Текст книги "Принцесса"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Хорошо, – потупилась Тулпан, которой именно теперь очень не хотелось, чтобы ее мысли стали известны пауку.

Но Иржа видел девушку насквозь.

«Ты устала от Хажа, хочешь видеть другие города, хочешь жить там… Не торопись принимать решение, вот все, о чем я тебя прошу. Тяни до последнего, вернись сюда, не дав окончательного ответа. Повелитель далеко, и твое слово значит гораздо больше, чем прежде. Ты сделаешь так?»

– Да, Иржа.

«Горный Удел Ужжутака переживает нелегкие времена…» – смертоносец застыл, и в его молчании сквозило сомнение. Сомнение в способности человека сохранить верность. – «Постарайся держать Алпу при себе.»

– А куда же она денется? – искренне удивилась Тулпан и увидела тихо приблизившуюся подругу. Та явно ничего не слышала. – Что ты будешь здесь делать, Иржа? Ты что-то задумал?

«Узнаешь об этом позже. Прощай,» – восьмилапый быстро развернулся и побежал прочь по садовой дорожке.

Мимо него прошел, церемонно кивнув, смущенный Ларион. Он уже знал про новую выходку Настас.

– Я так убит горем, что не знаю, что и сказать, принцесса! – перед Тулпан он опустился на одно колено. – Хочу уверить тебя, что…

– Ларион! Ну помоги же! – из дверей дворца выглянул взъерошенный Патер и жадно втянул свежий воздух. – Как мы без тебя?.. Слушай, а она не проклинает?

– Нет, такого дара у нее, к счастью, нет, – гость поднялся и быстро прошел во дворец.

Стражники, ругаясь на чем свет стоит, выволокли Настас из чулана и затолкнули туда Агриса. Юноша, высокий, нескладный, с толстыми губами, никогда не умел спорить, и теперь только постанывал, брезгливо копаясь в загаженных вещах.

– Подождите! – попросил Ларион Люсьена, который начал выходить из себя и уже тянул из ножен короткий острый меч.

– Да я резать ее не собираюсь, – проворчал стражник. – Просто швы вспорю на тряпках, надо же ее обыскать.

– Настас, где медальон? – обратился старик к своей злосчастной спутнице. – Ответь, иначе у нас всех из-за тебя будут неприятности. И Повелителю не понравится, когда он узнает!

Настас дружелюбно улыбнулась в ответ и часто закивала, а потом показала пальцем себе на рот. Ошалевшие стражники, переглядываясь, следили за грязным ногтем, который прочертил линию по горлу женщины и опустился к желудку. – Опять проглотила? – тихо уточнил Ларион. Настас радостно закивала.

– Да не может такого быть! – пробасил Патер. – Врет она! Спрятала где-нибудь на себе!

– Чего я за ней ни разу не замечал, так это вранья, – печально вздохнул Ларион. – Конечно, вы имеете право ее обыскать, проверить все искусственные и естественные вместилища…

– Что? – не понял воевода и переглянулся с Люсьеном.

– Вместилища. Я вручаю ее вам, но прошу вас, сделайте это быстро. Уверен, что Настас действительно проглотила медальон.

– Опять? – хмыкнул Люсьен. – Значит, она его ночью того, а теперь опять?

– Уверен.

– Так давайте в нее воды с лечащим корнем вольем! Из нее сразу все выскочит, уж я-то знаю!

Настас вдруг низко присела и зажала рот обеими руками, явно показывая, что никаких снадобий вливать в себя не позволит. Ларион воздел к потолку руки.

– Вот этого я вам позволить не могу! Вспомните о долге гостеприимства! Если вы заставите ее, то нарушите все самое святое, что несут люди сквозь сотни лет.

– А как же наш медальон?! – возмутился Патер. – Между прочим, он похищен!

– Проглочен…

– Какая разница?! Настас уедет и унесет медальон… Или вот что: мы ее просто не отпустим.

«Без медальона принцесса не сможет предстать перед Повелителем Чивья,» – к спорящим приблизился Иржа. – «Мое решение: Настас уедет с Тулпан. Ларион, ты готов ответить головой перед всем родом смертоносцев? Обещай мне, что добудешь медальон и отдашь его принцессе до прибытия в Чивья.»

– Иначе и нельзя… – Ларион совсем растерялся, голос его дрожал. – Мой Повелитель не поймет, если медальон приедет к нему… Не в надлежащем виде… Да, я клянусь тебе и всему роду смертоносцев, что позабочусь о вещице.

– А я считаю, что мы не должны ее отпускать! – набычился Патер. – Если Ларион нарушит слово, то останется без головы. Но нам-то нужна не его голова, а медальон! Иржа, ты не забыл, что его дал нам твой Повелитель?!

«Я не способен забывать о таких вещах!» – почти крикнул паук и сделал угрожающее движение жвалами в сторону воеводы. – «Но решение принято. Я, Око Повелителя, приказываю проводить гостей и принцессу в путь.»

– Но ты Око, а она – Малый Повелитель! – запоздало пришел на помощь сокрушенному мыслеимпульсом воеводе Чалвен. – Пусть Тулпан решит!

– Я еду, – принцесса быстро шла за стариком.

Слуга остановился. Девушка прошла мимо него и с неприязнью посмотрела в пустые, смеющиеся глаза Настас. – Ларион, я чувствую себя оскорбленной. – Принцесса… – старик повторно опустился на колени. – Я устала прощать. – Я скорблю и обещаю…

– Только ради нашей дружбы с городом Чивья и высоким господином Арнольдом я милую тебя. В путь.

Принцесса быстро вышла из зала.

«Хорошо,» – сказал ей вслед Иржа, неслышно для остальных. – «Но много эмоций, Тулпан. Впредь будь спокойнее внутри. Но ты рассудила верно: в Чивья принцесса значит больше, чем в Хаже. Ты увидишь Повелителя и жизнь Лариона в твоих руках.»

«Возможно, она мне пригодится,» – мысленно же ответила девушка, чего прежде никогда не делала. – «Прощай.»

Ни Иржа, ни Патер, ни даже Чалвен не вышли ее проводить. Паук объяснял людям, что они должны сделать как можно скорее.

Глава четвертая

Путь от Хажа до Чивья для быстроногих смертоносцев занимает всего три дня. Лишь одна пятая его часть проходит через горы, но на нее уходит треть времени – среди скал пауки не могут развить настоящую скорость. И все же привыкшая кататься лишь по дворцовому саду Тулпан с замиранием сердца смотрела, как мелькают мимо деревья.

Мирза учтиво предложил принцессе рассадить свиту на его смертоносцах, свободных от ноши. Люсьен тут же спихнул со спины высокого, мощного паука Тафо своего спутника, и Агрис с опаской залез на незнакомого восьмилапого. Зато Алпа категорически отказалась покидать принцессу.

– Хлози сильный, а мы совсем легкие! – настаивала она. – Правда, Хлози?

«Я донесу вас обеих, принцесса,» – уверил паук. – «Хотя никакой опасности нет.»

– Ну и что, что нет опасности! – Алпа посильнее схватилась за упряжь. – Пусть лучше сумки возьмут, Чалвен набил их, как гусеница брюхо.

– Я помогу, – Олаф, проскочив между ног у ближайших смертоносцев, снял со спины Хлози сумки. – Хотя я тоже думал, что смогу ехать вместе с любезной Алпой… Но, наверное, это будет тяжеловато. Что ж, степь ровная, там мы сможем пересесть как хотим.

– Да, там будет видно, – кокетливо ответила Алпа и прижалась к Тулпан.

С тем караван и тронулся. Впереди бежал Мирза, на спине которого сидел Арнольд, остальные смертоносцы вытянулись цепочкой. Благодаря множеству лап пауки бежали очень плавно, постепенно люди начали клевать носами, почти все открыто зевали.

– Ты забыла привязаться! – вдруг ахнула Алпа. – Вот уснешь и грохнешься назад, прямо под лапы остальным!

– Я не хочу спать, – принцесса сидела прямо и с интересом рассматривала скалы.

– Что ты там высматриваешь?

– Что-нибудь… Может быть, на нас собираются напасть дикари? Или скалистые скорпионы. Вообще-то я думаю.

– О чем? – Алпа только что поняла, что Тулпан не сказала ей ни слова с начала путешествия. – Об Арнольде?

– Нет, о Повелителях. До Чивья от нас три дня, а до Ужжутака вроде бы сорок… Или сорок пять? Ты не помнишь, что говорили старики?

– Они так давно сюда приехали, что и сами не помнят, – хихикнула Алпа. – Патер с Воланом как-то раз спорили почти до драки, на правом или левом берегу стоит Ужжутак!

– Наверное, Ужжутак – большой и красивый город… – вздохнула Тулпан. – Если, конечно, он не разрушен, как Гволло. Да, Ужжутак должен быть больше и красивее Чивья.

«Принцесса, не стоит думать об этом,» – осмелился заметить Хлози, которому это совершенно не мешало бежать. – «Отныне мы среди чужаков.»

– Я ведь не могу не думать совсем! И потом, что особенного в том, что Чивья – не самый великий город на свете? Вот Арнольд наверняка думает о Хаже как о нищей деревни в горах, а не как о славном королевстве. Верно, Хлози? – не дождавшись ответа Тулпан чуть похлопала его по хитиновому панцирю. – Что думает Арнольд?

«Я пытаюсь, принцесса… Но люди из Чивья скрывают мысли.»

– Скрывают мысли? – принцесса посмотрела на чуть покачивающуюся впереди голову Арнольда. – То есть думают о всяких пустяках? Поют песенки?

– Это и мы умеем, – фыркнула Алпа, которая вместе с Тулпан в детстве изобрела этот способ. – Много о чем не узнало Око Повелителя Ужжутака…

«Нет, принцесса,» – спокойно ответил Хлози. – «Они думают сразу о нескольких вещах.»

– Не понимаю.

«Слева серые скалы, справа поросшая деревьями гора. Перемешай две эти картины вместе, и не узнаешь места. Так же все выглядит в их сознании… Кроме Настас. Ее я не вижу вовсе.»

– То есть ты не можешь видеть мысли людей? – не сразу сумела произнести Тулпан и с ужасом посмотрела на подругу. Побледневшая Алпа решила сама привязать принцессу к упряжи. – Верно ли это, Хлози? А ты, Тафо?

«Все верно,» – вступил в разговор второй смертоносец из Хажа, несший Люсьена. – «Хотя Арнольд делает это хуже других.»

– Иржа знал об этом? – гневно спросила принцесса и сама себе тут же ответила: – Ну конечно, он знал! Почему же я не знала?!

«Предположу, что твое знание ничего бы не изменило,» – осторожно заметил Хлози. – «Мы участвуем в делах Повелителей, и наши желания, чувства, страхи не должны приниматься во внимание.»

– Я – сама Малый Повелитель!

«Не совсем, принцесса… Из Ужжутака не было знака для тебя.»

Девушки переглянулись и прижались друг к другу. Они привыкли считать, что в этом мире властвуют люди и смертоносцы. Двуногие слабее телом и душой, но способны оказывать восьмилапым серьезную помощь. Теперь оказалось, что все устроено гораздо сложнее, что люди тоже бывают совершенно разными. Тулпан покосилась на Лариона. Нет, теперь она никогда не сможет ему доверять. И как терпят пауки?!

Принцесса не знала, что смертоносцы давно смирились с этим. Поколениями живущие рядом с восьмилапыми люди постоянно мутировали. Сначала казалось, что двуногие вымирают, все время росло количество рождавшихся неполноценных, уродов. Но природа лишь искала выход, перебирала различные сочетания ген, чтобы опять предоставить хозяевам планеты соперника.

Оставаясь внешне теми же, что и прежде, люди изменились внутренне. Скрывать свои мысли, зашифровывать все, происходящее в их сознании, они учились еще раньше, чем говорить. Больше их не мог одолеть даже удар могучих сознаний восьмилапых, прежде сметавший целые армии. Только самые старые, огромные пауки еще заставляли бояться себя.

Не все двуногие в равной степени владели такими способностями. Новый вид человека продолжал формироваться, еще не до конца оформившись даже в лучших своих представителях. Далеко на севере существовали целые города, замкнутые, лишенные притока свежей крови, которых совсем не коснулись эти веяния. Таким прежде был и Ужжутак, до тех пор, пока неуемная жажда власти Повелителя не швырнула на юг его армии. Теперь они ушли назад, унося с собой опасные гены.

Но те люди, что пришли оттуда в Хаж, остались в стороне от потока. Толком не встречаясь с южанами, они и думать не могли о двуногих, чьи мысли и чувства недоступны восьминогим. Не знал, как далеко зашло дело, даже Иржа. Разобравшись же, решил не пугать прежде времени девушку. В голове любого человека достаточно лишних, оскорбительных для пауков мыслей, об этом знал каждый смертоносец. Но пауки привыкли прощать союзникам, видя лишь их слабость. Тулпан, приглашенная самим Повелителем, пользуется его гостеприимством, и это защитит ее от всего. В остальном же Око Повелителя Ужжутака больше надеялся на Тафо, Хлози и Люсьена, своих лазутчиков в стане врага.

Тулпан не знала теперь, как быть. Что, если люди научились у своих восьмилапых читать мысли сородичей? Тогда принцесса будет выглядеть среди них просто недоразвитой дурочкой. Или, может быть, этому можно научиться? Принцесса беспокойно заерзала на панцире.

«Научиться?» – Хлози прислушивался к ее эмоциям. – «Почтительно хочу напомнить принцессе Тулпан, что Повелитель Ужжутака не давал такого позволения своим подданным.»

– Но и не запрещал! – воскликнула принцесса, и задремавшая было Алпа испуганно вздрогнула.

Мимо Хлози быстро пробежали два паука, смертоносец посторонился, насколько позволяла узкая дорога.

«Впереди скорпионы,» – сообщил он своим наездницам. – «Мирза посылает воинов убить их.»

– Надеюсь, привала не будет? – зевнула Алпа. – Надоело в горах, хочу увидеть степь. Говорят, она вся в цветах, очень красивая…

«Только весной. Привала не будет.»

Бегущие налегке смертоносцы, высланные вперед, все ускоряли шаг, отрываясь от каравана. Пауки на расстоянии чувствовали скорпионов, почему-то оказавшихся прямо на пути. Странно, что хищники выбрали такое место для засады, ведь они должны уже слышать топот множества тяжелых лап.

Все стало ясно, когда дорога сделала последний поворот. Обвал засыпал ровную поверхность множеством камней, а ничего лучше для скалистых скорпионов не придумать. Твари спрятались среди них, ожидая добычи. Конечно, нападать на смертоносца, даже одинокого, они не станут, но дорога ведет караван прямо и обладатели огромных клешней наверняка воспримут это как атаку.

На ходу доложив Мирзе о случившемся, оба паука определили свои цели и разделились. Скорпионы почувствовали, что стали предметом охоты, и с предостерегающим пощелкиванием клешней выбрались из убежищ, медленно занимая позицию для боя. Проворные, молниеносные восьмилапые напали на них одновременно, используя обманные маневры заставили хищников закрутиться на месте, выцеливая врагов кончиками ядовитых хвостов.

Бой оказался короток. Скалистые, серые скорпионы намного меньше своих степных собратьев. Один из смертоносцев, используя длинные, снабженные цепкими когтями лапы, обвил ими хвост жертвы и нанес ядовитый укус. Другой предпочел напасть в тот момент, когда хищник поддался на уловку и уткнул жало в землю, однако уже умирая скорпион успел сжать клешню и перекусить одну из лап обидчика.

Когда караван подбежал к месту событий, дорога уже была чиста. Воин, оставшийся без конечности, почти не потерял в скорости. Строение насекомых позволяло ему без особых трудностей дожить до очередной линьки, когда его разросшаяся плоть потребует нового, более просторного хитина. Тогда появятся новые лапы, снова восемь.

«Я не вижу конца завала,» – мрачно сказал своим воинам Мирза. Теперь двигаться пришлось куда медленнее, хитин слишком хрупок, и камни могли нанести лапам насекомых куда больший урон, чем скорпионы. – «Идите снова вперед. Мне показалось, что там кто-то есть… Но я не уверен. Пройдите к тому месту, где дорога снова ровна, и ждите нас там.»

У Алпы громко екала селезенка – Хлози теперь не нес плавно свой панцирь, а без конца переваливался с боку на бок. С точки зрения людей пауки продолжали двигаться очень стремительно, и от тряски темнело в глазах. Недотепу Агриса, как и следовало ожидать, стошнило первым. Над ним громко засмеялся Олаф, которому все было ни по чем.

– Все в порядке?! – громко крикнула Тулпан, обращаясь к Мирзе.

«Да, мы лишь будем какое-то время двигаться медленнее, чем ожидали. Но в степи я наверстаю упущенное. Не беспокойся, принцесса, город Чивья ты увидишь в назначенный срок. Люди, которые там живут – твои друзья, не бойся их.»

Арнольд, хотя тоже сильно побледнел от покачивания, нашел в себе силы обернуться и помазать невесте рукой, выдавив ободряющую улыбку.

– Сейчас его стошнит… – Алпа старалась не отрывать от Арнольда глаз, чтобы рыжее пятно его головы помогло сохранить координацию. – Сейчас его стошнит… – Тебе-то что? – обиделась за жениха Тулпан. – А как его стошнит, так и меня тут же тоже…

Костас отнял от скалы лицо, одна щека оказалась испачкана до черноты. Он несколько раз моргнул, приходя в себя, потом протянул руку, требуя фляги. Вальта быстро отцепила свою от пояса, но в трясущиеся ладони не дала, напоила сама.

– Ну?.. – весь, от щиколоток до глаз поросший черным жестким волосом, но с русой шевелюрой, Вик всегда выглядел странно. Теперь, перебрасывая из руки в руку топор, притоптывая готовыми бежать ногами, он и вовсе не походил на человека.

– Что – ну?.. – Костас потянулся, хрустнув суставами. – Много их… Еще больше, чем туда бежало.

– Это уж как нам Фольш поможет, – поджала губы Вальта. – Близко?

– До завала добрались. Сейчас ковыляют по камням, раскоряки паршивые, кровососы… Надо решаться. Их много, и если что-нибудь сорвется – устроят хорошую облаву! – Костас оскалил крупные белые зубы и с удовольствием повторил: – Очень хорошую облаву!

Вальта задумалась. Туда прошли пятнадцать восьмилапых, обратно идет еще больше… К атаке все готово, караван медленно ползет по камням, и скоро пойдет еще медленнее, потому что в этом месте, прямо под засевшими на скалах людьми, много щебня. Смертоносцы слишком тяжелые, бежать не смогут. Но устроенный обвал – лишь половина плана. С гор готова сорваться новая партия камней, которая в узком месте уничтожит всех, кто не успеет прорваться дальше по дороге. Но если они успеют…

– Давай! Я уже не могу больше! – голый по пояс Вик сопел и топтался, мешая Вальте думать.

Женщина подошла к нему, задумчиво теребя длинную косу, и не доходя шага резко ударила между ног острым мысом сапога. Вик резко согнулся и уставился себе под ноги, будто рассматривая что-то между камнями. Вальта чуть прикусила губу, скрывая улыбку – у нее была врожденная тяга к артисцизму.

– Вот что, други мои, – она так же задумчиво повернулась к остальным, взяла небольшую паузу, прислушиваясь к пыхтению Вика, теперь тонкому, свистящему. – Умирать один раз, верно? И от того еще никто не спрятался. Жить же следует весело, или вообще никак. Верно, Имрус?

Имрус ничего не ответил. Он жевал злой горный нас, почти уже не чувствуя языка. Этот нас не давал видений, зато приятно холодил сердце, успокаивал душу. Только когда его окликнули, воин заметил, что Вальта что-то говорит. Он не спеша рассмотрел ее ладную, но чуть грузную фигуру, круглое лицо с вечно нахмуренным лбом.

– Имрус? – Вальта не пробовала растущего здесь наса, поэтому странное поведение любовника атаманши застало ее врасплох. – Ты хочешь жить весело и умереть быстро?

– Я не, – по тону Имруса невозможно было понять, чего именно он не хочет и какой смысл вкладывает в свои слова.

Среди трех десятков подтянувшихся поближе к Вальте и Костасу повстанцев послышались смешки. Женщина быстро обвела свое войско суровым взглядом и заметила, что еще несколько человек смотрят на нее с полным безразличием.

– А ну открой рот!

Имрус уронил виз челюсть, оттуда потекла зеленоватая, пенящаяся масса.

– Злой. Горный.

– Ах ты, дрянь… – Вальта не стала его бить сапогом – если останутся живы, вечером еще пригодится. Она лишь пальцем выгребла у Имруса изо рта жвачку и сильно оттолкнула его. – Всем выплюнуть, твари! Черви! Продам вас раскорякам, зачем вы мне такие?!

Кто-то исполнил приказ, другие лишь отвернулись.

– Мета! – атаманша подозвала самую высокую женщину отряда. – Проверь всех! Разрешаю убить любого, они твои!

Больше говорить что-либо не было ни смысла ни времени. Вальта опять подошла к Костасу.

– Вот-вот… – тихо сказал он. – Решайся…

– Я больше уж не могу! – опять пробасил Вик. Он опять стоял и притоптывал, будто ничего не произошло. – Давай их уже бить!

– Заткнись! – Вальта быстро подошла к самому краю обрыва, оперлась руками на горку сложенных камней. – Приготовьтесь!

– Да готовы мы, готовы… – бормотал Вик, упирая топор в крупный валун. – Давно готовы…

– Только два! – сказал Костас, но Вальта и сама уже их видела.

По камням пробирались два смертоносца, они выделывали по дороге замысловатые зигзаги, явно выбирая для каравана наиболее безопасный путь. Атаманша резко отшагнула назад.

– Это разведчики!

– Беспокоятся раскоряки… – Костас медленно потянул из ножен меч. – Не зря, Вальта?

– Не зря. Следи за ними. Тихо всем!

Повстанцы притихли, присели, настраиваясь на бой. Костас опять приложил щеку к камню, хотя уже не нуждался в этом. Он чувствовал пауков, и двух разведчиков, и основную группу. Вот смертоносцы добрались до конца завала и остановились, ожидая караван. Они уже вне досягаемости камней, сложенных на скалах, их придется убивать оружием. – Бегут, проходят мимо сосны! – Скажи, когда доберутся до валуна!

Два несчастных зайчонка, пойманных специально для этой цели, служили ориентирами. Костас слышал, как бьются их сердца и чувствовал, когда пауки оказывались рядом. Раскоряки тоже заметят пушистых существ с красной кровью, но клетки с ними вкопаны в землю, это не вызовет подозрений. Под землей много жизни, даже здесь, в горах.

– Сейчас… Сейчас… – колдун приподнялся и сморщился, растопырив пальцы. – Да, они там!

– Выбивай!

Люди вышибли деревянные подпорки, удерживающие на скалах груды камней. Крякнул Вик, столкнув вниз валун, едва не сорвался сам. Больше скрываться незачем, повстанцы подбежали к обрыву, высунули головы. Под ними катилась, глухо рокоча, набирающая вес волна. Скалы отдавали ей все, что накопили за тысячелетия: мелкий щебень и крупные валуны, тонкий слой земли и кривые сосны.

– Хорошо! – широко распахнутыми глазами Вальта видела сразу все.

Караван оказался прямо посередине опасного участка. Разведчики кинулись им навстречу, но тут же остановились и попятились, гонимые то ли инстинктом самосохранения, то ли приказом. Со спин смертоносцев прыгали люди, караван разломился, рассыпался, и вот его уже не видно под облаком поднявшейся пыли.

– Вперед, черви! – не оглядываясь, атаманша запрыгала вниз по камням, рискуя в любой момент сорваться вниз.

Никто не заставил себя понукать, люди с бешеным визгом посыпались за ней. Навстречу им уже летели первые, еще робкие мыслеимпульсы выживших пауков. Здесь была боль, страх, ненависть, но и попытка защититься, сломить дух нападающих ударом ужаса. Спрятаться от этого невозможно, страх надо преодолеть, и бойцы вгоняли себя в бешенство, размахивали оружием, нанося в сутолоке раны друг другу, кричали на все голоса, даже Имрус и другие, нажевавшиеся наса.

Когда Алпа закрыла лицо руками, Люсьен понял, что и ему не удержать в желудке завтрак. Он оглянулся, чтобы оценить силы спутников, но даже Олаф уже был бледен, как мел, а Ларион распластался на спине своего паука.

«Разведчики нашли конец завала,» – сообщил Мирза. – «Еще совсем немного, потерпите.»

Это придало стражнику бодрости. Дорога стала совсем плохой, в мелком щебне увязали тяжелые лапы смертоносцев, они пошли медленнее. Люсьен кинул взгляд на свою нарядную рубашку с бахромой, и решил попробовать продержаться. Для этого следовало унять головокружение, и он отстегнул ремень.

«Что ты делаешь?» – тут ж спросил заботливый Тафо.

Люсьен не ответил. Придерживаясь за упряжь, он установил подошвы на хитиновый панцирь, потом осторожно выпрямился. В лицо ударил свежий ветер. Теперь стражник балансировал, удерживая равновесие руками, сразу стало легче.

«Осторожнее!» – предупредил его смертоносец. – «Скоро мы опять побежим быстрее!»

– Тогда и сяду… – стоять на покачивающейся спине, пружиня ногами и сглаживая толчки, оказалось даже проще, чем Люсьен думал. – Хорошо… Я теперь вижу дальше всех, все замечу вовремя.

«Если ты упадешь, откатывайся в сторону, не пытайся встать. Мирза приказал всем не останавливаться ни в коем случае. Он чего-то опасается.»

– Чего-то, – кивнул Люсьен и попробовал посмотреть наверх, но они шли по дну узкого ущелья и головокружение мгновенно вернулось. – Дикари на скалах, вот чего надо опасаться в таких местах.

Впереди ехал Агрис. Недотепа откинулся назад, повис на ремнях, и голова его болталась так часто, что стражнику захотелось как следует треснуть по ней, дотянувшись мечом. Как можно быть таким бестолковым?

– Агрис! Перевернись на живот, обними восьмилапого за панцирь! – крикнул Люсьен, но юноша не обернулся. – Совсем уже ничего не соображает… Его же до Чивья так не довезти! Тафо, скажи ему.

«Он без сознания.»

Люсьен отхаркнул и плюнул далеко в сторону. Может, и правда не следовало брать с собой дурачка? Но ведь в поселке его без единственного покровителя совсем заклюют. А в пути такой и нужен – покладистый, чтобы не спорил, кому за водой идти. Одна беда: Олаф начал над ним посмеиваться с самого начала. Да разве можно не смеяться над таким нескладным парнем? В то же время Люсьену придется защищать его. Не довести бы дело до драки…

Мысли стражника прервал раздавшийся сверху стремительно нарастающий рокот. Люсьен не раз слышал его.

– Обвал! Стой! – закричал он уже почти не слышал своих слов и упал на спину Тафо.

«Мы в караване…» – неуверенно ответил смертоносец. – «Вперед?.. Назад?..»

Со всех сторон доносились импульсы паники, исходящие от пауков Чивья. Их тут же перекрыла властная команда Мирзы.

«Вперед! Вперед, быстрее! Только вперед!»

Бешено работая лапами, вздымая фонтаны щебня, который летел градом сыпался на людей, пауки помчались по дороге. Но все оказалось тщетно, впереди уже сыпались крупные камни. Один из самых больших тяжко ударил в бок Мирзу, смертоносец перевернулся.

«Беги, Арнольд! Наверху люди, дикари, ударьте их!»

Но склонные к панике смертоносцы, почувствовав боль, исходящую от вожака, уже смешали строй. Кто-то побежал назад, другой попробовал перебраться через Мирзу и запутался в его лапах, упал, тут же оказавшись под каменным дождем.

– Нет!! – Люсьен обеими кулаками стучал по панцирю Тафо. – Не туда, прижмись вправо!

Он был так настойчив, что паук послушался, переборол инстинкт и нырнул, казалось, прямо под камни. Стражник, прыгнул вперед, повис на почти отвесной стене, цепляясь за выступы.

– Заберись наверх насколько сможешь! Где принцесса?!

«Хлози успел выбежать… Или не успел?! Хлози?!» – Тафо совершенно поддался страху, его лапы скребли по стене, коготь распорол кожаную куртку стражника. – «Бежать, бежать… Я чую дикарей!»

Люсьен уже ничего не видел от пыли, в ушах стоял грохот, по спине стучали отлетающие камни. Пока мелкие, пока его еще не сбило со стены… Как много камней! А что, если засыплет все ущелье? Здесь узко, никому не спастись.

Мимо пролетел Тафо. В панике паук забрался слишком высоко, не удержал тяжелое тело, упал и выкатился из-под узкой, выступающей где-то наверху кромки, спасающей его и Люсьена. Скалы будто ждали этого, крупный кусок скалы размозжил хитин, раздавил мягкое брюхо, в щеку стражника попала капля чего-то вязкого, теплого.

Тут же Люсьен и сам едва не разжал руки – откатившийся камень прищемил ногу. Однако обвал явно заканчивался, грохот стихал, и сквозь него воин уже слышал крики врагов. Так визжать могут только дикари… Повстанцы, как они себя называют. Однажды при расчистке дороги они с Патером нашли такого парня, с выпученными глазами, твердящего о своей ненависти к смертоносцам. Коротко посоветовавшись, Люсьен и старик сочли за лучшее прикончить беднягу. Что же делать теперь? Принцесса!

Не сдержав стона, стражник вытащил зажатую ногу. Она болела, но слушалась. Подошва с оторванным каблуком оказалась где-то сбоку, Люсьен сделал два шага и присел на обломок, вытащил нож, срезал и отшвырнул сапог. В пыли он почти ничего не различал, не мог дышать, постоянно смаргивал.

– Кто жив?! – крикнул стражник. – Где принцесса?!

«Плохо слышно…» – долетел до него слабый голос незнакомого смертоносца. – «Плохо слышно… Камни…»

– Кто ты? – Люсьен не мог по импульсу определить направление, пошел наугад, везде утыкаясь в стену обломков. – Где принцесса?

«Все погибли… Дикари… Иди ко мне, добей меня, я ничего не вижу…»

Стражник опомнился, вытащил оружие, полез на камни. Отыскивать паука не было времени, следовало сосредоточиться на принцессе. Наугад шаря руками, Люсьен наткнулся на мощную лапу, торчавшую из-под обломков, она все еще подергивалась. Тафо? Другой? Нет времени.

«Добей меня…»

– Я должен найти принцессу! Тулпан! Алпа! Хлози!

Никто не ответил, сверху нарастал вой. Крики отражались от стен подобия пещерки, в которой оказался стражник, и так же бились о них импульсы пауков, осколки которых проникали через какое-то отверстие. Люсьен заставил себя сосредоточиться и наконец нашарил его, почувствовал пальцами ветер. Как только камни перестали защищать сознание воина, на него обрушились чьи-то могучие удары. Скрипя зубами, стараясь не поддаться ужасу, человек прополз немного и опять позвал.

– Здесь Люсьен! Что случилось? Кто жив, где принцесса?!

«Мирза еще жив,» – тут же ответили ему. – «У меня перебиты лапы, не уползти… Люди погибли, погибли.»

Сориентировавшись в оседающей пыли, Люсьен, спотыкаясь побрел вперед, туда, где камни погубили Хлози. Перед ним оказалась туша паука, изодранная, с широкой трещиной на хитине – перед смертью он успел выбраться на поверхность. Стражник увидел притороченную к упряжи сумки Агриса, но самого его не было видно, болтался на веру ремень. Не порванный, а отстегнутый ремень – отметил про себя Люсьен.

– Эй! Кто-нибудь еще!

Разноголосый ответ пауков. Кто-то настойчиво просил добить, другой с яростью обрушил на человека свой гнев, Люсьен споткнулся, на миг потерял способность дышать. Когда в глазах снова посветлело, стражник услышал голоса.

– Он был здесь, Вальта! Я его слышал!

– Пауков, не убивайте всех пауков! – визжала какая-то женщина, так близко, что даже в пыли Люсьен должен был ее видеть.

Стражник вжался в камни, выставил перед собой меч. Напасть?.. Или попытаться выжить, чтобы рассказать Ирже и Патеру о случившемся? Люсьен не мог ни на что решиться, а смертоносцев вокруг стало меньше, несколько голосов замолкли навсегда. Потом один начал излучать боль, нарастающую боль.

«Ты здесь, человек Люсьен? У меня перебиты лапы с одного бока, я не мог сражаться… Они отрубают мне их топорами, одну за другой… Я обречен…»

«Не могу тебе помочь!» – подумал в его сторону стражник, помогая себе губами. – «Мне нужна принцесса!»

«Отомсти… Я буду умирать страшно, они унесут меня с собой. Два разведчика должны были помочь, но теперь я их не слышу. Их не задели камни, куда они делись?.. Какая боль… Мирза еще жив, но не могу его хорошо слышать, камни. Отомсти, расскажи Повелителю Чивья.»

«Я должен буду вернуться в Хаж… К Ирже…» – Люсьен видел ногу, женскую ногу в кожаном сапоге. Ее обладательницу скрывал крупный валун, за которым укрылся стражник. Может быть, не ждать, пока совсем осядет пыль, напасть, отрубить эту ногу, как лапы паука?

«Нет, прячься, прячься… Надо, чтобы они не ушли далеко, надо, чтобы их нашли до сезона дождей. Тогда восьмилапым не будет дороги в горы. Отомсти… Я Пори, вез Настас. Успел вынести, она отбежала, жива. Но дикари схватили ее…»