Текст книги "Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия)"

Автор книги: Оксана Панкеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 60 страниц)

– Думаешь, стоит?..

– Как я уже говорил, я не питаю особых надежд, что Эррера окажется намного лучше да Косты. Но если вы столь настойчиво жаждете попробовать – пробовать стоит именно так. Смещать правителей одного за другим каждую луну – не самый лучший способ добиться стабильности и порядка. Кстати о порядке. Что интересного произошло за время моего отсутствия?

– Мы потеряли рядового Нихха, – с откровенно издевательским прискорбием сообщил Харган.

– Действительно, какая потеря для великого дела! – рассмеялся Шеллар, не торопясь уточнять, верна ли его догадка касательно причины этой самой потери. – Добегался?

– Почти. Его озабоченность перешла все допустимые границы. Этот придурок бросил пост, без спросу полез на мою женщину, да еще при этом утерял оружие и получил взамен половинку ножниц. В то самое место, которым при этом думал. Я решил, что еще и лечить его после этого будет непростительным расточительством.

– Могу я уточнить, под «вашей женщиной» подразумевалась Ольга? – осторожно поинтересовался Шеллар, не забыв, однако, поощрительно улыбнуться. – Следует ли это понимать так, что вас можно поздравить?

Наместник неожиданно смутился и замялся. Точно так же когда-то и сам Шеллар стоял в растерянности, не зная, что ответить на вопрос зеленой супруги Урра, кем ему приходится Кира.

– Да… то есть нет… не в том смысле… но он-то думал…

– То есть вы подружились, – перевел Шеллар. – Но до постели еще не дошло. Что ж, это уже прогресс. И каковы ваши впечатления?

– Она такая смешная… – Харган невольно улыбнулся. – Я начинаю понимать, зачем ты держал при дворе шута.

– Вы повторяете мои собственные мысли. Ольга в самом деле невероятно забавное существо. Я рад, что общение с ней вас развлекло. Последнее время вы так погрязли в работе, что я уж начал было подумывать, как бы потоньше вам намекнуть о необходимости отдыха. Усталость и голод пробуждают в людях агрессивность, а в вашем исполнении это может быть опасно для окружающих. А могу я спросить о ее впечатлениях?

Как и следовало ожидать. Хочешь надолго занять шефа – задай вопрос, над которым он отродясь не задумывался.

– Послушай… – неуверенно произнес наместник после продолжительных размышлений. – А как это можно узнать вообще? Спрашивать напрямую – так же глупо, как и спрашивать брата Джарефа, не погрел ли он руки на последних поступлениях в казну…

– Но ведь подобную информацию можно получить и из других источников. – Шеллар с трудом сдержал улыбку. – Причем Ольга как объект изучения намного проще брата Джарефа. У нее все на лице написано вот такими рунами, нужно только прочесть. Кстати, он больше не донимает тебя просьбами о личной встрече с Повелителем?

– Нет, Повелитель его здорово напугал. Но он живо интересуется, когда туда наведаюсь я, чтобы он мог передать свои нижайшие извинения и прочее… Я начинаю опасаться, что он догадается.

По подсчетам Шеллара, к столь простому и требующему ничтожных умственных усилий выводу прожженный интриган должен был прийти минимум неделю назад, а то и раньше. Однако глава ордена то ли изрядно поглупел на почве религиозного рвения, то ли умело скрывал свои догадки в надежде воспользоваться ими в более подходящий момент и как можно эффективнее.

– Если догадается, введем его в курс дела, только и всего, – беззаботно отмахнулся советник. – И тонко намекнем, что в таких вот ситуациях и проверяется истинная верность последователей. Впрочем, если я верно помню, предать он все равно не сможет, ибо ступень его посвящения всяко выше третьей.

– Лишь бы ему не пришла в голову какая-нибудь собственная оригинальная концепция, что есть благо ордена в создавшейся обстановке… – тяжко вздохнул ученик Повелителя.

– На такой случай мы заранее обяжем его все свои идеи согласовывать с вами.

– Ладно, а как все-таки с Ольгой? Я, вынужден признаться, ничего понятного на ее лице не прочел.

– Познакомитесь ближе – научитесь. Я вот, к примеру, даже не глядя на Ольгу, но зная ее более года, могу вам сразу сказать: то, что она сейчас проявляет к вам, есть лишь интерес в сочетании с обычной учтивостью. Для чего-то более определенного у нее пока мало материала. Вы рассказали ей о себе?

– Пока нет, – как-то даже виновато поведал наместник. – У меня почему-то не получается. Она так интересно рассказывает о своем мире, что мне не хочется жертвовать ее историями ради своих.

– А вот это неправильно, – наставительно заметил Шеллар. – Более того, сие есть проявление лени и эгоизма, которое к тому же противоречит вашим интересам. Обязательно выберите время и поведайте девушке о своей персоне. Только не забудьте при этом – откровенная ложь в вашем рассказе крайне нежелательна, однако умолчать кое о чем можно и должно.

– Сегодня же займусь, – решительно пообещал Харган и неожиданно, словно внезапно о чем-то вспомнив, цапнул со стола отложенную бумагу. – Кстати о лжи и умолчании. Взгляни-ка, что пишет мастер Чань. Как ты полагаешь, насколько правдоподобны его подозрения, что наш агент в Лондре перевербован или перекуплен?

– Ну-ка, ну-ка, позвольте взглянуть… – Шеллар изобразил живейшую заинтересованность и протянул руку за докладом главы департамента. – Любопытно, что вызвало у мастера такие подозрения?

Ему действительно очень хотелось знать, на чем прокололся его верный шпион, ведь инструкции писал лично его величество перед самой капитуляцией и вроде бы все предусмотрел…

За прошедшие несколько дней Ольга почти привыкла к зубастой пасти и разным глазам, усвоила, что означают движения псевдобровей, вдоволь нащупалась крыльев и теперь с трудом сдерживала шкодливые ручонки, чтобы не пощупать нос. А что, он такой прикольный и так интересно шевелится…

Традиционный распорядок дня она тоже усвоила и уже принимала как должное – одинокий завтрак, шитье и постирушки, неизменно пропущенный по хозяйской забывчивости обед, совместный ужин, разговоры до глубокой ночи, а затем объявление о нечеловеческой усталости, падение мордой в подушку, одеяльце из крыльев…

Ольга уже сама удивлялась – отчего и в какой момент она расслабилась и перестала бояться грозного демона? Когда поняла, что он старше ее всего на пяток лет? Когда он начал улыбаться, не показывая свои акульи зубы? Или когда попросил рассказать подробно, как у нее все началось с будущим мужем, и она почти без стеснения рассказала? Когда она путалась в словах, оглаживая на себе халат и пытаясь объяснить, почему Камилла считается красавицей, а она – нет? Когда он, покатываясь со смеху, предложил спокойно и не подкрадываясь пощупать крылья, раз уж они ей так интересны, а заодно и все прочее, что ей хотелось бы пощупать? Или когда предъявил еще и хвост и долго мялся, но так и не ответил на вопрос, при каких обстоятельствах потерял половину этого несомненно ценного украшения? Или все же когда поведал чудовищную историю своей жизни – без малейшего стеснения, сожаления и понимания, насколько она на самом деле ужасна и отвратительна?

А может быть, еще позже? Когда Ольга уже начала подумывать, что демон вовсе не так уж страшен и не такая уж он сволочь, а где-то даже и достоин сочувствия… Если вдруг что… ну, в смысле, если по-хорошему… это было бы даже интересно… и любопытно, в конце концов, как он устроен… А пока она предавалась «греховным помыслам», как назвала бы это Тереза, бронированный кавалер в очередной раз объявил, что устал от державных дел, рухнул на постель, укрывшись крыльями вместо одеяла, и самым благородным (или бессовестным?) образом задрых!

Ольга еще долго ворочалась, не в силах уснуть под впечатлением от услышанного. Бесхитростный и откровенный рассказ о жизни молодого демона вызвал в ней бурю разнообразных чувств, начиная от сострадания и заканчивая кровожадным желанием как можно изощреннее умертвить такого наставника. Это каким же извращенцем надо быть, чтобы подсунуть подросшему пацану мертвячку в качестве первого, так сказать, сексуального опыта! Пусть ее и подняли перед этим, все равно – зомби есть зомби, это ж хуже, чем резиновая… А хвост этот обрубленный? А полное отсутствие представлений о добре и зле, которые благополучно заменены целесообразностью и беспрекословным подчинением?

Ужаснее всего – сам Харган даже не понимает, что наставник сделал из него бездумную, бесчувственную куклу, мало чем отличную от той самой девчонки-зомби. Он слепо верит, будто его любят и желают ему только самого лучшего. В своей незыблемой преданности он даже не замечает, какая сволочь его Повелитель и на какие мерзости сподвигает ученика. И нет таких слов, чтобы ему это все объяснить. Не поймет. Не поверит. Только разозлится и убьет на месте. А потом еще кого-нибудь убьет, просто так, в расстроенных чувствах, кто под руку попадется. Вот что с таким делать? Только постепенно, иносказательно, по капельке изо дня в день капать на мозги, пока сам не додумается. Умела бы Ольга так, как его величество, – составить схему, рассчитать дозировку, точно спланировать, что и когда следует сказать… Так ведь не умеет. Все, что она делает, делается с налету, махом, без всякого расчета, исключительно по велению души…

Стоп! А кто сказал, что советник Шеллар просто так околачивается при высочайшей персоне господина наместника? Кто поверит, что его бывшее величество не сообразил еще пару лун тому назад все то, до чего додумалась даже Ольга? И то, что ее не порвали на части в первый же вечер, а ведут с ней философские беседы, – разве не заслуга Шеллара? Ведь наверняка он уже не первый день претворяет в жизнь давно рассчитанный план, незаметно капая на мозги впечатлительному юному начальнику, потихоньку подминая его под свое влияние. И Ольга, скорее всего, тоже включена в этот план, подсчитана и размечена, как очередная капля, предназначенная упасть на бронированное темечко несчастного птеродактиля. Вот только знать бы, чего ожидает от нее Шеллар? Какого именно воздействия? Ну сказки сказками, это понятно, а вот более конкретный вопрос: отдаться, как только попросит, или ломать из себя неприступную принцессу?

Может быть, расчет состоит как раз в том, что Харган, ненавязчиво обработанный хитрым советником, и вовсе не настроен на секс? Может, он и вправду так устает, а может, его настращали возможными последствиями… Но зачем тогда укладываться в одной постели? Или он просто выжидает, приручает, хочет попробовать себя в роли соблазнителя? Может, ему подкинули идею, что так интереснее, что силком завалить любой дурак сможет, а вот добиться взаимности – это высший пилотаж, для избранных? Такая идея вполне может заинтересовать, из любопытства или из тщеславия…

Чего же ожидает от нее король? Как ей себя вести, что сделать, чтобы ничего не испортить и как-нибудь помочь? С этими мыслями Ольга незаметно уснула.

Глава 11

Я не сдвинусь с места, пока мне кто-нибудь не объяснит, что здесь происходит. Объяснение можно начинать прямо сейчас.

Р. Л. Асприн

Общеизвестный перл народной мудрости, гласящий, что нет худа без добра, долгое время раздражал и даже бесил нервного товарища Кантора, убежденного, что добро само по себе, а зло – отдельно, а все это псевдофилософское словоблудие есть малодушные и не особо действенные попытки самоутешения.

Придя в некоторое согласие с окружающим миром и собственным существованием, Кантор это свое убеждение пересмотрел и почти уж согласился с мудрым народом, как вдруг грянуло такое невообразимое худо, что искать в нем добро было бы кощунством. Он опять почти было вернулся к прежней точке зрения, но вчерашние события вновь внесли разлад в сложные отношения мудрого народа и вредного мистралийца.

Это надо же было так топорно сработать, чтобы какой-то совершенно незнакомый мальчишка, видевший его пару раз мельком, за один вечер почти правильно разобрался, кто убил и за что! Да будь в местной полиции хоть пара таких мальчиков, потерявший квалификацию убийца давно бы уже… впрочем, Настя говорила, здесь не вешают…

В любом случае хорошего мало. Однако сказать, что его нет совсем, было бы неправильно. Полиция ищет несуществующую багларскую банду, причем, как уверяет Виктор, ищет без особого энтузиазма. Окажись пострадавшие почтенными законопослушными горожанами, стражи порядка действовали бы живее и энергичнее, а поредевшие ряды шмякунов, по их мнению, не такая уж потеря для общества. Скорее всего, криворукому мстителю и в самом деле ничто не грозит. Но вот папе этого никто не скажет. Наоборот, самое время отыскать заботливого родителя и, честно глядя в его бесстыжие глаза, сообщить: «Папа, я убил пять человек и еще троих покалечил, меня ищет полиция, мне больше нельзя здесь оставаться. Забери меня домой, пожалуйста». Сразу и сказки кончатся, и недостижимый Толик найдется.

Исполненный радужными мечтами о возвращении домой и грядущей мести, Кантор шагал через чужие сны, но отчего-то никак не мог отыскать нужный. Папа в этот момент то ли не спал, то ли умело прятался, ибо надоело отнекиваться и обещать «когда-нибудь потом».

На всякий случай Кантор поискал сон Шеллара – а вдруг все-таки спит да что-нибудь полезное скажет? – но деятельный советник в такое время еще сидел, поди, за своими бумажками или торчал из окошка, вампиров считая.

Выбрав первый попавшийся сон без беготни и стрельбы, заскучавший Кантор уселся на скамейку в темном парке и задумался – куда бы еще податься. Если и папа, и Шеллар еще не спят, самым разумным было бы подождать. Должны же они хоть когда-нибудь лечь. А вот до тех пор можно либо сидеть на этой скамейке и маяться бездельем, либо… навестить еще кого-нибудь из знакомых, чем не занятие! Только вот кого?..

Маги отпадают сразу – у них сны по-другому устроены, здесь их не отыщешь. Жак… Нет, все, что ему надо, он уже и так знает, а при личной встрече непременно утешать начнет, кому нужно такое счастье. Да и, скорее всего, Жака с его волшебной дыркой тоже можно отнести к магам, и как раз потому его и не удавалось разыскать до сих пор. Амарго обязательно поучать примется. Может, Карлоса навестить? Подбодрить хоть немного, бедняга, наверное, опять в депрессии, хоть бы не запил с горя… С другой стороны, у Карлоса и без того утешителей хватает, а вот бедного маэстро Диего он непременно сочтет нуждающимся в сочувствии… Проклятье, да есть на этом свете хоть один знакомый, к кому можно сунуться в гости, не рискуя нарваться на соболезнования и жалостливые взгляды? Ну кроме Флавиуса, разумеется, встречаться с ним у Кантора никакого желания не было.

И тут его осенило. Не иначе Флавиус напомнил. Есть, есть на свете один старый циник, не склонный жалеть и развозить сопли. Может быть, он даже и не знает ничего, так было бы еще лучше. Ну а если и знает, все равно с утешениями не полезет.

Вот его-то и стоит навестить! Может, даже расскажет чего полезного. Отчего бы во сне и не поделиться служебными тайнами со старым знакомым?

Кантор сорвался со скамейки, то ли напугав, то ли разочаровав проходящую мимо девицу, и бодро зашагал в нужном направлении.

Сон мастера Тедди так же мало напоминал о его профессии, как и его облик. Впрочем, чему тут удивляться – толстяк всегда честно выполнял свою работу, но никогда не выносил ее за пределы служебных помещений и уж тем более не пускал в свои сны.

Посреди огромного, украшенного гирляндами и флагами зала стоял на возвышении небольшой стол, за которым и восседал главный герой и хозяин происходящего. Тедди был спокоен и благодушен, как всегда, и Кантора пока не замечал. Напротив напряженно застыл его величество Шеллар, пристально уставившись на что-то на столе. Кантор хотел было протолкаться через окружавшую помост толпу, но бросил взгляд на противоположную стену, на фоне которой невидимый маг передвигал огромные фантомы-карты, и едва не расхохотался, поняв, где находится. В зале проходило состязание века по «Битве магов» – финал чемпионата континента, мастер Тедди против его величества. Судя по раскладу, Шеллару оставалось трепыхаться не более пары ходов.

Что ж, не стоит портить мечтателю такой сладкий сон. Пусть хоть в собственных грезах разок выиграет. В реальной жизни – Кантор был уверен – Шеллар сделал бы этого чемпиона вчистую.

Король сбросил разбитые войска в отбой и перевернул три новые карты.

Зал зашевелился. Кто-то из болельщиков невежливо присвистнул.

Тедди на глазах скис и обреченно уставился в свои карты.

Кантору стало любопытно, что сказала бы на это мэтресса Татьяна. Саша говорила, что сестра замечательно толкует сны. Не пророческие, которые предсказывают и предостерегают, а обычные, по которым можно судить о людях – чего они хотят, чего боятся, о чем думают. Интересно, в самом деле, почему Тедди снится эта игра, в которой он неожиданно продувает финал только из-за того, что королю вдруг пришла карта?

Дождавшись, когда победителя унесут ликующие болельщики (среди которых мелькнул и Элмар), Кантор все-таки пробрался к огорченному палачу.

– Не расстраивайся, Тедди, – с усмешкой приветствовал он беднягу. – Это всего лишь сон. Может, в жизни ты бы и выиграл.

– Ага, прям-таки выиграл, да еще и неоднократно, – философски хмыкнул толстяк. – В жизни он меня уделал бы еще быстрее. Значит, говоришь, сон?

– Да, решил вот в фамильной магии попрактиковаться, дай, думаю, навещу кого из знакомых…

Тедди вдруг посерьезнел и обстоятельно разместил свою задницу на краю стола.

– То есть ты намеренно и целенаправленно меня нашел, чтобы пообщаться во сне, и, когда проснешься, будешь помнить все, что я тебе скажу?

– Ну да.

– И сейчас мы с тобой говорим, как если бы мы встретились вживую?

– А что тебя так удивляет?

Тедди вздохнул:

– Больше всего меня удивляет твоя жена.

Знает. Вот ведь не лень было кому-то разносить по столице новости… Ну зачем было вообще об этом заговаривать?! Неужели непонятно…

– Ты сейчас где? Еще в плену или уже удрал? – деловито продолжал Тедди.

– Удрал, конечно, – с облегчением перешел на безопасную тему Кантор.

– Так вот, вместо того чтобы гулять и навещать знакомых, приснился бы лучше ей да объяснил, что тебя не надо искать и спасать! Эта ненормальная в столицу приехала!

– Что? – Кантор беспомощно отступил на шаг и невольно оперся ладонью об один из столбиков, ограждавших стол. – Тедди, ты что-то путаешь… Она не могла приехать.

– Говорю тебе, в этот понедельник она приходила ко мне домой, тебя искала.

– У тебя дома искала меня? – Какой-то частицей разума Кантор чувствовал, что несет полнейшую чушь, но услышанное не укладывалось в голове.

– У меня дома она искала меня, – терпеливо разъяснил толстяк. – Чтобы спросить о тебе. И об остальных. Не видел ли я вас на работе и не знаю ли, где вы сейчас. Еще и тролля какого-то с собой приволокла, как маленькая, честное слово. Сам не понимаю, как вся улица не сбежалась на них посмотреть…

Кантор даже не дослушал. Торопливо бросив на ходу «спасибо, сейчас так и сделаю», он спрыгнул с помоста и рванул прочь, напролом сквозь редеющую толпу, вслед за внезапно вспыхнувшей надеждой.

Робкую мысль, что Тедди мог и ошибиться, а искать сон покойника может быть опасно, он отшвырнул и растоптал на бегу, не снижая скорости.

Поплутав немного по чужим снам, Кантор выбежал на плохо освещенную и довольно грязную улочку и, запыхавшись, перешел на шаг. Дальше можно было не мчаться сломя голову – он уже чувствовал, что нашел именно тот, нужный ему сон.

Тедди не ошибся. Ольга действительно жива, и ей снится эта мрачная улица с разбитыми фонарями.

Судя по голым деревьям и опавшей листве под ногами, здесь заканчивалась осень. Промозглая сырость, ветер, частые лужи, в которых плавали окурки, цветные бумажки и прочий мусор – все это создавало гнетущее впечатление. Темная улица казалась настолько зловещей и опасной, что Кантор невольно потянулся к оружию и был неприятно удивлен, не обнаружив пистолета на месте. Он провел рукой по поясу – ножа тоже не оказалось, да и сам пояс значительно сузился в размере, превратившись в несолидный ремешок, поддерживающий такие же, как у Ольги, холщовые штаны. Идея бродить без оружия в таком неуютном месте Кантору очень не нравилась, но впереди шла знакомая фигурка с заплечным мешком, с каждым шагом удаляясь в темноту. Упустить ее опять мистралиец не мог себе позволить. Он ускорил шаг, чтобы догнать молча, не крича на всю улицу и не привлекая к себе внимания всяких посторонних личностей, которых обычно можно повстречать в таких местах. Положим, раздать всем причитающийся паек он сумеет и голыми руками, пусть даже это чужой сон, но ведь за это время Ольга может куда-нибудь свернуть или войти…

Он уже почти догнал девушку, когда из тени бесшумно шагнула черная бесформенная фигура и, проскользнув между ними, одним движением ухватила Ольгу за горло.

Инстинкт сработал скорее, чем Кантор успел сообразить, что происходит. Тело само рванулось вперед, правая рука вцепилась в запястье нападавшего, отводя занесенный нож, левая захватила подбородок и дернула назад, через заботливо подставленное колено.

Он оказался невообразимым слабаком, этот тощий человечишка в черном плаще, да и нож у него был, похоже, кухонный. Кантор без особых усилий выгнул руку противника в нужном направлении и одним толчком насадил болвана на его же собственное оружие. Затем развернул лицом к себе и, прежде чем убийца упал, успел еще от души врезать по бессмысленно улыбающейся роже.

Ольга стояла рядом, захлебываясь слезами, и даже не вмешалась в драку, что было совсем на нее непохоже. Неужели все-таки не она? Или он прошел вслед за ней туда, откуда не просыпаются?

Кантор переступил через тело и осторожно протянул руки. Ах ты… все-таки выпачкался в крови… Хоть Ольга и не боится крови, она страшно не любит ее отстирывать…

– Ольга… Это я…

Она быстро отняла руки от лица, коротко вскрикнула и бросилась в его объятия, даже не заметив кровавых пятен на рукаве и ладони. Кантор прижал ее к себе так крепко, словно боялся, что девушка вырвется и убежит, припал лицом к растрепанной челке, замер, задыхаясь, не веря нежданному счастью.

– Диего! Боже мой, ты нарочно мне приснился или случайно?

– Я искал тебя. Ольга, ты в самом деле жива? Тебя не разорвали тролли? Я чуть с ума не сошел…

«Чуть», конечно, было в данном случае художественным вымыслом, но зачем пугать девушку неприятными подробностями правды?

– Нет-нет, со мной все в порядке… почти… но тролли тут ни при чем, они и не собирались меня есть, я даже подружилась с одним… Бедный мой, ты и вправду думал?..

– Все, все, больше ни слова об этом… Ты жива, я тебя нашел, это главное…

Они стояли над остывающим телом, напрочь о нем забыв, и целовались, как в первый вечер, торопливо, суетно, гладили друг друга по волосам, подбирали губами слезинки, срывающимся шепотом говорили наперебой что-то бессмысленно-нежное…

Когда схлынула первая волна радости, Кантор обнял девушку за плечи и повел прочь с этой мрачной улицы и из этого кошмарного сна.

– Где ты сейчас? Почему тебе такие ужасы снятся?

– А, это… – Ольга поежилась. – Не знаю почему… Это то, что со мной на самом деле было, когда меня убили… Никогда не снилось, а теперь вдруг началось. Когда меня второй раз поймали, с тех пор и началось…

– Тебя опять поймали? Кто? Где ты? Где тебя искать? Я приду за тобой, как только найду путь, только не дай себя убить… опять…

– Постараюсь… – Ольга вздохнула. – Но пока вроде никто не собирается. Да и в первый-то раз я всего лишь в обморок упала, а на самом деле тролли оказались куда безопаснее тех скотов… Ты не бойся, я во дворце. В нашем, в Даэн-Риссе. Меня никто не обижает. И здесь король…

– Постой-ка… – Как бы ни хотелось ему поскорее узнать о чудесном спасении любимой супруги, этот вопрос нужно было прояснить немедленно. – Ты там давно?

Ольга сосредоточенно сосчитала на пальцах:

– Пять дней.

– Я его убью. Нет, я убью их обоих. Предусмотрительных таких, тактичных и заботливых. Вот почему им тогда не терпелось меня спровадить! Они все знали еще в среду! И не сказали!

– Ты о чем?

– А, неважно… – неохотно отмахнулся Кантор. Да, пожалуй, убивать родного папу нехорошо, да и кончина его величества будет невосполнимой потерей для государства, но вот съездить пару раз по их конспиративным физиономиям… – Как вышло, что тебя поймали? Вернее, ты знаешь, кто на тебя настучал?

– Да никто… Я зашла к дядюшке Цыню спросить – а вдруг он знает, как связаться с местным подпольем. И точно в то же время к нему зашел Харган. Просто в лавку за артефактами. А там я. В общем, такое только со мной могло случиться. А вы где? Все еще сидите у Повелителя или уже сбежали? Что с Жаком и Мафеем? Ой, нет, если вы уже сбежали, не говори куда! Не дай бог, проболтаюсь.

– Хорошо, не буду. У нас все в порядке, мы все сбежали, правда, к сожалению, порознь. Лучше ты мне расскажи, как тебя угораздило, чудом спасшись от людей и троллей, отправиться туда, где проще всего попасться?

Ольга грустно потупилась и призналась:

– Я вас искала…

– Боги, ну что заставило тебя думать, будто мы не в состоянии сами о себе позаботиться и нам понадобится помощь наивной женщины, которая не в состоянии нормально питаться, да еще и падает в обморок! А если бы этот упырь оказался в плохом настроении и убил тебя на месте? Кстати, почему он до сих пор этого не сделал? И как вышло, что тебя «никто не обижает»? Ты меня не успокаиваешь случайно?

– Да нет же, перестань! Харган сказал, что должен сначала показать меня Повелителю, уж не знаю зачем. А сам он ничего мне не сделал. И ведет себя вполне прилично, и с ним даже общаться можно. По-моему, он за мной ухаживает, или пытается подружиться, или черт знает чего ему надо. Знаешь, он вовсе не такой плохой, его просто так воспитали. И еще мне кажется, что сейчас король его… обрабатывает…

– Угу… – Кантор вспомнил, как расхаживал по Лабиринту с говорящей головой под мышкой, и умолк, предоставив говорить девушке.

Ольга рассказывала о своей великой теоретической проблеме, а Кантор молча крыл себя последними словами. За дурость свою, за доверчивость, за недостойную мужчины впечатлительность, за позорную жалость к себе и распускание соплей. Если бы он не поддался горю, удержал себя в руках, не спрятался от жестокой реальности в глуши Лабиринта… может, все обернулось бы иначе. Будь он в своем уме, может быть, удалось бы сбежать, разыскать Ольгу, прорваться на север… И ее бы не поймали второй раз, и не мучилась бы она такими вопросами…

– А сама ты как? – произнес он наконец, когда пауза в рассказе стала слишком явно намекать на ответ. – В смысле, как он тебе? Ты бы хотела?

Ольга задумалась.

– Да ты не думай, ты с ходу отвечай. Тут не мозгами надо шевелить, а слушать свое тело.

– Так ведь я же хочу как лучше…

– Вот и напрасно ты пытаешься до этого додуматься. Ты короля не перемудришь, как ни старайся. А вот он, зная тебя, сто раз уже просчитал, как ты себя поведешь. Поэтому тебе надо просто делать то, что тебе хочется, что сама считаешь правильным. Это и будет то, чего ждет от тебя король. Понятно?

– Понятно, – вздохнула Ольга. – Только теперь я и сама не знаю, чего хочу. Запуталась, вычисляя, что надо.

– Может, ты просто стесняешься мне сказать? Боишься, что обижусь? Ты же знаешь, я не ревнив.

– Ага. Я помню, как тебя рвало на части, когда я встречалась с Артуро.

– Ты в него влюбилась. А этот демон тебе просто интересен – не более чем тот эльф. Даже менее, потому что эльф тебе нравился, а это чудище нет, тебе просто любопытно до смерти. Крылышки пощупать, рожки погладить, чешую поковырять пальчиком, хоть краем глаза взглянуть на мужское достояние – бронированное ли…

– Ну да, и ты лучше меня знаешь, чего я хочу!

Да нет, конечно… Откуда ему знать, предполагать разве что. Но вот мама когда-то давно сказала мудрую вещь: если изнасилования все равно не избежать, лучше уж отдаться, пока просят. Разумеется, она это сказала одной молоденькой актрисе, но сынуля уже тогда частенько слышал вещи, для его ушей не предназначенные. Случайно, разумеется, исключительно случайно.

Если демон за Ольгой ухаживает, он явно чего-то хочет и рано или поздно до этого дойдет, и нет никаких гарантий, что Шеллар сумеет как-то помешать. Если она не будет сопротивляться, ее по крайней мере не покалечат. А если она еще и будет думать, что сама этого хочет, то и черной паутины сможет избежать.

– Мы ведь с тобой похожи. Я бы тоже не прошел мимо хорошенькой демонессы. – Кантор совершенно искренне вздохнул, припомнив гладкую, скользящую в ладонях чешую мэтрессы Морриган. – Демоны… в них есть что-то удивительное и непостижимое. Что-то такое, что притягивает и вызывает неудержимую страсть. Как бы они ни выглядели, в минуты любви их пугающий облик начинает казаться прекрасным, а свет их глаз – божественным сиянием… Только смотри, осторожнее – они действительно чересчур страстные, а ты все-таки носишь ребенка. Драконья кровь – это, конечно, хорошо, но лучше не рисковать. Разок, и хватит.

Ольга грустно улыбнулась:

– По-моему, ты меня самым пошлейшим образом сватаешь другому мужчине. Да так красочно…

А что делать, если он боги ведают где, в чужом мире, а демон – вот он, под боком… И с этим надо что-то делать. Хорошо, если он успеет. А если нет?

– По-моему, тебя и сватать не надо. Будь это не тот самый демон, который меня проклял, Хрисса обидел, а тебя хотел похитить, ты бы уже давно все проверила. Вон эльф только пальцем поманил…

– Дался тебе бедный эльф! Это ведь не то же самое!

– Не совсем. Разница только в том, что эльф был хороший, а демон – злодей. Но для твоего любопытства все нелюди одинаково привлекательны. Готов поспорить, ты бы и тролля проверила, да размеров побоялась.

– Вот и неправда! Ну ни вот столечко, даже мысли такой не было! И не потому, что Пако такой большой, а просто он такой… ну как ребенок. И вызывает только материнские чувства.

– Странное имя для тролля.

– Он у людей рос.

Кантор прикинул, сколько времени он уже блуждает по чужим снам, и решил, что искать Шеллара пока рановато. Как бы ни хотелось поскорее высказать его величеству все, что о нем думают, и расспросить об Ольге подробнее, придется еще немного подождать. Благо теперь это время можно провести с пользой и удовольствием.

– У меня еще много времени, – сказал он, подхватывая Ольгу под руку. – Давай погуляем, и ты мне расскажешь все-все.

Одного взгляда на физиономию ненаглядного чада, на которой причудливым образом смешались счастье, ужас, крайняя озабоченность и с трудом сдерживаемое желание схватить почтенного родителя за мантию и как следует потрясти, Максу хватило, чтобы догадаться почти обо всем.

– Тебе Шеллар сказал? – поинтересовался он, надеясь этим простым вопросом хоть немного сбить потомка с толку. А то ведь и вправду либо за грудки ухватит, либо между глаз врежет. – Или ты все-таки решил рискнуть и поперся искать?