Текст книги "Сердце зверя (СИ)"

Автор книги: Оксана Головина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Могу себе представить! Полагаю, если Николай приложит к этому руку, то только нецензурной брани несколько листов будет! – Зои заклеила рану на ее спине,  и  наконец, присела рядом.

Натянув обратно майку, Виктория все еще чувствовала отвратительное жжение в плече, но вдруг вспомнила о единственном приятном событии за весь день. Она тряхнула головой, пытаясь показать Зои свое новое украшение.

Алая лента надежно удержала ее кудри. Скрывая черное пятно на майке, расползающееся в том самом месте, где шип Лила проткнул плечо. Ткань чернела и просто рассыпалась прахом.

– Ух-ты, надо же! Кто-то умудрился связать их как следует!

– Мне нравится этот звук, он успокаивает, – она опять тряхнула головой, но Зои не могла понять ее восторга.

– Если ты имеешь в виду звон в твоей пустой голове, то нам надо серьезно ей заняться, дорогуша!

– Я пойду, Зои. Спасибо за помощь, – Виктория поднялась, подбирая свою куртку.

– Куда пойдешь-то? – Зои, предчувствуя неладное, запаниковала.

– Я должна зайти домой. Ненадолго…

– Пообещай мне…

Виктория остановила подругу рукой:

– Довольно с меня обещаний на сегодня. Мне надоело клясться в том, что я и близко не собираюсь делать.

Она припомнила, слова маленькой Седы. Ребенок был прав. Ей было больно. И она – не добрая…

– Что ты ей скажешь? Вы поговорите, наконец? – глядя на выражение лица подруги, Зои понимала, насколько наивны ее вопросы.

– Что сегодня произошло, Зои? Что ты можешь сказать об этом?

Розевски вздохнула, отстукивая металлической пятой по плитке.

– По случаю миграции, велено было провести испытания. Когда поступил рапорт от капитала Видаля, поступил приказ отсрочить оповещение населения, во избежание паники. Предполагалось, что «Волна» сделает свое дело…

– О! Она его сделала, Зои!! она сделала…  – задыхаясь от ярости, Виктория едва дышала.

– Рейды внеплановые! Откуда было знать, что Южный патруль будет на рынке? – тщетно попыталась оправдать коллег Розевски.

– И кто из нас дура?.. – Виктория снова ощутила знакомый жар в груди.

Горло противно пересохло. Она открыла двери, выходя на свежий воздух.

– Ты ведь знала, «КТО» такой «Патруль», подруга, – слова Зои догнали, ее словно выстрел в спину.

– Верно, «НИКТО»… – непослушные, пересохшие губы  едва шевелились.

– Вы подписались под это, – твердый голос подруги бил все больней.

– Верно… – отрешенно кинула Виктория.

– Тогда ты должна понимать.

– А если я откажусь? – она повернулась, сверкая синим взглядом.

Зои поежилась, словно сам демон предстал перед ней.

– Тогда тебя уничтожат, как угрозу… – Розевски, обняла себя руками, вцепившись в рукава медицинской формы.

Губы Виктории скривились, в презрительной усмешке:

– А справятся ли?..

Дверь бесшумно закрылась за ней, куском бронированного стекла отгородив от шума внешнего мира.

Зои некоторое время просто смотрела ей вслед. Затем вернулась к столу и включила свой коммуникатор. Длинная челка скрыла пол ее лица, когда она склонилась, слушая голос на другом конце линии.

– Стабильно, – голос ее дрогнул.

– Прекрасно. Продолжайте! – мужской голос прервался, экран коммуникатора погас.

Зои замерла, затем сама не поняла, как ее рука сжалась в кулак, и она больше не сдерживая себя, сокрушала все, находящееся на столе. Пробирки, приборы, химикаты, все летело со звоном на пол, но ее сейчас ничего не волновало. Этот звон был слышен лишь ей. Система надежно укрывала ее от посторонних глаз.

Глава 19

Если бы он не был голограммой, то наверняка придушил бы ее. София Вереск невозмутимо выслушивала льющуюся тираду, от советника Видаля. Мужчина был крайне возмущен, и ему пришлось применить всю силу воли, чтобы придать спокойствие своему голосу, и уж тем более лицу. Откинувшись в резном кресле, он, сощурившись, глядел на женщину находящуюся в это время на другом конце их жалкого мирка.

–  Вы не согласовали проведение операции со мной. Под ударом оказался член моей семьи!

– Мне казалось, этот вопрос уже давно решен, Леандро. Принадлежность Хавьера к роду Видалей не рассматривается, как необходимость для согласования. Вы сделали официальные заявления. Вы – свое, он –  свое. Он теперь, как и многие его коллеги, собственность Сил Безопасности Южного города. Не так ли?

– Моя семья в отличие от вас, сеньора Вереск, не отказывается от своих. Вы заигрались.

– Смешно, если учесть долю вашего участия во всем происходящем.  Так же, как и ваши рассуждения, о жалости и родственных чувствах, Видаль.

– Патруль достаточно эффективно выполняет свою функцию, – угрюмо продолжил спор советник.

– Скоро в нем не будет необходимости. За довольно продолжительный период, что не делает им чести, они практически устранили тот уровень угрозы, что был нам нужен. Патруль проделал хорошую работу. Их использование подходит к логическому завершению. Следующий этап за нами.

Профиль мужчины, словно высеченный из камня, освещался бледным светом, лившимся из высокого окна. Он молчал некоторое время, обдумывая сказанное.

– Наши архитекторы заканчивают проект. Итоги будут представлены на Совете. После празднования в честь Единения, – София смахнула невидимую пыль со своего стола.

– Прекрасно!

***

Она остановилась перед дверью, привычно, как делала это уже много лет. Странный момент. Захотелось рассмеяться, но в глаза, словно песка насыпали. Она приложила ладонь к панели замка, и та, считав ее данные, открыла двери. Мать находилась в своем просторном кабинете. Виктория, слыша мужской не знакомый голос, все же уловила акцент.

Обсуждает со старшим Видалем, как добить оставшихся в живых? Намерения начать хоть какую бы то ни было беседу, растаяли в растущем отвращении. Она просто заберет свое невеликое добро, и уберется из этого дома. Говорить не о чем. Никто и не заметит ее отсутствия.

Проходя мимо широко открытых дверей, она увидела, что беседа велась при включенной двойной голоконференции. Всю стену кабинета занимала голограмма, соединившая их дом с апартаментами Видалей. Виктория саркастически усмехнулась, глядя на резкую попытку матери прервать связь.

– Ты здесь?.. – голос ее звучал напугано, что еще больше подлило масла, в ее праведный огонь негодования.

– Извини, разочаровала! – прорычала Виктория.

Широкоплечий мрачный мужчина, в темном костюме, привстал со своего кресла, двинувшись к ней на встречу. Обстановка за его спиной, напоминала ей сказочный дворец.

– Глядите-ка, вот и золотой диван… – девушка с отвращением фыркнула.

Видаль не понял ее слов, но нахмурился еще больше, поджав тонкие губы:

– Вы были там.  Как мой брат?

Виктория угрюмо показала ему средний палец, уходя мимо по коридору, в свою комнату. Оставшиеся в кабинете слушали, как с грохотом захлопнулась бедная дверь, уставшая от подобного обращения.

Девушка быстро закидала в свой потертый рюкзак немного одежды, и потянулась к старой фотографии, стоявшей на полке у кровати. Она раскрыла рамку, и осторожно достала снимок.

– Совсем пожелтел. Не могу понять, зачем пользоваться бумагой? Это же так непрактично. Ты был странным парнем, верно? Как и твоя дочь…

Она вложила снимок в пластиковый файл для исследований, боясь, что он рассыплется, не выдержав грубых прикосновений, и спрятала фотографию, во внутренний карман куртки, надежно застегнув. Плечо все ныло, при каждом движении. Что-то Зои плохо ее отреставрировала сегодня.

Воспользовавшись тем, что кабинет матери был закрыт, Виктория тихо покинула дом. Ей казалось, что это будет сложнее, но на душе было пусто. Все было куда проще. Новых впечатлений не добавилось.

Девушка добралась до переулка, намереваясь спокойно пройтись и обдумать дальнейшие действия. Димке знать не обязательно. Лучше всего напроситься к Зои.

– Крика будет…

Она села на каменную скамью, глядя на широкую полосу дороги и автоматически считая проезжавшие машины. Веки тяжелели сами собой, и она встрепенулась, когда едва не свалилась, на землю, внезапно задремав. Ее тело желало отдыха. И она была вынуждена его поддержать.

– Сеньорита Вереск? Сеньорита!..

Виктория очнулась, соображая, кто стоит перед ней. Мужчина лет пятидесяти, в прекрасно подогнанной  белоснежной форме, склонился над ней. Короткие усы смягчали его черты. Морщинки легли в уголках светлых глаз. Он привычно поправил фуражку рукой в перчатке.

– Какие проблемы, человек? – у нее не было сил вести беседы.

Шофер громадной белой машины, блестевшей, словно жемчужина у обочины дороги, снова сдержанно поклонился. Она видела, что он намеренно держит дистанцию, словно боится быть испачканным, о столь приземленное существо, вроде нее.

– Вездесущие Видали… чтоб вас… – Виктория отложила рюкзак, ожидая дальнейших действий  водителя.

– Господин Леандро Видаль желает говорить с вами, сеньорита, – он нарочито четко и медленно произносил каждое слово, словно говоря полоумной.

Она резко поднялась, он отпрянул, отряхивая форму. Не желая тратить время на нее, водитель достал превосходный коммуникатор, намереваясь образовать линию связи между ней и своим хозяином.

– Канал скрыт. Вам ничего не нужно произносить вслух. Просто проговаривайте про себя. Прибор считает нужную информацию…

Он опасливо поднес прибор к ее шее, пытаясь произвести идентификацию, и подключиться, но она, понимая, что за этим последует, сердито отпихнула его:

– Не приближайся, черт!

– Почему не работает? Ваш датчик исправен? – шофер рискнул повторить действия.

– У тебя три секунды! – голос девушки прозвучал тихо, но с такой угрозой, что внутри все похолодело.

Мужчина не став дожидаться истечения времени, включил связь. Голос Видаля зазвучал между ними:

– Я вижу, вы пренебрегли нашими техническими усовершенствованиями, сеньорита Вереск.

– Мое терпение на критическом уровне, я достаточно великодушна, чтобы предупредить! – она несколько раз сжала здоровой рукой собственное плечо, надеясь унять боль.

– Настоятельно прошу посетить мое скромное жилище. У меня к вам дело, Виктория. Это действительно важно. Не отказывайтесь. Обсудим все за ужином, в приятной обстановке.

Ее живот предательски свело. Ужин? Как давно это было?

– И почему я должна ехать? – она прекратила попытки избавиться от ноющей напасти, понимая, что скорее вывихнет себе плечо.

– Я буду молить, и унижаться. И у меня есть золотой диван… это лучше холодной скамьи.

– Да ты Бог убеждений! – Виктория прошествовала к машине, закинув рюкзак на бежевые кожаные сиденья.

Удобно устроившись, она прикрыла глаза, не глядя, ожидая, когда вредный шофер вернется за руль. Через несколько мгновений, машина легко и  бесшумно двинулась с места.

Глава 20

Половину дороги она пропустила из внимания, задремав. Ее  глаза устало распахнулись, уже в тоннеле, оборудованном под землями пустоши. Она, никогда ранее не посещая его, изумилась работе архитекторов. Если бы не темные своды потолка, можно было и не догадаться о том, что ты находишься под землей. Яркое, дневное освещение, дававшее достаточно энергии для поддержания жизни светолюбивым растениям, делало возможным озеленение бесконечного исполинского коридора. Оранжереи тянулись по всей длине дороги. Пересекая контрольный пост и ворота, они попадали прямо во въезд в город.  При всех своих амбициях, Южный город мало чем отличался от ее родного города. Та же проблема с перенаселением. Те же уходящие в небеса  безликие дома. Разве они могли сравниться с просторами, за старыми каменными стенами?

Владения Видалей располагались почти в центральном районе. Огороженный высоким ажурным металлическим забором роскошный особняк, соответствовал ее ожиданиям, и она не сдержала улыбки:

– Унитаз, наверное, тоже золотой…

Они пересекли открытые охраной ворота и подъехали к центральному входу. Их немедленно вышел встречать человек в такой же белоснежной форме, поспешивший открыть ей дверцу. Виктория тяжело выбралась, уже жалея, что согласилась, и, прихватив свой рюкзачок, последовала за дворецким.

– Прошу. Вас ожидают, – галантно проводив ее, мужчина попросил ее куртку и сумку.

Видя искреннее расположение этого человека, девушка рискнула расстаться со своими вещами, доверив их поклонившемуся дворецкому. Он распахнул широкие узорчатые двери, пропуская ее в светлый просторный зал. Представив ее, мужчина удалился, оставив гостью наедине с хозяином.

– Дорога не утомила вас, надеюсь? – Леандро оказался приземистей, чем создалось впечатление на голоконференции.

Прекрасно скроенный серый костюм, придавал ему еще большей официальности. Даже дома, словно на заседании. Виктория не ответив, прошла к предложенному уютному диванчику, расшитому удивительными шелковыми цветами. Ткань обивки была восхитительной на ощупь. Ее мозолистые, исцарапанные ладони осторожно коснулись ее, словно боясь, что под руками шитье рассыплется.

– Располагайтесь удобнее, – он наблюдал за нею, словно ловя каждый взгляд и движение.

Уголки его губ подергивались, от прилагаемых усилий. Этот черт пытался сдержать улыбку, наблюдая за ее растерянностью! Проклятье!

Она хмуро откинулась на мягкую спинку. Плечо мигом напомнило о себе. Она поморщилась, забыв о ране, и видя его мгновенную реакцию.

– Вам больно?

– Вот только не будем играть в заботливого дядю, – девушка покосилась на столик, на который, пришедшая женщина в переднике, опустила поднос.

Поставив чашки с ароматным чаем, и сняв с подноса остальную посуду, она тихо удалилась.

– Прошу, согрейтесь. Это  позволит нам в более дружественной обстановке продолжить беседу.

Гостья подняла ближайшую чашку, раздумывая, перед тем как отпить. Не хотелось предполагать, что добрый хозяин подлил туда яду…

– Я не нравлюсь вам? – задумчиво потянул старший Видаль.

– А должен? – Виктория осторожно отпила чай из предложенной прозрачной чашки, любуясь на медленно опадающие чаинки.

Эти двое, так легко умудряются всех людей в округе заставить чувствовать себя оборванцами!

– Мои люди в Куполе доложили о том, что брат особенно уделяет вам внимание, – Леандро принялся крутить перстень на одном из пальцев.

Виктория только собралась ответить, но он прервал ее:

– Я рад тому, что все именно так. Я желаю знать, как дела у брата.

Ее едкая улыбка вывела его из показного равновесия.

– Я хочу знать, в чем причина столь откровенной неприязни, сеньорита!

– Столько всего хочешь, Видаль. Хочешь знать, как быстро загнется твой младший братец, от яда, что твои приспешники вкачивают ему планомерно, как подопытной зверушке?! Если тебя заботит его благополучие, то пусть прекратят пичкать отравой и превращать в монстра. Хочешь знать, за что я тебя, и тебе подобных ненавижу?!

– Если Хавьер не будет принимать сыворотку – он умрет.

Холодное резкое заявление его, прозвучало словно оплеуха. Она поднялась, звонко стукнув чашкой по стеклянному столу,  не веря собственным ушам:

– Что за глупые шутки! – отвратительный ком сдавил горло, больно, больно, черт возьми.

– Сядьте! – его тон не терпел возражений, да и она по его выражению лица поняла, что сказанное дальше, лучше выслушать сидя.

– Он принимает приступы, за последствия действия мутации, но это проявление болезни. Его тело не выдержит, если он прекратит. Она помогает регенерировать клетки ткани. Звероформа – его щит… не все зло, что вы видите, сеньорита. Именно поэтому, я финансирую изыскания Купола. Именно поэтому, отпустил брата. Наш отец умер от той же болезни, поражающей костную ткань в организме. Звероформа не зло, Виктория. Она  – ваш Щит.

Известия признаться огорошили ее, но она бы никогда не позволила себе проявить это при сидящем напротив человеке. Что же до уверений в бесценности сыворотки, тут она никогда не согласится. Игра в Бога, никогда не приводит к добру.

– Разве нельзя было просто дать ему сыворотку? Зачем заставлять идти в патруль? – растерянно, не зная куда деть руки, в итоге пряча их в карманы, произнесла девушка.

– Ваша вера в мои возможности впечатляет и льстит. У меня нет такой власти, – Леандро снял свой перстень, теперь усиленно разглядывая его.

– Зачем ты мне все это рассказал?

– Вы дочь своей матери, Виктория. Ваш союз с Хавьером, рассматривается мною как достаточно …

Она расхохоталась, поднявшись:

– Знаешь, последние девятнадцать лет  меня не отпускает мысль, что эта женщина подобрала меня в какой-нибудь помойке, и никак не могла решиться: выбросить, или использовать. Так что если через меня, ты хотел провернуть свои темные делишки, то ты зря потратил время, Видаль.

– Ты слышала о празднике в честь Единения? – мужчина закинул украшение на столик, тот со звоном приземлился у чашек.

Он не слышал ее? Словно и не говорила ничего. Она презрительно хмыкнула, отступая назад.

– Праздник? Нет, честно? – она недоумевала, глядя на него, такого спокойного, – совсем недавно разыгралась трагедия, но все делают вид, что ничего не случилось?! Не отменяют празднование?

– Случившееся, лишь часть вашей работы. Вчерашний день, всего лишь один из дней, Виктория. Трагедией его делает, участие в нем близких вам людей. И это трагедия лишь вашего сердечка, признаться довольно благородного, на удивление.

– Ненавижу… – она задохнулась от того вихря эмоций, которые охватили ее. Слишком много событий, слишком много информации, слишком много для одного дня.

– Честно, не могу сказать, что взаимно.  И ваша ненависть, меня нисколько не трогает. Все, что мне нужно, так это ваше присутствие на празднике.

– Ноги моей там не будет! – она зло топнула, оставляя темный отпечаток на светлом ковре.

– Он был бы рад вас видеть, – мягко продолжил настаивать Видаль.

– Тогда пусть сам об этом сообщит! – она нервно отерла рукавом лоб, взмокнув от волнения.

– В этом году правила немного изменились. Вы должны выбрать того, с кем  прибудете, сеньорита Вереск, – он протянул Виктории приглашение.

Она приняла красивый конверт. Он усмехался, глядя на нее, и она горько поняла причину его сарказма. Такая, как она, едва ли окажется приличной дамой на подобном мероприятии.

– Выбор за вами, но я прошу присмотреть за братом и оказать ему поддержку.

– Я не стану просить его пойти со мной, Видаль! – прорычала она, брезгливо глядя на сверкавшую бумажку.

– Как я уже сказал, сеньорита, я буду просить и унижаться… – он глядел на нее, и в глазах читалась почти мольба.

– Хотелось бы на это посмотреть…

– Мне начинать?

Она скривилась в отвращении:

– Я пойду. Много дел.

– Ты не похожа на свою мать, – подвел он неожиданный итог.

– А твой брат не похож на тебя. Меня не надо упрашивать. Если я решу, то обращусь к нему. Если нет, то интригуйте в своих кабинетах, Видаль. Оставьте нам наши заботы, – Виктория устало поплелась к выходу.

Заносчивый водитель открыл ей двери, и она почти упала на сиденье.

– Куда? К дому? – мужчина даже не удосужился поглядеть на нее.

– У Купола остановишь, – коротко кинула она.

– Зачем? – не унимался шофер.

– Какого черта задаешь мне вопросы?! Твое дело везти! – она  зло хлопнула дверцей.

Машина полетела обратно, через бурлящий город к успокаивающе пустынному тоннелю. Хрустальный свод Купола засверкал впереди, заслоняя собственным ореолом северную стену. Виктория вышла около поста, намереваясь быстрее пройти идентификацию, и покинуть это место. Она  задыхалась, ей нужен был простор. Девушка отпустила водителя, и  тот сдержанно, все же попросив ее быть осторожнее, уехал. Виктория, пройдя проверку, спустилась к гаражам.  Дежурная техника оставлялась ими для ремонта и осмотра в техническом отделе. Присвоив  патрульный мотоцикл, она направилась в пустошь.

Глава 21

Это местечко она запомнила еще с прошлого визита. Старенький бар был тем самым нужным местом, для нее сейчас. Виктория остановила мотоцикл недалеко от входа и огляделась. Было пустынно. Последние события разогнали и тех немногих посетителей, что захаживали сюда. Прихватив свои вещи, она поднялась по скрипящему крыльцу и толкнула старую дверь. На ее голову немедленно посыпалась засохшая синяя краска. Она подняла голову, глядя на покосившуюся вывеску. Милая птичка, приветливо расправив тонкие крылья, словно собиралась сию минуту вспорхнуть в пасмурное небо. Все было таким ветхим.

Девушка вошла, бережно прикрыв дверь, и осторожно вдохнула воздух, ожидая противного пьяного смога, но к ее немалому удивлению, по небольшому помещению плыл аромат свежей выпечки. Она, с удовольствием вновь наполнила легкие волшебным ароматом, чувствуя, что сейчас упадет в голодный обморок.  Виктория подошла к барной стойке, сдерживая внезапный приступ кашля. Ханна удивленно оглядела ее с ног до головы.

– Да ты еле на ногах стоишь, деточка!

– Мне бы выпить чего-нибудь… – девушка тяжело упала на высокий круглый стул.

– И поесть бы не мешало!

Хозяйка кивнула помощнику, и тот, плеснув в стакан живительную влагу, запустил его по гладкой как стекло поверхности стойки, в сторону девушки. Виктория протянула руку, чтоб поймать его.

– Пей маленькими глотками. К нему нужно привыкнуть, – Ханна улыбнулась яркими губами.

– Это спиртное? – Виктория нахмурилась.

– Моя дорогая. Я не даю детям дрянь! У меня достойное заведение.

Виктория скептически оглядела бар, но благодарно смолчала. Отпив из стакана, она почувствовала, как легкая прохлада наполнила горло, опускаясь ниже. Дыхание успокоилось, и начинавшийся приступ отсрочился.

– Что же это было? – она разглядывала содержимое своего стакана, пытаясь понять состав.

– Я готовлю его, для моего дорогого мальчика. У него частые проблемы с горлом… – Ханна замялась, припоминая дикое рычание, – удивительно, что и тебе он сгодился. Подожди здесь, он уже почти готов!

Ударив цветными ладонями по столу, хозяйка удалилась на кухню. Виктория опустила пустой стакан, чувствуя, что глаза предательски закрываются. Усталость окончательно одолела ее.

Она положила голову на стойку и не заметила, как, наконец, заснула. Вернувшись с подносом, Ханна улыбнулась, покачав головой. Поставив тихонько дымящийся пирог на деревянную поверхность стола, она, разглядывая ее, снова отправилась на кухню. Покопавшись в шкафчиках, она достала необходимые вещи и, стараясь не шуметь, возвратилась. Взяв старые плоскогубцы, она захватила в ее порванной куртке обломок и вытащила его.

Хозяйка не могла поверить, как девушке повезло, что она не пострадала. Шип Лила пробил плотную кожу куртки, пройдя насквозь, но не смог убить ее. Иногда чудеса случаются и на этой земле.

– У тебя прекрасный Ангел Хранитель, девочка моя.

Хозяйка осторожно повернулась, держа убийственный осколок и войдя на кухню, закинула его в печь. Сгорев дотла, он больше не мог причинить зла. Выкинув туда и плоскогубцы, Ханна почувствовала, как подул свежий ветер. Кто-то еще посетил ее, открыв двери. Выглянув, она успокоилась.

– Малыш!..

Мик не удивился, увидев спящую за столом посетительницу. Он почуял ее уже давно. Маленький блестящий накопитель нагрелся в его руках. Он убедил себя, что просто должен его вернуть. И это все. Просто воспользуется удачным моментом и уберется отсюда.

Вздохнув, он присел рядом, и, пододвинув поднос с пирогом, принялся жевать горячий кусок. Ханна покачала рыжей головой, сердито прошипев.

– Хоть бы руки вымыл, паршивец…

Он довольный улыбнулся, заставив ее обреченно махнуть рукой. Ханна обернулась к своей посетительнице. Она достала  деревянный гребень из своих волос, и осторожно, стараясь не разбудить ее, принялась расчесывать ее окончательно спутанные волосы. Хозяйка со знанием дела продолжала свои действия, пока они не заблестели гладью, словно зеркало. Умело,  женщина сплела их веночком вокруг ее головы, вплетя в волосы алую ленту. Она слышала, как девушка, вздрагивая, судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий, и сердце женщины, каждый раз сжималось от участия.

Пока она спала, Мик насытившись, сидел возле нее и, положив голову на свои руки, молча, смотрел, как Ханна заплетала девушку. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.

– Ты знаешь ее малыш?

– Прозвучит странно, но, кажется уже сто лет… это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся встретить. Ты веришь во второй шанс, Ханна?

Женщина потрепала его по черной макушке:

– Верю, волчонок.

Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворенно осматривая результат.

– А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…

Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось ее сердце. Он не заметил, как глядя на нее, сам задремал. Сон пришел к нему так легко и спокойно. Впервые за долгие, долгие годы.

Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник.

Она глядела на них спящих безмятежно:

– Спите мои волчата.

Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдернул с неба черное покрывало.

Она проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Ее руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей, закрывавших  обзор.

– Как это?.. что это?.. – девушка нащупала в сплетенной косе драгоценную ленточку и успокоилась.

Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное не потеряла.

– Доброе утро!

Женский голос донесся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, она сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.

– Надо было разбудить меня, – она сонно потянулась, зевая.

– Надо было бы, разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, – Ханна появилась, вновь неся свои кулинарные шедевры.

Аромат горячей еды вскружил ее голову. Виктория подтянулась, пытаясь заглянуть на поднос.

– Поешь, как следует. Потом можешь идти,  – хозяйка расставила перед своей посетительницей тарелки.

– Спасибо. Твой тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? – Виктория, быстро жуя, едва не давясь, ожидая, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.

– Сегодня в поселке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия Лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают, действия патруля, в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.

Виктория отодвинула тарелку.

– Ешь.

– Не голодна более, – девушка, порывшись в карманах, насобирала горсть монет и высыпала их на стойку, – надеюсь достаточно…

Ханна сдержанно выдвинув небольшой ящик под крышкой стола, небрежно смахнула в него деньги, зазвеневшие в тишине.

Виктория наклонилась, поднимая рюкзак и, только теперь увидела свой блеснувший накопитель, у пустого стакана. девушка спросила, кто его оставил, но  Ханна лишь коротко пожав плечами, ответила, что посетитель нашел его у скал, и подумал, что он может принадлежать кому-то из патрульных.

– Хотелось бы сказать спасибо.

– Не волнуйся, он об этом узнает.

Глава 22

Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших, были обернуты белой простой тканью, и уложены на настил из тонких бревен.

Люди сходились к площади, и становились широким кругом. Они, молча, поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал, простой, но так проникал в душу, что она сама не заметила, как словно завороженная, потянулась ободранной ладонью к своей голове, потом остановив ее на груди.

Отсюда, с высоты первых скал, ей было видно все, как на ладони. Ветер срывал куртку, толкая ее в спину, словно прогоняя, но она упрямо продолжала стоять и наблюдать, за действиями, разворачивающимися внизу, у поселка.

Несколько охотников, вскинули свои механические луки. Сегодня их оружие не служило для добычи. Оно отпускало души тех, кто пал. Горящие стрелы символически взлетели к небу, яркими молниями несясь к помосту. Через миг, он пылал. Никто не произнес и  слова. Ни взрослые, ни дети, твердо стоящие рядом с ними.  Все, как один.

– Покойтесь с миром… – Виктория отступила назад, спускаясь с выступа и направляясь к брошенному мотоциклу. Ветер уже успел осыпать его ржавой пылью, и она, поджав губы, резкими движениями стала смахивать ее прочь. Проклятье! Волнами поднималось в груди негодование. Она даже отсюда слышала треск поленьев и запах гари. Ей казалось, что даже сам воздух раскалился от горевшего внизу пламени.

– Никто не простит тех, кто предал...

Виктория сорвалась с места. На полной скорости уносясь к сверкающему Куполу, переливавшемуся в лучах поднимавшегося солнца. Сейчас он не казался белым. Он пылал оттенками алого, в рассветном зареве.

– Теперь ты отражаешь свою истинную суть, – девушка неохотно повела мотоцикл к воротам.

На этот раз незаметно вернуться ей не удалось.

Дежурный страдальчески глядел на оставленную ею технику, покрытую сантиметровым слоем пыли и грязи.

– Я только вчера вечером закончил с ним. Он что, всю ночь под открытым небом простоял?! – возмущенный, техник оглядывал мотоцикл на предмет повреждений, но к его радости их не было.

Виктория, молча пожав плечами, направилась к лифту.  Широкая решетчатая дверь поднялась, пропуская ее. Со скрежетом, подъемник понес ее к верхним этажам, где пришлось бы пересесть в более комфортный лифт, но она пошла пешком. Поднявшись до самой середины Купола, Виктория подошла к краю уровня и, перегнувшись через перила, глянула вниз. Огромный парк безмятежно шумел под ее ногами. В его центре уже готовили площадку для празднования. Рабочие сновали, украшая и расставляя необходимое оборудование. Она представила себе завтрашний день и желудок противно сжался.

– Что я делаю?..

Она видела раньше, до того, как ее стали запирать в комнате, красивых женщин и прекрасно одетых, важных мужчин, приглашенных в их дом. Играла легкая музыка, они говорили о делах, смеялись как-то не натурально, деланно, звенели бокалы. Она любовалась на красивые разноцветные платья, в которые были облачены гостьи. Эти люди казались ей пришельцами из другого мира. Призрачными и не досягаемыми. Завтра она предстанет перед ними. Стоит ли невыносимый капитан таких усилий?

Стоит… она была вынуждена признать этот странный факт. Это было ужасно, ново, удивительное чувство. Ей казалось, что более непредсказуемого явления, чем ее  дикие приступы не существует.  Теперь это знание разбилось вдребезги. То, что заставляло дрожать ее руки, то, что заставляло ее щеки гореть, было стихийно, неподконтрольно, но не причиняло боль. Волновало, но что-то внутри ее, требовало продолжения.

– Представляешь, как тут все преобразится завтра? – спокойный голос, нежданно зазвучал у нее за спиной, заставляя все мышцы мгновенно напрячься, словно перед атакой.

– Вы  тоже будете присутствовать, – она не стала оборачиваться к профессору, так некстати прервавшего ее размышления.