Текст книги "Но я люблю..."

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Добрый вечер, милорд. Добрый вечер, мисс Луси, – поочередно кивнул он обоим. – Я услыхал шум подъехавшего автомобиля и догадался, что это прибыли вы. Как вам понравился спектакль?

Спектакль? В памяти Луси не осталось ничего из увиденного. Она даже не имела представления, что им показывали: драму или комедию.

– Спектакль просто великолепный, – ответила Луси, втайне удивляясь, что ей удалось произнести это с таким спокойствием, в то время как все ее тело налилось непривычной тяжестью, а между ног словно пылало пламя. С Фредом она никогда не испытывала ничего подобного.

Удовлетворенно кивнув, старый камердинер посторонился, пропуская Луси и Патрика в холл.

– Я очень рад, что вам понравилось. Еще раз прощу прощения, милорд, что мне пришлось нанять лимузин, но это был единственно возможный вариант, который смогла предложить мне в тот момент фирма по прокату автомобилей. Однако Сид просил передать вам, что «мерседес» уже готов и завтра вы сможете воспользоваться им.

– Завтра? – переспросил Маккинли. – А что будет завтра?

Роберт хитро улыбнулся.

– У меня есть для вас приятное известие, милорд. Сегодня звонили из больницы, чтобы сообщить, что Кении можно забрать домой на уик-энд.

– Но это же чудесно! – воскликнул Патрик.

– Да, милорд. Я разговаривал также с мальчиком. Он в восторге. Но Кении не хочет ехать сюда. Его больше привлекает Уэндейл-холл.

– Разумеется! Все, что он пожелает.

– Малыш особенно настаивал на том... ммм... чтобы мисс Луси непременно отправилась с вами.

Желудок Луси неприятно сжался.

– Но я же не могу... У меня... – начала было она и растерянно замолчала, потупившись под пристальным взглядом камердинера.

– Насколько я понимаю, Роберт, мисс Луси собирается покинуть нас в субботу, – резко произнес Маккинли.

Старый слуга слегка повел бровью, но больше на его лице не отразилось никаких эмоций.

– Дело в том, милорд, что я взял на себя смелость отменить вылет мисс Луси в субботу и перенести его на понедельник, – невозмутимо сообщил он.

– Прекрасно, Роберт! – Патрик хмуро взглянул на него. – Только наша гостья не может дождаться, когда она вернется к своему жениху. Вот в чем проблема. Я правильно говорю? – обратился он к Луси.

Та поняла, что Маккинли хочет взять своеобразный реванш за небольшую перепалку в лимузине и одновременно переложить решение вопроса об отъезде на ее плечи. Он словно апеллировал к темным, страстным глубинам ее души, надеясь, что она не сможет противиться их зову.

– Я с удовольствием посещу Уэндейл-холл, – услыхала Луси свой голос. Он показался ей чужим, как будто говорила не она сама, а кто-то другой. – Вы очень хорошо сделали, Роберт, что отменили мой вылет в Норфолк. Ты тоже можешь не волноваться, Падди. В конце концов, я задержусь всего на одну ночь. Уверена, что Фред сможет выдержать такой срок.

Взгляды Патрика и Луси на мгновение встретились, и она заметила, что его глаза слегка расширились, словно он усиленно пытается понять, что скрывается за ее фразой. А затем она явственно увидела, что он проник в тайный смысл ее слов. Он понял, что она обещает подарить ему одну ночь. Вернее, подарить себя на одну ночь.

– Заметь, ты сама приняла это решение, – медленно произнес Патрик, не отрывая от нее глаз.

– Я знаю. – Луси пожала плечами.

– Что ж, так тому и быть, – подвел он черту. В его тоне чувствовался триумф победителя.

Ты так ничего и не понял, подумала Луси. Тебе кажется, что я уступила своей страсти, но на самом деле я люблю тебя. Отныне я уже не смогу выйти замуж ни за кого другого, кроме тебя. А если этому не суждено сбыться, то лучше я весь век скоротаю одна, вспоминая ту единственную ночь, которая завтра должна стать нашей.

Поднявшись в отведенную ей спальню, Луси все продолжала размышлять о поездке в Уэндейл-холл и о завтрашней ночи. До самого утра лежала она не смыкая глаз. Сон не шел к ней. Разве можно было спать, когда ее душу переполняли столь противоречивые чувства, а в мозгу теснились соблазнительные образы предстоящих событий. За окнами уже забрезжил рассвет, а Луси так и не уснула...

10

Кен устроился на заднем сиденье «мерседеса» между Патриком и Луси.

– Я еду домой! Я еду домой! – радостно повторял он, подпрыгивая на мягких кожаных подушках от восторга. – Как хорошо, что вы забираете меня из больницы!

Патрику даже пришлось слегка приструнить племянника из опасения, что тот может каким-либо образом навредить себе. Малыш притих, но ненадолго.

– Дядя Падди, посмотри, какая собачка! – закричал он через пять минут, указывая за окошко «мерседеса». – А когда мы приедем домой, ты позволишь мне посмотреть на твоих охотничьих собак?

– Конечно, солнышко. Давай я возьму тебя на колени, чтобы тебе удобнее было смотреть.

Кен тут же перебрался к Патрику на колени, а Луси, наблюдавшая за этой сценой, испытала укол ревности.

– Ты держишь охотничьих собак? – поинтересовалась она.

– Да, – небрежно ответил Маккинли. – Страсть к охоте досталась мне по наследству. Все мужчины нашего рода были заядлыми охотниками. В Уэндейле большие лесные угодья. Они хорошо охраняются, поэтому там много дичи. Мой дед специально выпустил в лесу фазанов, и сейчас их там больше, чем других птиц. Ты представить себе не можешь, что такое хорошая охота! – добавил Патрик с загоревшимся взором. – Лишь немногие избранные способны до конца постичь эту прелесть. К сожалению, мой брат продал многих своих хороших собак, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить породы гончих и борзых. Если бы Энтони не был таким мотом, всего этого можно было бы избежать. – Маккинли вздохнул.

– А кто такой мот? – с любопытством спросил Кен, который все это время краем уха прислушивался к разговору.

– Это такой человек, который не работает и транжирит деньги. Зачастую чужие, – пояснил Патрик.

– Значит, ты не мот, дядя Падди, потому что ты все время работаешь в офисе. И Луси не мот, она пишет картины, – начал размышлять вслух малыш. – А я? – вдруг спросил он с беспокойством. – Наверное, я и есть мот? Ведь я не работаю и за мое лечение платишь ты...

Маккинли крепко обнял мальчика.

– Ребенок не может быть мотом, солнышко. Это относится только к взрослым. А насчет оплаты лечения... Ты должен выбросить эти мысли из головы.

– Хорошо, – серьезно кивнул Кен. – Тебе тоже скоро не придется заботиться об этом, потому что я начал выздоравливать.

Как было бы здорово, с надеждой подумала Луси. Дай Бог, чтобы Кении действительно выздоровел! Не может быть, чтобы у такого славного малыша дела не пошли на поправку.

Ей вдруг стало стыдно, что она в последнее время как будто позабыла о мальчике, с головой окунувшись в личные переживания. А ведь приехала она сюда именно ради Кена.

Нет, решила Луси, я не должна спать с Патриком. Это как-то... кощунственно. Ведь рядом страдает ребенок. Она искоса посмотрела на племянника Маккинли, у которого, к счастью, вид был совершенно не страдальческий.

Но ты ведь ничего и не обещала Патрику Маккинли, напомнил ей противный внутренний голос. Ты в любую минуту можешь сделать вид, что он неправильно тебя понял. Вернее, вложил в ваш короткий разговор смысл, которого там не было и в помине.

Луси на мгновение закрыла глаза. Нет, не могла она внять доброму совету внутреннего голоса. Не могла, потому что ей нестерпимо хотелось провести ночь с Патриком. Снедавшее ее желание так и не позволило ей вчера уснуть. А сегодня Луси всю словно покалывало иголочками от предвкушения грядущего блаженства. И хотя она чувствовала небольшую усталость после бессонной ночи, нынешняя необычная оживленность ей самой казалась удивительной.

Интересно, Патрик тоже испытывает нечто подобное или нет, пронеслось в ее голове. Она медленно повернулась, чтобы исподтишка взглянуть на него, и вздрогнула, обнаружив, что он наблюдает за ней. На мгновение в салоне «мерседеса» повисла гнетущая напряженность, но потом он улыбнулся, и у Луси отлегло от сердца. На одну чудесную секунду ей вдруг показалось, что все они – Кен, Патрик и она сама – составляют единую настоящую семью, где есть мать, отец и сын. И что направляются они на загородный пикник.

Ее сердце зашлось от счастья, но в следующее мгновение Луси вспомнила, что нарисованная ее воображением картина никогда не станет явью. На пикник с Патриком поедет леди Мейда, потому что именно ей суждено стать графиней Уэндейлской. А сама Луси к тому времени станет далеким воспоминанием.

Должно быть, на лице у нее отразились эти потаенные мысли, потому что улыбка внезапно увяла на губах Патрика и он нахмурился. Они еще некоторое время продолжали смотреть друг на друга. В его глазах отражалась безысходная тоска Луси, ведь они оба хотели одного и того же, но прекрасно осознавали, что этому никогда не суждено сбыться...

– Подъезжаем, подъезжаем! – закричал вдруг Кен. – Смотри, дядя Падди, вон уже ворота показались! Вот погоди, Лу, ты сама увидишь, как здесь хорошо!

Луси собрала все свои силы, чтобы дать энтузиазму мальчика соответствующую поддержку. Тем временем Сид провел «мерседес» через автоматически открывающиеся чугунные ворота, и Луси обратила внимание на небольшой домик, находившийся неподалеку от въезда. Он был выстроен из серого камня и выглядел весьма уныло. Вокруг не было никаких деревьев, только несколько одичавших кустов жасмина. Окна домика были маленькими и словно подслеповатыми, на крыше одиноко торчала каминная труба.

– Это и есть дом привратника, куда твой брат переселил Роберта? – догадалась Луси.

Маккинли кивнул.

– Теперь, когда ты сама все увидела, надеюсь, тебе стало понятно, почему я увез Роберта в Глазго? Это строение всегда навевало на меня тоску, и я бы давно велел снести его, но мне говорят, что оно представляет какую-то историческую ценность. Возможно, это и так, – он задумчиво покачал головой, – но чувствую, что когда-нибудь я все же решусь разрушить этот, с позволения сказать, шедевр архитектуры.

– Правильно! – подал голос Кен, состроив брезгливую гримаску. – Я уверен, что по ночам там бродят привидения.

– Этому домику, наверное, не одна сотня лет, – заметила Луси.

– Не сомневаюсь. Но ведь он является моей собственностью, не так ли? И я волен поступать с ним, как мне заблагорассудится!

– Не волнуйся, дядя Падди, рано или поздно ты с этим домом разделаешься, – успокоил Маккинли рассудительный племянник. – Лучше не отвлекай Лу разговорами, потому что мы проезжаем одно из самых красивых мест.

Петляющая меж зеленых холмов дорога тем временем углубилась в тисовую рощу. Кроны вековых деревьев сплелись в вышине, образовав своеобразный навес, сплошь пронизанный солнечными лучами. «Мерседес» неспешно двигался в этих разрозненных сияющих потоках, и игра света и тени создавала чудесную, непередаваемую атмосферу. В роще стояла тишина, нарушаемая лишь мирным щебетом мелких пичужек, которым вольготно жилось в густой зелени.

Луси почувствовала себя так, словно попала в сказочный лес, населенный феями и эльфами. Где-то здесь, в лесной глуши, должен был прятаться заколдованный замок, в котором Спящая Красавица дожидается поцелуя Прекрасного Принца.

– Зачарованный лес! – восхищенно выдохнула Луси.

Кен бросил на нее лукавый взгляд и довольно рассмеялся. Но сказка продолжалась недолго. Насколько неожиданно они попали в тисовую рощу, настолько же быстро и вынырнули из нее. Сейчас перед ними расстилалась прямая дорога, в конце которой возвышалось здание Уэндейл-холла.

Оно ничем не напоминало домик привратника. Стены старинного дома были сложены из красивого розоватого камня, высокие окна приветливо блестели чистыми стеклами, крыша была покрыта красной черепицей. Сооружение ничем не напоминало старинный замок, который Луси подсознательно ожидала увидеть, но было не менее внушительным.

– Как ты находишь наше родовое гнездо? – поинтересовался Маккинли, когда под колесами «мерседеса» захрустел фавий.

– Великолепный дом! – искренне похвалила Луси.

– Мне очень приятно слышать это. Знала бы ты, сколько денег я истратил на то, чтобы привести дом в порядок! Энтони совершенно не занимался ремонтом, поэтому здесь все пришло в упадок. Когда я впервые приехал сюда после нескольких лет отсутствия, дом был в таком состоянии, как будто в нем долгое время никто не жил, так что пришлось мне затеять капитальный ремонт. Стены были сплошь увиты плющом, и я велел ободрать его, а потом у меня возникло сомнение, не слишком ли обнаженный вид я придал зданию. Как ты думаешь?

– Что ты! Все просто превосходно: и дом, и окружающая его территория. Здесь такой ухоженный парк и столько цветов!

Действительно, повсюду, куда падал взгляд, простирались зеленые лужайки с густой стриженой травой, а меж аккуратных шарообразных кустов были разбиты великолепные клумбы, пестревшие самыми разнообразными цветами. Перед главным подъездом к дому находился фонтан, от которого разбегались в разные стороны посыпанные гравием дорожки. В центре фонтана возвышалась бронзовая статуя толстенького купидона с луком и стрелами, на лице которого, по велению изготовившего его мастера, блуждала лукавая улыбка.

– В твой дом трудно не влюбиться, – с чувством произнесла Луси. – Мне все здесь нравится, но фонтан вызывает полный восторг. Я очень люблю воду.

– Тогда Лу нужно поскорее отвести к озеру, дядя Падди! – включился в разговор Кен.

– Здесь и озеро есть?

– Еще какое! – подтвердил Маккинли. – Отсюда его не видно, оно находится по ту сторону дома. Стоит лишь спуститься по ложбинке между холмов, и ты сразу выходишь к самому берегу.

– Я обязательно отведу тебя туда после того, как мы посмотрим на собак, – пообещал Кен.

– А где же они содержатся? – поинтересовалась Луси, выглядывая из окошка, как будто надеялась сразу увидеть вольеры с собаками.

– Нет, отсюда ничего не видно. Я держу собак подальше от дома, за полем для гольфа, – пояснил Патрик.

– Вот как? Значит, ты играешь в гольф?

– А почему бы и нет? Здесь еще имеется крытый бассейн с примыкающим к нему залом для игры в теннис.

– Сколько же у тебя земли? – удивленно спросила Луси.

Ей вдруг захотелось выяснить все до конца, чтобы точно представлять себе с кем и с чем она имеет здесь дело и не строить лишних иллюзий по поводу своих отношений с графом Уэндейлским.

– Более тысячи акров, – спокойно ответил тот.

Луси даже присвистнула от изумления.

– Значит, тебе не приходится каждое утро здороваться через забор с соседями! – констатировала она.

– Нет... – рассмеялся Патрик.

– А ты вообще встречаешься с ними?

– Изредка. Во время охотничьего сезона, на званых ужинах, на балах...

– На балах... – эхом повторила Луси, размышляя в эту минуту о том, как разительно отличается ее привычное существование от образа жизни Патрика Маккинли.

По субботам они с Фредом обычно ходили ужинать в китайский ресторан, а потом отправлялись на поздний сеанс в кино. На этом их светская жизнь и заканчивалась. И все же, несмотря ни на что, Луси совершенно не чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Она с легкостью могла представить себе, что живет среди всего этого окружения. И самое главное – с Патриком! Вероятно, матери все же удалось привить Луси вкус к подобному образу жизни. Не напрасно старалась Аннетт дать дочери разностороннее образование. Благодаря этому Луси научилась хорошо разбираться в искусстве – особенно в живописи, которую сделала своей профессией, – и во многих других сферах человеческой деятельности. В свое время Луси даже увлекалась верховой ездой, что всегда считалось аристократическим занятием.

Ей очень хотелось рассказать обо всем этом Маккинли, чтобы он понял, что она не такая уж деревенщина и что ее происхождение тоже овеяно неким романтизмом. Как бы то ни было, ее мать принадлежала к древнему шотландскому роду Моррисвиллов. Патрик наверняка должен знать эту фамилию. Конечно, я понятия не имею о том, где живут мои родственники, подумала Луси, но вполне может оказаться, что их земли соседствуют с поместьем Уэндейл.

– Дядя не слишком любит посещать балы, – заметил Кен. – Правда, дядя Падди?

– Правда, солнышко. Подобное времяпрепровождение мне больше не по душе.

– Роберт сказал, что ты очень изменился, – продолжил племянник. Его слова заставили Патрика удивленно поднять бровь. – Он говорит, что еще года три назад ты был настоящим светским львом, но сейчас успокоился и остепенился.

Кен так удачно передал интонации старого камердинера и его напыщенную манеру выражаться, что Луси не удержалась и прыснула со смеху.

– Роберт говорил об этом с тобой? – недоверчиво спросил Маккинли.

Его вопрос застал Кена врасплох. Мальчик смущенно потупился.

– Ммм... не совсем. Однажды они с Сидом пили кофе на кухне и...

– И ты невзначай подслушал их разговор, – подсказала Луси. – Это не слишком красивый поступок, Кении.

– А что в этом особенного? – пожал тот плечами. – Иначе не узнаешь ничего интересного. Ведь взрослые всегда скрывают от нас, детей, какие-то тайны!

На сей раз Луси сдержала готовый вырваться наружу смех. Как и Патрик. Она заметила, что тот прикусил губу, но уголки его рта все равно поползли вверх. Тем временем «мерседес» остановился у самого входа в дом, и Кен потребовал, чтобы его немедленно выпустили.

– Хорошо, только не беги, – предупредил Маккинли, прежде чем племянник успел отстегнуть ремень безопасности и отворить дверцу автомобиля. Через секунду Кен был на верхней ступеньке парадного крыльца.

Навстречу ему, протягивая руки, уже спешила пожилая полная женщина.

– Это Кэтти, наша экономка, – со вздохом пояснил Патрик, наблюдая за племянником. – Она всю жизнь прослужила у нас. Сейчас ей уже далеко за шестьдесят, и она очень привязана к Кении. Не знаю, что она будет делать, если мальчик не поправится... Господи, а сам-то я что буду делать? Лучше не думать об этом...

Луси машинально протянула руку и сочувственно сжала запястье Патрика. А когда тот поднял на нее полные грусти глаза, она поняла, что сделает что угодно, только бы утешить его.

– Не нужно так переживать, Падди. Обращайся с Кеном как со здоровым ребенком и надейся на лучшее. Все будет хорошо, вот увидишь. Если ты будешь верить, что Кении выздоровеет, непременно так и произойдет.

Маккинли долгим внимательным взглядом посмотрел ей в глаза.

– Обещай, что не передумаешь и придешь ко мне сегодня ночью, – произнес он вдруг низким и хриплым голосом. – Скажи, что обещаешь!

– Хорошо... обещаю, – тихо шепнула Луси.

– И не на час или два, а на всю ночь, – настойчиво добавил Патрик.

Неприкрытая страсть в его взгляде заставила Луси вздрогнуть. Она прерывисто вздохнула и почувствовала, что не может произнести ни слова, поэтому ей осталось лишь молча кивнуть.

В эту минуту Сид открыл дверцу «мерседеса», и Луси с радостью выскочила наружу, воспользовавшись возможностью разрядить атмосферу. Но она знала, что это лишь временное избавление. Сегодня ночью ей предстояло полностью отдаться в руки Патрика, и она надеялась, что он будет милосерден.

11

Луси вздрогнула во сне и сразу проснулась. Огляделась по сторонам, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, где она находится. Так всегда бывает, если спишь не в своей постели. Луси увидела рядом мирно посапывающего во сне Кена и сразу вспомнила, что он попросил ее прилечь рядом и почитать книжку.

На том, чтобы мальчик после ланча отправился спать, настоял Патрик. Он заметил, что племянник клюет носом за столом, что было неудивительно, если принять во внимание, сколько всего тот успел показать Луси. Сначала Кен повел ее к охотничьим собакам, потом продемонстрировал теннисный зал и крытый бассейн, после чего они прогулялись к озеру. Все это время мальчик болтал, не умолкая ни на минуту.

Уснул он, едва Луси начала читать ему сказку. Увидев, что Кен закрыл глаза, она хотела было отложить книгу, но Маккинли, сидевший тут же в детской, попросил ее дочитать занимательную историю о приключениях крошки-гнома.

Дочитала она сказку до конца или нет, Луси не помнила, потому что в какой-то момент тоже уснула. Книжка выпала из ее рук и сейчас лежала на полу рядом с кроватью. А Патрик?..

Луси резко повернула голову, чтобы посмотреть на кресло, в котором прежде он сидел. К ее удивлению, Патрик до сих пор находился там. Более того, он тоже спал, склонив голову набок. Сколько же сейчас времени?

Луси взглянула на наручные часы и увидела, что еще совсем не так поздно, как могло бы показаться. Просто солнце, наверное, зашло за тучи, и в комнате сгустились сумерки. Но тут она заметила, что шторы на окнах задернуты. Кто это сделал? Патрик? Или Кэтти? А может быть. Рей, здешний дворецкий?

Вообще-то Луси нашла Кэтти и Рея милейшими людьми. Последний был дворецким совершенно иного толка, нежели Роберт. Более современного, если можно так выразиться. Светловолосый, подтянутый, аккуратный, он выглядел лет на сорок пять. Отличаясь неизменной любезностью и внимательностью. Рей избегал присущей Роберту вычурности и манерности в общении. И, несмотря на то что Луси считала старого камердинера очень симпатичным человеком, она все же предпочитала более легкий стиль Рея.

Ужин ожидался не ранее половины восьмого, поэтому Луси решила никого пока не будить. Кен спал слишком сладко, чтобы она сочла возможным нарушить его сон, а будить Патрика показалось ей слишком интимным делом. Учитывая предстоящую ночь, Луси следовало поберечь нервы и сохранить выдержку, которая еще понадобится ей для того, чтобы контролировать ситуацию. Всю прошлую ночь она настраивала себя на нужный лад, поэтому ей вовсе не хотелось все начинать сначала. Лучше уж дождаться, когда они с Патриком окажутся наедине, и тогда дать волю эмоциям.

Интересно, что экономка и дворецкий подумали о моем прибытии в Уэндейл-холл? – пронеслось в голове Луси. Возможно, они догадались, что именно должно здесь произойти между мной и их хозяином. Обычно слуги всегда в курсе дел своих хозяев. Очевидно, они привыкли к подобным вещам, ведь, судя по рассказам Патрика, предыдущий владелец поместья был довольно ветреным человеком. По правде сказать, Луси предпочла бы, чтобы обитатели этого дома остались слепы и глухи к существующим между нею и Патриком отношениям.

Стоп! Одну секундочку, вновь прозвучал в ее мозгу до боли знакомый голос. О каких это отношениях ты здесь размечталась? Между тобой и графом нет никаких отношений, запомни это раз и навсегда! Он воспринимает тебя как одноразовое приключение, так что не стоит строить на этот счет никаких иллюзий. Ты не станешь единственной любовью в жизни Патрика. Эта роль зарезервирована за леди Мейдой!

Тряхнув с досады головой, Луси спустила ноги с кровати, нашла тапочки, надела их и направилась к ближайшему окну. Там она чуть раздвинула плотные шторы, чтобы можно было еще раз полюбоваться поросшими вереском холмами и живописным озером с белоснежными лилиями и желтыми кувшинками. Зеркальная гладь озера была совершенно неподвижна, так что Луси невольно представила себе, как красиво оно выглядит ночью, при лунном свете.

В это мгновение неслышно подошедший сзади Патрик легонько стиснул ее плечи. Луси попыталась обернуться, но его пальцы сжались еще крепче, и она почувствовала спиной мускулистую грудь Патрика.

– Не нужно! – слетел с губ Луси хриплый шепот.

Патрик рывком повернул ее лицом к себе.

– Что не нужно? – сдавленно спросил он, поймав ее взволнованный взгляд.

– Ничего не нужно! Не здесь... Здесь нельзя! – Она кивнула на спящего в кровати мальчика.

По лицу Маккинли пробежала судорога.

– Как ты испугала меня! – выдохнул он. – Я уж было решил, что ты передумала и не придешь ко мне ночью.

– А если бы я действительно передумала? – спросила Луси, собрав остатки здравомыслия.

– Тогда мне пришлось бы заставить тебя вспомнить свое обещание, – произнес Патрик с оттенком угрозы в голосе. – Если не по-хорошему, то по-плохому!

– Ты... не сделал бы этого, – с запинкой прошептала Луси. – Ты слишком благороден...

– Это выше всякого благородства, – заметил Патрик с мрачной решимостью. – Мое желание быть с тобой выходит за рамки всего, что я испытывал прежде. Поверь, если ты не придешь сегодня в мою спальню, то, клянусь, я явлюсь в твою!

Перспектива прихода Патрика к ней взбудоражила Луси не меньше, чем ее собственный приход к нему.

– Тебе не придется никуда идти. – Она прерывисто вздохнула. – Я сама к тебе приду. Но лишь при том условии, что во время ужина ты не станешь делать ничего, что могло бы вызвать подозрения. К примеру, не будешь флиртовать со мной или... смотреть на меня так, как ты смотришь сейчас.

– Когда ты придешь?

– Когда весь дом уснет. Мне очень важно, чтобы никто не узнал о нашем свидании, Падди.

– Понимаю. В таком случае тебе не следует стучать в дверь. Я оставлю ее незапертой и вставлю ключ изнутри. Тебе останется только проскользнуть в мою спальню и повернуть ключ в замочной скважине. Это избавит нас от неожиданных визитов, потому что Кении иногда просыпается ночью и приходит ко мне. Если же ему понадобится что-нибудь, он позвонит Кэтти, которую я попросил сегодня лечь в спальне, расположенной по соседству с детской.

– Очень хорошо, – кивнула Луси.

На самом же деле она знала, что во всем этом нет ничего хорошего. Ей с трудом приходилось удерживать себя от того, чтобы не расплакаться и не обратиться к Патрику с мольбой не заставлять ее переступать через себя и делать то, что претит ее представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной.

– Лу, не стоит так беспокоиться, – заметил пристально наблюдавший за ней Патрик. – Это большой дом с толстыми стенами и крепкими дверями. Уверяю тебя, что никто ничего не узнает. Лучше скажи... – Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке и медленно провел вниз, до самой шеи. Его нежное прикосновение показалось Луси обжигающим. – Ты знаешь, где находится моя комната? Я боюсь, как бы ты в потемках не заблудилась в здешних коридорах.

– Не заблужусь, – ответила Луси, отстраняясь от его руки, которую он тут же опустил. – Мне точно известно, где расположена твоя спальня. Кении и Кэтти устроили мне познавательный тур по всему дому. Кстати, экономка особенно гордится тем, с каким шиком убраны хозяйские апартаменты.

И действительно, спальня, о которой говорил Маккинли, поражала воображение. Апартаменты хозяина поместья состояли из обширной гостиной, собственно спальни и ванной комнаты. Все это было устроено с большой элегантностью и обставлено дорогой мебелью. Как не преминула заметить Кэтти, огромная хозяйская кровать некогда принадлежала самой королеве Виктории. Луси не слишком в это поверила, но кровать, по ее представлениям, была действительно королевской. Выполненная из резного дуба, она была украшена медными инкрустациями. Сверху над ней нависал богатый балдахин с поблескивающей золотом бахромой и тяжелыми кистями на витых шелковых шнурах. По бокам кровати находились полупрозрачные занавеси, которые днем были раздвинуты.

Это была самая величественная кровать из всех, которые Луси довелось увидеть в жизни. И самая соблазнительная. От нее трудно было отвести взгляд. Луси пришлось приложить немало усилий, чтобы запретить воображению наполнить ее голову новыми фантазиями, на этот раз еще более волнующими, потому что она уже знала, где им суждено реализоваться.

Ей нужно было благодарить судьбу за то, что эти комнаты показывали ей Кэтти и Кении. Если бы на их месте оказался Патрик, Луси непременно залилась бы краской и не знала бы куда девать глаза от смущения. Правда, она все равно покраснела, очевидно пробудив тем самым подозрения видавшей виды экономки.

Одно лишь воспоминание о восхитительной постели вновь вызвало краску смущения на лице Луси. Патрик заметил это и заключил ее в объятия. Она даже не успела воспротивиться.

– Перестань изводить себя ненужными сомнениями, – тихонько шепнул он, прижимая ее всем телом к себе.

Зрачки Луси сразу расширились из-за разлившейся внутри нее пронзительной волны желания, с губ слетел сдавленный стон... Этот стон и выдал ее состояние Патрику. Услыхав этот преисполненный страсти звук, он сжал ее крепче, чтобы и она ощутила, как велико его собственное желание. Луси мгновенно осознала, что Патрик жаждет близости столь же сильно, как и она, но проявляется это куда более мощно.

Охваченная внезапной паникой, Луси резко оттолкнула его от себя. И оказалось, что как раз вовремя, потому что в этот момент Кен зевнул и потянулся.

– Долго я спал? – спросил он, садясь на постели.

– Нет, не очень, – ответила Луси, делая неудачную попытку улыбнуться. Опасаясь встретиться с Патриком взглядом, она подошла к кровати и нагнулась за валявшейся на полу книгой. – Но думаю, тебе пора подниматься, потому что скоро будет ужин.

– Который конечно же накроют в столовой. Верно, дядя Падди? – судя по тону вопроса, Кен явно был не в восторге от подобной перспективы.

– Разумеется, – подтвердил Патрик. – Но если ты предпочитаешь поужинать на кухне вместе с Кэтти и Реем, то никто возражать не будет.

– Да, пожалуйста! Именно там я и хочу ужинать! Терпеть не могу сидеть за этим дурацким длинным столом, где никого не видно из-за подсвечников, цветов и всего остального.

Патрик рассмеялся, и Луси воспользовалась этим, чтобы украдкой бросить на него взгляд. Ей показалось, что он ничуть не смущен и прекрасно владеет собой. Стороннему наблюдателю даже в голову не пришло бы, что еще минуту назад он переживал сильнейшую вспышку страсти.

– В твоем возрасте, Кении, я рассуждал точно так же, – обронил он через плечо, направляясь к двери. – Значит, я скажу Кэтти, чтобы она накрыла стол только для нас с Лу.

– Я хотела спросить, – отозвалась Луси. – Нужно ли переодеваться к ужину?

Втайне она очень волновалась из-за того, как будет сидеть за столом наедине с одетым в смокинг Патриком, зная, что их ждет впереди.

Маккинли остановился на пороге, задержав руку на дверной ручке, и медленно оглядел Луси с ног до головы. Когда его взгляд скользнул по выпуклостям груди, она не выдержала и опустила глаза, потому что отвердевшие и явственно выступающие из-под тонкого трикотажного джемпера соски свидетельствовали о том, что желание все еще не покинуло ее.

– Не нужно, – усмехнулся Патрик. – Оставайся в чем есть. Тебе идет этот джемпер.

Луси метнула на Патрика возмущенный взгляд. Их глаза встретились, и она сразу поняла, что ошиблась. Спокойствия у Патрика не было и в помине. За его внешней маской невозмутимости бушевало пламя страсти, и он сейчас испытывал то же, что и Луси, только ему лучше удавалось скрывать свое состояние.

К началу десятого Луси уже едва выдерживала напряжение. Ужин, несмотря на обилие превосходных блюд и изысканность сервировки, оказался так мучителен, как она и предполагала. Хотя многие женщины, наверное, были бы в восторге от ужина в столовой, отделанной ореховым деревом и обставленной антикварной мебелью. А некоторые из них были бы просто счастливы отправиться затем в постель с графом Уэндейлским, не задаваясь при этом глупым вопросом, любит он или нет.