Текст книги "Сердце Катерины. Повесть I. Возрождение Эрафии (СИ)"

Автор книги: Оксана Ярославская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Глава 1. Возвращение на родину ==========

Эскадра энротских кораблей медленно приближалась к берегам Антагариха. Катерина без сна лежала в своей каюте и невидящим взором смотрела на резной потолок с геральдическими изображениями, погруженная в безрадостные думы. Она плыла домой, в родную Эрафию, поклониться праху отца – короля Николая Грифоново Сердце. На похороны она, конечно, опоздала – путь от Энрота до Эрафии продолжался уже седьмую неделю – но надо было хотя бы увидеть его могилу.

Отец… Как несправедливо, что он так рано и неожиданно ушел из жизни! Катерине до сих пор было трудно поверить, что отец никогда больше не прижмется колючей щекой к ее лицу, не потреплет ласково по волосам, не сожмет ее руку в своей могучей ладони. Она с трудом сдерживала слезы, перед мысленным взором проходили картины детства, проведенного в королевском дворце Стедвика. Убитую разбойниками мать, королеву Гвенллиан, Катерина почти не помнила, а вот с отцом, с младенчества ставшим ей самым родным и близким человеком, были связаны все самые светлые воспоминания. Конечно, король и главнокомандующий армией самой большой державы континента не мог много времени уделять своей маленькой дочери, но в свободные минуты всегда был с ней. Сколько она себя помнила – столько же помнила его сильные руки, добрый голос и любящие глаза.

Совсем маленькой Катерина с восхищением разглядывала его нарядные одеяния, узорные доспехи и длинный, богато украшенный меч. Когда удавалось, она украдкой пробиралась на советы и учения, внимательно смотрела и слушала, впитывая в себя витавший вокруг дух суровой военной романтики, от которого кружилась голова и сладостно замирало сердце. Понять смысл происходящего было трудно, но незнакомые военные термины завораживали слух, звучали волнующе и притягательно. Потом, оставшись наедине с отцом, она спрашивала его о том непонятном, что услышала или увидела, и он никогда не отмахивался от ее вопросов, объясняя всё серьезно и обстоятельно. Иногда король и сам делился с дочерью планами будущих сражений, и ей было очень приятно, что он разговаривает с ней как со взрослой, как с равной.

Отец был для Катерины идеалом во всём. Она с восхищением наблюдала, как на советах он внимательно выслушивал всех, кто с глубоким уважением, но без лести и подобострастия обращался к нему, кто горячо спорил с другими советниками. Потом он отдавал короткие решительные распоряжения, и пререкания сразу умолкали – он был властелином, строгим и непреклонным. Таким же Катерина видела его на плацу – могучий боец, ловко орудующий тяжелым мечом, суровый командир, отдающий резкие команды. Ее душа переполнялась гордостью за отца и страстным желанием стать такой же. Она мечтала об одном – скорее вырасти и постичь военную науку, чтобы когда-нибудь тоже встать во главе армии.

Годы шли, Катерина постепенно осваивала науки, положенные девочкам её круга: грамматику, историю, риторику, музыку, а заодно и другие, необходимые для правящих династий – управление провинциями, политику, дипломатию. Она старательно овладевала этими премудростями, но учеба была для нее лишь скучной обязанностью. По-настоящему ее интересовал только один предмет – основы стратегии. Клещом вцепившись в учителя, престарелого маршала, начинавшего службу ещё под командой её прадеда, она вынудила его преподать вместо нескольких общих положений не только полный курс стратегии, вплоть до стратегий заморских рас и древних войн, интересовавших не всякого генерала, но и всю тактику, и военную историю от мифических времен.

Свободное от учебы время Катерина проводила на плацу, тренируясь в фехтовании. Упражнения давались легко, приемы владения мечом будто не узнавались, а вспоминались. Впрочем, среди других учеников тоже хватало хороших фехтовальщиков – не зря искусство эрафийских меченосцев славилось по всему континенту. Но Катерину выделяли среди них качества предводителя. Она безошибочно умела выделить сильные и слабые стороны соучеников и прекрасно пользовалась этим, одолевая оппонента в поединке или командуя дружиной в групповых стычках.

Ее сверстницы тем временем окунались в захватывающий мир балов, интриг, флирта и серьезных влюбленностей, бесконечно стараясь улучшить свою внешность нарядами, украшениями, пудрой и притираниями. Катерине же вся эта ерунда была совершенно безразлична. Беседуя с другими девушками, она откровенно скучала – то, что казалось им важным и увлекательным, совсем не волновало ее. У нее был лишь один интерес – военное дело! Серьезная и молчаливая, она оживлялась лишь тогда, когда обсуждала с отцом или учителями вопросы стратегии и тактики. Окружающие считали ее, мягко говоря, странной особой, но Катерина, всецело поглощенная постижением военного искусства, даже не замечала этого.

Однако королю увлечения дочери нравились всё меньше. Он наконец начал понимать, что ее тяга к ратному делу выходит далеко за пределы обычного любопытства. И, когда она однажды сказала ему, что хочет служить в армии, он ответил решительным отказом.

Для Катерины это было первым серьезным разочарованием в жизни. Еще бы – мечты о военной карьере рушились самым жестоким образом! Три дня она безвылазно просидела в своей комнате, насупившись, но не плача – Катерина вообще почти никогда не плакала. О том, чтобы спорить с отцом, не могло быть и речи – его слово всегда было законом для юной принцессы. Но натура всё-таки брала свое. Катерина тайком уединялась в библиотеке и, сгорая от неутоленной жажды борьбы, жадно глотала толстые книги по стратегии. За этим занятием ее однажды и застукал отец. Увлеченная чтением, она не сразу заметила, что он стоит за спиной, глядя с укором. А заметив, резко обернулась к нему, вся сжавшись в предчувствии выволочки. Однако отец не стал устраивать нагоняй, а лишь с сожалением произнес:

– Если уж ты так интересуешься стратегией – читай хотя бы толковые книги, а не эти военные истории! Возьми, например, вон тот учебник – в нем всё довольно ясно изложено.

Он снял с полки растрепанный пухлый том и подал ей.

С тех пор отец не препятствовал занятиям Катерины: он понял, что уже не может повлиять на интересы дочери. Больше не скрываясь от него, она увлеченно упражнялась в искусстве владения мечом, наблюдала за ходом учений и штудировала книги по военному делу. Втайне король даже гордился дочерью, и ему доставляло истинное наслаждение разговаривать с ней о ратном искусстве – такое глубокое понимание всех нюансов стратегии и тактики доводилось встречать у редкого генерала. И всё же он не мог смириться с тем, что своим поведением Катерина нарушает установленные порядки. Закон и порядок были для Николая превыше всего – в этом он видел основу благополучия государства. Именно стремление к порядку не позволило ему жениться второй раз или искать развлечений на стороне после трагической гибели супруги – король, воплощение законности, должен был являть образец строгости к себе в первую очередь. А тут – дочь, которая ведет себя совсем не так, как положено принцессе, проводя время в воинских утехах вместо балов и прогулок… Нет, он не мог терпеть этого.

Постепенно у него созрел план: выдать Катерину замуж, чтобы, став женой и матерью, она выкинула военную блажь из головы. Вскоре нашелся и подходящий претендент – Роланд Айронфист, недавно отвоевавший корону Энрота у своего брата Арчибальда. Николай не имел сына-наследника и, высылая сватов к Роланду, надеялся, что со временем сыновья Катерины займут оба престола – энротский и эрафийский, объединив два братских народа в единую могучую силу, которая обеспечит своей мощью мирную жизнь подданных.

Катерина восприняла идею отца безо всякого энтузиазма. Надо сказать, что претендентов на ее руку и сердце хватало и раньше. Не отличаясь особой красотой, внешне она была всё же довольно привлекательна: строгие правильные черты лица, высокий открытый лоб, широко расставленные, чуть раскосые зеленые глаза, гладкая, чистая и упругая кожа, волна густых светло-каштановых волос. Правда, лицо ее всегда казалось печальным и суровым, даже когда она находилась в прекрасном расположении духа – то ли из-за бледности и серьезности, то ли из-за каких-то других особенностей. Разумеется, многочисленных женихов привлекала не только внешность Катерины, но и ее титул вкупе с надеждой занять трон. Впрочем, при более близком знакомстве многих отпугивал ее строгий характер и странная для женщины увлеченность военным искусством. Тех же, кто продолжал упорствовать, Катерина отшивала по всем правилам стратегии и дипломатии: ее совершенно не привлекала возможность замужества, а мужчины интересовали ее лишь в качестве партнеров по военным упражнениям. Но сейчас она была связана двойным долгом дочери и подданной. И хотя ее нисколько не прельщала перспектива покинуть родину ради чужеземного королевства, она согласилась на приезд жениха, не сомневаясь, что сумеет найти причины для отказа.

В разгар лета в Стедвике появился Роланд – грубоватый и решительный молодой человек, во всём облике которого чувствовался сильный характер. Он чем-то напоминал Катерине отца, и общаться с ним было приятно и интересно. Долгими вечерами они гуляли по дворцовому саду, и Роланд рассказывал о сражениях со своим братом за энротский престол. Эти рассказы производили сильное впечатление на большинство молодых девиц, с которыми ему приходилось встречаться. Катерина тоже выслушивала их с интересом, но по задаваемым ею вопросам Роланд понял: эта принцесса заметно отличается от прочих потенциальных невест. Если другие девушки, с открытым ртом слушая истории о подвигах Роланда, восхищались его доблестью, то Катерину интересовали подробности сражений, применявшиеся в них тактические планы. Она подробно расспрашивала о численности и расположении войск, предлагала свои варианты действий… Королю стало очевидно, что на этот раз он имеет дело не с обычной пустоголовой красавицей, каких на своем веку повидал уже много. Он увидел в Катерине родственную душу. Ей тоже нравился Роланд, нравилось его серьезное и уважительное отношение к ней. Впервые в жизни она встретила мужчину своих лет, с которым могла на равных разговаривать о делах и битвах, который не делал при этом скидок на ее молодость и неопытность и понимал ее с полуслова. Катерина чувствовала, что лучшего мужа ей не найти, и всё больше склонялась к тому, чтобы принять его предложение. Ее останавливал лишь один момент: она не представляла себе, как сможет жить, покинув родную Эрафию. Но, поддавшись на уговоры отца, убеждавшего ее в большой государственной важности предстоящей свадьбы, принцесса всё же дала согласие стать женой Роланда.

В первый день августа они обвенчались, и вот настал день, когда Катерина с мужем должна была отбыть на его родину. «Ты уезжаешь в Энрот, – сказал ей на прощание отец. – Но, как бы ни сложилась твоя жизнь, запомни: главным для тебя всегда должны быть Эрафия и справедливость». И только уже стоя на палубе корабля и глядя на уменьшающуюся фигурку отца на фоне толпы придворных, Катерина впервые в полной мере осознала, как тяжело ей будет вдали от дома.

В Энроте её приняли радушно – народ был покорен её добросердечием и простотой в общении, а вельможи оказались очень довольны упрочившимся союзом с Эрафией. Но ни новые друзья, ни многочисленные обязанности и хлопоты, ни любовь мужа не могли избавить ее от незнакомого доселе чувства пустоты и тягучей тоски, щемящей сердце. В Энроте всё было чужим и непривычным: порядки, обычаи, даже природа. Свободная Гавань – энротская столица, где теперь жила Катерина, – казалась безобразным нагромождением старых и новых зданий. Здесь было тесно и душно, и она всё время уносилась мыслью в свой Стедвик с его многочисленными садами и фонтанами, с широкими улицами и величественными зданиями центральной части, где селилась знать, с нарядными, увитыми плющом разноцветными домиками простого люда в окраинных районах, со сверкающими золотыми куполами большого и славного монастыря, привлекавшего паломников со всей Эрафии… Разве можно было сравнить с ним Свободную Гавань, грязный и шумный город, из-за обилия заморских торговцев похожий на огромный суетливый базар? А дворец, в котором жила Катерина? В Стедвике это было изящное здание, нарядные бело-голубые стены и позолоченные колонны которого особенно красиво смотрелись на фоне окружающей зелени. А королевский дворец в энротской столице был аляповатым сооружением, построенным с претензией на роскошь, но явно перегруженным архитектурными излишествами…

Впрочем, дело было, конечно, не в архитектуре дворцов и не в красоте городов. Просто слишком многое, видимо, связывало Катерину с родной страной, с её народом, с отцом. В Энроте она чувствовала себя посторонней и лишней, не радуясь ни титулу королевы, ни ласкам мужа. Роланд искренне недоумевал, как это его жене может не нравиться Энрот. Он надеялся, что со временем она привыкнет и освоится, но ее тоска не проходила, а лишь усиливалась. При всей любви к ней, муж совершенно не понимал, что творилось в ее душе. А она всё чаще и чаще выходила на берег и подолгу стояла там, печально глядя в бескрайний простор моря, за которым находилась далекая родина. И всё чаще думала о том, что переезд в Энрот был роковой ошибкой. Даже рождение сына, которого она назвала в честь отца Николаем, мало что изменило. Ребенок стоил немалых мучений – беременность протекала тяжело и закончилась благополучно лишь благодаря усилиям придворных магов, пользовавших Катерину травами и заклинаниями. Более того, королеве пришлось смириться с мыслью, что больше у нее детей не будет – забеременеть во второй раз ей не помогло и вмешательство магов. Желанный и выстраданный ребенок, которому было суждено стать единственным наследником Катерины, поглощал всё свободное время, но и он не мог отвлечь ее от мыслей о родной Эрафии и оставшемся там отце.

А потом, в так называемую Ночь Падающих Звезд, в Энрот неожиданно пришло несчастье. Прилетевшая невесть откуда комета принесла ужасных, никогда прежде не виданных злобных тварей – криганских демонов. По свидетельствам посещавших Энрот заморских купцов, та же беда обрушилась на Антагарих – а именно на Эофол, благодатную землю миролюбивых полуросликов, превратившуюся теперь в сущий ад, в источник угрозы для всех соседних стран. Катерина искренне жалела добродушных и жизнерадостных полуросликов, но при этом горячо благодарила судьбу, что удар, к счастью, пришелся не на Эрафию.

Возможно, Роланд оставил бы пришельцев в покое, предоставив им обретаться в пустынных местах на границах страны, куда тех занесла судьба, но демоны хотели большего – они всё чаще и наглее проникали в Энрот, сея смерть и разрушение. Этого терпеть было нельзя, и, передав Катерине все государственные дела, король отправился с отборной дружиной изгнать демонов и уничтожить их в собственном логове. Они ускакали, и никаких вестей не доносилось из отдаленных пустошей.

Впрочем, Катерине не пришлось долго мучиться неизвестностью, ещё одна черная весть пришла из-за моря – умер отец. Это было так неожиданно и невероятно, что она не сразу поняла строки письма и не почувствовала горя – только ощущение нереальности происходящего и какое-то тупое недоумение: как могло случиться, что отец, еще молодой и никогда серьезно не болевший, умер столь внезапно? Лишь вечером, войдя в комнату сына и увидев портрет Николая Грифоново Сердце, всегда висевший в изголовье ложа внука, в обрамлении черной траурной ленты, Катерина со всей ясностью осознала, что никогда больше не увидит отца, и безмолвное горе взмыло из онемевшего сердца к горлу и прорвалось облегчительными слезами. К счастью, этих слёз не видел маленький Николай, он пришёл позже, притихший и не понимающий, как себя вести – у него ещё никто не умирал, да и деда он знал лишь по урокам, отзывам отца и рассказам матери.

Катерина не медлила ни дня – утвердив предложенного королевским Советом Уилбера Хамфри регентом до возвращения Роланда, она занялась приготовлениями к отъезду. Чем дольше королева думала, тем сильнее подозревала, что смерть отца была насильственной. Она перебирала в памяти эрафийскую знать, пытаясь вычислить возможных врагов короля – и не находила никого, кому могла быть выгодна его смерть. Тем не менее, подозрения не покидали ее. А убийство короля означает как минимум заговор, а то и переворот. Поэтому, отправляясь на родину, она взяла с собой не обычный эскорт, а несколько сотен энротских воинов.

После недавней стычки с пиратами Регны подозрения Катерины еще усилились. «В Эрафии что-то неладно» – говорили освобожденные рабы пиратов. Что именно? Этого они не знали. Но их слова посеяли смятение в сердце Катерины, и с каждой минутой ей становилось всё больше не по себе. Скорей бы, что ли, закончилось это мучительно долгое плавание! Чем терзаться неизвестностью – лучше уж побыстрее оказаться на месте и встретиться лицом к лицу с действительностью, какой бы тяжкой она ни была. В конце концов, у нее, законной наследницы престола, есть все шансы подавить мятеж. И тут, будто в ответ на её мысли, прозвучал рог впередсмотрящего.

Через торопливо распахнутые двери Катерина вышла на палубу и под крики «Земля!» решительно поднялась на мостик. Капитан, пристально смотревший на берег в подзорную трубу, обернулся на звук шагов, и его хмурый озабоченный взгляд не на шутку встревожил королеву. Она с нетерпением схватила трубу, почти вырвав ее из рук капитана, приложила к глазам – и увидела вдали, на берегу, клубы дыма над руинами какого-то города. В ужасе и оцепенении глядела она на эту картину, а берег всё приближался, и постепенно стали различимы многочисленные мертвые тела, лежащие у разрушенных стен.

Что-то действительно было неладно. И, похоже, дела обстояли гораздо хуже, чем можно было предполагать.

– Что это за город? – голос королевы предательски дрогнул.

– Клаудфайр, Ваше Величество, – бесстрастно ответил капитан.

Катерина стиснула зубы в бессильной ярости. Клаудфайр?! Ей был знаком этот город, построенный в приграничных землях Эрафии бракадскими выходцами. Она была здесь очень давно, ещё ребенком, и смутно помнила чувство восторженного удивления от непривычных зданий, устремленных ввысь бессчетными шпилями, от диковинных механизмов и магических чудес, которые щедро показывали ей волшебники. Это была сильная крепость… как же она могла пасть?

Шлюпки мягко ткнулись в берег, и Катерина, опережая латников, соскочила, увязая в песке. В нос шибанул смрад разлагающихся тел, и королева невольно содрогнулась. Ей еще никогда не приходилось видеть одновременно столько трупов, изрубленных и окровавленных – ими был усеян весь берег. В город вошли через широкий пролом в стене. Едкий дым поднимался над обугленными руинами, черные хлопья копоти, кружась, медленно опускались на изрытую копытами землю и обезображенные тела. Судя по степени разрушений и числу убитых, город сопротивлялся до последнего.

С трудом переставляя подкашивающиеся ноги, Катерина в тяжелом молчании ходила по полю боя. Она рассматривала изуродованные трупы, лихорадочно пытаясь восстановить картину сражения. Так, вот под стенами валяются целые груды коротконогих слепых троглодитов – значит, нападали жители подземелий. Они издревле селились в пещерах и полостях, не интересовавших другие расы, но почти не выходили на солнечный свет и никогда не представляли военной угрозы… Неужели они так усилились? Да, вот лежат останки когтистых и клювастых гарпий, скользких змееподобных медуз, даже могучие быкоголовые минотавры… Судя по следам приготовлений, маги знали о готовящемся нападении, но отразить его не смогли… И помощи почему-то не попросили… Или она не пришла? Да и какой же силы отряд атаковал, если они взяли хорошо укрепленный и подготовленный к осаде город? Это не обычный разбойничий набег… Впрочем, магов, похоже, предупредили слишком поздно – они не успели как следует вооружить и обучить войска, почти все павшие защитники были простыми ополченцами. Если у стен преобладали тела врагов, то внутри ворвавшиеся захватчики гораздо легче одолевали необученных защитников… Хотя нет, не все они были необученными – вот посреди площади громоздится могучее туловище гиганта! Один такой воин стоит десятков троглодитов – почему же маги не отбились? И как враги одолели гиганта? Ах, да – здесь следы пламени и чудовищных когтей…, но ведь это значит, что здесь был дракон! И не простой красный, а черный дракон – вот несколько чешуй, выбитых мечом гиганта! Ну ладно, минотавры, но откуда в здешних подземельях черный дракон? Неужели из Нихона? Но ведь это же совсем скверно…

Да, сомневаться почти не приходилось – увиденное было результатом нападения Нихона, одно название которого у многих вызывало боязливое уважение. Горе было тем, на чьи земли вторгались эти подземные твари – они были отличными воинами, их командиры не имели себе равных в искусстве убийственной темной магии, а стаи черных драконов – главная сила их войска – сметали всё на своем пути. Вражда Эрафии с Нихоном была, наверное, столь же древней и непримиримой, как противостояние Света и Тьмы. Испокон веков мечтавшие стереть друг друга с лица земли, они обречены были когда-нибудь сойтись в смертельной схватке – но почему этому суждено было случиться именно сейчас, когда боевой дух эрафийцев подорван внезапной кончиной короля? Сражаясь за своего правителя, эрафийские рыцари всегда показывали чудеса отваги – а без него со столь грозными врагами можно и не справиться… Похоже, и впрямь не справляются: Нихон находится к востоку от континента, через пролив, а Клаудфайр на юго-западе – неужели враги уже захватили всё южное побережье? О пресветлый Создатель, что же теперь будет с Эрафией?

В глазах у Катерины потемнело, и она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Родной и привычный мир, казавшийся незыблемым, рушился на глазах – а она, при всех своих книжных знаниях о стратегии с тактикой, совершенно не понимала, что делать! Хотя что ж тут понимать – надо скорее слать гонцов в столицу, собирать войско… если ещё удастся его собрать, гулко стукнуло сердце в груди. Пусть маги не послали призыв о помощи, но уж весть о поражении должна была докатиться до ближайших городов! Этим развалинам не менее трех дней, но никто не позаботился о павших… Или заботиться о них уже некому?

Взгляд королевы упал на втоптанное в грязь бело-синее полотнище с вышитым золотым грифоном. Знамя Эрафии, под которым когда-то было одержано столько славных побед! Не помня себя от гнева и скорби, Катерина опустилась на колени, прижав флаг к дрожащим губам. В этот момент она не столько поняла умом, сколько почувствовала сердцем, что дела плохи, по-настоящему плохи…

– Да что же это такое?! – вырвалось у нее. – Никто никогда не смел оскорблять это знамя!

– Да уж… Приплыли… – послышался голос оказавшегося рядом Кристиана.

Этот молодой энротский рыцарь был подобран Катериной на океанских островах после замысловатых приключений и лихих подвигов и назначен капитаном латников. По пути сюда он предвкушал отдых в благодатных землях Эрафии, о которых был немало наслышан. Но, судя по всему, отдых ему теперь не светил.

Катерина повернула к нему побледневшее лицо.

– Нет, нет… Не дождутся они… Эрафия не может погибнуть…

– Почему же не может? – мрачно заметил Кристиан. – Запросто.

И тут королеву, что называется, понесло.

Никто никогда не слышал от нее такой отборной площадной ругани. Да и сама она, всегда считавшая себя воспитанным человеком, не употребляла таких подзаборных выражений даже мысленно. Энротский командир стоял с покрасневшим лицом, вжав голову в плечи, а Катерина обрушивала на него всё новые потоки бранных слов, рожденных болью и отчаянием. Она распалялась всё сильнее и не могла остановиться…

Катерина разослала разведывательные отряды вдоль побережья, чтобы определить путь врагов – откуда они пришли и куда ушли после победы. Однако выяснить удалось немногое. Разведчики ни разу не наткнулись на врагов, но не встретили и местных жителей, от которых можно было бы узнать подробности происходящего. На их пути стояли лишь пустые деревни, покинутые крестьянами. Во многих виднелись следы разорения. Масштаб разрухи не оставлял сомнений – это не одиночный отряд налетчиков, а серьезное вторжение.

Наконец разведчикам удалось найти небольшой населенный городок у самой границы с Бракадой, и Катерина немедленно высадилась там с отрядом Кристиана. Когда королева с рыцарями въехали в город, их окружила взволнованная толпа местных жителей. Расталкивая друг друга, люди в небогатых крестьянских одеждах старались пробиться поближе, чтобы как следует рассмотреть нежданных гостей. Со всех сторон раздавались крики:

– Гляньте-ка! Клянусь Арагуром Создателем, это наши!

– Пришли нас защитить! Ну, наконец-то!

– Не, не наши – у них флаги какие-то незнакомые…

– Да энротские это флаги, точно тебе говорю!

– Ну, энротцы так энротцы – всё равно наши!

Катерине пришлось напрячь весь голос, чтобы перекричать возбужденных людей.

– Что здесь происходит? – спросила она.

Перебивая друг друга и оживленно размахивая руками, горожане принялись что-то объяснять, но в общем гаме нельзя было различить ни слова.

– Тихо! – гаркнул, выступив из людской массы, здоровенный рыжеволосый детина с глазами навыкате.

Толпа умолкла.

– Ну так что вы узнать-то хотели? – спросил парень, в упор глядя на Катерину.

– Меня интересует, что здесь происходит, – повторила Катерина, стараясь держаться спокойно и уверенно.

– Здесь-то пока ничего, а вот округу эти гады разграбили и разрушили.

– Я уже видела. Я так понимаю, в Эрафию вторгся Нихон?

– А вы что, не знали? – детина присвистнул от изумления.

– Не знала. А давно идет эта война?

– Говорят, как король умер – почти тут же и началась. Но до наших краев враги не так давно дошли, меньше месяца назад. Город взяли, но задерживаться не стали, назначили своего градоначальника, обложили данью и ушли. А по всем окрестностям их отрядов полно.

– И какие земли они уже успели захватить?

– Ох, не знаю… И в ратушу можете не ходить, их ставленник наверняка уже сбежал, завидев ваше войско. Зайдите-ка лучше в таверну, ее хозяин может знать больше. Он же чаще общается со всякими приезжими, чем мы.

– А где таверна?

– Вон там, за углом. Найти несложно – на всей улице единственный двухэтажный дом.

Проехав до конца тихой узенькой улочки, застроенной однообразными серыми избами, Катерина действительно без труда нашла таверну. Нарядное белое здание с красной черепичной крышей, изящным крыльцом и резными наличниками сразу бросалось в глаза на фоне окружающих скромных домишек. Внутри королеву встретил невысокий полный мужчина с черной кудрявой бородой. Выйдя из-за стойки, он любезно поклонился.

– Здравствуйте, госпожа. Мы очень благодарны вам за спасение нашего города от нихонцев. Могу ли я узнать ваше имя?

То, что трактирщик был в курсе происходящего, Катерину не удивило. Она уже привыкла, что во всех краях новости стекаются в таверны быстрее, чем может доскакать самый быстрый всадник.

– Катерина Айронфист, дочь короля Грифоново Сердце. Я только что прибыла из Энрота и хочу знать, что здесь творится.

– О, великая честь для моей скромной таверны, госпожа! И большая удача для нашего города. Мы никак не ожидали вас увидеть, да ещё так скоро. Война здесь…

– Это я уже поняла. Меня интересуют подробности.

– Наш Кариатид, слава богам, супостаты пока не трогают. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, – добавил бармен, постучав по деревянной столешнице. – Сами видите, городок маленький, небогатый, поживиться здесь особенно нечем. Но по всей округе они свирепствуют. Грабят крестьян, поджигают их хижины. Говорят, они захватили все остальные города в этой области и, похоже, не только в этой. В моей таверне часто бывают беженцы и из очень далеких мест. Они идут через наш город на запад – спасаются от драконов и демонов…

Тут Катерина задумалась. С драконами всё было ясно, но при чем тут демоны – обитатели Эофола?

– Значит, Эофол тоже вторгся на наши земли?

– Не знаю. Может быть, эти люди что-то с перепуга напутали, и это были не демоны. Я лично их не видел, хотя говорят, что школу копейщиков к северу от города блокировали явно дьявольские отродья – подземных жителей мы знаем, среди них таких никогда не было. Вообще, похоже, дела плохи. Без короля никто не может толком организовать оборону. А впрочем, народ сопротивляется. Я слышал, в наших краях действует партизанский отряд. Какой-то предводитель собрал здешних крестьян, обучил стрелять из лука, и они уже истребили довольно много подземцев. Так что врагам, я чувствую, здесь не поздоровится…

Дверь отворилась, и в таверну неспешно вошла худенькая женщина в монашеском платье. Впрочем, на смиренную божью служительницу она не очень походила. Лицо её светилось добротой и спокойной мудростью, но вместе с тем в ней ощущались твердость, уверенность и несомненная сила духа – не страстная и порывистая, как у Катерины, а глубинная и сдержанная. Выглядела она не старше Катерины – ей было, наверное, лет тридцать с небольшим.

– Рад видеть тебя, сестра Адель, – поприветствовал ее бармен. – А у нас тут королевская дочь.

Адель присела рядом с Катериной.

– Так вы и есть дочь покойного короля? Весь город говорит о вашем прибытии.

– Да, я Катерина, дочь Николая Грифоново Сердце. Я ехала проститься с ним – а попала на войну…

– Мне очень жаль. А что вы теперь намерены делать?

– Я взяла с собой энротских рыцарей, но этого явно не хватит. Надо собрать ополчение из местных жителей.

– А я могу присоединиться к вам?

Катерина внимательно посмотрела на собеседницу. Конечно, любая помощь будет сейчас очень кстати. Но понимает ли эта хрупкая на вид, тихая и скромная девушка, на что она идет? Догадывается ли, какие трудности и опасности ждут ее?

– У вас уже есть опыт участия в боях? – спросила Катерина.

Адель печально покачала головой.

– Почти нет. Я жила в монастыре недалеко отсюда. Нашу обитель разорили криганские демоны, перебили всех сестер, и спастись удалось, кажется, только мне. Я собрала маленький отряд из крестьян, и мы пробились к лесу. С тех пор мы пробирались глухими местами, обходя отряды захватчиков, и на прошлой неделе пришли сюда.

– Значит, эофольские демоны тоже участвуют в этой войне? Я надеялась, что это только слухи…

– Нет, к сожалению, это правда. Мы видели дьявольских отродий вместе с жителями подземелий. Эофол явно союзник Нихона.

– Ну что же, теперь у вас будет возможность поквитаться с ними. Я приму вас в свою армию.