Текст книги "Королевский маскарад"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Скажи, а это правда – что она была человеком и жила тут, в наших краях? – поинтересовалась Аста. – Вдруг знаешь, ну случайно…

– Правда. Родилась в деревушке Старая гарь, которая уже много лет как заброшена. А сжечь Сэльви хотели на заставе, это всего в сотне верст отсюда к юго-востоку, близ Старого мха. Там теперь лес растет. Королева очень любит эти места. Она здесь встретила своего мужа, Орильра. Такое помнится сильнее, чем обиды.

– Ей мы бы могли рассказать, – грустно вздохнула Аста. – Она нам помогала и раньше и теперь бы поверила. Больше-то уж никто не поверит.

– Я поверю, – пообещал Лильор.

– Ты замечательный человек, – вздохнула Аста. – Но мы так мало знакомы, а ты так много недоговариваешь! Извини. Давай на сегодня закончим этот трудный разговор. Когда приедет эльф?

– Прибежит. Я полагал, он рядом, это бы все ускорило. Но Жильвэ не в ближнем заповедном лесу, а в самой долине Лирро, у наместника. Издали сложно разобрать точно. Дня три-четыре. Там тоже – дела. И гномы, как я понял.

Аста грустно кивнула и пообещала проводить гостя до «сарая».

Пока принц днем делал покупки, княжна превратила пустое помещение, еще пахнущее свежей древесиной, в уютный дом. На полу лежали коврики из плотного мягкого льна. Кровать только что наспех соорудили из досок, уложили поверх несколько волчьих шкур, постелили свежую простыню. Вышитые подушки возвышались горкой, теплое лоскутное одеяло пристроилось рядом. А еще имелись два сундука, столик, уютное старое кресло, чудом сохранившийся от незапамятной роскоши прошлого бронзовый подсвечник – высокий, на дюжину свечей. Из них в наличии всего одна. Лильор виновато заподозрил, что теперь хозяйке самой будет темно укладываться вечерами. Но спорить не стал. Для него так старались! Разве можно не поблагодарить и не сказать, что все замечательно? Женщина улыбнулась, пожелала спокойных снов и ушла.

Принц устроился на широкой кровати, потянулся, благодушно и сыто зевнул. Странные люди живут в Эрхое! Лошадей здесь содержат, наверное, в лучших условиях, чем князя.

Лильор заснул под мерный звук ночного дождя. И видел спокойные добрые сны. В приоткрытую дверь тянуло сырой свежестью. Скошенный клевер, с вечера заготовленный для коней и оставленный под навесом, добавлял свой оттенок увядающей зелени в аромат ночи. Капли сбегали по бревенчатым стенам терема, впитывались в землю с неразличимым человеку шорохом. Дождик мыл двор князя и берег его тайну. А принцу рассказывал частой торопливой капелью только предназначенное ему. Что мать и отец здоровы и отдыхают – они недалеко, чуть к югу от Эрхоя, все еще в пути. Кошка Ли вздохнула, блеснула запавшими глазами – устала, но бредет по пустыне в полусне и надеется скоро одолеть пески. Ольви здорова – напевает мелодию колыбельной, сидя в трактире и перебирая свои вещи, ей не спится. Княжна Аста еще не легла, притихла у окна, задумалась и слушает дождь… А при чем тут она? Это же семейный сон, откуда в нем чужие?

Лильор удивился, но не проснулся. Завозился, повыше натянул одеяло, отгораживаясь от знакомых и чужих сознаний его уютным теплом. И остался только дождь. Теплый, легкий, спокойный.

Глава 9
На что годны тощие маги в охране

Пяти дней жизни в столице Поморья королю эльфов Орильру-а-Тэи как раз хватило, чтобы изучить восхитительный узорный трактир от подпола до крыши, найти семью потомственных резчиков по дереву, создавших это чудо, и убедиться, что прадедовы секреты не утрачены.

У короля не было достойного трактира в северной долине, в Лирро. И эльфы полагали, именно это мешает королеве бывать там достаточно часто. Орильр выяснил цену, поговорил о сроках, прикинул, когда можно было бы начать работы. Мастер Ждан пожаловался, что в последнее время заказов мало, немирье распугало людей, не до стройки всем. Удивился, что дубовую избу хотели бы видеть у себя в долине загадочные эльфы, которые, по мнению резчика, живут в цветках и малы, как кузнечики. Вроде раньше-то были крупные, засмущался огромный мужик своей дикости, но, по слухам, в последние сто лет измельчали. Оттого, мол, и не посещают более Поморье – далеко им, крохам таким, добираться.

Орильр решительно заверил мастера, что эльфы и теперь довольно велики. И пригласил в зиму, как наступит мир, съездить в гости в Лирро, там спросить или его, Нисия, или следопыта по имени Орильр, которого там хорошо знают, он и есть заказчик.

– Не маг? – нахмурился Ждан. – А то беда у нас с этими магами! Все у них фальшивое! И сами – тоже нехороши. Дерево-то у меня есть, сруб готовый даже имеется, под толковый заказ делалось все, с великим усердием. Большая изба, чуток покрупнее трактира столичного. В три уровня, да еще с этим… верандом. Или как имперцы крыльцо-то зовут, в их собачьем наречии?

– Я же не имперец, – возмутился Орильр. – Пусть остается крыльцом. Главное, чтобы туры были наилучшие. Дом большой, это хорошо. У заказчика хозяйка хлебосольная, да и детей – шестеро.

– Тогда не маг, – успокоился Ждан. – Они сперва учатся невесть где, потом при князьях состоят. Пока о семье задумаются, уже поздно бывает. Даже в Леснии у магов по одному дитю, самое большее – по два. А раз не маг, обязательно приеду зимой, надобно все толком оговорить. Путь-то неблизкий, доставка дорогущая. Да и чудно мне с эльфами дело иметь, непривычно. Они небось не говорят по-нашему, по-нормальному. И капризные – страсть.

Орильр кое-как впихнул мастеру задаток, опасаясь потерять готовый сруб. Чуть успокоившийся по поводу странного заказа Ждан принес чертежи терема, чистую гномью вощеную бумагу, посетовал, что осталось ее – в обрез, и сел с гостем обсуждать узор наличников и верхних карнизов, внутреннюю отделку. При всем чудовищном наборе предрассудков и твердых убеждений Ждан был замечательным мастером, это Орильр оценил сразу. Довольным выглядел и мастер – ему понравилось, что заказчик точно знает, чего хочет, прекрасно рисует, понимает дело и не выдвигает заведомо глупых условий.

Само собой, подарок для Сэльви был не главным делом короля эльфов. Он познакомился со всеми старшими гриднями воеводы, обошел терем, посмотрел на прислугу – нет ли кого из магов там? Выяснил, где обосновались послы Империи, и покрутился поблизости. А еще были разговоры с князем, обходы ворот и стен города с воеводой – много дел.

Утром шестого дня пребывания в Белояре Орильр пробрался на княжью конюшню задолго до зари. Выделенная ему три дня назад рослая спокойная кобыла встретила нового хозяина благосклонно. Знала – он не забывает угостить вкусным соленым хлебом, чистит сам, и усердно, разговаривает с ней куда охотнее иных людей. Вот и теперь, перед дорогой, пришел прежде прочих и сделал все неспешно и обстоятельно. Такому хозяину умная лошадь и гадостей не станет делать, вот прежний был… его хоть кусай, хоть лягай – непутевый. Торопился не ко времени, в седле сидел криво, беспричинно пилил губы удилами.

Воевода застал Орильра за осмотром коней. Он сам выбрал для чужого мага серую кобылу – хоть и несколько капризную, но понятливую и резвую. Кто знает, хорош ли из Нисия седок? А то жеребцы у воинов злые, боевые, чужих не любят, привыкают долго, да и то – не ко всякому. У них и денники иные, бревенчатые, особенно у самых упрямых. Своего Бурого воевода считал добронравным. А чего характер выказывать, если на него и так глянуть-то боязно? Деда Бурого давным-давно пытались сторговать гости из южной Бильсы. Как увидели – так и не ушли с конюшни, копытам кланялись, охали. Отец уперся – как можно друга продавать? Пообещал придержать жеребенка для гостей, если через год вернутся. Приехали. Теперь у Бурого где-то далеко на юге есть родня. Там кони легкие, невысокие. Силы настоящей в них нет, да и морозов не терпят, вздохнул Доний, гладя плотный ворс шеи, перебирая расчесанную длинную гриву.

– Нашел в конях изъян? – спросил он Нисия.

– Нет, – довольно отозвался король. – Меток слежения, колдовской порчи или чего иного я не заметил. Если будут нас враги встречать, значит, в тереме у вас кукушка имеется. На конюшне же врагов не завелось.

– Выловим – и в суп, – мрачно пообещал Доний. – Ты при князе поедешь, но уж не передовым дозором. Не серчай, тощий ты для первого-то ряда охраны. Столица – она любит красоту, провожать станут нас, да еще и с радостью. Все надеются на замирение. Как за город выберемся – езжай как пожелаешь. Ты вроде говорил, что отставать иногда будешь.

– Сам – да, но свою светлогривую Росу оставлять стану на ваш присмотр.

– Пеший вовсе отстанешь, – еще раз предупредил воевода. – Мы ходко ездим.

– Как любит говорить моя жена, – улыбнулся Орильр, – давай поспорим?

– Надо из ума выжить, чтоб с магом по рукам бить, – осторожно отказался воевода. – Но учти: ждать не сможем.

Орильр кивнул и вышел во двор. За прошедшие дни он привык к нелепой походке людей, неудобной и утомительной. Но и устал от нее – тоже. В седле будет легче, а побегать – и вовсе радость. Мечи Орильр сперва хотел пристроить за седлом, но передумал и повесил за спину, на пеший манер. Гридни смотрели неодобрительно, но молчали. Их дело князя-батюшку оберегать, а магу что? Пусть оружием хвастает, коль еще не наигрался. Вон и лук у него снаряженный – а разве виден враг?

Князь появился на конюшне сам, не стал ждать у парадного крыльца, пока ему торжественно подведут коня, – к чему время тратить? Его огромный вороной звался Волх и косил на иных налитым кровью глазом – ревновал. Орильр усмехнулся ловкости воеводы: любого незнакомого жеребца, да еще с чужим человеком в седле, Волх бы рядом терпел кое-как, норовя наказать при первой возможности. На серую Росу глянул, наоборот, мирно, с интересом.

Солнышко еще не выбралось из-за леса, а князь уже выехал со двора. С собой по городу он взял полусотню сопровождения, двигался шагом, не желая излишне шуметь и беспокоить людей. Впрочем, никто и так не спал. Стояли, смотрели, кланялись и желали успеха в важном деле. Орильр успел заметить на одной из улиц плечистого мастера-резчика, махнул ему рукой. Приятно, уже в городе не чужой. Комната в трактире будет ждать его, там даже часть вещей оставлена. Не просто так, с умыслом. Если полезут имперские послы любопытствовать – окажутся отмечены магией слежения.

– Нисий, ты уже друзьями у меня в столице обзавелся? – отметил князь.

– Хочу одному эльфу сруб заказать, – признался Орильр.

– Не думал, что эльфы живут в теремах, – удивился Вершень Бродич.

– Тут полагают, что они мелкие и обходятся чашечками цветков, – вздохнул Орильр. – Даже зимой.

– У них гномы рядом, – опечалился князь. – Я вот по молодости мечтал о маленьком каменном замке, охотничьем. У нас славный островок имеется на озерах. Красиво было бы. Чтоб башенки, крыша медная, узор рельефный. Не сбылось… – Князь помолчал и уточнил: – Как я понял, ты врага ждешь на нашем пути. Откуда бы?

– Если по письму отследят, то станут стеречь возле границы, – пожал плечами Орильр. – А если столичные лазутчики знак подали, то нас встретят завтра к ночи. Дальше им не успеть забраться так, чтобы засаду подготовить.

– Тебе враги всюду мерещатся, – забеспокоился воевода, подъезжая ближе. – Какой враг в столице? Тут все свои, исконные поморцы.

– Три купца из Империи с шелками и золотом, – взялся считать Орильр. – Большие терема, толпа дворни, все пришлые. Сколько у них купили товара за год, а, воевода? У вас люди вежливые, в чужое дело не лезут. Я вот сунулся: два отреза продано, никак не более. Золотых украшений не брал никто, у них очень дорогие вещи, да и работа чужая, не на ваш вкус.

Князь слушал молча и с интересом, воевода хмурился. Ему уже доводилось слышать, что торговые дела южан плохи, но никто не разорился, наоборот, прикупают терема. Если подумать – и верно, необычное поведение. Или недавний случай: в новую лавку завезли каменные и золотые, тонко и точно исполненные фигурки голых девок – несусветный срам! Поморцы заглянули разок, да больше и не появлялись в нелепой лавке. Вроде самое время сменить товар или закрыть дело. Но, словно в насмешку, имперец устроил «витрину» – огромное окно из дорогого гномьего стекла – и выставил в нем своих девок, да еще и мужиков – в таком же позорном виде. Соседи аккурат в разгар лета шум подняли, к батюшке с поклоном пошли. И князь велел витрину занавесить, а купцу объяснить, что в чужой земле полагается уважать ее закон. Сам воевода и объяснял… а странности в поведении имперца сполна не приметил.

– Дальше, – буркнул Доний. – Учи меня воеводствовать. Видно, и правда пора.

– Два купца закупают зерно, – добавил Орильр. – У них большие подворья за городом, почти что в лесу. Я сбегал. Ни единого колоска не выросло по обочинам! Мешки, наверное, крепкие, пятый год возят туда их, каждую осень. И оттуда… Да: поморцев на подворье нет ни одного. Даже при конях или на кухне. Там я насчитал восемь магов. Еще у вас живут переселенцы, не работают, и как ни глянь – не понять, кто такие, душ пятьдесят, без семей.

– Знаю, сам дивлюсь да приглядываю, – кивнул Доний.

– Из них семеро маги, все из тех, кого зовут дециями. Знаешь, что это значит?

– Полнообученные, – вздохнул воевода. – Худо воеводствовать без магов!

– Вот и послали бы ребят учиться, – удивился Орильр. – Кто запретит?

– Письмо имеется, друг Нисий, – почти весело сообщил князь. – Не желают нас там видеть, вот как! От эльфов письмо. Правда, без светящегося душистого тумана.

– Все вам надо по-особенному устраивать, – проворчал Орильр. – Ладно, если уладим дело и замиритесь вы с Леснией, сам сбегаю в Лирро, провожатого вашей малышне выпрошу, из следопытов. Но с условием. Эльфы всегда его ставят. Если посылаете своих, должны у соседей спросить, хотят ли они кого отправить. В вашем случае – у людей льда.

– Неужто тебя эльфы послушают? – удивился князь.

– Они и воеводу послушают, – уверенно кивнул Орильр. – А князя охотно позовут на осенний бал. Не в этом году, уже поздно, но потом – обязательно. Королева эльфов обожает устраивать браки, говорят, у нее рука легкая.

Князь вздохнул и замолчал. Он свой брак уже устроил, больше года назад все подтвердил. Зачем? Сам не понимает до сих пор. Невеста красива, молода и происходит из хорошей семьи. Союз укрепит отношения с Империей, и грозящим войной леснийцам придется с этим считаться. Так говорили послы. И он – ну прямо наваждение нашло – не возразил, смолчал…

А маг Нисий, у которого всегда найдется что добавить, вроде бы не оспаривая и не отрицая чужих доводов, и тут высказался. Аккурат позавчера пристроился басни сказывать про обычаи нездешние. На соседей перешел ненароком. Мол, в Империи женщины при дворе рано взрослеют. Вершень попытался не понять намека: в Леснии, Поморье, Эрхое и прежних Комарищах устои семьи крепки.

Насмешник самым подробным образом пояснил. Про моду заводить и менять поклонников, про молодых бедных парней и девиц из достойных семей, живущих при богатых домах. Про то, что некоторых, особенно услужливых и глубоко увязших в долгах, дарят подружкам на день рождения, проигрывают в карты, передают знакомым с хорошими рекомендациями… «Само собой, – отметил бессовестный Нисий, подвигая кубок с водой в сторону каменеющего в оторопи князя, – все это незаконно и делается не особенно открыто. Но – так жить модно и принято». Вершень попытался жалобно предположить, что его-то невеста – родня самому императору, уж она-то не творит беззакония. Нисий, змей такой, пожал плечами и сказал: он не обсуждает чужих невест и сплетен о них не пересказывает.

Вот и думай теперь, очередной раз вздохнул князь: зачем отказался от внучки Добра? Собственно, он и не отказывался. Все получилось само по себе, глупо и нескладно. Девица поехала к жениху, не сообщив даже, с чем едет. А может, и это письмо запропало… Так или иначе, ее гонец прибыл в Белояр за два дня до подхода поезда невесты. Начал, как полагается: мол, у нас красна девица… Князь Вершень пребывал в дурном настроении, он только что получил очередное письмо по поводу злосчастного золотого рудника на спорных болотах. И не дослушал. Бросил слово походя, оно и взошло обидой. Мол, не надобны нам ваши девицы, даже если они так красны и расторопны. Про поезд невесты он не знал. И что развернул его одним словом, опозорив девушку, тоже. Много позже все выяснилось. Надо было съездить и извиниться – это самое малое. Но тут как раз подоспела история с гномами-рудознатцами.

Нехорошо, не по Прави все идет. Князь вздохнул и нахмурился. Огляделся.

Город остался позади, в поле ждали еще полторы сотни конников. Пристроились в общую колонну. Вершень ехал, чуть сутулясь в седле: теперь, когда горожане его не видят, можно не заботиться о выражении лица. Ну зачем ему, немолодому уже поморцу, южная жена двадцати пяти лет? С ее постыдными обычаями, которые всколыхнут всю страну. С полным незнанием местных законов и своего места в тереме мужа… А если привезет с собой девок знатных, да с полюбовниками? Стольный Белояр не выдержит такого позора, да и сам князь – тоже. Вершень тяжело вздохнул: как он может решиться второй раз завернуть поезд невесты?

Пока князь маялся своими семейными бедами, кони ходкой рысью шли на запад. Солнышко грело спины, поднимаясь все выше. На полях, как и требует Правь, в первую неделю месяца святовита жали хлебушек. Князь слушал, как поют припозднившиеся, только начавшие сбор урожая, как славят Златогорку. Глядел на велесову бороду – на перевязанные лентами колосья в середине убранных наделов. И снова прикидывал: зачем ему жена, которая не знает, как правильно назвать последний месяц лета? Да и про злату Майю она не споет… Вера в Империи иная, а, судя по словам Нисия, в умах тамошних людей – смута да безверие. Живут, деньгами честь измеряют, знатностью. Так и хочется снова задуматься о самом загадочном: зачем им дружить с небогатым Поморьем? Зачем невесту слать, да еще такую, из родни самого императора?

Те, кто богатство золотом вымеряет, а не широтой души, на помощь соседу без корысти не прибегут. Грустные мысли, тревожные, темные…

Нисий пристроился рядом.

– Князь, вы пытаетесь жать то, что еще не посеяно, – почти сердито упрекнул он. – Она вам не жена. По обычаю юга, можно порвать любую помолвку, проблемы бывают только с договорами родителей, состоявшимися над колыбелью младенца. Само собой, придется оплатить то, что у вас зовется вирой, а у них – неустойкой.

– Все-то ты знаешь, – поежился Вершень.

– Кое-что, – весело прищурился Орильр. – Рискну предложить занятный совет: отдайте им в оплату виры болотный рудник. Если он настоящий, схватят обеими руками, забыв про все прочее. А коль гномы – не шарлатаны…

Маг рассмеялся и резко повернул свою серую Росу в сторону, оставив ошарашенного князя переваривать идею без помех.

Вершень Бродич думал долго, хмурясь и пожимая плечами. Подозвал воеводу и пересказал разговор. Доний, надо отдать ему должное, понял сразу, смеялся шумно и долго. Если рудник – затея имперцев, отказаться от него будет трудно, признавая тем свою старую ложь. А взять с благодарностью кусок болота, три версты в поперечнике, да еще вирой за родственницу самого императора, – разве проще?

Вечер застал отряд у первых рощ большого леса. Князь, настроение которого заметно улучшилось, устроился вечерять, дозоры обложили окрестности плотно и надежно. Воевода сидел при батюшке и хмурился. Нисий вычистил свою кобылу, наскоро перекусил – и сгинул, как лесной дух. Его не видели в дозорах, не почуяли даже опытные сторожевые псы, их при воях до дюжины. Опять магия?

Нисий возник у самого полога поставленного для княза шатра без малейшего звука, прошел, поклонился, сел по кивку князя.

– Искали?

– А толку? – в тон ответил Доний. – Опять колдовал, морочил дозоры?

– Меня учил мастер маскировки, – выдал новую версию Орильр. – Верст на сорок все чисто. По дороге вчера прошел большой конный отряд. Воевода, не осерчаешь, если попрошу завтра луки снарядить? Могу заодно стрелы заговорить на пробивание магического щита.

– Заговори, – охотно согласился Доний. – А луки мы всегда снаряжаем, как в лес входим. Полагаешь, к вечеру они нас подловят?

– Я бы завтра ночью напал, на спящих, если бы в тати подался, – честно признался Орильр. – Но им милее дневная засада, как мне думается. По следам судя, отряд в полсотни клинков, не меньше. И хорошо, если отряд один. Князь, вы уж поберегитесь. Не о лихости разговор, о мире с соседями.

– Стар я уже для лихости, – сварливо пожаловался князь. – Посижу за спинами, так и быть. А все ж не верится мне: в самом сердце края моего, на тихой дороге, да еще и днем…

Вершень тяжело вздохнул, досадливо тряхнул головой, поднялся и пошел отдыхать. Воевода допил свой кубок и засобирался – ему еще проверять дозоры и про завтрашний день с людьми говорить. Все будут так же не верить в дурное, как сам князь. А надо, чтоб поверили и стерегли люто. Сколько можно во всем уступать чужому магу? Он и лес знает, и в делах купеческих разбирается. Странный человек. Одно радует: нет в нем зла, это Доний чуял крепко и чутью своему верил.

Орильр устроился подремать под открытым небом, рядом с полянкой, где нашла вкусную траву его Роса. Само собой, самая вкусная росла у копыт вороного Волха. И тот охотно уступал кокетливой кобыле. Эльф некоторое время смотрел, как перефыркиваются лошади, игриво вскидываются, сердясь на путы. И думал, что первый раз за две сотни лет вся его семья разбрелась по разным землям. Где-то очень далеко на востоке – Кошка Ли, и на душе за нее неспокойно. Лильор почти рядом, но тоже один и занят важным делом. Нориль наверняка теперь не вылезает из гномьих шахт. Риола затеяла что-нибудь особенное для живности долины. Лоэль движется на север, это понятно, и пока не вызывает тревоги: ему еще идти и идти… И только Ольви дома. Одна, в алмазном венце, особенно тяжелом именно сейчас, когда мир так опасно пошатнулся. А еще королю неспокойно за Сэльви. Но ее-то удастся повидать на днях.

Замечательно иметь большую семью. И тревожно. Еще недавно все дети были дома, можно было дышать спокойно. А скоро – это душа говорит в полный голос – станет иначе. Двести лет, возраст первой настоящей взрослости у эльфов. Вот уедут из трактира – и для кого он тогда, трехэтажный?

Орильр вздохнул и прикрыл глаза. Улыбнулся. Его черноглазая жена сейчас с воодушевлением шептала бы в ухо про внуков. Странное слово. До появления в мире вечных Сэльви с ее замечательными деревенскими устоями эльфы мало помнили родню. Жизнь очень длинна, она каждому дает немало поводов поссориться с близкими. Зато теперь есть королева, и она – мирит. Приятная мысль. Король успокоился и задремал, продолжая слушать лес.

Утром он проснулся одним из первых и пробежался по дороге, проверяя, были ли гости? Нет, никто не подходил к лагерю. В общем, грамотно: дорога здесь одна, к чему беспокоить дичь, если та сама идет в ловушку? Полтора десятка магов – полная гарантия успеха дела. Может, князь по плану Империи и выживет. Он еще нужен – невеста в пути. Значит, снова это будет засада леснийцев. Потому и выбран лес, они тут сильны, это поймет каждый.

Охрана князя очень старалась исполнять указания поминутно рычащего Дония. В засаду не верили, но воеводу уважали. Бурый то появлялся в первых рядах, то отставал, давая седоку возможность мрачно зыркнуть на замыкающих. После раннего обеда Доний удивил своих людей еще больше – велел надеть брони. Послушались, с любопытством поглядывая на нелепый доспех мага. Тонкие пластины, защищающие руки и плечи, кое-как грудь и живот, а спину – вовсе плохо. Разве в этом воюют? Странное вооружение одобрила только Роса – за его малый вес и бесшумность.

Отряд снова вытянулся по дороге. Воевода объехал всех и проверил, хорошо ли следят за лесом, поискал взглядом мага – рядом, сам обозначился, да еще и с подарками – вон мешочки на руке висят, сыто постукивают загадочным содержимым.

– Передовые будут эти же, не сменятся?

– Да.

– Каждому выдай амулет, здесь три дюжины. Выдержит один прямой удар и два-три слабых, скользящих – это все, что могу. Далее: второму ряду полагается такое носить. Для защиты от магии, действие – десять саженей вокруг амулета, а то и поболее, хватит для всего отряда. Князю я сам все нужное отдал, он обещал не снимать. Хорошо бы всем лично надеть на шею и пошептать еще, но я не успел. И так приходилось в лес далековато бегать, чтоб не заметили колдовства. Я полагаю, выбивать будут передовых, так обычно делают. Но и тем, кто в последних рядах…

– Понял, тож выдам. Сам будешь где?

– Да как тебе сказать, – смутился Орильр. – Там-сям… их всего полсотни с небольшим. Рассчитывают на внезапность, не успели они подготовиться. Вы не лезьте в герои, князя уводите. Не назад, обязательно вперед. Мы уже три магических силка миновали, на обратном пути тут будет очень гадко. Я потом вернусь и разряжу.

– Или ты хвастаешь, или нам правда прислали лучшего ученика эльфов, – задумался Доний. – Я бы… а, ладно, неважно.

– У меня нормальные уши, – усмехнулся маг внимательному прищуру Дония. – Вот, смотри.

– Ну про маскировку мы уже наслышаны, – фыркнул воевода.

– Памятливый ты.

– Не жалуюсь. Далеко до засады?

– Верст пять, – прикинул Орильр. – Первый вражий дозор у поворота, там. Сосна слева от тропы. Магией замаскирован помост.

Воевода кивнул, изо всех сил уговаривая себя не глядеть на сосну. Поправил меч. Еще раз с тоской вспомнил гномью «бумажную» секиру. Темное лезвие, говорил кузнец Варн. И обещал узор – семь бегущих туров, аккурат как следует по Прави, как предки завещали. Доний шумно выдохнул, шевельнул поводом, и Бурый в несколько прыжков достиг первых рядов длинной вереницы, растянувшейся по дороге. Воевода роздал амулеты, рявкнул, требуя носить, не снимая, и луки держать наготове. Отстал, то же повторил в последних рядах.

И понял, что маг его немного обманул с расстоянием. Низко запела тетива, звук повторился ровными частыми толчками. Почти сразу в обстрел включились новые лучники, вдали охнули и закричали. Не свои, язык юга, отметил Доний, пуская Бурого вскачь. Их напугали и смутили, не дав выстрелить первыми, вот и шумят, соображают: надо задним засадникам дать сигнал. Два ствола неловко повалились на тропу, перегораживая ее. Невелика преграда для верхового, расчет только на испуг коней. Пугать поздно, но и отказаться от замысла – ума и расторопности не достало, прикинул Доний. Бурый толкнул грудью Волха, требуя от князя соблюдения вчерашнего обещания. Вершень нехотя закрутил злого жеребца, готового рваться вперед, направил в хвост отряда.

– Велено вперед пробиваться, чуть погодя, – возразил Доний. – Сзади они нам магией нагадили.

Князь хитро прищурился – значит, договору конец – и отпустил повод. Волх всхрапнул и прыгнул вперед, радуясь близкому шуму боя. Обогнул бестолково мечущуюся без седока Росу, мощно врезался в груду конских тел, проминая коридор, – он тут главный, и всем полагается это знать!

В передовой группе остановленного отряда кипел бой. Вершень удивленно вгляделся. Должно быть куда хуже: засада обычно взимает сполна дань за внезапность. Но у обочины лежал только один северный вой, второй клонился с коня, удар явно прошел вскользь, этот будет жить, если лучники не выцелят. Прочие рубились, тесня не особенно многочисленных и довольно растерянных мечников, одетых в доспех леснийцев, скопированный весьма неумело, наспех. Кстати, слабый: его легко полосовали клинки. Лучники засады, которые должны были нанести главный урон, стреляли редко и целили плохо. Точнее, все они целили в одного, в мага Нисия.

Князь осадил коня. Это выглядело невероятно: Нисий стоял в рост на краю опушки, в стороне от конных поморцев, чуть пританцовывая. Движения получались почти неразличимо легкими и мягкими, стрелы засадников словно обтекали тело мага. Самые удачливые он умудрялся не глядя отбивать своим странным наручным доспехом. А его лук гудел, едва успевая разгибать рога. Стрелы уходили одна за другой, и Вершень готов был поклясться, что ни единая не пропадала зря. Пока он смотрел, колчан странного мага опустел. Лучники князя тоже не стояли без дела: стрелки в лесу затихли. То ли их выбили, то ли самые благоразумные потеряли надежду на победу и решили спасать свои жизни – нормальная и здравая для наемников мысль.

Нисий обернулся, увидел князя, одобрительно кивнул:

– Теперь вперед, дальше только маги.

Князь пожал плечами: сказано так, словно и говорить-то не о чем! Волх смял ближнего мечника, порвал его поддельный доспех острым кованым копытом, пока Вершень опускал секиру на оказавшуюся удобно близко шею. Конь заплясал, задним копытом доставая еще одного врага, и послушно прыгнул снова вперед, покидая довольно узкую полосу боя. Вершень был уверен, что слышал справа движение клинка, встретившего нацеленный в него, в князя, удар, потом еще раз, но никого не заметил. Зато Волх втянул ноздрями воздух и зло захрипел, охотно отозвался на посыл – почуял врага. Только где? И как вообще тут пробиться? Натоптанная торная дорога исчезла, словно внезапно кончилась.

Впереди изгибалась неприметная тропка, уходила в глухой чащобный кустарник. Теперь князь отчетливо заметил движение рядом и согласился признать невозможное – этот маг бегает, не отставая от вороного Волха! Рука Нисия поймала повод, успокаивая вороного, а затем и останавливая.

– Теперь жди, – посоветовал странный человек, ничуть не сбивший дыхания бешеным бегом. – Маги – это только моя работа.

Он усмехнулся и неспешно протер клинки, убрал оба за спину. Прошептал пару слов, сердито тряхнул головой, шевельнул пальцами, словно грязь сбросил, – и заросли, перегораживающие дорогу, стали редеть. Скоро князь отчетливо увидел новых врагов. Назвать их боеспособными было сложно. Трое лежали без памяти, прочие смотрели на Нисия устало и обреченно. Маскировка, которую они учили тайком, по обрывкам слов неосторожного наставника, отнимала немало сил. И ни разу в практике магов Империи ее не ломали так грубо и страшно, парой небрежных движений силы. Заодно снеся и все щиты, и заклятия обороны, и большую часть надежд не победить – какое там! – выжить.

– Знаете плату за нарушение клятвы непричинения зла, данной вами при начале обучения в Круге мудрых? – поинтересовался Нисий.

Князь отметил, что на язык Империи его гость перешел без малейших затруднений. И говорил, как на родном. Даже их странную, чужую, уходящую вверх интонацию презрения вывел безупречно. Стоящий впереди группы маг имперцев прикрыл глаза и кивнул, выдохнув сквозь зубы одно слово: «забвение». Куда лучше выжить, утратив знания, чем лечь навсегда тут, на чужой земле. Это читалось в его взгляде, во всей поникшей фигуре.