перемирия Болгарии с Антантой для вывода войск центральных государств был предоставлен льготный срок до 26 октября. В соответствии с этим некоторые командиры и часть гражданских властей вообразили, что отступление войск и судоходство в течение этого срока будут совершаться беспрепятственно. Описанный случай с «Wels» был первым предупреждением и разрушил всякие надежды на корректное поведение французов.