Текст книги "Сердце Катерины. Повесть I. Возрождение Эрафии (СИ)"

Автор книги: Оксана Ярославская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Через несколько часов небо на востоке начало слегка розоветь.

– Скоро уже рассвет, – вздохнула Катерина. – Надо всё-таки идти спать. День сегодня предстоит трудный.

– Да, – согласился Кендал. – Нам обоим надо иметь свежие силы и ясную голову. Спокойной ночи, Катерина.

– Спокойной ночи.

И они разошлись по своим палаткам.

Наутро, построив своих воинов, Катерина обратилась к ним с краткой речью:

– Мне нет нужды объяснять вам значение предстоящей битвы. Вы и сами всё прекрасно понимаете, – она махнула рукой, указывая на город. – Это – наша столица… Что я слышу? Кто сказал: «бывшая столица»?! Повторяю еще раз: это – наша столица! Мне нечего добавить к этому. Вперед!

И войско, возглавляемое генералом Кендалом, бросилось в направлении Стедвика.

Долгие часы армия Катерины безуспешно штурмовала город. Эрафийские рыцари, вооруженные мечами и копьями, с воинственными криками лезли на стены, но на головы им сыпались камни и лилась кипящая смола, и они, срываясь, летели вниз. То и дело из города со зловещим карканьем вылетали юркие и стремительные гарпии с хищно загнутыми отточенными клювами и мощными цепкими когтями. Внося смятение в ряды атакующих, пернатые бестии яростно набрасывались на них, валили на землю, наносили когтями глубокие раны – и тут же возвращались обратно, скрываясь в городе еще до того, как воины успевали замахнуться на них мечами. То здесь, то там в воздух поднимались грифоны, пытаясь перелететь через стены, но сидевшие в башнях нихонские лучники стреляли метко и сбивали большую часть этих крылатых воинов. Высоко над городом ангелы сшибались с драконами, и от них во все стороны разлетались белые перья и черная чешуя. Периодически раздавался ужасающий грохот, сопровождаемый вспышками света – это бракадские титаны метали огненные стрелы, наповал сражая вражеских драконов и минотавров. Но слишком уж много врагов было сосредоточено в городе, и слишком яростным было их сопротивление.

Катерина, приставив к глазам бинокль, следила из своего лагеря за ходом сражения. Она уже ввела в бой все резервы, но толку от этого не было. Не в силах более наблюдать бесплодные усилия своей армии, она со злостью отшвырнула бинокль в сторону, вернулась к себе в палатку и долгое время нервно ходила из угла в угол. Затем вышла и решительно направилась седлать коня.

– Вы куда? – оторопело спросил конюх.

– Туда! Я больше не могу вот так сидеть и смотреть. Пусть уж лучше убьют.

Конюх пытался что-то возразить, но Катерина, не слушая его, вскочила на коня и во весь опор помчалась к городу. Она скакала, не разбирая дороги, не обращая внимания на дующий в лицо ветер. Сжав зубы и устремив вперед суровый взгляд, полный ярости и нетерпения, она спешила туда, где сейчас решалась судьба Эрафии – чтобы разделить со своими ратниками или победу, или гибель.

Проехав примерно полпути, королева увидела скакавшего навстречу молоденького воина с растрепанными волосами и радостно-возбужденным лицом.

– Вы что, уже знаете? – крикнул он, поравнявшись с Катериной.

– О чем я должна знать? – спросила она, остановившись.

– О нашей победе!

Не помня себя от радости, Катерина спрыгнула с лошади, подбежала к юноше, стиснула его в объятиях и расцеловала.

Под ликующие возгласы уцелевших местных жителей Катерина въехала в город… в то, что осталось от него после двух сражений. Она помнила Стедвик цветущим городом, по праву считавшимся прекраснейшим на всём континенте. Теперь же повсюду полыхали пожары, улицы были завалены бесформенными кусками камня вперемешку с трупами и залиты кровью, большинство домов лежали в руинах, а в немногих уцелевших зданиях были выбиты почти все стекла. С гневом и скорбью смотрела Катерина на поваленные статуи, искореженные фонтаны и варварски поломанные деревья городского сада – они-то чем помешали нихонцам?! Похоже, захватчики выместили на ее родном городе всю свою звериную ярость, всю копившуюся веками лютую ненависть к Эрафии. Особенно досталось храмам: на их разрушенных стенах чернели криво намалеванные сатанинские символы, изваяния всех трех светлых богов лежали разбитыми, внутри громоздились зловонные кучи мусора. А когда Катерина въехала на главную площадь и увидела королевский дворец, лицо ее болезненно перекосилось – величественное здание, в котором прошли незабываемые годы ее детства и юности, превратилось в груду развалин, испещренных похабными надписями.

– Силы небесные, а это еще что такое? – воскликнула она, указывая на многочисленные осколки бутылочного стекла, разбросанные по площади перед дворцом.

Кто-то из местных вздохнул:

– Ох, если б вы видели, какие оргии они здесь устраивали! Как взяли город, так три недели и не просыхали – отмечали свою победу. И нужду справляли прямо на руины дворца – сами, небось, запах чувствуете… А потом пошли громить кладбище. Все памятники там разворотили, нечестивцы!

– А королевский склеп?! – вскричала Катерина, сжав кулаки. – Там же мой отец похоронен! Неужели тоже разорили?

– Нет-нет, могила вашего отца не здесь. Король Николай умер в Стоункасле и там же похоронен. Хотели, понятное дело, перевезти его в королевскую усыпальницу, но сами понимаете – война началась, не до траурных процессий.

Катерина облегченно вздохнула. Город Стоункасл находился далеко на севере, у самой границы с Дейджей. Нихонские захватчики еще не добрались туда. А значит, они не могли осквернить могилу. И это было к лучшему.

Разыскав генерала Кендала, Катерина сердечно поздравила его с победой.

– Я знала, что вы не подведете, – сказала она, пожимая ему руку.

Генерал устало улыбнулся. Лицо его светилось радостью и облегчением.

– Спасибо. Но это не моя заслуга. Если бы не героизм наших воинов, мы никогда бы не одолели врага. И слава богам, что у нас были ангелы и грифоны – когда они влетели внутрь, нихонцам пришлось заняться ими, а мы тем временем пробили стены для своей пехоты. А вообще битва была трудная. Очень… Таких еще не было.

Катерина зябко поежилась, отгоняя неожиданно нахлынувший запоздалый ужас. Готовясь к этой битве, она настрого запретила себе даже думать о возможном поражении. Теперь же, расслабившись, она вдруг ощутила, насколько близка была к нему – и ей стало нехорошо.

– Ничего, – заверила она Кендала. – Самое худшее для нас уже позади. Теперь будет легче. Вот увидите – со временем мы всё у них отвоюем.

– Да, теперь на это можно надеяться. Скажите мне, Катерина, а что вы собираетесь делать дальше? Вы намерены сменить вашего отца на престоле?

– Разумеется. Больше ведь некому – я единственная наследница.

– Отлично. Я так и думал, что вы примете именно такое решение. Ну, что же – тогда я займусь подготовкой к вашей коронации. Надо провести ее как можно торжественнее – как в лучшие времена, и даже еще пышнее.

– Может, не надо? – засомневалась Катерина. – Сейчас не время устраивать роскошные торжества. Кругом столько горя, а мы будем праздновать… Да у нас сейчас и денег на это не хватит.

– Нет-нет, сейчас как раз самое подходящее время. А деньги найдем, не беспокойтесь.

– Если найдете – лучше уж их потратить на вооружение нашей армии.

– Не могу с вами согласиться. Вооружение – это, конечно, важно, но сейчас не менее важно поднять дух народа. Нужно, чтобы люди почувствовали: у них есть королева.

Подумав, Катерина согласилась. Кендал был прав. Предстоящая церемония означала нечто большее, чем просто приход к власти очередного монарха. Захватив столицу и свергнув правителя, враги отняли у эрафийцев то, что испокон веков составляло незыблемую основу их существования – родное государство, в служении которому многие видели высшую цель жизни. Это был тяжкий удар по самосознанию народа, не мыслившего себя без священной королевской власти. Теперь же, заново утверждая суверенитет Эрафии, требовалось показать: она будет существовать вопреки всем усилиям неприятеля, несокрушимая и могущественная, как прежде. И на то, чтобы продемонстрировать это и своим, и врагам, не стоило жалеть сил и средств.

Когда Кристиан узнал о предстоящей коронации, он был удивлен и, похоже, несколько разочарован.

– Как, разве вы после войны не вернетесь в Энрот? – спросил он.

Катерина вдруг почувствовала угрызения совести. Подумать только – с самого начала войны она ни разу даже не вспомнила об Энроте, где у нее остались муж и маленький сын. Наверное, она была плохой женой и плохой матерью. Еще бы – почти ведь забыла, что у нее есть семья. Но сейчас ей действительно было не до этого.

– Нет, Кристиан, не вернусь, – сказала она. – Здесь я нужнее. В Энроте есть правитель, там могут обойтись и без меня.

– Простите, Ваше Величество, а как же у вас с Роландом будет? – нерешительно спросил Кристиан. – Он ведь ваш муж, как вы будете поврозь?

Катерина печально покачала головой:

– Что же делать, ему придется смириться с тем, что мы будем жить в разных странах. Я надеюсь, он поймет, что я не могла иначе. Мы будем встречаться, хотя, конечно, плыть из Энрота в Эрафию и обратно далековато. Впрочем, об этом пока рано рассуждать – сначала надо закончить войну.

========== Глава 5. Королева Эрафии ==========

Морган Кендал, руководивший подготовкой к коронации, сделал всё возможное, чтобы церемония вступления Катерины во власть прошла как можно торжественнее. Под звуки марша, исполняемого духовым оркестром, королева проследовала на белом коне по главным улицам города и подъехала к развалинам дворца. Посреди богато украшенной дворцовой площади в окружении почетного караула был установлен государственный флаг, справа от которого стоял облаченный в парадный мундир генерал Кендал, а слева – опирающийся на витой золоченый посох седовласый мужчина в белом одеянии священнослужителя. Катерина слезла с коня, по расстеленной через площадь красной ковровой дорожке подошла к знамени и отдала ему честь. Оркестр заиграл гимн Эрафии, Кендал строевым шагом приблизился к Катерине, возложил на ее голову корону и вручил старинный меч, издавна служивший символом королевской власти. Затем музыка смолкла, и Катерина, встав на колени перед флагом, произнесла слова присяги. С незапамятных времен все вступавшие на эрафийский престол произносили один и тот же текст, и, хотя он не совсем соответствовал нынешней ситуации, Катерина не сочла возможным изменить в нем ни единого слова.

– Клянусь пред землею и небом памятью предков моих, – говорила она, – что не пожалею сил для того, чтобы во имя торжества Света приумножить богатство и могущество вверенного мне королевства, прославить его среди иных народов и обеспечить ему процветание и благоденствие. Я буду всегда действовать в интересах народа и заботиться о благосостоянии и счастье своих подданных. Обязуюсь хранить в чистоте завещанные предками идеалы чести, добра и благородства, утверждать и защищать Свет истиной веры. Я буду чиста в своих помыслах, справедлива в своих решениях и никогда не воспользуюсь данной мне властью в злых целях. Я не обману чаяний народа, не прогневлю пресветлых богов и не посрамлю славного имени династии Грифоново Сердце!

Произнеся официальный текст и поцеловав знамя, Катерина выхватила фамильный меч, и, воздев его над головой, добавила – уже не по протоколу, а от себя:

– Соотечественники! Братья и сестры! Я прихожу к власти в тяжелый момент – может быть, в самый тяжелый в истории нашей страны. Не знаю, смогу ли я стать достойной преемницей своего отца, но я сделаю всё для того, чтобы изгнать врагов и восстановить могущество Эрафии! Если потребуется, я отдам ради этого свою жизнь!

Она произнесла эти слова не на ступенях величественного дворца, зато в свите её стояли исполинские фигуры ангелов с белоснежными крыльями и грозными мечами – зрелище не менее величавое. Союз с этими могущественными созданиями сулил новую мощь стране, погруженной пока в военную смуту.

Затем к Катерине подошел священник. Он поднял вверх свой посох и замер, устремив лицо в небо и беззвучно шевеля губами. Закончив молитву, священник повернулся к королеве и, указывая на нее посохом, хрустальный шарик на конце которого озарился голубоватым сиянием, возгласил:

– О пресветлые боги наши, Арагур Создатель, Эрлоир Хранитель и Илвантай Судия! Вот новая правительница наша и заступница наша перед вами! Да снизойдет на нее ваше благословение!

Светящееся навершие посоха легко коснулось склоненной головы Катерины, и волнующее пьянящее ощущение разлилось по ее телу, пробирая до дрожи.

Следующей частью церемонии – и, по мнению многих эрафийцев, самой важной – была молитва новой правительницы за подданных. Вообще-то Катерина, при всём своем почтении к усвоенным с детства традициям культа Света, никогда не имела той глубокой и искренней веры, которой всегда так славился эрафийский народ. Конечно, она признавала существование некоего высшего разума, но, строя планы и принимая решения, всегда рассчитывала не на помощь потусторонних сил, а в первую очередь на себя. Но сейчас ей как никогда хотелось докричаться до богов, чтобы силой своей молитвы хоть немного склонить чашу весов в пользу Эрафии. Потому что понимала она: исход противостояния двух держав зависит не только от численности армий и силы оружия, но и от того, чья вера окажется сильнее, чьи молитвы будут более горячими и искренними. И, стоя посреди главной площади Стедвика с поднятыми вверх руками и устремленным в небо лицом, она страстно молила силы Света защитить эрафийский народ, вкладывая в обращенные к ним слова всю энергию своей души, всю свою боль и тревогу. Стоявшие вокруг воины и горожане смотрели на нее с благоговением и надеждой – ведь еще со стародавних времен среди эрафийцев бытовало убеждение, что молитвы правителя доходят до богов быстрее и действеннее, нежели слова простых людей.

А после окончания торжественной части коронации на улицах накрыли столы и устроили роскошный пир для всех жителей города. Всё было как в прежние, лучшие времена, и только чернеющие повсюду обугленные руины не позволяли забыть о войне.

Через некоторое время в Стедвик прибыл бракадский посол – седобородый старец, ветхий с виду, но с ясными пронзительными глазами и энергичными движениями. Встреча его с Катериной состоялась в бывшей городской таверне, которую, наскоро отремонтировав, приспособили под королевскую резиденцию. Трехэтажный дом из серого камня выглядел совершенно непритязательно, и лишь по флагу над крышей и страже у входа можно было догадаться, что здесь живет королева. Но выбирать было не из чего – здание таверны было одним из немногих, уцелевших при недавнем штурме города.

– Разрешите представиться, Ваше Величество. Уинстон Ламбер, посол Великого Визиря Бракады. Прежде всего, по поручению Гэйвина Магнуса и от себя лично поздравляю вас с освобождением столицы и с вашим вступлением во власть, – произнес посол. Слегка надтреснутый голос выдавал его возраст.

– Благодарю вас. Передайте вашему государю мою признательность за оказанную помощь. Если б не ваши воины, мы бы вряд ли смогли освободить Стедвик. Положение было критическим…

– Будьте уверены, я непременно передам ваши слова Великому Визирю. Он очень рад, что вы, пройдя через такие трудности, всё же выстояли.

– Трудности еще далеко не закончились. Освобождение Стедвика – это только начало, вся борьба еще впереди. Но мы не остановимся, пока последний неприятельский воин не покинет нашу землю.

– Позвольте уточнить: это касается и ваших западных территорий?

Катерина вздохнула:

– Сейчас главное – справиться с подземцами и криганами, которые хозяйничают в центре и на востоке нашей страны. Но я надеюсь, что со временем мы и западные земли отвоюем у варваров, хотя сделать это будет очень трудно. Сейчас на это просто нет сил.

– Вот как раз о западных землях я и хотел поговорить. Великий Визирь направил меня сюда именно для того, чтобы обсудить с вами эту проблему. Он устал от непрекращающегося конфликта между Крюлодом и Таталией, которые уже почти полгода не могут поделить вашу территорию. Крюлодские варвары пытаются вытеснить таталийцев, те тоже никак не хотят уступать. В Бракаде полно беженцев оттуда, да и вообще, эту бессмысленную войну давно пора заканчивать. Полагаю, что и вы заинтересованы в этом не меньше нашего.

– Разумеется, заинтересованы, речь ведь идет об исконно эрафийских землях. Но я же говорю – у нас сейчас сил не хватит поставить на место наших зарвавшихся соседей.

– Так мы вам поможем. Наш властелин уже направил свои войска на границу этого региона. Требуется лишь ваше согласие на операцию, ну и любая помощь лишней не будет. Особенно желательно получить хороших полководцев. Ваши командиры славятся умением вести войска.

– Спасибо за комплимент. Я отправлю туда одного из лучших героев. Очень благодарна за предложенную помощь, буду ждать ваши войска на границе захваченной провинции.

– Что ж, думаю, через неделю можно начинать. Лучше не затягивать – сейчас варвары обескровлены недавними стычками, но если дать им время, могут получить подкрепления и пополнить свои ряды. Совместными усилиями мы должны с ними справиться.

Закончив разговор с послом, Катерина вызвала к себе Адель.

– Адель, я хочу поручить вам важное задание. Только что я говорила с послом Бракады. Они хотят прекратить конфликт Крюлода с Таталией и предлагают нам принять участие в этой операции. Честно говоря, отношения между варварскими странами меня мало волнуют, но это дает возможность восстановить наши западные границы.

– А разве мы можем отвлекаться от войны с Нихоном?

– Мы – нет, но вам придется. Пока Бракада согласна нам помочь – надо этим воспользоваться. Другого шанса может не быть. Войска будут в основном бракадскими, но они очень просят прислать опытного командира. Этим командиром будете вы, Адель.

– Как?! Я буду командовать целой армией? – воскликнула Адель, зардевшись от смущения.

– Я уверена, что вы справитесь. В предыдущих сражениях вы проявили себя действительно одаренным командиром. В ваших отрядах боевой дух всегда был на высоте, да и потерь было меньше, чем у других.

– Так ведь я магией пользуюсь. Это очень помогает.

– Не знаю, чем уж вы там пользуетесь, но ваши способности несомненны. Даже обидно, что вы столько лет зарывали свой талант в землю.

– Каким образом? – не поняла Адель.

– Сидели в монастыре вместо того, чтобы служить в армии. Вы же просто созданы для воинской службы!

Губы Адели тронула едва заметная печальная улыбка:

– Нет, я не для этого создана. Кровь, убийства – это всё не по мне. Куда как лучше спокойная жизнь в обители, – Адель мечтательно вздохнула. – Как там красиво певчие поют – заслушаешься… А по праздникам сёстры облачаются в белые одежды и обходят со свечами вокруг храма, и лица у всех такие светлые, умиротворенные… Вот кончится война – и я с удовольствием удалюсь опять в какой-нибудь монастырь. Но сейчас, конечно, выполню свой долг до конца. Защита отечества – это святое. Можете положиться на меня, я не подведу.

– Знаю, что не подведете. Удачи вам в предстоящих битвах… Кроме того, я даю вам ещё одно поручение, поскольку вы прирожденный дипломат. На западную границу придется скакать кратчайшим путем, но обратно возвращайтесь не торопясь. Посетите всех лордов в западной части Эрафии и напомните им о присяге, которую они приносили эрафийской короне. Я понимаю, после смерти короля было смутное время, лорды спасали себя и свои земли кто как мог, и мы не вправе винить их за это. Но теперь держава восстановлена, и пора им вернуться к своим обязанностям. Никакого произвола, строгое соблюдение законов, своевременная уплата налогов и поставка рекрутов. Я уверена, что вы наилучшим образом донесете эти идеи до наших аристократов.

– Я сделаю это, Ваше Величество!

– Не сомневаюсь. Боги вам в помощь, Адель!

Катерина ждала вестей от Адели, но вести пришли не с запада, а с востока. Из Эофола прибыл гонец с письмом Люцифера Кригана, лидера клана Крилах. В письме Люцифер заявлял, что держит в плену Роланда, и требовал миллион золотых за сохранение его жизни.

Когда Катерина прочла послание криганского лидера, первым ее чувством была досада. Только этого ей еще и не хватало! Сейчас, когда все силы и средства должны быть направлены на борьбу с захватчиками, придется отвлекаться от основной задачи и изыскивать где-то неимоверную сумму для спасения незадачливого мужа! И где, интересно, взять столько денег? Даже в расцвете могущества Эрафии было нелегко бы пожертвовать столько золота – а уж сейчас, когда страна изнемогает в войне, треть территории оккупирована, а другая треть лежит разоренной, это совершенно немыслимо. И тут же жаркая волна стыда прокатилась по телу королевы и стиснула сердце. Стыд происходил от осознания того, что Роланд был почти вытеснен из её жизни перипетиями войны. Он любил ее беззаветно, всем сердцем, и, как истинный рыцарь, отдавался любви без остатка. А она? Чем она отвечала на эту великую любовь? Вроде бы и любила мужа, и искренне уважала, и с чистым сердцем делила с ним и славу, и почести, и трудности… Но вот она оказалась на родине в тяжкую минуту и ввязалась в почти безнадежную войну, и уже маячит победа – но часто ли она вспоминала о Роланде среди всех этих боев и маневров? Понятно, что сейчас ей не до него, но всё-таки, всё-таки…

Немного успокоившись, Катерина погрузилась в размышления. Разумеется, оставлять Роланда в плену было нельзя. Но о выкупе не могло быть и речи. И не только из-за того, что Катерина не имела ни малейшего желания идти на какие-либо сделки с бесчестными дьявольскими тварями. Даже если бы она и смогла собрать такую запредельную сумму и, пренебрегая голосом разума и принципами морали, передала бы это огромное богатство в руки противника – где хоть какие-то гарантии того, что Роланд получит свободу? Как, наконец, убедиться, что это вообще правда, а не наглая издевка врагов? Гнев застил глаза королеве, и она приказала вывернуть посланца наизнанку, но дознаться правды – хоть и отдавала себе отчет в том, что грубо нарушает рыцарский кодекс. Добытые сведения гласили, что Роланда держат в столице клана Крилах, Клисиве, у самой границы с Эрафией. Подумав, Катерина решилась на набег. Она понимала, что ее план опасен в том числе и для самого Роланда, но иного выхода не видела. Готовить вторжение не было ни сил, ни тем более времени – кригане могли в любой момент перевезти пленника в другое место.

Партизанский рейд был единственной возможностью – его можно было совершить быстро. Это задание королева поручила Джелу, приняв во внимание его непревзойденное искусство ведения партизанской войны. Катерина отправила Джелу с Лесной Гвардией на эофольскую границу и послала гонца в АвЛи за обещанной помощью.

Менее чем через месяц Джелу вернулся в Стедвик – без Роланда, но с рыцарем из его свиты. Рыцарь не держался на ногах, так что его принесли на носилках, всё тело его было в синяках и ссадинах. Джелу тоже выглядел помятым и потрепанным, волосы были опалены огнем, а лицо покрывали волдыри от ожогов.

– Где Роланд? Что с ним? – с упавшим сердцем спросила Катерина.

– В темнице был только вот этот рыцарь, – сказал Джелу, указывая на лежащего в беспамятстве воина. – А короля не нашли.

Катерина облегченно вздохнула. К счастью, ее худшие опасения не оправдались: по крайней мере, Роланд не погиб при штурме.

– Когда мы прибыли в Спорные Земли, нас там уже ждали авлийские союзники, – начал свой рассказ Джелу. – И еще мы смогли завербовать многих местных жителей – и людей, и эльфов. В общем, отряд получился приличный. С демонами больших проблем не было – они оказались не готовы к вторжению. Город, правда, был неплохо защищен, но ничего, справились. Ворвались в темницу, освободили узников, но Роланда там не оказалось. То ли его успели куда-то перевезти, то ли он с самого начала содержался не в Клисиве, а где-то еще. А Люцифер с прихвостнями сбежал через какое-то странное сооружение, ну, вроде арки с пламенем внутри. Я не знаю, куда она ведет – мы не решились туда сунуться.

Заметив, что Катерина сочувственно разглядывает его ожоги, Джелу махнул рукой:

– Да ерунда. Не обращайте внимания. Темницу сторожили ифриты, а они огнем жгутся, гады. Ничего, заживет…

От освобожденного рыцаря Катерина узнала подробности пленения энротского короля. Отборная дружина Роланда легко опрокинула криган, и, беспощадно избивая встреченные отряды дьявольских созданий, прошла почти до самой деревни Сладкая Вода, откуда, собственно, и началось вторжение демонов в Энрот. Там на Роланда навалилась огромная орда криган, возглавляемая впервые встреченными дьяволами, он потерпел поражение и был вынужден отступить. А затем его армия была перебита из-за предательства некоего Сулмана, имя которого спасенный произносил с ненавистью и презрением. Роланда и немногих выживших схватили и переправили в Эофол, где рассадили по клеткам, судя по описанию, точно таким, какие видела Катерина в шаре бракадского прорицателя – уж не была ли это та самая темница?

– Вы были вместе с Роландом? – спросила королева.

– Нет, нас всех сунули в одну темницу, но в разные клетки. Видеть мы друг друга видели, но говорить не могли… да и сил на разговор не всегда хватало…

– Сильно били?

– Если бы просто били – было бы легче. Воин умеет переносить боль и раны. У них какие-то дьявольские пыточные устройства. Садят, например, перед зеркалом, привязывают к креслу и уходят. Факелы уносят, наступает тьма, потом из зеркала вырывается пламя… – рыцарь замолк, лицо его потемнело и исказилось гримасой боли, он задыхался. – Я не могу этого описать… Адская боль… прямо кожу живьем сдирают… но потом… когда уже беспамятного… притащат и бросят в клетку… раны исчезают… только боль остается. Сами видите – синяки, ссадины, волдыри… ничего страшного, только боль! Ничего не спрашивали… ничего не требовали… только мучили!

– Роланда тоже так истязали? – Катерину душили слезы и гнев.

– Наверняка. Уводили всегда одного, как и всех нас, и приносили бесчувственного… Но он крепок, потому и выжил, когда остальные умирали… один за другим.

– И что же с ним случилось?

– Не знаю, Ваше Величество, – покаянно потупился рыцарь. – После очередной пытки я очнулся уже на носилках, среди моих доблестных освободителей. Я никогда не забуду этого счастья – они спасли меня!

Глаза рыцаря сияли восторгом и облегчением, а Катерина не могла смотреть в них – её муж оставался в лапах дьяволов, и никому не было известно, когда закончатся его мучения. Было ясно как день, что Люцифер позаботился прихватить с собой важного пленника – мало того, что он был королем Энрота, налет эрафийцев ясно показал, что королева на многое готова, лишь бы освободить мужа. Сколько же пыток ещё ждет Роланда! Но сделать ничего нельзя…

Освобождением Стедвика началось постепенное изгнание нихонских захватчиков с территории Эрафии. Получая всё возрастающую помощь западных и вновь отвоеванных провинций, эрафийская армия освобождала всё новые и новые земли. Криганские воеводы больше не высовывали носа за границы Эофола, лишь отдельные банды дьявольских тварей продолжали бродить по эрафийским землям. А вот армии Нихона сражались упорно, постоянно возникая на уже освобожденных территориях из подземных туннелей и нападая с тыла.

Сначала, мягко говоря, неприятным сюрпризом прозвучало сообщение гонца, прибывшего с южного побережья. Вновь появившиеся там нихонцы, напав врасплох, захватили Кариатид и еще два города этой провинции – Мирхeм и Плинт.

– Да что ж это такое? Их там что, не ждали? Неужели выходы из туннелей не охранялись? – допытывался у королевы Оррин, к тому времени уже вернувшийся в строй после ранения на Грифоновом Утесе. Эта новость привела его в неописуемую ярость, тем более что речь шла о его родном городе.

– Охранялись, конечно. Но, видимо, недостаточными силами, – хмуро ответила Катерина, раздосадованная не меньше его. – Врагов пришло слишком много. Кто же знал, в каком количестве их ждать? Отслеживать их перемещения по подземельям очень трудно.

– Черт бы побрал эти их вонючие туннели! Насколько всё было бы проще, если б их не было! – воскликнул Оррин.

Катерина лишь вздохнула. Что она могла ему ответить?

Оррин во главе большого отряда стрелков был отправлен на южное побережье, и после упорных боев все три города были отбиты у противника. Но вскоре нихонцы объявились и в другом месте, захватив город, находящийся примерно в сотне верст к востоку от Стедвика – в области, откуда они давно уже были изгнаны. И снова пришлось возвращаться назад, освобождать город и очищать еще и подземелья.

И еще не раз враги обнаруживались повторно то в одном, то в другом, казалось бы, надежно контролируемом районе, вынуждая отвлекаться на то, чтобы выбивать их оттуда вновь. Одним словом, война затягивалась, и конца ей было не видно.

Однажды на рассвете Катерину разбудил приближающийся шум, в котором всё явственнее слышался лязг оружия и крики воинов. Королева встала и направилась к выходу, чтобы выяснить, что происходит. И тут ее чуть не сбил с ног ворвавшийся в палатку растрепанный Кристиан с лихорадочно горящими глазами.

– Кристиан, что там такое? – воскликнула Катерина.

– Враги! Они напали на наш лагерь!

– Силы небесные, откуда? Уж здесь-то их точно не было!

– Да кто ж их знает, откуда? Вот ведь… – Кристиан непристойно выругался и тут же, спохватившись, добавил:

– Простите, Ваше Величество…

– Да ничего, ничего… У меня у самой приличных слов уже не хватает!

Катерина выбежала из палатки и увидела, как ее воины бьются с большим отрядом нихонцев. В глаза сразу бросилось значительное численное превосходство врага. Раздумывать было некогда. Схватив меч и вскочив на коня, королева бросилась в самую гущу сражения.

Тут же на нее налетела целая стая гарпий, окружив ее плотным кольцом. Настырные создания атаковали со всех сторон, пронзительно крича и скрежеща когтями по стальной кольчуге, и Катерина еле успевала отмахиваться от них мечом. Одна из гарпий впилась когтями в глаза коня, тот истошно заржал, взвился на дыбы и опрометью понесся прочь, остервенело мотая головой в попытке стряхнуть пернатую тварь. Катерина изо всех сил вцепилась в поводья, но в седле не удержалась – обезумевший конь, в очередной раз взбрыкнув, сбросил ее на землю и ускакал. Потирая ушибленное бедро, Катерина стала с трудом подниматься, но тут чье-то жаркое дыхание за спиной заставило ее обернуться – и, завидев бегущих к ней с топорами наперевес двух дюжих минотавров, она мигом вскочила на ноги. Тело среагировало быстрее, чем мозг – прежде, чем Катерина сполна осознала опасность, ее меч уже рубанул наотмашь по шее быкоголового монстра, занесшего над ней топор. Из раны хлынула кровь, враг выронил оружие и с хрипом упал, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Тут подоспел и второй минотавр, но Катерина уже поджидала его, держа меч наготове. Схватка выдалась долгой и утомительной. Противник яростно размахивал тяжеленным топором, один удар которого мог бы уложить Катерину наповал, но ей всё время удавалось уворачиваться – сказывались навыки фехтования, приобретенные еще в юности. В то же время вражескому воину явно не хватало гибкости и ловкости, чтобы вовремя уклоняться от меча. Он был уже несколько раз ранен, но всё еще держался на ногах. Наконец после очередного удара истекающий кровью минотавр с грохотом повалился на землю. Катерина, совсем выбившаяся из сил, остановилась перевести дух. Внезапно в небе мелькнула зловещая тень и послышался резкий свист крыльев. Королева подняла голову – и, оторопев, замерла: прямо на нее, блестя черной чешуей, пикировал дракон – не самый крупный из виденных ею, но всё равно грозный. Расправив перепончатые крылья и выпустив хищные когти толщиной в два человеческих пальца, чудовище стремительно снижалось, и Катерина успела лишь выставить вверх меч, целясь в нависшее над ней брюхо. Однако, ударившись о твердую, как камень, чешую, лезвие переломилось пополам. «Неужели конец? – молнией мелькнуло в голове. – Как глупо!». Упав на одно колено, она попыталась заслониться руками, но мощный удар крыла опрокинул ее наземь, лицо обожгла волна смрадного пламени, и острые стальные когти вонзились в тело, нещадно раздирая его. Катерина закричала от нестерпимой боли, а монстр, заглушая ее крики утробным рычанием, всё рвал и рвал ее плоть, скаля зубы и яростно сверкая огромными желтыми глазами.