Текст книги "Плоть (СИ)"

Автор книги: Оксана Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

  – Чем я могу помочь, Ваше Величество? – вежливо поинтересовалась я, хотя в душе мне хотелось, чтоб Лионора как можно быстрее уехала, и мы с Нэдом продолжили бы изучать алгон.

  – Анжей, ты моя лучшая подруга, поэтому эту тему я могу обсудить только с тобой, – проговорила королева, подалась вперед и произнесла тише: – Ты со своим любимым ведь уже сливалась?

  После этого вопроса я поняла, что сегодняшний день уже не будет таким хорошим, и настроение у меня вряд ли повысится до той отметки, на которой она было до прихода королевы.

  – Да, – ответила я... и почему-то вспомнила темный салон кареты и настойчивые пальцы, от которых внутри вспыхивали искры удовольствия.

  – Понимаешь, мы с моим супругом сливались в нашу первую брачную ночь и мне было так боль... хотя я и читала, что в первый раз всегда больно... но боль была такая, что я заплакала и мой супруг остановился... и после этого ко мне больше не притрагивался.

  Услышав это откровение, я помедлила, стараясь подобрать подходящие для ответа слова:

  – Возможно, Его Величество, боится вновь причинить вам боль...

  – Да-да, я понимаю и очень ценю его заботу обо мне, – согласилась королева, – но понимаешь, я готова, попробовать еще раз и на этот раз терпеть боль до последнего, но я не знаю, как об этом намекнуть моему супругу.

  На это раз я медлила дольше.

  – Ну, попробуйте, пригласить его в свои покои...

  – Я это уже однажды пробовала, – смущенно призналась Лионора, заливаясь румянцем. – Мне так советовала мама, но мой супруг ответил, чтоб я отдыхала, так как в последнее время слишком устаю.

  – Попробуй, прийти сама в его покои, – внесла я еще одно предложение.

  – Сама в покои? – дрогнувшим голосом спросила она, взглянув на меня с шоком.

  – Да, – уверено ответила я. – Приди и скажи: " Мой супруг, я хочу сделать вас сегодня самым счастливым мужем на свете".

  Лионора задумалась, а потом хихикнула:

  – Или так: "Мой супруг, я так ждала, что вы придете в мои покои, но вы все не шли, поэтому я решила прийти в ваши".

  Мы переглянулись и рассмеялись.

  – Анжей, а ты после первого раза потом еще долго испытывала боль при слиянии? – со смущением спросила королева, вновь залившись румянцем.

  – Я до сих пор испытываю боль, – я не солгала, потому что только таким образом могла питаться... но мне вновь вспомнился тот случай в карете и маленькие молнии, бегущие по коже за его пальцами, но я постаралась запихнуть эти мысли и воспоминания поглубже в душу, откуда они больше не будут вырываться и пугать меня этим соблазнительным и ранее ощущаемым мне чувством.

  – Как же ты тогда..? – с ужасом спросила Лионора, взглянув на меня с сочувствием.

  – Приходиться терпеть, – ответила с наигранной печалью. – Главное, это громко стонать.

  – Стонать?

  – Да. Чем громче ты стонешь, тем больше, по мнению мужчин, получаешь удовольствие.

  – Ах! – печально вздохнула королева и откинулась на спинку кресла. – В книгах так замечательно и волнующее описывают слияние, про невероятное удовольствие и трепещущие бабочки в животе, но я и подумать не могла, что слияние может причинять такую боль!

  На этом нашу беседу – слава Беримору – прервала открывающаяся дверь и следующий за ней голос:

  – Его Королевское Величество король Влард Валинорский.

  В мой кабинет собственной персоной вошел король Валирии.

  Я тут же поднялась, присела в реверансе и почтительно произнесла:

  – Для меня честь принимать Ваше Величество в своем доме.

  Король подошел ко мне, поцеловал мою руку, задержав на ней губы на немного больше, чем это обязывает приличие, и ответил:

  – Такое радужное гостеприимство в вашем доме, леди Анжей, доставляет мне немалое удовольствие.

  Он еще и издевается! С королем я не виделась с той самой ночи, как напоил меня "зеркалом" и заставил излить ему душу, и я наделась, что из-за последних событий в стране, не увижусь с ним еще несколько месяцев. И надо же было Лионоре приехать ко мне!

  – Не желаете, посмотреть дом? – вежливо спросила я, внутри закипая от гнева.

  – С удовольствием, – ответил король и слегка улыбнулся мне.

  Я показала королю и королеве свой дом, построенную теплицу, появившиеся из семян ростки и море, затем мы отправились в гостиную и под охлажденный чай вели светскую беседу, обсудив мой будущий розарий, коллекцию, придуманных Лионорой платьев, и последние сплетни. Хоть король вел себя предельно вежливо, но иногда, когда не видит королева, все же кидал на меня насмешливые взгляды, явно потешаясь над моей ролью гостеприимной хозяйки. Когда королевская семья изволила покинуть меня, то король, целуя мою руку, вновь задержался дольше, чем нужно было, и, отстранившись, произнес:

  – Надеюсь, вы почтите нас своим визитом, леди Анжей.

  – Как будет угодно, Вашему Величеству, – вежливо ответила я и присела в реверансе.

  После их ухода жизнь вернулась в свою колею, но всего на несколько дней.

  Был дождливый день, и я отдала все свое внимание книге, где было изложено несколько способов по уходу за розами. Книга была написана на маревенском, поэтому читать мне приходилось ее с усердным вниманием, иногда уточняя перевод в словаре тех слов, которые вызвали у меня сомнение относительно моей памяти.

  Мое внимание отвлек стук в дверь.

  – Войдите, – отозвалась я и положила в книжку закладку.

  В комнату зашел Мирос и оповестил:

  – Леди Анжей, к вам посетитель.

  Я с недовольством взглянула на часы, которые показывали полвосьмого, и раздраженно спросила:

  – Кто и что ему надо так поздно?

  – Он представился Дей Браунг и сказал, что дело не терпит отлагательства.

  Я почувствовала, как кровь стынет у меня в венах.

  Нет! Только не снова! Беримор, за что мне это наказание?!

  – Скажите мистеру Браунгу, что я сейчас спущусь, – хмуро произнесла я.

  Мирос поклонился и вышел.

  Я поднялась со своего любимого кресла, которое мне привезла мать, положила книгу на стол, поправила слегка растрепанную прическу, вышла из своего кабинета и направилась на первый этаж.

  Браунг даже не соизволил, пройти в гостиную и дожидался меня у подножья лестницы.

  – Леди Вайтерон, – поклонился мне мужчина, когда я спустилась, а затем вежливо добавил: – Оденьтесь теплее, на улице сегодня довольно прохладно.

  Мирос подошел ко мне и протянул вязаную шаль.

  Значит, вот как. В этот раз обошлись без прелюдии и намеков, что отказ не принимается. Просто поставили перед фактом: хочу я того или нет, но на очередную встречу с королем поехать обязана.

   Я взяла шаль, мысленно представляя, как обкручиваю ее вокруг шеи Браунга и с наслаждением сжимаю ее, накинула ее на плечи и прошла за мужчиной на улицу.

  Дождь тут же намочил мои волосы, поэтому я поспешила к карете, где дверь мне любезно открыл соскочивший с козел кучер.

  На этот раз заснуть не получилось, поэтому я смогла вычислить, что дорога до охотничьего домика заняла около сорока минут. Как и в прошлый раз, мы поднялись на второй этаж, только Браунг дал мне переобуть свои испачканные в грязи сапоги, на удобные туфли, которые оказались как раз моего размера.

  – Войдите, – раздался голос из комнаты, после того, как мужчина постучал в дверь.

  Мне открыли дверь, произнесли: "Прошу" и, когда я вошла, закрыли за спиной, но на этот раз я была готова и не вздрогнула.

  В комнате был затоплен камин и, очутившись в теплой комнате, я осознала, что ужасно продрогла, отчего посильнее закуталась в слегка промокшую шаль.

  Король сидел за столом и на этот раз его вид отличался от того раза, когда я побывала тут впервые.

  – Доброй ночи, Анжей, – проговорил король и встал.

  – Приветствую вас, Ваше Величество, – вежливо ответила я, присев в реверансе.

  – Оставь это тон для других встреч, – отрезал король, подошел к шкафу с бутылками и бросил через плечо дружелюбным голосом: – Присаживайся, я сейчас налью тебе чего-нибудь, согреться. Ты, наверное, продрогла в карете.

  – Благодарю...

  – Это было не предложение, – не оборачиваясь, резко сказал он, а затем вновь перешел на этот странный дружелюбный тон: – Не волнуйся, в этот раз ничем тебя опаивать не буду. И кстати, можешь снять шаль и повесить возле камина.

  Король повернулся. В одной его руке была зажата бутылка, в другой два бокала. Увидев, что я осталась стоять на месте, он нахмурился, поставил "добычу" на стол и подошел ко мне.

  – Снимай, – приказал он, и протянул руку.

  – Ваше...

  – Или ты снимаешь шаль и отдаешь ее мне, или это сделаю я, вот только вряд ли на шали остановлюсь.

  Я тут же сняла шаль и отдала ему. Король схватил ее, покачал голой, подошел к камину и развесил сушиться, потом стащил с софы плед, вернулся ко мне и накинул его мне на плечи.

  – Так-то лучше, – одобрительно кинул он головой и указал на стул у стола: – Присаживайся, или мне нужно отнести тебя к нему на руках и самому усадить.

  – Не нужно, – хмуро ответила я и направилась к стулу.

  Король меня немного опередил и повернул стул к окну, затем перенес второй, поставил его напротив, присел сам, схватил бутылку, открыл ее и разлил по стаканам темно-красный, который мне вначале, вообще, показался черным, напиток.

  Взяв бокалы, он протянул один бокал мне в руки, поэтому пришлось взять.

  – Это вино называется "Черный Принц", и изготовляют его на полуострове Кырм. Пробовала когда-нибудь? Нет? Попробуй! Этот полуостров славиться тремя вещами: двумя морями, омывающими его, неимоверно дорогими ценами и вином! У меня как раз назрел тост, – король слегка стукнул свой бокал о мой и провозгласил: – За твой розарий, Анжей!

  Я отпила глоток вина, который оказался хоть крепким, но с великолепным, насыщенным букетом вкуса, затем поставила бокал на стол, посмотрела на короля и серьезно спросила:

  – К чему весь это фарс, Ваше Величество?

  – Влард, – произнес он.

  – Извините? – в непонимании ответила я.

  – В этой комнате ты должна называть меня "Влард", так что забудь на время о "Вашем Величестве".

  – Хорошо, – кивнула я головой, отчего он взглянул на меня с нескрываемым удивлением, наверное, не думая, что я так легко сдамся, но у меня был свой вариант: – Король Влард, ответьте мне, пожалуйста, к чему весь этот фарс?

  Король хмыкнул и с легкой обидой в голосе ответил:

  – Можно было обойтись и без "короля". – Затем он серьезно на меня посмотрел и произнес: – Я знаю, что завтра у тебя проснется голод.

  – Откуда? – удивленно воскликнула я и тут же себя одернула, за слишком порывистый жест.

  – Благодаря слежке вычислить то, что голод у тебя наступает, через каждые тридцать-тридцать два дня было несложно, – ответил король, хотя я это уже и так поняла. – Я, признаться, удивлен, как Лионора, хотя ей ты, должно быть, рассказала какую-нибудь плаксивую историю о запретной любви, но как другие ученицы и преподаватели не заметили твои отлучки и ничего не заподозрили. Хотя учитывая способности Лионоры и то, что твоя тетя является директором школы, то становится понятно их "не замечание".

  – Не волнуйтесь, король Влард, впредь я постараюсь быть осмотрительней, – произнесла я спокойно и мысленно добавила: "– И не попадать больше в подобный просак".

  – Осмотрительность это хорошо, – кивнул он головой, а затем взглянул на меня с насмешкой и произнес обманчиво ласковым голосом: – Тебе ведь не хочется, чтоб тайна твоей семьи открылась, и их сожгли на костре, как поклонниц кровавого бога?

  Второй раз за день кровь похолодела в моих венах, ведь я отчетливо поняла, что он мне угрожает. Хотя его угроза была лишь блеф: тетя Бьянка рассказала мне, что благодаря ей и еще нескольким женщинам рода, они смогли остановить Мариан Сивскую и ее сына, которые хотели при поддержке гильдии магов развязать в стране гражданскую войну и таким образом заполучить трон.

  – Вы не сделаете этого, – не сдержавшись, прошипела я. – Наша семья с основания Валирии помогала королям, и вы не откажетесь от подобных союзников.

  – Вы правы, – не стал отрицать король и усмехнулся. – Вот только вы не учли одного, леди Анжей.

  В следующую секунду он поставил свой бокал на пол, поднялся на ноги, одним движением руки скинул вещи со стола, схватил меня за руки и кинул на него.

  Я больно ударилась локтями и только хотела выпрямиться, как король прижал меня к столу, крепко сжал мои запястья и насмешливо прошептал на ухо:

  – У тебя есть лишь два варианта: не вырываться и дать волю мне, ласкать тебя и дарить наслаждение, а потом утолить твой голод, или вырваться, и тогда я буду брать тебя силой, как и до этого.

  – Ни первое, ни второе! – воскликнула я и дернулась. – Отпустите!

  Он еще крепче прижал меня своим телом к столу, дернул одну мою руку к другой. Схватил мои оба запястья своей ладонью, сжал их, второй рукой откинул мне волосы, провел языком по уху, прикусил кончик и прошептал:

  – Анж, ты ведь сама прекрасно понимаешь, чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее разжигаешь мое желание.

  Я закусила губу, решив для себя, что не буду отвечать на его действия и буду сдерживать крики.

  Он рукой принялся задирать мою юбку, под которой оказались теплые чулки и панталоны.

  – Твоя одежда шлюхи нравилась мне больше, – с возмущением протянул король и принялся снимать с меня мой нижний туалет. Одной рукой это получалось у него с трудом, и в другой ситуации я бы нашла это забавным, но не сейчас.

  В конце концов, он отпустил мои руки, но схватил меня за ноги, приподнял их и толкнул вперед, отчего я оказалась лежать животом на столе, и быстро сдернул нижние принадлежности. Я схватилась руками за край стола и хотела было дернуться вперед, он ловко схватил меня за талию и дернул назад, прижал к себе, и я почувствовала его возбуждение. От груди до низа живота вдруг проскочил импульс тока, я вздрогнула, но в результате оказалось лишь сильнее прижата к королю.

   – Анж, к чему это? Ведь ты прекрасно понимаешь, что мне ты не вправе отказать.

  – Мне запрещено соблазнять короля! – воскликнула я, цепляясь за последнюю соломинку.

  – Ты меня и не соблазняешь... ну почти, – весело ответил он, а его рука прошлась по моим голым ягодицам. – И вдобавок, мы никому не скажем, – заговорщицки шепнул он мне на ухо.

  Одну руку он положил мне на шею и слегка надавил, а второй – заставил шире расставить ноги и принялся ласкать там, вызывая откуда-то изнутри дремлющие с прошлого раза импульсы тепла и тока.

  – Это так странно, – услышала я его хриплый голос, – тебя поимело столько мужиков, а ты все равно узкая, словно девственница. Неужели это тоже один из "даров" Беримора?

  – Перестаньте! – произнесла через сжатые зубы.

  – Что перестать? – Его пальцы проскользнули внутрь, и я рефлекторно выгнулась назад, сжав зубы. – Ласкать тебя? Или говорить о том, какая ты узкая? Постой! Неужели ты смущаешься?!

  Рука, которая лежала на моей шее, повернула мою голову в бок и откинула волосы.

  – Точно смущаешься! Ты красная, как помидор! – со смешком воскликнул король.

  – Я не смущаюсь! – со злостью соврала я, дернув голову назад. – Я питалась сотнями мужчин, так с чего мне смущаться?!

  Король погладил меня по волосам и проговорил с жалостью:

  – Хоть ты говоришь так, но на самом деле ты никогда не знала мужской ласки, не трепетала в мужских руках, тебя лишь жесткого имели. Вот и все.

  Его жест и жалостливый тон меня так взбесили, что я не подумав, выпалила:

  – Кого и надо жалеть так это вашу жену!

   Меня тут же перевернули на спину, нависли сверху и грозно спросили:

  – Что ты сказала?!

  И хоть я знала, что лучше промолчать, но меня, как говорят, понесло:

  – Я сказала, что жалеть надо вашу жену! Что ж вы ее не ласкаете? Или боитесь, что полностью удовлетворить ее не сможете, она побежит, жаловаться папочке, и тот лишит вас своего покровительства?!

  Последняя фраза была лишней. Я поняла это еще до того, как у короля сжались скулы и взгляд стал "кожусдирающим".

  – Значит "второй", – холодно бросил он и резко перевернул меня на живот.

  Он брал меня сильно, жестко, ненавистно. Впервые мужчина брал меня с такой болью, разрывающей изнутри, со слезами и криками. В какой-то момент я не вытерпела и начала молить его перестать. Я клялась, что буду отныне послушной, что буду выполнять все его требования, не буду больше сопротивляться. Я даже клялась, что буду сама ласкать его, но он словно оглох и не переставал мучить меня.

  Он ломал мое тело, втаптывал в грязь мою гордость и душу. Когда все кончилось, мне казалось, что во мне не осталось больше ничего, что я пустая оболочка. Лишь плоть для чужого удовлетворения. И впервые я испытывала отвращение не к мужчинам, а к себе.

  – Убирайся с моих глаз, кэшэр! – бесчувственно произнес король и толкнул меня на пол. – И в следующий раз оденься, как шлюха. Та одежда тебе подходит больше.

  Не знаю, из каких залежей в моем теле нашлись силы, но я поднялась на трясущиеся ноги, шатаясь, дошла до двери и вышла из комнаты. Через пару шагов силы покинули меня, но упасть мне не дали чьи-то руки, подхватившие меня.

  Я через силу приоткрыла глаза и увидела побледневшее лицо Дэйя.

  – Простите, – пробормотал он.

  – Вы не виноваты, – из последних сил пробормотала я.

  Виновата была только я, потому что посмела задеть то, что задевать никому не позволено. Королевскую гордость.

  И хоть я напиталась энергией, но в моей душе появилась пустота.

                                                                           ***

  Редрик просто кипел от гнева и злости.

  Как она посмела? Как ОНА посмела?!

  За свою жизнь ему приходилось выслушивать много издевательств и насмешек, они, конечно, иногда могли его и зацепить, особенно те, что были о его матери, но до такой степени его никто и никогда не доводил.

  И все потому, что это была она. Женщина, ради которой он смирился со многим, но не с задетой гордостью.

  Схватив забытую на полу одежду, Редрик решительно подошел к камину, схватил шаль, кинул это все в огонь... и только сейчас заметил кровь на штанах.

  Неужели он..?

  – Проклятье! – выругался Редрик.

  Следующим его желанием было тут же отправить за ней и вызвать королевского врача, но обида и гордость остановила это порыв, и на смену ему пришла злость и насмешка.

  "Почему я должен подставлять свою репутацию ради нее? Сама сможет нанять лекаря. В конце концов, репутацию рода Вайтерон подобное происшествие хуже, чем она есть, сделать не сможет!" – И хоть Редрик пытался уверить себя в этом, но тревога и беспокойство, а еще боль в его сердце так и не успокоились.

                                                                            ***

  На следующий день, после того, как уехал целитель, Нэд зашел в мои покои и произнес:

  – Вам прислали посылку. Подписи и обратного адреса нет.

  – Верни обратно, – ответила я.

  – Обратного адреса нет, – повторил южанин.

  – Посыльный?

  – Он ушел тут же. Мне это показалось странным: не проверил адресата, не взял подписи и даже денег.

  Я уже хотела приказать выкинуть посылку, как у меня появилась другая идея:

  – Отдай ее моей тетушке, пусть она отблагодарит посылкой помогающему нам алхимику.

  Нэд с удивлением взглянул на меня, на посылку, потом опять на меня и ответил:

  – Хорошо.

  То, что в посылке находилось какое-нибудь сильное и редкое зелье от ран, я была уверена, так она станет отличным "подарком" для алхимика.

  Нэд направился к двери, но я его остановила, спросив:

  – Ты знаешь, что значит " кэшэр"?

  Южанин резко повернулся, с ужасом и шоком на меня взглянул и спросил:

  – Где вы услышали это слово?

  – Просто ответь мне: знаешь или нет, – с раздражением спросила я.

  Нэд как-то замялся, подошел ближе и произнес:

  – У нас слово произносится "кешар", и судя по произношению, это "эшват уэт" – "южный ветер".

  – И..? – начала злиться я.

  – Это очень нехорошее слово.

  – Да я уже поняла, что не изысканный комплимент! Ты можешь, мне просто ответить, что оно обозначает?

  – Понимаете, саатер – это не просто клан, а одна большая семья, где каждый считает себя членом семьи, но даже в семье есть свои правила, которым должны все следовать. И одно из правил: целомудрие и верность в браке. Если же кто-то нарушит это правила, то его ждет " Инасса гассар" – божественное наказание. Женщине связывают руки за спиной, ставят на колени, опускают... ну, – замялся парень и с неловкостью взглянул на меня, – в общем, сажают ее тем местом, каким она согрешила, на заточенную палку, и связывают колени так, чтоб она не могла подняться, но могла опуститься. Для мужчин же другое наказание: раскапывают муравейник, потом дымом на время усыпляют муравьев, мужчину кладут на него, тем самым местом греха внутрь и связывают по ругам и ногам, за вбитые колья, чтоб он не мог встать. В таком положении мужчина и женщина должны провести три дня, без воды, еды и возможности пошевелиться. Если они выживают, то считается: боги решили, что это наказание не искупило их грех. Им на лица набивается "алрат" – грех, их лишают кланового и истинного имени, а это очень страшный грех, и дают другое имя, притом одно на всех – кешар. Мужчин-кешар кастрируют, если там еще что-то осталось, селят отдельно и отныне они должны выполнять всю грязную работу в клане. Женщин-кешар селят отдельно и отныне они лишаются защиты своей семьи, а значит должны сами добывать себе еду и любой мужчина, при желании, может прийти и взять ее без согласия. Если кешар забеременеет, то у нее есть два варианта: заставить отца, если она уверенна в том, кто это, признать его своим и сделать "доке" – слугой, или растить самой, но это ребенок, тоже получает имя "кешар", так как он родился в грехе.

   Выслушав его объяснения, я в шоке ответила:

  – Неужели у вас находятся такие глупцы, которые, не смотря на такое наказание, нарушают правила? У вас так клан не вымрет, часом?

  Нэд посмотрел на меня, нахмурился, а потом хмыкнул:

  – Как вы думаете, сколько в клане проживает человек?

  – Ну, – задумчиво протянула я, – человек триста-четыреста.

  – И живем мы в камышовых шалашах, – с легким возмущением добавил Нэд, а затем сухо произнес: – В клане "саатер терра" проживают больше двадцати тысяч человек, двадцать три семьи главной ветви и тринадцать семей – побочной. Каждая семья насчитывает от трехсот человек, до нескольких тысяч. В моей семье проживало восемьсот семьдесят два человека... сейчас, наверное, больше.

  Нэд резко поднялся на ноги и направился к двери.

  – Нэд, ты обиделся? – крикнула я ему в спину, приподнявшись на локтях. – Извини, я же ничего не знаю о твоей родине, а ты мне не рассказываешь... Ай!

  Нэд тут же остановился, развернулся, подлетел ко мне и в панике затараторил:

  – Что случилось?! Где болит?! Доктор же говорил вам, резко не двигаться! Зачем вы поднялись?! А если вновь начнется кровотечение!

  Я вновь легка, поморщилась от боли и произнесла:

  – Успокойся, все нормально.

  – Давайте, я вызову доктора, и он проверит все с вами в порядке...

  – Да все со мной в порядке! – ответила я, а затем попросила: – Почитай мне лучше.

  – Почитать? – удивился Нэд.

  – Да, там книга на столе... а ты же не сможешь ее почитать, она на маревенском.

  – Я могу рассказать вам сказку.

  – Сказку?

  – Да. Мне ее рассказывала мама, когда я не мог заснуть. Хотите послушать?

  – Хорошо.

  Нэд притянул к кровати кресло, присел и заговорил медленно, успокаивающе:

  – Однажды давным-давно, когда земля и боги были молодые, а люди даже не знали их имена, молодая богиня Солнца в один жаркий день летала на небе и смотрела на землю, и вдруг ее внимание привлекло голубое озеро. День был настолько жаркий, а Солнце так устало летать по небу, то она решила спуститься к этому озеру и ополоснуться в нем. Но когда она спустилась, то земля погрузилась во мрак, потому что Солнце больше не освещало ее с неба. В это же время молодой охотник Тер шел по следу дичи, но вдруг наступила тьма. Он подумал, что умер и стал блуждать во тьме, пока не увидел свет. Направившись к нему, он увидел озеро и купающую в нем молодую девушку, чьи волосы так ярко блестели, что глазам было больно. Когда он привык к свету, то подошел и спросил: "Кто ты? И почему твои волосы так ярко светятся?". "Я – Нэрс", – ответила Богиня Солнца. "Я летала на небе, но увидела озеро и решила искупаться. А кто ты?". "Я – Тер", – представился охотник. "– Я шел по следу дичи, но вдруг меня поглотила тьма, и я подумал, что умер. Неужели это, действительно, так?". "– Ты не умер", – тут же ответила богиня и поняла, что из-за ее желания ополоснуться в озере, земля погрузилась во мрак. "– Я должна вернуться на небо и светить людям", – проговорила она, вернулась на небо, и землю вновь охватил свет. Люди радовались тому, что Солнце вернулась, но Нэрс и Тер грустили о расставании. И однажды Богиня не выдержала разлуки и вновь спустилась к озеру, где впервые повстречала охотника. Долго ждала Нэрс охотника, и когда совсем отчаялась, Тер появился. Они не сказали и слова, лишь посмотрели друг другу в глаза и поняли скрытые в сердцах чувства. Они встречались еще несколько раз, пока однажды Солнце на пути к озеру не остановил Пирис – самый старый бог земли. " – Ты не должна спускаться на землю. Твое место в небе, светить людям!" – грозно сказал Пирис. Заплакала Нэрс, рассказала богу о своей любви к Тер, но Пирис не изменил свое решение, потому что когда Солнце уходило с неба, злые люди на земле пользовались темнотой в своих грязных помыслах: грабили, убивали и насиловали. Нэрс вернулась на небо и больше не могла с него спуститься из-за запрета Пириса. Через некоторое время у Солнца родилась дочь, чьи волосы светили не так ярко, потому что она была рожденной от человека. Дочку богиня назвали Терра, в честь ее отца. Не смотря на то, что Нэрс отдавала всю свою любовь дочери, Терра видела, с какой грустью ее мать смотрит на землю. Когда Терра узнала от Уэт – Бога Ветров – историю любви своих родителей, то сказала матери: " – Матушка, отправляйся на землю и встречайся с отцом. Мне больно смотреть на твою грусть". " – Я не могу уйти с неба и погрузить мир темноту!" – с грустью ответила Нэрс. " – Я могу остаться на небе вместо тебя. И хоть мой свет не так ярок, как твой, но и его будет достаточно, чтоб не дать тьме поглотить мир". Поняла Нэрс замысел дочери и спустилась на землю к ожидающему ее все это время охотнику. И отныне, когда Нэрс спускалась с неба, Терра занимала ее место и освещала мир.

  – Красивая сказка, – произнесла я.

  – Она моя любимая, – смущенно признался Нэд.

  – В следующий раз я расскажу свою любимую сказку, – ответила я.

  – Буду ждать, – улыбнулся мне южанин. – А теперь отдыхайте.

  Нэд поправил мне одеяло и вышел из комнаты.

                                                                       ***

  Это была большая комната, стены которой были увешены картинами с изображением голых мужчин и женщин во время слияния. Я стояла возле каменного длинного алтаря в кругу женщин своего рода, которые в один голос пели молитву Беримору:

  – Услышь же нас зов Беримор!

  Отец! Мы твои дочери! Мы твои рабыни!

  Мы служим тебе! Мы любим тебя!

  Мы преклоняемся перед тобой!

  Мы желаем принять твою волю.

  Освети же нас своим светом. Отец!

  Они все продолжали петь. Повторяли молитву раз за разом, но Беримор так и не приходил. Когда женщины почти отчаялись, призвать бога, чтоб провести обряд для одной из своих сестер, возле меня появился король Валирии: голый и почему-то с серой кожей и красными глазами-щелочками.

  – Поздно! Она опоздала! – властно произнес он, даже не взглянув на меня.

  – Беримор, мы молим тебя о милосердии! – закричали женщины и упали на колени.

  Моя мама на коленях чуть-чуть выдвинулась вперед и произнесла:

  – Отец, она твоя дочь, как и все здесь присутствующие. Прошу, не отворачивайся от нее из-за чужой ошибки. Накажи лучше меня! Это я не уберегла ее, и виновата в этом только я!

   – Я накажу вас обеих! – ответил король. – Отныне тебе, чтоб утолить голод, придется поглощать в два раза больше энергии. А ты...

  Король взглянул на меня... и я вдруг поняла, что лежу на алтаре, а он, расположившись между моих ног, нависает надо мной, с силой сжимает мои запястья, со злостью и предвкушением улыбается.

  – А ты отныне сможешь утолять голод только со мной, – прошептал он с издевкой и резко вошел в меня...

  ...Я закричала и проснулась, сжала плечи руками и зажмурилась, повторяя про себя: "Все было не так. Это только сон. Все было не так. Это только сон..."

  Сон, который все чаще и чаще мучил меня, преследовал словно злой рок, не давал забыть, что сегодня мне вновь придется отправиться на встречу с королем.

  Прошло четыре месяца с того момента, как я задела гордость короля, и все эти месяцы он вежливо и учтиво беседовал со мной на чаепитиях и балах, но издевался и мучил в том охотничьем домике.

  При каждой личной встрече он насмехался над моей гордостью, издевался над моим телом и втаптывал в грязь мою душу. После того раза я его больше не умоляла перестать, молчаливо терпела все, сжав зубы, и когда все кончалось, пересиливала боль и усталость, уходила, сохраняя тем самым каплю достоинства.

  Встав с кровати, я стащила плед, закуталась и направилась к креслу, забралась в него с ногами и наконец-то успокоилась. Кресло словно обладало волшебной силой и могло огородить меня от всего мира, не давая зайти на свою территорию боли, страху и мыслям. Оно словно невидимыми руками обнимало меня, утешало и защищало.

  Заснуть я больше не могла, поэтому принялась смотреть на бушующее море за окном, ожидая, когда над черной гладью поднимется свет нового дня, разбивающий ночную мглу и чужие сны.

  Когда новый день разбудил обитателей моего дома, я оделась в свое домашнее серое платье и спустилась в столовую. За столом на шесть персон уже сидела тетя Стелла, ее недавно приобретенный "гардероб" Ивард и Нэд.

  С Нэдом ситуация, по мнению моей тетушки, была странная: его подарила мне мать для утоления голода, но я ни разу с ним не сливалась. В доме слуги к нему как к рабу или прислуге не относились, но и как к своему хозяину тоже. Он помогал им выполнять разные дела по дому, но чаще занимался с репетиторами, сопровождал меня в город, занимал беседами, помогал в теплице и учил своему языку. Не заметно для себя я стала относиться к южанину как к своему секретарю, который всегда был под рукой, расписывал распорядок на день и помогал разбираться с делами. Нэд был неглупым юношей, и, как я поняла, на родине занимался похожим делом, так как у его семьи было свое дело. Ему просто нужно было разобраться с нашим письмом и цифрами. Я даже стала платить ему жалование, что его поначалу очень удивило, и он даже пытался отнекиваться, но я быстро настояла на своем. В конце концов, в Валирии рабства не было, так что он заслуживает к себе такого же отношения, как все.