Текст книги "Русская книга мёртвых"

Автор книги: Оксана Гофман

Оксана Гофман
Русская книга мёртвых

Не следует навязывать окружающим свое собственное понимание горя. Горе всегда сугубо личное и индивидуальное понятие.

  У каждого из нас есть право выражать себя в горе так, как мы лично можем и хотим выразить эту самую печаль и боль утраты.

 Если ваших близких постигло горе последней утраты, вам не следует делать и говорить нечто особенное.

Просто будьте рядом.

Будьте терпеливы, дайте громкой боли перейти во все принимающее молчание.

Просто откройте свое сердце рвущимся в него чувствам, и вам станет легче.

Часть 1
О жизни и о смерти
Пересечения

Смерть – это уход в мир, для знакомства с

которым не хватит вечности.

В. Кротов

Меня всегда как магнитом притягивала к себе гениальная картина Иеронима Босха «Пляски Смерти». Злобно и иронично скалящийся скелет, который, кажется, жутко клацает своими суставами, высматривает обреченные жертвы. Страшно.

Впрочем, человек так устроен: он любит бояться. И наш страх смерти – самое мучительное из всех человеческих страданий, самая сладостно-мучительная из всех наших Любовей. Мысль о смерти, которая когда-нибудь перечеркнет– все наши планы и надежды, – непереносима. Мы привыкли противопоставлять жизнь и смерть, разгонять их на разные полюса, не позволяя им никоим образом соприкасаться друг с другом. Так, Людвиг Витгенштейн писал, что смерть не является событием жизни. Следовательно, ее следует опасаться, перед ней следует трепетать?.. Следовательно, она жестока?

Увы, брутальны и жестоки только мы с вами. Борьба за выживание всегда груба и безжалостна. Мы живем в состоянии непрекращающейся борьбы, не оставляя себе свободного времени на размышления, в том числе и о природе смерти. Мы охотимся на внешние ценности, мы устраиваем хитроумные засады зверьку по имени Успех. И все это всего лишь знаки панического ужаса перед смертью и перед тем, что последует после смерти. Смерть не является проблемой, это мы сделали ее таковой.

А ведь именно она всегда являлась неотъемлемой частью нашего существования, более того, она есть нечто самое главное, что непременно когда-либо произойдет в жизни каждого человека. Человек через всю свою жизнь проносит в себе осознание смерти. Да, стремление сохранить жизнь – естественнейшее для всего живого чувство, но все то, что не имеет конца – не имеет и смысла. Смерть постоянно находится не просто рядом с человеком, она – внутри него. Иными словами, каждый из нас носит в себе свою смерть, каждый пишет свою собственную книгу мертвых. О Смерти, об этом совсем ином Времени. О том, что после нее нет полнейшей темноты, о том, что и после будет полное незабываемых впечатлений существование, идущее по своим законам.

Мы все привыкли искать "смысл жизни" (это всегда было делом весьма модным, признаком хорошего тона). Я же предлагаю вам отправиться на поиски "смысла смерти", сделав ее метафорой русской жизни. "Думая о смерти... о загробном воздаянии <…> мы должны иметь в виду не гибель наших врагов или друзей, а нашу собственную гибель. Этот разговор – не о вашей жене, не о вашем сыне, не о Нероне или Иуде. Он о вас – и обо мне" (К.-С. Льюис).

Упражнение «Загляни за тот порог»

Это упражнение основывается на мудром опыте средневековых монахов, в уединении и одиночестве познавших пред Богом мудрость Смерти, искусство умирать. Вы можете медитировать каждый день, выкроив на данное упражнение малую толику свободного времени. Звучит несколько парадоксально, но по завершении этой своеобразной «Медитации Смерти» вы почувствуете себя более бодрыми, сильными, вы вновь ощутите неподражаемый вкус жизни. Ничто не помогает лучше разглядеть все прелести мира живых, как увеличительное стекло Смерти.

Я загляну за Тот порог, рукою к праху прикоснусь и саван приоткрою.

Мои глаза прикованы ко праху, и я невольно возвращаюсь в мыслях ко всем этапам моей жизни: Успехи и трагедии... Боязнь и радость... Усталость, вечные конфликты...

Торопливые попытки забраться повыше на социальной лестнице жизнелюбивого тщеславия, мечты, желания... Любовь и отвращение...

Все то, что делало жизнь мою Жизнью. И все это развеется прахом земным по ветру, будет поглощено жадным космосом... Мне от меня останется малая толика праха, символ того, что все-таки пришлось от чего-то отказаться. Отказаться от моей жизни. Моей жизни.

Я гляжу на горстку пыли за Тем порогом и думаю о том, что на плечи наваливается тяжкий груз, подобный тверди земной. Бремя моих горячечных фантазий: я что-то значу, что-то значу в этом мире живых...

Силой заставляю себя отвести глаза от горсти праха моего за Тем порогом и внимательно изучаю мир, что продолжает существование в вечности: деревья, птиц, землю, звезды, солнечные блики на земле; впитываю в себя крик младенца в новенькой коляске, не так давно родившегося у моей соседки; провожаю взглядом электричку, что резко взяла старт, убегая от перрона,– слежу за торопливыми облаками, за танцем жизни и вселенной... И я знаю, что все это рождено, вскормлено и духовно наполнено людьми, уже перешагнувшими за тот порог. Это они позволяют говорить нам "Я – это я" и считать своей собственностью жизнь, дарованную богом и нашими родителями.

Не бойтесь заглянуть за тот порог и когда-нибудь сказать "Здравствуй" праху земному.

Сияющий водоворот Перехода: попытка медитативного познания
(вариации на тему Книг мертвых)

В тот самый момент, когда я сумела увидеть и понять собственную смертность, я поняла, что могу действительно жить. Просто жить.

Истинное просветление человек испытывает в самом начале, в момент смерти. При умирании какая-то частичка личности переходит в новые условия Реальности и продолжает самостоятельное существование.

Ведь сознание человека не прекращает своей деятельности и после смертного исхода. Мысль ведет человека, как при жизни, так и после его смерти. "В самый последний момент вся жизнь человека отразится в угасающем сознании, и память поднимет из всех забытых уголков и потаенных закоулков все события жизни и все эмоции, сопровождающие их. И во всем этом "фильме" будет доминировать одна главная мысль, одно главное событие, определяющее смысл уходящей жизни... Душа попадет в ту область Тонкого мира, уровень вибрации которой соответствует уровню вибрации души в момент умирания" (В. Ю. Тихоплав, Т. С. Тихоплав. "Великий переход").

Сияющий водоворот Перехода

Настало время искать Путь. Сейчас Ты воспримешь Чистый Свет, каков он в мире, где все вещи подобны ясному безоблачному небу, а обнаженный незамутненный разум – прозрачной пустоте, у которой нет ни границ, ни центра. Познай себя в это мгновение и останься в этом Мире.

Сейчас приходит к тебе то, что называют смертью,– думай о ней так:

"Вот и настал час моей смерти, воспользуюсь же ею во благо всех живых существ, которые населяют беспредельные просторы земли и небес, и буду поступать так, чтобы достичь совершенного состояния, движимый любовью и состраданием к ним и направляя все свои усилия к Высшему Совершенству. Я хочу явиться в любом образе на благо всем существам,– я буду служить всем живым существам, число которых беспредельно, как просторы небесные".

Когда ты созерцаешь Изначальный Чистый Свет, постарайся остаться в том мире, где сейчас пребываешь. Познай его. Твой разум пуст, он лишен формы, свойств, признаков, цвета,– он пуст – это сама Реальность, Всеблагость.

Твой разум пуст, но это не пустота Небытия, а разум как таковой: свободный, трепещущий, блаженный,– это – само Сознание. Твое сознание, сияющее, пустое, неотделимо от Великого Источника Света; оно не рождается и не умирает, оно – Немеркнущий Свет.

Так достигается Освобождение.

Сосредоточься на своем божестве-Хранителе. Думай о нем так, словно он, этот хранитель, подобен отражению луны в воде, видимому и в то же время не существующему сам по себе. Подумай о Великом Сострадательном Боге.

Ты покидаешь этот мир, но ты не одинок: смерть приходит ко всем. Не привязывайся к этой жизни ни из любви к ней, ни по слабости. Даже если слабость вынуждает тебя цепляться за жизнь, у тебя не достанет сил, чтобы остаться здесь, и ты не обретешь ничего, кроме блужданий. Не привязывайся к этому миру,– не поддавайся слабости.

Какой бы страх и ужас ни охватили тебя, не забывай этих слов,-храни их смысл в своем сердце и иди вперед,– в них сокрыта тайна познания Реальности:

"Когда Неопределенная Реальность предстанет передо мной, То, отбросив всякую мысль о страхе и трепете перед всеми видениями,

Да сумею я понять, что они – лишь отражения моего собственного ума,

– Да сумею я понять, что по природе своей – это лишь иллюзии,

– А не убоюсь я сонмов Мирных и Гневных Божеств – своих собственных мыслей".

В тот момент, когда твое сознание отделилось от тела, ты должен был увидеть сияние Чистой Истины, неуловимой, сверкающей, яркой, ослепительной, чудесной, величественной, лучезарной, похожей на мираж, который непрерывным пульсирующим потоком пронизывает окружающее тебя. Не пугайся его, не страшись, не ужасайся – это сияние твоей истинной сущности. Познай его. Из глубины этого сияния раздастся естественный звук Реальности, подобный раскатам тысячи громов. Это естественный звук твоего подлинного "я". Не пугайся его, не страшись, не ужасайся.

Теперь, чтобы овладеть Истиной, ты должен предоставить своему уму успокоиться в бездеятельном, бездумном состоянии неомра-ченности, изначальности, ясности, пустоты. Даже если при жизни ты был слепым, глухим или увечным, то здесь, в Посмертном Мире, твои глаза увидят образы, уши услышат звуки и все остальные органы чувств будут невредимы, восприимчивы и совершенны.

Теперь ты обладаешь способностью беспрепятственно проходить сквозь скалы, холмы, камни, землю, дома и даже сквозь гору Меру1.

Отныне ты наделен чудотворной силой; она возникла в тебе естественно и имеет кармическую природу. Ты можешь в мгновение ока пересечь четыре континента, окружающие гору Меру, можешь попасть в любое, какое ни пожелаешь место быстрее, нежели смертный человек успевает поклониться или протянуть руку.

Но не возжелай, не возжелай этих сил иллюзии и превращений! Ты видишь своих родных и близких и обращаешься к ним, но не получаешь ответа. Увидав, что семья оплакивает тебя, ты думаешь: "Я мертв! Что делать?" – и жестоко страдаешь, словно рыба, выброшенная из воды на раскаленные угли. Ты будешь страдать, но страдание тебе не поможет. Молись божеству-Хранителю, молись Сострадательному.

Когда тебя носит повсюду не знающий покоя ветер кармы, твой разум, лишенный опоры, подобен перышку, увлекаемому вихрем. Ты вынужден блуждать безостановочно и взывать к оплакивающим: "Я здесь, не плачьте!"

И вновь тебя одолеет страдание. Не поддавайся ему! Повсюду будет серый сумеречный свет, днем и ночью, во все времена. Ты увидишь снег и дождь, мрак, свирепые вихри, толпы преследователей; услышишь звуки горных обвалов, шум морских волн, треск пожара и вой сильного ветра. Сделай все, чтобы не забыть этого!

Причина твоих страданий – твоя собственная карма,– только карма и ничто иное. Поэтому молись усердно.

Исповедь отрицания

 
Я не чинил(а) зла людям.
Я не совершал(а) греха в месте Истины.
Я не творил(а) дурного.
Я не кощунствовал(а).
Я не поднимал(а) руку на слабого.
Я не делал(а) мерзкого пред богами.
Я не был(а) причиной недуга.
Я не был(а) причиною слез.
Я не убивал(а).
Я не приказывал(а) убивать.
Я никому не причинял(а) страданий.
Я не отнимал(а) молока от уст детей.
Я не чинил(а) препятствий Богу в его выходе.
Я чист(а), я чист(а), я чист(а), я чист(а).
Я просто жил(а) как мог(ла).
 

Даже теперь, когда все сочтено, не бойся, не ужасайся. Не лги, не страшись бога Смерти.

Твое тело – духовное тело, оно не может умереть. Природа твоего тела – пустота, тебе нечего бояться. Бог

Смерти – твои собственные видения. Пустота не может причинить вред пустоте. Бескачественное не может причинить вред бескачественному. Но эта Пустота не есть простое ничто, это – Истинная Пустота, перед которой ты испытываешь благоговейный трепет и благодаря которой ясно и ярко сияет твой разум. В той области, где ты сейчас пребываешь, ты с непреодолимой силой ощущаешь нераздельность Пустоты и Света.

Пустота имеет природу Света, а Свет – природу Пустоты,– Свет неотделим от Пустоты. Ее энергия, излучаясь беспрепятственно, сияет повсюду. Что бы ни делали те, кого ты покинул(а), не позволяй возникнуть ни одной гневной мысли, сосредоточься на своей любви к ним. Избегай нечестивых мыслей, но проявляй ко всем чистую любовь и смиренную веру. Молись Сострадательному и своим божествам-хранителям и с полной решимостью произнеси молитву. Искренняя молитва, несомненно, станет твоим надежным проводником. Можешь быть уверен(а): она тебя не обманет. И ты достигнешь осознания и Освобождения...

В основополагающем для всего христианского вероучения "Символе Веры" есть такие слова: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века...".

Физическая смерть не властна не только над душой, она не способна даже на разрушение тела!

Каждому из нас предстоит вновь облечься в телесные покровы и узреть небеса, "свернувшиеся, как Свиток". Сама природа начертала эту истину о Смерти на полотнище мира, где непрестанен процесс рождений-умираний. Мудрость жизни – это упражнение в смерти. Ощутите подобно древним славянам, как боги, столь же древние, сколь и сама Вселенная, "умирают в жизнь".

Экскурс I: Диалог Жизни и Смерти
(вариации на темы древнерусских текстов)

В поле чистом, в раздолье широком повстречалась я, Жива душа со Смертушкой. И был вид ее страшен, как у рыкающего льва. Ужасен он для человеческой природы. Увидав ее, я, душа смиренная, сильно устрашилась. И спросила я Смерть: «Кто ты, лютый зверь? Очень уж страшен облик твой: вид у тебя человеческий, а поведение звериное».

Отвечала мне Смерть, мне – душе Живой: "К тебе пришла, хочу тебя взять. Знай же, чадо мое, нет в этой жизни ничего постоянного, крепкого нет ничего, неизменного. Все вокруг изменяются со временем вещи, вертится все колесом. Так и жизнь душ человеческих..."

И, набравшись отваги, отвечала я, душа Жива: "Хочешь меня, значит, взять? Да я не хочу, а тебя не боюсь". Смерть же в ответ: "О человече, почему меня не боишься? Цари и князья, и воеводы меня боятся. Я славлюсь по всей земле, а ты меня не страшишься".

"Ты ко мне одна пришла. Знаю, что спокойную жизнь у тебя мне нельзя ни вытребовать, ни с достоинством вымолить, а потому и бояться тебя не буду, хотя и все во мне трепещет, когда смотрю я на тебя. Уходи от меня прочь".

Тогда говорит мне Смертушка, мне, душе Живой.– "Я ни сильна, ни хороша, ни пригожа, а вот сильных и пригожих забираю. Вот что скажу я тебе, человече, послушай меня. Умереть не позорно, позорно жить дурно. Как дым, дыхание в ноздрях ваших, и мимолетно житье ваше, как след облака: ведь тень – мимолетная жизнь ваша.

Жизнь прекрасна, если научишься жить. А научились ли вы сему? Вся светлость этой жизни мертва для вас и бесцельна. Да знаешь ли ты, человече, что я, Смерть, – не взяточница, богатства не коплю, нарядных одежд не ношу, а славы земной не ищу". И вопросила я, душа Жива, о том, что долго уже мучило меня: «Не здесь мне ужасно мучение, но вечная мука там страшна! Ты скажи мне, Смерть-госпожа, чувствует ли человек после смерти?» «Разве не слышала ты, душа Жива, слова великие: „Не умру, но жив буду“? – после моего уж прихода, ибо различает вечно душа добро и зло».

И сказала я: "Госпожа моя Смерть, будь благосклонна ко мне в час прихода твоего, когда жизнь моя пресекается, близок конец мой, а солнце мое зашло".

Отвечала мне Смерть: "Не печалься! Я – сон, а сон есть не что иное, как смерть. Сновидение надмирное, где нет места боли и горечи земной. Узок путь, вводящий в вечную жизнь, но пройти по нему ты со мною сможешь".

И со словами этими исторгнула мою душу, душу Живу, и стремительно вылетела я, душа, из тела моего, как птица из тенет. Паренье крыльев легких отныне мне приятней тяги земных мозолей жизни на стопах.

Закатывается, закатывается жизнь земная солнцем красным. Не удержать закат сей. И не хочется.

На Свете Том немыми все мы будем. И неземной восторг чрез края чаши души нашей прольется каплями росы всегда живой. Росинками. Душа то плачет о теле бренном... Уходя в мир иной, оставьте даже самые дорогие часы домашним. Там они вам все равно не понадобятся. Там ждет Иное Время.

Часть 2
Древняя Русь и Великая Смерть
Души умерших в неведомой стране

Бренная есть наша жизнь, и мы сами – также.

«Велесова книга»

«Напрасно забываем мы доблесть прошедших времен и идем неведомо куда. И так мы смотрим назад и говорим, будто бы мы стыдимся познавать Навь, Правь и Явь, и стыдимся обе стороны Бытия своего ведать и понимать» («Велесова книга»).

Вопросы жизни и смерти всегда интересовали человека более, чем все остальные. Загадочность и непостижимость смерти сама порождает веру в то, что жизнь непременно продолжится и после земной гибели, что душа-то бессмертна и ей уготовано место в загробном мире. У славян смерть тоже мыслилась не прекращением существования человека, а лишь переходом его в другой мир.

Древние русичи вообще были частью самой Природы, самой Вселенной. Они наблюдали, как зарождается жизнь по весне, а зимой цепенеет в мертвом сне холода. Вот и человек умирал, «вроде солнышко за облака теряется». Жизнь закатывается и уходит во мрак, в ночь, в пустыню увядания и... в сон. Помните, что заявляют все русские богатыри без исключения, оживляемые водой живой? Да-да, то самое: «Ах, как же долго я спал!» А в похоронных причитаниях мы можем услышать следующие слова:

 
"Стань, пробудись, мой родимый батюшка,
От сна от крепкого,
От крепкого сна, от мертвого".
В причитаниях древние славяне просят помощи у «буйных ветров»:
«Вы ударьте в большой колокол, Разбудите мою матушку».
 

Любопытен и тот факт, что «в Архангельской губернии слово „жить“ и слова, образованные от слова „жить“, обозначают бодрствовать, не спать. Были в ходу такие выражения: „по вечеру, как это приключилось, вся деревня была еще жива“, „мы зажили утром рано“. Здесь зажили значит проснулись, жила – значит бодрствовала, не спала» (Ю. В. Мизун, Ю. Г. Мизун. «Святая Русь от Исхода до Крещения»), До сих пор умершего называют усопшим, то есть заснувшим.

Таким образом, покойник у славян – это просто уснувший вечным сном от житейской суеты. Собственно говоря, Смерть на Древней Руси тоже представляли весьма образно, как и все остальное во Вселенной.

Так, Симеон Полоцкий писал: "Смерть на лица не смотрит, царя и нищего одинаково умерщвляет". Смерть у древних славян всегда крылата. Это Смерть-птица, прекрасная и молниеносная:

 
"Сидит птичка
На полячке,
Она хвалится,
Выхваляется,
Что никто от нее
Не отвиляется:
Ни царь, ни царица,
Ни красная девица".
В причитаниях о смерти в славянском фольклоре говорится:
"Видно, налетела скорая смертушка,
Скорометную птицынькой.
Залетела в хоромное строеньице,
Скрыто садилась на крутоскладно
На завьице,
И впотай ведь взяла душу с белых грудей.
Ворон черный, голубь сизый".
Вот она, славянская крылатая Смерть, зловещая и всегда ранняя:
"По пути летела черным вороном,
Ко крылечку прилетела малой пташечкой,
Во окошечко влетала сизым голубком".
 

Но Смерть – всегда мудра в своем выборе. Она может быть жестокой, молниеносной, ужасной. Но только никогда не будет она нелепой. А потому северные славянские племена рисовали, ее совой, птицей мудрой и зловеще-спокойной. «Не можно ее накормити... ни пиром, ни миром, ни добрыми людьми».

Различные приметы и гадания о смерти связаны с образами птиц. Вот мы до сих пор уверены, что карканье ворона, крик совы или филина подле дома, влетевшая в дом ласточка принесут нам горе и беду. В том далеком славянском мире сама Природа, сама Вселенная отзывалась на людские горести и радости.

Древние русичи, столь близкие ей, научились понимать "птичий язык" Смерти. Судите сами:

o Курица яйца несет без скорлупы – будет или мор на людей, или в семье покойник.

o Курица запоет петухом – предвещает покойника.

o Ласточка залетит в дом – залетит за кем-нибудь.

o Кукушка окукует в затылок – к смерти.

Но ведь и душа человеческая крылата, и душа – птица. То есть ду1па человеческая и есть Смерть, то есть человек при жизни носит в себе Смерть, а после смерти – Жизнь? Судите сами: в песнях «Крале-дворской рукописи» не единожды упоминается, что душа человека после его смерти живет, оставаясь подле человека. В песне же «Честмир и Влеслав» сказано:

«Вот и вышла душа из стенящих уст, Взлетела на дерево и порхала по деревьям».

В другой песне, "Забой и Славой" имеются такие слова: "Там много душ носятся туда-сюда по деревьям...".

Души же умерших детей превращаются в ласточек, коноплянок и других певчих птиц. По крайней мере, такое поверье было записано на Волыни. В одной из древнерусских сказок говорится, что душа убитой девушки прилетает к любимому соловьем. Соловей сей поет ему песни о своем горе-несчастье:

«... Как цвела роза алая в Ирии, в розу был влюблен соловей. Пел ей песни, близ розы вился. Но-не смог он к милой пробиться, лишь шипами сердце изранил... Быстротечны жизнь и любовь, и за песнею соловьиной – наступает смерти молчанье. Но у самого края бездны – той, откуда возврата нет, – роза алая расцветает и поет над ней соловей!»

"Святорусские Веды. Книга Коляды"

Древние славяне также считали, что душа летает в образе голубя вокруг места погребения тела. Поэтому на Руси строили на могилах голубицы – помещения, предназначенные для отдохновения души, а также для защиты ее от ненастья.

Но душа, сия малая частичка Природы, Космоса, Вселенной, не только птица, очень часто она способна превращаться и в растения. И так продолжать жить на земле.

Неслучайно в древней "Голубиной книге" говорится, что "кости крепкие от камни, телеса наши от сырой земли". На могилах умерших вырастают травы, цветы, тоненькие хрупкие деревца. Считалось, что они произрастали из праха погребенного.

Душа проявляла себя и в дереве. В сказке "О Сне-ясевиночке" говорится, что на могиле убитой героини вырастает камыш. Из камыша рыбаки делают дудочку, которая достается родителям Снежевиноч-ки. Родители разломили дудочку и оттуда выскочила их дочка. Существовало даже поверье, что незамужние дочери после смерти превращаются в тополь, а в песне "О Василье и Софьюшке" говорится, что "На Васильевой могиле вырастала золота верба, на Софииной могилушке кипариско деревцо".

 
Куда уходит душа по смерти?
"Приубралася, свет-надежная головушка,
К краску солнышку на пригребушку,
К светлу месяцу на придрокушку".
 

То есть душа после смерти уходит в область «красна солнышка», в вышний мир. В солнечный Ирий-рай. Слово «рай» в принципе означает «сад». Древние славяне стремились в сад вечнозеленый, где царствует вечное лето, светит солнце, зеленеют деревья и трава.

«Бродят в Ирии звери дивные, и колышутся травы чудные, птицы вещие распевают. Серебрятся ручьи хрустальные, драгоценными камнями устланные, златоперые рыбы плещут. В том саду лужайки зеленые, на лугах трава мягкая, шелковая, а цветы во лугах лазоревые. Нет прохода в те горы пешему, нет проезда сюда и конному. Все дороженьки загорожены, заколодели-замуравели. Горы путь заступают толкучие, реки путь преграждают текучие. Все дорожки-пути охраняются василисками меднокрылыми и грифонами медноклювыми»

«Свято-русские Веды. Книга Коляды»

Нет в Ирий проезда-пути живому, вход открыт только мертвой душе.

 
"Вы дошли до нашего Ирия,
здесь цветы увидели чудные,
и деревья, а также луга.
Вы должны тут свивать снопы...
... и пшено собирать
в закрома Сварога небесного.
Ибо то богатство иное!
На земле вы были во прахе,
И в болезнях все и в страданиях,
Ныне ж будут мирные дни".
 

«Прославление Триглава» – «Велесова книга»

Арабский путешественник Ибн-Фадлан приводит слова славянской девушки, которая добровольно обрекла себя на сожжение ради умершего возлюбленного.

Находящаяся уже на грани меж Явью и Навью, она говорит в полутрансовом состоянии: "Вот сидят все мои умершие родные; вот и мой господин – он сидит в раю, и рай так прекрасен и зелен". Эта неведомая живым страна была желанной.

В "Ригведе", из истоков мудрости которой черпали все арийские племена, имеется следующий гимн: "Где светит свет, туда стремлюсь я, в Сома, в бессмертный, нетленный мир, в святилище небес, там, где покоится лучезарное Солнце, – о дай мне быть там бессмертным". Рай – это страна отцов, а Смерть есть воссоединение со всем своим родом в бессмертии.

Впрочем, у древних русичей-язычников был не только "рай", но и "пекло". В разное время им правили Черный Змей, Скипер-Зверь, Индрик-Зверь, Волх, Кащей/Чернобог. Собственно все они – ипостаси одного и того же Первобога, хозяина царства Нави, сына Матери-Сырой Земли. Пекло разделялось на три уровня: первый относится к самым глубинным слоям матушки-земли, второй – к собственно Пеклу, а третий – к надземной местности перед входом в подземное царство, называемый Темным Царством. Одно могу сказать точно: до христианского ада языческому "пеклу" шагать не дошагать... По большому счету, "пеклом" славяне называли просто горную область, согреваемую небесной теплотой, солнечными лучами. Сюда они "отсылали" своих умерших безо всякой мысли о возмездии за "грехи". Но если вначале Ирий/рай помещался между небом и землей, то потом он вообще оказался под землей, по соседству с пеклом, разумеется.

Логика подобного перемещения проста: душа-то отлетает к солнцу, а оно после заката и до рассвета находится под землей. Здесь все погружено в сон, здесь царствует все усыпляющая матушка-Смерть. Этот подземный мир в сказках будет назван "тем светом ".

Древние славяне полагали, что в подземную страну отцов ведет Млечный Путь. Так, в Ушицком уезде считали, что он ведет в вечное пристанище, в Ирий. В Холмской Руси уверяли, что Млечный Путь– это «дорога жизни» умерших, идущих на вечное поселение-житие, или же дорожка с развилкой – один отрезок ее ведет в рай, другой же – в пекло. Ну, а по какому из них идти, умерший для себя определяет сам.

В страну отцов души сопровождает поводырь: "А всем нашим душам/Через ту реку провожатися будет".

Обычно поводырь в своей утлой лодочке переправляет через море или реку смелых странников, что направляются в пекло к царю-Змию или же на край света к ясному Солнышку. Звали таких славянских поводырей-перевозчиков Возуй, Пла-вец, Ний, Водца/Водец. Все они переправляют умерших через Свят-реку, реку великого забвения жизни. Боги-поводыри всегда двулики. Один лик у них человеческий, обращен к миру живых, а второй лик – звериный, обращенный в мир мертвых. За свою работу поводырь получал определенную плату. Для этого умершего снабжали монетами, отпуская в долгое, вечное странствие. Их клали в руки покойнику или около нижней челюсти (кстати, данный стародревний обычай просуществовал вплоть до недавнего времени).

Почти добравшись до "места назначения", душа вдруг обнаруживала, что страна отцов охраняется сторожами. В похоронных причитаниях говорится: "Сторожа стоят ведь там [у страны отцов. – Авт.], да все не стареют". Помните, какова охрана у Ирия в "Книге Коляды"? "Василиски меднокрылые и грифоны медноклювые". Впрочем, во всей ведической мифологии упоминается о сторожах царства мертвых. Так, в Свят-реке обитает еще и Обман, имеющий вполне обаятельное лицо, испещренное цветами тело и хвост скорпиона. Когда мимо проплывают души людские, он подплывает к ним, не ожидающим никакого подвоха, и жалит ядовитым жалом, доставляя невыносимые страдания.

Но души умерших не всегда уходили в страну отцов. Они знали, когда им следует оставаться на земле и в образе человека. Так, сама Смерть продолжала служить живым.

Род и Чур – первые домовые, или Первобоги – остающиеся с живыми

Итак, древние русичи верили, что душа умершего может остаться на земле в образе человеческом. Восходят эти представления к древнейшим божествам – Роду и Чуру. Род – не просто славянский бог, он – Праотец всех славян. Он тот, кто продолжал оберегать свое племя/род даже после собственной смерти (пускай и космического масштаба). Он – бог и как бы не умирает. Он всегда рядом. Он пращур всех – Чур, двуликий бог, охранитель границ родо-вища. Одним ликом своим он обращен к человеку, со-родичам, а вторым – к врагам, в том числе и к Гибели, всегда готовый вступиться за своих живых родичей.

Недаром, когда хотели защитить себя от опасности, то творили заклинания: "Чур меня!", то есть "Храни меня, Чур", или "Чур, наше место свято!". В присутствии Чура – бога-Пращура ни один из злых духов не мог причинить человеку вреда.

Довольно часто Род/Чур появляется среди сородичей в образе Дида, божества почтенного и разумного, предостерегающего живых от великого множества напастей, среди которых были и беды Смерти:

o Подушку на стол не клади – покойника наворожишь.

o Зеркало в доме разобьется – к покойнику.

o Не ставь три зажженные свечи в комнате – покойник будет.

o Если человек во время болезни часто поворачивается к стене или смотрит в потолок – скоро помрет"

(Приметы взяты из книги М. В. Рейли «Истоки жизни»).

Но Дид – это еще и дед, а дедом издавна на Руси звали домовых. Следовательно, Род и Чур – первые славянские домовые, хранители рода и дома, которых отцы христианской церкви назвали "проклятым бесом-храможителем".

Вдумайтесь, насколько ужасно звучат подобные заявления: хранитель, в которого переселяется душа предка, называется "бесом"! Да нет, конечно, не бес, а свой, свой усопший на заре возникновения рода-племени пращур. Поэтому-то и называли домовых у славян "дед", "дедушка", "дидька", "дзад". (И точно такими же словами именовали умерших близких.)

На Руси домовых любили, именуя "доброжилами" и "доброхотами" и даже кормильцами. Домовой Род/Чур воплощал в себе душу-защитницу, пусть незримую, но бесспорную. И славяне прекрасно осознавали, что охраняет их жизнь от всевозможных напастей предок, перешедший черту Яви и Нави: недаром домовой считается "постеном" (от слова "Тень"), как призрачное существо, привидение. Привидение доброе, даже после смерти физической оболочки решившееся остаться со своими со-родичами и отказаться во имя их от светлого Ирия. "Зла людям он не делает, а, напротив, старается даже предостеречь от грядущих несчастий и временной опасности" (С. Максимов. "Крестная сила. Нечистая сила. Неведомая сила").

И именно этого защитника хотела впоследствии лишить славянские народы христианская церковь: отобрать надежду на то, что живой, бренный человек не останется один на один с бедой, с лихом, что ему всегда придет на помощь с просторов смертной Нави его прародитель-домовой.

Человека можно лишить куска хлеба, крыши над головой, но нельзя лишить его собственной защитительной Нави со всеми ее обитателями, невозможно отнять его собственную Смерть и пращуров. Вот и остался домовой назло всем врагам.