Текст книги "Королевский маскарад"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Косута я, сапожник, из ронигских краев бреду. Хочу туточки, значится, поселиться. Да вот запутал, где Приказ-то искать – у князя аль в городе?

– Наш город таков, что долго не проплутаешь, – улыбнулась женщина. – Приказ – самое добротное строение, с черепичной крышей, стоит в городе, вон там. Сказал бы честно: любопытство разобрало. В Рониге-то князь иначе живет?

– Король у нас, – поправил Лильор, страдая от необходимости говорить с нормальным человеком глупо, ломая слова на деревенский лад. – Дворец у него поболее вашего города, это верно. Но неважно. Меня от пития пива лечили эльфы. Сказывали, у них королева живет вовсе уж чудно – в трактире. Хоть долина наверняка богатая – страсть.

– А наш князь лошадей разводит, – вздохнула женщина и глянула со странным подозрением. – Меня зовут Аста. Могу показать тебе двор князя, если так интересно.

– Благодарствую, я издали глянул, мне и того довольно.

– Вот и ладно. Пошли, поселю тебя на ночь, а то дождь собирается, негоже его на улице пережидать, сапожник Косута.

Лильор снова взялся косноязычно благодарить и думать про себя, что женщина слишком грамотно говорит для деревенской жительницы, да и на княжье подворье вхожа. Странное место – Эрхой. Он ожидал чего-то совсем иного. Более высоких заборов, пожалуй. И менее приветливых людей.

– А правда ли, что у вас ведьм законом прописано жечь? – спросил он с интересом.

– Молодой князь Тарл окончательно отменил безобразие, – гордо сообщила Аста. – Как раз этой весной закон зачитали на главной площади. Хотя, если честно разобраться, их и раньше не жгли, уже два века. Но когда три года подряд неурожай – хочется найти крайнего, правда? Теперь у нас гномов не любят. И это вполне взаимно, увы. Проходи, Косута, здесь княжеский сеновал. Вот тебе перина. – Женщина с усмешкой отдала дерюгу и показала на сено. – Ночуй, тут тепло и сухо. А утром иди в город и обязательно загляни в Приказ, у нас с этим строго.

Лильор еще раз глупо забормотал слова благодарности, часто кланяясь. Женщина кивнула и пошла прочь, в сторону княжеского терема. Он долго глядел вслед со странной обидой на родичей-эльфов и самого себя в том числе. Поморью готовы помогать, в дела Империи вмешиваются, лошадей от мора лечили по первой просьбе правителя Бильсы. А здесь нет войны, и не нашлось причин появляться тут и кого-то спасать. Три года неурожая! Это страшно. Спасибо маме, она – настоящее Сердце эльфов, она все замечает. И помогает, не дожидаясь еще больших бед и не помня обид.

Спалось в свежем душистом сене замечательно. Утром Лильор долго нежился на «перине», изучая дождливый восход через широкие щели сарая. И с удовольствием отмечал, что соломенная крыша оказалась добротной.

Умытое солнышко бодро поползло вверх, и принц выбрался на узкую дорожку к городу. Дождь прибил пыль и отмыл зелень, напоил воздух свежестью и радостью. Дышалось легко, думалось – только хорошее.

Стольный Хорд, вопреки своей малости и простоте, к глубокому удивлению самого принца, ему сразу понравился. Город выглядел аккуратным, многие дома недавно подновили, внешнюю стену выровняли. Улицы в центре и главную площадь покрывали дощатые настилы, чистые и свежие.

В Приказе оказалось малолюдно, приняли сапожника Косуту без волокиты и спеси. Выслушали, выдали нужные бумаги и даже вполне искренне посоветовали селиться поближе к столице – тут места обжитые, да и тракт хоть идет мимо Эрхоя, а все же рядом. С него иногда сворачивают, особенно если надо возок починить, лошадей перековать или решить иные дорожные проблемы.

Лильор поблагодарил говорливого писаря, перекинулся парой слов с важным – явно старшим – стражем, заинтересованным возможностью дешевого заказа сапог. Косута, само собой, пообещал дородному рослому сотнику Дюжу выполнить первый на новом месте заказ почти даром, ведь его работу будет знать вся стража! Прикинул, что имя у сотника северное, скроенное на леснийский лад и самому воину подходящее. Он основательный, неторопливый и ладный, чувствуется хорошая подготовка бойца и опыт стража.

С такими мыслями Лильор выбрался на улицу, под припекающее веселое солнышко. Опасливо оглянулся: того и гляди, без всяких усилий с его стороны, появится клиентура, вот смех-то! И станет он обычным сапожником, не вызывающим подозрений даже у себя самого. Удачно! Принц улыбнулся и решил, что вчерашний провал перед Астой, заподозрившей в нем не сапожника, а кого-то более умного и странного, позади. То есть завтрак он заработал.

Нюх охотно посоветовал свернуть влево и там искать ближайшую корчму.

Возле ее дверей слух испортил милое теплое настроение. Именно в корчме велись речи, достойные самого темного представления об Эрхое, бытующего у его соседей.

– Князю не жаль денег на племенных лошадок, а люд голодает! Мать его ведьмой была, да сжечь не успели. Сдохла и князя старого отравила, змея болотная.

Лильор прикрыл глаза, пытаясь урезонить свой гнев. У него дела в Эрхое, ему не ко времени на сплетни отвлекаться… наверное. Принц удивленно обнаружил, что обойти корчму сложно и даже, пожалуй, непосильно. Покаянно пожал плечами и толкнул полуприкрытую дверь.

По причине раннего утра в заведении оказалось почти пусто. У окна, за столом, вызолоченным солнечным светом, льющимся из окна, ждал кого-то проезжий купец, неспешно завтракая. Два писаря городского Приказа прихлебывали квас и тихо разговаривали. Всерьез пили двое, вроде бы местные, из глубинки. Одни драные лапти этих посетителей чего стоят – загляденье! Лильор присел к длинной стойке, спросил кваса и присмотрелся к шумным гостям. Заплаты на виду, лица грязноваты, выговор нарочит. Он удивленно прислушался, еще раз изучил гостей и счел одежду довольно ладно подобранной маскировкой. Не селяне эти люди! Но очень хотели бы казаться таковыми. Принц еще раз попытался урезонить себя, посоветовал гневу быть холоднее и осмотрительнее: если это чьи-то подголоски, надо не бить их и не шуметь, а только следить.

В корчму вошли трое мастеровых, огляделись, увидели нужного человека, заулыбались и пошли к столу купца, поклонились, чинно сели. Женщина принесла молоко и встала у края стойки, подняв на нее две глиняные кринки. Принц невольно шевельнул ноздрями, ловя запах парного молока, приятный и деревенский.

– Наша жаба Аста не только уродлива, – снова пьяно сообщил громкий голос, – она еще и шлюха. Сам видел, вчера ввечеру увела на сеновал пьянчужку приезжего и до полуночи с ним миловалась. Небось в темноте не видать лица, вот и пользуется тем, что не местный! Вышла оттудова, юбки одергивает, вся голова в сене, вот стыдобища!

Лильора удивило, что посетители разом виновато смолкли, но никто не обернулся урезонить наглецов. Впрочем, мастеровым драться некстати – у них денежный разговор. Женщина не в счет. Оба писаря худы, пацаны по годам. Сидящий в дальнем углу пожилой воин из городской стражи один и уже зол, но пока в дело не лезет. Наверное, тоже решает: тут ушибить или до «хозяина» проследить? Впрочем, он один, а пьяных двое, оба здоровенные парни, у одного за поясом кнут, у второго длинный нож.

Принц бережно поставил кружку на стойку, положил рядом монетку, сразу посчитав плату за квас и саму глиняную емкость, и обреченно вздохнул. Видимо, придется найти иных подозрительных людей, в другой раз спокойно и умно проследить за ними.

– Я и есть тот пьянчужка, – сообщил Лильор. – Я в городе всего-то первый день, нет у меня ни жилья, ни друзей. Вчера вечером госпожа Аста была так добра, что позволила мне укрыться от дождя на сеновале. Сама она в сарай даже не входила. Но разве это имеет значение? Вы не лжете, вы куда большее зло творите: оговариваете честную женщину. Мальцом я жил недолго в Бильсе. Там мужчину, опорочившего девицу, рвут конями. Хороший порядок. Лошади у меня нет, так что придется руками обходиться.

Пьяные глянули на речистого сапожника очень трезво, с отчетливой досадой. Оба предпочли бы шуметь, но не драться. Непонятно, чем Аста насолила загадочному «хозяину» обоих, но к встрече с городской стражей пьяные не стремились. Окинули оценивающими взглядами худощавого сапожника.

– Может, показалось? – нервно предположил один. – Темно, вечер… Пожалуй, не она это была.

– И не на сеновале, и не вчера, – насмешливо продолжил Лильор. – Вы страже городской перескажите историю, а? Заодно про князя, про матушку его…

Владелец кнута поднялся, нащупывая рукоять. Целил он сразу и наверняка – петлей на шею. Напарник уже присматривался к пустому проему двери – выход свободен. Кнут с обиженным шипением развернулся, вытянулся во всю длину, слизнул кружку с квасом, но эльфа, само собой, не задел. Лиль пропустил мимо плеча тонкий кончик сыромятного языка и перехватил его в более широкой части, резко дернул, роняя противника на пол и вырывая из его пальцев кнутовище, охотно прыгнувшее в подставленную ладонь. Второй «пьяный» метнулся к двери, осознав угрозу. Лильор развернулся и догнал его только что присвоенным кнутом, заплетая петлей слишком расторопные ноги.

Он еще не успел освободить и смотать кнут, когда дверь распахнулась, впуская трех городских стражей. Следом протиснулся старший, уже знакомый принцу по местному Приказу, довольно глянул на лежащих на полу «пьяных». Из угла кивнул пожилой воин – они.

– Странные сапожники приходят к нам ныне, – прищурился Дюж. – Но кстати. Мы, вишь какое дело, вторую седмицу не можем уловить языкастых пареньков, а ты в одно утро их обнаружил. В округе-то десятки трактиров да лавок, скоро ярмарка, вот какое дело недоброе. Ну идем… сапожник.

Кнут Лильор отдал пожилому стражу. И послушно пошел за ним, досадливо соображая, что глупее начать скрытно выведывать маршрут пармареты просто невозможно. Отведут в Приказ, каждый служивый в столице будет знать в лицо, помнить еще год, а то и дольше. Как же, тот самый лихой Косута…

Крепко связанных и совершенно трезвых «селян» действительно отвели в Приказ. Вошли с бокового крыльца, потащили на второй этаж по добротной лестнице. В просторном зале обоих устроили у стены, прямо на полу. Сапожнику указали на невысокое кресло. Сотник сел рядом. И все стали ждать. Чего? Ясное дело – приезда кого-то более важного, чем Дюж.

Скорый конец ожидания обозначил перестук копыт по деревянному настилу мостовой. Лильор удивился: обычно в такие небольшие города не пускают конных. Тем более на главные дощатые улицы – подковы их слишком быстро портят. Значит, это, по крайней мере, местный боярин, или кто у них тут еще имеется из важных лиц?

Лицо вошедшего было вовсе не важным. Нормальное, молодое, вот разве выражение слишком хищное. «Впрочем, – подумал Лильор, – если бы королеву Сэльви назвали змеей, ее дети выглядели бы ничуть не добрее. А это как раз сын, то есть князь». Из всех обязательных знаков власти он успел прихватить с собой только венец. И до сих пор, забывшись, нес, продев в него руку, держащую короткий хлыст. Дюж недовольно вздохнул – и юноша торопливо надвинул венец на лоб.

Князь Эрхоя и правда оказался молод – хорошо, если ему уже есть двадцать. Рослый, глаза темно-серые с прозеленью, волосы почти черные, отливают бронзой в солнечном свете, падающем из широкого окна под потолком. Одет совершенно не по-княжески, в холщовую рубаху и свободные штаны, сапоги высокие, удобные для верховой езды. Пояс простой, без украшений и оружия.

– Точно эти? – прищурился князь, нехотя отходя от пойманных и усаживаясь в кресло на возвышении.

– Если они такие одни, – вздохнул Дюж.

– Все же ты их выследил, – довольно отметил князь. – И взял. Прошлый раз из самых рук ушли, ловки.

– Так не я, – весело сообщил Дюж. – Вон сапожник Косута к нам заселяться вздумал. Он и изловил.

– Еще занятней, – нахмурился князь, оборачиваясь к Лильору. – Сестра сказала, ты вчера ночью моим подворьем интересовался. Сегодня татей изловил. А сапоги ты когда шьешь, мастер?

– Сестра? – расслышал самое неожиданное Лильор.

– Надо же, не знал, – вроде бы обрадовался князь. – У нас, мил-человек, последнее время гости таковы, что про Эрхой побольше моего ведают. Поди пойми, что за след оставят их сапоги… Я в таких делах пока не силен. Дюж, отправь-ка гостя к сестре. Она видит помыслы людей куда лучше меня, все же старшая. Как скажет, так и будет. Кто в корчме из твоих людей сидел? Ага, и его с собой возьми, пусть пояснит, что видел.

Солнышко добралось до полуденной отметки и насмешливо пекло эльфийскую макушку, замаскированную наилучшей личиной. Ему, рыжему и жаркому, смешно: надо постараться, чтобы за неполный день так себя выдать! Отец бы, пожалуй, перестал уважать своего старшего сына – «мастера» маскировки. Какой смысл в магии, если вести себя в соответствии с личиной ты совершенно неспособен? Лильор представил себе на мгновение вчерашнюю ночь: все вокруг неизменно, сестра князя сидит у обочины, луна по тучам шарит, дождь собирает, по пустой дороге бредет пеший маркиз… или купец из Бильсы, отбившийся от своего богатого обоза. «Куда идешь?» – спрашивает княжна. И отвечает он… да что вообще можно в таком случае ответить? Оказывается, бывает и хуже, чем теперь!

С этой светлой мыслью сапожник вошел на княжий двор, бегло изученный вчера ночью, и усмехнулся. Зачем торопился, прятался, чуть все дело не загубил? Вот тебе двор: белый день – смотри, весь как напоказ.

Аста сидела на верхней ступеньке крыльца, перебирала и рассматривала уздечки, брошенные на доски у ног. Потертые откладывала в сторону, годные вешала на перила, что-то помечая на плотном листке бумаги. Гостей она рассмотрела еще издали, пока они поднимались по пологому боку холма. Кивнула всем и вопросительно глянула на Дюжа. Тот подтолкнул вперед пожилого стража. Сивоусый важно выпрямился, прокашлялся и доложил обстоятельно, без домыслов, что слышал и как обернулось дело. Грязных слов злоязыких людей повторять не захотел, отметил: «Что прежде врали и нового добавили». Про новое княжна спросила, и воин нехотя, глядя в землю, изложил дословно. Извинился за сказанное и с тем был отпущен в город.

– Князь велел вам решать что и как, – сообщил Дюж.

– Да что тут решать, – пожала плечами Аста. – Сапожник из него, как из меня воин. Это и вчера было ясно, слова он смешно на деревенский манер коверкает так усердно! Кому этот человек служит, непонятно. Но нашим тайным врагам он не помощник.

– Так я пошел? – с явным облегчением заспешил Дюж. – А то мало ли, вдруг еще кто разговорится.

– Иди, спасибо.

Аста некоторое время перебирала уздечки, отложив листок с записями. Потом усмехнулась, глянула на гостя прямо. Днем рыхлая нездоровая кожа лица смотрелась еще хуже. Лильор подумал, что надо иметь большое мужество, чтобы не прятаться от чужих недобрых взглядов за спинами стражи или под вуалью. Особенно теперь, зная, как ее имя позорят наемные людишки по трактирам.

Глаза у Асты оказались серо-зеленые – точно как у брата-князя.

– Я еще вчера поняла, что Эрхою не судьба обзавестись сапожником, – улыбнулась Аста. – Ты на туман смотрел, словно он живой. Большая редкость и настоящий дар – так видеть мир. Что ты ищешь в нашем краю? Только, пожалуйста, не начинай опять уродовать слова, я расстроюсь. Садись сюда.

– Трудно сразу признаваться, – огорчился Лильор. – У всех свои тайны.

– Я очень боюсь, что скоро станет слишком много искателей тайного, – усмехнулась Аста. – Но тебе мешать мы не станем. Знаешь, сапожник Косута, а ведь никому прежде в голову не приходило меня защищать. Брат – другое дело, он родной и, опять же, княжью честь бережет. Страже приказано… А ты-то чего сунулся?

– Разве можно иначе? – вздохнул Лильор. – У меня не получилось.

– У всех остальных отлично получается, – отметила Аста. – Мы с мамой не родные этой земле. Она из Комарищ, князю покойному сестра. Когда имперцы там стали хозяевами, нас с мамой взялись извести. Княжна Тальна хотела бежать на север, в Поморье, но не удалось. Нас почти поймали. Колдовством отметили, сам видишь. Хотели ее, а досталось мне.

– Лечить не пробовали?

– Говорят, старый князь Эрхоя был замкнутым и недобрым человеком, – не ответила Аста, думая о своем. – Но маме он помог. Женой в дом ввел, свое имя дал. Я думала, про нас забыли. Столько лет не беспокоили! Мамы уже нет, князь, мой названый батюшка, умер. И вот началось снова: моя мама – змея болотная, а я – ее отродье… Она, мол, отцу жизнь отравила, я сыну в ухо гадости шепчу.

Аста смолкла и стала третий раз перебирать уздечки, снова перепутав разложенные ранее. Лильор с болью смотрел на торопливые движения рук и думал, что княжне плохо и трудно живется в неродном Эрхое. Ей, оказывается, настолько не с кем поговорить, что чужой сапожник – и тот заслуживает доверия. Всего лишь из-за пары заткнутых гадких ртов? Или из-за того, как смотрел на туман?

Он вздохнул и решительно отобрал уздечки.

– Вы, госпожа, их разбираете на годные и негодные?

– Да, пытаюсь. Тарл хочет осенью поставить на продажу своих лошадок, в Леснии, на большой ярмарке. Смешно сказать – не в чем вывести. Дожили… Слух прошел, что князю привезли золото и после выкупа посевной пшеницы его осталось немало. Теперь свои же мастера такую цену с нас ломят – повторить неловко.

– Уздечек я быстро наделаю, – пообещал Лильор. – Обычных, с медными пряжками и бляшками без узора. Кожа-то есть? Впрочем, лучше я сам куплю нужное, с меня драть не станут.

– То есть все же сапожник, – удивилась Аста.

– И кузнец, но совсем немножко, – рассмеялся Лильор. – Ковать коней тоже надо, ведь так?

– Надо, – кивнула Аста. – Много чего надо делать, а руки не доходят. Отцов меч ржавеет, прадедова секира вообще тупая и щербатая лежит.

– А с кем он воевал? – заинтресовался Лильор. – Вроде мир у вас давным-давно.

– Ну могу сказать красиво: учил молодых воинов, – улыбнулась княжна и добавила куда тише: – А по-правде если, пробовал спьяну на спор разрубить наковальню.

Лильор рассмеялся, Аста тоже заулыбалась. Предложила – раз заказ на уздечки принял, пожить пока в новом сарае, он пуст. Готовили под конюшни, но зря. Лошадей по осени станет меньше. Косута поблагодарил, картинно запинаясь и кланяясь, княжна фыркнула, махнула рукой и посоветовала не опаздывать к обеду.

До города Лильор добежал быстро, кое-как сдерживаясь, чтобы не обгонять человеческие представления о допустимой поспешности. Торопливо обошел лавки, выбрал кожу, нитки, прочее необходимое для работы. Дважды увернулся от встречи с «первым заказчиком». Не хватало еще такой странной беды: стать успешным сапожником, загруженным работой на год вперед!

Когда Дюж попался на пути в третий раз, Лильор нырнул в первую же подворотню и там притаился. Да что за напасть, маленький город! Все по сто раз на день видятся… Из тихого тенистого уголка, заросшего шиповником, главная площадь просматривалась вся. Вон – Приказ, красуется наново выбеленным каменным боком. Рядом самый дорогой трактир, любимое место отдыха состоятельных проезжих купцов. Недлинные торговые ряды – день будний, да и сезон не располагает к поездкам, жатва через пару недель начнется. Лавки, два боярских терема, второй трактир. И в центре площади, как памятник королю в столице Рэнии, – упрямый Дюж. Он ведь не просто стоит. Он твердо намерен заказать сапоги! Конечно, – усмехнулся Лильор, – редкостная вещица, сам принц эльфов шил… рано или поздно это выяснится. Наверное, тогда сапоги вычистят и повесят в красном углу. Или сожгут? Результат сильно зависит от того, найдется ли миром, без кровных обид, гномья пармарета.

Лильор вздохнул. Нет сомнений – Аста умная женщина, тонко чувствующая людей. Она сразу поняла, что гость нечто ищет. Почему? Потому что князь прячет это самое нечто? Очень похоже. Не зря сказала: «Слишком много искателей тайного».

Принц усмехнулся. Странно устроена жизнь. Дома он ходил в серебряном колечке – в личине Косуты – и проверял невест. Эльфиек, живущих в мире по многу веков. Лет двадцать они, бедняжки, не могли распознать шутки принца. И, увы, ни одна не посочувствовала пьянчужке по-настоящему. Он сам говорил Кошке Ли, оправдывая невест: эльфы не любят пьющих. Упрямая сестра насмешливо щурилась, задорно мяукала и шипела: это просто не те эльфы. Теперь он знает, Лэйли права. Внешностью нищего не обмануть даже человека, если у него, а точнее, у нее чуткая и добрая душа. Аста совершенно не переживает по поводу его унылого потрепанного вида. Она иначе оценивает людей – не по внешности. Как мама и другие подобные ей, настоящие эльфы. Малышка Ли знала это с самого детства, а он, рассудительный старший брат, начинает понимать только теперь.

Помнится, имел глупость поспорить с Кошкой повторно, пошел в колечке к маме…

Кошка Ли визжала от восторга и собрала целую толпу на полянке у дома. Мама действительно была бесподобна! Конечно, не стоило появляться перед ней в таком виде, когда королева украшала праздничный торт. Сына ее величество узнала сразу, но его маскировка нарушила размеренное течение слов заклинания. Сэльви рассмеялась, а суфле взорвалось, крупные кляксы в форме бабочек осели на стенах! «Я тебя вылечу», – уверенно пообещала ведьма сыну, только-только закончившему бубнить типовой текст страдающего сапожника – про запой и зеленого змия. Сэльви схватила любимую гномью сковородку и взялась преследовать хулигана с упорством и ловкостью истинного следопыта. Обезоружить маму удалось только отцу. Если припомнить точнее – прочие и не пытались, ей под горячую руку попасть даже Эриль не захочет.

А крем-бабочек со стен отскребал он, зачинщик взрыва. Потом заново полировал мебель, стирал шторы, чистил кресла. И пек торт…

Пока Лильор вспоминал прошлое, его глаза продолжали следить за площадью, не упуская малейших изменений. Все же он – следопыт, пусть и начинающий.

Двух рослых парней, странно подобных утренней паре из корчмы, принц углядел сразу, едва они покинули лучший городской трактир. Резво метнулись за угол, подальше от глаз Дюжа. Выходит, сотник тут не сапожника выглядывает, чтобы сапоги заказать – Лильор почти расстроился утрате клиента. И заскользил вдоль стены, обходя площадь. Парни в стоптанных сапогах и поношенных рубахах уже не спешили. По соседней улице они пошли чинно, не прячась – их не в чем упрекнуть. Выбрались за город, на пустую дорогу… к княжескому подворью. Лильор удивленно пожал плечами: да что в этом странном Эрхое творится? Вечер густеет, а люди идут себе, словно домой возвращаются, хотя идти особенно некуда. Нет иного жилья поблизости. Вот дорога нырнула в овражек – и нет ребят, как не было…

Лильор вышел из ворот, сложил свои покупки у обочины, замаскировал и лег в траву. Секрет овражка прост. Княжна, скорее всего сама того не подозревая, испортила кое-кому ночевку. Вчера всю дождливую ночь странные чужаки мерзли в поле, под открытым небом. Четверо – эти и пойманные утром? Принц глянул на низкое солнышко. Может, и шестеро. Надо подождать.

По дороге до темноты прошли еще трое.

Убедив себя, что новых людей ждать поздновато, да и не заметят они следопыта в такой темноте, Лильор заторопился к знакомому сеновалу. Там шептались, прикрыв дверь и установив примитивнейшее заклятие обнаружения. Эльф обошел его, не замедлив движения. Устроился под стеной, снова радуясь широким щелям между досками: изнутри через них можно рассмотреть восход, а снаружи – заговорщиков.

– Кто обходил южные уделы? – на чистейшем имперском нервно прошипел старший, если судить по начальственному тону.

– Я, о несравненный хат-логрим. Ничего похожего на гномью повозку. Все сараи осмотрел, вроде как выбирал телегу. Ни колеи, ни слухов, ни запоминающихся визитов стражи и князя.

– Запад?

– Моя работа, все точно так же, – хмуро бросил второй.

– Тут, в их похожей на хлев столице, мы тоже были усердны, – вздохнул названный логримом. – Двоих наших взяли, надо на время затаиться. Перестарались мы с образом княжны-жабы, растормошили их стражу. А жаль, я планировал, что через пару недель возмущенные жители тихонько удавят ее… нашими руками. Князь еще глуп, им одним управлять стало бы куда проще. Здесь больше не собираемся. Ты и ты – к гномам. Отнесите два листа из их нелепых чертежей. Скажите, нашли на подворье князя, требуйте золота. Кстати, я выясню, сколько взяли – не надейтесь поделить награду криво.

– Как можно! – ненатурально возмутился один из имперцев.

– Как – я сам догадываюсь, – усмехнулся хат-логрим. – Есть маскировка на конюха?

– Готова, – мягко прошелестел голос молчавшего до сих пор – явно мага, судя по вопросу и самоуверености тона ответа.

– Коней травить пойдешь ты сам. Дело ответственное. Яд надежный?

– Вполне, – пропел тот же голос. – Я деций, а не мальчишка.

Лильор порадовался – едва ли можно узнать больше. И уже ясно, что отпускать их отсюда – нельзя. Зато следует поблагодарить. Он мог бы истратить долгие недели на обследование дорог и троп. Не придется. Гномья повозка тут, ее доставили в Эрхой имперцы. Подсунули князю, совсем как полагал с самого начала Лильор. И – потеряли! Нет сомнений, перепрятать возок додумалась именно Аста. Значит, надо ковать подковы, шить уздечки и приглядывать за княжной. Со временем она или приведет к тайне, или признается, ей поговорить-то больше не с кем.

Принц вошел в сарай и сказал всего пару коротких слов. Мамино любимое проклятие, заменяющее мощнейшее заклинание пятого уровня, «цепень». На людей действует до десяти минут в его, Лильора, исполнении. Интересно, а мама знает, что ее старший сын – немножко ведьма? Точнее, ведьмак, он же не девушка…

Знает, конечно, от нее ничего не утаить.

Лильор связал последнего из имперцев, для надежности основательно приложил мага ребром ладони под челюсть. Вышел из ворот и обернулся к княжескому подворью.

– Аста! – решительно позвал он, уверенный, что будет услышан. – Аста, да не сомневайся ты, веди людей.

Нить понимания дрогнула и натянулась, сплетаясь все толще и надежнее. Странно – раньше так хорошо слышать его получалось только у Кошки Ли. Увы, ясно, что это означает. Немного неприятно пользоваться тем, что ты кому-то нравишься, но теперь не до щепетильности. Нелепо! Он так долго добивался, чтобы его узнали под этой личиной. Увидели таким, каков он на самом деле. А теперь опознан – и не рад…

От ворот подворья потянулась цепочка людей с факелами.

Князь добрался первым, спрыгнул с коня, снял сестру. Удивленно оглядел пятерых пленников.

– Определенно вы правы, мне опять некогда было шить сапоги, – покаялся Лильор-Косута. – Позвольте, я все покажу. В одном из карманов одежды этого человека лежит кольцо. Он маг и сам создал его. Аста, возьмите и наденьте на палец, это не опасно.

Женщина кивнула, решительно нагнулась и обыскала карманы бессознательного мага. Показала брату колечко, надела на палец. Князь охнул, прикрыл глаза, встряхнул головой. Конюх! Тарл быстро нашарил неприметное кольцо на руке сестры и снял. Аста… Надел кольцо сам, и теперь изумленно вздохнула уже его сестра.

– Как ты их поймал? – удивилась она, оборачиваясь к Лильору и глядя с настоящим восхищением.

– Вы их поймали, госпожа, – поклонился тот. – Вчера они говорили о вас гадости. Мол, тут вот…

– Ты один догадался, – сокрушенно вздохнула Аста.

– Нет, если уж честно, – смутился принц. – Мне повезло. Покупал кожу, потом спрятался от господина Дюжа, он у меня хотел заказать сапоги. И из засады увидел их. Князь, не сочтите меня жестоким и кровожадным, но мага вам следует или уничтожить на месте, или постоянно держать без сознания. Во втором случае – зовите леснийских магов для работы с ним. Или эльфов, это еще ближе.

– Ты сам – маг? – прищурился князь.

– Совсем немножко, – покачал головой Лильор. – Я неспособен отбить ему память на все знание магии. – Это пятый уровень, удел старших эльфов, и только их.

– Кто эти люди? – вмешалась в разговор Аста.

– Имперцы, – пожал плечами Лильор. – Кто ж еще? Говорили на своем языке. Я немного понимаю его. Искали они повозку гномов. Еще собирались убить вас, госпожа, чтобы князь стал неразборчив в решениях. И намеревались потравить коней. Для того и предназначена личина конюха.

– Ты можешь позвать эльфов, как звал мою сестру? – уточнил князь.

– Одного, – кивнул Лильор. – Он меня знает и придет. Зовут его Жильвэ. Отдайте ему это.

Лильор нагнулся и вытащил свернутые листки гномьего чертежа из мешка того, кто звался хат-логримом. Князь охнул, тихо кивнул и опасливо глянул на имперцев. Он знал, что означают бумаги: войну с гномами. Точнее, быстрое и полное уничтожение страны, что сейчас называется Эрхоем.

Подошли стражники, удивленно осмотрели добычу удачливого сапожника. И стали грузить с трудом шевелящихся после заклятия имперцев на подъехавшую телегу. Мага, узнав, кто он такой, лупили по голове пугающе часто и усердно, при первом его стоне или движении. Впрочем, пусть с этим разбирается Жильвэ.

Досадливо охнув, Лильор вспомнил, что покупки до сих пор мокнут в росистой траве у ворот города. Князь великодушно предложил коня, желая сократить отлучку гостя. Он верно рассчитал: сам как раз успеет пешим добраться до терема, пока конный гость заберет покупки. И там, на родном подворье, можно станет заново расспросить странного сверх меры сапожника, что же наконец происходит? И как такое возможно, и почему… Было отчетливо заметно, что у Тарла много вопросов.

Отвечать пришлось настолько честно, насколько это возможно. Аста, однажды настроившись слушать без слов, терять эту свою способность, по-видимому, не собиралась. И чуть насмешливо поднимала бровь, отмечая каждое слово лжи. Впрочем, не перебивала и брату о неточностях в рассказе не сообщала – уже приятно.

Да, его прислали посмотреть, что происходит. Да, он знает о пропаже важного секрета гномов. Да, он не сапожник. Точнее, он много кто еще, и сапоги тоже шить умеет. И туфельки, уточнил принц, порадовав княжну. Та задумалась, вздохнула и потеряла на время интерес к разговору. Рассмотрела с новым вниманием потрескавшуюся кожу рук и наверняка вспомнила, что даже сапожнику ее лицо едва ли кажется красивым. Лильор виновато вздохнул. Если разобраться, каждый из них носит личину. Он – внешность не слишком обаятельного человека Косуты. А княжна – куда более тяжелое и мучительное бремя старого проклятия обезличивания. И принцу, в отличие от нее, жить легко. Кольцо можно убрать в карман – и быть снова эльфом, в любую минуту.

– Сразу после проклятия почти всякий сильный маг-лекарь мог снять воздействие, – вслух подумал Лильор. – А теперь только королева, наверное.

– Она сможет? – обрадовался князь. – Госпожа Сэльви?

– Понятия не имею, чего не может эта добрейшая ведьма, крепко разозлившись, – усмехнулся Лильор. – Зато я знаю точно, как будет выглядеть наславший проклятие, если еще жив.