Текст книги "Шаман"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Шаманом, по его словам, Питти был хорошим, самым лучшим, духи болтали с ним охотнее, чем с другими, и рассказывали много интересного. И вот однажды они поведали ему, что никакого вождя ждать не нужно, потому что никакого сражения не будет, и одним только людям этот мир никогда уже не достанется. Что надо попытаться жить с пауками в мире, а не в войне, которую человеческие племена всегда проигрывают.

Шаман рассказал об этом соплеменникам-Белкам, а те принялись стрелять в него из луков (такая штука висела у Питти на спине, и он обещал как-нибудь показать, как ей пользоваться), и едва не убили (на спине у Питти действительно имелась заросшая дырка, которую он с удовольствием показал). Незадачливому собеседнику духов пришлось удрать из своего леса, и тогда он очутился в Степи, где его побоялись преследовать, потому что эти места считаются у лесных жителей Смертельными Землями. Тут уж сперва Клас, а потом и Эль похохотали – они-то точно знали, где находятся настоящие Смертельные Земли, откуда приходят Гусеницы.

Однако охотники перестали смеяться, когда узнали, что Питти в пути уже несколько десятков дней, идет все время один, встречал много племен, но ни с кем не остался, потому что хочет найти город пауков.

– Как же ты выжил в Степи? – недоумевали братья по очереди, и шаман объяснил каждому из них, что ему помогают всякие полезные штучки вроде бубенцов, а расскажет он про них в другой раз, потому что уже охрип.

Надо сказать, что прервал разговор Питти весьма вовремя, потому что как раз в это время они едва не столкнулись со скорпионом, мирно завтракающим под прикрытием высокой травы. Охотники остановились и стали тихо отступать, в то время как шаман даже не сбавил шага, а лишь описал короткий полукруг перед самыми клешнями хищника, весело позвякивая своими волшебными бубенцами. Обходя за много шагов смертельно опасную тварь, с которой нечего было и думать справиться вдвоем, Эль и Клас все время переглядывались. Они, можно сказать, уверовали в Питти и с этого момента стали относиться к нему, если и не как к своему, то, по крайней мере, с огромным уважением.

Шаман дождался их, тихонько рассматривая какое-то растение, чуть поерничал на тему «трусоватых степняков, шарахающихся от любой мухи», и снова пошел мерить Степь голенастыми ногами в прочных сапогах так, что только поспевай.

Наконец охотники просто потребовали от Питти идти медленнее и пригнуться – стоянка Пожирателей Гусениц должна была быть уже совсем рядом. Шаман неохотно согласился, при этом поинтересовавшись, нет ли еще чего пожевать, и злобно скривился, услышав, что пища иссякла.

Солнце уже жарило вовсю, и Эль, по обычаю многих охотников в племени, снял набедренную повязку и набросил ее на плечи. Более сухощавый Клас поленился повторить эту процедуру, хотя плечи напекло и ему, зато Питти расхохотался и похлопал Эля по плечу: – Уважаю, уважаю! Настоящему мужчине нечего скрывать!

– У нас в Степи ненастоящих нету – или баба, или мужик, – обиделся Эль, не понявший причины веселья. – Бот хоть у Класа спроси.

Брат кивнул, хотя ничего, конечно же, не понял – не до того было. Они подошли уже вплотную к месту последнего пиршества Пожирателей Гусениц.

– Питти, пригнись еще ниже, – попросил он. – Ты, наверное, никогда не видел этих пауков, да и сам я их видел только в темноте… Это ужасные твари, Питти, они умеют насылать на человека ужас. Раньше мы с Элем считали их богами…

– Да знаю я штучки этих пауков, – отмахнулся задиристый шаман, но встал-таки на четвереньки, как и оба охотника. – Все знаю, еще побольше вашего. Только вот волков бояться – в лес не ходить. Ты, наверное, не знаешь, кто такие волки? Так вот, я тоже. Но в том языке, на котором ты говоришь, есть это слово и эта поговорка. А смысл тот, что от всего уберечься все равно невозможно, так, значит – или иди, или нет. Мы идем?

– Идем, – кивнул Клас. – Только, пожалуйста, говори потише… Нам страшно, шаман, понимаешь?

Питти усмехнулся, отчего его узкое худое лицо стало на мгновение злым, и чуть кивнул головой. – Как скажешь, степняк, тебе видней… Тем более, что ты сам степной шаман, раз говоришь на языке шаманов…

***

Анза едва успел согнуть лапы и упасть в траву. Он так увлекся контактом с Элоиз, что не заметил, как прямо рядом с ним оказались три человека. Паук был столь удивлен, что Элоиз, мгновенно это почувствовавшая, застучала в него сигналами: «Что случилось? На тебя напали?» Восьмилапый попросил девушку подождать и стал осторожно прощупывать окрестности своим сильным разумом. Вот они, действительно трое. Один кажется вполне обычным экземпляром, но вот двое других… Оба настолько разные и такие странные.

Дождавшись, когда троица пройдет мимо, паук не удержался и подпрыгнул высоко над травой, чтобы рассмотреть людей. Тяжело упав на шесть лап, он тут же вызвал в памяти мгновенную картинку и изучил ее детально. Вот они – невысокий юноша, типичный степняк, это его мозг так чуток, что реагирует на каждый протянутый к нему импульс, и мужчина средних лет, одетый совсем не по обычаю этих мест. Со вторым еще непонятнее, чем с первым, здесь сознание безмятежно, как безоблачное небо, не реагирует ни на что… Но в этом спокойствии чувствовалась странная сила, незнакомая смертоносцу.

С сожалением отказавшись от попытки повлиять своей волей на удивительных людей, Анза мысленно вернулся к девушке и сообщил ей о приближении новых гостей. Смертоносец посоветовал не менять поведения, что бы ни произошло, и обещал подойти ближе. Более всего его беспокоил высокий темноволосый человек, явно не местный – этот обладатель непоколебимо спокойного сознания мог появиться из мест, неподконтрольных паукам, и принести с собой любые неожиданности. Может быть, не стоило так сразу отказываться от помощи патруля?..

Ученый смертоносец двигался за людьми, стараясь шагать бесшумно, не приближаясь, но и не отставая. Оказавшись в пределах видимости стойбища, он опустился и неуклюже прополз еще некоторое расстояние, потому что потеря двух лап не позволяла передвигаться на коленях. Наконец Анзе пришлось окончательно остановиться, добившись лишь одного – он видел рыжие волосы Элоиз. Теперь оставалось лишь полностью погрузиться в сознание девушки и ждать развития событий.

Между тем, новые люди приближались, они тоже заметили странную женщину, резко выделяющуюся в толпе Пожирателей Гусениц. Охотники, которым близость родного племени придала сил, обогнали шамана. На подходе к племени степняков Питти явно нервничал, отчего он постоянно оглядывался, передергивал плечами и отказывался разговаривать, что Эль и Клас списали на скверный характер чужака.

Вообще, с того самого мгновения, как они увидели стойбище и поняли, что против всех ожиданий пауки покинули его, не сожрав и большей части соплеменников, возникшая близость между братьями и пришельцем стала слабеть. Однако младший вскоре замедлил шаг и оглянулся к лесному человеку: – Питти, ты видишь, там стоит кто-то с рыжими волосами? Кто бы это мог быть? – Твое племя, степняк, тебе виднее.

– У нас таких не было, Питти. Это… Это женщина, да? У нее нет бороды, – Клас в задумчивости подергал себя за редкие волосы на подбородке.

– У меня тоже, если ты заметил, – усмехнулся шаман, щеки которого были подернуты густыми черными волосами, действительно слишком еще короткими для этого гордого названия. -Есть такая вещь, как бритва – в твоем новом языке имеется такое понятие.

– Бритва… Эль! – окрикнул Клас ушедшего вперед брата. – Скажи ему, чтобы не торопился так. Даже если это действительно женщина, она может быть опасна. Может быть, она – королева пауков.

– Боюсь, королева смертоносцев выглядела бы немного иначе… – проворчал Питти, но просьбу выполнил.

Пользуясь тем, что Пожиратели Гусениц смотрели в основном на Элоиз, все трое снова опустились на четвереньки и постарались приблизиться скрытно. Выбирая для подкрадывания траву повыше, Клас с удивлением вспомнил, как еще совсем недавно боялся отойти от других охотников хоть на шаг и шарахался от каждого движения в зелени. Как быстро все стало меняться в этом мире… Вот не прошло и дня, а уже появился второй пришелец, это не считая нападения пауков на племя, а перед тем – нападения охотников на него самого. Как будто что-то где-то испортилось… А начиналось все именно с такого холмика, под прикрытием которого они теперь пытаются подобраться к лагерю.

Пожиратели Гусениц тем временем совершенно осмелели и вовсю расспрашивали свою спасительницу.

Девушка рассказывала про город пауков, где люди и смертоносцы живут в пусть хрупком, но мире, где стоят высокие дома и таинственная Белая Башня, где улицы затянуты паутиной, несущей угрозу одним только мухам. Люди напряженно вслушивались, усваивали на ходу новые понятия и все никак не могли насмотреться на рыжую красавицу. В их понимании она так и не стала вполне человеком: по долетающим до нее из задних рядов репликам пришелица могла судить, что часть степняков считает ее богиней, а часть – чудовищем. Так или иначе, все взгляды, кроме двух – богочудовищной женщины и смотрящего из ее глаз паука – были обращены к центру образовавшегося круга. От Анзы Элоиз знала, с какой стороны следует ожидать гостей, однако непредусмотренный пауком маневр Класа застал ее врасплох, и трое мужчин появились несколько сбоку, неожиданно для всех.

На некоторое время наступила короткая тишина, которую прервал робкий голос той девушки, что одна из первых заговорила с Элоиз: -Клас! – Сойла?.. – тут же откликнулся юноша. – Я… думал о тебе. – Что? – тихо переспросила та. – Что? Я не понимаю…

На несколько мгновений все затихли, словно чего-то ждали. Может быть, что двое молодых людей вдруг поймут друг друга, а может быть – как отреагирует на происходящее Элоиз.

– А это кто такая? – Эль решил заняться более важными, на его взгляд, вопросами. – Откуда она взялась? И вообще, что случилось-то? Пауки давно ушли? Мы, вообще-то, думали, что вся Гусеница нам осталась.

– Да ты сам-то где был? – впереди тут же оказался Даг. – Где ты был со своим спятившим братцем, когда на нас эти чудища напали, а? Сбежал! Трус!

– Да уж я, по крайней мере, не орал от страха, как ты, – уверенно соврал Эль и тут же перевел глаза на молчащую рыжую дылду: – Так, кто ты такая?

– Ее зовут Элоиз! Она прогнала пауков и спасла нас! – не отставал Даг. – Теперь она старшая – в женской цепи, конечно, – а в мужской вообще все в порядке! – выпалил он и не к месту добавил: – Трус! Я тебя вчера пожалел просто!

– Что-то ты разговорился очень… – Эль старался побыстрее понять, что же произошло на самом деле. – Поумнел, что ли, от страха? Так это не надолго… А вот смотрите – его зовут Питти, он шаман! – Охотник вдруг вспомнил, что у них с Класом тоже есть чем похвастаться. – Он тоже чужак! Да, а где Турн? И Ма?..

Эль завертелся на месте, оглядываясь вокруг, и сразу увидел тихонько плачущего малыша Стэфи, уткнувшегося в плечо присевшего Класа. Радость оттого, что племя уцелело, начала подтаивать.

– Нету их больше! И не только их. Пауки сожрали, прямо живьем: хлюп, хлюп! – снова вмешался Даг, и тут уж степняки заговорили все сразу, без умолку, перебивая друг друга.

Люди торопились выговорить весь ужас минувшей ночи, поведать о всех этих странных, недоступных их пониманию событиях, обрушившихся на племя разом. Они говорили и с каждым словом все лучше чувствовали, как изменилась жизнь. Их прежний мир умер вместе со старейшинами. Ушла в прошлое пустынная Степь, одиночество – пространство вокруг оказалось населено странными, совершенно неведомыми созданиями. Степнякам было страшно, очень страшно.

Питти стоял чуть в стороне, прислушиваясь к разговорам вполуха. Он смотрел в лицо рыжей девушке, прямо в ее задумчивые глаза, странно холодные. Что-то было там, в этих глазах… Шаман решил поговорить с духами как можно скорее, и духи согласно звякнули бубенцами.

ГЛАВА 6

К полудню у Пожирателей Гусениц засосало под ложечкой. Привычное ощущение помогло им вернуть некоторую уверенность и заняться обычными делами.

– Костер! Надо развести костер, а охотники пусть отправляются за мясом, хватит ходить тудасюда без дела! – взяла на себя инициативу Тина и тут же испуганно оглянулась на Элоиз.

Пришлая большая женщина благосклонно кивнула, и Тина решительно продолжила командовать. Огонь Пожиратели Гусениц добывали трением, и этому искусству была обучена почти вся женская половина степняков, однако новая старейшина отобрала лишь самых сноровистых, добавив к ним и Сойлу, которую для этого пришлось чуть ли не силой оттащить от Класа.

Даг, явно решивший, что он является лучшим кандидатом на место Турна, тут же повел за собой охотников к Гусенице, при этом излишне громко на них покрикивая. Братьев он по каким-то своим соображениям тревожить не стал, а вот Питти попробовал взять с собой.

– Иди-иди, парень, трудись, – добродушно ответил шаман и в подтверждение своих слов легко развернул Дага, добавив указывающий направление легкий пинок. – Вы охотники, а я этого гордого звания не заслужил. Я тут подожду, среди женщин и детей, как недостойный чести.

Даг, что-то ворча, повел мужчин прочь, и вскоре послышались их гневные крики: туша огромного насекомого оказалась сплошь облеплена непрошеными нахлебниками. Охотники заработали копьями, найдя в этом привычном деле отдых от утомительных размышлений.

– Питти, – тронул шамана за руку Эль. – Что это за женщина, Питти? У вас в лесу есть такие женщины?

– Нравится?.. – задумался чужак. – Ты, вот что – подойди и поболтай с ней. А я рядом постою, не волнуйся.

– Мне волноваться нечего, – немного покраснел под веснушками охотник. – Мне интересно просто. Подойду и поболтаю – обычная женщина, только большая и толстая.

– Не видал ты толстых… – проворчал Питти, подобрал из-под ног первую попавшуюся палочку и сделал вид, будто увлеченно ее строгает, подобравшись при этом поближе к Элоиз, но глядя в противоположную сторону.

Элоиз не смогла удержаться от смеха, увидев перед собой веснушчатого степняка. Дело в том, что набедренная повязка по-прежнему украшала его плечи, и вид свободно болтающихся мужских принадлежностей забавно контрастировал с важно надутыми щеками и упертыми в бока руками охотника. Тот не понял причины веселья девушки:

– Ты, я вижу, не большого ума девица… Смеются без причин только глупые, ты знаешь? – не привыкший пасовать охотник изо всех сил старался не показать своего растущего смущения и вспомнил присказку Ма, в детстве чаще всего обращенную к самому Элю. – Если уж так надо посмеяться, так лучше расскажи мне что-нибудь забавное.

– Забавное?.. – Элоиз с трудом выдавливала из себя слова, стараясь не смотреть вниз. -Забавное? Ох, прости. Ты знаешь, в моей стране не принято, чтобы люди ходили с голым… э-э… задом… И передом. Особенно мужчины перед женщинами и наоборот, конечно.

– Наоборот? – Эль был немного ошарашен. – Ну, конечно, как же может быть наоборот? Если женщины будут ходить голышом, то… То… Ну, так никто не делает. Это действительно забавно, – охотник деланно рассмеялся. – А настоящим мужчинам стесняться нечего, вот и Питти так думает. Да, Питти?

Недовольный привлеченным вниманием, шаман что-то неразборчиво хмыкнул и повернулся спиной, а у Элоиз слова Эля вызвали новый взрыв смеха.

– Действительно, нечего… стесняться!.. – Она уже едва сдерживалась от хохота, а где-то в глубине сознания предупреждающе заворчал Анза. – Прости. Я имела в виду… Ну, у наших мужчин на некоторых местах растут волосы. Не только на голове, груди или подмышками.

– Волосы на подмышках? Какая гадость, – сморщился степняк, и правда никогда такого не видавший. – Хорошо, что только у мужчин…

– Да, пожалуй… – немного смутилась девушка, тут же дав себе слово заняться лишней растительностью в самое ближайшее время. – Ты, наверное, что-то хотел у меня спросить? – Да. Я хотел… Ты останешься с нами? – На некоторое время, пожалуй.

– А… Ты – действительно самая обычная женщина своего племени? Вы там все такие… мясистые?

– Я тебе не нравлюсь? – Элоиз расхотелось смеяться. – Ты считаешь меня слишком крупной, да?

– Не знаю, – откровенно сказал Эль. – Ты красивая. Волосы и все прочее… Но мы не привыкли… Наши женщины совсем не такие.

– Ах вот как? – В девушке взыграл характер, а сунувшемуся было под горячие мысли Анзе было коротко сказано: «Не до тебя!». – Ваши женщины не такие?.. У них нет вот такого, скажи? -

– Элоиз рывком опустила вырез на тунике, отчего ее упругие груди выскочили на свободу, качнувшись, как бы приветствуя степняка. – Совсем нет?

Эль был совершенно посрамлен. Более всего ему сейчас хотелось оказаться далеко-далеко в Степи, и дело не в том, что он смутился, нет. Чувства, захлестнувшие его молодой организм, просто рвали на куски: с одной стороны, эти мясистые наросты никак не ассоциировались у Пожирателя Гусениц с женщинами, которые у степняков в этом отношении довольно мало отличались от мужчин. Но с другой…

Ему хотелось потрогать, безумно хотелось потрогать эти штучки, пальцы так и свербели, а внизу живота заныло так сладко, что задрожали колени. Что происходит? Надо бежать, но как объяснить этому существу свое исчезновение?

– Мне нужно идти… – с трудом выдавил из себя охотник и, покачнувшись, шагнул в сторону. – Там нужно помочь… С мясом.

– Жаль… – улыбнулась ему Элоиз. – А я думала, тебе захочется потрогать. Ну, что ж, иди, – и она заботливо спрятала свои прелести обратно под тунику, услышав краем уха приглушенный вздох Питти.

Степняк, пошатываясь, зашагал прочь, при этом продолжая смотреть на Элоиз и рискуя свернуть шею. Девушка удовлетворенно хмыкнула, отмечая про себя безусловную победу. «Все в порядке, – успокоила она паука. – Так было надо, уж поверь моему чутью». Воодушевленная успехом, Элоиз решительно шагнула к шаману.

– Тебя зовут Питти? Давай познакомимся, я – Элоиз, из города пауков. Ты, говорят, пришел из какого-то далекого леса?

– Да, я издалека. – Шаман изогнул длинные губы в своей обычной гримасе: – А как такая красивая девушка оказалась посреди Степи в полном одиночестве?.. Я не степняк, так что не рассказывай мне, что просто путешествуешь, хорошо?

– Хорошо, – Элоиз взмахнула ресницами и опустила глаза, как бы собираясь с духом. «Анза? Что мне сказать?» «Ничего. Он странный, очень странный человек. Лучше не лгать ему».

– Я не могу тебе сказать, – улыбнулась девушка шаману, при этом мягко положив ему ладонь на плечо. – Поверь, просто не могу. Это тайна… Ты такой необычный в этой своей кожаной одежде, со всякими висюльками… – Рука плавно скользнула вверх и провела по колючей щеке.

– Хорошо, мы поговорим об этом позже. – Питти ухмыльнулся, и это больше походило на демонстрацию клыков. – О том, как ты сюда попала, что у меня за наряд… Обо всем сразу. А сейчас мне нужно заняться костром, прости. Второй мужчина заспешил вслед за первым. Девушка осталась стоять, покусывая губки. «Они боятся меня, Анза. Оба». «Конечно. Это хорошо, так пока безопаснее. Но и ты не забывай бояться: благодарность дикарей непрочна, а странный человек опасен вдвойне».

***

Сойла, дрожа, прильнула к Класу всем телом, однако юноша понял, что ищет она не любви, а утешения. Слишком много испытаний выпало на долю племени в период короткого отсутствия братьев, и между молодыми людьми образовалась пропасть, которую не так легко было перепрыгнуть. Питти, благоволящий к «степному шаману», потрудился частично перевести рассказы Пожирателей, и теперь бывший изгой мог себе представить, что именно произошло. Он сделал все, что мог: прижал к себе Сойлу и гладил ее по вздрагивающей спине.

Все это было совершенно невинно, однако Тина решила не рисковать и потащила девушку разводить костер. Случки в племени были явлением редким, особенно последнее время, и женщина, ставшая невольным заместителем Ма опасалась ошибиться. Прежняя старейшина каждый раз долго решала, допустить ли соитие, а согласившись, руководила им лично, выбирая и позы, и ритм, не гнушаясь даже стукнуть палкой по непослушному заду. Тина боялась, что ей не хватит опыта, чтобы провести все на должном уровне.

Как только ушла девушка, возле Класа появился малыш Стэфи, который все время крутился неподалеку. Самый тихий из немногочисленных ребятишек племени, он отличался также и самым упрямым, независимым нравом. Прекрасно помня завет Ма, которую очень любил, держаться от Класа подальше, мальчик все равно подошел при первой удобной возможности. – Здравствуй, Клас! Ты меня и правда совсем-совсем не понимаешь? – Стэфи! – улыбнулся малышу охотник, который действительно ничего не понял.

Между ними завязался странный разговор, и через некоторое время Клас вдруг понял, что постепенно обзаводится еще одним переводчиком: Стэфи на лету схватывал новые слова и тут же запоминал их. После продолжительного, напряженного диалога юноша уже мог сказать десяток слов на своем родном, но прочно забытом языке, в то время как мальчик уже вовсю болтал «по-шамански», да так, что проходивший мимо Питти вытаращил глаза. Недоверчивый шаман тут же быстро спросил малыша о пауках, но Стэфи еще не выучил этих слов и, весело улыбаясь, сообщил об этом пришельцу. – Вот так парень! Надо будет им заняться, – буркнул Питти и продолжил путь к костру. Уставший Клас попросил мальчика сделать перерыв, и тот, только-только вошедший во вкус игры, разочарованно согласился. Юноша поднялся с травы, размял затекшие ноги и огляделся. Пожиратели Гусениц готовились продолжить прерванное пиршество, к пылающему уже костру тянулись охотники с кусами сырого мяса, причем несли и распотрошенные тела мелких степных хищников, сбежавшихся было поживиться неохраняемой тушей. Женщинами командовала Тина, сразу как-то постаревшая, с собравшимся в складки лбом, мужчинами – задавака Даг, причем подчинялись ему неохотно, больше потому, что не могли придумать другого образа действий. Помогавший переносить пищу Эль не уставал подтрунивать над новоявленным старостой, то и дело вызывая громкий смех не только у охотников, но даже и у женщин. Дети, к которым присоединился Стэфи, как обычно, путались у всех под ногами. Клас поискал глазами чужаков, и обнаружил, что Элоиз собирает цветы неподалеку от стоянки, а Питти сооружает чуть в стороне от общего свой особый костер. Отметив про себя, что оба чужака выглядят совершенно по-дурацки, юноша медленно побрел по границе стойбища, подыскивая занятие и себе.

Сперва он даже не понял, что перед ним. Какие-то клочки сморщенной, разорванной плоти, странный запах… Страшная догадка осенила Класа только тогда, когда он увидел лицо Турна, неестественно бледное, сморщенное, с мертвыми закатившимися зрачками. Тут же появилась муха, большая, с красивыми изумрудными переливами, и уселась прямо на мертвую голову старосты, нагло глядя на юношу. – Пошла прочь! – махнул тот рукой, но муха не пошевелилась.

Класу пришлось швырнуть в нее комком земли, однако назойливое насекомое, покружившись в воздухе, просто перелетело на другое тело. «Шесть, их было шесть!» – вспомнил охотник. Появилась еще одна муха. Среди Пожирателей Гусениц смерть не была редкостью, но трупы никогда не лежали вот так, рядом со стойбищем – они оставались где-то далеко, в Степи. Нужно было что-то делать.

Юноша порывисто бросился в одну сторону, в другую, надеясь, что какая-нибудь вещь подскажет ему решение. Вот! Ветер шевелил целую груду удивительных кружев – паутины, оставшейся после нашествия пауков. Разрезанные и разбросанные как попало, нити слиплись между собой, образовав широкое скомканное покрывало. Клас ухватился за конец и тут же вскрикнул: липкие нити прочно пристали к ладоням. Кое-как отодрав их, охотник подобрал несколько толстых сухих стеблей и стал пользоваться ими. Долгое время ушло на то, чтобы дотащить спутанную ткань до жалких останков сожранных соплеменников и кое-как прикрыть их. Несколько глупых мух тут же исхитрились влипнуть и забились в ужасе, стараясь освободиться.

– Поделом вам, – погрозил им Клас и тут же увидел, что паутина шевелится еще в нескольких местах.

Кто-то и снизу добрался до недоеденных кусочков… Степная жизнь сожрет все, что не в силах защитить себя. Ну, что ж, наверное, так и должно быть… Хоть в землю зарой – и там есть кому поживиться телами. Клас тяжело вздохнул, обернулся – и увидел Сойлу.

Девушка шла за водой с двумя большими бурдюками и сделала крюк специально, чтобы пройти мимо охотника. В Степи нет источников, влага скрыта под землей, но добраться до нее несложно. Когда охотники настигли и победили Гусеницу, первое, что следовало предпринять женщинам, – добыть воду, что они и сделали, просто выкопав неглубокую, по пояс, яму в ближайшей низине.

Клас с удовольствием составил Сойле компанию, и вскоре они уже сидели возле «колодца», аккуратно наполняя кожаные мешки и глядя друг на друга. Девушка протянула руку и дотронулась до губ охотника, изобразив при этом несчастную гримаску. Тот в ответ дотронулся до ушей собеседницы и состроил еще более грустную рожицу, потом оба рассмеялись. Повиновалась ли Сойла мгновенному порыву, легонько толкнув юношу в грудь, или тщательно продумала свои действия, но вскоре они повалились друг на друга в шутливой возне, которая неминуемо закончилась поцелуем.

Где-то совсем неподалеку, в каких-то паре сотен шагов, шумели соплеменники, еще ближе лежали останки совсем недавно погибших людей, бродили поблизости со своими странными занятиями загадочные чужаки, а может быть, рядом притаился хищник… Все это было ничто для Класа по сравнению с тонкими губами обнимаемой девушки, до которых во что бы то ни стало он пытался дотянуться. И когда, преодолевая слабое сопротивление, юноша смог это сделать, все в мире вдруг остановилось.

Сойла взъерошила волосы друга, застыла, впуская его язык – отвечать на поцелуй она не умела. Потом мир снова очнулся, ударил их тела могучими ощущениями, и они затерлись друг о друга, завозились на траве. Девушка, лучше помнящая о времени, сама нащупала завязку набедренного одеяния Класа и распустила ее.

Сойла до слез жалела, что рядом нет Ма, которая могла бы помочь, подсказать, как сделать все правильно.

Тине девушка не доверяла, опасаясь, что та перестрахуется и не позволит им сойтись – да и откуда Тине взять такой опыт? Неизвестно еще, что она сама думает о Класс… Как удачно, что ему удалось ускользнуть! Может быть, он все же понял, что она шептала ему при встрече? Наверное, понял… Нужно спешить, они еще успеют нацеловаться потом.

Девушка заелозила, торопясь снять с себя степное «платье» – жалкое рубище по сравнению с туникой Элоиз, о которой она тут же вспомнила, но постаралась не думать. Однако, когда жадные губы юноши заскользили по ее небогатой груди, чуть задерживаясь на плоских сосках, Сойле сразу привиделась пышная, огромная, способная, наверное, выкормить скорпиона, грудь пришелицы. Кажется, это красиво… Мужчины посмеивались, но постоянно говорили об этих бурдюках с мясом… Степнячка схватила голову Класа и заставила его язык остановиться, приподнялась, следя за его лицом. – Скажи, что я тебе нравлюсь!

– Сойла… – улыбнулся охотник, вновь и вновь проводя ладонями по ее бокам, от груди до самых бедер, прижавшись грудью к ее плоскому животу. – Надо спешить! – Ей хотелось лежать так вечно, но время шло.

Девушка решительно выскользнула из рук Класа, бросила быстрый взгляд вниз, убедившись, что мужчина готов. Пожиратели Гусениц не прогоняли детей во время редких в племени случек, поэтому еще девочкой она открыла для себя все секреты мужского строения, никем и не скрываемые. Многие охотники вообще не проявляли интереса к женщинам, а некоторые не могли довести дело до конца, и теперь Сойле было приятно увидеть, что Клас к их числу не относится.

Не успел еще юноша удивиться поведению Сойлы, как она повернулась к нему спиной, встала на колени и низко прогнулась – Ма всегда говорила, что в первый раз нужно только так. Трудно передать весь восторг Класа, когда он положил дрожащие ладони на поджарые ягодицы девушки и приготовился войти в нее. И вот уже откуда-то снизу появились нетерпеливые пальцы, помогли найти верную дорогу. Клас запрокинул голову и неловко задвигался, удивляясь, как там неглубоко.

После первых нескольких болезненных толчков, Сойле захотелось отползти, отказаться, перенести все на другой раз, но она сжала зубы и заставила себя остаться, даже чуть подавалась назад, помогая охотнику. Наконец обнаружился узкий путь, и Клас вошел полностью. Девушка вскрикнула от боли и тут же услышала в ответ хриплый вскрик мужчины – все случилось очень быстро.

Сойла подождала немного, почувствовала, как опустела, и осторожно повернулась. Охотник прижал ее к себе и в некоторой растерянности принялся гладить по спине. – Тебе очень больно, да? На мне твоя кровь. Хочешь, я позову женщин?.. – Не нужно… – потерлась носом о его грудь девушка. – Если я правильно тебя поняла… Я дойду сама, а ты принесешь бурдюки. Помоги мне одеться. Если ты понимаешь…

***

Питти не смущали ни насмешливые, ни тем более настороженные взгляды степняков: он сложил шалашиком несколько крупных веток шагах в двадцати от племенного костра, потом одолжился огнем и небольшим кусочком мяса. Духи любят удобства, а среди них главные – тепло и вкусный запах. Возможно даже, что такова их пища… Так или иначе, шаман предоставил им все необходимое, теперь нужно приготовиться самому.

Он скинул пончо, оголив торс, прикрыл глаза и посидел немного молча, сосредотачиваясь. Когда-то в первый раз Питти никак не мог понять, что от него требуется, но с опытом становилось все легче настроиться на то единственное состояние, в котором можно слышать духов. Впрочем, настроиться мало, нужно еще и обострить свой слух.

Шаман поднялся, бережно достал и развернул узелок с бронзовыми колокольчиками, начал камлание. Он медленно пошел по кругу, чуть приплясывая, чуть приседая, как бы прислушиваясь. Потом вдруг застыл и…

– Ааа-ооо-ааа!.. – пропел Питти, испугав любопытного Стэфи и невольно заставив посмотреть всех в свою сторону.

Пожиратели Гусениц увидели, как шаман встряхнулся всем телом, громко зазвенев, потом внимательно осмотрел небо.

– Уууу!.. Ааа-ооо-ааа!.. – Питти продолжил путь вокруг костра, то быстрее, то медленнее, то умолкая, то снова издавая странные звуки.

Степняки смотрели на него довольно долго, продолжая пережевывать мясо, и сошлись во мнении, что этот чужак глуп и опасен. Совсем другое дело – их добрая Элоиз, которая ест, как выяснилось, совсем немного, зато любит и умеет хорошо готовить для других.

Девушка и правда лишь прикоснулась к плоти Гусеницы, да и то ей пришлось себя принудить: под жарким солнцем Степи мясо быстро портилось, и запах его был совершенно недвусмысленный. Даже самые прожаренные кусочки вызывали серьезные опасения, и аппетит был безнадежно погублен. Но ведь чем-то заняться было нужно, а Анза не давал никаких советов – вот и принялась Элоиз совершенствоваться в кулинарии за чужой счет, удивляясь крепости степных желудков. Отсюда же, от костра, было удобно следить за странным лесным человеком.