Текст книги "Убить эльфа"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Бафрых! – важно молвил гном. – Проводи девочку Киру к королеве. И охраняй ее. Ну еще можешь покатать.

Пес пару раз дернул длинным пушистым хвостом, встряхнулся и старательно зевнул во всю свою огромную черно-багровую пасть. Он любого врага одолеет. Только где их тут взять, врагов-то? Кажется, даже мама поверила собаке. И ушла с Дорой выбирать домик и слушать важное. Всех взрослых звали на собрание. Надо ведь рассказать о стране, ее законах и о новой жизни вообще.

Проводник Киры был ростом по плечо девочке. Идти, держась рукой за его красивый кожаный ошейник, оказалось удивительно удобно. Пес знал дорогу, вел уверенно и охотно слушал болтовню белокурой «прищепки», чуть приподняв одно ухо. Идти было весело и легко. Воздух, прозрачный, чистый и свежий, пропитанный солнечным светом, полнился шумом неуемной, активной жизни. Весь жужжал и звенел, туманился даже от обилия крылатой мелочи – жучков, мушек, пчел. Кира улыбалась, подставляла ладонь бабочкам, надеясь, что те хоть чуть-чуть устали и пожелают отдохнуть на удобной и приветливой руке. В Юльске, помнила Кира, воздух мертвый, в нем не кипит суета и не бьется пульсом звон крошечных крыльев… От такой мысли стало немножко грустно. Но Бафрых вздохнул, оглянулся на подружку и лизнул руку большим языком, а потом задышал в шею, щекотно и близко. Грусть сгинула, осталось только счастливое великолепие дня и дорога, ведущая к загадочной королеве.

Рощу Кира миновала быстро, лесок – чуть медленнее. И села отдохнуть на поляне, с восторгом рассматривая красные клены. Прежде такие деревья она не видела. Сильные, здоровые, с густой живой кроной.

– Баф, а давай ты меня покатаешь? – нерешительно предложила девочка, потирая все еще ноющие ноги. – Как бы мне забраться на тебя, а?

Пес понятливо вздохнул, дернул хвостом и припал на передние лапы. Кира довольно легко заползла ему на спину. Бафрых безропотно вытерпел попытки девочки подтянуться, используя мягкое удобное ухо. Осторожно встал и пошел по тропинке неторопливо, важно и плавно. Кира выпрямилась, продолжая обеими руками цепляться за густой мех на шее пса. Душа пела, и девочка подпевала ей вполголоса. Ни разу в жизни она не ездила верхом! Тем более в гости к королеве.

Скоро лапы Бафа ступили на обещанную гномом мощеную дорожку. Цветную, узенькую, причудливо вьющуюся по полю, через перелесок, ведущую на холм, в лощинку – и, наконец, вынырнувшую из-под веток на окраину города. Чем-то неуловимо похожего на Юльск, каким он виделся Кире в мечтах. Только гораздо лучше! Дома невысокие, разные и очень милые, много зелени. Всюду удивительные незнакомые цветы. И приветливые люди. Пока Баф шел по дорожке, с Кирой поздоровались раз двадцать. Подарили ей крупную гроздь махровой сирени, охотно уточнив, что это именно сирень, махровая поздняя, цветет долго, целый месяц. Называется она «Закатный бал». Баф никого не счел врагом, и потому Кира смело разговаривала с каждым новым человеком. Правда, все больше подозревая, что не люди они, а самые настоящие эльфы. Слишком все молодые, красивые и нарядные. И еще добрые не напоказ, а по-настоящему, изнутри. И невооруженные…

Пес выбрался на круглую лужайку, прошел к порогу красивого деревянного дома и лег там. Кира погладила многострадальное ухо, поблагодарила Бафа, поудобнее перехватила свою сирень, сунула в карман яблоко, подаренное самым расторопным эльфом, и с интересом рассмотрела дом. Действительно – деревянный, из цельных стволов. С невиданным, просто уникальным, причудливым и изящным узором резьбы. По меркам Юльска, небывалая роскошь. И крыльцо деревянное, резное. Массивная дверь.

Которая подалась под рукой на удивление легко. Впустила в прохладный светлый зал и мягко закрылась за спиной. Кира пошаркала ногами по ковру, задумчиво замерла и нагнулась, чтобы снять туфельки. Сама выбрала тапочки – с пришитыми красной ниткой через край аппликациями бабочек, мягкие и яркие.

– Здравствуйте, – вежливо поклонилась Кира женщине, сидящей у большого стола. И добавила шепотом, чувствуя себя уже совсем в гостях: – Я тут никого не знаю. Говорят, у вас болеет королева, а мне надо передать ей письмо. Как бы это сделать правильно?

– А почему шепотом? – тихо уточнила женщина. – Иди сюда, садись и угощайся чаем с вареньем.

– Мама врач, она не разрешает шуметь, когда в доме болеют, – вздохнула Кира. – Я сама часто болела раньше, у нас в Юльске воздух плохой. Знаете, ужасно, когда все ходят на цыпочках и молчат. Но раз так надо…

Женщина фыркнула, расплескала чай, который наливала в красивую чашку из тонкого фарфора для Киры. Задумалась ненадолго. Этого времени девочке хватило, чтобы забраться на высокий стул с ногами и взяться за изучение вазочки с вареньем. Обычно младшая Смарл не позволяла себе подобного поведения, но прежде ей никогда не доводилось видеть таких чашек, салфеток и даже столов. И тем более пробовать такого варенья.

Да и гостеприимная хозяйка заслуживала внимания. Черноволосая, такая же красивая, как ведьмы на плакатах в Альянсе. И очень добрая. Здесь ведь не Альянс!

Женщина выбралась из своей задумчивости, торопливо принесла подушку, помогла сесть поудобнее и повыше, взялась выставлять на стол новые удивительные угощения. Она охотно поясняла, из чего сделано то или иное, как растет ягода, что добавляют в тесто и начинку пирожков. Когда обсуждение достигло двадцатой баночки, Кира и хозяйка дома с коротким удобным именем Сэль были уже на «ты». А как иначе можно пробовать варенье? Оно ведь не покупное, как у лживой рыжей юльской ведьмы.

Кира ела, запивала чаем, украдкой облизывала пальцы и хихикала, когда Сэль ловила ее за этим нехорошим занятием и шлепала салфеткой, не больно и не обидно, зато очень весело. Сама девочка подробно рассказывала о полете и о самом мальте – ей очень хотелось о нем поболтать. Правда, тихо и чинно о такой махине рассказывать совершенно невозможно. Сверху спустились на шум и устроились на ступеньке лестницы еще два слушателя, но девочка их даже не заметила.

– Он во-от такенный, – показала Кира двумя руками толщину хвоста, едва не смахнув чашку. – И я на нем сидела! Удобный. Слушай, а ты знаешь, как он разговаривает?

– Хвост?

– Не-эт, Эгли! Разве хвосты разговаривают? Вот мальты – другое дело!

– Как? – Собеседница распахнула глаза пошире и даже нагнулась вперед.

– У-у-ух-х-х ы-р-р-р, – попыталась показать Кира. – Я попросила, и он мне спел! Потом улетел, но ничего, я знаю, где он живет. У Эгли дивный голос! Насквозь пробирает, вот такенные мурашки по коже скачут!

– От испуга? – сразу уточнила женщина.

– Вот еще! Он хороший. От этого… как же бабушка Лора говорила? От вдушевления! С ним вся душа соединяется и прыгает! И летает! Я хочу попросить гнома Мрыжа. Может, он разрешит мне покататься на Эгли верхом? Ну чтобы ветер и все такое. Я уже каталась на Бафе. Верхом хорошо.

– А что это ты лоб трешь? И моргаешь…

– Голова немножко болит, – нехотя созналась Кира. – И чуток кружится.

– Это от нашего воздуха, – кивнула женщина. – Идем, я уложу тебя отдыхать. Спою песенку, и завтра ты проснешься совсем здоровая.

– Так у меня же письмо! – упрямо замотала больной головой Кира. – Нельзя мне спать. Я должна передать его и сказать еще на словах. Я Лоррану обещала, не настоящему актеру, но зато самделишному эльфу. И вообще, тут же человек болеет. То есть даже королева. Наверное, поэтому в городе так тихо, да?

– Да, они ее – того, – неопределенно повела плечами Сэль. – Оберегают. Знаешь, когда все ходят на цыпочках, это ужасно неприятно и недопустимо тоскливо. Ты права. Но у нас врачи похожи на твою маму.

– Строгие?

– Серьезные, – жалобно вздохнула женщина. – До жути. Ладно, давай свое письмо, и пошли отдыхать.

– А почему тебе?

– Потому что это я болею, – призналась женщина. И быстро добавила: – Только не вставай и не делай прочих глупостей. Серьезных. Мы же подружились?

– Еще как! – обрадовалась Кира.

Королева протянула ей руку, маленькую, довольно худую и почти такую же бледную, как у самой девочки. Вдвоем они пошли к лестнице. Сидящие на ступеньках вскочили. Теперь Кира рассмотрела их как следует. Типичные эльфы, в точности как в кино! Высокий стройный мужчина с серыми глубокими и крупными глазами на красивом лице, с довольно длинными волнистыми каштановыми волосами. И темноволосая женщина, немного похожая на саму королеву. Вот только у Сэльви глаза черные, полностью их выражение понять невозможно, слишком глубоки. А у этой – серо-зеленые, усталые и печальные. На Киру смотрят с надеждой и благодарностью. Словно она уже сделала что-то хорошее, правильное.

– Это мой старший сын, его зовут Лильор, – сказала Сэль. – И его жена Аста. Они сейчас правят, пока я болею. Тяжело им.

– А король? – шепотом уточнила Кира, уверенная, что спросила о больном.

– Он в вашей гнусной стране. – Королева снова поникла. – Это длинная история, и она не для маленьких уставших девочек.

– Вот и Лорран сказал – длинная, – кивнула Кира и уперлась, не желая идти дальше. – Если мы подруги, садись и рассказывай. Я вообще-то упрямая. Я из всех веревки вью, так мама говорит. А мама у меня умница, и потом она всегда оказывается права.

– Мама обязательно права, – согласилась королева. – Завтра расскажу.

– Нет уж. – Кира упрямо плюхнулась на ступеньку и вцепилась в перила обеими руками. – Сегодня. Я смотрела кино про эльфов. А ты сразу и эльф, и ведьма, я вижу! Ты меня заколдуешь, и я все во сне забуду. Для моего же блага, так взрослые делают. Ну-ка рассказывай! А то… знаешь, как я умею капризничать?

– Пока нет, – задумчиво признала королева.

– Я Бафа позову, – решительно пообещала Кира, морща лоб и стараясь поточнее и поподробнее описать свои планы. – И даже Эгли. И гнома с его Дорой. И бабушку Лору. И…

– Да, с тобой опасно спорить, – весело признала королева. – Давно из меня никто веревки не вил. Пошли, проверим, как получится это непростое дело у тебя.

– Точно расскажешь?

– Честное ведьминское, – подмигнула королева. – Но сперва ты вымоешься, переоденешься и выпьешь теплое молоко с медом. Я за это время прочитаю письмо. Что он велел сказать на словах?

– Что кушает хорошо, не лезет в опасные истории и вообще молодец, – бодро сообщила Кира.

Аста увела гостью мыться, а после закутала в огромный пушистый халат, удивительно приятный и пахнущий цветочной свежестью – совсем как сирень, подаренная незнакомым жителем городка. Потом напоила молоком. Тоже необычным, оно пахло и пилось совсем не как юльское, которое мама разводила водой из порошка. А мед оказался вообще открытием! Кира бесцеремонно придвинула пузатую банку и ела лакомство ложкой. Полужидкое, крупчатое, тающее на языке и наполняющее все горло и даже нос щекочущим запахом полуденного луга.

Спать Киру устроили под самой крышей. В небольшой комнате со скошенным потолком из полированных светлых деревянных досок. Аста принесла вазу с водой, поставила на столик у кровати, и Кира сама устроила в емкости подаренную ветку сирени. Получилось красиво. Сразу же распространился приятный запах, навеял сонливость. Королева тихонечко вошла в комнату, где слабо горела одна свеча, и вздохнула с облегчением: умаялась, маленькая, сопит. Не дождалась рассказа.

– Зря надеешься, – обиженно шмыгнула носом Кира. – Я же предупредила: я упрямая.

– Точно, – усмехнулась Сэль. – А я не умею обманывать маленьких девочек. Значит, будем вить веревки из королевы, да?

– Именно. Иначе меня не усыпить, так и знай.

– Тогда придется начать рассказ с очень давних времен. Двести тридцать шесть лет назад королева эльфов, Сэльви-а-Тэи, выдала замуж старшую дочь и женила сына…

– Это ты женила, что ли? – недоверчиво уточнила Кира. – Длинное имя! Но красивое.

– Спасибо. Мне оно тоже нравится. Итак, тогда королева была куда более веселой и беззаботной, чем сейчас. Она полагала, что мир не может измениться к худшему. Большие войны позади. Гномы начали новое дело, увлекшее все расы, – стали развивать науку. Построили сперва парматяг, который люди назвали паровозом. Потом пармаход и пармалет.

– Пароход и самолет, – перевела Кира.

– В общем, да. Казалось, в новом мире мы сможем жить все вместе, дополняя друг друга. А потом стало понятно: не выходит задуманное легко и просто.

Королева погладила Киру по голове и виновато пожала плечами. Как рассказать семилетнему ребенку, что именно сломалось в отношениях рас? Как объяснить свои сомнения полуторастолетней давности? Именно тогда стало ясно: нельзя все оставить как есть! Не только потому, что техника губит мир, загрязняя его. Все куда сложнее и глубже. Одна за одной стали рваться нити, связывающие род людской с землей. Заметно сократилось число магов, сила ведьм пошла на убыль. Само умение, благодаря которому ведьму называют ведьмой, – ведать тайный язык природы, общаться с живым миром, черпать из него силу и воздавать за заем своими делами – это умение исказилось, усохло и сжалось до жалкой и ничтожной злобы, лишающей здоровья и даже порой жизни… Тонкая, как волос, трещина наметилась в мироустройстве Саймили – и побежала, хрустя и ширясь, отделяя род людской от корней его… Но никто, кроме королевы, не видел всей тяжести беды, грозящей очень быстро сделаться непоправимой.

Сэльви посмотрела на сирень в вазе.

– Видишь – живая. Так и люди. Уже нет корней, уже нет надежды на развитие и рост, но нет и понимания угрозы, пока вода свежая и питает… Только это ненадолго.

– Не буду больше рвать сирень, – расстроилась Кира. – И в подарок не возьму, можно ведь просто на ветке понюхать.

– Я же сказала: еще не поздно, – улыбнулась королева. – Мы ее завтра посадим возле твоего дома. Она пустит новые корни. Мир добрый, Кира. Он умеет прощать. Просто надо осознавать ошибки. И не доводить дело до самого плохого, когда, как в вашем Юльске, земля уже не способна дать сок корням…

– Но ты можешь беду исправить и там? – не испугалась Кира. – Ты же не такая ведьма, как эти… военнообязанные. Ты не проклинаешь, а лечишь. Я сразу рассмотрела.

– Могу. Это не просто и не быстро, но – могу. Только люди не захотели верить в мои слова и не согласились принять помощь. А землю законы Альянса называют собственностью. Ее можно покупать и продавать. Хотя она живая…

Королева надолго замолчала. Трудно объяснить все. Например, рассказать о древнем и мудром законе гномов, уважаемом и в народе Сэльви, но внезапно ставшем препятствием для вмешательства в чужие дела. Он называется закон Рртыха Третьего. И строго требует не вмешиваться в иной уклад, особенно на чужой территории. Потому что каждый должен сам отвечать за свои дела… Эльфы признали закон с первого дня его принятия и старались действовать разъяснениями. Но их не слушали и не слышали. Сначала – даже гномы. Сэльви нахмурилась и вспомнила тот черный год, когда случилась большая авария на подгорном химическом заводе. Едва не погиб Лоэльви, эльф, которого гномы числили своим знахарем и в уважении и почтении приравнивали к королю. Вторая авария сделала непригодными для жизни десять ярусов Иллора – гномьей страны рядом с долиной эльфов Рэлло, где и стоит деревянный дом королевы.

О числе жертв той трагедии ни гномы, ни эльфы до сих пор не могут вспоминать без содрогания. Именно тогда подгорные короли обеих гномьих стран, Иллора и Гхросса, с поклоном пришли к Сэльви и признали свою ошибку: нельзя пользоваться щедротами природы так, словно это твой личный бездонный карман.

– Я говорила много раз, что наш мир – живой, – попробовала обойти лишние детали Сэльви. – И мы не дети его, как любят повторять люди. Тем более – не хозяева и не правители. Мы – его часть. Не просто доска, прибитая гвоздями, а ветка, пронизанная соками земли и жизненной силой нашей Саймили. Представь, что твой разум взбунтуется и откажется считаться с твоей же доброй и теплой душой. Возомнит себя хозяином Киры. И станет душить тебя твоими же руками. Сжигать, взрывать и грабить.

– Как это? – ужаснулась девочка.

– Так. Разве не люди создали безжизненную пустыню в вашем Юльске? Сами себя – то есть вас, часть себе подобных – обрекли на смерть. Для общей пользы. Точнее, во имя тех целей, которые счел важными некто, главный и полновластный. Наша планета Саймиль – живое существо. И оно создало нас. Может быть, чтобы научиться лучше понимать себя и весь мир вокруг… точно не знаю. А мы режем его кожу границами, признаем себя владельцами кусочков этой кожи и всего тела Саймили под ними. Мы делаем ей очень больно.

– Так я уже понимаю, – кивнула Кира. – Неужели другие, взрослые, не догадались? Ты хорошо объясняешь, просто.

– Гномы согласились. Некоторые люди – тоже. Но остальные…

Сэльви снова загрустила и смолкла. Сто двадцать лет назад люди на предложение искать новые пути развития технологий сказали: «Вы просто не хотите делиться знаниями. А раз так, – добавили они, – мы возьмем их сами».

И стали исполнять обещание воистину беспощадно и целеустремленно. Похищали гномов-инженеров. Эльфов-магов пытались травить и обессиливать ядами. Подстраивали аварии. Просто поджигали леса и поля тех, кого признавали врагами или пособниками эльфов.

Твердили, что две расы нелюдей хотят извести человечество, слишком успешно конкурирующее с их вымирающими малочисленными видами. Подкупали, угрожали, соблазняли…

И постепенно возник Альянс. Он развивал никому более не нужные мертвые «железные» технологии, доступные людям, из-за собственного упрямства лишившихся магии и связи с природой. А в это время остальные жители Саймили приняли общее решение считать ее живой и не причинять более тяжкого вреда. Землю назвали корнями рода разумных. А себя – новым уровнем развития и осознания единого мира.

– Тогда откуда взялось биоружие, которым злые эльфы, это есть в нашем юльском учебнике истории, убили жуть как много людей? И создали Раскол.

– Не было оружия, – устало покачала головой королева. – Был новый взрыв на очередном вашем заводе. Нас вызвали экстренным сигналом, отбросив все формальности. Поняли: если в такой тяжелой беде не просить о помощи, позже и принять ее станет некому… Мы пытались помочь. В том районе, достаточно близко, находились две мои дочери. Они у меня взрослые, сильные. – Голос королевы дрогнул. – И я их очень люблю.

– Как-то грустно ты это сказала, – запереживала Кира.

– Когда угроза взрыва миновала, ваш Альянс решил воспользоваться состоянием крайнего истощения сил обеих – Лэйли и Риолы. Взять девочек в заложницы, чтобы эльфы стали сговорчивее. Им ввели снотворное. А для эльфа длительный сон, тем более под принуждением злых ведьм, гибелен. Угрожает потерей личности. Полной.

– И что? – испугалась Кира.

– Их отбил Рахта, он не эльф, а особое существо – дух солнечного огня, эфрит. И он был в бешенстве… Собственно, можно сказать, его и сочли нашим новым страшным оружием. Поднялся столб света от земли до неба.

– Вот так и сказано в учебнике, мне Нора читала! – согласилась Кира. – И огонь сжег ведьм дотла.

– Они пытались проклясть Рахту, уничтожить, – вздохнула королева. – Или хотя бы не отпустить. Иногда я думаю: вся та ужасная авария была подстроена… Хотя разве можно так мало ценить жизни себе подобных? Людей, работавших на заводе, жителей города, расположенного рядом…

– Наверное, можно, – подражая королеве, тяжело и серьезно вздохнула Кира. – Нас ведь бросили умирать. Если бы не твой родич, который на Лоррана похож, да еще и гномы с Эгли… Знаешь, как меня напугал злодей, который увез сестру? Он гнал меня по лесу, кричал, что убьет. Хотя я его чаем поила и даже конфетами угощала. Как порядочного…

– Да, люди иногда бывают очень злыми.

Сэльви вспомнила тот далекий день. Это до сих пор давалось с большой болью. Столб белого сияния разросся и накрыл уже все поле и часть города, когда его увидела королева. Сама она быстро осознала беду и сразу же бросилась к дочерям, но, увы, находилась слишком далеко, не успела. Тогда еще не создали надежных способов мгновенного переноса, даже для сильных магов.

И королева впервые в своей жизни полетела на мальте. Тогда этих существ фактически не было – взрослых и годных к работе. Разве что один, старший, любимчик Риолы, затеявшей за три десятка лет до того черного дня столь успешный проект создания магических животных… Проект, первой удачей которого стали грызлы, а второй – мальты. Сам же он дал основу нынешнему способу жизни мира вне Альянса.

Эгли издал резкий обиженный звук, осознав, что летящие снизу светящиеся пчелы выпущены, чтобы убить его. И что обожаемая Риола спит и едва жива. Мальт сложил широкие крылья и каплей упал вперед и вниз, уклонился от атак людей и нырнул в стену белого сияния. Сэльви не заметила приземления, довольно жесткого, кстати. Она видела лишь Рахту, большого, сильного, замершего с широко разведенными ладонями поднятых рук. Синие глаза были темны от бешенства. Светлые волосы раздувал рождающийся у ног эфрита вихрь горячего воздуха. И сияющая стена ползла все дальше, плавя в бесформенные комки любимые боевые игрушки людей. Пушки, танки, автомобили…

Обе дочери Сэльви лежали рядом, прямо в траве, и светлые волосы Лэйли мешались с темными прядями Риолы. Сознания не отзывались ни на голос, ни на магию… И даже уникальный дар Сэльви-ведьмы и ее особая сила королевы эльфов не могли уже ничего изменить.

– Я все испробовал, – тихо и виновато сказал Рахта, не отвлекаясь от своего основного занятия. – Ли я вытащу наверняка, я ее люблю, а это сильнее многих «невозможно». А вот Риола… Я вижу всего один шанс. Но это будет долго и ненадежно. И что выйдет в итоге, понятия не имею.

– Делай, если нащупал этот самый единственный шанс, – без особой надежды сказала королева и развернулась к стене света. – Альянсом я сама займусь. Хватит их жалеть. Надо думать об остальных, давно следовало отбросить глупую деликатность.

– Я сам был в бешенстве, когда увидел принцесс, и особенно когда понял, как все ужасно, – встревожился Рахта. – Но твоя сила слишком велика и опасна.

– Знаю. И потому обычно не делаю даже необходимого. Не переживай, я королева и не имею права выплескивать боль на всех, карать и мстить. Я себя контролирую.

– Хорошо. Тогда они в твоем распоряжении, – усмехнулся эфрит и опустил руки вниз.

Свет, пропитавший сам воздух, мягко и постепенно выцвел, утратил плотность. Стали видны сквозь остаточное свечение фигуры людей и уцелевшая техника. Военные Альянса засуетились и беспорядочно скопились возле моста через речушку, на удалении чуть более километра. Теперь, когда потускнел страшный свет, люди заметались вдвое усерднее. Надо ведь понять, что затевает враг. И вообще, а вдруг противник выдохся или сбежал, погиб в пламени или исчерпал силы… вдруг они каким-то чудом победили? Сэльви чуть повела плечами, чтобы хотя бы так выразить свое презрение и сбросить ничтожную часть напряжения. Стала говорить негромко, раздельно и спокойно. То есть голос-то был ровным, а что творилось в душе… Но зачем это показывать ничтожествам, не способным к сочувствию и раскаянию?

– Вы исчерпали терпение мира. Наше взаимное непонимание зашло так далеко, что превратилось в непроницаемый барьер. Отныне он материален. И отныне вы будете обречены жить лишь тем, что имеете на испоганенном кусочке поверхности Саймили. Ни один житель Альянса не покинет его границ, вами же установленных, пока не получит моего позволения и не примет законы внешнего мира. Вся грязь воздуха, воды, почвы – тоже останутся с вами. И так будет до того дня, пока Альянс не признает свои грехи перед миром, покинет путь разобщения и научится соблюдать законы живой единой Саймили.

Она говорила внятно, четко выговаривая слова и не повышая голоса. Но слышали королеву все, кто находился у моста через реку. Они же видели, как хмурится все сильнее с каждым новым словом небо. Как тучи выстраиваются в эдакую сизую змею над определенной волей Сэльви границей Альянса. Затем вниз падает, разворачивается плотным занавесом серая тень, пряча внешний мир за пеленой полумрака. Тонкие блестки молний стали изредка пробегать от туч к земле, не рождая ни малейшего звука, не обещая дождя.

– …Так возник Барьер, – закончила рассказ Сэльви. – Я создала его и до сих пор поддерживаю, даже немного меняю. В последние годы мы стали заниматься очисткой вашей части океана. Это трудно и требует непрестанного расхода сил, каждодневного внимания. Но так хотя бы дети в безопасности, не повторится ужас того, что случилось с моими дочерьми. И гномы, и эльфы, и люди защищены от угрозы тайных и открытых атак. Мирно живут… Они-то ни в чем не виноваты.

– А твои дочки? – шмыгнула носом Кира. – Я жутко расстроилась! Они живы, да?

– Ты знаешь сказку про спящую царевну?

– Баба Лора рассказывала, только про княжну. Она спала сто лет, потом молодой князь ее разбудил и увез. Ну свадьба была. Всякие там глупости, – сморщила нос Кира.

– Сто лет она спала, – тихо повторила королева. – Моя Риола готовила вторую часть проекта о летающих зверях, мальзах. Но мы полагали, это слишком опасно и так вообще делать не следует. Я была против. Речь шла о соединении сознания живого разумного существа и универсального зародыша магического зверя. Вторых хотели назвать мальзами. Потому что магический летающий транспорт – это и есть мальт. А разве живых можно звать транспортом?

– Эгли точно не согласится так называться, – кивнула Кира.

– Он мальт. А как это расшифровывается… да теперь уже мало кто помнит! В общем, тогда никто не знал, что вырастет, если соединить разум, сознание самого мага, и зародыш универсального магического зверя. Срастить их, позволяя магу постоянно и активно вмешиваться в процесс развития мазва, модернизируя его непрерывно и наделяя собственным опытом, мыслями и даже, если угодно, душой. Риола полагала, это длительный процесс, нуждающийся в контроле и поддержке со стороны сильного мага, и не одного. Получилось так, что именно ей выпало проверить на себе теорию. Рахта запустил зародыш. И остался контролировать процесс изнутри, из сферы его скорлупы. И Риола с ним, и Лэйли. Вызвать их всех мы не смогли. Я ощущаю, что Риола до сих пор не очнулась. И грубо будить ее нельзя, силы угаснут мгновенно в случае насильственного разрушения внешней сферы. Но рассудок ее, память и личность целы, она соединена с мальзом и работает, меняя его. Только мы не можем повлиять на процесс и вскрыть оболочку. И мне страшно…

– Еще бы. Столько времени – и ничего не известно, и нет перемен к лучшему, и нет возможности разбудить?

– Сама точно не знаю, – чуть не со слезами отозвалась Сэльви. – Их обеих увез Рахта, отобрал у меня Эгли и улетел. На свой любимый восток. В горы. Там теперь непроницаемая сфера, она неизменно существует все эти долгие годы. Что с моими спящими красавицами, не ведаю…

– А Эгли ты спрашивала? И сама летала смотреть?

Королева кивнула и сникла. Она в очередной раз подумала: к чему такое рассказывать ребенку? Но Кира слушала очень хорошо. На редкость тепло и искренне. От ее внимания на душе светлело. И почти удавалось верить в свои же слова: все будет хорошо. Обязательно. Не теперь – так позже. Когда-нибудь…

– А что же король? – зевнула неугомонная гостья. – Тоже не может спасти дочек?

– В вашем Альянсе пропадает безвылазно. Уже пятнадцать лет не навещает нас, – мрачно буркнула Сэльви. – Он сказал, что знает, как завершить глупости с Расколом, и ушел туда. Вот я и заболела от переживаний. Девочки в беде. Муж в опасности. Двое сыновей в вашем жутком краю, внуки там же, друзья. Ну что Барьер держать трудно, я тебе уже жаловалась… получается, я все рассказала. И совсем честно!

– Спасибо, – хитро улыбнулась Кира. – Только этого мне мало.

– Ну ты и пиявка! – восхитилась королева. – Что еще?

– Сказку на ночь, а как же иначе! И обязательно про гномов. С хорошим концом. Вот я сейчас отползу к стеночке, кровать у вас в доме широченная. Ложись, укройся и начинай. Только говори тихо, прямо совсем шепотом. И неторопливо, как баба Лора. Да, начинать надо по-правильному так: давным-давно жили были…

– Ох, тебе не возразишь, – вздохнула Сэльви, послушно заползая под одеяло. – Ты все самое важное знаешь, хорошая у тебя бабушка. Значит, как там по-правильному? Давным-давно…

Королева устроилась поудобнее и зевнула шире, чем сама Кира. Забормотала едва слышно – и, не успев даже удивиться такой странной сонливости, почти сразу задремала. А маленькая гостья гладила ее по темным волосам и думала, как изменилась в один день вся жизнь. Гораздо сильнее, чем в сказках бывает! Вчера она была уверена, что черноволосые ведьмы – страшные и смертельно опасные. Злодейки без сердца… Таковы они в Альянсе. Именно темные, а никак не рыжие признаются самыми сильными, лучшими в поиске ужасных кровожадных эльфов и тех, кого называют их пособниками. По одному слову ведьм любого могут увезти из дома или с работы. Чтобы побеседовать на предмет благонадежности – так это именуется официально. А что последует за беседой – неизвестно, возвращаются-то с таких бесед очень, очень редко. И всегда молчат о состоявшемся разговоре. Да так обреченно, что и спрашивать никто не решается…

Кира еще раз погладила черные, довольно короткие – едва достигающие плеч – волосы королевы. Усыплять она научилась давно. Это нетрудно. Взрослые в Юльске вечно едва шевелятся, спотыкаются на ходу – усталые, вялые, больные. А баба Лора и вовсе жила одна, ей приходилось самой ходить за водой и в лавку, самой готовить, убираться – много дел. К тому же бабушка никогда не отказывала в помощи знакомым и соседям. Свои замечательные сказки она обычно не успевала рассказать и до середины! Кира ложилась, прикрывала глаза и слушала, гладя сухую тонкую кожу руки, щупая вздувшиеся сосуды, прослеживая складки. А заодно уговаривая без слов: все будет хорошо. Успокойся, отдыхай.

Позже Кира поняла, что таким способом может обеспечить отдыхом маму. И даже сестру Нору, которую не без оснований считали в Юльске ведьмой – пусть и не черной, но сильной. Способности самой Киры не казались ей достойными внимания. Она не умела ничего такого, что может причинить хоть малейший вред. Какая же она тогда ведьма? Просто капризная девочка, умеющая вить из взрослых те самые, столь часто упоминаемые мамой, веревки.

Иногда сон приходил к людям, для которых Кира его звала, сразу. Порой требовалось долго и старательно убеждать взрослых отбросить свои заботы. Это могло утомлять сильнее, чем дорога от площади до дома с полным бидоном воды. Зато утро следующего дня все усыпленные встречали отдохнувшими и радостными.

Новая знакомая Киры заснула легко. Девочка погладила тонкую руку, осторожно подтянула ее себе под щеку. Так надежнее. Пусть теперь попробует незаметно сбежать по делам до зари! Ничего у нее не получится, проверено много раз.