Текст книги "Шаман"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Сеймон Норман
Шаман

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

ГЛАВА 1

В этом небе не было ничего, кроме яркого солнца. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулся совершенно чистый, бесконечный голубой небосвод, под которым во все стороны простирался такой же бескрайний рыжий с прозеленью океан Степи. Огромное плоское пространство, заросшее высокой травой, полное скрывающейся в этих зарослях жизни – бегающей, прыгающей, ползающей по великой равнине, зарываясь в нее и поднимаясь в воздух, и постоянно пожирающей друг друга. Но это далеко внизу – а сверху море растительности кажется таким спокойным, таким мирным, манящим. Хочется немедленно опуститься, чтобы вдохнуть ароматы трав и цветов, поваляться на мягкой зелени, послушать веселое гудение гигантских мух…

Все-таки Элоиз радовалась, что они не опускаются. Здесь, в вышине, можно мечтать о чем-то зыбком, мягко покачиваясь в корзине под надутым газом шаром. Как бы ей хотелось, чтобы в этой местности водилось поменьше хищников, чтобы степь встречала гостей мягкой постелью, а не высокой травой с острейшими краями, жвалами муравьев и клешнями скорпионов. Тогда девушка хотела бы жить здесь.

Она не любила близости моря. Море постоянно таит в себе какие-то скрытые опасности: набрасывается на берег гигантскими волнами, вышвыривает из своих просторов опустошительные ураганы, коварно подкрадывается высокими приливами или выпускает из темных глубин неведомых хищных тварей.

Как бы хорошо построить город здесь, где почти всегда безоблачное небо и нет противных морских ветров!

Элоиз поправила длинные, ярко-рыжие волосы, украдкой бросив из-под них взгляд на своего спутника. Спит?.. Наверное, ведь она совершенно не чувствует его присутствия. Пусть спит. Он тоже не любит моря и тоже совершенно не боится высоты. Возможно, ему снятся сны… Интересно, может ли ему присниться рыжая девушка?

Шар неспешно плыл в недоступной даже для стремительных стрекоз и злобных ос вышине, и отдыхающим в корзине пассажирам не было никакого дела до настороженно пробирающихся среди сочных зеленых стеблей двуногих существ – полуголых, голодных, сжимающих в руках длинные копья с костяными наконечниками и постоянно готовых отразить нападение крадущихся по сторонам смертоносных тварей.

***

– Ты уверен, что получится? Поторопись, они ушли уже довольно далеко. – Постой еще немного… Сейчас… Ей тут некуда деться…

Эти слова принадлежали двум молодым мужчинам в набедренных повязках из травы, стоявших где-то внизу, посреди огромной Степи. Один из них увлеченно орудовал копьем, глубоко засунув его в чью-то норку, а второй, опершись на точно такое же оружие, с опаской поглядывал по сторонам.

– Клас, нам просто повезло, что Турн до сих пор не обернулся… Уверен, что он нас поймает и мы останемся без ужина… – Тем более надо ее достать, брат… Посмотри, она уже должна высунуться…

Они действительно казались братьями: беловолосые и невысокие, дочерна загоревшие. Впрочем, вытянувшиеся редкой цепью люди, в сторону которых постоянно оборачивался более рослый Эль, выглядели точно так же. – Нет, не появилась.

– Надо разрыть немного! Иди сюда, Эль, и просто тыкай копьем, а я доберусь до нее с той стороны!

Дикарь с тоской посмотрел на соплеменников, уже трудно различимых в высокой траве, и со вздохом выполнил просьбу брата. Тот взглянул благодарно, смешно шмыгнул крючковатым носом и сказал, как бы извиняясь:– Не расстраивайся, Эль! В ближайшие три дня я обещаю тебя слушаться.

– Если вспомнить все твои обещания, то наберется уже десять раз по тридцать, а не три! – рассмеялся старший и, заняв место Класа, продолжил, явно кому-то подражая: – Покидая свое место в цепи охотников, вы рискуете оставить племя без добычи! Так поголодайте же первыми, о, безголовые братья!

Клас расхохотался, что, впрочем, не помешало ему достать из-за пояса короткий острый колышек и начать быстро раскапывать нору. Эль, поощренный хохотом брата, продолжил заниматься любимым занятием – передразнивать старика Турна, пока тот не слышит:

– Да в прежнее время за такие проступки… В прежнее время, десять раз по десять… Нет, десять раз по десять раз по десять… Нет, десять раз по десять и еще раз десять раз по десять Гусениц назад… Или еще на пять-шесть Гусениц раньше… Дайте-ка припомнить… Кто-нибудь, подержите мое копье, я сейчас расскажу! О чем я? Ах, да! Десять раз и не меньше. Все. Что вы столпились, как муравьи? По местам, а Клас и Эль остаются без ужина, не помню, почему, но я так решил!

– Прекрати! – взмолился брат, которому эта речь показалась настолько смешной, что на глазах его выступили слезы. – Прекрати, умоляю!.. Вот она!

Клас вдруг поднялся на ноги, с торжеством держа перед собой большую белую личинку, яростно извивающуюся на острие колышка. Его старший брат моментально оказался рядом и с радостным восклицанием ловко подхватил добычу, которая тут же постаралась дотянуться до его пальцев ядовитым жалом. Эль с размаху швырнул несчастную на землю, быстро наступил на нее сандалией с подошвой из толстой сыромятной кожи и уверенным движением широкого обоюдоострого наконечника копья быстро распорол тушку вдоль. Потом он так же сноровисто отсек ей жало и голову, а оставшийся обрубок разделил точно на две части. – Угощайся, брат Клас, охотник добыл тебе еды!

– Здорово же у тебя выходит! – искренне восхитился приглашенный к угощению родственник. – Мне бы так владеть оружием…

– Хватит болтать! – прервал его Эль, в подтверждение своих слов тут же отправил в рот свою долю целиком и швырнул в брата шкуркой. – Ы-ым!

– Что? – не понял Клас, но Эль уже помчался догонять ушедших вперед соплеменников, не оставив брату ничего иного, кроме как последовать своему примеру.

Высоко держа копья, привычно перепрыгивая через попадавшиеся на пути колючие кустарники, они спешили занять свои места в редкой цепи охотников – и вовремя, поскольку сзади их вот-вот должна была настигнуть точно такая же цепь, состоящая из женщин и детей племени. Не стань у Ма последнее время плохо со зрением – не миновать бы молодым охотникам взбучки посильнее, чем та, которой они опасались от старейшины Турна. «Как ты себя чувствуешь, маленькая?» – так восприняла вопрос друга Элоиз, с детства привыкшая переводить возникающие у нее в голове посторонние эмоции на человеческую речь.

– Хорошо! Здесь совсем не жарко, я даже не хочу пить! – ответила девушка, немножко солгав, но при этом прекрасно зная, что будет понята правильно. «Тогда полетим еще немного на Запад. Еще немного».

Элоиз действительно слышала голос, совершенно не задумываясь, что рождается этот голос уже в ее натренированном разуме – ведь ее спутник не умеет говорить.

Тон был такой нежный и заботливый, что она от признательности немного прижалась к теплому боку, провела рукой по волоскам. «Прекрати!» – теперь голос был деланно строг и весел.

– Прости, – она сладко потянулась. – Как здесь хорошо! Я хотела бы путешествовать с тобой вечно. «Ты не голодна?»

– Нет, совсем нет. Но я хотела бы перекусить вместе с тобой. До того, как я отправлюсь к этим… дикарям. «К людям. Так нужно, маленькая». – Я понимаю, Анза. Все будет так, как ты скажешь.

***

Охотники – около трех десятков вооруженных копьями мужчин, медленно продвигались через Степь, привычно растянувшись цепью. Из-под ног то и дело выскакивала мелкая живность, зачастую вполне съедобная – мухи, травяные клопы да блошки, – но поразить эти шустрые существа тяжелым копьем удавалось нечасто.

Ну и ладно – все равно это не основная добыча племени. И пока у идущей позади женской цепи в мешках не закончилось сушеное мясо другого насекомого – и побольше, и повкуснее, -голод никому не грозит. Рисковать ни к чему – а потому, когда с дороги людей не спеша отползали мясистые скорпионы или зарывались поглубже в землю большелапые медведки, старший охотник каждый раз останавливал готовых напасть соплеменников громкими окриками.

Это был худощавый и невысокий человек – как, впрочем, и остальные соплеменники. Голова его давно поседела, но и это не выделяло старшего из других охотников, потому что у остальных мужчин племени выгоревшие на солнце волосы тоже были белыми и тонкими и почти не отличались от седины. Такими же одинаковыми казались светлые, почти небесного цвета глаза и с самого детства покрывавший все тело бронзовый загар.

Но Турн, как звали старейшину, все равно заметно выделялся своей всегда уверенной походкой, строгим выражением лица, властностью в каждом движении, которая так потешала детей. Детей, но не взрослых охотников – им старик вовсе не представлялся забавным.

Турн шел в середине, окруженный самыми сильными охотниками: если какой-либо крупный хищник в броне из непробиваемого копьями хитина решится напасть на людей, цепь не должна быть разорвана. На флангах шагали молодые, еще не набравшиеся ни сил, ни опыта охотники, потеря которых не оказалась бы столь чувствительной для маленького народа. Турн был старшим в мужской цепи не только по положению, но и по возрасту. Племя не мерило время годами или сезонами: в залитой солнцем степи не случалось зим, а потому никто не слыхал и про весну или осень. Время от времени случались дожди, изредка – засухи. Но главным для маленького народа было совсем другое. Гусеницы. «Турн помнит много Гусениц, больше всех». Огромное насекомое – цель ежедневной охоты, самая желанная добыча, давшая название племени – Пожиратели Гусениц.

Охота на «королеву Степи» – нелегкое дело. Прежде всего, на бескрайних просторах нужно отыскать след травоядного, что дело очень нелегкое, несмотря на немалые размеры прогрызаемой насекомым «дорожки». Поэтому цепь охотников движется под палящим солнцем от восхода до заката, от завтрака до ужина, от одной ночевки до другой. Вся их жизнь – движение, никто из них, кроме Турна, даже примерно не знает, сколько раз уже проходил по этому участку огромной зеленой территории. Земли племени широки, добычи здесь хватает. Конечно, и они имеют свои границы – однако никого из тех, кто бы помнил встречу с соседями, в живых уже не осталось.

Ну, а таким молодым охотникам, как Клас, который вместе с братом должен идти с самого краешка цепи, известно только, что где-то в Степи есть и другие люди, у которых добывание пищи не похоже на их охоту. Но тогда – зачем они нужны? Класу не о чем будет с ними говорить. Разве что о богах… Но этого нельзя, нельзя.

Ма перевела Класа в мужскую цепь из женской, где вместе с мамами шли и дети, всего десять дней назад. Худощавый, невысокий, беловолосый и светлоглазый, он был бы типичным представителем своего племени, если б не крючковатый нос. И еще одно, пожалуй, выделяло его из сверстников: отсутствие ярко выраженных врожденных недостатков, к которым в племени уже давно привыкли. Даже Ма пришлось бы сильно удивиться, скажи ей кто-нибудь, что родоначальники ее племени имели темные волосы, высокий рост и по большей части карие глаза. Океан Степи огромен, племена в нем как капли, их встреча – большая редкость. Редкость, никому давно не нужная.

Турн обернулся в тот самый момент, когда братья почти догнали цепь. Старший, бежавший впереди, успел даже остановиться и начать ожесточенно тыкать копьем куда-то в траву, сделав вид, будто что-то там заметил, а вот Клас был застигнут несущимся со всех ног. Старик, в отличие от Ма, обладал паучьим зрением, от которого не укрылось и то лакомство, что незадачливый бегун держал в руке. Ровнее цепь! – только и проскрипел Турн, однако губы при этом скривил многообещающе.

– Ы-а-а-ся, – промычал брату Эль, изо всех сил стараясь проглотить сочную мякоть личинки, до сих пор раздувающую его щеки.

– Вроде как да, попался… – согласился Клас, но постарался улыбнуться повеселее: – Надо поскорей найти Гусеницу, пока он не придумал наказания!

Эль в ответ фыркнул, едва не подавившись, и тут же, предприняв героическое усилие, отправил наконец мясо в желудок.

– Учу я тебя, учу, а ты все попадаешься… Всему виной твой нос, в нем застревает моя мудрость и не попадает в голову. Оттого у тебя и нет веснушек, как у меня, а ведь они – признак большого ума. Вместо ответа Клас кинул в брата комом земли.

Солнце уже достигло середины своего пути, когда Эль, незаметно приблизившись, толкнул Класа в бок и показал копьем в сторону середины цепи. Оборачиваясь, Клас успел заметить, как широко улыбается брат, охотник с шестигусеничным стажем: все ему нипочем! Сам Клас едва волочил ноги, то и дело утирая с глаз пот. Не признаваясь даже себе, он пытался держаться поближе к соплеменникам.

Усталость не позволяла уже доверять своему чутью на опасность – только сегодня юноша дважды проваливался по колено в чьи-то норы! Так недолго к вечеру и без ноги остаться, да еще это неутомимое солнце… Прежде чем посмотреть на старика Турна, с мрачным терпением ожидающего внимания, Клас успел еще раз вытереть пот и нагнать на лицо услужливо-ожидающую улыбку. А еще он успел пожелать старику славной встречи с самым большим скорпионом в мире. Но очень-очень тихо – пожалуй, даже в мыслях. -Да,Турн?..

– Туда, – старик не стал утруждать себя многословностью, ткнув рукой в сторону едва заметной выпуклости в степи. На жесте он, впрочем, тоже сэкономил, отогнав одновременно не в меру любопытную муху.

Клас обернулся обратно к Элю, который уже до того развеселился, что даже позволил себе потратить силы на короткий смешок, умильно скорчив рожицу – мол, что поделаешь? Проклятый старикан! Всем ясно, что с такого холмика увидишь не больше, чем, забравшись тому же Турну на закорки. Тогда зачем надо к нему идти совсем неопытному, одинокому охотнику, рискуя встретить какую-нибудь злющую тварь, отползшую с пути охотников? Наверняка старейшина захотел погубить Класа. Ну, ничего, когда-нибудь, через много-много Гусениц, он сам станет старшим охотником, и вот тогда отомстит!

Но чтобы это когда-нибудь случилось, нужно прямо сейчас быть внимательным, очень внимательным. Юноша несколько раз провел рукой по лицу, тщательно вытирая пот, скосив при этом взгляд на идущих далеко позади женщин – увидит ли его Сойла? – перехватил поудобнее копье, чуть согнул ноги и двинулся через высокую траву к указанному бугру. При этом охотник не забывал громко подвывать и слегка притопывать, внушая всякой ядовитой мелочи, что лучше бы ей убраться с его дороги.

Клас – сильный охотник! Клас убил десятки десятков сороконожек, столько же десятков скорпионов, десятки пауков-шатровиков, а уж таких как вы – и вовсе без счета! Убирайтесь с дороги богатыря Класа!

Трава шевелилась, в ней угадывалось движение, иногда вверх вспархивали стрекозы, но Клас не обращал на них внимания – ведь они летели не к нему, а от него, а парень вовсе не охотился, скорее как раз наоборот. Избегая наступать на подозрительные бугорки и держась подальше от не успевших отползти перезревших личинок, во множестве копошащихся на земле, тыкая время от времени копьем в зелень перед собой – скорее, для острастки и, надо признаться, помирая от страха, он шаг за шагом продвигался к холму. Ближе к подножию трава стала выше, уже по грудь Класу, тогда он остановился, вытер ручьями струившийся по лицу пот и оглянулся на оставшихся позади охотников.

Цепь все так же продолжала движение, только Эль и Турн стояли на месте, с улыбками следя за молодым охотником. Эль что-то крикнул, взмахнув копьем, но на таком расстоянии Клас не разобрал слов. Женская цепь уже заметно приблизилась, еще дальше, сразу за женщинами, виднелись немногочисленные любопытные дети, долетал их оживленный гомон. Клас нерешительно махнул брату и, не услышав ожидаемого в глубине души приказа вернуться, продолжил путь к вершине. Теперь к страху и досаде добавилась злость. Пользуясь тем, что никто не мог его слышать, разведчик стал уже вслух проклинать Турна и прочих охотников, отправивших его одного на верную смерть. При этом он грозно клялся, что, если когда-либо вернется обратно, то скажет старейшине все, что о нем думает, а если тот захочет, то и сразится с ним. На этих словах Клас сделал резкое движение копьем и был немедленно атакован осой, в опасной близости от гнезда которой оказался.

***

«Опускаемся. Заночуем здесь. Я должен еще успеть поохотиться и устроить тебе ночлег».

– Будь осторожен, мне говорили, что тут полным-полно диких тварей! – Элоиз не стала сопровождать своих слов мимикой, как это приходилось делать с людьми, когда хочешь выказать им заботу. Ее друг и так прекрасно понимал девушку. «Не волнуйся, маленькая».

Воздушный шар плавно пошел на снижение. Степное море под путешественниками стало медленно приближаться, постепенно распадаясь на едва различимые пока отдельные травинки. – А можно, завтра я к ним не пойду? «Утром будет видно. Не бойся, я буду очень близко».

– Часто? – Девушка поежилась от предвкушаемого удовольствия, представив себе это «очень близко». «Часто».

***

Полосатое насекомое размером с руку стремительно взвилось в воздух, едва не выбив копье из рук охотника, и заложило короткий вираж для второй, уже настоящей атаки.

Клас присел и заводил в воздухе острием копья, одновременно осторожно отступая назад, подальше от гнезда. В детстве на него однажды уже нападала оса, но тогда ее отогнал случившийся рядом Эль… Да, если хорошенько припомнить, то рядом с ним всегда кто-то был. Но не теперь – в этот раз все зависело только от хладнокровия и быстроты реакции самого Класа.

В тот миг, когда приближавшаяся хищница стала стремительно вырастать перед ним, приоткрыв мощные челюсти, под ногой у охотника что-то хрустнуло, и ступня тут же намокла -но он не успел обратить на это внимание. Падая на спину, юноша ударил копьем чуть ниже бронированной груди насекомого и не ошибся – собираясь ужалить, оса выгнула вперед полосатое брюшко со зловеще торчащим на конце острием жала и с лету напоролась на оружие человека.

Разозленная тварь сильно дернулась, пытаясь вырваться – застрявшее копье заплясало в руках Класа, который уже успел испугаться, что плененная оса в ярости бросится рвать его челюстями, не обращая внимания на боль. Охотник хотел было разжать руки, собираясь отпустить копье в полет вместе с летучей тварью, но та уже вырвалась сама, уронив на живот Класа каплю белой тягучей жидкости, настолько вязкой, что блестящая нить ее так и потянулась за отлетевшей хищницей.

Охотник вскочил и, не отрывая глаз от осы, снова попятился от нее, теперь уже в сторону холма. Краем глаза он успел заметить, как вдалеке Торн придерживает рванувшегося было на помощь Эля, но подумать об этом и в сотый раз обругать старика не успел. Полосатая ярость сделала в воздухе широкий полукруг и в тот момент, когда белая нить из липкой жидкости уже готова была порваться от своей тяжести, ринулась вниз.

Клас, отскакивая в сторону, рубанул осу прямо по голове тяжелым наконечником копья, который тут же затрещал в ее мощных челюстях. Стараясь держаться подальше от мечущегося жала, невезучий охотник с развевающимися от бешено работающих крыльев хищницы волосами, прижал осу к земле и надавил на копье изо всех сил. Послышался хруст, наконечник скрылся в челюстях полностью, насекомое бешено завертелось, норовя зацепить Класа сильными лапами или ужалить, тот отчаянно запрыгал, вгоняя копье глубже и глубже. Однако древко от этого становилось все короче, и в какой-то момент юноше пришлось отпрыгнуть в сторону. Только после этого он понял, что копье ушло в землю почти на половину своей длины. Приколотая оса все так же бешено вращалась, но вырваться уже не могла. Клас достал из-за пояса последнее свое оружие – короткий, остро заточенный колышек – и осмотрелся.

Больше его никто пока не атаковал. Цепь охотников, ничего не замечая, уходила все дальше, женщины почти нагнали стоящих Торна и Эля, теперь девушки и матери тоже смотрели на него. Всегда веселый Эль, заметив взгляд младшего брата, снова ободряюще замахал Класу копьем, старейшина же сперва никак не отреагировал, но потом тоже вытянул руку решительным жестом. Он снова показывал на холм.

Корзина опустилась на траву очень мягко, почти без толчка. Путешественники не торопились выйти – сперва следовало хорошенько оглядеться.

«Крупных хищников поблизости нет, иначе я бы их чувствовал, но в траве скрывается много опасных существ. Останься пока здесь, маленькая». – Будь осторожен!

Ловко перебирая лапами, из корзины выбрался гигантский паук и быстро описал широкий круг около шара и гондолы. По пути он успел походя разделаться с десятком мелких насекомых, разогнав еще большее количество мысленным сигналом ужаса. Потом паук вернулся к девушке и низко согнул задние лапы, предоставляя ей возможность спуститься на землю по его широкой спине. – Спасибо, Анза! Элоиз, грациозно подобрав тунику, сошла на траву и опасливо осмотрелась.

– Мне говорили, тут и вовсе нельзя шагу ступить… Кажется, меня просто пугали! И ты тоже, противный паук! Я хочу лечь и вытянуться, у меня ноги затекли… – Говоря с человеком, Элоиз пришлось бы для убедительности капризно поджать губки, но с ее другом этого не требовалось. Как, впрочем, ни к чему было и произносить слова вслух. – Можно? «Можно, маленькая, отдыхай. Я займусь паутиной».

Девушка, чуть потоптавшись и выбрав место с травой покороче, осторожно прилегла, в то время как Анза вернулся к шару и бережно положил его, абсолютно послушного, на корзину, потом выпустил паутину и принялся строить подобие шатра. Сначала он надежно прикрепил конец нити к крепкому колючему кустарнику, затем, без труда отыскав поблизости еще несколько таких же, очертил круг, провел несколько прочных, туго натянутых опорных паутинок через вершину шара, скрестив их там. Получив таким образом каркас временного пристанища, паук сноровисто забегал по сужающейся спирали, виток за витком приближаясь к вершине шатра.

Элоиз лежала с закрытыми глазами, чувствуя, как над ней собирается легкая тень. Каждый раз, когда сияющее сквозь веки солнце на миг пропадало, заслоненное трудолюбивым ткачом, она посылала ему тихий ласковый сигнал и получала в ответ такой же.

Рыжая девушка никогда не знала своих родителей, но и не нуждалась в них: сколько она себя помнила, с ней всегда был добрый и ласковый Анза. Нельзя сказать, что ее привлекали к себе все пауки-некоторые источали по отношению к Элоиз явную неприязнь, а кое с кем была даже связана какая-то неприятная история, почему-то крепко забытая. Но Анза и его друзья из Ута были единственными, с кем бы она хотела общаться – чище и добрее людей, понятнее и ласковее жуков.

«Отдыхай, внутри шатра тебе теперь ничто не угрожает, я поставил возле тебя воду и пищу. Мне нужно осмотреться и поохотиться, ни о чем не беспокойся. Или хочешь уснуть?» – Нет, Анза, я не хочу спать… Возвращайся, покушаем вместе.

– Проклятый старик! – выкрикнул Клас, уже совершенно не боясь, что Турн поймет по губам сказанное или даже услышит.

Похоже, Турн, и правда понял, что сказал охотник, но лишь расхохотался и снова указал на холм, на этот раз копьем. Только тогда Клас повернулся к осе, которая совсем не спешила умирать. Конечно, для опытного охотника нападение ядовитого и стремительного насекомого хоть и опасное приключение, но вполне обыденное. Юноша победил, теперь надо идти дальше, но как? Подниматься по склону холма, поросшему высокой травой, которая удобна для притаившегося в засаде хищника, без копья – самоубийство. Но как же вытащить копье из побежденного насекомого, а главное – как его сперва добить?

Клас попробовал подобраться со своим колышком к хищной голове, смотрящей на него с холодной яростью, но оса тут же повернулась к нему брюшком, выставила жало. Он изловчился и вонзил колышек в брюшко. Израненная хищница завертелась, но к голове опять не подпустила. При этом Класу показалось, что под приколотой к земле тварью происходит какое-то незаметное движение, и только теперь он задумался о том, почему копье так легко ушло в землю. Напороться на нору еще какого-нибудь хищника – этого только сейчас не хватало!

Не в силах сдержать эмоции, юноша тяжело опустился на траву и тут же увидел, что нога его начала распухать и даже успела приобрести слегка синеватый оттенок. Укусили! Пока он занимался осой, какая-то мелкая тварь цапнула его в ногу как раз повыше сандалии! Все, этого Клас вытерпеть уже не мог, придется возвращаться к Торну ни с чем, просить новое копье, просить сыворотки, просить прощения, выслушивать вечером насмешки… Даже от Сойлы…

На глаза юноши навернулись слезы, но он решительно встал – с укусами не шутят. На его памяти именно от таких мелких укусов умерло немало людей племени.

Он встал и увидел скорпиона. Новый враг выглядывал из высокой травы, не зная пока, кого ему следует атаковать первым – яростно жужжащую осу или вдруг поднявшегося Класа. Охотник в очередной раз невольно поразился зловещей красоте насекомого, его совершенному телу, непередаваемо чудесного иссиня-черного оттенка, изящно изогнутому хвосту со смертоносным жалом, уверенно расставленным огромным, и в то же время таким ловким клешням. Непонятное спокойствие овладело Класом, когда скорпион медленно двинулся к нему, покачивая жалом, странное ощущение незнакомой прежде свободы. Впервые он почувствовал себя полностью обреченным. Можно было пуститься удирать, кричать охотникам, звать на помощь, но уж слишком много неприятностей сразу обрушилось на его юную голову, слишком много. Клас глубоко вздохнул и… стремительно бросился к осе. Не так прост охотник племени Пожирателей Гусениц, не так легко сломить его волю к жизни, не так быстро он сдается!

Вот когда пригодились уроки Ма, неустанно вбивавшей в детские головенки, что у человека есть только одна слабость, только одно уязвимое место, только один способ проиграть: сдаться. Всякое живое существо бьется до последнего, всякое живое существо думает только о том, чтобы выжить и размножиться, и только человек несет в себе греховную сущность – способность сдаться, выбрать смерть, выбрать Небытие.

Чудовище с этим именем живет в каждой голове, повторяла Ма, это плата наших предков, попросивших у богов не клыки и жала, не крылья и когти, а разум. Боги разгневались и спрятали в разум демона – Небытие. Теперь каждый раз, когда человек пользуется разумом, он позволяет Небытию подойти опасно близко, а поэтому… «Не думай! Не думай! Не думай!» – и Ма лупила палкой прямо по их лохматым затылкам. Не думать, а есть, не думать, а искать еду, не думать, а охотиться, не думать, а защищать добычу!

Конечно, когда Клас недавно был принят в мужскую цепь, он мысленно показал Ма язык, но на самом-то деле не забыл ничего. Усвоенное до уровня инстинкта правило: «Не думай, а сражайся!», закричало внутри сразу, как только Небытие выскочило из глубин сознания со своим вечным «зачем?»

Клас прыжком оказался прямо возле осы, придавив сандалиями пару хрустнувших лап, крепко схватился за копье и вырвал его из земли прежде, чем живучее насекомое успело достать его жалом. Оставшаяся нанизанной на оружие тварь попыталась дотянуться до охотника и в воздухе, но тот, крепко держа оружие, принялся остервенело махать копьем из стороны в сторону, не позволяя ей подтянуться ближе.

Жало вертелось в опасной близости от рук Класа, но он сумел скосить глаза на скорпиона. Второй враг оказался пугающе близко, уже на расстоянии удара хвостом, несущим в своем жале мгновенный паралич.

Юноша стремительно отпрыгнул и, стараясь не допустить ни одной мысли, отчаянно наступил ногой прямо на осу, со скребущим звуком вырывая копье у нее из челюстей. Тут же об икру задело метнувшееся брюшко, но Клас каким-то чудом успел подпрыгнуть, избежав жала – однако так и не избавился от этой неугомонной твари, теперь крепко вцепившейся в его сандалию. Он изо всех сил ударил ей по голове тупым концом копья, одновременно обернувшись на скорпиона и увидев прямо перед собой его подрагивающее жало.

Впечатление было обманчивым, на самом деле скорпион, наоборот, отвел жало чуть назад, готовясь к удару, но охотник увидел именно ту картину, которая была ему необходима для спасения. Не размышляя, даже не осознавая своих действий, Клас упал на землю и откатился, исхитрившись при этом сбросить изжеванную сандалию вместе с осточертевшей осой. Вскочив, он еще успел заметить, как скорпион поднимает хвост после промаха.

Раздраженное неудачей насекомое тут же ударило снова, но на этот раз в полосатую бестию, так и не успевшую взлететь и наконец нашедшую свою смерть. Удар настолько потряс Класа точностью, что он даже замотал головой, как бы отбрасывая назойливые мысли. Не думать!

Охотник стремительно забежал скорпиону сбоку, вынудив того попятиться, произвел пару угрожающих выпадов копьем, отскочил от качнувшегося к нему хвоста, снова выпад, снова забежал, теперь с другого бока… Одолеть в одиночку такого врага Клас и не думал – но ведь он вовсе не позволял себе думать! Рассудочность сделает его уязвимым, никогда нельзя думать, особенно когда опасность рядом. Юноша по молодости забыл об этом – и едва не поплатился жизнью!

Копье плясало в его руках, то и дело появляясь перед самой головой скорпиона, охотник то крепко хватал оружие обеими руками, то вытягивал во всю длину, держа ладонью лишь за самый конец. Несколько раз он ударил скорпиона в хитиновый панцирь, не нанеся никакого ущерба, но изрядно смутив хищника. Оскорбленный черный красавец попробовал было перейти в наступление, выставив вперед могучие клешни, но Клас неожиданно легко остановил его, ударив между клешнями, тут же отскочил, забежал сбоку и даже успел кольнуть, почти ужалить, в сочленение ноги с туловищем. Скорость, с которой самое смертоносное насекомое Степи развернулось на этот раз, говорила о болезненности удара. Жало мелькнуло перед самым лицом Класа – но он успел ударить его тупым концом копья, потом опять метнулся в сторону, вдруг резко изменил движение и снова кольнул скорпиона в то же место. Но бронированный хищник на этот раз не повернулся к охотнику, а принялся тяжело отползать назад. Повернув голову, чтобы встретить нового врага, Клас увидел Эля и Турна, атакующих насекомое…

Вот это уже потребовало осмысления, и Клас остановился. Тяжело дыша и чувствуя не унимаемую дрожь в ногах, он наблюдал, как позади скорпиона появились другие охотники, как тот тщетно вертелся среди людей и, наконец обессилев, пал под их ударами.