Текст книги "И в горе и в радости"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

10

Линда на мгновение замерла в его объятиях, со вздохом принимая неизбежное. Ее не шокировало и не расстроило, что Роджер вслух подтвердил мимолетность их связи. Она всегда это знала. Но как трудно было примирить неизбежную реальность с тем, что их теперь связывало! Линда пережила нечто столь запредельное, столь прекрасное, что в ней, романтической дурочке, снова зародились глупые надежды. Она тяжело вздохнула, и Роджер поднял голову.

– Это вздохи удовлетворения, изнеможения или нечто иное? – поинтересовался он.

Она грустно улыбнулась и кончиками пальцев убрала прядь волос с его лба.

– А ты как думаешь? – спросила она.

– Не знаю, – задумчиво ответил Роджер. – Потому и спрашиваю.

Его слова взволновали Линду, вызвав нервный смешок. Ей хотелось признаться, как сильно она его любит и как хочет, чтобы он навсегда вошел в ее жизнь. Но если им и предстоит быть вместе, лишь до утра, что ж, она не станет портить это недолгое свидание.

– Кажется, все сразу, – сказала она. – Мне хорошо, я устала… и очень разочарована, – последнее слово она произнесла слегка надув губы.

– Разочарована?

– Да. Мне тоже хочется, чтобы ты остался и любил меня вечно. Но если тебе нужно завтра возвращаться в Брисбен, ничего не поделаешь. У нас есть еще остаток сегодняшнего дня. Черт возьми, Роджер, я бы не откладывала это так надолго, если бы знала, что бывает такой фантастический секс. Наверное, это потому, что со мной такой фантастический мужчина, как ты. Ты потрясающий любовник!

Он неодобрительно посмотрел на нее. Линда не понимала, что она не так сказала. Он почти неслышно пробормотал что-то, затем резко отодвинулся. Она тяжело вздохнула, чувствуя себя опустошенной, не только телом, но и душой. Сердце ее сжалось, когда Роджер перекатился на другую сторону кровати, встал и направился в ванную.

Очевидно, она чем-то обидела его. Но чем?

Слушая доносившиеся из ванной звуки – шум воды, плеск, – она окончательно пала духом. Вода все лилась, и Линда начала хмуриться. Роджер распахнул дверь, стоя перед ней мокрый и обнаженный.

– Что такое? – спросила она. – Что я такого сделала? Почему ты сердишься на меня?

– Спрашивай, спрашивай, – проворчал он и, подойдя к ней, бесцеремонно поднял Линду с кровати. – Мы вместе искупаемся, Линда, и заодно поговорим.

– Поговорим? К чему слова? – У нее захватило дух от удивления.

– Да, любимая, поговорим, – сердито заметил он, занося ее в ванную. Его руки крепко сомкнулись вокруг ее бедер. – Ты что думаешь, мы будем заниматься любовью до бесконечности? Может, ты хочешь, чтобы я овладел тобой под душем, или на полу ванной, или перед зеркалом? Знаешь, зеркала придают сексу еще одно измерение!..

– Зачем ты… ты… – Она заколотила кулачками по его голым ягодицам. – Я хочу, чтобы ты…

Она взвизгнула, когда он с плеском бросил ее в горячую покрытую пеной ванну. Брызги полетели во все стороны, вода выплеснулась на пол и на стены.

– Ну и что ты хочешь мне сказать? – проворчал он, залезая в ванну. Он расположился подальше от Линды, скрестив на груди руки.

– Ты эгоист и ханжа, Роджер Ллойд! – заявила она, приподнимая голову в холодной ярости. – Тебе хорошо ты своего добился, а стоило мне раскрепоститься всего на один вечер, как ты смотришь на меня свысока.

– Правильно. Потому что ты – это не я. Ты моя милая Линда, и я хочу, чтобы ты такой оставалась.

– Вздор!

– Вздор?! – взревел он.

– Да, вздор! – повторила она так же громко, как и он, и презрительно усмехнулась. – Ты сделал все для того, чтобы притащить меня сюда и лишить невинности, а теперь, только потому, что мне это понравилось и я хочу еще, ты вдруг становишься таким чопорным. Что это? Совесть вдруг заговорила? Или ты просто боишься, что другой будет наслаждаться тем, что ты пробудил во мне? Тебе поэтому жаль уезжать в Брисбен?

– Не будешь ты спать с другими мужчинами. Никогда!

– Да ну? И как это ты меня удержишь?

– Женюсь на тебе!

Линда оцепенела. Ее поразило не только неожиданное заявление Роджера, но и то, как все в ней немедленно и яростно воспротивилось этой идее.

– С чего ты взял, что я когда-нибудь предполагала выйти за тебя?

– Потому что ты любишь меня! – заявил он, блеснув синими глазами.

Даже не сказал, что сам меня любит, – горько отметила Линда про себя. Да потому что он, и правда, меня не любит, зашептал ей внутренний голос. Его предложение – всего лишь способ избавиться от соперников. Он уже считает меня своей собственностью.

Линду взбесила столь бесцеремонная самонадеянность.

– Ты, должно быть, шутишь, Роджер, Да, я хотела, чтобы именно ты стал моим первым мужчиной. Но это не любовь!

– Откуда такая уверенность?

– Ну, даже если это форма любви, – что еще вопрос, – то не той, которая длится долго и уж конечно, не та любовь, которая служит прочной основой для брака.

– Это твое последнее слово? Последнее?

Ужас охватил Линду, едва она осознала, что делает. Человек, которого она любит, просит выйти за него замуж, а она отвергает его.

Но, собрав все свое мужество и здравомыслие, она ответила:

– На сегодня – последнее.

– А в будущем?

– Тебе решать, Роджер. Ты можешь попытаться завоевать мою любовь и дать мне возможность лучше узнать тебя. Уверена, если у тебя будет шанс, ты очень быстро сможешь превратить в настоящую любовь то, что я чувствую к тебе.

– Понимаю, – произнес он задумчиво.

– А сам-то ты любишь меня? – спросила она, затаив дыхание.

Их взгляды встретились. Его лицо потемнело.

– Не в моих правилах признаваться в любви женщинам, которые только что меня отвергли.

– Но я не отвергла тебя. Я только сказала, чтобы ты попытался завоевать меня, если действительно любишь. Твоя беда в том, Роджер, что все, что бы ты ни пожелал, ты получаешь на серебряном блюдечке. Не все так легко дается.

– Ты была сегодня весьма уступчива, – поддел он ее.

– Ты тоже, – парировала она, – пошел навстречу моему желанию.

Они смотрели друг на друга, и медленно, очень медленно губы Роджера изогнулись в улыбке.

– А ты превратилась в маленький крепкий орешек…

– Нет, Роджер, просто я повзрослела.

– Что тоже весьма приятно, – сказал он, поглядывая на ее грудь, не совсем скрытую пеной. Линду раздражало, что ее будоражит этот взгляд. Соски ее снова напряглись, она замерла, когда Роджер придвинулся к ней и скользкой от мыльной пены рукой обнял за шею, приближая ее губы к своим губам.

– Что… Ты понимаешь, что делаешь? – вымолвила она, презирая себя за свой дрожащий голос.

– В точности то, что ты велела. Пытаюсь завоевать тебя.

– Полагаешь, это наиболее верный способ?

– Черт возьми, Линда, в подобной ситуации человек использует все свои ограниченные возможности! Ты сама говорила, что я бесподобный любовник. И я тебе верю, потому что моя Линда не стала бы лгать. Она же сама честность и искренность.

Лаская ее шею, он постепенно сокращал небольшое расстояние, разделявшее их губы. Это был дразнящий, невыносимо мучительный и эффективный поцелуй. Линда откинула голову назад, и он сочувственно усмехнулся.

– Надеюсь, этот день окажется очень долгим. Я вижу, мне еще долго предстоит тебя завоевывать…

Линда лежала на своей стороне постели и смотрела, как равномерно вздымается грудь Роджера. Она тихо вздохнула. Свет, пробивавшийся сквозь зашторенное окно, говорил, что рассвет уже близок.

– Ладно, Роджер, – прошептала она, обращаясь к спящему. – Ты победил. Ясно одно, я не могу рисковать, позволив тебе сегодня уехать в Брисбен без меня. Не могу рисковать, потому что ты больше никогда не предложишь мне выйти замуж. Не могу рисковать, потому что мне, может быть, никогда не придется больше лежать так рядом с тобой.

Она снова вздохнула и повернулась на спину, полная опасений за свое будущее с этим человеком. Будет ли он верен ей? Разделит ли с ней во всем свою жизнь, как делили свою ее отец и мать?

Она хотела именно этого. Не пустой брак, как это принято в высшем обществе, где жена лишь немногим отличается от любовницы. Ей хотелось, чтобы у них были дети, чтобы муж каждый вечер приходил домой, а не мотался все время за границу в так называемые деловые поездки.

Линда с грустью признала, что всего этого у нее может никогда не быть, если она станет миссис Роджер Ллойд. Тот род брака, который он может ей предложить, скорее всего, окажется для нее адом. Но не стать женой Роджера значило бы приговорить себя к худшему.

Она закрыла глаза и представила свою жизнь без него. Без его рук, обнимающих ее, без его губ на своих губах, без его тела, сплетающегося с ее телом. Никогда не слышать эти чарующие обольстительные слова, которые он шептал ей. «Ты так прекрасна… я обожаю тебя… я всегда хотел тебя… всегда буду желать… я без ума от тебя…»

Каждый раз, когда они любили друг друга в этот долгий день и в эту долгую ночь, Роджер не знал усталости. Его бесконечно долгая любовная игра так сильно распаляла ее, что она готова была согласиться на все, чего бы он ни захотел. Линда гордо заявила, что не все достается так просто, что она вовсе не стремится к браку с ним. Какая чушь! Она уже была готова принять любые его условия, лишь бы не расставаться.

Телефон, зазвонивший у самой постели, испугал Линду. Кто бы это мог быть? Только Маделейн знала, что она здесь. Вечером Линда позвонила подруге, чтобы сообщить, что не будет ночевать дома. Маделейн, кажется, не слишком удивилась, хотя Линда почувствовала облегчение, узнав, что Маделейн сама собирается на свидание и у нее нет времени на лишние вопросы.

– Ответь, – пробурчал Роджер. – Может, отель горит.

Линда сняла трубку.

– Да? – почти шепотом произнесла она, и мгновенно лицо ее исказила гримаса страха.

– Это ты, Линда?

Дэн! Боже, это был Дэн! Линда прикрыла трубку рукой и застонала.

– Кто это? – тут же спросил Роджер, приподнимаясь на локте.

– Дэн. – Вот и все, что смогла она вымолвить.

Роджер тихо выругался. С трудом проглотив ком в горле, Линда убрала руку от трубки.

– Да, это я, – коротко сказала она.

– Господи, Линда, я поверить не мог, когда Маделейн сказала мне, где ты и с кем. Словами не передать, как я разочарован и как отвратителен мне Роджер.

Линду охватила паника. Маделейн никогда не сказала бы Дэну, где она и с кем, не будь это действительно необходимо. Особенно в такой ранний час.

– Прошу без нотаций, Дэн, – нетерпеливо сказала Линда. – Что случилось?

– У мамы сердечный приступ, – угрюмо произнес он.

У Линды внутри все оборвалось. У мамы сердечный приступ? Но ведь ей только сорок восемь. Этого не может быть!

– Она… Она не умерла, ведь нет? Господи, Дэн, не говори, что она умерла! – кричала она.

– Нет. Она не умерла. Но она в больнице. Отец сказал, что состояние тяжелое.

Линда залилась слезами, и Роджер взял трубку из ее трясущихся рук.

– Это Роджер, Дэн, – услышала она. – Линда слишком расстроена, чтобы говорить. Что произошло?

Линда все еще не могла поверить. Ее мать… может умереть. Что она будет делать, если мама умрет? Что будет делать Дэн? И папа? Господи Боже, папа не сможет с этим справиться. Не сейчас. Слишком рано это случилось. На сотню лет раньше!

– Ради всего святого, Дэн, говори как взрослый человек. Выкладывай все по порядку! – вдруг закричал Роджер. – Какое, черт возьми, имеет значение, что мы с Линдой спим вместе, когда ваша мать может умереть? Давай поднимай свою задницу, садись в машину и гони в больницу! Но не несись как дьявол! Мало будет радости от того, если ты свернешь свою шею о ближайшее дерево!

Линду удивили властные нотки в голосе Роджера. Обычно Роджер отступал в столкновениях с Дэном. Временами критические ситуации проявляют лучшее или худшее в людях. Совершенно очевидно, что Роджер проявлял свои лучшие качества.

– Нет, не трать время, не приезжай сюда за Линдой, – подытожил он тем же властным голосом. – Я сам привезу ее туда. А ты помалкивай о наших с ней отношениях, если не хочешь неприятностей. Если скажешь о нас, хоть одно бранное слово, я шкуру с тебя спущу. Ты и так вчера основательно испытывал нашу дружбу, и я больше не намерен такого терпеть!

Суровое выражение его лица растаяло, когда он взглянул на залитое слезами лицо Линды.

– Бедная моя, – сочувственно произнес Роджер, обнимая ее и нежно покачивая. – Я знаю, что значит для тебя твоя мать. Для всех вас. Она чудесная женщина.

Линду тронуло его сочувствие, и она постаралась удержаться от рыданий, с неохотой высвободившись из его успокаивающих объятий.

– Ты… ты, правда, отвезешь меня туда? – недоверчиво спросила она. – Разве тебе не надо возвращаться сегодня в Брисбен?

– Надо, но я не поеду. Как я могу оставить тебя в такой момент? Я нужен тебе, Линда.

Ее глаза снова наполнились слезами.

– Да… да… Роджер, я…

– Нет, – сказал он. – Больше ничего не говори. Сейчас неподходящее время. Твои нервы слишком напряжены, и, возможно, ты ощущаешь то, чего нет на самом деле. Теперь вставай, любимая, прими душ, а я закажу завтрак. Полагаю, ты захочешь по дороге заскочить домой, чтобы захватить что-нибудь из одежды. Так что поторопись. Время не терпит.

Последнее замечание Роджера снова вернуло мысли Линды к матери. А вдруг она умирает там, в больнице. Мысль о том, что она может больше никогда не увидеть маму, вытолкнула Линду из постели и заставила устремиться в ванную.

Меньше чем через час она уже входила в свою квартиру. Часы в гостиной показывали двадцать пять минут седьмого.

– Это ты, Линда? – крикнула Маделейн из спальни.

– Да, это я.

Появилась Маделейн в ночной рубашке, крайне встревоженная.

– Надеюсь, ты на меня не в обиде? – спросила она. – Я не хотела говорить твоему брату, где ты, но мне пришлось это сделать, когда он рассказал о том, что случилось.

– Ты правильно поступила.

– Где Роджер?

– Ждет в машине. Он собирается отвезти меня к маме.

– Полагаю, сейчас не время спрашивать, как там у вас прошло?

– Не время, – резко ответила Линда.

Маделейн кивнула.

– Может, тебе что-нибудь нужно? Чашку кофе или еще что?

– Нет, ничего, спасибо.

– Надеюсь, твоя мама выкарабкается, – сказала Маделейн, суетясь вокруг Линды, пока та переодевалась в белые шорты и черно-белый топ в полоску.

– Я тоже, – ответила Линда, надевая черные босоножки.

– Она всегда так мило говорила со мной по телефону.

– Да.

– Вот моя мама – настоящая стерва, а я ее все равно люблю.

У Линды задрожал подбородок. Маделейн подошла к подруге и обняла за плечи.

– Все обойдется, дорогая, – прошептала она. – Я верю, что все обойдется.

Линда зарыдала. Через десять минут она снова сидела в машине Роджера, и они мчались на север.

11

– Чем именно ты занимаешься, Роджер?

Он быстро взглянул на Линду. Они уже почти час ехали в молчании, лишь какая-то маловыразительная музыка звучала по радио.

– Совсем не обязательно заводить светскую беседу, – сухо сказал он, снова переводя взгляд на дорогу.

– Но я действительно хочу знать. Дэн говорил, что ты работаешь в экспортном отделе «Ллойд Индастриз». Но в чем выражается твоя работа?

Он снова посмотрел на нее.

– Так ты не знаешь?

– Что не знаю?

– Уже год как я лично возглавляю компанию. Я управляющий директор.

– Я не знала. – Линда удивленно подняла брови. – Я считала, эту должность занимает твой отец.

– Занимал. Теоретически. К несчастью, он был не слишком умелым руководителем, и это стало сказываться на делах фирмы. К тому же он предпочитал жить в Сиднее, а главный офис расположен в Брисбене. Но во всем этом виновата моя мать. Она отказалась жить в Брисбене, и отец пошел ей навстречу. К тому времени, когда я вступил в должность, такое небрежение плюс недавний экономический спад поставили некоторые наши подразделения в тяжелое положение. Мне посчастливилось изменить ситуацию, и сейчас мы можем извлекать преимущества из экономического роста.

На Линду это произвело впечатление.

– А как ты занял эту должность, Роджер? Уговорил отца пораньше уйти в отставку?

– Нет. Он умер. – У Линды перехватило дыхание. – Об этом писали в газетах, – добавил он. – В разделе «Бизнес».

– Я не часто читаю этот раздел, – пробормотала она.

– Я не предполагал, что ты не знаешь. Дэн знал, потому что звонил мне иногда. Я думал, он тебе говорил.

– Нет. Он даже словечком не обмолвился. Боже мой, Роджер, прости меня за бестактность. Из-за чего он умер? Он болел? – Линда помнила высокого красивого мужчину на свадьбе Роджера. Тогда ей показалось, что ему слегка за пятьдесят, хотя, вероятно, он был старше.

– Да. Тяжело болел. У него обнаружили рак поджелудочной железы. Врачи ничего не смогли сделать. Он умер меньше чем через три месяца после того, как ему поставили диагноз.

– Как это для всех вас было ужасно. Твоя несчастная мать была, наверно, просто опустошена.

– Не то слово! – усмехнулся он. – Она переживала так сильно, что отправилась в кругосветное путешествие, чтобы прийти в себя. На следующий день после похорон. В прошлом месяце она стала миссис Гордон Локхарт. На мое счастье, мистер Локхарт живет в Америке и неспособен путешествовать из-за редкого заболевания крови. Осмелюсь предположить, что в следующий раз увижу свою дражайшую мамочку на похоронах моего нового отчима. А может, и нет, – саркастически добавил он. – Если я на пару минут опоздаю, то разминусь с ней. Она уже уедет.

Линда хотела было сказать что-нибудь в защиту его матери, что-нибудь успокоительно банальное, но решила все, же промолчать. Ей не нравилась эта женщинами она ни на йоту не винила Роджера за те чувства, которые он питал к матери. Как мать та была холодна и равнодушна, как жена несчастна. Красивая, но бессердечная стерва, выше всего в жизни ставившая деньги и социальное положение;

– Понимаю, – только и сказала Линда. Роджер снова проницательно посмотрел на нее.

– Да, должно быть, ты понимаешь, – сказал он с восхищением. – Любая другая ляпнула бы какую-нибудь сочувственную глупость, не заботясь о смысле. Но не ты, Линда. Ты дочь своей матери. Прямое продолжение. Ты не представляешь, как высоко я ценю искренность отношений. С тобой мужчина всегда будет знать, как ему вести себя. Не, будет ни обманов. Ни лжи. Ни пустой болтовни.

На душе у нее потеплело от его слов, и все же она испытывала беспокойство. Она хотела того же от Роджера. Ни обманов. Ни лжи. Ни пустой болтовни. Никогда!

– Тогда расскажи, чем ты сейчас занимаешься, Роджер, – настаивала она. – Опиши обычный день из жизни Роджера Ллойда. Или лучше типичную неделю.

Он грустно улыбнулся.

– Ага, кажется, Линда Уилсон, психолог и консультант, приступает к работе. Это что, профессиональный способ получше узнать пациента? Попросить его рассказать о себе. Может, притормозим, чтобы я лег на заднее сиденье, расслабился и вообразил, что это кушетка?

– А может, ты будешь вести машину, и отвечать на мои вопросы?

Он вздохнул.

– Тебе могут не понравиться ответы.

– Давай рискнем.

Ответы ей совсем не понравились. Они привели ее в смятение. Обычный распорядок дня Роджера Ллойда внушал ужас. Он работал по восемнадцать часов в сутки всю неделю, и ни на что другое времени почти не оставалось. Да и по уик-эндам он тоже работал, даже когда играл в гольф или посещал светские приемы. Это были скорее деловые, чем дружеские человеческие связи. Она начала понимать, почему брак Роджера пошел наперекосяк. И прямо сказала ему об этом.

– Да, но ты забыла, – возразил он, – что впервые годы своего брака я не занимал эту изматывающую должность. У меня было полно свободного времени, и я посвящал его жене. Первые два года Синди сопровождала меня во всех заграничных поездках.

Линда подавила укол пробудившейся ревности, чтобы сконцентрироваться на рассказе Роджера.

– К тому времени, когда умер отец, мой брак уже дал трещину. Синди отказывалась сопровождать меня. Она стала отказываться спать со мной. Она жила своей жизнью и шла своей дорогой.

– Я должна быть честной с тобой, Роджер, – с горечью сказала Линда. – Та жизнь, которую ты сейчас ведешь, не способствует семейному счастью, даже если твоя жена любит тебя.

– Это Линда-психолог говорит? Или Линда-женщина обдумывает предложение выйти замуж?

– Обе вместе.

– Итак, наше счастье не кажется тебе возможным, если я продолжу работу на посту управляющего директора крупной компании.

– Я… Я не вышла бы замуж за такого человека, – мужественно заявила Линда. Она говорила совершенно откровенно.

Роджер, должно быть, услышал в ее голосе убежденность, потому что сразу же насупился.

– А любовницей такого человека ты стала бы? – бесцеремонно спросил он, прищурившись.

Линда была смущена и разочарована. Ей следовало бы знать, что Роджер сделает именно такой ход. Все-таки он стремился к тому, чтобы она стала ему не столько любимой женой, сколько постоянной партнершей.

– Ну как? – настаивал он. – Согласилась бы?

– Да, пожалуй, – с грустью призналась она, отворачиваясь. Ей было слишком стыдно.

Ведь нередко любовницу привязывает к мужчине лишь страсть, меркантильный интерес, но не любовь. Это были бы не настоящие отношения. Роджер предлагал ей секс, и ничего больше. Любовь в его планы не входила.

И все же именно любовь к Роджеру лишала ее остатков гордости. Любовь, которая уже много лет не желала умирать. Любовь, которая смогла заставить ее изменить самой себе и тем ценностям, на которых она была воспитана. В машине воцарилась напряженная тишина.

Линда смотрела в окно. Летели мили. Лишь однажды они ненадолго остановились, чтобы перекусить. Роджер гнал и гнал, держа скорость на пределе возможного. Пейзаж постепенно приобретал бурые тона. Линда, наконец, сама увидела ту засуху, на которую целый год жаловался отец. Опытный фермер Клиффорд Уилсон зарабатывал достаточно денег, чтобы выучить своих детей в университете. Он знал, как защитить урожай от многих напастей, но мало что мог сделать, если не было дождей. К счастью, ферму Уилсонов с одной стороны омывала река, но сейчас от нее остался лишь жалкий ручеек.

Вряд ли отца сейчас волнует засуха, с тоской подумала Линда. В голове у него другие заботы. Те же, что и у нее.

– Отвезти тебя домой? – наконец прервал молчание Роджер, когда они въехали на главную улицу Даунса, совершенно пустынную в этот знойный воскресный декабрьский полдень. – Или рванем прямо в больницу?

– В больницу! Дома может никого не быть.

– Куда ехать?

Линда показала дорогу, и вскоре они подъехали к больничной автостоянке. Жара оглушила Линду, как только она открыла дверцу. К счастью, в больнице, как и в машине, работал кондиционер.

Это было современное здание, обновленное и расширенное всего два года назад – не столько потому, что город вырос, сколько из-за того, что приходилось обслуживать большую территорию. Государственная политика жесткой экономии привела к тому, что несколько небольших больниц и клиник в ближайших городках закрылись. Теперь больных направляли оттуда за сотни миль сюда, в Дауне.

– Бот машина Дэна, – заметила Линда, оглядев стоянку. – А вот папин грузовичок!

Она не знала, к добру это или к худу. Она приехала в больницу, потому что мать все еще в смертельной опасности? Или потому что ей лучше, и они могут поговорить с ней? Как бы то ни было, похоже на то, что Рут жива. Линда отчаянно надеялась на это.

Роджер положил ей руку на плечо, когда она открывала тяжелую стеклянную дверь в зал для посетителей.

– Мама твоя – боец – успокаивающе говорил он. – С ней все будет хорошо.

Но Линда волновалась. Даже если мать выкарабкается, с ее здоровьем могут возникнуть новые проблемы. Врач еще много лет назад рекомендовал ей сбросить вес из-за повышенного давления. Но Рут так и не смогла отказаться от своей любимой жирной пищи.

Линда не сомневалась, что как раз это не обеспечило матери болезнь сердца. Kроме того, она была уверена, что даже если бы ей приказали перейти на диету с низким содержанием жира, Рут не последовала бы совету врачей.

– Миссис Рут Уилсон, – повторяла Линда дрожащим голосом, обращаясь к женщине в приемном покое. – У нее сердечный приступ. Я ее дочь.

– Ах, да. Недавно здесь были ваш брат и отец. – Женщина улыбнулась, и это придало Линде уверенности. – Миссис Уилсон уже перевели из реанимации в общее отделение. Думаю, вы можете считать это хорошей новостью. Она в блоке «С», десятая палата. Поднимитесь на лифте на третий этаж.

Линда чуть не разрыдалась от облегчения. Каким-то образом она сдержалась, почти проглотив свое «спасибо». Смахивая слезы, она поспешила к лифтам.

Когда Линда вошла, мать спала. Серое лицо выделялось на белой больничной постели. Отец сидел рядом, держа Рут за руку. Дэн стоял у окна небольшой одноместной палаты и смотрел на увядшие деревья. Мужчины оглянулись. Взгляд отца просветлел, Дэн же посмотрел на сестру с упреком.

– Линда приехала, – взволнованно шепнул Клиффорд Уилсон жене.

Рут открыл глаза.

– Линда, – слабо выдохнула она таким безжизненным голосом, что в Линде все перевернулось. Когда мать протянула к ней руки, она не могла больше сдерживать слезы и бросилась в ее объятия.

– Ну, Линда, девочка моя, – прошептала мать, поглаживая дочь по волосам. – Я в порядке. Чтобы уморить меня, требуется кое-что посерьезнее, чем дурацкое сердцебиение.

– Сердцебиение, как же! – мягко возразил муж. – Да ты была бы мертвее мертвого, не привези я тебя сюда так быстро.

– Твой папа, как всегда, преувеличивает опасность, Линда, – сказала Рут, простыней вытирая слезы с лица дочери. – Подумаешь, какой-то маленький тромб застрял ненадолго не там, где надо. Доктор говорит, что кардиограмма не показывает дальнейших опасных последствий.

– Доктор говорит еще, что, если она не возьмет себя в руки в том, что касается диеты, в следующий раз ее везение может кончиться.

– Диета, диета, диета, – вздохнула Рут. – Как проснусь, только и разговоров, что про диету. И кто только придумал это противное слово «диета».

– Лучше быть на диете, чем на кладбище, – проворчал Дэн. – Ради Бога, мама, тебе придется делать то, что предписал врач. Сидеть на диете – не значит голодать. Это значит просто по-другому питаться.

– А, вздор, – пренебрежительно сказала Рут.

– Так вот где Линда подцепила это словечко, – проворчал Роджер с порога комнаты.

Рут Уилсон впервые обратила на него свой взор.

– Ну, хвала Господу, если я не обманываюсь, это Роджер Ллойд там стоит! Линда скажи-ка мне, что я ошибаюсь.

– Хотела бы я, мама, но, боюсь, ты совершенно права. Это Роджер. Он приехал на день рождения Дэна в пятницу вечером и все еще был в Сиднее, когда пришло известие о твоей болезни. Он был так добр, что привез меня сюда.

Линда заметила, что мать удивила такая любезность Роджера.

– Ну-ну, – только и сказала Рут, но для всех, кто знал ее, это стоило целой речи. Она посмотрела на Роджера, потом на покрасневшую Линду и снова на Роджера.

– Это было чрезвычайно мило с твоей стороны, Роджер. Теперь иди сюда, и обними свою старую знакомую.

Роджер засмеялся и обнял ее.

– Здравствуйте, миссис Уилсон, – тепло приветствовал он ее. – Рад видеть, что вы не изменились.

– О тебе такого не скажешь, паренек. Ты выглядишь очень вымотанным. Что тебе нужно, так это хорошенько выспаться и глотнуть свежего деревенского воздуха. Почему бы тебе не остаться пока на ферме с папой?

– Я бы с радостью, миссис Уилсон, но у меня важное дело в Брисбене, которое нельзя отложить. Мне надо быть там завтра. Так что утром первым делом придется ехать в Сидней, и оттуда самолетом домой.

Линда раздумывала, сказать ли родителям о смерти отца Роджера, но решила, что сейчас это будет, вряд ли уместно.

– Жаль, – сказала Рут. – Вы, молодые, не знаете, как коротка жизнь. Не тратьте ее на дела, которые не сделают вас счастливее. И не откладывайте на потом то, что должны были сделать много лет назад…

Линда могла лишь догадываться, что имеет в виду мать, но решила, что слова обращены непосредственно к Роджеру.

– Удары вроде того, что мне довелось выдержать, заставляют иначе смотреть на жизнь, – продолжала Рут. – Поэтому мы с папой собираемся поехать в отпуск, который откладывали долгие годы. Верно, папа?

– Конечно, мать. Черт с ними, с расходами. И с превышением кредита.

В этот момент вошла пожилая медсестра с постным лицом. Бюст ее вздымался как капитанский мостик. Она велела всем посетителям уходить, положив конец разговорам об отпуске и о растраченных жизнях…

– Миссис Уилсон необходим покой, – твердо заявила медсестра, когда отец Линды запротестовал. – И вас это касается, мистер Уилсон. Вам тоже надо отдохнуть.

– Все равно собак и скотину надо кормить, – напомнила ему Рут. – Может, увидимся вечером? – сказала она, вопросительно глядя на медсестру в надежде, что та даст разрешение.

Один лишь этот жест говорил, как сердечный приступ подорвал обычную уверенность Рут в себе. Она никогда и ни у кого не спрашивала разрешения, если намеревалась что-нибудь сделать. Впрочем, подумала Линда, эта старая Горгона с любого спесь собьет.

– Полагаю, вечером вы сможете принять посетителей, – последовало неохотное разрешение. – Но только на час или около того.

Линде не хотелось прощаться так скоро. Но в словах о покое был смысл. Да и отец выглядел усталым. Просто разбитым. Похоже, с того момента, как с матерью случился приступ, он даже толком не ел. За ним самим нужно было присматривать.

В этот момент Линда решила не возвращаться завтра в Сидней вместе с Роджером. Она останется на ферме и немного побудет с отцом. Школа не развалится из-за недельной отлучки консультанта, особенно в это время года. Через две недели начинались каникулы, но многие старшеклассники уже разъехались.

Вероятно, на следующей неделе ей придется вернуться, чтобы привести дела в порядок. И, раз уж так жизнь оборачивается, возможно, даже придется подать заявление об уходе с работы. Она понимала, что ей предстоит перебраться в Брисбен, если она станет любовницей Роджера. Хотя жить в Брисбене Линде совсем не хотелось, теперь, после всего что произошло, эти соображения не имели никакого значения. Она поедет с Роджером куда бы он ни направился, чтобы быть рядом, насколько это возможно. Вот и все.

– Почему бы тебе не отвезти папу домой, Дэн? – предложила она брату, когда они шли по больничному коридору. – Мы с Роджером купим что-нибудь поесть и приедем как можно скорее.

– Согласен, – резко ответил он. – Я чертовски голоден. Только не задерживайтесь!

Он зашагал прочь, всем своим видом показывая, что еще не простил им ужасное превращение в любовников.

– Я поговорю с ним, – сказал Роджер.

Линда вздохнула и покачала головой.

– Сомневаюсь, что это пойдет на пользу. Он очень на меня сердится.

– Нет, это он на меня рассердился. И тому есть причина.

Линда вопросительно посмотрела на Роджера.

– Тем летом, – коротко вздохнув, объяснил он, – после того как мы вернулись в университет, Дэн проявил фотографии, которые он сделал, пока я был на ферме. На снимках он увидел то, на что дома не обратил внимания: что мы с тобой… питаем нежные чувства друг к другу. Дэн обвинил меня в том, что я совратил тебя. Я пытался объяснить, что между нами ничего не было, но он словно сдвинулся на этом. И заявил, что убьет меня, если я когда-нибудь прикоснусь к тебе. Дэн без конца твердил, какая ты юная и невинная. Он убедил меня в том, что ты заслуживаешь лучшего, а такой порочный мерзавец, как я, недостоин тебя. Честно говоря, Линда, я согласился с ним. И до сих пор согласен. И ты тоже согласна. Вот почему ты не хочешь выйти за меня замуж.