Текст книги "Ради любви…"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Одри Хэсли
Ради любви…

1

– Ах, Сидни, как давно мы не гуляли с тобой по саду и не разговаривали по душам! Скажи, встретил ли ты уже хорошую девушку?

Сидни покосился на спутницу. Бедняжка даже не подозревает, что жить ей осталось всего ничего. Надо быть бессердечным идиотом, чтобы омрачить ее последние дни пребывания на земле, сказав: «Да, Эстер, я встретил чудесную девушку, которую люблю больше жизни! Тебя я тоже люблю, но как сестру». Нет, Сидни не мог причинить боль Эстер, ему было неловко, что он счастлив, в то время как она стоит у последней черты. И он, старательно улыбнувшись, заверил:

– Нет, что ты. У меня никого нет.

– Кроме меня, – торжествующе закончила Эстер.

Сердце Сидни болезненно сжалось, и он подумал: бедная девочка, я не могу отнять у тебя последнюю радость.

– Да, кроме тебя, – подтвердил Сидни, нежно целуя ее в щеку.

– Пойдем, пойдем скорее! – Эстер потянула его в дом, где отец Сидни и ее родители наслаждались десертом. – Мама, папа, мистер Спенсер! Сидни только что признался мне в любви! И мы решили немедленно объявить о нашей помолвке! Да, Сидни?

Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Родители Эстер и отец Сидни ошеломленно молчали, сам же Сидни был поражен не меньше. Однако взглянув в обращенное к нему личико Эстер, в ее светящиеся надеждой глаза, он решил, что пойдет на все, лишь бы сделать ее, пусть и ненадолго, счастливой. А Шерил… Шерил он сегодня же позвонит и все объяснит. Шерил умница, она все поймет правильно и одобрит его поступок.

Сидни нежно улыбнулся Эстер.

– Да, дорогая. Миссис и мистер Риверс, я прошу руки вашей дочери.

Дальнейшее происходило словно во сне. Сидни, обнимая Эстер за талию, принимал поздравления, что-то отвечал отцу, что-то говорил о свадьбе и о свадебном путешествии, что-то ласковое шептал на ухо сияющей от счастья Эстер. Из транса его вывел телефонный звонок. Звонил Чарлз, дядя Сидни и приятель мистера Риверса. Естественно, ему сообщили радостную новость, и Чарлз очень обрадовался, поскольку был не в курсе, что дни Эстер сочтены. В присутствии Эстер Сидни не мог сказать дядюшке, что до свадьбы невеста не доживет. Он решил сделать это позже, когда будет звонить Шерил.

Придя домой, Сидни первым делом бросился к телефону.

– Шерил, я должен кое-что сообщить тебе.

– А, ты имеешь в виду свою помолвку?! – воскликнула она с наигранным оживлением. – Мы все тут счастливы выпить шампанского, любезно выставленного твоим дядюшкой в честь столь радостного события.

– Боже милостивый, – простонал Сидни. – Шерил, я понятия не имел, что ты узнаешь все таким способом! Я…

– Поздравляю тебя! – со слезами в голосе выкрикнула Шерил и швырнула трубку.

Сидни все еще не верил, что судьба сыграла с ним злую шутку. Он решил немедленно ехать к Шерил и все объяснить ей.

Шерил поймет меня и простит, поймет и простит, как заклинание твердил он, на запредельной скорости гоня машину по ночному шоссе.

Сидни даже не догадывался, какой сюрприз ему уготован.

2

Все идет как надо, внушала себе Шерил Джонс, входя в приемную главного хирурга больницы. Утонченная изысканность ее облика померкла, поскольку события последних нескольких часов не прошли для Шерил даром. Впрочем, она ехала сюда в хорошей форме – огорченная, конечно, но не потерявшая самообладания. А вот теперь выдержка, кажется, начинает ей изменять.

Шерил подошла к окну – высокая, гибкая, в обманчиво простом шелковом платье шоколадного цвета, так удачно сочетавшимся с рыжеватыми, с золотым отливом волосами, эффектно сколотыми на макушке. Внешне оставаясь преуспевающей моделью – холодной, сдержанной, изысканно красивой – в душе она испытывала смятение по причине, которая привела ее сюда, в эту комфортабельную и дорогую больницу Веллингтона… Однажды она поклялась никогда не возвращаться в Веллингтон, хотя Новая Зеландия последние пять лет была ее домом.

Жила она в Гисборне, на востоке острова Северный, но здесь, на юге, где все было ей чуждо, где… Она резко оборвала эту мысль, заставив себя успокоиться и помнить только о том, что в Веллингтон ее привела крайняя нужда. Со своей бедой она решила обратиться не в местную больницу, а сюда, где Качество медицинского обслуживания, как ей казалось, гораздо выше, тем более что это было не только ее мнение… Зато теперь все должно закончиться хорошо.

– Шерил?

При звуке неповторимого голоса, назвавшего Шерил по имени, душа ее обмерла.

– Боже милостивый, ты?..

Глубокие обертоны такого знакомого голоса заставили ее кровь быстрее бежать в жилах. Нет, не может быть, сказала она себе, не в силах поверить в происходящее и чувствуя легкий озноб. Видно, я перенервничала гораздо сильнее, чем думала, и теперь сознание сыграло со мной эту чудовищно злую шутку!

Наконец Шерил обернулась, не в силах поверить, что момент, о котором она все эти шесть лет запрещала себе даже думать, настал… Да нет, быть этого не может!

Но, увы, как воплощение наихудших кошмаров, какие только можно представить, перед ней возник Сидни Спенсер, собственной персоной, и он шел прямо к ней.

– Увидев фамилию Джонс, я, естественно, заинтересовался. Но потом решил, что это просто совпадение.

И вновь бархатные обертоны этого голоса обволокли сознание Шерил каким-то необъяснимым туманом. Многословный протест готов был сорваться с ее языка, но она ограничилась лишь краткой репликой:

– К несчастью для нас обоих, это не совпадение.

Шерил была потрясена холодным спокойствием собственных слов, которых даже не готовила. Но, когда взгляды их пересеклись, воспоминания нахлынули с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Последняя надежда, что это ошибка, что она, зажмурившись и открыв глаза, увидит совсем другого человека, увы, оказалась тщетной. Это Сидни! Все та же манера держаться, которая всегда выделяла его из толпы, все та же неотразимая красота этих божественно изваянных черт…

– К несчастью? – В глазах Сидни на мгновение вспыхнула злость, что явно противоречило отрешенной холодности поведения. – Искренне надеюсь, что это не так.

Нет, подумала Шерил, пытаясь восстановить дыхание, нет, ничего не изменилось. Особенно эти жгуче-карие глаза с зелеными крапинками, которые, когда страсть овладевала Сидни, вмиг растворяли свои изумрудные вспышки в кипящем мраке, подобном мраку штормового моря. Она потрясла головой, пытаясь прогнать мысли и образы, навеянные прошлым.

– Боюсь, ты застал меня не в лучшие времена. – И вновь она удивилась неслыханному спокойствию собственных слов, возникшему неизвестно откуда, ведь в душе ее царило такое смятение, что Шерил с трудом удалось отвести взгляд от магнетически действующих на нее глаз Сидни. – Я жду консультанта.

– Знаю. Ведь я и есть этот консультант.

Шерил вдруг покачнулась, но Сидни успел подскочить и поддержать ее за плечи.

– Думаю, лучше тебе присесть.

Он провел ее к одному из кожаных кресел, стоявших у низкого столика в углу комнаты, усадил и сам уселся напротив.

Шерил глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но в душе ее царил сущий хаос, состоящий из смущения и протеста.

– Может, чего-нибудь выпьешь? Кофе или напиток покрепче?

– Нет, ничего не надо, – ответила она охрипшим вдруг голосом. – Единственное, чего я хочу, это выяснить, подтвердился ли диагноз доктора Лорда.

– Да, подтвердился. Исследования показали, что у твоего сына классический случай ущемления грыжи. Вся симптоматика просто как из учебника.

– И его будут оперировать?

Слова «у твоего сына» пробились в ее сознание и затопили его горечью. Есть ли у Сидни дети? Шерил не впервые задавалась этим вопросом. У него и у той женщины, имя которой навсегда останется для нее тайной…

– Да. Это необходимо, иначе может развиться перитонит. – Профессиональная будничность его тона помогла Шерил справиться со шквалом посторонних мыслей. – Но не беспокойся, я объясню все, в чем у тебя есть сомнения, отвечу на все вопросы, которые у тебя возникнут. – Видя, что Шерил отвернулась и молчит, он добавил: – Может, ты предпочитаешь обсудить предстоящую операцию с другим хирургом? Так я это легко устрою.

– Мне все равно, с кем говорить, – солгала Шерил. – Меня интересуют только факты.

Он кивнул и пустился в объяснения, стараясь не особенно загромождать свою речь медицинскими терминами.

Предмет разговора значил для Шерил больше самой жизни, а потому она подавила неприязнь к этому мужчине и внимательно выслушала его. Но какая-то часть ее сознания существовала отдельно, сосредоточившись исключительно на человеке, говорившем все эти слова.

Шерил видела, что прошедшие годы наложили на Сидни свой отпечаток. Некогда мягкие очертания молодого лица теперь стали четче, обрели жесткость. Красота двадцати шестилетнего мужчины в тридцать два стала мрачнее, а во взгляде иной раз мелькало нечто такое, от чего лицо казалось опустошенным.

А он тем временем закончил свою импровизированную лекцию и спросил:

– Осталось что-нибудь, что тебе хотелось бы узнать?

– Нет, кажется, ты полностью просветил меня в этом вопросе.

Хорошо еще, что, несмотря на сумбур в голове, ей все же удавалось находить нужные слова и отвечать осмысленно.

– Ну, если позже тебе понадобится что-то еще выяснить, пожалуйста, не стесняйся обращаться ко мне за разъяснениями.

– Весьма любезно с твоей стороны, – пробормотала Шерил. – Благодарю.

– Кажется, бабушка твоего сына сейчас с ним?

Озноб вновь пронзил Шерил. Господи, неужели все это действительно происходит с ней?

– Да.

– Хорошо, что она с вами.

– Не знаю, что бы я без нее делала, – ответила Шерил, гадая, видел ли он Сидди? И если да, то заметил ли…

– Обычно я обследую больного, а уж потом разговариваю с его родственниками. Но сегодня у меня был вызов по «скорой», я только что вернулся, – пояснил Сидни, будто отвечая на ее безмолвные вопросы. – Не успел даже переговорить с педиатром, который осматривал твоего малыша. Кстати, как его зовут?

– Сидди, – нехотя ответила Шерил.

Да, ее сына зовут Сидни. В некий безумный момент, в минуту отчаяния он был назван так в честь своего отца.

– Замечательное имя.

– Имя как имя, – отозвалась она, испугавшись настороженности, которая померещилась ей в его голосе.

– И сколько ему лет?

– Пять… будет пять.

Нет, ей не показалось. Сидни побледнел, а в его глазах промелькнуло нечто вроде ярости, которую она успела заметить и которой была потрясена до глубины души. Такая же ярость вспыхнула однажды в его глазах шесть лет назад, и воспоминание о том страшном моменте подошло так близко, что Шерил стало не по себе.

– Уверяю тебя, Шерил, здесь мальчик получит наилучшие лечение и уход.

– Не сомневаюсь, – без выражения пробормотала она.

Ее рассудок признал наконец, что все это не кошмар, а происходит на самом деле. Но осознание того, что она вновь должна довериться человеку, который однажды обошелся с ней невероятно жестоко, лишало ее остатков мужества.

– Ты сказала это как-то неуверенно. Послушай, Шерил, если тебе трудно со мной общаться, то, может, лучше…

– Мои трудности совсем не в этом, – вновь солгала она, перебив его. – Ты ведь все дьявольски хорошо знаешь, не так ли? И кто же усомнится в том, что ты прекрасный врач?

– Шерил, мы не должны… – Сидни замолчал, потому что зазвонил телефон и пришлось взять трубку. – Да, хорошо, да. И не помешало бы подать сюда кофе. Спасибо. – Положив трубку, он повернулся к Шерил. – Осталось взять у мальчика несколько анализов, так что его бабушка присоединится сейчас к тебе. – Он взглянул на часы. – Я могу задержаться, чтобы ответить и на ее вопросы, если таковые возникнут. Или ты предпочитаешь объяснить ей все сама?

– Нет, пожалуйста… Лучше, чтобы ты задержался, у нее наверняка будут вопросы, а я не смогу ответить доходчиво.

– Вот и хорошо. – Слабая тень улыбки коснулась губ Сидни. – Мы, врачи, высоко ценим доверие родственников, даже если причин для беспокойства почти никаких. Я понимаю, конечно, что как мать ты не можешь не волноваться, но…

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите.

Шерил подняла глаза и увидела женщину с подносом. А заметив у нее за спиной вторую фигуру, вскочила, бросилась к дверям и влетела в уютные и такие родные объятия.

– Леонора!

– Постарайся держать себя в руках, дорогая, – тревожно прошептала Леонора, явно располагавшая уже сведениями о сложившейся ситуации, затем повернулась к удивленному Сидни.

– Миссис Тампст? – неуверенно спросил он.

– Да, – подтвердила Леонора, освобождая Шерил из объятий и подходя к доктору. – Я только сейчас, несколько минут назад узнала имя владельца этой больницы.

Сидни слегка поклонился и протянул ей руку.

Пока они обменивались рукопожатиями, Шерил пыталась понять, почему Сидни так удивился появлению Леоноры. Вдову знаменитого художника здесь знали все. Хорошо было известно и об автокатастрофе, трагически прервавшей жизнь Джона Тампста и так же грубо и беспощадно уничтожившей двадцатилетнюю Ливию – единственного ребенка четы Тампст. Возможно, он считал, что оба родителя девушки мертвы, подумала Шерил. И вдруг ей стало понятно удивление Сидни: ведь он отождествил восставшую из мертвых с бабушкой Сидди.

– Шерил, с тобой все в порядке? – спросила Леонора, обернувшись.

Не в силах вымолвить и слова, Шерил кивнула и вдруг разразилась слезами.

– Мое присутствие вряд ли поможет вам успокоить ее, – деловито проговорил Сидни. – Но позвольте, миссис Тампст, заверить вас, как я заверил Шерил, что ваш… что малыш получит у нас наилучшее лечение и уход.

– Не сомневаюсь, – ответила Леонора, бросив на Шерил весьма обеспокоенный взгляд. – Кстати, я узнала, что первоначальный диагноз подтвердился. Это грыжа.

– Да, – сказал Сидни. – Позвольте мне вкратце повторить вам то, что я только что объяснил Шерил.

К тому времени, как он закончил говорить, Шерил удалось унять слезы, хотя ее смятение оставалось весьма заметным.

– Простите, – прошептала она, уткнувшись носом в платок, предложенный Леонорой. – Простите, я…

– Не стоит извиняться. – Леонора усадила Шерил в кресло и расположилась в соседнем. – Хорошенько выплакаться никогда никому еще не повредило.

– Как и чашка крепкого кофе, – добавил Сидни, берясь за поднос с тремя чашками черного ароматного напитка.

Передавая кофе Леоноре, он улыбнулся, и в этот момент она начала понимать, кто именно разбил сердце Шерил, заставив бедняжку страдать столько лет. Многое из того, что она знала о Сидни Спенсере, было известно ей понаслышке, этого нельзя не признать, но располагала Леонора и кое-какими фактами. Он имел аристократическое происхождение, что, кстати, и по манерам заметно. И Леонора, хотя никогда не говорила об этом с Шерил, в глубине души всегда чувствовала, какая пропасть лежит между этими двумя в смысле социального положения. Вспоминая, какой трогательной простушкой была юная Шерил шесть лет назад, Леонора понимала, что это не могло не сыграть определенной роли в том, что Сидни расстался с ней самым безжалостным образом.

И потом, вполне можно признать за факт одну из бесчисленных историй о разбитых им сердцах, про которую Леоноре было известно чуть не из первых рук. Но и это, конечно, она не считала возможным обсуждать с Шерил. И все же, когда Сидни улыбнулся, Леонора – испытывая угрызения совести – не могла не признать, как сильно меняет улыбка это красивое лицо. Что-то знакомое почудилось ей, и вдруг она вспомнила чистое личико Сидди во всей его детской невинности.

– Миссис Тампст, если у вас еще есть вопросы, – сказал Сидни, – то, пожалуйста, не стесняйтесь и спрашивайте.

– Нет, вопросов пока больше нет, – ответила она, вдруг опять устыдившись, что мирно беседует с человеком, сделавшим Шерил несчастной. И все же довольно бодро заметила: – Мы не сомневаемся, доктор, что Сидди попал в хорошие руки.

– Да, конечно, – согласилась с ней Шерил, осознав, что главное сейчас здоровье Сидди, а все остальное просто несущественно.

Каким-то шестым чувством Леонора угадывала состояние своей дорогой девочки, ставшей ей дочерью, и, встретившись с ней взглядом, увидела в нем такую боль, что сомневаться в своей догадке больше не могла.

– Я пригласил педиатра, чтобы осмотреть малыша, – сообщил Сидни. – Мы договорились встретиться до обеда, но мне пришлось срочно уехать по вызову. Вероятно, есть вещи, которые вы обе хотите обсудить, а мне надо осмотреть тяжелого больного. – Он слегка поклонился. – Я вернусь примерно через полчаса.

Как только дверь за ним закрылась, Леонора сразу же подошла к Шерил и взяла ее за руки.

– Дорогая, мне непереносима мысль, что тебе приходится иметь дело с этим человеком, но так уж сложились обстоятельства. – В голосе ее слышалась печаль. – Увы, теперь нам приходится думать только о благополучии Сидди.

– Сидди… – прошептала Шерил. – Бедный мой мальчик. Он храбрился из последних силенок…

Видя, что Шерил готова вновь заплакать, Леонора обняла ее за плечи.

– Дорогая, он все сделает как надо. Ты ведь и сама знаешь, так что перестань себя терзать.

Шерил кивнула, пытаясь успокоиться.

– Это единственное, что казалось мне сегодня реальным, а все остальное было просто бредом. – В голосе ее слышалось отчаяние. – Ох, Леонора, как только Сидни появился в этой комнате, я утратила способность нормально мыслить! И не потому, что была потрясена или смущена… Я вдруг потеряла контроль над тем, что приходит мне в голову, и над тем, что я говорю…

– Шерил, послушай меня! – резко прервала ее Леонора. – Ты просто перенервничала! Еще вчера у тебя не было никаких причин для беспокойства, а сегодня ты примчалась сюда в карете «скорой помощи», мало того, неожиданно столкнулась с отцом своего больного ребенка… Разве всего этого недостаточно, чтобы довести человека до умоисступления?

– Ты права. – Шерил вздохнула. – У меня от всего этого просто голова идет кругом, и потребуется какое-то время, чтобы хоть немного прийти в себя.

– Боюсь, времени на это у тебя не будет, – тихо сказала Леонора, и в глазах ее мелькнула тревога. – Судя по тому, что Сидни называет Сидди просто «малышом», у тебя не было случая сказать ему правду.

– Я и не собираюсь этого делать! – взорвалась Шерил, чувствуя, как рушится весь ее мир.

– Дорогая, что ты такое говоришь? Да ему достаточно узнать, сколько лет Сидди…

– Нет! Не достаточно! Он уже знает, сколько лет! – в отчаянии воскликнула Шерил. – Леонора, неужели ты не понимаешь? У него наверняка есть жена и дети… Да он просто не хочет ничего знать!

– Господи, спаси и помилуй! Все это превращается в форменный кошмар, – простонала Леонора. – Дорогая, за все эти годы мы ни разу с тобой толком не поговорили о Сидни, что, как я теперь вижу, было просто глупо. Иначе ты бы знала, что нет у него никакой жены и детей!

Шерил взглянула на нее с явным недоверием.

– Мне бы еще четыре года назад сказать тебе, что он тогда так и не женился, – с грустью продолжала почтенная женщина, – но на его имя было наложено негласное табу, вот ты и жила в неведении и в заблуждении.

Шерил старалась собраться с мыслями, что плохо ей удавалось.

– Четыре года назад? – наконец переспросила она. – Но с тех пор он мог жениться.

Леонора покачала головой и деревянным голосом сообщила:

– Его невеста умерла через два месяца после их обручения.

– Боже, какое несчастье!.. – в ужасе прошептала Шерил и, помолчав, не очень уверенно добавила: – Но с тех пор много воды утекло. Такой человек, как Сидни, вполне мог найти другую женщину.

Леонора фыркнула.

– Ох, найти-то ему не штука, хоть с дюжину других женщин, верно. Но что с того? Побросать их потом, чтобы усеять разбитыми сердцами весь свой путь до Южной Америки?

– Леонора, откуда тебе все это известно?! – воскликнула Шерил, потрясенная не столько смыслом сказанного, сколько тем, от кого именно ей пришлось это услышать.

– Ну, ты ведь прекрасно знаешь, как я отношусь к слухам и сплетням, – вздохнула Леонора. – Но подчас их столько, что поневоле задумаешься… Я даже радовалась, что ты часто бываешь в отъезде и до тебя все это не доходит. Тут ведь кое-что даже в прессу попало. – Она замолчала и какое-то время сидела, покачивая головой. – Уж не знаю, что там случилось с его невестой, но, видно, перенес он это тяжело. Потому, наверное, и обходился скверно с другими женщинами.

– Возможно, он просто искал ту, которая могла бы заменить ему потерю… – рассеянно пробормотала Шерил.

– Может, и так, – мрачно согласилась Леонора. – Но то, что Сидни не был женат, факт.

– Ох, Леонора, я столько раз думала о том, что у Сидди наверняка есть сводные братья и сестры, о которых он никогда не узнает… Сама мысль об этом разрывала мне сердце.

– Бедная моя девочка, – вздохнула Леонора. – Но нам-то с тобой точно известно, что один сын у Сидни все-таки есть, и ты не можешь отрицать, что он имеет право знать об этом.

– Нет у него никаких отцовских прав, – отрезала Шерил. – Он потерял их задолго до того, как Сидди появился на свет!

– Нет, детка, ты не права, ведь у него не было выбора, не было возможности признать ребенка или отказаться от него. Он же просто не знал о его существовании. И вообще, как бы там ни было, но Сидди его плоть и кровь, – стояла на своем Леонора. – Сама подумай: что, если ему придется оперировать собственного сына, даже не зная об этом?

Шерил покачала головой.

– Ну нет, Леонора, этого я не допущу. Я… я не могу допустить подобное.

– Конечно, не можешь, родная, конечно. Но ты… – Леонора не договорила, нахмурясь. – Мне послышалось или ты действительно сказала, что он знает, сколько лет Сидди?

Шерил кивнула, сердце ее болезненно сжалось. Она никогда никому не рассказывала об унижении, пережитом ею в ту злосчастную ночь шесть лет назад. Знал об этом только Мартин Картрайт, который оказался свидетелем несчастья Шерил и в тот тяжкий момент дружески поддержал ее. Сидни, как видно, полагал, что бабушкой Сидди должна быть мать Мартина, вот почему так удивился, увидев, что в этой роли выступает Леонора.

– Но не мог же он не подумать…

– Ох, Леонора, мог! Еще как мог. Но будем справедливы к нему, он проигнорировал это лишь потому, что я позволила. В последний раз, когда я видела Сидни, все так чудовищно запуталось… Я хотела причинить ему боль, а потому позволила поверить, что неверна ему. Думаю, он был только рад принять мою ложь за чистую монету.

– Ты была так молода, так уязвима, – с грустью прошептала Леонора, и глаза ее наполнились слезами.

– А посмотри на меня теперь! – бодро сказала Шерил.

– Да, детка, теперь ты совсем другая, – с гордостью подтвердила Леонора. – Иногда мне кажется, что ты не вполне способна оценить, чего тебе удалось добиться. Ты звезда международного класса, ты… И нечего, моя девочка, таращиться на меня, будто я говорю невесть что. Многие ли в двадцать пять лет способны сделать такую блистательную карьеру, как ты?

– Но мне платят просто смешные деньги, – улыбнулась Шерил. – Вот уж, действительно, удача!

– Да, ты заслуживаешь гораздо больше удачи. – Леонора вздохнула и сменила тему: – Дорогая, мне не хотелось бы сегодня возвращаться в Гисборн и оставлять вас с Сидди, но это, увы, необходимо. Завтра я собиралась навести в галерее порядок.

– Послушай, Лайза прекрасно там за всем присмотрит, а ты нужна здесь. Давай делать, как решили. Приезжай после обеда, как только сможешь.

– Но…

– Послушай, если бы с Сидди было что-то более серьезное, ты бы вообще не вылезала отсюда. А теперь я прошу тебя переменить планы из-за меня, ведь я в этом нуждаюсь.

– Конечно, дорогая, тебе не придется просить меня дважды! – воскликнула Леонора, бросая на Шерил тревожный взгляд. – И еще… Ты сама знаешь, что и как тебе делать, но пойми, могу ли я не беспокоиться, хватит ли у тебя на это сил?

– Не тревожься, Леонора, я все сделаю как надо, – заверила Шерил, хотя при одной мысли о необходимости сообщить Сидни об его отцовстве у нее сжалось сердце.

– Ну, мы еще вернемся к этому разговору. Но вот что нам действительно надо сделать в первую очередь, это побеспокоиться о…

Тут дверь открылась и вошел Сидни.

– Только что поговорил с педиатром, – заговорил он с порога. – А к Сидди заходить не стал, малыш уже заснул, и мне не хотелось на ночь глядя его беспокоить. Да, кстати, хотелось бы знать ваши планы на то время, пока Сидди будет находиться здесь.

– Я сейчас еду в Гисборн, – ответила Леонора. – А завтра, как только смогу, вернусь сюда. Шерил, конечно, останется с малышом. Надо только подыскать ей подходящий отель поближе к больнице.

– Вам совсем не обязательно мотаться туда-сюда по острову, впрочем, как и Шерил останавливаться в отеле, – твердо сказал Сидни. – Мой дом в полном вашем распоряжении, вы можете жить в нем столько, сколько понадобится.

– Благодарю за предложение, – ответила Леонора. – Я бы с удовольствием им воспользовалась, но мне действительно утром надо быть в галерее.

– Для Шерил мое предложение остается в силе. – Сидни взглянул на молодую женщину, ожидая ее реакции, но Шерил, похоже, ничего не слышала, полностью погрузившись в себя. Тогда он вновь обратился к Леоноре: – Мой дом к больнице гораздо ближе, чем гостиница.

Леонора коснулась руки Шерил.

– Думаю, дорогая, это вполне приемлемый вариант. – Не дождавшись ответа, Леонора обратилась к Сидни: – Знаете, она измотана… Премного благодарна за предложение и от имени Шерил принимаю его. Надеюсь, это не стеснит вас?

– Ничуть, миссис Тампст. Наверное, вы обе хотите есть?

Сидни с чисто профессиональной озабоченностью кивнул на безмолвную фигурку, скрючившуюся в кресле.

Леонора посмотрела на часы и заявила:

– Мне пора ехать. Но Шерил, вероятно, не помешало бы немного перекусить, ведь она весь день ничего не ела… Шерил, детка, как ты себя чувствуешь?

Шерил очнулась от глубокой задумчивости, встряхнула головой и тоже встала. Не то чтобы она совершенно не воспринимала происходящее – просто находилась в каком-то трансе.

– Простите, я задумалась. – Она заставила себя улыбнуться встревоженной Леоноре. – Наверное, переволновалась. А голод в таком состоянии не лучший помощник. – Она колебалась, чувствуя себя совершенно потерянной, да и собственные слова казались ей чужими. – Но сначала… сначала я загляну к Сидди и пожелаю ему спокойной ночи.

– Хорошо, – деловито сказал Сидни. – А я тем временем кое о чем посоветуюсь с миссис Тампст. Мы будем ждать тебя в фойе.

Направляясь к детскому отделению, Шерил вскользь подумала: интересно, о чем это Сидни собрался советоваться с Леонорой?

Возле кроватки сына мир и порядок в ее сознании восстановился. Сдерживая дикое желание взять сонное тельце на руки и прижать к груди, она склонилась над ребенком и легонько коснулась губами теплой шейки.

Это совершенное создание принадлежало только ей, вот причина, по которой – если бы можно было повернуть время вспять – Шерил сделала бы все, лишь бы избежать вторжение в их жизнь Сидни Спенсера.

С того момента как Шерил почувствовала в себе зародившуюся жизнь, возникла в ее сердце и новая любовь, которая поддерживала и надежно защищала ее от всех горестей и напастей, как сама Шерил поддерживала и защищала растущую в ее чреве жизнь.

Теперь, в палате, вглядываясь при свете ночника в личико сына, она вновь увидела миниатюрную копию того, кого ненавидела так же сильно, как когда-то любила. Впервые заметив начавшее проявляться сходство, Шерил была потрясена, это застало ее врасплох, у нее даже перехватило дыхание, когда на личике малыша появилось вдруг знакомое выражение, а темные глаза с зелеными крапинками неожиданно воскресили горестные воспоминания, до того глубоко погребенные в сердце.

Но шло время, у Сидди начал развиваться характер. Даже когда малыш капризничал, в нем не было ничего от безжалостной двуличности, обнаруженной Шерил в натуре его отца.

Некоторое время назад Шерил начала с тревогой ожидать законных вопросов ребенка об отце. Понятно, что когда этот момент настанет, придется трусливо изобрести какую-нибудь отговорку. Однако незадолго до своего последнего дня рождения Сидди весьма удивил ее, когда вместо ожидаемого вопроса об отце заявил, что ему очень хочется иметь маленького братика или сестренку. При воспоминании о том, как трогательно малыш заверял, что ему все равно, правда, все равно, кто это будет – мальчик или девочка, у Шерил перехватило горло. Она смотрела на сына, и глаза ее светились любовью.

Да, своей просьбой Сидди тогда поразил ее. И Шерил с легкой дрожью вспомнила шок, пережитый ею в те минуты, шок, вызванный ее собственной реакцией: на какой-то краткий миг она вдруг почувствовала примитивное, но оттого не менее сильное желание родить еще одного ребенка, что весьма испугало и смутило ее.

Перед тем как уйти, она бросила последний взгляд на малыша, и сердце ее переполнилось противоречивыми чувствами. Завтра еще один человек получит право взглянуть на Сидди как на сына… Но сегодня, сейчас малыш все еще принадлежит ей, и только ей.