Текст книги "Эхо любви"
Автор книги: Одри Керлинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 6
К моменту ухода последнего гостя Анна была в таком изнеможении, что не знала, как доберется до постели. Ей хотелось остаться одной, но Ричмонд, как нарочно, пребывал в общительном настроении и надумал составлять музыкальную программу для маскарада.
– Я так устала, что не в состоянии думать! – сказала Анна. – Ради бога, давай оставим этот разговор на другой раз. У меня голова раскалывается!
Он удивленно посмотрел на нее. Никогда еще она не отвечала с таким раздражением, и он отнес это на счет ее нездоровья.
– У тебя слишком много забот, и я сам виноват, что разрешаю тебе это. Каким эгоистичным типом я являюсь, не понимая, что все эти развлечения слишком тебя утомляют. У тебя нет температуры, а? – Он тревожно пощупал ее лоб. – Меня предупреждали, чтобы ты не перенапрягалась и как можно меньше возбуждалась, по меньшей мере, год после рождения Билли, а мы ведем себя так, как будто ты совершенно здорова! Анна, дорогая, ты должна была мне сказать, что тебе нездоровится.
– Я просто устала больше, чем обычно, и поэтому расклеилась.
– Может, стоит перенести бал на другой день? Это еще не поздно сделать.
– И всех разочаровать? Нет, не стоит!
– Что касается меня, то твое здоровье для меня важнее всего прочего. Ну, хорошо, посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра.
– Мне нужно как следует выспаться, – сказала Анна.
– Тогда я лягу у себя в комнате и не буду тебя беспокоить.
Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее, сердце у нее едва не разорвалось от жалости к нему. Каждое его слово, каждый его жест выдавали глубочайшую любовь к ней и трогательно нежную заботу, но она не любила его.
Оставшись одна, Анна попыталась разобраться в случившемся. Неужели бабушка намеренно ей солгала? Если это так, значит, ее жестоко обманули и Гарри тоже. Должно быть, миссис Бейчер всех обманула, включая мисс Бейчер и Батлеров, потому что, с ее точки зрения, самое главное для женщины – удачный брак, а стало быть, деньги и положение в обществе. Руководствуясь этими ориентирами, она надумала добыть все это для Анны любыми средствами, не посовестившись принести в жертву правду и справедливость.
Но ведь Гарри жив! Гарри – жив!
Анна упала у кровати на колени и попыталась вознести Богу благодарственную молитву, но была слишком взволнована, слишком противоречивы были ее чувства, чтобы молиться. Она только понимала, что судьба сыграла с ними обоими жестокую шутку, разлучив их, а затем снова бросив их навстречу друг другу. Что теперь с ними будет? Уйдет ли Гарри снова из ее жизни, разочарованный и горько оскорбленный?
«Если бы только удалось выкроить хотя бы пять минут, чтобы остаться с ним наедине, – думала Анна. – Мне хватит этого времени, чтобы рассказать ему, что произошло».
Она зарылась головой в подушку, и плечи ее задрожали от рыданий. С каким бы облегчением она выплакалась, но она опасалась, что Ричмонд услышит и придет.
Анна не в силах была заснуть. Мысли роились у нее в голове. Наступил новый день. Утро было холодное и туманное.
В доме все уже проснулись. Няня принесла Билли Боя поздороваться с мамой. Она слышала Акбара в комнате у Ричмонда и камердинера, спрашивающего, какой костюм наденет хозяин, и сквозь полуоткрытую дверь видела камердинера, который гладил чистую рубашку и чистил щеткой сюртук и брюки.
Завтракали они чаем с тостами. Ричмонд кидал на нее внимательные взоры.
– Мне кажется, ты не спала, – заметил он. – Пожалуй, стоит пригласить врача.
– Нет, прошу тебя, не надо, – сказала она. – Здоровье у меня в полном порядке, а впереди целый день для отдыха.
– Ну, хорошо. Теперь относительно музыки для бала. Было бы неплохо, если бы ты обсудила это сегодня с Августой. Дирижер оркестра хочет знать программу заранее. Если понадобится, нужно успеть переписать ноты.
– Мы сделаем это до обеда, – обещала Анна.
– А твоя матушка сегодня приедет?
– Нет. Разве ты забыл, что вчера она с полковником уехала в Барракпур. Они должны вернуться завтра, но она так любит этот город, я не могу на нее полагаться.
– Надеюсь, она успеет приехать к балу, – сказал Ричмонд. – Кстати, как тебе капитан Кармайкл-Смит? Когда мы познакомились с ним в клубе, он показался мне очаровательным собеседником, но вчера он был немного не в себе. Тебе не удалось с ним поговорить?
– Вчера для меня был неподходящий вечер для разговоров.
– Капитан исключительно скромный человек, – сказал Ричмонд. – Он только что получил из рук принца-регента медаль за свое участие в Явской кампании, и я слышал, что губернатор особо подчеркнул доблесть, какую он проявил при Форте Калинджар.
– В самом деле? Очень интересно, – сказала Анна, стараясь вести, себя так, будто капитан представлял для нее не больше интереса, чем для Ричмонда.
– Попробуй вызвать его на разговор об этом, – посоветовал Ричмонд. – Ну, дорогая, сегодня мне предстоит тяжелый день. Обещай, что не будешь перетруждаться.
Анна испытала облегчение, когда он ушел, но не в силах была ничем заняться. Как она жалела, что мать в Барракпуре. Ей не терпелось кому-либо довериться, а про Гарри она могла говорить только с ней. Наверное, теперь Гарри ее презирает, с болью думала Анна.
Утро помогла скоротать Августа. С ней они обсуждали распорядок бала, составляли музыкальную программу, подыскивали лучшее место для размещения оркестра, рассматривали наброски декораций и придумывали, во что им нарядиться.
– Конечно, в домино и маски, – решила Августа. – Ах, какая жалость, что нельзя сбросить лет эдак десять! Как чудесно было бы снова стать восемнадцатилетней дебютанткой, для которой этот бал первый в жизни!
– И что бы ты тогда сделала? – спросила Анна.
– О, конечно, вышла бы замуж за какого-нибудь сказочно прекрасного мужчину. Богатого, красивого и чистого, как только что выпавший снег! Ты знаешь, Анна, порой я с грустью чувствую, что остановлюсь на своем нераскаявшемся старом сатире!
– Не стоит делать вид, будто ты не любишь Джона Эллиота, – сказала Анна.
– Да, конечно, но не могу же я притворяться, что пылаю к нему той любовью, о которой мечтают все молодые особы. О, Анна, как умно ты поступила, сразу приняв предложение Ричмонда! Вы представляете собой идеальную пару. До тебя он, кажется, и не помышлял о браке.
Так рассуждала Августа, пока не спохватилась, что приглашена в гости.
– Ну вот, я ведь обещала зайти к этим несносным Ламбертам! Думаю, им непременно нужно время от времени повидать меня, чтобы посмотреть, как я выгляжу, – засмеялась Августа. – Не могу отказать им в этом скромном удовольствии, но знай, Анна, что все время, пока я буду там, меня будет мучить зависть к тебе!
Анна не могла не подумать, что Августа вряд ли стала бы ей завидовать, если бы знала о ее сложном положении. Она так волновалась, что не могла усидеть дома, вместе с тем ей никого не хотелось видеть, кроме матери и сестры, а Генриетта была не в том состоянии, чтобы с ней советоваться, так как все еще горевала о смерти ребенка.
Катаясь в фаэтоне по Эспланаде, Анна принимала приветствия друзей и знакомых и сама с ними дружески раскланивалась. По ее внешнему виду никто не догадывался, какое смятение она переживала.
Она доехала до конца Эспланады и уже приказала возвращаться, когда ее догнал Гарри. Он ехал на гнедом жеребце и на первый взгляд выглядел таким же красивым и неотразимым, как тогда, в Бате. Она почти почувствовала себя в том замечательном прошлом.
Вскоре Гарри гарцевал рядом с ее экипажем.
– Миссис Теккерей! Я надеялся, что мы встретимся.
Ей было тяжело слышать это официальное обращение, как будто они были незнакомы друг с другом.
– Было очень любезно со стороны мистера Теккерея пригласить меня вчера, – продолжал он. – Но я был невероятно поражен, почти оглушен, когда узнал, что миссис Теккерей – это та, которую я знал под именем Анны Бейчер.
Отчуждение между ними становилось невыносимым. Теперь Анна видела, что он выглядел утомленным, а его лицо избороздили морщины.
– И вы вообразили, что миссис Теккерей вытеснила Анну Бейчер? – воскликнула она. – Неужели вы не испытываете ко мне ни малейшего сочувствия?
– Мистер Теккерей знает, что мы встречались в Англии?
Она покачала головой:
– Он ничего не знает. Приходите завтра утром в дом к моей матери. Там мы сможем спокойно поговорить.
Она протянула ему карточку с адресом миссис Батлер.
– Я приеду, – пообещал он и ускакал, оставив ее в еще большей тоске и тревоге, так как она не знала, как себя с ним вести.
В тот вечер она едва не поссорилась с Ричмондом, чего ранее никогда не случалось. Вернувшись из клуба, он принялся пересказывать разговоры, услышанные там, но она не смогла заставить себя проявить к ним интерес. Ее угнетенное настроение было настолько тяжелым, что передалось и ему.
– Ты очень подавлена, я вижу, – сказал он. – В чем дело? Я чем-либо тебя расстроил?
– Нет, конечно, нет. Сегодня я не настроена разговаривать, вот и все.
– Сожалею, если моя болтовня тебя не развлекает. Обычно ты с удовольствием слушала о том, что происходит вокруг.
– О, Ричмонд, оставь меня одну! У меня очень дурное настроение.
– Тогда давай поедем куда-нибудь и развлечемся. Тебе нужно…
– Мне нужно остаться одной, – оборвала она его.
– Что ж, хорошо. Если тебе нечего мне сказать, я почитаю, – добродушно заметил он, но вскоре поднял голову от книги и заметил: – Кстати, сегодня я опять встретил капитана Кармайкла-Смита. Ему приходится все время быть настороже из-за матушек, желающих пристроить своих дочерей. Представить не могу, как такого интересного мужчину до сих пор никто не поймал в матримониальные сети. Может, нам сосватать его за Августу?
– Подумай, Ричмонд, что за возмутительные вещи ты говоришь! Сосватать его за Августу! Она не поблагодарит тебя за это, да и он тоже.
– Допускаю, ты знаешь ее вкусы, но будь я проклят, если понимаю, как ты можешь говорить о его вкусах в данном случае. В тот вечер ты едва обменялась с ним парой слов. Более того, раз уж мы с тобой всегда откровенны, скажу, ты вела себя с ним невежливо.
– Я невежливо? Что ты имеешь в виду? Я не сказала ничего неприличного.
– Насколько я мог видеть, ты вообще почти не разговаривала с ним. Я считал, ты дашь ему почувствовать наше гостеприимство. Думаю, капитан был оскорблен твоим равнодушием, потому что сегодня он был со мной далеко не так любезен, как раньше. Он вел себя крайне сдержанно.
Анна вышивала ридикюль, который собиралась послать в подарок мисс Бейчер, но так разволновалась, что прекратила этим заниматься. Она была не в состоянии вдеть нитку в иголку. Ей нужно было кое-что поведать Ричмонду – конечно, не всю правду, а только часть ее, а не то он не перестанет все время задаваться вопросом о причинах ее дурного настроения.
– Ричмонд, прости, если я была с капитаном Смитом не так гостеприимна, как ты ожидал, – Она помолчала. – Все дело в том, что я была совершенно ошеломлена, когда его увидела. Мы когда-то встречались с ним в Англии. Это было очень давно.
Ричмонд удивился.
– Вы вели себя вовсе не как старые знакомые, – сказал он. – Он тебе не по душе? Если так, я не стану больше его приглашать.
– Я вела себя так странно оттого, что мне сказали, будто он умер, – ответила Анна. – Мы познакомились в Бате, куда меня повезла на сезон бабушка. А вскоре после возвращения домой мы узнали, что он умер от лихорадки. Я не ожидала снова увидеть его.
– Господи милостивый! Какое потрясение ты должна была пережить, когда он вошел…
– Я не поверила своим глазам, – сказала Анна после паузы. – Думала, упаду в обморок.
– Бедняжка моя, ты должна была сразу сказать мне. Тогда понятно, почему ты так смотрела на него. А он об этом знает?
– Не думаю, – сказала она.
– Ну, не придавай этому слишком большого значения, дорогая. Это был невероятно сильный, но, согласись, приятный шок, хотя, конечно, он должен был вывести тебя из равновесия. Я рад, что ты все мне рассказала, правда, никак не возьму в толк, почему ты не сделала это сразу.
– В моменты потрясений я всегда словно лишаюсь рассудка.
– Ну, дорогая, надеюсь, больше у тебя не будет никаких потрясений, потому что выглядишь ты далеко не лучшим образом. Если согласишься навестить врача, он даст тебе что-нибудь успокоительное. Он ведь предупреждал меня, что твое возвращение к прежнему состоянию займет немало времени.
Ей удалось убедить мужа, что она прекрасно себя чувствует, а затем постаралась вести себя как обычно, однако в душе ждала наступления следующего дня с огромным нетерпением. Если она сумеет помириться с Гарри, то и сама обретет спокойствие, надеялась Анна.
На следующее утро Анна приехала в дом своей матери. Она предполагала, что та появится позже, и сказала слугам, что намерена дождаться миссис Батлер. Лучшего объяснения она не придумала.
Вскоре появился Гарри. При виде его Анну бросило в жар, и она не знала, как с ним себя вести, однако на лице у него было то же нежное выражение, которое она так хорошо помнила.
– Моя дорогая Анна, я столь ужасно говорил с тобой в тот вечер и вчера, что едва мог дождаться возможности просить у тебя прощения, – сказал он. – Но представь себе мое потрясение, когда я вошел и обнаружил, что ты – жена мистера Теккерея! Мне говорили, что его жена самая красивая женщина в Бенгалии, но узнать, что это Анна Бейчер, было слишком неожиданно!
– О Гарри! – воскликнула Анна.
– Не расстраивайся из-за меня, – быстро сказал он. – Я не стану напоминать тебе о прошлом.
– Гарри, неужели ты не понимаешь, что я была так же обманута, как и ты? – воскликнула она. – Меня так жестоко мучили, что я старалась об этом не вспоминать. Бабушка держала меня взаперти и в полной изоляции, и единственное, о чем она говорила со мной, это спрашивала, не изменила ли я к тебе отношение. Но я его не изменила. Даже когда ты перестал мне писать.
– А я перестал писать тебе письма, только когда мне вернули кольцо.
– Значит, твои письма перехватывали, потому что их не получала. Но я все равно продолжала тебя любить. Но однажды бабушка пришла ко мне и сказала, что ты умер от лихорадки. И я ей поверила!
– Боже милосердный!
– Она на этом не остановилась. Бабушка сказала, будто на смертном одре ты поклялся вечно меня любить. Можно ли представить себе что-либо более бессердечное и жестокое?! Ты способен вообразить, в каком я была состоянии?
– О, моя дорогая, дорогая Анна! Что значат мои страдания по сравнению с твоими? Я думал, ты выбросила меня из своего сердца – твоя бабушка меня в этом убедила.
– Ты не должен был ей верить, Гарри. О, если бы только ты проявил настойчивость!
– Я и не верил, когда она мне говорила, что ты разлюбила меня. Но она вернула кольцо – и это убедило меня, что я действительно стал тебе безразличен. Мой мир просто распался. Анна, предположи я, что у меня есть шанс, я бы разнес весь ваш дом в щепки! Разве я мог думать, что она способна прибегнуть к такой чудовищной лжи?
Анна пару минут молчала, затем сказала:
– Мы оба оказались слабее ее, Гарри, но мы ничего не выиграем, если будем теперь упрекать друг друга. Ты жив и здоров и, надеюсь, счастлив.
– Анна, дорогая, мои чувства к тебе никогда не менялись, но, думаю, я счастлив ровно настолько, насколько это возможно без тебя.
– Сомневаюсь, что бабушка решилась бы прибегнуть к обману если бы знала, какой эффект он произведет на меня, – сказала Анна. – Для меня, Гарри, ты значил так же много якобы мертвым, как и живым. Собственно, даже больше. То, чем мы были друг для друга, настолько для меня свято, что я никогда об этом не говорю. Я вспоминаю тебя в своих молитвах каждый вечер с момента нашей разлуки.
– И это притом, что ты замужем?
– Притом, что я замужем, – кивнула Анна.
Он пару раз прошелся по комнате, глубоко задумавшись, затем у него вырвалось:
– Девочка моя дорогая, как подумаю, что ты перенесла в Фэрхеме! Что с тобой стало?
– Думаю, я бы умерла, не приди мне на помощь мама. Мой отчим тоже вел себя великолепно. Он пересилил волю бабушки, поэтому я уехала с ними в Индию, а поскольку я всегда считала ее твоей страной, то поездка напоминала мне возвращение домой. Только я постоянно тосковала о тебе.
– Ты вспоминала Бат и тот первый бал, где мы познакомились? – спросил он.
– О да, очень часто, только всегда при этом плакала. Как странно, что мы сидим здесь и вот так разговариваем! Неужели это не сон?
– Это не похоже ни на один мой сон, но годы, прошедшие с тех пор, как я тебя потерял, были настоящим кошмаром. Я счастлив, что вижу тебя.
– Но что же теперь? Что с нами будет?
– Анна, для меня весь мир сосредоточился в тебе, и так будет всегда. Давай не будем забегать вперед и думать о будущем.
– Как я могу позволять тебе говорить такие вещи, когда я замужняя женщина? – в смятении проговорила Анна. – Ты говоришь точь-в-точь как в Фэрхеме.
– Я и чувствую себя таким же, как в Фэрхеме.
– Я тоже, но я не свободна, и мне не следует так говорить.
– Но ведь мы были обмануты. Я люблю тебя, Анна. Всегда любил, и всегда буду любить. Ничего плохого в этой любви нет.
– Я настолько ошеломлена, что не знаю, что и сказать. Ты свободен, а я нет.
Он долго и серьезно смотрел на Анну, затем тихо сказал:
– Мы не в состоянии не любить друг друга, дорогая моя. Нет смысла бороться с этим чувством. А что нам делать – это совершенно другой вопрос.
– Бедный Ричмонд! Он ничем это не заслужил! – заплакала она, закрыв лицо руками. – Я должна на коленях благодарить Бога за то, что ты жив, – произнесла она сквозь слезы.
Она напоминала ребенка, испуганного и растерявшегося, и он прижал ее к своей груди, поглаживая по спине и успокаивая, хотя сам был расстроен не меньше ее.
Время летело быстро, и они вздрогнули, услышав шум подъезжающего экипажа и голоса на въездной аллее, Батлеры возвратились домой.
Анна подняла голову. Лицо у нее было заплаканным, но она взяла себя в руки и смело встретилась с вошедшей матерью. Никогда она так не гордилась Гарри, как сейчас. Он был таким же необыкновенным, как во время их первой встречи, а за прошедшие годы заслужил еще большую славу.
Миссис Батлер не ожидала, что дочь встретит ее, и не была знакома с Гарри, но приветствовала его радушно, как и всех друзей своих детей. Она нашла его очень красивым и умным офицером, что, безусловно, способно привлечь Анну, и вместе с тем была крайне удивлена, так как никогда не предполагала, что ее дочь может пренебречь супружескими узами.
Миссис Батлер проявила внимание к Гарри и подробно расспрашивала его о Явской кампании, в которой он участвовал, изумив Анну своими вопросами. Она проявила осведомленность о прошедшей войне и говорила о сипаях с большим сочувствием и пониманием. Когда Гарри ушел, Анна поняла, что он унес о миссис Батлер лестное впечатление.
– Ну, Анна, и что все это значит? – спросила миссис Батлер, как только они остались вдвоем. – Не ожидала от тебя такого. Флирт в моем доме… Капитан в высшей степени интересный человек, но я думала, ты удовлетворена Ричмондом.
– Это мой любимый, которого я потеряла, – тихо сказала Анна.
Миссис Батлер собиралась сделать какое-то фривольное замечание, как вдруг осознала сказанное Анной и, не веря своим ушам, отшатнулась, пристально глядя в глаза дочери.
– Боже милостивый! Как это возможно? – воскликнула она. – Дорогая моя, что произошло, пока я была в Барракпуре?
Прежде чем Анна приступила к объяснениям, появился полковник Батлер с еще влажными после ванны волосами.
– Не могу поцеловать тебя, Анна, дорогая. Вода с меня так и течет. Понять не могу, почему я не худею. Ем я не очень много… каждый день катаюсь верхом…
Миссис Батлер взглядом призывала его замолчать, но он уселся рядом с Анной и заметил не без сарказма:
– Ты бледна как привидение, Анна. Муж плохо с тобой обращается?
К его огорчению, Анна тягостно восприняла эту шутку и разрыдалась. Она так горько плакала, что миссис Батлер не скоро удалось успокоить дочь, но, в конце концов, Анна смогла им все рассказать.
– Бедняжка моя, какой ужас! – воскликнула миссис Батлер. – И надо же, чтобы бедный молодой человек приехал сюда и встретился именно с Ричмондом!
– Вся моя жизнь разрушена, – рыдала Анна. – И жизнь Гарри, и жизнь Ричмонда!
Взволнованная миссис Батлер не знала, что и сказать, а полковник Батлер разразился проклятиями.
– Это все старая ведьма! – кричал он. – Эта старая аббатиса из Фэрхема дергала нас всех за веревочки! Окажись она только здесь, я бы вытряс из нее душу!
Он в бешенстве расхаживал по комнате, громко ругаясь и шлёпая веером по подушкам, но наконец остыл и сказал:
– Послушай, Анна, Дело, конечно, отвратительное, а эту старую ведьму стоило бы утопить в мешке, но что толку теперь роптать? У тебя отличный муж и ребенок, и ты счастлива, так что не позволяй появлению старой любви все тебе испортить.
Анна уставилась на полковника, как будто не понимала смысла его слов, но миссис Батлер стала уговаривать ее в том же духе, повторяя его слова и растолковывая их дочери.
– В конце концов, – закончила она, – сейчас ты уже не любишь Гарри.
– Не люблю?
– Господи, девочка, конечно, нет! – воскликнул полковник. – Иди домой к Билли Бою и забудь обо всем этом.
Совет Батлеров показался Анне невероятно жестоким. Отсутствие у них сочувствия к ней она не ожидала. По дороге домой она думала о том, что неужели во всей Калькутте не найдется ни единого человека, который сумел бы понять ее страдание.
Анне все время приходила на память одна фраза, сказанная матерью: «В конце концов, сейчас ты уже не любишь Гарри!»
Но она любила его! Она испытывала к нему такую же любовь, как и с самого начала. Как будто маятник качнулся назад, и она снова стала юной, какой была в Бате.
Во всем мире для нее существовал один лишь Гарри. Последующие дни она прожила как в лихорадке. Одна мысль о нем приводила ее в дрожь, вид его заставлял ее сгорать в тоске по нему, а если при ней упоминали его имя, сердце у нее начинало биться так часто, что она не могла произнести ни единого слова.
Не встретив сочувствия у матери, она поняла, что ей осталось довериться только Генриетте, вопреки своему прежнему решению. Получилось весьма удачно, поскольку к этому времени Аллан Грэхем познакомился с Гарри и пригласил его на обед, так же как и Теккереев. Генриетта изо всех сил старалась разрядить обстановку и на следующий день сказала Анне, что Гарри произвел на нее исключительно приятное впечатление.
– Могу представить, как ты себя чувствуешь, дорогая Анна. Думаю, я сошла бы с ума, разлучи кто-либо меня с Аланом. Но, конечно, сейчас это все уже в прошлом, и тебе следует думать о Ричмонде и о Билли Бое. Ты выглядишь очень напряженной, дорогая. Не позволяй заметить это Ричмонду.
Ричмонд лишь заметил, что она невероятно похорошела, и стал жалеть, что устраивает маскарад.
– Все должны тебя видеть, моя прелесть. Последнее время ты так изумительно выглядишь, что просто жаль даже на минуту прятать твое лицо за маской.
– А я уверена, в Калькутте всем надоело мое бледное лицо. К тому же ты так мне льстишь, Ричмонд, что я начинаю думать, не слишком ли я тщеславна.
– Ты совершенно не тщеславная, а самая великолепная женщина, какую я только видел. Я заметил, вчера у Грэхемов капитан Смит исподволь бросал на тебя восхищенные взгляды, когда считал, что этого никто не видит.
Анна отвернулась и произнесла:
– Какую нелепость ты говоришь! Кого ты сегодня встретил в клубе?
– Твоего уважаемого отчима и Джона Шекспира. Джон говорит, что вряд ли Эмилия появится на балу, потому что опасается родить прямо в зале. У нее сильная воля. И если у нее родится мальчик, она собирается назвать его в мою честь Ричмондом.
Анна была рада, что разговор перешел на другую тему.
В тот вечер, когда состоялся бал, было довольно прохладно, хотя наличествовали все признаки приближающейся жары. Анна с удовольствием предоставила большую часть приготовлений Августе, вкладывавшей в них всю душу. Она превратила огромный зал в лесистую местность, на фоне молодых деревьев густела масса цветущих кустарников, так что стен вовсе не было видно. Ужин накрыли в самом большом зале, шампанское лилось рекой, и все гости были в приподнятом настроении, пользуясь всеми возможностями, которые предоставляли маскарадные костюмы, и совершая поступки, о которых потом долго будут судачить в городе.
Анна беспокойно расхаживала по залам. Гарри принял приглашение на бал, но она не знала, пришел ли он. Она была уверена, что маска не сможет скрыть его от нее, и время от времени думала, что узнала его, но понимала, что опять ошиблась.
Наконец ближе к полуночи она вышла в сад.
В темноте под лунным светом мерцал куст буйно цветущей магнолии. Ухали совы, и она слышала мягкое шуршание их крыльев, когда они взлетали с кокосовой пальмы. Мраморная скамья под пальмой была скрыта тенью, но, когда она приблизилась, эта тень оказалась Гарри.
Анна не сказала ни слова, но он мгновенно обнял ее, и их губы слились в поцелуе. Она снова как бы была на берегу реки в Фэрхеме, и все случившееся с тех пор казалось лишь сном.
– Дорогая моя, дорогая моя, – шептал он, усаживая ее рядом с собой на скамью и обнимая. – Я люблю тебя больше, чем прежде, – признался он. – Ни о чем больше не могу думать, только о тебе. Ты стала для меня еще дороже, чем раньше:
– Я тоже живу только для того, чтобы видеть тебя. Я бы пошла за тобой на край света.
– В такой вечер, как этот, и еще в домино и в маске, легко так говорить, – сказал он.
– У меня нет маски.
– Но к утру ты ее наденешь. Ты должна ее надеть, дорогая моя. Как иначе тебе жить?
– Не будем сейчас говорить об этом. Влюбленным вроде нас с тобой должно быть разрешено повернуть время вспять.
– Но ведь жизнь продолжается, – заметил Гарри. – Мы всегда были правдивы друг с другом, а постоянство так редко встречается.
Громкие звуки музыки в доме и неожиданно вырвавшийся поток света, почти достигавший пальмы, потревожил их. В сад спускались многочисленные гости. Возлюбленные поспешно отпрянули друг от друга.
Им было легко затеряться среди веселых гостей в маскарадных костюмах. Она слышала знакомые голоса, столкнулась со слегка покачивающимся полковником, разыскивающим ее мать. Она видела Эмилию и Джона Шекспиров. Они гуляли, держась за руки. Затем на веранде появилась Августа, которую легко было узнать по росту и величественной осанке.
Анна услышала голос Ричмонда – красивый и низкий, звучный и очень мужественный, казалось перекрывавший голоса всех остальных. Она больше не виделась с Гарри. В прорезях масок ей ни разу не встретились такие ярко-голубые глаза, как у него.
Танцы и веселье продолжались. Кое-кто укладывался спать в комнатах для гостей, но оркестр продолжал неутомимо играть и по-прежнему хлопали пробки в бутылках шампанского.
Ближе к утру гости стали разъезжаться, скрип колес многочисленных экипажей и пронзительные выкрики рикш продолжались до самого восхода солнца. На полу в залах валялись осколки разбитых бокалов, от увядших цветов исходил приторно тяжелый запах. Наконец Ричмонд, Анна и Августа остались одни, и начался новый день.
Ричмонд, усталый, но довольный успешным вечером, постарался немного вздремнуть. Анна никак не могла успокоиться. Она лежала в кровати, но думала только о Гарри, и сознание, что он находится так близко и что по-прежнему ее любит, доводило ее до такого исступления, что она готова была предпринять любые шаги, какими бы безрассудными они ни были, лишь бы обрести украденное у них счастье.
Как только Ричмонд заснул, она встала и отправилась к Батлерам. И удивилась, застав мать на кровати в будуаре.
– Полковник слегка подвыпил, а теперь отсыпается, – сказала миссис Батлер. – Какое превосходное шампанское подавал Ричмонд, и какой великолепный получился бал! Я никогда так не развлекалась, поскольку под прикрытием своей маски мне удалось кое-кому сказать правду. Но почему ты пришла? Надеюсь, ничего не случилось?
– Я безумно люблю Гарри Смита. Мы не можем жить друг без друга, – призналась Анна.
– Боже всемилостивый! Ты это серьезно! – воскликнула миссис Батлер.
– Серьезно, как никогда, – заявила Анна. – Знаю, ты меня не понимаешь, но моя любовь к Гарри убивает меня. Я обожаю его. Я все бы отдала ради него.
– Вздор! Ты не оставишь Ричмонда!
– Я сделаю ради Гарри все, что угодно.
– Ты откажешься от замечательного мужа, который тебя боготворит, и станешь любовницей человека, которого едва знаешь? Должно быть, ты сошла с ума!
– Я и не надеялась, что ты меня поймешь, – сказала Анна, подошла к окну и остановилась там, глядя в сад.
Мать встревожено и со странным выражением на лице посмотрела на нее, затем подошла, положила руку на руку Анны и тихо сказала:
– Я понимаю тебя, Анна. Я очень хорошо понимаю твои чувства, потому что пережила точно такое. Ты сейчас на таком же перепутье, как и я много лет назад, и стоишь перед самым трудным выбором, перед которым может оказаться лишь женщина.
Анна недоверчиво обернулась к матери:
– Ты?!
– Это не история со счастливым концом, – сказала миссис Батлер. – Я надеялась, что тебе никогда не придется ее узнать, но думаю, рассказ о ней поможет тебе.
Она опустилась на софу, Анна села рядом.
– Твой отец, Джек Бейчер, был таким же богатым, очаровательным и красивым, как Ричмонд, – сказала миссис Батлер. – Он занимал такую же должность – сборщика налогов с двадцати четырех районов. Мы были такими гордыми, такими весёлыми и счастливыми. Перед нами был открыт весь мир. Каждый раз, когда я гляжу на тебя, Анна, я вижу себя такой, какой была тогда. Послушай меня, моя милая. Мой муж мог подняться еще выше по служебной лестнице, но я погубила его. Муж, дом, дети – я все это бросила ради любви.
В голосе миссис Батлер прозвучали нотки, которых Анна прежде не слышала. Он стал резким и отчаявшимся, а лицо у нее, обычно такое оживленное, сейчас казалось постаревшим. Она едва узнавала мать.
– Значит, и ты любила, как я, – сказала Анна.
– Господи помилуй! – воскликнула миссис Батлер. – Я молюсь, чтобы ты никогда не испытала к Гарри такого чувства, как я к Кристи. – Она судорожно вздохнула.
– Но если ты так многим пожертвовала, значит, понимаешь, что я чувствую, и ты мне поможешь, – прошептала Анна.
Миссис Батлер положила руки на плечи Анне и испытующе посмотрела на нее.
– Ты считаешь Гарри красивым, благородным и смелым, такой он и есть, но подумала ли ты, во что превратится твоя жизнь, если ты оставишь Ричмонда? Когда пройдет первый порыв экстаза – а он обязательно пройдет, – будет ли Гарри стоить этого?
– А Кристи этого стоил? – спросила Анна.
– Кристи? Ты никогда не встречала человека, похожего на Кристи! – На лице матери появилось гордое выражение. – О, дорогая моя, как я могу рассказать тебе, каким он был? Он внушал восторг всем, кто его знал. Можешь поверить, когда он скончался, сипаи несли его тело на руках до самой могилы! Разве этого недостаточно? Они забыли про свои табу и несли моего возлюбленного до самой могилы и опустили его в землю. Они плакали, Анна. Офицеры и все остальные мужчины. Кристи был их отцом, их другом. А что до меня… Господи, какими словами я могу выразить свое горе? Я думала, моя жизнь закончилась.
