Текст книги "Крошка Сэм"

Автор книги: Одри Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

18

Разговор с отцом Саманты оказался намного неприятнее, чем Джейсон ожидал, когда набирал его номер. После того как он представился, на том конце едва не закашлялись от удивления. Джейсон не стал испытывать терпение своего собеседника и сразу перешел к цели своего звонка. Он пересказал мистеру Холлиуэлу разговор с папарацци, предупреждая о происках Пейна.

Не ожидавший такого развития событий, Гарри на какое-то время потерял от неожиданности дар речи. Через несколько минут он взял себя в руки и даже смог выдавить из себя слова благодарности за информацию.

Джейсон, считавший свою миссию выполненной, уже собрался попрощаться и повесить трубку, но Гарри неожиданно продолжил разговор:

– Мистер Коулман, надеюсь, вы понимаете, что сами провоцируете внимание прессы, встречаясь с моей дочерью? Пейн в этом случае всего лишь пользуется благоприятными обстоятельствами. В данной ситуации проще всего было бы устранить причину – а именно, прекратить ваше общение с моей дочерью.

– Мне очень жаль вас разочаровывать, – процедил возмущенный такой постановкой вопроса Джейсон, – но именно этого я делать не собираюсь.

– Я правильно вас понимаю? Вы намерены игнорировать ту шумиху, которую рождает среди общественности ваше общение с Самантой? – осторожно поинтересовался Гарри.

– Именно это я и собираюсь делать. Мне кажется, вы немного преувеличиваете интерес журналистов к нашему знакомству с вашей дочерью. Тем более, мистер Холлиуэл, разве вы сами, если бы вам нравился кто-то, не рискнули бы общественным мнением?

После небольшой паузы Гарри ответил. По его тону было ясно, что он с трудом сдерживает гнев.

– Рискует только Саманта. Вам, артистам, шумиха на руку. Рейтинги, внимание журналистов, растущая популярность – мне прекрасно знакомы подобные уловки.

Джейсон, немало взбешенный тем, как развивается разговор, напряженно выдавил:

– Следует ли мне понимать вашу последнюю фразу, сэр, как попытку давить на меня?

Голос собеседника, дрожащий от ярости, немного отрезвил Холлиуэла. Он не был настолько глуп, чтобы провоцировать Джейсона на открытое противостояние, которое могло повредить обеим сторонам, поэтому поспешил произнести:

– Боже упаси, Коулман. Если бы Саманта вам действительно была небезразлична, вы бы прежде всего подумали о ее благополучии. Мы все: и я, и вы, и Саманта – взрослые люди. А взрослые обычно думают о последствиях своих поступков. Я бы задумался, стоит ли калечить жизнь человеку ради минутной прихоти и собственной слабости.

Миролюбивый тон Гарри моментально привел закипающего Джейсона в чувство. Он минуту помолчал, размышляя над такой постановкой вопроса, и уже спокойнее произнес:

– Я подумаю над вашими словами, сэр.

– Очень на это надеюсь, – ответил Гарри и повесил трубку.

Казалось, ужин в «Мажестике» никогда не кончится. И раньше это семейное мероприятие не отличалось увлекательностью. Теперь Саманта, вынужденная из-за него отказаться от встречи с Джейсоном, могла бы с полной уверенностью назвать его самым бездарным времяпрепровождением. Весь вечер Кимберли бросала ехидные взгляды на свою падчерицу. Только присутствие Гарри не давало ей отпустить пару язвительных реплик по поводу скандальной статьи.

Саманта, утомленная необходимостью сохранять приветливое и заинтересованное выражение лица и делать вид, что не замечает злорадства Кимберли, решила сбежать от скучной компании на пару минут в дамскую комнату. Идя по коридору, она вдруг услышала знакомый голос. У нее подкосились колени: она не спутала бы его ни с каким другим голосом, ведь за последние несколько дней он стал ей родным. Она ускорила шаг, радуясь предстоящей случайной встрече – не такой уж и скучный вечер, если судьба привела Джейсона в этот ресторан. Она на крыльях летела по коридору, как вдруг споткнулась, услышав, что Джейсону отвечает развязный женский голос:

– Я безумно соскучилась, мой перчик. Еще пять минут – и я прямо здесь наброшусь на тебя.

– Дорогуша, а уж как я ждал нашей встречи! Может, ну его, этот ресторан, пойдем к тебе в номер?

Мужской голос был не менее развязным, а слова настолько пошлыми, что Саманте на секунду показалось, что говорил другой, незнакомый ей человек. Но тут женщина назвала своего спутника по имени, и все сомнения разом отпали.

– О да, Джейсон, да, любимый! – с энтузиазмом выдохнула невидимая соперница. – Я совершенно не хочу есть. У меня сейчас одно желание, которое даже изысканная еда утолить не в силах.

– Ненасытная тигрица, – снова засмеялся ее собеседник голосом Джейсона. – Пошли быстрее к тебе, пока я еще могу сдерживаться.

Саманта замерла, пытаясь сохранить надежду, что она ошиблась и говоривший человек не был Джейсоном. Но эта пара приближалась, и вот уже из-за угла появился Джейсон, обнимающий за талию рыжеволосую красотку. Они были настолько заняты друг другом, что не замечали женщину, застывшую посреди коридора. Едва выйдя из-за угла, парочка остановилась, рыжеволосая страстно обвила шею спутника обнаженными руками и впилась ярко накрашенными губами в его рот.

У Саманты были лишь секунды, чтобы решить, что делать дальше. От унижения, что ее могли застать за подслушиванием и подглядыванием, хоть и невольным, мозг Саманты подсказал ей решение – прежде чем влюбленные обнаружили невольную свидетельницу своих объятий, она толкнула ближайшую дверь, влетела внутрь помещения и прижалась к двери спиной. Словно издеваясь, Джейсон и его дама продолжали громко обмениваться пошлыми фразами, основной смысл которых заключался в том, что обоим ну очень не терпелось затащить друг друга в постель.

Дрожащая Саманта едва дождалась, когда издевательские голоса затихнут вдали. Но даже когда это произошло, Саманта никак не могла решиться покинуть спасительное убежище.

Он же не давал ей никаких обещаний, у нее не было с ним ничего общего, кроме одной прекрасной, незабываемой безрассудной ночи. Так чего она от него хочет. Всем известно, что рок-музыканты не отличаются постоянством и спят с кем попало. Неспроста же в газетах постоянно пишут об этом. Так почему она решила, что Джейсон другой, что он отличается от прочих творческих личностей? Доверилась его песням? Глупо. Слезы застили ей глаза, она даже не посмотрела, куда забежала, скрываясь от сладкой парочки. Удивленный мужской голос вывел ее из невеселых мыслей:

– Мадам, кажется, вы ошиблись дверью.

Она недоуменно вскинула заплаканные глаза на вошедшего пожилого мужчину. Только теперь Саманта удосужилась обвести взглядом светлое помещение со странными раковинами в стене и поняла, что в панике заскочила в мужской туалет. Собственная реакция на подобное открытие удивила ее. Мисс Холлиуэл бы непременно смутилась подобному стечению обстоятельств, но крошка Сэм дерзко бросилась в бой:

– И что? – дерзко спросила она, вздернув подбородок.

– Ну я бы хотел… не могли бы вы… – замялся мужчина, не зная, как объяснить непонятливой дамочке свои желания.

– Стеснительный, что ли? – развязно спросила она, злясь на себя, что незнакомый человек застал ее в такой глупой ситуации, да еще и зареванной.

Она пожала плечами, гордо вскинула голову и не спеша, чтобы ее уход не выглядел поспешным бегством, вышла.

Глупая ситуация, в которой она оказалась, взбодрила ее. Саманта немного пришла в себя и поспешила в дамскую комнату, где привела в порядок волосы и макияж, прежде чем вернуться к своей компании. На сцену снова вышла мисс Холлиуэл и доиграла свою роль до конца вечера идеально – никто не догадался, что творилось у нее в душе.

До поздней ночи расстроенная Саманта ждала обещанного звонка от Джейсона. Ей не терпелось послать его ко всем чертям и порадоваться его растерянности, когда он предложит снова встретиться. Но такой возможности она так и не получила. Он не позвонил ей ни в воскресенье вечером, ни на следующий день, ни через неделю. Просто вычеркнул ее из своей жизни, забыл.

Саманта чувствовала себя униженной, злилась на него и на себя, но не могла его забыть. Она с головой окунулась в работу, стараясь выбросить из головы их знакомство, но, противореча сама себе, продолжала без конца слушать его песни. Еще до выхода новый альбом получил популярность, песни из него звучали на радио. Особенный успех, как и ожидали музыканты, получило новое звучание «Фиолетовых глаз». Каждый раз, слыша по радио голос Джейсона, Саманта тосковала, и рука ее тянулась к сотовому телефону, но гордость останавливала. В конце концов она удалила его номер, чтобы избавить себя от искушения.

Так как приглашение Джейсона посещать их репетиции никто не отменял, Саманта ждала, что Джиллиан в очередной раз предложит сходить туда вместе. Она приготовилась говорить о собственной занятости, но подруга не проявила никакого интереса к тому, что Саманта внезапно начала игнорировать их новых знакомых. Джиллиан даже не поинтересовалась, почему ее подруга не появилась на репетиции в понедельник, хотя они планировали пойти туда вместе. Саманте было известно, что Джиллиан продолжала ходить на репетиции без нее и встречалась с Маккеем. В конце концов Саманта пришла к выводу, что ее подруга была слишком поглощена новым романом, чтобы замечать что-либо еще вокруг.

Начав встречаться с гитаристом, Джиллиан стала заметно увереннее в себе. Эти неожиданные отношения развивались стремительно, но почему-то никто им не удивлялся. По крайней мере не высказывал удивления вслух. Лишь Марион однажды заметила, что, похоже, пришло время ее братцу повзрослеть, но осеклась под его злым взглядом и больше не затрагивала эту тему.

Мисс Холлиуэл сильно удивилась бы, если бы узнала, что за отсутствием любопытства со стороны Джиллиан к тому, что она больше не посещает репетиции, крылось вовсе не невнимание к подруге. На самом деле Джил было известно о последних событиях намного больше, чем могла ожидать Саманта, поэтому она тактично избегала любых разговоров, которые могли напомнить о Джейсоне.

Когда Джиллиан вместе с Маккеем появилась на репетиции в понедельник, она, естественно, удивилась тому, что ее подруга отсутствовала. Ей также сразу бросилось в глаза, что Джейсон мрачнее тучи. Она не была тонким психологом, но он настолько явно был не в духе, что не заметил бы это только слепой. Репетиция не задалась с самого начала. А когда Маккей в своей беззлобной манере попытался подшутить над незадачливым вокалистом, тот злобно буркнул:

– Да пошли вы все к черту, – и пулей вылетел из помещения, громко хлопнув дверью.

Такого подросткового взрыва от уравновешенного Джейсона не ожидал никто, и на мгновение установилась тишина. Джиллиан в углу замерла, про нее все забыли, а она молча впитывала все, что происходило вокруг.

– Это на него поцелуи с твоей супругой так подействовали, – съехидничал Ник, обращаясь к Саймону.

Бородач посмотрел на него, размышляя, стоит ли оставить этот выпад без внимания или же ответить, и не смолчал:

– Твою сестрицу в детстве надо было пороть. Какого черта она полезла куда не следует?!

– В тебе говорит ревнивый супруг, Саймон.

– Черта с два, какая тут ревность?! Просто злюсь на них обоих за такую идиотскую выходку. И зачем им понадобилось подкарауливать эту политиканшу в элитном ресторане, да еще разыгрывать перед ней весь этот спектакль со страстными объятиями?! Если Джейсон так хотел прекратить с ней всякое общение, мог бы придумать что-нибудь менее радикальное и вульгарное!

Прислушиваясь к разговору музыкантов, Джиллиан заново осмысливала то, что происходило на вчерашней репетиции и чему она вчера не придала никакого значения. Когда Джейсон вчера во время небольшой передышки как бы невзначай обронил, что ему жаль, что Саманта не сможет прийти на воскресную репетицию из-за каких-то традиций, Джил без задней мысли объяснила ему, что имела в виду ее подруга. Не задумываясь, что ее откровенность может навредить, она рассказала, что в семье Саманты повелось с давних времен раз в месяц ужинать с друзьями отца в «Мажестике». Тот лишь молча и немного рассеянно кивал, а оказалось, он внимательно слушал и запоминал ее слова.

Потом, когда Джиллиан с Маккеем покидали студию, за дверью они столкнулись с рыжеволосой красивой женщиной, которую Ник тут же представил ей как свою сестру и супругу их барабанщика, Марион Берримен. Женщины приветливо поздоровались, но в этот момент к ним подошел Джейсон и, пробормотав, что ему необходимо поговорить с Марион, увел ее в сторону. Значит, именно тогда он попросил ее помочь ему осуществить задуманное. Сопоставив эти события и разговор музыкантов, Джиллиан начала догадываться, что прошлым вечером Джейсон и Марион устроили перед Самантой небольшой спектакль и из-за этого розыгрыша Саманта не появилась на сегодняшней репетиции.

Джиллиан, затаив дыхание, ждала, что еще скажут мужчины, так как надеялась, что дальше они начнут высказывать предположения о намерениях Джейсона, но те уже опомнились, вспомнили, что в комнате кроме них еще присутствовала подруга той самой политиканши.

Маккей поспешил подхватить Джиллиан под руку и вывел ее в коридор.

– Ты ничего не слышала, Джил, – немного запоздало предупредил он свою возлюбленную.

Та сделала удивленное лицо:

– О чем это ты? О том, что твой друг, как выясняется, с твоей сестрой и супругой вашего барабанщика довольно жестоко разыграл мою подругу? Или о том, что он теперь жалеет о своей глупой выходке? Может, я что-то неправильно понимаю?

– Ты все понимаешь правильно.

– Не все. Мне непонятно, зачем он так поступил.

– Я думаю, Джейсон просто хотел, чтобы Саманта сама отказалась от общения с ним, вот и устроил этот дурацкий розыгрыш. Согласен, не самый умный ход. Но знаешь, Джил, об этом мисс Холлиуэл знать ни к чему.

Джиллиан удивленно посмотрела на Маккея.

– Почему?

– Поверь мне, не следует вмешиваться в отношения Джейсона и Саманты. Они сами разберутся со всем.

– А если нет? Если они совершают ошибку?

Маккей покачал головой и попросил Джиллиан дать ему слово не говорить подруге о том, что она совершенно случайно узнала. Джил с большой неохотой подчинилась его просьбе, которая больше походила на категоричное требование.

19

Предупрежден – значит вооружен. Сразу после звонка Коулмана Гарри поручил своим службам искать то, чем можно было подцепить Пейна. Он когда-то проигнорировал попытки Пейна «договориться» с ним и быстро забыл о том эпизоде в своей жизни. Как оказалось, зря. Не надо было выпускать Пейна из виду. Что ж, этот небольшой просчет он мигом исправит. Мартин Торнтон его никогда не подводил.

Гарри догадывался, что Саманта прекратила общение с музыкантами, хотя разговор об этом ни разу не заходил. Хорошо, что ему удалось вовремя оборвать их знакомство, что Коулман оказался понятливым малым. Гарри понятия не имел, что тот сказал Саманте напоследок, но все чаще замечал, что его дочь печальна. Порой она замирала на месте и в ее глазах проглядывала затаенная боль. Он начал задумываться, а не было ли чувство Саманты к ее новому приятелю более глубоким, чем он подумал. Что, если его дочь пала жертвой чар музыканта? Не хитро в него влюбиться. Видный мужчина, с довольно приятной наружностью, если судить по фотографиям. Такие мысли все чаще посещали его, и радости оттого, что ему удалось добиться своего, Гарри почти не испытывал.

Благодаря своевременному звонку Коулмана Гарри неплохо подготовился к разговору с Пейном. Торнтон поработал на славу. Холлиуэл с огромным нетерпением ожидал, когда Дуглас Пейн соизволит объявиться с разоблачениями. Он был уверен, что тот сначала попытается выторговать у него что-либо и только после этого перейдет к крайним мерам – таким, как предание гласности тех сведений, которые ему удастся раздобыть. Время показало, что Гарри правильно все рассчитал.

Когда Дуглас Пейн наконец позвонил ему в надежде захватить врасплох, Гарри не выказал ни малейшего удивления по поводу неожиданного звонка. Когда же среди сладких речей Пейн как бы невзначай намекнул Холлиуэлу на «темное прошлое» дочери, побывавшей в довольно юном возрасте в полицейском участке, в «обезьяннике», сведения о чем непонятно почему испарились из полицейских отчетов, Гарри нисколько не смутился. Не перебивая, он выслушал собеседника, а когда тот закончил обличительные речи, спокойно посоветовал ему забыть об этом. Пейн недоуменно воскликнул:

– Холлиуэл, ты, похоже, не до конца понял, о чем я тут тебе твердил!

– Нет, Пейн, – перебил его Гарри, – это ты, кажется, чего-то не понимаешь. Да журналисты не обратят на твою не подтвержденную документами, с позволения сказать, сенсацию никакого внимания, если одновременно пройдет слух о некоем бизнесмене, очень любящем маленьких мальчиков. Поверь мне, доказательства тому быстро найдутся и их будет явно больше, чем имеется у тебя на мою дочь. А уж если в прессу просочится информация, что сынок этого магната не раз и не два лечился от болезненного пристрастия к сильнодействующим препаратам, тут ему будет не до чужих прегрешений.

– Ты блефуешь, – просипел пораженный Пейн. – У тебя нет доказательств.

– Хочешь проверить?

После долгой паузы Пейн был вынужден сдаться. Как ни обидно, но на этот раз Холлиуэл обставил его.

В тот же вечер Гарри решил поговорить с Самантой по душам. Ему все меньше нравилось ее мрачное меланхоличное настроение. Свой разговор он начал издалека.

– Знаешь, Саманта, должен признать, я ошибался, когда предлагал тебе рассмотреть кандидатуру Пола. Он не станет подходящим спутником жизни.

Саманта удивленно посмотрела на отца, не понимая, к чему тот затеял столь неожиданный разговор. Она осторожно поинтересовалась:

– На это есть веские причины?

– Нет. Просто забудь, что я тебе советовал обратить на Барнса внимание. Я много думал. Мне кажется, в вопросах замужества следует больше руководствоваться своими предпочтениями, нежели пожеланиями других людей, даже таких близких, как отец или мать. Родители иногда могут ошибаться, а сердце не ошибается никогда.

Саманта какое-то время изумленно взирала на отца. Такой Гарри был ей незнаком, такому Гарри она бы не смогла лгать. После недолгой паузы она призналась:

– Знаешь, даже если бы ты продолжал настаивать, я бы не смогла подчиниться. Поначалу мне было все равно, и, быть может, я последовала бы твоему совету, вышла за него, но слишком многое изменилось за последнее время.

Гарри пристально посмотрел на дочь, словно думал, стоит ли произносить следующую фразу.

– Дело в Коулмане? – решился он.

Саманта, пораженная догадкой отца, замешкалась с ответом. Она и сама не могла четко определить, когда ей стала противна мысль о Барнсе. После слов отца она была вынуждена признать, что тот правильно определил тому причину.

– Почему ты так решил? – Саманта все же сделала попытку увильнуть от немедленного ответа.

– Просто, как только он появился в твоей жизни, ты стала вести себя по-другому, – объяснил он.

– Разве мое поведение изменилось? – удивилась Саманта. Ей и в голову не приходило, что окружающие могли заметить ее внутренние метания. Она всегда старалась держать свои эмоции в себе и думала, что ей это прекрасно удавалось.

– Не бойся, – правильно понял ее взволнованный тон отец и поспешил ее успокоить: – Совсем не заметно. Просто ты стала другой. Кто хуже тебя знает, может, и не заметит. Быть может, я мало уделял тебе внимания, но, надеюсь, я не из тех отцов, кто пренебрегает детьми и ничего не знает о них. Хоть мы и мало проводим времени вместе, я всегда старался быть внимательным к тебе.

Саманта молча кивала, соглашаясь с ним, он действительно дал ей больше, чем любой другой отец в подобных обстоятельствах. Не его вина, что времени на семью у него оставалось совсем немного.

– Да, ты изменилась, – продолжал он тем временем. – Нет, не внешне. Внутри тебя словно зажегся яркий свет, какое-то внутреннее сияние. Движения стали более порывистыми. Ты словно вышла из спячки, словно мою взрослую дочь неожиданно подменили озорной девчонкой.

– Крошка Сэм, – пробормотала Саманта себе под нос, улыбнувшись.

– Что? – не расслышал отец. Саманта покачала головой, показывая, что не следует придавать значения ее бормотанию, и он продолжил: – Сначала меня испугали такие перемены. Но потом я внезапно понял – такая ты и должна быть. Не знаю, произошло это из-за Коулмана или по каким-то другим причинам, но факт налицо. Перемены начались после выхода той статьи. Должен признаться, такая ты мне нравишься больше. Не удивляйся, дочка. Я вовсе не законченный сухарь. Так я прав? Коулман действительно тебе нравится?

Он с приветливым выражением лица ждал ответа. Саманта не знала, как реагировать на такие перемены в их отношениях. Такой близости и такого откровения с отцом она была лишена, а оказалось, что напрасно. Давным-давно надо было поговорить по душам. Она не знала отца, совсем не знала. Принимала его за другого человека. Как, собственно, и он ее.

– Все дело в том, что он мне симпатичен, – решилась наконец она. – Как человек. Он не преступник, не лицемер, не нарушает законы, не уклоняется от уплаты налогов, не преступает границы нравственности. Так почему мы не можем с ним общаться? Что в этом такого исключительного? То, что он поет со сцены свои песни, не означает, что он никчемный человек. А ведь после пресс-конференции ты дал ему именно такую характеристику. И был неправ.

Она ждала ответа, ждала, что отец не согласится с ней и начнет спорить, но Гарри молчал.

– Наоборот, я уверена, он исключительный человек. Да, он, как ты говоришь, творческая личность. Но это вовсе не подразумевает отрицательную характеристику. Может, наоборот, это мы неправильно воспринимаем свое предназначение, и человек пришел в этот мир, чтобы творить, чтобы дарить другим частичку себя.

Гарри выслушал ее, не прерывая, и задал один-единственный вопрос:

– Ты намерена продолжать с ним встречаться?

В его тоне Саманта не слышала возмущения или осуждения, просто любопытство и беспокойство за нее. Как бы ей хотелось ответить утвердительно, но, увы, это было не в ее силах. Она не могла и солгать отцу, заявив, что потеряла к Джейсону всякий интерес. Все-таки он имеет право знать правду.

– Нет, и знаешь почему? Мне он интересен не только как человек.

– Так в чем причина? Если он тебе небезразличен, какие могут быть препятствия? Как мы выяснили, общественное осуждение тебя не пугает.

Саманта вздохнула и мучительно выдавила из себя:

– У него ведь есть подружка. – Каждое слово давалось ей с трудом. Одно дело знать о неприятном, другое – говорить об этом вслух. – Мне слишком трудно, слишком больно знать, что у него другая женщина. Я не мазохистка, чтобы истязать себя, продолжать с ним общаться и видеть, что его симпатии направлены на другую.

Казалось, Гарри должен был бы радоваться такому ответу. Но ему стало грустно. После долгих размышлений он уже был готов принять рок-музыканта в роли друга дочери, но, оказалось, этого не требовалось. И он был бессилен изменить сложившуюся ситуацию.

– Не будешь бороться? – на всякий случай уточнил он.

– Зачем? Глупо выставлять себя на посмешище. Если бы он испытывал ко мне какие-то чувства, возможно, я и задумалась бы. Хотя нет, я не из тех, кто идет к цели по головам других, никогда не буду строить своего счастья на горе другого человека. Быть может, она его любит намного сильнее, чем я когда-либо буду любить.