Текст книги "Сердце зверя (СИ)"

Автор книги: Оксана Головина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Есть важные дела, которые можно обсудить в более непринужденной обстановке. Празднование более чем отлично подходит.

– Важные дела. Они сопровождают вас всю вашу жизнь, профессор. Вы когда-нибудь просто сидели и наслаждались моментом, ничего не делая? – она продолжала глядеть на плавно склоняющиеся ветви деревьев.

Система вентилирования прекрасно имитировала порывы ветра. Все было в точности как живое. В точности, но не было, по сути…

– Как ты себя чувствуешь? Нам не удалось поговорить в прошлый раз. Твое первое дежурство было не самым лучшим началом для службы. Но стало хорошим опытом. Ведь так?

Ее пальцы побелели, сжимая гладкие перила. Она заставила себя разжать руки и повернуться к Ссону лицом к лицу.

– Вы словно ждете, что я упаду. Всю мою жизнь… – она попыталась выдержать его взгляд.

– Что ты, я делаю все ставки на то, что ты устоишь, – он невозмутимо изучал ее гневное лицо.

– Не стоит ставить все, профессор. Именно сейчас, после вашего признания, мне нестерпимо захотелось упасть…

Виктория прошла мимо него, едва не задев плечом. Он еще долго глядел ей в след, прислонившись спиной к холодным перилам. Она, все ускоряя шаг, неслась по бесконечному закруглявшемуся коридору. Еще несколько уровней. Еще немного и она на свободе. Стены давили на нее.

Выбравшись, наконец, из огромного здания, она остановилась на широком старом мосту. Ветер здесь был холодным. Как и на скалах. Он, то пытался толкать ее в спину, то выбивал дыхание, дуя в лицо. Она оглядела свою дорогу. Стена города была едва видна, тянясь темно-серой полосой. Глупо было идти пешком. Но это было тем самым, что ей нужно. Поправив шлейки рюкзака, Виктория зашагала к северному посту. Времени все обдумать, у нее было предостаточно. Особенно зная, как обычно проходят беседы с Зои. А поговорить было необходимо, ведь без ее помощи ей не справиться. Оставалось только надеяться, что кричать она не будет…

***

– Ты дуреха!!! Что он тебе сказал? Чем взял? Знаешь, его ведь недаром зовут Лживым Видалем!  – Розевски не переставая, ходила, вновь и вновь пересекая комнату.

Виктория угрюмо молчала.

– Почему ты решила поверить ему? Ты же никому не доверяешь? Что с тобой? Зачем тебе сдался этот праздник?

– Я пойду туда.

Зои запаниковала. Она нутром чуяла опасность, но переубедить подругу было невозможно. Осталось бить по больному…

– Думаешь, тебе будут там рады? – она повысила тон, но Виктория не поддалась.

– Не начинай. Зои!

– Ты себя в зеркало видела? Чего ты ждешь от этого вечера? Хочешь все испортить? Выставить себя еще в худшем свете?  – противно… но лучше она ее расстроит, чем это сделает толпа.

– Такого света уже нет. Я не собираюсь ничего портить! – Виктория сжала кулаки.

– И когда так было, дорогуша?! Набьешь морду гостям? – не унималась Розевски.

– Я настолько безнадежна? Настолько, что у меня нет шанса?  – девушка поникла, с укоризной глядя на нее.

Зои сдалась. Подруга так же знала, куда надавить. Ничья. Но может…

– У тебя нет платья, – подвела итог Розевски.

– Ты мне его дашь, Зои.

Угроза в ее голосе, заставила девушку попятиться, понимая, что она проиграла. Ее протез тихо звякнул о ножку стола. Зои присела на округлый край  высокого табурета, такого удобного, специально купленного ею, чтобы легче было сесть, с постоянно ноющей ногой. Она бессильно сложила руки на коленях, сцепив пальцы в замок.

– Если я попрошу тебя честно сказать, почему ты приняла это безумное решение, ты ответишь?

Виктория, опершись о дверной косяк, задумчиво жевала нижнюю губу. Ее хмурое выражение лица как-то не вязалось с прекрасно уложенными косами. Она была почти похожа на нормальную женщину.

– Я просто побуду рядом и уйду.  Не собираюсь задерживаться. Это все глупые правила! Меня почему-то бесит одна мысль, что этот глупый капитан отправиться туда с…

Она прервалась, беспомощно махнув рукой. Зои тихо выдохнула. Ей казалось, что силы покидают ее в этот час. Она действительно проиграла. Знала бы сразу, не начинала этот бессмысленный разговор.

– Значит, ты пригласишь Видаля.

– Звучит как-то не очень…

– Но это факт.  Его обаяние нельзя отрицать, понимаю тебя. Но ты сейчас не в том состоянии, чтобы заводить романы, Вик.

– Ты сейчас издеваешься надо мной? Я не собираюсь ничего заводить!  – она смотрела на подругу как на ненормальную. И видела такой же ответный взгляд.

– Ты думаешь, когда-нибудь я изменюсь? – устало и отчаянно, Виктория принялась мучить застежку на куртке, то расстегивая, то застегивая.

Зои открыла, было, рот, порываясь что-то ответить, но вновь села на свой стул, бессильно подняв и опустив на колени руки.

– Они не уменьшаются, подруга. Они не становятся легче, или безопасней для окружающих. Однажды, после очередного приступа, кому-нибудь придется нажать на курок, и остановить меня… – глаза Виктории потемнели, и голос понизился, срываясь на шепот.

– Твои слова, они… – Розевски умолкла, чувствуя, как собственные глаза увлажнились.

– Я знаю, я чувствую, Зои. Чувствую, что именно так я и закончу. Но завтра я хочу сделать это. Пока могу. Пока мое время не вышло.

Она говорила так горячо, так серьезно, что Зои так и сидела с открытым ртом. Виктория так спокойно рассуждала, что подруге захотелось кинуть в нее что-нибудь увесистое. Только бы она перестала.

– Замолчи! Я не желаю это слушать! Я дам тебе чертово платье!

– Отлично! – она подхватилась, словно и не рассуждала только что о конце собственной жизни, – выбери подходящее, какое сама сочтешь таковым. А мне нужно решить один вопрос…

– Какой? Куда ты собралась? – Зои поднялась, тяжело ступая за нею. Нога разнылась, видимо погода менялась.

– Скажу ему… – Виктория обернулась у самых дверей лаборатории.

Глаза ее, огромные, были напуганы. Впервые Зои видела их такими.

– А если он не согласиться?.. – прошептала она, в ужасе.

– Значит он действительно идиот, дорогуша!

Виктория кивнула, вряд ли расслышав слова подруги, и окончательно погрузившись в свои тяжкие думы, тихо потопала к Аллее.

Едва дождавшись, пока подруга покинет ее, Зои кинулась к столу, активируя коммуникатор. Только экран загорелся, она, едва сдерживаясь, заговорила:

– Решили на этот раз подойти творчески? Использовали семью Видалей? Что вы задумали?

Спокойный голос, раздававшийся из коммуникатора, раздражал и выводил из себя. Она яростно швырнула его на пол.

Глава 23

– Где ты есть? Я не вижу и не слышу тебя вторые сутки! – Левин, широко шагая по темному коридору, возмущенно отчитывал пропавшего напарника.

Доедая скудный завтрак, он устало стал подниматься на второй этаж.

 – Не ври! Я в Академии, и тебя здесь нет. Да, попалась! Ты забыла, что теперь у тебя есть обязательства перед ВСБ? Почему так шумно? Ты в центре? Твой отчет должен был быть готов еще вчера!..

Зои выскочила перед ним так резво, что Левин поперхнулся зачерствевшей булкой, отнятой у вечно голодного Ника.  Девушка  перегородила ему проход.

– Ты выглядишь… очень воинственно… – он просипел, откашливаясь и стуча себя в грудь кулаком. Проклятые крошки раздирали горло.

– Извини дорогуша. Ничего личного, только голый расчет, – она засунула ему в нагрудный карман формы, блестящий позолотой конверт, с приглашением.

– Там будут все более-менее стоящие умы наших городов, и мне кровь с носа должно там быть!

– Я не…

– Ты же понимаешь, кровь из чьего носа, я имею в виду, Левин? – она угрожающе приблизилась к нему вплотную, – ты идешь со мной и точка!

– Куда?! – он, недоумевая, глядел то на медика, то на торчащий из кармана конверт.

– Завтра день Единения, Левин! Как можно такого не знать?! Ты же офицер!

– Я отвечаю за работу патруля, Розевски. Мне нет дела до мероприятий горожан. Меня не будет на этом празднике кошельков. Завтра единственный за последние три месяца выходной!

Он видел, как сузились ее глаза.

– Потом я выезжаю на дежурство…

Она предупреждающе сложила руки на груди:

– Ты же знаешь, что у меня найдется много способов убедить тебя, лейтенант.

Конечно, он знал. Но попробовать стоило.

– То, что я приду с тобой, не означает, что я буду ходить под ручку, пока ты будешь выискивать своих умников, – обижено сдался молодой человек.

– Хороший мальчик, – она потрепала его по щеке, вызывая острое желание сделать больно, но Левин сдержался, понимая, скольким был обязан. Немного позора и тесный галстук в обмен на безопасность его напарника, это жалкая плата.

***

Городской коммуникатор еще никогда не вызывал у нее такой паники. Она уже битый час ходила вокруг него кругами, то приближаясь, то одергивая руку, словно боясь обжечься.

– Да что такое, в самом деле?!

Она закинула потертый рюкзак на пыльный асфальт, уже разогретый ярким солнцем. Голову припекало, а еще даже не полдень. Она глянула в чистое небо. Жара… воздух плавился перед глазами, смешиваясь с душным запахом перенаселенного города и бесчисленного транспорта.

– Да здесь просто дышать нечем!  – она скинула и куртку, кинув ее на ранее брошенные вещи.

Так немного полегчало. Ветерок хоть и слишком теплый, все же обдувал ее разгоряченное тело.

– К черту!.. – ее рука, вспотев от волнения, набрала нужные цифры.

Панель загоралась, выдавая режим ожидания, и она впервые в жизни ощутила дрожь в коленках. Что же это?..

Виктория к своему растущему ужасу увидела, что вызов подтвержден. Шум города и весь остальной мир словно отодвинулся на задний план, больше не существуя для нее.

Он был полностью одет в этот раз (как и она, к ее облегчению), и, видимо она застала его на пороге. Хавьер быстро опустил поля своей шляпы, поправляя и без того идеально сидящий галстук. Но она успела заметить, что он с синяками под глазами, похож на привидение. Он до сих пор не пришел в  себя!

Хавьер же, придвинувшись ближе к экрану, словно стараясь лучше ее разглядеть, беспокойно поинтересовался:

–  Почему вы до сих пор не переоделись? И почему не были дома? Любите заставлять людей беспокоиться о вас, сеньорита?

– Ты дурак…

– Я могу это оспорить? – он мягко улыбнулся.

– Короче… – она не могла заставить себя произнести нужные слова.

Проклятье! Виктория до хруста сдавила края уличного коммуникатора. Белая  краска посыпалась на асфальт. Ее старые ботинки нервно отстукивали бессмысленный ритм, поднимая пыль с горячего асфальта.

– Я слушаю.

– Короче!

– Еще короче?.. – он засиял  улыбкой.

Пусть и дразня ее, он любовался произведением искусства, венчавшим ее голову. Особое удовольствие доставило наблюдать алую ленту, вплетенную чьими-то умелыми руками в ее косу.

– Вы красавица.

– Смерти ищешь, капитан?!

О Боже, она, чувствуя себя полной дурочкой, просто забыла, что должна была сказать. От чего так шумело в ушах? Ей захотелось перенестись через разделявшее их расстояние и сбить с его головы проклятую шляпу, не дававшую увидеть толком его глаза. Словно прочитав ее мысли, Хавьер снял свой головной убор, кинув его куда-то за пределы экрана.

– Так я кажусь вам менее официальным?– он растрепал свои послушные волосы, желая казаться проще и доступнее для нее.

Ей же показалось, что одень он горшок на голову, все равно останется недосягаемым. Она сошла с ума, решив, что может рассчитывать на его одобрение. И она, и его негодяй брат, они оба идиоты!

– Завтра… – она прокашлялась, внезапно горло высохло словно бумага, – завтра в Куполе будут праздновать день Единения… они – идиоты! Эту церемонию нужно было отложить, но это никого не волнует…

– У вас доброе сердце, Виктория, – он сиял все ярче, лицо его свежело на глазах. Она изумленно глядела, не слыша его, но словно чувствуя через сотни километров.

– Я хочу испортить им все удовольствие… ты со мной?..

– Я с вами, Виктория, – золотым огнем вспыхнули его карие глаза. Стирая синяки и ссадины с лица, сыворотка заканчивала свою трансформацию.

Глава 24

Музыка звучала слишком громко. Туфли, слишком жали. Корсет платья слишком душил…

– Проклятье…

– Теперь понимаешь, что не стоило приходить? – Зои, расправляя складки серебристого длинного платья, чтобы скрыть травмированную ногу, злорадно улыбнулась.

– Заткнись, Розевски! – Виктория прошипела ей на ухо, сдерживаясь, чтобы не дать пинка.

Она была полностью уверена, что туфли на два размера меньше, были выбраны подругой намеренно, просто чтобы достать ее.

– Мы входим, ради Бога, не испорть все, – предупреждающе проворчала Розевски.

Виктория хотела ответить, но потеряла дар речи. Они ждали их на верхних ступенях. Позади них, яркими огнями горел огромный коридор, приглашая в само сердце Купола.

– Черт возьми! Дорогуша, это как оказаться в детстве, в  кондитерской лавке…

Она не слышала подругу. Не моргая, она глядела на ступени. Они спускались, казавшись в золотых огнях все более нереальными. Оба, коснулись земли сапогами, почти одновременно. Один, в белоснежном парадном камзоле, украшенном серебряными пуговицами, другой, словно его  негатив, в прекрасном черном камзоле, сверкая золотом шитья и глаз…

– Как вам удалось Видаль? – Левин с нескрываемым  восхищением глядел на своего преобразившегося напарника.

– Это не моя заслуга, Димитрий… тише… – Хавьер приложил палец к восхитительным губам, – не вспугните волшебство…

Ее шелковое платье, цвета спелой вишни, оставляло открытыми плечи, давая вечернему ветру овевать их холодком. Корсет, расшитый камнями не давая нормально дышать, охватывал тонкую талию. Зои нацепила на нее высоченные туфли, не позволявшие ходить привычно широко и быстро. Не желая ее слушать, Розевски заверила, что только подобная обувь заставит ее ходить нормально, как женщина, и не опозорит ее при гостях. От раны на плече остался неприглядный саднивший шрам. Покачав головой, Зои оббегала с полгорода, и вернулась с тонким конвертом. Виктория удивленно глядела, как подруга вытащила на свет черную, ажурную бабочку, невесомое бархатное плетение было нанесено на тонкий прозрачный лист.

– Она активируется при контакте с теплом тела. Мы скроем все, что нужно, Вик. Ничего не будет заметно.

Зои развернув изображение, бережно приложила его к плечу подруги и нажала ладонью. Тепло коснулось кожи и, убрав лист, они могли увидеть, как прекрасная бабочка, словно живая укрыла ее раненое плечо.

– Теперь все идеально, – Зои выбросила обертку, наконец, расслабившись и имея возможность заняться собой.

Темные волосы Виктории осыпали ее открытую спину, прохладным зеркально гладким потоком струясь ниже талии.

Хавьер шагнул к ней, непроизвольно потянувшись к ее волосам рукой. Подхватив тяжелую шелковую прядь, он, приветственно склонившись, поднес ее к губам, вдыхая знакомый аромат.

– Добро пожаловать, сеньорита, – легкая улыбка дурманила ее, заставляя краснеть, и молча замереть, не находя слов для достойного ответа.

Зои вздохнула рядом, расстроено глядя на Левина, не сводившего глаз со своего напарника.

Он как верный пес, не желал подпускать к ней никого, откровенно любуясь ею.

– Я здесь, дорогуша! Уделишь своей даме минуту внимания? – ее голос опасно повысился.

Наконец опомнившись, Дмитрий повернулся к ней. Галантно склонив голову, он, бережно взяв ее ладонь,  затянутую серебристым кружевом, в свою руку, запечатлел короткий поцелуй.

– Ты должна извинить меня, Розевски… сегодня я чувствую себя, как… как…

– Как папочка, впервые увидев свою ненаглядную девочку на балу!

– В точку! – он широко улыбнулся, беря ее под руку.

– Вы просто душечки! – Зои потянула его в зал.

Виктория никогда не видела их в парадной форме. На вешалке, в шкафу Левина, она смотрелась внушительно, но эффект произведенный их  появлением, был в сто крат сильнее. Если от Видаля она ожидала подобного, то потрепанный напарник, волшебным образом преобразившись, заставил несколько раз оглянуться через плечо, пока Хавьер вел ее под руку по коридору.

Он такой красивый!  Она не должна испортить сегодняшний вечер. Он просто обязан быть счастлив.

– Виктория, – капитан притормозил, останавливая ее, –  с ним ничего не случится. Верно сеньорита Розевски?

Хавьер глянул на Зои. Та, утвердительно кивнула, потащив Левина дальше. Дмитрий шутливо подмигнул ей, и она немного успокоилась.

– Извини. Здесь я не на своей территории, – ее голос звучал неуверенно.

– Вы на моей территории. Это все, что вам нужно знать сегодня. Просто наслаждайтесь вечером. Больше ничего делать не нужно.

Наслаждаться вечером? Такое бывает? Видаль слушал биение ее сердца, то притихающее, то вновь нарастающее, по мере их приближения к огромной, обустроенной для приема площади.

***

– Расправь плечи, не сутулься!

Зои видела, как подруга по привычке пытается засунуть руки в карманы, ища их на платье.

– Их здесь нет, дорогуша. Сегодня ты женщина! Смирись с этим фактом! – она зло ткнула ее в бок.

Хавьер, улыбаясь, наблюдал за ними, слыша каждое слово взволнованной девушки.

– Нелегкий труд, быть вашей подругой, Виктория.

Он слышал так же и едва уловимый нежный перезвон, который могла издавать только одна известная ему вещица. Она все-таки повязала его ленту. Алый край ее едва был виден из-под длинных волос. Что за девушка… он так жалел, что правила приличия не позволяли ему схватить ее за руку и не отпускать до конца вечера. Или до конца времен. Это желание так неожиданно охватило его, что он сцепил руки за спиной, боясь, что  пересечет площадь и схватит ее.

Меж тем, музыка притихла. Взгляды присутствующих обратились к округлой сцене в центре площади.

Хавьер сухо усмехнулся. На открытии праздника, Главы городов выступают с приветственной речью. Незыблемая традиция…

Глядя, как Виктория сложила руки на груди, отступив в тень деревьев, он еще больше нахмурился. Пробираясь через притихшую толпу, он слушал, как начали аплодировать тем, кто вышел поприветствовать приглашенных. Зазвучали знакомые голоса, повествующие об успехах, достигнутых за прошлый год. Медовые речи лились с помоста, и капитану стало казаться, что ноги вязнут в потоке сладкой лжи. Уже подходя к Виктории, Хавьер увидел, как руки напарника тепло легли на ее напряженные плечи. Дмитрий опустил голову, положив подбородок на ее макушку.

Так просто, так легко. Он слышал, как она успокаивалась. Зависть, ревность, шумной волной окатила его, заставив остановиться, не дойдя до своей цели. Через миг, он сам устыдился своих чувств. Словно глупый мальчишка! Ему не стоило и малейшего труда, читать их, как открытую книгу, и он понимал, что эта любовь другого плана. Нечто более трогательное, и вечное. Ему лишь хотелось, чтобы и в его руках, она находила то успокоение, что дарил ей северянин. Возможно ли это? Цветы, медовые речи и «золотой диван» здесь были бесполезны, но она не сняла ленту! Довольная улыбка, наконец, озарила его смуглое лицо. Видаль подошел, остановившись рядом с ними, наконец, прислушиваясь к словам говорившей на возвышении Главы Вереск.

– Говоря о перенаселении городов, хочу отметить их достижения и проблемы…

Аромат, исходивший от ее волос, обдуваемых искусственными потоками воздуха, не давал ему сосредоточиться на звучавших словах. Хавьер повернул голову, желая глянуть на нее, но встретился со смеющимся взглядом Левина. Он подавился воздухом, поняв, что лейтенант, и без «волшебной» сыворотки видит его как на ладони.

– Черт…– Видаль расслабил давивший галстук, сердито одернув поля дорогого сюртука.

 Отчет, раздававшийся со сцены, тем временем продолжался:

– На данном этапе, мы твердо можем утверждать, что знаем, как решить эту проблему…

– О чем она говорит? – капитан нутром почуял приближение бури.

– Вскоре на открытом Совете будут представлены проекты наших специалистов. Вы сами сможете убедиться в целесообразности предусмотренных в нем изменений…

– Что они задумали? – Видаль подался вперед, желая лучше видеть происходящее на помосте.

– Истинное объединение – это то, что необходимо для наших земель. Не должно остаться неопределенностей и пустоты между нами. Слиться в один  огромнейший, перспективный мегаполис…

Он понял, наконец. Беспокойство не было напрасным. Отчаянные предположения заставили его голос зазвучать неожиданно громко в окружающей тишине.

– Проект подразумевает интеграцию местных жителей? – взгляды окружающих, моментом переключились на него.

Глава Южного города, в виду слабого здоровья, сидевший во время приветственной речи, холодно опустил на него свой взгляд.

Уголки губ Софии Вереск едва тронула улыбка. Она повернулась лицом к нему, выражая показное внимание:

– Для особо нетерпеливых, смею повториться и заверить, что после утверждения, проект будет представлен на открытом Совете. Все нюансы, разумеется, будут учтены и обработаны оптимальным образом.

– Оптимальным образом? Обработаны… черт…

Глава 25

Отойдя в сторонку, она вновь расправила сверкающие серебряным шитьем полы платья. Длинное, в пол, оно скрывало ее искалеченную ногу. Туфли ей больше никогда не одеть, но она никому не собиралась показывать своих чувств. Нога заныла, и она прислонилась к деревянной опоре, обвитой разноцветными шелковыми лентами. Беседка была возведена, для желающих отдохнуть вдали от шумной толпы. Как раз то, что нужно. Если затеряться, то все можно списать на обстоятельства. Ее просто не должны найти до конца праздника.

Зои, приглядевшись к удобным плетеным креслам, под занавесом, решила задержаться здесь подольше. Ступив на выложенную округлыми камнями дорожку, она привычно услышала металлический стук подошвы протеза. Но к нему прибавился и другой звук. Она не успела обернуться, как ее  схватили за руку повыше локтя.

– Наслаждаешься вечером, Розевски? Отчего же в одиночестве? – сухой голос был так некстати.

– Пустите! – Зои вырвала свою руку, отступая от профессора.

– Не хотелось бы думать, что ты избегаешь меня, – Ссон внимательно глядел на нее, до тех пор, пока она не вздохнула, и не подошла к нему, словно кролик к удаву.

– Что вы задумали?

Профессор достал из нагрудного кармана тонкий контейнер и, выдвинув крышку, высыпал на свою ладонь серебристую капсулу.

– Ты должна заставить принять ее.

Зои холодно глянула на протянутую ладонь.

– Она не станет, есть ее. Она заподозрит!  – губы в серебристой помаде нервно поджались.

– Нет, моя дорогая. Я говорю не о Виктории. Ты должна дать это лейтенанту Левину.

Она, судорожно выдохнув, отшатнулась от него.

– Я не желаю этого делать! Причем здесь Дмитрий? Вы сказали, что я должна только привести его на празднование!

Профессор не стал ее дослушивать,  произнеся как всегда спокойно и размеренно:

– Необходимо начать следующий этап. Не вздумайте пренебречь моими словами, Розевски. В случае отказа, этим вопросом займутся мои люди. Их работа не будет выглядеть столь элегантно.

– Он пострадает?.. – в горле застрял предательский комок, болью не дававший глотнуть.

– Спросите, пострадаете ли вы.

Ссон, вложив капсулу в ее ладонь, сжал ее, не давая упустить на пол. Затем покинул ее.

Она осталась стоять, словно ледяная статуя, переливаясь серебром. Оцепенение длилось, казалось вечность. Затем, она все же смогла себя заставить повернуться к дорожке.

Что он задумал на этот раз? Как ей хотелось, чтобы все закончилось раз и навсегда. Но уже долгое время, тайно проводя свои собственные исследования, она горько понимала, что все еще только предстоит. У нее не было волшебного средства, способного остановить изыскания ни ИЛа, ни уж тем более Купола. Бессилие и ощущение собственного ничтожества, как ученого специалиста, не давали спать по ночам. Не давали жить вовсе.

Зои тихо подошла к центральной площадке, где кругом были расставлены столики, укрытые витой беседкой. Гирлянды огней обвивали деревянные опоры, создавая мягкое освещение. Она остановилась у стула с высокой резной спинкой, на которую он повесил свой белоснежный камзол. Несмотря на прекрасную вентиляцию, становилось слишком душно. Или это были ее собственные ощущения, вызванные муками выбора?

Зои видела, что им заботливо оставлен был ее стул, и лежали приготовленные приборы. Даже восхитительный белоснежный десерт на золотой тарелочке, так неожиданно сочетавшийся с лежащей рядом формой, был оставлен специально для нее. Она смотрела на его широкую спину, облегавшую тонкой белой рубашкой, и справедливо, в тысячный раз, называла себя проклятым предателем.

Ей так хотелось окликнуть его, что она едва остановилась, выдохнув уже набранный воздух. Признанием, она не сможет им помочь. Жалость иногда приобретает странные формы. Пожалуй, именно так…

– Розевски! Ты просто должна это видеть! – Дмитрий, почувствовав ее присутствие, оглянулся, носком высокого сапога пододвинув ее стул.

– Присядь, тебе надо отдохнуть.

Она долго, не отрываясь, смотрела на узкий высокий стакан, на искрившийся в нем золотистый напиток. Музыка пульсировала в висках, заглушая все голоса окружающих людей. Отстукивая ритм в такт мелодии, Дмитрий глядя на развлекавшийся народ, на какое-то время оставил ее без внимания. Даже предупредив о том, что не собирается проводить с ней время, даже сходя с ума от переживаний за своего бедового напарника, он оставался рядом. Разрывался на части, но улыбался и оставался. Ну зачем человеку быть таким? Почему ты такой, лейтенант?!

Зои занесла руку над стаканом, не смея ее разжать. Пальцы задрожали, от усилий, и она от неожиданности даже приоткрыла рот, глядя, как сквозь пальцы просыпалась, смешиваясь с золотом напитка серебряная пыль. Капсула просто раскрошилась в ее руке. Невинно растворяясь, она не оставляла и следа своего пребывания.

– Что не так, Розевски? – Левин обернулся к ней и, видя ее замешательство, тепло накрыл ее трясущуюся ладонь своею.

– Зои?

Она очнулась, глядя через огромный зал  на сидящего за столиком профессора. Он поднял свой бокал, кивнув ей.

– Зои? – Дмитрий снова позвал ее, пытаясь проследить за ее взглядом.

Ссон приветственно кивнул ему головой, и лейтенант ответил тем же.

– Розевски, боишься своего преподавателя? Как не похоже на тебя.

Профессор меж тем снова поднял свой бокал, приглашая Левина присоединиться. Молодой человек, улыбнувшись, потянулся за своим напитком, не замечая взгляда своей спутницы.

Его рука почти коснулась холодного стекла, когда просто ухватила пустоту.

– Спасибо! – Виктория, ловко выхватив высокий стакан, залпом осушила его, блаженно выдохнув, – Боже, что это было?

Горло охватило приятной прохладой, приятными импульсами распространявшейся по всем телу.

– Не лучше ли было сначала спросить, а уже потом хватать, Вик? Однажды, ты выпьешь яду!  – напарник покачал головой, глядя, как она безмятежно вытирает губы.

Зои, большими глазами переводила взгляд с подруги на стакан и обратно, не имея возможности сказать и слова. Она в ужасе подняла голову и поняла, что профессор видел все произошедшее. Ссон, с каменным лицом, быстро оставил свое удобное кресло, намереваясь покинуть зал.  Что она натворила?! Что теперь предпримет он?

– Я думаю, что на сегодня с нас хватит впечатлений. Пойдем домой. Заночуешь у меня! – Зои потянула подругу за руку, желая поскорее увести ее прочь.

– Мне нравится здесь! Я не хочу уходить! – Виктория высвободилась, неловко поправляя корсет.

– Послушай меня… – подруга не унималась, заставив Левина подняться и встать между ними.

– Кажется, я уделял тебе мало внимания, позволь это исправить, – Дмитрий  простодушно усмехнулся ей.

 Похоже, что этот добряк все понял по своему, приняв ее поведение, за испорченное настроение.

Лейтенант взял ее руку, вновь пытавшуюся схватить подругу, и потянул за собой.

– Куда ты тащишь меня, черт возьми, Левин! – она упиралась, он лишь смеялся.

– Ты так умоляла меня привести тебя сюда, должен же я тебя немного порадовать! Идем танцевать. Я, конечно же, не мастер, но ноги постараюсь не отдавить.

Виктория сердито сложила руки на груди, дуясь на то, что ее оставили. Чувство собственника неожиданно накатило на нее, и тогда Дмитрий, улыбаясь, указал ей за спину. Она  обернулась, видя Хавьера. Его камзол был оставлен им где-то. Он, мягко лавируя между многочисленными гостями, направлялся к ней. Виктория немедленно почувствовала предательское волнение. Коленки задрожали, угрожая скинуть ее с высоких каблуков, но она приказала себе мужественно стоять.

Ее шумные друзья, нагло сбежав, скрылись из вида, бросив ее на самом сложном поле боя. На том, где она была полностью безоружна...

Глава 26

Она долго смотрела на протянутую руку, лихорадочно соображая, что от нее хотели. Хавьер понял, что она искренне недоумевает, и просто взял ее ладонь в свою руку.

– Что ты намерен делать, капитан?

– Танцевать с вами, сеньорита, – он мягко увлек ее за собой, смешиваясь с танцующими парами.

– И как ты себе это представляешь? – Виктория в ужасе остановилась перед ним, разведя руки, – я не знаю, как люди это делают…

Хавьер улыбнулся, вновь беря ее за руки. Молча, он положил одну ее ладонь на свое плечо, вторую оставил в своей руке, подняв на уровне плеча.

– Согните ее немного в локте.

– Боюсь, я … крайне неуклюжа…

– Вы, и боитесь? –  Видаль положил свою правую руку на ее талию, с нежностью сжимая ее правую ладонь.

Он осторожно повел ее, и Виктория, кусая непривычно накрашенные губы, пыталась не оттоптать его сапоги. Музыка лилась из-под купола, сверкавшего над их головами. Синее освещение на верхних сваях, придавало стеклянной крыше фантастическое подобие исполинского сапфира.

Девушка подняла голову и, прикрыв глаза, слыша лишь восхитительный мотив, позволила капитану направлять ее. Удивительное чувство… тесные туфли жали ноги, но она никогда еще не была так счастлива. Только одному человеку в своей жизни, она позволила касаться себя, и еще недавно клялась себе в том, что никто другой не займет в ее жизни столь важного места. И вот теперь, она должна была себе признаться, что ошибалась. Восторг, бесконечный восторг, и желание, чтоб он длился бесконечно… Лицо ее снова заливал румянец смущения, заставляя опускать взволнованный взгляд, ощущать, как разбегаются по открытой спине мурашки, от прикосновения его теплой ладони.  Тепло, разливалось по телу, и вначале, она приняла это, за слишком большой выпитый коктейль, украденный у Левина.

– Стакан был слишком большой… – прошептала она, упорно глядя на его галстук, поднять глаза, она не смогла.

– Не стоит присваивать чужой бокал, Виктория. Это к добру не приводит, – бархатный голос, музыкой звучал в ее ушах.

– Я слышу твое сердце… – это было еще прекрасней, этот мерный звук можно было слушать бесконечно…

– Это ваша вина, сегодня вы так прекрасны, что оно готово выпрыгнуть из груди, – его рука осмелилась скользнуть по открытой коже спины, теряясь в тяжелых потоках волос.

Она инстинктивно сильнее прижала свою ладонь к его груди, словно и в самом деле боясь, что его слова сбудутся.

Его глаза горели золотым огнем, теплым и успокаивающим. Значит, Леандро был прав? И следа не осталось от синяков под глазами. Ни бледности, ни усталости. Он был свеж и прекрасен, словно утро над пустошью…