Текст книги "Давай перевернём Вселенную (СИ)"

Автор книги: Октавия Колотилина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В горле встал ком: а ведь если всё пройдёт гладко, и межгалактическую связь починят, придётся Тиралика сдавать. И сдавать на такое кхаррское это самое, что и драконианцу не пожелаешь.

Ралли пальнула из огнемёта в ствол, который вовсе не мешал проходу. Последней жестянкой быть, поступать так.

Вдруг решила: катись всё. Не будет она сообщать. Обойдёмся без Четвёртого Экспериментального. И они обойдутся. Натаскать с Базы оборудования, залатать дыры. Там и запас концентрата есть, зиму продержаться – вполне реально. Нефть открытым способом добыть, нагнать соляры. Чем своих подставлять…

Неожиданно связался Антоныч:

– Ралли? Понял я, чего творится. Грибы это.

– Грибы?!

– Агась. Я разобрал «Тау»…

– Ты вылезал из шлюза?!

Окхарреть: Антоныч, который и ради всей Вселенной не решился бы рискнуть своей треснутой чашкой со смайликами, вдруг вышел под лучи взбесившихся бэров. Рехнулся, не иначе.

– Пришлось, сестрёнка. Зато взял пробы и нашёл в жидкостной связи гифы гриба, он-то и перехватил контроль над псевдоорганикой. Вы когда по джунглям лазили, на корпусах появлялись трещинки, сколы. В них проникли споры, разрослись.

«Каппа» внезапно замер, хотя Ралли понукала его идти. Что ли ступоходы зацепились? И манипуляторы едва поднимаются. Пытаясь дать задний ход, она прокричала:

– Погоди, при чём тут грибы? Жидкости же напичканы антибиотиками. И температура в бэрах не дай кхарр!

– Антибиотики на грибы не действуют. Особый фунгицид нужен. А к скачкам температуры здешние обитатели ты видела, как приспособлены. Боюсь, все бэры, выходившие наружу, заражены. И они наверняка заразили те, что в ангаре.

– Кхарр, у меня «Каппа» не слушается! Застрял!

– Так и начинается, сестрёнка. Стоит истуканом, потом сам ходит и стреляет. Помнится, на Земле-один был подобный гриб, поражающий муравьёв…

– А ты чего спокойный, как дохляк?

– Да на анаболиках. «Бета» мне ногу лазером задел, я еле до лаборатории дополз, проверил свои догадки. Мы с тобой не увидимся…

– Антоныч, держись! – крикнула Ралли. – Скоро будем.

«Каппа» окончательно потерял способность двигаться, но система жизнеобеспечения работала. Покидать тёплый кокпит? К кхарру. Снаружи холод, колючки, носороги…

Ралли собрала себя в кулак и дала приказ на выход из погружения. Ишка приняла команду, но система работала медленно, словно нехотя: разбудила пилота, жидкость из лёгких откачала, втянула псевдоплоть – и зависла на этом, не думая доставать из трахеи зонд и убирать ремни. Ралли начала задыхаться, рванула правую руку; посыпались карабины. Не зря каждый вечер мучила гантели!

Освободив левую, сняла с головы нейрошлем, выхаркнула злополучную трубку. Жёстко – так-то выходить, без помощи машины. Теперь распутать ноги…

Бом! Кокпит сотрясся от удара – её атакуют? Темно, люк закрыт…

После ещё двух ударов он вылетел наружу. Ралли спрыгнула на хрусткую траву, замёрзшую к вечеру. Мокрую голову ожёг мороз, забрался в лёгкие; бр-рр, холодно.

Талию сдавили железные пальцы, их рёбра резали грудь. «Сигма» ухватил манипулятором и тянул к видеомодулю на своей груди. Высоко, страшно. Ралли смотрела в горящий жёлтым выпуклый глазок и понимала: она не успела объясниться. Забыла, посчитала неважным.

А ведь это ксенос. Он потерял дом, попытался найти здесь, протянул землянам руку… И её порезали. Сама недавно валяла Тиралика в жиже, собиралась раздавить. Теперь же – что ему стоит сильнее сжать пальцы?

«Дома разберёмся». Она не рассказала о признании Клейна, иллиноец ничего хорошего не ждёт по возвращении. А нет капитана – нет и наказания.

Ралли схватилась за клешню, начала раздвигать, до предела напрягая плечи. Искусственные сочленения поддались, разъехались; она вывалилась на мёрзлый куст, кроша листья. Тут уже километров двадцать до Оплота, можно добежать…

Добежать можно, да кто даст! «Сигма» уронил мачете, сгрёб правой клешнёй, намертво прижав руки к телу. Вот сдавит сильнее – и кишки горлом полезут…

– Тиралик! – едва просипела Ралли. – Больно же, мать твою синюю!

В ответ грянуло оглушительно:

– Простите, донна, не рассчитал силу захвата.

Её усадили на широкое плечо. Дыхание не желало восстанавливаться. И не собирался расправляться с капитаном, рассматривал? Любопытный какой. Она всё не могла поверить, что пронесло, и рёбра до сих пор трещали. Действительно «не рассчитал силу захвата?» Или «едва удержался от того, чтобы уничтожить вредную бабу?..»

Какая разница, пожалел ведь и тащит.

От металлического корпуса шло тепло. Ралли держалась за выступ брони, чтобы не соскользнуть, и чувствовала себя маленькой девочкой, которую отец взял на парад. «Подожди, «Каппа», постой тут немного, вернёмся за тобой, – смахивая непрошеные слёзы, думала она. – И за остальными вернёмся, и ребят похороним по-человечески».

Снова включился динамик:

– Что случилось с вашей машиной?

– Грибы. Представляешь?

Она рассказала о взбесившихся бэрах, об открытии Антоныча и о том, что сотворил Клейн. Добавила:

– Твой «Сигма» наверняка тоже заражён. Как просечёшь, что плохо слушается команд, вылезай. А то застрянешь, автоматика отключится. Смотри потом, как он ходит и палит во всё без разбора. «Тете» передал наш разговор?

– Да. Донна Сетти отстала на шесть километров.

– У тебя как будто голос тише? И помехи.

«Сигма» зацепился ступоходом за толстую корягу, чуть не свалился. Мачете в его руке поднималось всё реже, движения стали резкими, дёрганными.

– Кхарр, Тиралик! Вылезай сейчас же, так дойдём. Поздно будет, ну?

– Замёрзнете, донна Ралли.

Солнце падало в джунгли, и мороз действительно пробирал, если не прижиматься к броне. Одолели ещё двенадцать километров. Клешни «Сигмы» повисли вдоль механического тела, мачете где-то затерялось, бэр еле поднимал ноги. Дорогу расчищали восемь свободных дроидов, палили с двух рук встроенными лазерами, растрачивая энергию. Впереди, в просвете просеки, уже виднелась чёрная выжженная полоса.

Бэр не дошёл до неё полкилометра. Замер – и повалился грудью в зелёнку, Ралли еле успела спрыгнуть. Дроиды прорвались дальше, за свободными утюжили кусты гружёные товарищи.

Вдруг вся кавалькада остановилась, автоматический раздатчик полетел в переплетение веток.

Кхарр. Дотянул, гадский ксенос! Сам теперь не выберется.

Шипы так и норовили разодрать комбез. Оскальзываясь на мёрзлых побегах, Ралли добралась до брюха робота, в нижней части которого виднелся люк. Она высвободила из поясного чехла длинный десантный нож, отжала механизм – и выдрала крышку.

Тиралик спал в коконе. Даже не начал выходить из погружения: плохо. Выходить без помощи ишки – то ещё удовольствие, многие пилоты после такого неделями не могли глаза в кучку свести. Но зелёная полоса на шлеме горит, система жизнеобеспечения работает. Только псевдоплоть накрепко присосалась к телу, так просто не отцепишь.

Ралли отстегнула крепящие к ложементу ремни, ножом прошлась вокруг нейрошлема, стараясь не задеть шею. Хлынула амниотическая жидкость, густая и тёплая.

Снимать шлем нужно осторожно, чтобы зонд не повредил трахею. Когда трубка вся вышла из горла, Тиралик судорожно забил руками и ногами, принялся раскрывать рот, как рыба – дышать не может, лёгкие заполнены жидкостью.

Ралли выволокла иллинойца наружу, кинула животом вниз на своё колено, принялась колотить по спине. Его вырвало красным – впрочем, жидкость тоже вытекла. Вопит: значит, лёгкие освободились.

– Что это ты ел, где взял? – поинтересовалась Ралли.

– О… Моя голова… Давайте не будем уточнять, госпожа капитан…

Ладно, голова не печень, не отвалится. Придётся извлечь из управляющей панели «Сигмы» матрицу памяти: пусть Антоныч разбирается, грибы причина поломки, или нет.

Тиралик всё ещё стоял на коленях, рискуя превратиться в сосульку. Закончив ковыряться в панели, Ралли подхватила левой его под мышки и потащила за собой.

– Пустите, я сам.

Он шёл зигзагами, шатался, падал. Вздёргивала на ноги – шёл дальше. Когда последний дроид остался позади, принялась расчищать путь, рубить ножом мясистые стебли, твёрдые от мороза. Работа согревала.

Солнце окончательно скрылось. Вот и выжженная земля, полтора километра до главного шлюза, вдалеке торчат тёмными пузырьками желанные бункера Оплота.

Уже прошли половину расстояния, когда из-за переднего модуля показался бэр и направился к ним.

«Дзета» Бифера. Движения судорожные, словно кукла на ниточках, ракетница поворачивает вверх-вниз, искрит. Выплюнула одинокую ракету, вторую; ушли в небо, разбабахали где-то зелёнку. Ниже пальнёт – им с Тираликом не жить.

– Ноги-то переставляй! – прикрикнула Ралли на бестолкового иллинойца. – Скорее, к шлюзу!

У «Дзеты» включились лазеры. Киберы драные, только не это! Лучи бороздили поле, оставляя чёрные росчерки на красном лишайнике. А вдруг прицелится по движущимся объектам? Не лучше ли ползком?

Луч проблеснул совсем рядом. Кхарр! Пока наползаешься, сто раз поджарит.

Тиралик прибавил ходу, не угонишься. «Дзета» пёр прямо на них, ракетница уставилась вперёд – и выстрелила дуплетом. Ралли прыгнула грудью на колючий лишайник, хватая за ботинок иллинойца; он тоже бухнулся.

Ракеты взорвались сзади. Рядом грохнул ступоход, второй пронёсся над головой. Слава Императору, спятивший бэр ушёл!

Оглянулась: топает прочь, на опушке дымятся две воронки от взрывов. Повезёт, так полезет в джунгли и застрянет там, не сможет ни в кого больше палить, а из обездвиженной машины и пилота легче достать.

И тут в просвете просеки показался… Кхарр, подбитый «Тета»! Бэр Сетти еле ковылял. Добрёл до выжженного пространства – и остановился, уставившись на приближающегося «Дзету».

У того со щелчками и скрежетом заработали динамики, Бифер проорал:

– Стреляй в меня! Стреляй, дура! Зашибу ведь сейчас. Давай!

– Нет-нет-нет-нет, – чуть слышно ответила Сетти.

Слева от её бэра рвануло. Почему она не стреляет? «Тету» тоже накрыло грибами? Кхарр.

Да нет, исправен – вот переступил с ноги на ногу, вот поднял клешню с огнемётом, снова опустил. «Дзета» остановился, беспорядочно паля лазером.

Бифер не может ни выйти из погружения, ни как-либо управлять. Единственное, что он может – дотянуться до кнопки самоликвидации на ложементе. И наверняка уже тянется. Пропало дело: Бифер взорвёт свой кокон, чтобы не подбить Сетти. А та не простит себе слабости, что не выстрелила вовремя в неисправный бэр, не спасла любимого, и нырнёт в такую депрессуху – попробуй вытащи. Ещё минус два пилота…

Того, что случилось дальше, Ралли никак не ожидала. Мимо мелькнул зелёный комбез: Тиралик, поскальзываясь и встряхивая головой, бежал за «Дзетой». Вот сумасшедший иллиноец обогнал робота, встал у него на пути, принялся махать руками – мелкая фигурка между двумя железными махинами.

Лазером же располовинят!

Сетти словно очнулась. Её «Тета» вздёрнул ракетницу, болванки ударили в одно плечо «Дзеты», во второе. Сломанный бэр упал, рассекая лучами небо.

«Тета», хромая, подошёл к нему, ступоходом выбил люк. Клешня проникла внутрь и выдрала пилота вместе с коконом жизнеобеспечения; огромный Бифер у груди бэра казался младенцем. Динамик разнёс по округе тихие слова Сетти:

– Спасибо, Тиралик. Это лучше, чем платье.

Она держала своего жениха обоими манипуляторами, понесла в ангар медленно, торжественно. Видать, вся смазка из суставов вытекла, еле двигается.

Тиралик подошёл к Ралли, счастливо улыбаясь. Комбез измазан, изодран, лицо чёрное от сажи, волосы торчат ежиными иглами – мокрые были, замёрзли. И улыбается. Крыша не того, не потекла?

– Ты как не испугался, перед лазерами выскакивать? – с подозрением спросила Ралли.

– Я ужасно испугался, госпожа капитан! – Иллиноец схватился за сердце, без слов покачивая опущенной головой. Пожал плечами: – Но за молодых испугался больше.

Ралли расхохоталась, а Тиралик посмотрел на неё – и засмеялся тоже. Последние метры до главного модуля они прошли, держась за руки. Створки шлюза искорёжил взрыв, пролезть через дыру внутрь не составляло труда.

Стену коридора искромсали длинные прорехи, через них пробивался тусклый сумеречный свет. Воняло горелым пластиком, пол покрыли клоки пены – сработала система пожаротушения.

Где-то снаружи с лязгом протопала железная махина. Ракеты у бэров, скорее всего, уже кончились; но лазерами они способны двое суток орудовать, все модули порежут, и друг друга. А у кого нервы не выдержат, тот ещё самоликвидируется. Остановить бы их, да чем?

Выслушав её опасения, Тиралик предложил:

– Я мог бы погрузиться в какого-нибудь бэра из ангара и подключить дроидов. У вас же есть коды доступа к тем, что мы привели с Базы?

– Коды-то есть. – Ралли хлопнула по карману комбеза, где лежала матрица памяти, выдернутая из «Сигмы». – Но заражённые бэры тоже стояли в ангаре, вряд ли там остались чистые. Хочешь стать ещё одним зомби?

– Погодите! – воскликнул он, стукнув себя по лбу. – А тот корпус от робота, на котором я тренировался? Он же стоит отдельно, и вряд ли туда попали споры. Даже если потеряет контроль, ходить и палить не сможет, верно?

Точно! Тренировочный блок!

Тиралик рванулся было по коридору в Основной Технический модуль, где на втором этаже Антоныч оборудовал свою мастерскую. Но Ралли перехватила и повела сначала в гигиеническую кабинку, стоящую возле входа – мало ли что, вдруг и тут заразу занесёт? Да и самой неплохо пройти санитарную обработку.

========== Глава 10. ==========

Без главного механика в мастерской было пусто, новое кресло с узорной оплёткой сиротливо развернулось от стола. Капитан отшвырнула его ногой и принялась прилаживать к компьютеру матрицу памяти «Сигмы». Стараясь не выдать, насколько устал, Тиралик подошёл к тренажёру и забрался на ложемент.

Неодолимо клонило в сон, мучил голод. Голова почти прошла, но при мысли о скором соединении с машиной в лоб словно вгоняли раскалённый гвоздь. Только перестало казаться, что руки слишком короткие и коленки вперёд – это как-то неестественно…

Тиралик вздохнул, потянул на себя нейрошлем, вытерпел и трубку в горло, и новое погружение. Ралли уже ввела коды дроидов, так что кроме её миниатюрной фигурки в уменьшенной круглой комнате перед взором предстали шестнадцать картинок с камер.

Первая восьмёрка несла груз, её лучше завести в шлюз. Вторая отправилась на охоту за спятившими бэрами: их надо аккуратно обездвижить, чтобы сильно не повредить и не задеть пилота.

Как бы это лучше сделать? Что, если не относить бобину с кабелем, а использовать его в качестве пут? Так и поступим.

Ралли ходила в лабораторию, перенесла Антоныча в лазарет и вернулась помогать. Через десять минут она откинула голову на спинку кресла, и мощный храп сотряс мастерскую. Как-то Тиралик попытался ночевать в казарме, отведённой для отряда – тогда понял, почему солдаты спят отдельно: проще расслабиться под вой сирен, чем под их рулады.

Он выключил внешнее наблюдение тренажёра и сосредоточился на дроидах. Сквозь храп пробились ещё какие-то звуки, смутно знакомые, но не до того, сейчас самым важным было опутать ноги «Беты» и затянуть петлю.

Первая попытка не удалась, лазеры бэра рассекли провод, прошлись по дроиду. На одну из камер можно теперь не смотреть, показывает лишь алый кустик лишайника на земле, покрытой серым пеплом. Кстати, получился бы интересный принт…

Для кого принт? Кто теперь будет им любоваться? Все иллинойцы погибли, а способны ли земляне оценить переливы тонов, игру света? Судя по их убогой одежде тошнотворных цветов – нет, не способны.

Откуда-то всплыл давний разговор с Ралли. Тиралик удивлялся:

– Терра-пять-семь находится на расстоянии двести тысяч световых лет от вашей родины. Почему вы полетели в такую даль, неужели плохо было дома?

– Ха, на Земле-три? Трындец хорошее место. Продуктовые карточки урезают, по службе кхарр продвинешься. Здесь я – капитан элитного отряда Имперской Гвардии, а кем была бы там? Машиной для удовольствий в квартале красных фонарей?

– То есть земляне и одной планеты не смогли обустроить, чтобы всем комфортно жилось. И, однако же, лезут на другие. Зачем?

Ралли рассмеялась.

– Паря, если у тебя одна планета – у тебя нет планеты. Прилетают силлурианцы, или драконианцы, или поганцы киберы – и сносят города к чёрному кхарру. А вот если у тебя базы ещё на трёх планетах в той же системе, да хоть бы и в соседних, ты окружаешь ублюдков и показываешь им, почём фунт людской крови. Усёк?

Тиралик молчал минуты две. Наконец, прошептал:

– Усёк. Жаль, поздно усёк.

Да, слишком поздно он понял, что Доктор опасен. Однажды в часовне Матового Дворца представилась возможность остановить его: Тиралик мог тогда отдать приказ на рекогеренцию Палат, и Доктор бы погиб, а раса иллинойцев – выжила. Судьба не даёт второго шанса…

Или даёт? Возможно ли вернуться во времени и переиграть ситуацию?

Дроиды уже стреножили все пять бэров, извлекли коконы с пилотами и отнесли в Медицинский модуль доктору Герберту. Сами машины, неспособные теперь навредить, решено было затащить в ангар.

Окончательно стемнело, начали появляться звёзды. Тиралик старался держать каждую камеру параллельно земле, чтобы не видеть жуткого глазастого неба. Если приступ «космической болезни» случится прямо здесь, пятнадцать обезумевших дроидов устроят кавардак похуже, чем пять бэров.

Температура опустилась до минус шести, джунгли вдалеке замерли, ни свиста, ни треска. Однако перед главным шлюзом происходило какое-то движение: там разрастался лишайник, его тёмный куст взметнулся в рост человека, причудливые веера веток загнулись, складывая шарообразную крону.

Что за новая напасть? Теперь растения решили атаковать людей ночью?

Тиралик послал дроидов ближе, все они приготовили лазеры. Лучше бы подошёл огнемёт, но пока принесёшь его из ангара – кто знает, каких размеров достигнет лишайник?

Покорёженные двери главного шлюза лежали перед входом, ремонт отложили на завтра. Алые кусты начали раскачиваться, ветки-веера валились, словно кто-то толкал их изнутри. Зверь? Враги?

Из лишайника на пластину двери выпрыгнула долговязая фигура в малиновом сюртуке, за ней выскочила хрупкая, девчачья, потирая плечи и ёжась.

Неужели?! Доктор? Аника?..

Галлифреец взмахнул отвёрткой, та замигала голубым. И указал на Основной Технический модуль:

– Она здесь, точно!

Пришельцы забежали в шлюз; Тиралик послал всех дроидов следом.

– У меня такое ощущение, – в тревоге сказала девочка, оглядываясь, – что роботы идут именно за нами.

– Глупости! – отмахнулся Доктор, водя перед собой отвёрткой. – Они вернулись со смены домой, ужинать и спать, или там подзаряжаться, что-то вроде. Видишь, какое у всех одинаковое тупое выражение? Работяги, говорю.

Восемь дроидов обогнали пришельцев, первыми достигли нижнего холла Основного Технического модуля, теперь они находились прямо под мастерской, где сидел Тиралик. Доктор с Аникой тоже выскочили в холл, пошли было к лестнице – и отступили, окружённые роботами.

Пришла мысль: «Вот тебе второй шанс. Иллинойцев уже не вернуть, им нет места в системе, которую создал Галлифрей. Остаётся только мстить! От тридцати лазерных лучей, выпущенных одновременно и в упор, никакому Повелителю Времени не увернуться. На девчонку лучше не тратить заряды, она не опасна».

Дроиды сомкнули кольцо плотнее, оттеснили пришельцев от лестницы. Те встали спина к спине, испуганно оглядываясь.

– Похоже, роботы не собираются ужинать, – тихо заметила Аника.

– Да, у них дискотека, решили позажигать, – откликнулся Доктор, вскидывая отвёртку. – Вызовешь ростки?

– Не могу, под нами ещё один этаж, слишком толстый слой бетона.

«Ну, стреляй. Снова медлишь, как тогда? Некоторым трусам бесполезно давать вторые и третьи шансы. Вспомни: окровавленная дочь, мёртвый учитель, прекрасный город, поверженный в ничто».

Перед взором снова встал тот образ из сна: сенаторы с пустыми глазницами обращают большие пальцы вниз, просят: «Отомсти за нас. Убей Доктора. Убей!»

Нет, надо сперва понять, почему он пришёл. Кажется, искал кого-то?

«Искал, но не Тиралика. Пришёл по своим делам. Сколько времени прошло для этих двоих нестареющих существ, робота и галлифрейца? Годы? Века? Скорее всего, они уже и забыли, что именно здесь, на Терре-57, вышвырнули когда-то смертную букашку, никчёмного иллинойца.

Сколько унижений, лишений, боли. Но всё не зря. Всё ради этого мига, ради триумфа. Букашка смогла выжить и отрастить жало; тридцать жал, и теперь способна отомстить за своих».

Доктор обещал вернуть Небесные Палаты…

«Что сказала Мисси? Вернуть Палаты невозможно, они вообще не вписаны в Паутину Времени, не предусмотрены галлифрейской системой мироустройства. Доктор врёт, он часто врёт».

Часто врёт? Когда это он врал?

«Постоянно. Соврал, что последний из галлифрейцев. Соврал, что ты можешь помочь, когда заманивал на корабль, а сам лишь хотел посмотреть на твои мучения».

Камеры с разных ракурсов показывали: Доктор сосредоточен, седые кустистые брови сведены к переносице. Стоит, напряжённо пригнувшись и выставив вперёд ногу, сжимает свою отвёртку, которая дрожит в руках, как дирижёрская палочка – на кого из роботов указать? Но если они откроют огонь все сразу, отвёртка не успеет обездвижить каждого.

«Стреляй, стреляй!»

Тиралик вдруг понял, что мысли не его, а как бы приходят извне. Не прекращая внутренний спор, свободной от дроида линией мышления переключился на восприятие бэра. У компьютера всё так же храпела Ралли, но кое-что изменилось: в круглой комнате, у дальней стены, стояла синяя будка!

Возле тренажёра выпрямилась изящная пожилая дама в длинном платье и с кудрявым хвостом на затылке. Мисси. Вот что за смутно знакомый звук слышался недавно: звук посадки ТАРДИС!

Доктор говорил, что имеет семь потоков мышления, а у Тиралика – девять. Это наверняка больше, чем у Мисси, та не сможет контролировать сразу все. Он принялся переключаться между дроидами, освобождая для каждой мысли новый поток.

– Эй, ты что скачешь? Плохой мальчик! – галлифрейка хлопнула его по руке.

Она предлагает месть.

Доктор предлагает надежду.

Месть не имеет смысла.

Пусть надежда окажется обманом.

Лучше идти за миражом хрустальных вершин, чем гнить на дне пропасти отчаяния.

«Я верю. Я надеюсь. Огонь!» – приказал Тиралик.

Дроиды разъехались пошире, подняли манипуляторы со встроенными лазерами – и принялись палить. Доктор с Аникой пригнулись, им на головы сыпались осколки пластин, куски штукатурки. Лучи резали потолок.

С грохотом обрушилась круглая бетонная плита, на которой стояла… Синяя полицейская будка.

Галлифреец тут же сообразил, заскочил в распахнувшиеся двери, втянул девочку за собой. ТАРДИС замигала, исчезла.

Дроиды уже палили через дыру в Мисси, да той и след простыл: коснулась браслета на запястье и растаяла.

Доктор не появлялся.

Ушли. Снова бросили. Тиралик полчаса ждал, что за ним вернутся – но бесполезно. От усталости не помнил, как вышел из погружения, как заснул на том же ложементе. Спать не мешали ни храп Ралли, ни возня и крики ремонтников, ни визг пил и стук молотов.

Ему снилось потрясающее разнообразие фактур и цветов, которое местные зовут коротким словом «джунгли»: изгибистые стволы одеты в серебристо-бархатные лишайники, их украшает вязь тоненьких веточек с изумительно правильными листиками. Рубиновые капельки ягод рассыпаны на малахитовых коврах мха, по которым шныряют пёстрые зверьки с пушистыми хвостиками, замирают на задних лапках, вертят усатыми мордочками. Каждый кустик с оранжевой корой, каждая розетка листьев – как эксклюзив от непревзойдённого мастера, и кажется святотатством их резать, топтать ступоходами.

Снилось, что на поляне, полной цветов, играют дети, носятся босыми ногами прямо по траве, летают мотыльки, и трава не пытается впиться в плоть, а мотыльки – впрыснуть ядовитую слюну. Рядом стоит Ралли в длинном красном платье, с кружевной шляпкой на русых кудрях, а вдалеке виден купол, под которым сверкают стройные здания из стекла…

Очнулся внезапно: тренировочную капсулу обступили солдаты; все сосредоточенно смотрели на него.

– Агась, проснулся! – пробасил бородатый Гора-Бифер и протянул лапищи, выгреб Тиралика с тёплого места, кинул в воздух.

Как?! Почему? За что хвататься?!

Лес ладоней толкал в бока, в ноги, подбрасывал выше. При этом земляне кричали нечто невразумительное:

– Давай! Кидай! Ура!! Качай!

– Да что вы?! Пустите! – умолял Тиралик.

Вмешалась Ралли, приказала со смехом:

– Хватит, народ, уроните мне пилота. Смотрите, напугали ксеноса, он же не понял ни кхарра!

Когда его всё-таки поставили на подгибающиеся ноги, объяснила под общий гогот:

– Расслабься, никто тут тебя убивать не собирается. Парни рады, что ты их вытащил. Не особо приятно сидеть в жестянке, когда она таскается куда попало и палит по всему кругом.

Всё ещё недоумевая, Тиралик обвёл взглядом раскрасневшиеся довольные лица… И почувствовал то, что, казалось, навсегда потерял: поддержку. Принятие. Готовность протянуть руку.

Он сглотнул и улыбнулся, а ребята стали бить по плечам, вопить нечто одобрительное. После Ралли мотнула головой, приглашая следом:

– Давай в столовку, там тебе Штерн расщедрился, особый паёк выделил.

В коридорах и модулях шла работа: ставили новые заплатки, везли тележки с мусором, сгребали осколки. Монтажники, электрики, девушки из теплиц – все хотели пообщаться с «синим», так что до столовой дошли нескоро.

«Особый паёк» содержал мясо и овощи, знакомую уже коричневую крупу. Тиралик глотал, почти не чувствуя вкуса – желудок ныл от вчерашних приключений, требовал быстрее его заполнить. Ралли тоже что-то жевала; сказала, прищурившись:

– Одного не пойму – зачем ты у Антоныча в мастерской пол порезал?

Сразу вспомнились ночные явления галлифрейцев. Спросонья казалось – они привиделись, просто игра уставшего разума. Но ведь пол дроиды действительно искромсали…

Тиралик отставил суррогатный кофе. Потупившись, ни на что не надеясь, спросил:

– Госпожа капитан. А… За мной никто не прилетал?

Ралли вдруг помрачнела. Грохнула своей кружкой по столу, дёрнув шрамом, прошептала:

– Не прилетят, расслабься. Я сказала связисту не передавать тот рапорт. И, кхарр, откуда ты знаешь?! Читаешь мысли, как Сетти болтает?

О чём она? Тиралик вздохнул: Доктор действительно преследовал свою какую-то цель на Терре-57, и ему нет дела до забытого иллинойца. Мисси говорила правду…

С другой стороны, новость принесла и облегчение: за неделю пребывания в Оплоте станция стала родной. Красные щёки и губы землян уже не вызывали неприятия, наоборот, собственное отражение в зеркале казалось странным. А как сегодня ребята качали «синего», как радовались… Хорошо, когда тебя принимают.

Вдруг в столовую вбежала Сетти, бросилась к ним:

– Капитан, там… По телепортационному лучу пришли, с орбиты. Вас требуют.

– Кто?!

– Говорят, из Четвёртого Экспериментального…

Ралли схватила за руку, выдернула из-за стола. Кружка покатилась, кофе плеснул на пол.

– Что? Зачем мы бежим? – пытался добиться Тиралик, которого волокли по коридору.

***

Мимо мелькали знакомые и не совсем лица, улыбались, здоровались. Ралли не обращала ни на кого внимания. Куда спрятать иллинойца? Она набрала по коммуникатору диспетчера Уолтера, выплюнула в браслет:

– Ты обещал, не отправишь рапорт!

– Простите, капитан. Похоже, он ушёл в первый раз, когда передатчик сломался. Видно, не сразу сломался, я…

Ралли вырубила браслет. Кхарр. Кхарр!

Навстречу по коридору шагали пятеро в жёлтых медицинских скафандрах без шлемов. Она не успела никуда свернуть: медики приблизились стремительно, коротко поздоровались. Первый, седоволосый и на две головы ниже остальных, деловито спросил, оглядывая Тиралика:

– Этот, капитан Ралли?

И, кивнув сам себе, указал маленькой ручкой в белой перчатке помощникам:

– Загружайте.

Те явно были профессионалами: Тиралика обступили непринуждённо и быстро, он даже не успел дёрнуться. Один из жёлтых встряхнул диск с ладонь, из него выдвинулось полупрозрачное силовое кресло – только контуры слегка отсвечивают, сидушка без колёс, парит над полом. Двое других аккуратно, но настойчиво усадили иллинойца, приладили браслеты-захваты к его плечам, запястьям и лодыжкам. Тот выдохнул, волнуясь:

– Вовсе не обязательно меня пристёгивать, я не собираюсь бежать.

Широкоплечий медбрат усмехнулся:

– Все-е лапоньки-лапоньки. А как только не ухищряются, чтобы к нам не попасть: и под лазер бросаются, и языки глотают. Кстати, раскрой-ка ротик.

Он зажал нос пойманному и проворно вставил ему в горло силиконовую трубку-расширитель. Тиралик заморгал с раскрытым насильно ртом, а медбрат пробормотал: «Так-то надёжнее довезём». Скованный рванулся, но захваты держали крепко. Его зрачки заняли всю радужку, смотрели с мольбой, и Ралли отвернулась.

Теперь уж ничего не сделаешь, раз Четвёртый Экспериментальный здесь. У «живодёров» особый статус, все обязаны оказывать содействие, иначе трибунал.

Седовласый кашлянул и протянул ладонь:

– Я заведующий лабораторией Перспективных Исследований Мозга доцент Мойшнер, приятно с вами иметь дело, капитан Ралли. Если то, что вы нам написали в рапорте, подтвердится – а я не сомневаюсь, оно подтвердится, мы успели пообщаться с некоторыми вашими… э-э… сотрудниками. Так вот, если мы тут имеем девять линий мышления, это же потрясающе! Буду ходатайствовать о вашем повышении и переводе в столицу. Хватит, хватит вам сидеть на отсталой планетке, нам в Центре нужны сознательные кадры.

Тиралик смотрел только на Ралли. И в этом взгляде не было ни злости, ни осуждения – лишь безмерное удивление. Неужели она его из бэра выколупывала и по джунглям тащила, только чтобы сдать палачам из Четвёртого Экспериментального? Но ведь так и получается.

Погано.

«Я чужой для вас. У меня кровь не того цвета». А иллиноец очень старался стать своим…

Ралли поняла: она сегодня напьётся. До потери сознания, и назавтра точно ничего не будет помнить. Напьётся и не станет представлять, как Тиралика в это самое время разбирают по клеточкам, изучая каждую под микроскопом.

– Ишь, ксенос, – прыснул медбрат, который повыше, – глазами лупает. И не понимает, небось, куда его.

– Не боись, на трепанации поймёт! – хохотнул второй.

Они повезли кресло к телепортатору. Ралли разозлилась – вот так же, с шуточками, её тащили на аборт.

Мойшнер продолжал болтать:

– Мы доставили вам запас топлива и концентратов. С вашей проблемкой, насчёт грибочков, кхе, поможем разобраться, фунгицидик подобрать.

Кивнув, Ралли двинулась вслед за креслом, завлаб же семенил рядом, разглагольствуя. Она прервала:

– Вы чего, не заберёте поселенцев?

– Простите, но я не имею приказа на эвакуацию. Это уж с Министерством решайте.

Навстречу попались две поварихи из пищевого блока, принялись переговариваться: