Текст книги "Плоть (СИ)"

Автор книги: Оксана Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

  Признаться, я не думала, что мое дело раскрутится всего лишь за какие-то три дня. Я, конечно, думала, заняться продажей роз, но моя популярность достигла такого уровня, что я смогла построить еще две теплицы, закупить семяна роз с других континентов и открыть в городе небольшой цветочный магазин. Так что дела у меня шли в гору, и это не могло не радовать.

  – Я думаю, использовать белые с красными кончиками, – произнесла женщина. – Уж очень они необычные и прекрасные. Даже удивительно: как вам подобное удалось?

  – Это не моя заслуга, а людей из Рартона. Они мастера по скрещиванию видов, хотя я, признаться, тоже провожу некоторые эксперименты, – слегка прихвастнула я.

  -О! С удовольствие на них взгляну, – восхищенно и с легким нетерпением ответила леди Сивилла.

  – Извините, но они еще на стадии разработки и будут готовы только на следующий год, – пояснила я.

  – Очень жаль. Но надеюсь, ваши эксперименты будут удачны.

  – Я тоже, – с улыбкой ответила.

  Мы около получаса бродили по теплице между кустами роз, вдыхая аромат и восхищаясь удивительными созданиями природы. Потом мне и Нэду пришлось отлучиться, оставив леди в компании садовника, так как ко мне подошел Мирок и сообщил на ухо, что ко мне приехал курьер с посылкой.

  – Мы что-то заказывали? – удивленно спросила я, по дороге к дому.

  – Нет, – ответил южанин, на ходу листая свою записную книжку. – Совсем ничего.

  – Странно, – пробормотала я.

  Карета, с почтовым гербом на двери, действительно, стояла возле моего дома, а возле нее увесистый сундук, в который при желании могла поместиться даже я.

  – Леди Вайтерон, – произнес курьер – высоких мужчина в темно-синей форме, со смешно вздыбленными усами и уставшим лицом, – прошу, проверить посылку и расписаться.

  Он всунул бланк мне в руки. Я с удивлением глянула в графу "отправителя" и опешила, увидев там "Дэй Браунг". Правда, это чувство тут же стремительно изменилось пониманием, что отправитель, скорей всего, был не он.

  На сундуке стояла печать – оттиск распустившегося бутона розы.

  Смешно, ничего не скажешь.

  Сдернув печать, я взяла протянутый мне курьером ключ, вставила его в замочную скважину, повернула два раза направо, откинула крышку и охнула от шока и восхищения.

  В сундуке аккуратно были сложены корешки роз, замотанные в кусочки полотна, на котором были выведенные магически заклинания, не позволяющие корешкам засохнуть, поддерживая в них жизнь. Также там, с боку, лежала шкатулка, в которой обнаружились семена, сверху которых лежало запечатанное той же печатью продолговатое письмо, с выведенными большими и размашистыми буквами: "Для леди Анжей Вайтерон".

  Я расписалась в бланке получателя, проследила за тем, как сундук вносят в специально отведенную и магически опечатанную для хранения семян комнату, потом отправила Нэда к леди Сивилле, а сама вскрыла письмо и вчиталась в строки.

  Письмо было написано совсем другим почерком: мелким, аккуратным, который сразу давал понять, что человек, писавший его, долгие годы тренировался над своей каллиграфией, чтоб добиться подобной чистоплотности.

  "Анж, я уже давно хотел преподнести тебе подарок. Понимаю, что ни украшение, ни одежда, ни прочие вещи не принесут твоему сердцу усладу, поэтому я. на свой риск и страх, решил заказать то, что, наверное, в этом городе сможешь, оценить по достоинству только ты"

  Дальше шли перечисления видов роз, которые мне были преподнесены в подарок. Их было тринадцать видов и все они были очень редкие, дорогие и трудные для перевозки, так что заплатили за этот сундук, должно быть, баснословные деньги. Подписи не было, что и не удивительно, а внизу было приписано:

  "Надеюсь, сегодня ты скрасишь мое одиночество своей улыбкой"

  Я прижала письмо к груди, чувствуя, как сердце в груди стучит словно обезумевшее, а губы сами собой растягиваются в невозможно счастливую улыбку.

  Если бы он решил подарить мне украшения, то я бы их не приняла. Но то, что находилось в этом сундуке было намного большим, ценнейшим и желанным, чем какие-то побрякушки. В нем находилось то, что я любила.

  Подобный подарок значил для меня очень многое. Возможно, король и не думал о ценности этого подарка, хотя с его-то умом, поверить в это было трудно.

  Он знал, что это будет важно для меня, и я была ему за это... благодарна.

                                                                           ***

  – Его доставили, – доложил Дэй.

  Редрик счастливо улыбнулся и хлопнул Дэя по плечу, воскликнув:

  – Великолепно! Ты все проверил? Письмо положил?

  – Да. Они в порядке. Магические печати не повреждены, так что ни один росток не пропал. Письмо положил в коробку с семенами.

  – Благодарю, – поблагодарил Редрик, пожимая своему другу, наставнику и телохранителю, в одном лице, руку. – Ты меня никогда не подводишь.

  – Вечером мне поехать за леди? – спокойно спросил Дэй, хотя в душе он радовался тому, что король наконец-то наладил отношения с леди Вайтерон и находился в таком приподнятом настроении, чем несколько месяцев назад, когда он был зол и раздражен.

  К леди Вайтерон Дэй относился с настороженностью и еще легким, неприятным страхом, потому что никак не мог забыть тот момент, когда он отдернул от нее руку. Но раз она так положительно влияет на короля, то он смирился с этим.

  Все-таки, как легко отношение женщины может менять настроение и душевное спокойствие мужчины. Дэй никогда не испытывал подобное от женщины, поэтому такое влияние было ему незнакомо и чуждо. Но не заметить и не отдать должное – он не мог.

  Когда леди Вайтерон ограждалась и пыталась, противостоять Редрику, то его нелучшее расположение духа не мог заметить, разве что слепой. И вот теперь, когда ее расположение поменялось, король просто светился от счастья, чем невольно напомнил Дэю ребенка, которого он впервые увидел когда-то давно.

  Редрик сидел в парке на лавочке под цветущей яблоней, читал книгу и задумчиво хмурился. Когда он подошел к нему, то ребенок посмотрел на него с безразличием и вернулся к книге, всем своим видом давая понять, что незнакомец не стоит и капли его внимания.

  – Агерос такаре.

  Малец, тут же поднял на него заинтересованный, с легким удивлением взгляд, дав понять незнакомцу, что понял приветствие южан.

  – Агрос такра, – ответил он на приветствие и спросил: – Таркеа?

  – Ишэр таорар акарес Алкан, – представился незнакомец, слегка поклонившись ему.

  Глаза у ребенка удивленно округлились. Еще бы. Незнакомец так просто назвал свое истинное имя, хотя он просто поинтересовался: кто он такой.

  – Тар иннаиса эрит таорар акарес? – удивленно спросил ребенок, пытаясь узнать, зачем незнакомец открыл ему свою тайну имени.

  – Ишэр тар марэн. Ишэр вато экэрок тар такоо аашеул

  Такого ответа ребенок явно не ожидал. Незнакомец мало того, что открыл свое истинное имя, так еще заявил, что был знаком с его матерью и поклялся ей, защищать его ценой своей жизни.

  – Марэн? – возбужденно спросил он, подавшись вперед. – Тар ишэра дааста?

  – Ишер шеиулта тарка марэн. Тар онэр эрит.

  Глаза у ребенка совсем поползли на лоб, когда он услышал, что незнакомец приходится его дядей, но это должно оставаться в тайне.

  – Улхопеа? – тут же потребовал он, доказательств.

  – Тар таорар акарес Редрик, – назвал незнакомец его истинное имя, подтвердив тем самым свои слова.

  Ребенок некоторое время удивленно смотрел на него, а затем счастливо улыбнулся и сказал уже на валирийском:

  – Здесь меня называют – Влард.

  – А меня – Дэй.

  И вот сейчас его племянник вновь был похож на того счастливого ребенка, который обрел дорогого своему сердцу человека. И Дэй был этому очень рад, хотя и опасался того, какую силу женщина имела над сердцем Редрика.

                                                                         ***

  Я больше не шла к комнате, как на эшафот, и не вздрагивала, когда дверь за спиной закрывалась, словно захлопывала клетку.

  Король сидел за столом, и когда я зашла, оторвался от бумаг, в которые внимательно вчитывался, поднялся, подошел ко мне, заглянул в глаза и спросил:

  – Как тебе мой подарок?

  Эту счастливую улыбку я тоже не смогла сдержать, король довольно улыбнулся.

  – Спасибо, – искренне произнесла я и впервые произнесла его имя: – Влард.

  Король рассмеялся, но не зло, а с каким-то облегчением, а потом он произнес:

  – Если бы я знал, что благодаря этому подарку ты начнешь называть меня по имени, то давным-давно бы его тебе преподнес.

  Затем он подался вперед, обнял меня, прижал к себе и нежно поцеловал, а я закрыла глаза и ответила.

  Его руки принялись снимать с меня одежду: медленно, не торопясь, с каким-то томительным ожиданием. Оголенные части плоти он тут же целовал, облизывал и, дразня прикусывал, отчего горящие волны нежности и наслаждения накатывали на мое тело, вливались под кожу и разливались по венам, не оставляя не тронутым ни один нерв.

  Когда я предстала перед ним полностью обнаженной, король взял меня на руки, отнес к кровати, аккуратно положил и вдруг куда-то отошел.

  Я удивленно открыла глаза, в непонимании проследила за тем, как он подошел к столу, нагнулся, а когда вновь выпрямился, в его руках находилась бархатная темно-бордовая роза на длинной ножке.

  Подойдя ко мне, он улыбнулся дразнящей улыбкой и лукаво спросил:

  – Позабавимся?

  – Что вы собираетесь с ней делать? – опешивши, спросила я.

  Король не ответил, залез на кровать, встал на колени, взял за кончик стебель розы.

  Бархатные листочки коснулись моих губ, затем погладили шею, спустились к груди.

  – Ты похожа на это розу, – произнес король, не отрывая от меня жадного взгляда, а цветком гладя мои груди. – Такая же прекрасная и такая же колючая.

  Я удивленно глянула на стебель и произнесла:

  – Но ведь на этой розе все колючки оторваны.

  Король наклонился ко мне, поцеловал и прошептал прямо в губы:

  – Знала бы ты, каких сил мне стоило, убрать их.

  А потом он гладил меня цветком и ощущения были приятные. Бархатные листики легко скользили по коже, и, казалось, проникали даже под нее, чтоб нежно гладить ставшие очень чувствительные нервы. Но они все рано не могли сравниться с ласковыми руками короля.

  Потом король схватил бутон розы, одним движением оторвал все листики, занес руку надо мной и разжал, отчего листья мягко спланировали на мое тело.

  – Ты мой цветок, – с довольной улыбкой прошептал Влард и поцеловал меня.

  А потом мы лежали на них, взмокшие, с трудом дышавшие, после слияния.

  – Останься со мной до утра, – произнес король, сжимая меня в крепких объятьях.

  Подобный приказ меня удивил, так как обычно после слияния мы разъезжались по домам.

  – Но... – начала я, но меня оборвал поцелуй, а потом горячий шепот:

  – Отныне я хочу, чтобы ты оставалась со мной до утра.

  Я попыталась, опять возразить, но очередной поцелуй вновь помешал мне, а потом все мои мысли были потоплены как корабль во время шторма. Только мой шторм состоял из огня, молний и блаженства, который в очередной раз дал, почувствовать мне "маленькую смерть". И я сдалась, заснула в его объятьях.

  Снилось мне длинное поле, по которому я бродила словно в поисках чего-то важного и необходимого, а с неба на меня падали темно-бордовые лепестки роз.

  Разбудило меня какое-то неприятное чувство, словно на меня кто-то смотрел. Это подтвердилось звуками шагов, и входить в мою комнату, когда я сплю, мог только один человек.

  – Нэд, сколько время? – сонно вопросила я.

  Южанин мне не ответил, а почему-то залез на мою кровать и резко дернул меня за плечи, переворачивая на спину, так как я обычно спала на животе.

  Возмущенно открыв глаза, в желании нелестно отозваться о хамском поведении одного южанина... я уставилась в глаза совсем не южанину, точнее, не совсем южанину.

  – И что еще за "Нэд"? – угрожающее спросил король, нависая надо мной как волна над лодкой.

  – Мой секретарь, – пропищала я в ответ.

  – Ты имеешь в виду того раба-южанина, которого твоя мама купила на невольническом рынке для тебя?

  Ничего себе, он оказывается, очень просвещен в отношении моей жизни.

  – Он не раб, – резче, чем надо было ответила я, а потом добавила: – В смысле, я его освободила от рабства и взяла на работу. Теперь он является моим секретарем и следит за всеми моими делами и сделками. Он хорошо разбирается, а мне все равно нужно было бы кого-то нанять.

  Вот только, оказалось, короля интересовала совсем другая информация:

  – Ты питаешься им? – грубо спросил он.

  – Нет, – ответила я.

  – Почему? Ведь так тебе будет намного безопаснее и твоя мама разве не для этого его купила?

  – Потому что он отличный специалист, а я не привыкла, раскидываться полезными людьми. Питаться можно и другими.

  "А еще, потому что Нэд стал неотъемлемой частью моей жизни. С ним интересно беседовать, весело проводить время, и помощь его в делах неоценима, так что я не собираюсь, подвергать опасности человека, которому начала доверять, из-за голода", – добавила я мысленно.

  Король нахмурился, внимательно посмотрел мне в глаза и вдруг произнес:

  – Завтра, после обеда я приеду, проверить твой розарий. – После чего поцеловал меня в губы, поднялся, накинул рубашку, так как был в одних штанах, отошел к двери и на прощанье сказал: – Позавтракай, потом Дэй тебя отвезет домой.

  Около десяти минут я лежала в непонимании от этого странного поведения короля, потом поднялась, оделась, спустилась вниз и зашла на кухню, где мистер Браунг что-то готовил у плиты.

  – Доброе утро, – произнес мужчина, не оборачиваясь.

  На сковородке что-то скворчало, а кухню наполнял приятный запах жареного бекона.

  – Доброе, – ответила я. – Можете, отвезти меня домой.

  – А завтрак? – взглянул он на меня, полуобернулся.

  – Извините, но у меня сегодня запланирована встреча, а мне еще нужно переодеться, подготовиться и добраться до города, – непреклонно ответила я.

  – Я все же настаиваю, чтобы вы позавтракали, – ответил мужчина и отставил сковороду с печи на стол.

  Раздраженно закатив глаза я все же позавтракала и выпила чаю, и все это в молчаливо-давящей обстановке и под внимательным взглядом мистера Браунга. Только потом меня соизволили, отвезти домой.

  Домочадцы, как обычно, встретили меня молчанием и стремительно опустившимися под ноги взглядами. Только тетушка Стелла произнесла:

  – Я уже начала беспокоиться за тебя.

  – Не стоило, – ответила я, а потом вспомнила приказ короля о том, что отныне я буду проводить с ним время до утра.

  Хорошо, что наши слуги были натренированы и слухи не распускают, хотя о нашем роде молва недобрая ходит уже давно, но подливать масло в огонь – нелучшая идея.

                                                                   ***

  Король Валирии, как и сказал, появился на следующий день после обеда. Мы – я и Нэд – как раз подсчитывали, сколько понадобится роз для присланных нам набросков будущего платья королевы.

  – Ваше Величество, – приседая в реверансе, произнесла я.

  Южанин поклонился и собрался, как обычно, покинуть нас, но король вдруг произнес:

  – Агерос такаре.

  Это, точно, был алгон, только произношения у Вларда была иное, чем у южанина.

  Нэд с удивление глянул на короля и ответил:

  – Игриас такка.

  – Тарка сатэр?

  – Саатэр терра, – ответил Нэд, отчего Влард удивленно хмыкнул. – Таарка саатэр?

  – Сатэр уэт, – с усмешкой ответил король. – Тарка акарес?

  – Иишээр акаарис Нэд ту Валирии, – в его голосе проскользнуло легкое раздражение.

  – Тар кэшар?

  – Охо! – резко ответил Нэд, и его лицо исказилось в гримасе злости.

  Король лишь издевательски хмыкнул и произнес:

  – Ата ишэра. Иулше?

  Нэд кинул на меня быстрый взгляд, а потом произнес через зубы:

  – Аул, – и вдруг хмуро спросил: – Таар атра шеекен?

  Влард вновь издевательски усмехнулся и резко ответил:

  – Тарк еншеал! – После чего кивнул на дверь и сказал уже на валирийском: – Оставь нас.

  Как только за Нэдом закрылась дверь, я недовольно спросила:

  – Зачем вы устроили моему секретарю допрос?

  Влард с удивление на меня глянул и спросил:

  – Ты поняла, о чем мы говорили?

  – Некоторое, поняла, – созналась я. – Нэд обучал меня " шаарс терра".

  Признаться, я поняла начало и то – по ответам южанина, так как в последнее время мне было не до изучения языка, и вдобавок полностью я им еще не овладела. Поэтому я поняла, что Нэд ответил, что он из клана луны, потом спросил какой клан у короля, потом ответил, что его имя в Валирии – Нэд, и когда Влард спросил: не "кэшар" ли он, ответил – нет. На что он ответил "да" – я не поняла, как и полностью вопрос, так как не знала значения слова " шеекен", а первые два слово были "ты" и "ее". Ответ короля я так же не поняла.

  – Да? – приятно удивился король и с насмешкой спросил на алгоне: – Тарка таорар акарес?

  Так "тарка акарес" – это "твое имя", но что значит "таорар"? Может это форма обращения для женщины? Ладно, ответим так:

  – Иишээр таорар акаарис Анжей.

  Влард весело рассмеялся, а потом заявил:

  – Даже если откинуть то, что ты совместила два наречия – ответ неправильный. У тебя нет истинного имени.

  Так вот о чем он спросил! Черт! Как я могла сглупить и выставить себя на посмешище, я ведь помню, что Нэд мне говорил, что с именами у них огромная волокита, особенно, с истинными именами.

  – Да, я сглупила, – покаянно признаюсь.

  – Он тебе рассказал про имена?

  – Да.

  – Но свое истинное имя тебе не открыл?

  – Да я и обычное не знаю. "Нэдом" – я его сама назвала.

  – Я так и думал, – с ухмылкой ответил король.

  – Поэтому и спросил: не кэшар ли он?

  Влард посмотрел на меня серьезным взглядом и спросил угрюмо:

  – Ты знаешь о его понятии?

  – Мне Нэд рассказал, – ответила я и, опустив взгляд, добавила: – Я спросила, после того, как ты меня так назвал.

  Король тут же быстро подошел ко мне, прижал к себе, поцеловал, а потом тихо произнес:

  – Прости меня за то. Тогда я был в гневе и не сдержался. Я не хотел тебя обидеть и кэшар тебя не считаю.

  "Хотя по их понятиям я именно ей и являюсь" – пронеслось в голове.

  – Пошли, покажешь мне свой розарий, – явно пытаясь съехать с темы, произнес король и поцеловал еще раз.

  – Пойдемте, – согласилась я и отстранилась.

  Мы вышли из комнаты, потом из дома и направились к теплицам.

                                                                      ***

  Я сжала зубы и попыталась отвлечься, но боль – эта не та вещь, от которой так легко можно отгородиться. Особенно, если эта боль ломает что-то в тебе. Что-то неощутимое, но очень важное.

  Когда-то я находила в этой боли удовольствие, но теперь была только она, потому что я уже познала настоящие наслаждения от соития, и теперь понимала, что раньше я лишь обманывала себя, уговаривала и заставляла верить в то, что в боли можно познать усладу. На самом деле боль – это лишь боль, в ней нет ничего сладкого. Она как гнилой фрукт, который я ела с обманчивой мыслью, что он вкусный. Но теперь, когда попробовала сочный плод наслаждения, я не могла больше обманывать себя. Да и, признаться, не хотела.

  "Что же ты со мной сделал, Влард", – с отчаяньем подумала я, чувствуя, как тело напитывается энергией, заставляя голод сыто засыпать.

  Жертва застонала и, теряя сознание, попыталась, завалиться на меня. Я толкнула его спиной, и он упал на бок. Вскочив, я быстро поправила платье.

  Не оглядываясь, я вышла из комнаты, а потом на улицу.

  Пройдя одну улицу, я подошла к карете. Кучер открыл мне дверь, и я залезла внутрь.

  Король кинул на меня взгляд, в котором я увидела боль и раздражение, и отвернулся, уставился в окно.

  Он уже знал, что после утоления голода ко мне не следует прикасаться или что-то говорить. В первый раз он попытался меня обнять и утешить словами. И если бы раньше я не обратила на это внимание, то теперь во мне появилось чувство, которое просто вопило о том, что я не хочу, чтоб он прикасался ко мне после того, как меня... как меня насиловал другой мужчина. В такие моменты мне особенно противно было мое тело, и мне не хотелось, чтоб он прикасался к моей грязной плоти, которую до этого трогал другом. Запах чужого семени душил меня, выворачивал все мое нутро наружу, и мне не хотелось, чтоб он тоже ощутил его и стал презирать меня.

  Я хотела, чтоб он не ждал меня после утоления голода, но король был непреклонен. Он ждал меня, увозил меня в охотничий домик, мыл, а потом ласками заставлял, забывать о боли и унижении.

   Это непостижимо! Как я – жрица Беримора, для которой мужчины лишь пища! – могу думать о подобном?! Мама с детства учила меня, что мы – выше всех. Но сейчас я чувствовала себя слабой и жалкой, и все мои мысли были только об одном мужчине – короле Валирии. Он пророс в моем сердце. Пробил мое презрение, высокомерие и гордость, и сейчас колючими шипами сжимал все внутри, заставляя постоянно думать о нем, желать его и... мечтать о большем.

  Эти мысли появились в прошлом месяце, когда я увидела Лионору в платье из живых белых роз с красной каймой и с младенцем на руках. С его ребенком. С его сыном.

  Тогда я заставила себя радостно улыбнуться, подойти к ней, чтоб поздравить, но увидев выражение лица королевы Лионоры, поняла: она все знает. Когда мы поравнялись, она прошептала мне на ухо: "Я не собираюсь тебя в чем-то обвинять. Я прекрасно понимаю, что королю ты не смогла отказать. Но я волнуюсь за тебя и хочу, чтоб ты понимала: ты – лишь временная интрижка, поэтому не следует, рассчитывать на что-то большее".

  Не смотря на то, что ее голос был участливый, в ее глазах я видела злость, ненависть и презрение. Она ненавидела меня и не пыталась это скрывать. Она хотела, чтоб я поняла ее чувства, потому что я забрала то, что по праву принадлежало ей – внимание ее мужа. Я забрала себе его ласку, нежность... любовь.

  Возможно, я обманываю себя, заставляю себя в это верить, пытаюсь так же, как раньше в боли, найти удовольствие, сейчас в его отношении ко мне найти любовь, потому что я сама начала испытывать ее к нему.

  Я осознала это на третий месяц наших новых отношений. Тогда мы лежали на кровати, ели виноград и король рассказывал мне о смешном случае, который с ним произошел на заседании. И тогда я вдруг осознала, что совсем его не слушаю, а просто сморю... и любуюсь им. Мое сердце забилось, как сумасшедшее, и мне вдруг до боли захотелось его поцеловать... самой. В наших отношениях я никогда не проявляла инициативу, король все делал сам. Я отвечала на его ласки, но первая некогда не пробовала, податься навстречу. Но тогда мне захотелось... и я задушила это порыв, боясь его реакции на это чувство.

  После тех слов королевы, я осознала, что... завидую ей. Мы встречались с королем три-четыре раза в месяц, сливались, иногда разговаривали, но не больше. За границами это мирка размером с комнату мы были королем и графиней, здесь любовниками. И я завидовала Лионоре, потому что никогда не смогу получить одну вещь – его время.

  Мы ненавидели и завидовали друг другу, потому что оба имели лишь часть, а хотели целое. Но самое ужасное было то, что я, вообще, не имела права даже на часть, на одну десятую. Он принадлежал ей. Я понимала это, но ничего не могла поделать ни с завистью к ней, ни со злостью на себя, ни с любовью к нему.

  Я словно попала в зыбучий песок чувств, и чем больше пыталась из него выбраться, тем сильнее он затягивал меня вниз. И я чувствовала, что до дна уже недалеко.

  Но что со мной будет, когда я дойду до дна? Выдержу ли я давление? Смогу, найти в себе силы, выкарабкаться?

  Ванна с горячей водой уже была подготовлена к нашему приезду. Молча, не говоря не слова, я разделась и залезла в нее. Король так же молчаливо закатил рукава, взял щетку, намылил ее и принялся тщательно отмывать каждый кусочек моего тела с застывшим в ледяной маске лицом.

  Мы проделывали это каждый раз, поэтому наши движения были механические, не живые.

  Когда мы оказались в постели, король долго и с какой-то злостью целовал мое тело, не оставляя без внимания и клочка плоти. Казалось, ему хотелось, пометить меня всю. Не оставить и маленькой части, которая не принадлежала б ему.

  Когда он резко вошел в меня, я выгнулась и застонала от удовольствия. Через марево наслаждения, тяжелого дыхания и стонов, проскальзывал в сознание его голос:

  – Да... стони... стони, сильнее для меня... Я хочу, чтоб ты стонала сильнее... и только для меня... Стони!.. Я хочу слышать твои стоны... Я хочу знать, что так стонать заставляю тебя я... только я... что ты стонешь так только для меня...

  И я стонала. Отдавая вулкану наслаждения себя полностью, без остатка. Стонала так, чтоб король понял – он для меня единственный. Мужчина... который стал для меня единственным, но для которого я никогда не смогу стать...

  Слезы вдруг потекли по моим щекам. Король тут же остановился, прижал меня к себе, погладил по голове и взволновано заговорил:

  – Что такое, Анж? Я причинил тебе боль? Прости. Прости, что не сдержался. Просто... – Он замолчал, сильнее прижал меня к себе. – Прости...

   "Кажется, я люблю вас!" – хотелось закричать мне, но слова застряли в горле.

  Король обнимал меня, гладил волосы, целовал мокрые щеки, бормотал слова прощения, пока я не успокоилась и не заснула.

  Мне снился король Влард. Он улыбался мне и держал меня за руку. Мы не спеша шли по парку в королевском дворце. Кроме нас, там никого не было, и я наслаждалась внезапным покоем на душе. Вдруг Влард отпустил мою руку, холодно взглянул на меня и сказал: "Ты мне больше не нужна. Я насытился тобой". Он направился вперед по тропинке... к Лионоре, которая стояла и держала за руку двух ребятишек, как две капли воды, похожих на Вларда, только один был постарше на несколько лет. "– Нет!" – закричала я. "– Не бросай меня! Я люблю тебя, Влард!". Он, казалось, меня не слышит, а все продолжает идти вперед... к своей семье. Я бросилась за ним, но, сколько не бежала, он все не приближался ко мне, а только отдался. А потом я увидела, как он приблизился к Лионоре, обнял ее, поцеловал. Мальчик, что помладше, закричал: "Папа!" и Влард взял его на руки. "Нет!" – продолжала кричать я, безрезультатно пытаясь его догнать. "Нет, Влард! НЕТ..."

  – Влард! – я вскочила, чувствуя, как сердце галопом стучит в груди, а тело все в холодных испаринах.

  – Анж, что случилось?

  Я подняла голову и взглянула на короля.

  Он уже был одетый, только на рубашке были расстегнуты верхние две пуговицы. Видно, мой крик остановил его на их застегивании.

  – Кошмар приснился, – пробормотала я.

  Король улыбнулся, подошел, слегка поцеловал меня.

  – Успокойся, уже все хорошо. Ложись, досыпай. Как проснешься, обязательно позавтракай, а потом Дэй отвезет тебя домой.

  Я взглянула на окно, за которым стояла кромешная тьма, а потом вновь перевела взгляд на короля.

  – Ты уже уходишь?

  – Да. Сегодня моего сына святят в храме Богов Близнецов, и нужно решить несколько вопросов перед обрядом.

  "Моего сына..." – слова ударили меня в самое сердце... и там, словно что-то лопнуло.

  – Потом состоится пир, ты должна будешь прийти...

  – Я не приду, – я произнесла это быстрее, чем осознала, что сказала.

  – Не придешь? – Нахмурился король. – Анж, но ты, как дружка и лучшая подруга Лионоры, обязана там присутствовать.

  – Я не смогу. Я сегодня уезжаю, – продолжала говорить я то, что до сих пор не могла понять и осознать. Казалось, мой язык стал жить отдельно от разума.

  Я понимала, что обязана быть там... но это было выше моих сил.

  – Уезжаешь? – Влард подался вперед, руками уперся в кровать и зло спросил: – И позволь, узнать куда?

  – К матери. Она в последнее время приболела и просила приехать, проведать ее. Я разве вам не говорила? – Лгать оказалось очень просто. В конце концов, меня этому обучали с детства.

  Король внимательно посмотрел в мои глаза и зло пошипел:

  – Нет! Я об этом впервые слышу!

  – Извините, – произнесла я, смотря прямо ему в глаза. – Я думала, что сказала вам.

  – И надолго ты уедаешь проведать, – он саркастически усмехнулся, – больную мать?

  – Где-то на месяц, может больше.

  – Месяц?! – закричал разгневанно король. – И ты мне об этом говоришь только сейчас?! Нет! Я тебе запрещаю!

  – Извините, но я не могу подчиниться вашему приказу, – спокойно ответила я, наблюдая, как его лицо от моих слов искажается от гнева. – В конце концов, у меня есть жизнь и за пределами этой комнаты. Как и у вас.

  Король отшатнулся, словно мои слова ударили его.

  Но это была правда. Сухая, без разноцветной мишуры и приукрашивания.

  – Я даю тебе неделю, – холодно произнес король Валирии. – Две максимум.

  Развернувшись, он стремительно направился к двери, даже не оглянувшись на прощанья... Хотя, на что я надеялась после своих слов?

  Когда его шаги стихли, я упала на подушку и заревела.

  Я оплакивала свою жизнь и свое решение, потому что понимала, что я наконец-то достигла дна... и теперь знала, что мне нужно было делать.

  Мое решение было трудным, но оно было лучше, чем то, что сейчас происходило.

  Во всей этой ситуации была виновата только я. Если бы тогда я не соблазнила короля, то ничего этого не было. Поэтому этот круг должна и могла разорвать только я.

  Я готова была, принять последствия этого решения. Я готова была, поставить свою жизнь на кон. Я готова к тому, что мне придется, отказаться от всего того, что было важно мне.

  Я готова была уйти...

                                                                        ***

  Всю дорогу до дворца Редрик злился на Анжей, на себя, на предстоящее мероприятие.

  Все было так хорошо... но относительно хорошо.

  Он наконец-то добился ее. Добился того, что она душой и телом принадлежала ему.

  Он не обманывал себя, думая так, он был уверен в этом. Даже не так: он знал это! Видел в ее взгляде, чувствовал в ее поцелуях, слышал в ее стонах.

  Она наконец-то стала его!

  Редрик думал, что когда он добьется этого, то его жажда утихнет, но она только разжигалась. Распалилась в его теле, в его голове, в его мыслях.

  Он постоянно думал об Анжей. Когда сидел на заседаниях, разговаривал с послами, читал бумаги. Даже когда спал. Она и в сны умудрилась проникнуть, проскользнуть, впиться зубами, и не отпускать.

  Порой он злился на нее за это. Порой удивлялся. А порой наслаждался и радовался, потому что наконец-то нашел ту, что, казалось, была создана только для него.

  Конечно, его злило то, что другие мужчины могут касаться и сливаться с ней. Очень сильно злило, но он понимал, что по-другому быть не может. Поэтому он смирился и постарался об этом не думать. В конце концов, он знал, что для Анж это лишь утоление голода, в то время, как перед ним она раскрывается полностью. Дает ему право полностью владеть ей. И ему этого хватало.