Текст книги "Эхо любви"
Автор книги: Одри Керлинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– А здесь очень приятные, приветливые люди, – сказала Анна.
– И как чудесно, что мы приехали в самое приятное время года, когда можно танцевать на балах, не опасаясь, что растаешь от зноя.
Они, не торопясь, спускались по широкой лестнице к своей матери, беседовавшей с миссис Ламберт и ее дочерью Джулией. С ними сестры уже познакомились, а также с миссис Шекспир, высокой элегантной молодой женщиной, к которой Анна сразу прониклась глубокой симпатией.
– Мы с моей сестрой Августой приехали сюда к брату в 1802 году, – рассказывала миссис Шекспир Анне. – Мальчику было всего шестнадцать лет, когда он уехал из дома, и он жестоко страдал от тоски по родине. У нас большая семья, и мы все слишком привязаны друг к другу, так что страдания одного родственника заставляют переживать всех остальных.
– Не думаю, что может быть что-либо более ужасное и мучительное, чем разлука, – с чувством ответила Анна. – Должно быть, для брата ваш приезд стал настоящим счастьем.
– Так оно и было. Кроме того, в то время мы были еще очень молоды, и нам вместе было очень весело, – сказала миссис Шекспир.
– Вы ведь, кажется, вышли замуж уже через год после приезда сюда, не так ли? – спросила миссис Ламберт, отлично зная ответ, поэтому, не дожидаясь его, продолжала: – А ваша сестра Августа до сих пор без мужа! О чем только думают эти мужчины?!
– Понятия не имею, миссис Ламберт, но думаю, не так-то просто уговорить ее расстаться с братом, – любезно ответила миссис Шекспир. – Видите ли, у нас шесть братьев, и думаю, далеко не каждый мужчина выдерживает сравнение с ними.
Миссис Ламберт собиралась что-то ответить, но ее опередила миссис Батлер, задав вопрос о Джордже, маленьком сынишке миссис Шекспир, которому было всего несколько месяцев. Разговор перешел на детей и на трудности ухода за ними в этом неустойчивом климате.
Анне понравились непринужденные манеры миссис Шекспир, и она упомянула об этом, когда та ушла.
– Она сразу показалась мне очень милой и приятной. Она такой теплый человек.
– Я всегда ее любила и люблю, – согласилась миссис Батлер. – Она вышла замуж по любви, что еще больше привлекает меня к ней. Джону Шекспиру было всего девятнадцать, и он был простым письмоводителем, а Эмилия имела возможность выбирать себе мужа из десятка поклонников! Я рада, что, наконец, у них появился ребенок, о котором они с мужем так долго мечтали!
– Эмилии, безусловно, повезло гораздо больше, чем ее сестре Августе, – сказала Джулия Ламберт. – Не хотелось бы мне оказаться на месте мисс Августы. Подумать только, быть незамужней в двадцать пять, да еще в Бенгалии!
– Неужели так страшно остаться незамужней? – спросила Анна.
– Страшно? Да это хуже смерти! – воскликнула Джулия. – Конечно, брат мог бы ей оказать в этом помощь, но мужчины думают только о своих удобствах, а уж мистеру Теккерею определенно не до нее.
– Совершенно верно! Мистер Теккерей считает себя весьма важной персоной, – с сарказмом произнесла миссис Ламберт. – Нужно очень постараться, чтобы получить приглашение от мистера Теккерея, а его костюмированные балы просто сказочны. Точь-в-точь «Тысяча и одна ночь»! – хмыкнула она.
– Полно, миссис Ламберт. Я уверена, что он вовсе не против знакомств, – сказала миссис Батлер.
– Что ж, возможно, – неохотно согласилась миссис Ламберт. – Пойдем, Джулия, нам пора.
– Я считаю Ламбертов просто ниже всякой критики! – после их ухода заявила Генриетта. – У них что ни слово, то обязательно какая-нибудь гнусность о людях.
– Видишь ли, дорогая, дело в том, что они слишком озабочены своими проблемами, – объяснила миссис Батлер. – Джулия здесь уже три года, а подходящего жениха для нее даже и на примете нет. Но достаточно! Видите, как легко стать злостной сплетницей?
– Только не тебе, дорогая мамочка! – сказала Анна. – Ты никогда не была злорадной.
– Надеюсь. Генриетта, кажется, сегодня я слышала в холле голос капитана Грэхема.
Генриетта вспыхнула и упрямо возразила:
– Не понимаю, мама, почему ты говоришь об этом именно мне.
Анна улыбнулась. Бедняжка Генриетта уверена, что не выйдет замуж по любви, и сейчас изо всех сил пытается делать вид, будто Аллан Грэхем ее совершенно не интересует.
Анна радовалась за сестру. Ей нравился капитан Грэхем, но в тот вечер, когда они катались на Эспланаде, и он ехал верхом рядом с их коляской и не отводил от Генриетты взгляда, она не в силах была не думать о Гарри, и глубокая боль терзала ее так же сильно, как всегда.
В ту ночь она проснулась от звука его голоса, явственно услышанного в тишине ночи, и встала, дрожа как в лихорадке. Ощущение его присутствия было слишком сильным, и она не в состоянии была поверить, что это всего лишь воображение. Напрягая слух, она услышала эхо его голоса, исчезающее вдали, и поняла, что голос звучал лишь у нее в голове.
– Я никогда не забуду тебя, Гарри! – вслух произнесла Анна. – Что бы ни случилось, и что бы ни уготовила мне судьба, ты будешь жить в моем сердце до последнего моего дня.
Спустя несколько недель Батлеров пригласили на светский раут одного из высокопоставленных руководителей компании. Был пик сезона, и прием был самым значительным, на котором Анне довелось побывать. По обе стороны роскошной лестницы, ведущей в гостиную, стояли в ряд слуги в белых одеждах, и, поднимаясь, Анна слышала звуки музыки. Массивные канделябры рассыпали яркие брызги света, а огромный мраморный холл заполняли сотни гостей. Анна еще никогда не видела такого количества цветов и канделябров; Горели тысячи свечей!
Не успели Батлеры появиться в просторном зале, как рядом оказалась Джулия Ламберт.
– Разве это не восхитительно? – сказала она, беря Анну под руку. – Здесь вся Калькутта! Вы когда-нибудь видели столько гостей?
– Кажется, вон там миссис Шекспир, – заметила Анна, не настроенная проводить вечер в обществе Джулии.
– Вы не ошиблись, это она. Для своего возраста она выглядит очень даже хорошо. Ей, по меньшей мере, двадцать восемь.
– Не думаю, что возраст женщины имеет какое-то значение, если она интересна и содержательна, – заметила Анна. – А рядом с ней мистер Шекспир?
– Нет, дорогая. Мистер Шекспир далеко не такой впечатляющий мужчина. Это ее брат, Ричмонд Теккерей, и совершенно бесполезно по нему вздыхать, потому что он закоренелый холостяк.
– Какое странное у вас обо мне мнение, мисс Ламберт. Я не намерена по кому-либо вздыхать, – сдержанно заметила Анна.
Джулия хмыкнула.
– Я всего-навсего по-дружески вас предупредила, что же в этом плохого? Он самый завидный жених в Калькутте, и все мамаши, желающие выдать замуж своих дочерей, буквально следуют за ним по пятам, но у его сестер ушки на макушке.
– Полагаю, он сам знает, что к чему, – сказала Анна. – Насколько я могу судить по внешности мистера Теккерея, вряд ли он способен подпасть под чье-либо влияние… Вам не кажется, что оркестр играет превосходно? Кажется, это Моцарт.
– Собственно, я не прислушивалась, – сказала Джулия и ушла, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Анна уже снова начала получать удовольствие от музыки, и полковник Батлер, довольный, что она выглядит такой умиротворенной, постарался найти ей место, где она могла бы видеть оркестрантов и слушать музыку. Вскоре рядом с ней присела миссис Шекспир. Видя, что Анна поглощена музыкой, она с улыбкой кивнула ей, но до окончания пьесы хранила молчание.
– Вы целиком ушли в музыку, мисс Бейчер, – улыбнувшись, сказала она.
– Моцарт способен унести человека далеко, но, признаться, мне не хотелось бы покидать этот зал, – ответила Анна. – Я очень рада вас видеть. Все время думала, что мы скоро встретимся снова.
– Сегодня со мной брат, и он очень хочет с вами познакомиться, – сказала миссис Шекспир. – Могу я представить его вам?
Анна задумалась. Такой значительный человек, как мистер Теккерей, ею заинтересовался? Вряд ли… Анна сочла слова миссис Шекспир обыкновенной любезностью. Однако с момента, как они познакомились, Ричмонд Теккерей заставил Анну чувствовать себя так, словно она была в зале единственной особой, достойной его внимания.
Джулия Ламберт нисколько не преувеличивала, назвав его впечатляющим. Он показался Анне чрезвычайно интересным, а мягкое выражение лица добавляло ему привлекательности. Высокий и темноволосый, с непринужденными манерами, он выделялся из толпы приглашенных.
Ричмонд Теккерей обратил внимание на увлеченность Анны музыкой и поинтересовался, кого из композиторов она больше всего ценит, и слышала ли она новую симфонию Бетховена, которая, по его мнению, превосходила все, что Бетховен сочинил прежде. Он сказал, что скоро, возможно, прибудут ноты, но, если не закончится эта треклятая война с Наполеоном, они в Калькутте скоро вообще лишатся всякой возможности наслаждаться произведениями культуры и искусства.
– Но вы, мисс Бейчер, во всяком случае, добрались сюда благополучно, и уже за это можно благодарить судьбу. Вас не преследовали французы по пути сюда?
– Мы не видели ни одного их судна, а сражаться нам приходилось только с тараканами, – улыбнулась Анна. – Мачта стояла крепко, и нам встречались исключительно дружеские суда.
– В таком случае вам повезло больше, чем мне. Наше судно получило опасную пробоину, и нам пришлось выбросить за борт все оружие, чтобы облегчить корабль, и откачивать воду. А поскольку вся команда напилась до чертиков, пассажиры буквально не отходили от помп.
– Какой ужас! Я просто не смогла бы ни с одной из них справиться! – воскликнула Анна.
Мистер Теккерей улыбнулся:
– Вы бы нас вдохновляли, мисс Бейчер. По правде говоря, я в жизни так не радовался, ступив на землю, и никогда не молился так страстно, как в тот раз, когда думал, что мы утонем. Вы не поверите, какие благочестивые обеты я принимал – и все их нарушил, стоило мне оказаться в безопасности. А вы исполняете свои обеты, мисс Бейчер?
– Некоторые да.
– Вы выглядите загадочной и… довольно грустной. Однако полагаю, вы способны проявить решительность, если возникнут для этого основания.
– Вы не ошибаетесь, мистер Теккерей, но сегодня у меня нет причин проявлять решительность. Мне даже не пришлось принимать решение развлекаться, поскольку я делаю это без усилий.
– Значит, вам понравилась Калькутта?
– Очень! Замечательно снова жить с мамой после долгой разлуки и повсюду встречать близких по духу людей.
Он выглядел задумчивым, и она гадала, не задела ли она его чем-либо. Затем вспомнила, что миссис Шекспир говорила о его тоске по дому, и поняла, что с ее стороны было бестактным дёлиться радостью от воссоединения с матерью.
Спустя пару минут он сказал:
– У меня было исключительно беззаботное и счастливое детство. В этом плане мне повезло. У нас очень большая и дружная семья, и иногда мне кажется, что этого счастья хватит на всю жизнь.
– Не сомневаюсь, мистер Теккерей, что вы будете счастливы всю свою жизнь.
– Хотелось бы так думать. Одно определенно – сегодняшний вечер станет самым приятным для меня событием.
– И для меня, – сказала Анна.
Она не кривила душой, чувствуя себя с мистером Теккереем совершенно непринужденно, и надеялась, что они станут друзьями. По дороге домой Анна думала о нем и продолжала думать, сидя перед зеркалом, когда горничная причесывала ее на ночь.
– Ты сегодня такая задумчивая, – обратила внимание Генриетта.
– Интересно, почему он не женат, – задумчиво обронила Анна.
– Кто?
– Ричмонд Теккерей.
Покачав головой, Генриетта отвернулась, чтобы скрыть улыбку. С тех далеких дней, когда Анна уехала с миссис Бейчер в Бат, где безмерно влюбилась в Гарри, она впервые проявила интерес к мужчине и к вопросу замужества.
Глава 4
– Чертовски прекрасная семья эти Теккереи. Глава семьи в свое время был настоящей легендой. Сделал состояние к двадцати шести годам и вернулся в Англию! Повезло парню, ничего не скажешь! А там женился на девице из семьи Уэбб – тоже отличное приобретение, должен сказать.
На следующий после приема день полковник Батлер продолжал говорить о Ричмонде Теккерее. Он полулежал на софе, а рядом на полу мальчуган лет четырех, явно метис, запускал волчок, вскрикивая от радости, когда тот, стремительно вращаясь, рассыпал искры.
– Не надо так возбуждаться, Эдди, – сказал ему полковник Батлер.
Мальчик, плод его последней незаконной связи, часто бывал в доме Батлеров, а миссис Батлер проявляла склонность баловать малыша.
– Не стоит его закармливать всякими сладостями, дорогая, – сетовал порой полковник. – Он и так упитанный, как поросенок, и не нужно так кудахтать над ним, а то ему туго придется, когда поедет учиться в Англию.
– Жалко его отсылать, – вздохнула миссис Батлер.
– Нисколько. Я обязан предоставить ему шанс.
Анна обменялась взглядами с Генриеттой. Оказывается, близкие отношения полковника с матерью Эдди продолжались вплоть до его женитьбы.
– Кажется, здесь так принято, – сказала Генриетта, когда они остались с Анной одни. – Я считала себя лишенной предрассудков, но просто не знаю, что бы сказала, узнай я, что мой муж продолжает содержать любовницу из местных.
– Думаю, я бы этого не перенесла, – призналась Анна.
Вместе с тем полковник Батлер ей нравился. Он обладал множеством замечательных качеств и, безусловно, обожал свою жену.
– Вот сбудем девиц с рук, дорогая, – говаривал он ей, – и заживем с тобой в свое удовольствие.
– Но когда девочки выйдут замуж, мне уже не придется заниматься сватовством, так что незачем будет посещать все эти балы и рауты, – возразила миссис Батлер.
– Вздор! Скоро сюда приедет Мария, и не успеешь ты оглянуться, как тебе придется подыскивать мужей для своих внучек. А кто это пожаловал к нам на роскошном белом скакуне?
Генриетта подбежала к окну, ожидая увидеть Аллана Грэхема, хотя отлично знала, что у него лошадь гнедой масти.
– О, да это мистер Теккерей! – удивленно воскликнула она.
– Мистер Теккерей? – переспросил полковник, садясь на софе. – Господи, твоя воля, чем мы заслужили такую честь? – Он перевел взгляд на Анну. – Ну вот, моя дорогая, Теккерей пожаловал, чтобы еще раз увидеть твои сверкающие глазки, и я не вправе винить его за это. Никогда не видел, чтобы он уделял столько внимания девицам, как вчера тебе.
– Но мы говорили с ним о самых обыкновенных вещах, – сказала Анна. – Должно быть, он нашел меня ужасно скучной.
– А тебе он показался скучным? – спросила миссис Батлер.
– Нет, нисколько, – улыбнулась Анна, и, когда доложили о Ричмонде Теккерее, он, войдя в гостиную, прежде всего бросил взгляд на Анну.
Сначала зашел разговор на общие темы, а затем к мистеру Теккерею подбежал Эдди и показал ему свой волчок. Анна была тронута, видя, какую ласку и заинтересованность проявил мистер Теккерей. Он усадил мальчика на колени, вместе с ним восхищался великолепной игрушкой и просил показать, как волчок вертится. Эдди был в восторге от оказанного ему внимания и, после того, как доставил гостю удовольствие, пару раз запустив волчок, уселся на полу на корточки у его ног и следил за ним обожающими глазами.
Вскоре появился Аллан Грэхем, и Генриетта стала с ним разговаривать, совершенно забыв о присутствующих. Пришли и другие визитеры. Ненадолго заглянул юный Джеймс Симмонс, и после его ухода Анна рассказала о его преданности матери и о его тоске по дому, свидетельницей которой она стала во время путешествия.
– Ему повезло, что вы подружились, – заметил мистер Теккерей. – Я очень хорошо понимаю, что именно он чувствовал. Может быть, я смогу ему помочь.
– О, я знаю, он был бы вам бесконечно благодарен, – с живостью сказала Анна. – Он мне нравится своей искренностью и благородством чувств. Я уверена, он вынесет испытание одиночеством, поскольку у него есть цель.
– Обычно одинокие молодые люди влюбляются, и на этом их проблемы заканчиваются, – усмехнулся мистер Теккерей.
– Да, если они женятся по любви. Надеюсь, вы не предполагаете, что Джеймс Симмонс станет утешаться случайными связями. В этом случае я бы в нем очень разочаровалась.
– Дорогая Анна, не может быть, чтобы вы говорили это серьезно.
– Но я говорю это совершенно серьезно!
Он улыбнулся:
– Простите меня, но вы еще так молоды!
– Не понимаю, какое отношение к возрасту человека имеют его нравственные принципы.
Он внимательно на неё посмотрел, затем сказал:
– Вы совершенно правы. Не могу не согласиться с вами.
Прибыли миссис Ламберт с Джулией и были поражены, увидев мистера Теккерея, сидящего рядом с Анной и поглощенного беседой. Он как раз перешел к цели своего визита и спросил, не хотела бы она принять от него в подарок какие-либо книги. Мол, он взял на себя смелость захватить с собой слугу со связкой книг, но, если чтение ее не интересует, проблема снята.
– О, попросите сейчас же принести книги! – воскликнула Анна. – Я хочу поскорее на них взглянуть.
– Дома у меня сотни книг, и вы можете брать и читать любую, – улыбнувшись, предложил мистер Теккерей.
Анна радостно обернулась к матери:
– Как это мило со стороны мистера Теккерея предложить мне свои книги, правда, мама? Я умираю от желания взглянуть на них.
Миссис Батлер засмеялась:
– Ну, теперь мы Анну просто потеряем, мистер Теккерей. Когда у нее в руках книга, она забывает обо всем остальном.
– В таком случае я заберу их, – сказал тот. – Не хотелось бы мне лишать вас ее общества из-за чтения.
Но миссис Батлер сделала знак, и в гостиную вошел слуга в белой с красным ливрее и в красном с золотом тюрбане. Он принес книги с золотым обрезом в обтянутых бархатом переплетах на шелковой подушке. Темнокожего слугу с белой как снег бородой звали Акбар, и, когда мистер Теккерей забирал у него книги, Анна обратила внимание, с какой преданностью тот смотрит на хозяина.
– Надеюсь, вы любите современных писателей, – осведомился мистер Теккерей.
– О да, когда у меня появляется возможность читать их!
Среди книг оказались два томика поэм Уильяма Вордсворта, два тома сочинений Вальтера Скотта и еще два сборника под названием «Английские барды и шотландский обозреватель».
– Я только что прочитал эти книги, – сказал мистер Теккерей. – Мне их прислал отец. Вам нравится поэзия?
– Я обожаю стихи! Больше всего на свете! Теперь меня никто не увидит, пока я все это не прочту.
– Надеюсь, что нет. Сегодня вечером я буду на Эспланаде, чтобы увидеть вас, и надеюсь, миссис Батлер вскоре пожалует вместе с вами ко мне с визитом.
– Уверена, она с удовольствием это сделает, – сказала Анна, а затем озадаченно спросила: – Но как вы узнали о том, что я люблю читать?
– Мне подсказала интуиция. Мужчины, к вашему сведению, не полностью ее лишены.
Знаки внимания со стороны Ричмонда Теккерея не могли не льстить. Миссис Батлер и Генриетта оказались им заинтригованы, и он стал главным предметом их разговоров.
– Но как ему удалось избежать женитьбы? – спрашивала миссис Батлер. – Ему двадцать восемь, и он провел в Индии уже двенадцать лет. Двенадцать лет, вы только подумайте! Это куда более чем достаточный срок, чтобы с кем-либо познакомиться.
– А может, у него двенадцать темнокожих наложниц. Впрочем, мы можем это узнать, если расспросим своих друзей, – сказала Генриетта.
– Надеюсь, ты не позволишь себе ничего подобного! – вспылила Анна. – Мы должны воспринимать его таким, каков он есть, не пытаясь узнать о его прошлом больше, чем он сам пожелает рассказать! Разве человек не имеет права на свои тайны?
– Любопытствующие всегда есть и будут, и среди них я самая любопытная, – смеясь, сказала Генриетта. – Мне страшно хочется узнать, что скрывается за взглядом бархатных глаз мистера Теккерея! Анна, я уверена, они вспыхнут, узнай он, как ты его защищаешь.
– Я защищаю только его право на частную жизнь, – с достоинством отвечала ей Анна. – А также свое и твое право, Генриетта.
– Ну вот, Анна нашла себе еще одного любимого конька и теперь не позволит нам беззлобно посудачить, – засмеялась миссис Батлер.
– Но я так же, как любой человек люблю суды да пересуды, если только злые языки не пытаются злословить о самых сокровенных для нас чувствах, – возразила Анна.
В своем негодовании она выглядела олицетворением благородства. В ней воскресла прежняя способность глубоко переживать. Как ни трудно в это было поверить, она выздоравливала. Она снова жила.
«Должно быть, это благодаря Индии, – думала Анна. – Страна очаровала меня».
Жизнь в Калькутте била ключом, что отвечало потребностям ее страстной натуры. Миссис Батлер радовалась выздоровлению Анны. Приезд дочерей в Индию оправдал больше надежд, чем она предполагала. Аллан Грэхем стал официальным женихом Генриетты, а это значило, что ее старшая дочь выйдет замуж всего через несколько месяцев после прибытия в Индию. Капитан Грэхем был не единственным обожателем Генриетты. Были и более состоятельные поклонники, но Генриетта выбрала его, и миссис Батлер чувствовала себя счастливой, поскольку была истовой сторонницей романтических чувств.
Редкостная красота Анны бросалась в глаза, где бы она ни появлялась, а свойственная ей задумчивость привлекала еще больше внимания. К тому же воспитание миссис Бейчер подготовило ее к роли жены значительной личности, каковым являлся Ричмонд Теккерей.
Он был служащим высокого ранга в Ост-Индской компании, одним из замечательнейших людей в Калькутте, а кроме того, обладал утонченным вкусом, совпадавшим со вкусами Анны. Его сестра Августа была хозяйкой у него в доме, и миссис Батлер беспокоилась, как та отнесется к его избраннице.
Они познакомились с Августой, когда мистер Теккерей пригласил их на прогулку на своем командирском катере. Среди приглашенных были мистер и миссис Шекспир и капитан Грэхем. Хозяйкой приема была Августа. Она оказалась такого же роста, как Анна, и выглядела очень милой со своим крупным ртом и приятным выражением лица. Казалось, она каждую минуту готова засмеяться, и сразу было видно, что она любит жизнь и совершенно лишена зависти.
Они поднимались вверх по течению реки до города Барракпура, местечка, с которым были связаны романтические воспоминания полковника и миссис Батлер, так как, поженившись, они сначала жили там. Берега, заросшие фруктовыми деревьями, пагоды с уходящими в воду ступенями лестниц, яркие цветы ошеломили Анну. В Барракпуре, где их принимали друзья Теккереев, к ним присоединился судья Джон Эллиот, человек в возрасте полковника Батлера. Когда его представили миссис Батлер, стало совершенно очевидно, что они уже знакомы, и не менее ясно, что ни тот, ни другая не жаждали возобновить знакомство. Но к Анне и Генриетте мистер Эллиот отнесся весьма сердечно.
– Я надеялся, что когда-нибудь увижу дочерей Джека Бейчера, – сказал он. – Мы с вашим отцом, дорогие Анна и Генриетта, были большими друзьями в давно прошедшие времена и частенько вместе проводили вечера. Я часто думал, что стало с его семьей.
Он интересовался их прошлым, знал о существовании мисс Бейчер и о Фэрхеме и спросил, по-прежнему ли стоят у подножия лестницы синие китайские вазы.
– Вы были в Фэрхеме? – удивилась Анна. – Кажется, вы знаете наше поместье в малейших подробностях.
– Ваш отец часто мне описывал его, – сказал мистер Эллиот. – Будь я художником, уверен, пару зарисовок я бы набросал.
В это время к ним подошла Эмилия Шекспир, и разговор на эту тему прекратился. Вечером они снова разместились на катере, и когда медленно скользили мимо берегов с пальмами, мимо храмов, освещенных пурпуром заходящего солнца, к ним приблизилась лодка с музыкантами на борту.
– Мой брат знает, что вы любите музыку, – заметила Августа Анне, – Я не должна была говорить вам о том, что он целыми днями подбирал музыку, которая понравилась бы вам.
– Боже милостивый! Не хотите ли вы сказать, что оркестр на лодке появился специально для моего удовольствия? – воскликнула Анна.
– Но так оно и есть! И я очень люблю музыку, так что мне она тоже доставит удовольствие, но не думаю, чтобы Ричмонд стал для меня приглашать оркестр, – сказала Августа. – Хотя должна добавить, что он очень любящий и внимательный брат.
– Чрезвычайно внимательный, если позволите вмешаться, – вставил мистер Эллиот. – Он создает Августе такую комфортабельную жизнь, что ее невозможно соблазнить покинуть крышу дома брата. С самого ее приезда я пытаюсь ее убедить сделать это, но тщетно.
– Я старая дева, Джон. Вы должны были давно это знать, – сказала Августа.
– И такой и умрете, если не прозреете.
– О, давайте не будем говорить о смерти, – засмеялась Августа. – Но я ценю свою свободу превыше всего, и меня никакими уговорами не заставят выйти замуж только лишь потому, что женщина считается почему-то несчастной, если она незамужняя.
– Когда Ричмонд женится, вы запоете по-иному, – хмыкнул мистер Эллиот. – Ведь может случиться так, что вам придется не по нраву его жена. Что тогда станете делать?
– Мне понравится его жена, и, надеюсь, я ей тоже, – отбила пас Августа. – Для меня будет огромным счастьем видеть его женатым.
Анна смотрела на речную гладь, по которой пробегала рябь. Все вокруг говорили о браках, редко затрагивая какие-либо иные темы. И она пришла к выводу, что на этой земле, где мужчин было намного больше, чем женщин, трудно остаться одинокой. Кроме того, средства ее семьи были весьма незначительными, а она не могла рассчитывать, что полковник Батлер будет обеспечивать ее всю жизнь, каким бы добрым и щедрым он ни являлся.
Анна посмотрела на сидящих рядышком Аллана и Генриетту, и ее глаза увлажнились. Дай Бог им счастья!
Слуги в белых одеждах налили всем вина. Гости ели, пили вино и смеялись, и когда полковник Батлер предложил спеть хором, все с радостью его поддержали. Уже стемнело, по небу плыла луна, и дворцы по берегам реки сияли в ее волшебном серебристом свете.
Сидя между Анной и Августой, Ричмонд Теккерей с наслаждением выводил мелодию своим красивым звучным голосом, придавая песне особенную выразительность.
– «Это был возлюбленный и его подружка, эй-о и эй нанни-но!» – пел он.
– «Весной, в единственное счастливое время года», – вторил ему полковник Батлер, поднимая соединенные руки Генриетты и Аллана.
Миссис Батлер рассмеялась. Керосиновые лампы бросали желтые отблески на ее красивое лицо.
– Какой очаровательный вечер, мистер Теккерей! – воскликнула она.
Ричмонд Теккерей, дирижировавший поющими, с шутливой важностью поклонился, и все зааплодировали.
«Какой он счастливый и беззаботный», – подумала Анна, взглянув на него.
Но он был серьезен, посматривая на нее с сосредоточенным выражением лица, которое ее несколько озадачило. Она перехватила его грустный взгляд, которого раньше у него не замечала. Причин для грусти могло быть очень много. Она знала, что он по-прежнему скучает по родине – но что-то подсказывало ей, что причина не только в этом. Может быть, он тоже любил и тоже утратил любимую?
В последующие дни она много размышляла над этим вопросом, но он ни словом, ни намеком не дал ей понять причину своей грусти.
В феврале Генриетта и Аллан поженились. Генриетта была безмерно счастлива и при каждой встрече с Анной изливала ей свою душу.
– Ты себе не представляешь, какое это блаженство жить собственным домом! – говорила она. – Честно говоря, я была вполне счастлива и у нас дома, даже очень. Но просыпаться каждое утро, зная, что можешь заниматься чем душе угодно, это просто счастье. Мы с Алланом рано завтракаем; а потом гуляем в саду, пока не станет слишком жарко, а потом я занимаюсь домашним хозяйством, заказываю на день меню, что при этом климате довольно сложное дело. Милая моя Анна, как бы я хотела, чтобы ты вышла замуж! Тебе кто-нибудь, нравится?
Миссис Батлер частенько поддерживала Генриетту.
– А как насчет мистера Теккерея? – спрашивала она. – Уверена, приободри ты его чуточку, он был бы твоим. Только подумай, дорогая, как тебе станут завидовать. И с Августой тоже не возникнет осложнений, Признаться, я этого опасалась, но она, по-моему, полюбила тебя.
– Она мне тоже очень нравится, – с улыбкой сказала Анна.
– Так в чем же дело?
Но Анна лишь улыбнулась и покачала головой. Ей нравился Ричмонд, и он не давал ей усомниться в том, что питает к ней немалый интерес. Каждый вечер он приезжал к ним на своем белом скакуне, и Анна прислушивалась к знакомому уже цокоту копыт с чувством, близким к волнению. Разговаривать с ним, великодушным, отзывчивым и таким веселым, ей было приятно и легко.
Но однажды вечером он появился более задумчивым и тихим, чем обычно. Было ясно, что его что-то беспокоит, и через некоторое время Анна спросила, что именно. Они сидели на веранде, выходящей в сад. Поблизости никого не было. Взяв ее за руку, Ричмонд сказал:
– Анна, ради вас я сделал бы все на свете!
– Вы уже и так сделали для меня слишком много, – тихо сказала она. – Вы не представляете себе, как я ценю вашу дружбу, и какое удовольствие доставляет мне читать с вами книги, обсуждать их, слушать музыку, танцевать с вами.
– И большего вы от меня не ожидаете?
– Как я могу?
– Если бы я сказал вам, как я люблю вас, вы могли бы думать обо мне не только как о друге?
Она затрепетала.
«Почему же он не скажет прямо, что любит, если это действительно так?» – подумала она и отдернула руку.
– Я вас расстроил, – огорченно заметил он. – Я так неловко выражаю свои чувства, но я в таком затруднительном положении, Анна. Могу я поговорить с вами снова, когда более ясно буду представлять свое будущее?
– Что бы вы ни сказали мне, Ричмонд, – после некоторой паузы сказала она, – надеюсь, мы всегда останемся друзьями.
– Я тоже на это надеюсь! – горячо заверил он ее. Он по-прежнему выглядел озабоченным, и Анна обрадовалась, когда на веранде появилась ее мать с Эдди, пребывавшим в возбужденном состоянии, поскольку отец подарил ему пони. Это был первый скакун малыша, и он больше ни о чем не мог говорить, только приставал ко всем, чтобы полюбовались на его замечательную лошадку.
– Полковник сетует, что я балую Эдди, но все как раз наоборот, – заметила миссис Батлер. – Мальчик просто не знает, что делать со всеми игрушками, которые дарит ему папочка.
– Мой папочка очень богатый! – важно сообщил Эдди.
– Ему поневоле приходится быть богатым с такой большой семьей, – засмеялась миссис Батлер.
Анна все еще поражалась добродушию матери и не переставала думать о том, как повела бы себя миссис Бейчер, доведись ей встретиться с незаконными детьми своего мужа.
На следующий день Ричмонд не появился у них дома, и вечером на Эспланаде его также не оказалось, но Анна встретила там Августу с мистером Элиотом и остановилась, чтобы осведомиться о нем. Августа показалась ей чуть более сдержанной, чем обычно.
– Последние дни Ричарду что-то нездоровится, – сказала она. – Думаю, он чересчур много работает.
– Передайте ему, пожалуйста, мои самые добрые пожелания, – сказала Анна. – Надеюсь, он скоро выздоровеет.
