Текст книги "Плоть (СИ)"

Автор книги: Оксана Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

  – Ваше Величество, – сладко протянула она, присев в глубоком реверансе, – для меня огромная честь принимать вас в своем доме.

  Виктория лукавила, они оба это понимали, ведь ей прекрасно была известна причина его присутствия.

  Редрик опустился в кресло, кивнул головой напротив стоящее, разрешая ей присесть, и холодно спросил:

  – Леди Вайтерон, вы, как глава Вайтерон, обязаны следить за каждым членом своей семьи?

  – Вы правы, – ответила женщина спокойным и слегка удивленным голосом словно понятия не имела о скрытой угрозе в вопросе.

  – Тогда объясните мне пропажу Анжей Вайтерон.

  – Анжей больше не является членом семьи Вайтерон, – ответила женщина, пожимая плечами. – Я изгнала ее из рода за нарушение правил семьи.

  Редрик недобро усмехнулся и обманчиво спокойно спросил:

  – И какие правила она нарушила? Неужели три главных?

  Виктория помедлила с ответом, а затем коротко выдохнула:

  – Да.

  Усмешка вновь исказила губы короля, превратив его в хищника, загнавшего свою жертву в тупик.

  – И как же она сможет выносить ребенка, если тот, кем она должна питаться во время беременности, находися здесь, а она неизвестно где?

  Редрику не составило труда, понять причину своего состояния после их последней встречи и осознать, что убежала она от него не одна. Ответ ее матери лишь подтвердил его мысли.

  – Она выдержит, – упрямо сказала глава Вайтерон, на что король негромко, издевательски рассмеялся.

  – Значит, ваши женщины могут вынашивать плод, не питаясь во время беременности мужчиной, от которого зачали?

  – Это очень трудно, но возможно, – хмуро пояснила Виктория. – У Анжей сильная сила воли, поэтому я уверена, что она справится.

  – Помнится, вы говорили, что женщины в вашем роду не могут зачать от того, кого не одобрил Беримор? – задумчиво спросил Редрик, потирая подбородок большим пальцем.

  – За это ее и изгнали из рода, – с деланным безразличием ответила глава рода. – Анжей получила одобрение для одного мужчины, но зачала от другого.

  – Даже так, – хмыкнул король. – Зачем же у вас существует подобное правило, если его так легко нарушить?

  – Это только, кажется, что его нарушить легко. Какая женщина согласится на то, чтобы поставить под удар своего ребенка? Особенно, с учетом того, что мы можем родить одного ребенка, и если он не выживет, то больше мы зачать не сможем.

  – Но в Анжей вы уверены?

  – Да, – в ее голосе, действительно, была только уверенность, и она заставила короля удивленно поднять бровь.

  – И вы, конечно же, не знаете, куда она отправилась?

  – Да.

  – Даже если выпьете зелье правды?

  – Да, – ответила Виктория, а затем подалась немного вперед и произнесла: – Ваше Величество, если в ваших к ней чувствах есть хоть кусочек, маленькая частичка, света и доброты, то прошу вас: выпустите ее из клетки.

  Король посмотрел на женщину таким взглядом, отчего ей уж в какой раз показалось, что он заживо сдирает ее кожу, и хрипло произнес:

  – Я мог дать ей все, чего бы она не пожелала!

  – Это неправда. Вы это сами знаете, – спокойно возразила глава Вайтерон. – Единственное, на что могла рассчитывать Анжей – это на вечный статус вашей любовницы.

  Король отрывисто рассмеялся и издевательски спросил:

  – Вы бы хотели, чтоб она стала моей женой?

  – Нет, – признала женщина и холодно произнесла: – Я бы хотела, чтобы она никогда не попалась вам на глаза, чтоб вы даже не знали о ее существовании. Чтобы она жила так, как до встречи с вами, вышла бы замуж, родила прелестную дочь, стала бы следующей главой...

  – И никогда бы не познала любви, – угрюмо добавил Редрик.

  – А что хорошего принесла ей эта любовь? Раньше она знала только физическую боль, а из-за любви к вам познала и душевную. Лучше совсем не знать любви, чем такую, какую она испытывает к вам.

  – Это не вам решать, – холодно произнес король, поднялся на ноги, тем самым сказав, что разговор окончен, дошел до двери, оглянулся, кинул взгляд на гордо расправленные плечи главы рода Вайтерон и вышел из комнаты.

  Когда дверь за спиной короля с тихим хлопком закрылась, плечи Виктории поникли. Она тихо, почти беззвучно разрыдалась, сжимая юбку платья дрожащими руками.

                                                                             ***

  Стоило ему войти в свой кабинет, взглянуть вглубь комнаты, как Редрик в шоке застыл.

  Возле его стола стояла и виновато улыбалась та, которую он вот уже две недели пытался найти.

  – Анж, – выдохнул с болью и потрясением Редрик и хотел сделать шаг вперед к ней, но вместо этого развернулся и зло взглянул на облокотившуюся спиной о стену Лионору.

  – Зачем ты?.. – со злостью и ненавистью произнес через зубы Редрик.

  Лионора улыбнулась приторно-ядовитой, ликующей улыбкой и с нарочитым беспокойством ответила:

  – Я лишь хотела услужить моему королю. Вы не довольны?

  В следующую секунду Редрик прижал ее к стене и сжал пальцами горло.

  – Ты играешь с огнем, Лионора, – прошипел со злостью и предостережением король.

  Фигура Лионоры вдруг слегка поплыла словно рябь на воде, и вот Редрик прижимал к стене Анжей Вайтерон. Его пальцы тут же ослабли, а губы женщины растянулись в улыбке и голос, который он так жаждал услышать, полился из чужого рта:

   – А так вам нравится, мой король?

  Редрик зло хмыкнул, схватил за руку Лионору, потащил ее к столу, сгреб свободной рукой вещи, кинул женщину на него, задрал ее платье, припустил свои штаны и грубо вошел.

  Это было не она. Все его нутро кричала об обмане, подделке, лжи, но он продолжал двигаться сильнее, резче, болезненнее. Это не останавливал ни плачь, ни скулеж, ни мольбы такого обманчиво родного и желанного голоса.

  Когда все было кончено, он толкнул женщину на пол, взглянул на ее заплаканное лицо и презрительно бросил:

  – Чего ревешь? Ты же сама этого хотела!

  Редрик развернулся, направился к двери, не видя, как заплаканная личина Анжей спала с Лионоры, обнажив довольную усмешку на ее губах.

   Он быстрым шагом шел по коридору, мимо вежливо склонившихся слуг, почтительно приседающих в реверансах дам и склонивших в поклоне мужчин.

  Ему вдруг стало тошно от их лиц, от их слов, от воздуха, которым он дышал с ними. Стены коридоров словно сжимались вокруг него, давили на разум, удерживали тело словно в клетке.

  Он ускорил шаг, мечтая сорваться на бег и убежать из этого мирка лицемерия и лживого добродушия.

  А он ведь является не лучше их. Он, наоборот, намного хуже. Но другой не смог бы выжить в этом змеином котле, не смог бы справиться с ними, заставлять их склоняться перед собой, не смотря на то, что в мыслях каждый представлял, как вырывают ему сердце своими ногтями и сжирает своим ртом.

  Редрик очутился на балконе. Набрал ночной воздух полной грудью и закричал. Громко, не сдерживаясь, вкладывая в крик все те мысли и чувства, которые затягивали его в пучину отчаянья.

  Он кричал долго, до хрипоты, до того, как его горло не сдавила боль.

  Казалось, с этим криком он вырывает что-то такое нежное, важно и правильное из своей души и отдает словно в дань ночи.

   Когда ночь вновь одолела тишина, Редрик сжал камень на груди, дождался, когда он наполнится голубым светом и хрипло произнес:

  – Дэй, отзови всех, кого отправил искать Анжей Вайтерон.

  – Но...

  – Дэй, – за все годы их знакомства в голосе Редрика впервые проскользнула мольба.

  – Я понял тебя, Влард.

  – И еще... отзови тех, кто должен был убрать Лионору и ее отца.

  – Хорошо.

   Редрик разжал руку, уставился на черное небо и прошептал с болью:

  – Беги. Беги так далеко, где я тебя никогда не достану, потому что отпустить тебя второй раз у меня не хватит сил...

  Одинокая слезинка спустилась по его щеке, и Редрик почувствовал, как внутри него словно что-то сломалось, и разинула свою пасть пустота.

                                                                           ***

  Редрик в последний раз проверял документы. Он знал, что они были в порядке, но привычка проверять каждое предложение, заставила его в очередной раз проверить договоры, которые он хотел заключить с несколькими кланами зеленых берегов.

   Алгон... Редрик рос без матери, поэтому об одной из его родине изучал все сам, из книг, а после появления Дэй – от него.

   В голове тут же рождались картины золотистых песчаных пляжей, лазурных волн, медленно ласкающих берег, сине-зеленых глубин, населенных водорослями, кораллами, разноцветными рыбками. Необычных лесов, которые местные называют джунгли, в которых обитают необычные животные и растут экзотические фрукты. Желтоволосых, загорелых людей в традиционных одеждах своих кланов. Яркого солнца, которое нагревает материк почти круглый год, кроме сезона дождей. Ряды домов с красными крышами, тянувшимися длинными караванами на много километров.

  Мысли о родине его матери прервал звук открывающейся двери и детский голос:

  – Ваше Высочество!

  Редрик посмотрел на сына поверх документов и его губы растянулись в легкой улыбке.

  – Что ты хотел, Миколас? – спросил Редрик после того, как мальчик почтительно поклонился ему.

  – Вы не забыли, что обещали привезти мне с зеленых берегов?

  – Не забыл, Миколас, – с легкой усмешкой ответил король, уж в какой раз отметив, что Лионора слишком разбаловала мальчишку.

  – Мне бы так хочется, отправиться с вами, – уж в какой раз заныл юный кронпринц.

  – Кто тогда останется защищать королеву и сестру? – спросил король, обрывая тем сам скулеж сына.

  – Я уже умею правильно защищаться, – тут же похвастался Миколас, – только Терон не разрешает мне тренироваться на настоящем мече, а только на деревянном!

  – Всему свое время, – отрезал король и с легким раздражением взглянул на сына.

  От Редрика ему достались только цвет глаз и форма рта, все остальное: цвет волос, форма лица, лба, глаз, носа, подбородка была от северян. Даже фигура, рост и цвет кожи. Дочь так, вообще, была вылитая мать Лионоры. Но, не смотря на это Редрик своих детей любил, хотя и редко это показывал.

  Редрик ведь вырос без материнского тепла, а отец уделял ему время редко и мало. Поэтому с детства он существовал в кругу слуг, которые улыбались ему, а за глаза называли бастардом. В кругу светских дам и мужчин, которые вежливо кланялись, в душе надеясь на его скорую смерть. Только Дэй, после того как появился в его жизни, дал познать ему тепло, искренность и преданность. Но Дэй уже как два года умер, прикрыв его собой и получив в сердце стрелы, чей наконечник был покрыт ядом. Он умер мгновенно, даже последнее слово произнести не смог, яд за считанные секунды разлился по крови и остановил сердце. Убийцу король наказывал сам, своими руками, медленно, долго с наслаждением. После смерти дяди сердце Редрика полностью закрылось, запечаталось, заржавело. Даже его дети не смогли пробраться туда и продолжали топтаться возле намертво закрытых дверей.

  Возможно, причина была в том, что они были детьми той женщины. Возможно, в том, что он боялся вновь открыть свое сердце. Возможно, из-за того, что его уже попросту не было. Возможно, оно сгнило, оставив в груди дыру.

  Редрик не знал, в чем именно была причина, и не хотел копаться в себе, выискивая ее. Его все устраивало и так.

  В комнату, постучав и получив разрешения войти, зашел слуга и доложил:

  – Карета готова, Ваше Величество.

  Король кивнул головой, поднялся, сложил документы, вышел из-за стола, на прощанье потрепал сына по макушке и произнес:

  – Пока меня не будет, веди себя достойно, сын.

  – Слушаюсь, отец, – горделиво ответил Миколас, в душе радуясь от жеста отца.

   Редрик накинул теплое пальто, вышел из кабинета, приказав перед тем слуге отвести кронпринца к няньке, от которой он в очередной раз сбежал, и направился по коридору к лестнице.

  На улице шел первый снег. Белоснежные снежинки покрывали дорогу, деревья здания, превращая город в волшебную страну, до тех пор как не начнет таять, выворачивая наизнанку созданный им же образ.

  Лионора, к его удивлению, стояла возле его кареты.

  После второй беременности, она растолстела и никак не смогла вернуться в прежнюю форму. Хотя это не мешало ей, менять молодых любовников почти каждый месяц.

  – Даже не попрощаешься перед отъездом? – тихо спросила она, когда король поравнялся с ней.

  – Мы уже попрощались, – недовольно ответил Редрик.

  – Я рассчитывала на немного другое прощанье, – протянула женщина, проведя рукой по воротнику его пальто.

  Редрик поймал ее руку, сжал и с лживой ласковостью сказал:

  – Извини, дорогая, времени, да и желания совсем не было.

  Лионора прильнула к нему вплотную и прошептала на ухо так же ласково:

  – Не волнуйся, дорогой, я бы просто вновь стала ей, и желания у тебя б тут же появилось, уверяю.

   Король сильнее сжал ее руку, но женщина не поморщилась, а лишь широко улыбнулась.

  – До встречи, дорогая. Не слишком усердствуй в своих развлечениях, пока меня не будет.

  Он отпустил ее руку, а женщина ехидно протянула:

  – До встречи, дорогой. Я бы пожелала тебе того же, но зная твои... ммм... так скачать, вкусы, не стану.

  Король на прощанье одарил ее своим фирменным взглядом и быстро скрылся в утробе кареты.

  Редрик сотни раз хотел избавиться от нее, но каждый раз останавливался. Если бы не ее проклятая способность, которая раз за разом приводила его в ее покои, то он давным-давно избавился бы своей жены! Поначалу, после каждой встречи в его душе появлялась тошнота к себе, сейчас же была – пустота. За столько лет он смирился с тем, что сливается не с той женщиной, а лишь с ее образом. Удовольствия от этого было только физическое, но он готов был довольствоваться даже тенью того, что когда-то испытывал к настоящей Анжей. Возможно, если бы не способность Лионоры, то он позабыл бы Анжей, ее образ, лицо, голос. Но он не мог отказаться даже от фальшивки, раз за разом смиряясь с выходками и фразами Лионоры.

  "Насколько же жалким я стал" – в какой уж раз подумал Редрик, прикрывая глаза ладонью.

                                                                      ***

  До Алгона плыть было два месяца. Через две недели плаванья заметно стало теплеть, один океан сменился другим, дни становились длиннее, а ночи короче, с юга дул теплый ветер, от чего паруса пришлось снять и припасть на весла. Два раза корабль останавливался в портах, пополняя запасы воды и еды. И вот наконец-то, когда от вида океана за бортом уже начало немного подташнивать, корабль пришвартовался в главном порту Алгона.

   Короля Вларда Валинорского встретили с почестями и традиционным напитком – гуа'авалт – который пили из сделанных чашечек красноватого гуава, представители правящих семей клана " Сатэр уэт". К одной из семей – "Уэт'шат" – раньше относилась его мать. Эти люди встретили его с особым теплом, а его бабушка с тетей так, вообще, обняли, расплакались, невзирая на все попытки главы семьи намекнуть им о том, что Редрик – король чужой страны и подобное отношение немного неуместно. Но куда уж там было двум женщинам, которые наконец-то встретились с ребенком женщины, которая, не смотря на запрет, отправилась за мужчиной в холодный край, погубившим ее.

  Праздник, по поводу возвращения одного из членов семьи на родину, устроили на весь клан.

  Редрик чувствовал себя странно и необычно. За несколько дней внимания, добра и радости он получил столько, сколько не испытывал за все тридцать два года своей жизни. Особенно, было необычно слушать из уст своих ближайших родственников имя "Редрик", которое, оказалось, раньше принадлежало его дедушке. Алгоны верили в то, что каждый ребенок несет в себе особую судьбу, поэтому тщательно выбирали: кому и какое дать.

  Имя "Редрик" значило "достигший вершины", и он был семнадцатым мужчиной, который его носил этой семье.

  Отдохнув несколько дней с дороги, Редрик приступил к решению дел, которые и привели его в Алгон. Главы " Сатэр уэт" внимательно выслушали его предложение и согласились на сделки, которые были выгодны, как Валирии, так и им. После " Сатэр уэт" король, в сопровождении своего секретаря и двух двоюродных братьев, направился в следующий клан – "Такке Пирис".

  Редрику не хотелось ехать с помпами, он хотел взглянуть на обычную жизнь южан, под видом обычного туриста, и его братья с радостью вызвались показать ему родину его матери. Путь до клана "Такке Прис" занял больше двух недель, но за это время они успели побывать на нескольких водопадах, прокатиться на байдарках по главной реке "Саамган", попробовать местные деликатесы и фрукты, погулять на свадьбе в одной деревне, посмотреть, как охотятся на крокодилов, поучаствовали в добыче жемчуга из морских ракушек, покататься на слонах, поплавать в лазурных бухточках, понежиться на белоснежном песке под солнцем и просто отдохнуть от проблем, решений и суеты.

  На последний – восемнадцатый день – они остановились в бухте "Реййге Даа", насобирали устриц, которые потом потушили в собственном соку в котелке с местными травами, специями и сладкими корнеплодами со смешным названием "баль-баль". Потом, в этом же котелке, даже не споласкивая, Оббир – старший из братьев – вначале обжарил, а потом сварил терпкий, густой наполненный неповторимым вкусом кофе, который они выпили с зелеными, сладкими лепешками "баоогот" – сделанными из перетертых листьев одного дерева и плодов бананов.

  Редрик лежал в одних обрезанных до колен штанах на прогретом за день, тепловатом песке, уместив голову на скрещенные за головой руки, любовался темно-синим небом и пронзительно яркими звездами, чувствовал, как теплый прибой ласкает его стопы, а жаркий ветер обволакивает тело и впервые ощутил, что не просто существует, а живет. Его душа рвалась от радости и счастья, и где-то внутри появилось сожаление о том, что он не родился в этой стране, обычным человеком.

  Наверное, если бы кто-то сейчас услышал его мысли, то рассмеялся бы. Он – повелитель огромной страны – жалеет о том, что не родился простым человеком. Но кто его может понять? Явно не тот, кто понятие не имеет, что с большой властью приходит большая ответственность. Что порой приходится рубить свои чувства под корень. Быть обязанным пачкать руки в крови. Делать вещи вопреки своим желаниям и мыслям.

  Люди не понимают, что чем больше в твоих руках власти, тем меньше становится твоя свобода.

  – О чем задумался, брат? – подойдя к нему, спросил Оббир на местном наречии.

  Он был мужчиной невысоким, мускулистым, с мозолистыми привыкшими к тяжелой роботе руками, с ярко-зелеными пронзительными глазами, желтыми, заплетенными в несколько десятков мелких косичек волосами до плеч, загорелой до черноты кожей, круглым лицом, массивным носом и пухлыми губами. На нем тоже, кроме обрезанных штанов, которые местные называли "шаарх", ничего не было.

  – О, жизнь, – с тоской ответил Редрик.

  Оббир присел рядом на песок, держа в руках флягу, сделанную из продолговатой, очищенной внутри, а потом высушенной на солнце дыни, и удивленно спросил:

  – Зачем о ней думать? – Южанин пожал плечами, отхлебнул с фляги и добавил: – Надо просто жить, а не думать о том, как жить.

  Редрик взял протянутую флягу, сделал пару глотков приторно-сладкого, но очень крепкого напитка и ответил:

  – Мне приходится думать о жизни. И не только о своей.

  – Ты нэрр, – признал мужчина, – но ты такой же человек. У нас говорят: "когда Пирис довольный, тогда и люди довольны".

  Пирис был богом земли и именно ему молились люди, прося хорошего урожая.

  – Я – огох, – признался Оббир, – я могу чувствовать тяжесть на сердце. На твоем сердце огромная тяжесть – это не хорошо, брат.

  Редрик сделал еще пару глотков, вернул флягу мужчине и спросил:

  – Как от нее избавиться?

  – Нужно поступать так, как оно велит. Если его не слушаться, то оно начинает тяжелеть. Так сердце хочет сказать, что ты не прав.

   – Я давно перестал слушать свое сердце и, если начну слушать сейчас, то услышу только тишину.

  – Тишины не существует, – ответил Оббир и улыбнулся. – Зарой глаза и послушай.

  Редрик закрыл глаза, и его уши наполнила тихая и в тоже время кричащая симфония звуков: шум тихого прибоя, задумчиво перебирающего песок, легкое завывание ветра, запутавшегося в листьях пальм, треск костра, далекие человеческие голоса, смех, вибрация воздуха от его выдохов-вдохов и тихий-тихий, далекий-далекий медленный стук, в котором на грани слышимости проскальзывал шепот... Вот только... было уже слишком поздно к нему прислушиваться.

                                                                     ***

  За следующие два месяца, Редрик посетил семь кланов. Некоторые главы соглашались с его предложениями, некоторые отказывались, Редрику осталось посетить последний клан, после которого он будет готовиться к отплытию в Валирию.

  Сейчас Редрик медленно брел по улочкам клана, между домами.

  В этом клане дома было принято выкрашивать в синей цвет, а поверх рисовать луну: полную, полумесяцем, иногда с женским лицом. Особо богатые украшали рамы и двери бронзовыми с разными камушками фигурками лун. Заборами дома люди не ограждали, лишь невысокий бамбуковый частокол вокруг дома и огорода отделял одну территорию о другой.

  Почти все три месяца пребывания в Алгоне Редрик не думал о Валирии. Он откинул все мысли о той далекой, холодной стране и просто наслаждался жизнью. Но сейчас эти мысли накинулись на него и утащили его в болото сомнений. Редрик понимал – он должен вернуться, но в мыслях все равно разгорались мечты о том, чтобы остаться.

  Его южная семья, он уверен, с радостью бы приняла его... но это были и остаются лишь мечты. Далекие, как звезды, которые обманывают тебя свой близостью, но стоит протянуть руку и понимаешь насколько они далеки.

  Редрик настолько погряз в своих мыслях, что не заметил летящую на него девочку. Она с писком врезалась в него, мужчина ловко поймал ее за руки, не давая упасть.

  – Спасибо! – счастливо закричала она.

  Редрик взглянул на ее лицо и... застыл.

   С жадностью он вгляделся в нее, пытаясь найти в ее лице то, что не относило ее к женщинам рода Вайтерон. Но спутать отличительные черты внешности этих женщин было непросто. Хотя одно все же выделялось – ее загорелая кожа и ярко-зеленые глаза.

  – Больно, – пропищала девочка, съеживаясь от испуга. Радости в ее лице и голосе больше не было.

  – Извини, – опомнился Редрик, поспешно разжимая с силой сжатую руку.

  Присев на корточки, отчего их лица оказались друг напротив друга, мужчина попытался ласково улыбнуться и нежно спросить:

   – Сильно больно?

  Девочка отрицательно помахала головой и ответила:

  – Это вы извините, что я врезалась в вас, просто я нашла такара и хотела показать его маме. – Она подняла с пола цветок, который выпустила из руки, и протянула Редрику. – Моя мама очень любит цветы, и я хотела ей его подарить.

  Цветок был с фиолетовыми игольчатыми листочками, а закрученными синими пестики.

  – Очень красивый, – признал Редрик, девочка счастливо улыбнулась.

  – А я вас раньше не видела, – произнесла она с интересом. – Вы из какого клана?

  – Я из "сатэр уэт".

  – Ого! – восхищенно воскликнула она. – Издалека вы к нам пришли! Знаете, – она подалась немного вперед, – обязательно зайдите в лавку Ланир – она делает отличные сугера, еще к Миол – попробуйте запеченные в горшочках фрукты акрас и зайдете к Рорту – он настаивает какро. Я не пробовала, мне нельзя, но Кьян немного однажды выпросил и сказал, что очень сладко, только у него потом язык смешно заплетался и шатался он туда-сюда словно прибой. – Девочка звонко рассмеялся.

  – Спасибо. Обязательно все попробую, – с улыбкой поблагодарил Редрик, а потом поддался внутреннему толчку и спросил: – Может, я провожу тебя домой?

  – Не надо, – покачала она головой, отчего мелкие косички ударили ее по щекам. – Я живу на соседней улице.

  – Давай, я все же провожу, чтобы ты еще в кого-нибудь не врезалась и не поломала цветок. Ты ведь хочешь подарить его маме целым?

  Девочка задумчиво сжала губы и, обдумав, кивнула головой.

  – Моя мама продает цветы, если вам что-то понравится, то вы можете купить, – произнесла она, заглянув ему в глаза.

   Редрик весело фыркнул и ответил:

  – Договорились.

  Они направились вниз по улице под настороженными взглядами мимо проходящих людей. Одна женщина взволновано окрикнула девочку: "Кира!", но та лишь махнула рукой и прокричала в ответ: "Покупатель!".

  Он должен был убедиться. Если сейчас он не увидит ее мать, то до конца своих дней его будут съедать терзания. В мыслях всплыл тот далекий разговор с рабом южанином, он ведь был из "саатер терра", но ведь не мог он быть именно из этой семьи!

  Южане жили не только кланами, но еще отдельными семьями-деревнями, расположенными друг от друга в нескольких километрах. Конечно, у них была одна общая деревня, где обычно находился общий дом, где решали вопросы клана, и главный рынок, куда свозили товар на продажу. Так же там были дома-гостиницы, где их могли снять себе путники, пара общих больниц, отделы стражников, несколько десятков домов, где обучали разному ремеслу после того, как дети отучились несколько лет в школах в своих деревнях.

  Не могла же судьба в этом огромном муравейнике привести его к ней? Вот только весело скачущая впереди девочка давала совсем не тот ответ, который Редрик хотел бы получить.

  Ее дом он увидел издалека... и ему тут же захотелось, развернуться и убежать, но он упрямо продолжал шагать вперед, приближаясь к небольшому домику, возле которого цвели розы... семена, которых он когда-то заказал из самого Моровея.

  – Вот мой дом! – с гордостью произнесла девочка, указав рукой. – Видите странные цветы? Это розы. Вы их, наверное, никогда раньше не видели, так как они тут не растут. Они очень красивые и пахнут вкусно, но мама их не продает, их очень трудно выращивать. Но у нее есть много других на огороде за домом и в саду, но к нему нужно идти на окраину. Там тоже много красивых цветов.

  Они дошли до бамбукового частокола, зашли за ограждение, прошли к дому.

  – Мама, я покупателя привела! – закричала девочка, открыв нараспашку дверь.

  – Молодчинка! – раздался из недр дома счастливый и до боли знакомый голос. – Веди его сюда, я как раз так'хо доделываю.

  – Ууу... моя мама делает очень вкусный так'хо, – произнесла девочка, махнула рукой и направилась вперед. – Идемте!

  Редрик застыл на пороге, не решаясь сделать шаг вперед и войти в ее дом.

   Девочка оглянулась, увидела, что мужчина стоит на месте, остановилась, удивленно на него взглянула и произнесла:

  – Идемте. Если не попробуете, будет потом жалеть. И не волнуйтесь, денег мы не возьмем. Кто же за гостеприимство деньги берет?

   Редрик развернулся.

  Он не мог... не смел... не должен...

  Он уже вышел за частокол, как до мурашек знакомый голос воскликнул на "шаарс терра":

  – Куда же вы? Постойте!

  Редрик вздрогнул, остановился, нерешительно оглянулся.

  Он помнил ее, как молодую женщину: худощавую, бледнокожую. Сейчас же перед ним стояла загорелая, немного прибавившая в весе взрослая женщина, в коротком желтом сарафане до колен, с оголенными плечами и полукруглым вырезом на груди. Мелкие косички скрывала желтая косынка, в одной руке она держала цветок, в другой – полотенце, которым видно вытирала руки. Правда, и полотенце, и цветок из ее рук выпали, стоило ей взглянуть в его лицо.

  – Ты... – пораженно выдохнула она.

  – Я, – ответил Редрик и шагнул вперед.

  Конец первой части.