Текст книги "Время легенд (сборник)"
Автор книги: Норма Бейшир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава 8
Джейми молча забилась на заднее сиденье. Человек, назвавшийся ее дядей, ехал на юг по 95-му шоссе через Вестчестер. Женщина изредка поглядывала на нее через плечо, но тоже помалкивала. Джейми не хотелось говорить, ее все еще била дрожь от того, что они сказали ей в школе. Ее отец умер. Это не укладывалось в ее сознании, и все же она понимала, что если бы это было не так, он наверняка попытался бы связаться с нею. Она непременно получила бы от него какую-нибудь весточку. Так, значит, поэтому не было ни писем, ни открыток? Ей хотелось плакать, но слез не было, она была словно в каком-то оцепенении. Неужели она и впрямь упала в обморок в кабинете мисс Рейни? Она не помнила – кроме того, что случилось с ее отцом, все изгладилось из ее памяти.
Ей не хотелось уезжать из «Браер Ридж» с Харкортами, она не доверяла им. Однако она чувствовала, что теперь, когда нет отца, податься ей некуда. Бабушка с дедушкой? Но их она не видела со смерти мамы, и это наводило ее на мысль, что они, возможно, и не хотят ее видеть. Тетя Кейт? Приехать в гости – это одно, а вот захочет ли ее новый муж взять к себе Джейми насовсем? Она даже не видела его никогда. А может, он не любит детей. А может, она ему не понравится? Сколько раз ей твердила Сейди, что она не похожа на нормальную девочку?
Она тихонько приоткрыла крышку обувной коробки, которую держала на коленях. Там лежала кипа писем и открыток, которые она получала от папочки. А еще там была музыкальная шкатулка, которую он подарил ей на день рождения, когда ей исполнилось девять лет. Прелестный бронзовый конь с длинным рогом на голове. Отец сказал, что конь так и называется – единорог. В одной книжке по мифологии в библиотеке «Браер Ридж» она нашла его изображение. Осторожно вынув шкатулку, Джейми слегка нажала на одну из стенок. Единорог медленно закружился на круглом основании под звуки «Несбыточной мечты».
Джейми крепко сжала веки, потому что мелодия напомнила ей, как папочка ходил с ней однажды вечером на «Человека из Ламанчи». Перед ее глазами возник темный театральный зал и отец, сидящий рядом с ней, сжимающий ее руку в своей. А перед этим они ужинали в ресторане, и папа попросил того милого официанта принести «его девочке» еще одну порцию шоколадного мороженого.
«Неужели тебя больше нет, папочка? – горестно думала она. – Неужели ты правда умер?»
– Тебе надо поесть, Джейми! – Элис Харкорт вкатила в детскую столик, на котором Сейди всегда подавала еду для Джейми. – Кажется, здесь все, что ты любишь, – пицца, вишневый пирог и…
– Папочка никогда не разрешал мне есть это на обед – только в особых случаях, – передернула плечами Джейми, сидя у окна, выходившего на залив, и даже не обернулась.
– Ну, я думаю, один раз мы можем сделать исключение, – миролюбиво предложила Элис и, расчистив белый плетеный стол в другом конце комнаты, поставила на него поднос.
– А я так не думаю. Ну да ладно, спасибо, мэм, – сказала Джейми, по-прежнему глядя в окно.
Элис выдавила из себя улыбку.
– Почему ты так церемонна со мной, детка? – сказала она. – Ведь я твоя тетя, и теперь мы одна семья.
– Может, это и так, но все равно я вас не знаю, – медленно, не поворачивая головы, ответила Джейми. – Вы совсем чужая, я никогда вас раньше не видела, да и папа никогда не говорил о вас.
– Неудивительно, – отозвалась Элис, – мы никогда не были близки…
– Тогда почему вы взялись заботиться обо мне? – спросила Джейми. – Ну как я могу узнать, правда ли вы моя тетя, правда ли, что моего папы больше нет?
Элис приблизилась к ней и набрала побольше воздуху.
– Джейми, но мы же обсуждали это. – Она заставила себя говорить спокойно. – Тебе нужно смириться с тем, что твоего папы нет, что он уже никогда не вернется и что мы с твоим дядей теперь твои официальные опекуны.
– И что это значит? – спросила Джейми, не поворачиваясь к тетке.
– Это значит… – Элис старалась говорить так, чтобы Джейми наконец стало все ясно, – что, когда мы с дядей Джозефом узнали о смерти твоего папы, мы пошли к судье и нас назначили твоими опекунами до твоего совершеннолетия.
– Моего – чего?
– Пока тебе не исполнится восемнадцать лет.
Джейми медленно кивнула:
– Вы жутко поспешили с этим, правда?
– Это было необходимо, – попыталась защититься Элис, – ведь у тебя никого нет, и…
– А тетя Кейт? С ней-то я по крайней мере знакома.
– Но ты же знаешь, твоя тетка почти все время путешествует, она вечно в разъездах и не может обеспечить тебе нормальную жизнь.
Джейми развернулась на стуле и впервые взглянула в глаза Элис.
– Мой папа и правда умер – или вы только так говорите? – спросила она прямо.
– Я же сказала тебя в школе… – начала было Элис, но Джейми оборвала ее.
– Я знаю, что вы сказали мне в школе, – возразила она, – но правда ли это или вы нарочно сказали это ведьме мисс Рейни, чтобы забрать меня из школы?
– А почему ты спрашиваешь? – осторожно спросила Элис. – Неужели ты думаешь, что мы решились бы солгать тебе в этом деле?
Джейми соскочила со стула у окна и сделала несколько шагов по комнате.
– Не знаю, – важно сказала Джейми, – но зато я знаю, что у папы была очень странная работа. Ни у кого из отцов моих друзей нет такой странной работы. Она всегда была какой-то другой.
– Другой? Но в чем? – спросила Элис.
Джейми пожала плечами.
– Просто другой.
– А он что-нибудь рассказывал тебе о своей работе?
– Ни фига. Ну очень мало, – поправилась она и подошла к столу, на который Элис приткнула поднос с едой. – Как он умер?
– Я же сказала тебе – в авиакатастрофе. – Элис заметно занервничала.
– Где? Как это случилось?
– В Риме, – поколебавшись, сказала Элис, – он вылетел из Рима, чтобы провести с тобой Рождество, и…
– Но папочка не был в Риме, – тут же отпарировала Джейми. – И он не собирался быть здесь к Рождеству. Он сказал мне, что летит в Париж, где у него были дела, потом он собирался в Лондон и обещал мне позвонить оттуда и сообщить, когда вернется. А если бы он не успел к Рождеству, я провела бы его у одной из моих подружек или у тети Кейт в Вашингтоне.
Элис сглотнула слюну, тяжело вздохнула.
– Джейми, я не хотела обсуждать это с тобой, ты еще слишком мала, чтобы вникать во все детали, но твой отец был совсем не там, где он сказал тебе, – выговорила она наконец.
Джейми взглянула на нее подозрительно:
– Что это значит?
– Сядь, пожалуйста! – Элис подвинулась на кровати, чтобы Джейми села рядом с ней.
– Если вы не против, мэм, я лучше постою! – Джейми подцепила вилкой что-то с подноса.
Элис нехотя согласилась.
– Ладно, – кивнула она. – Ты знаешь, что за работа была у твоего отца?
– Он был банкиром, да? – свела брови Джейми.
– Что-то вроде, – не стала возражать Элис. – Он работал в солидной инвестиционной фирме и занимался бизнесом во многих странах. Иногда ему приходилось переправлять огромные суммы денег.
– Ну и что?
– Он должен был доставить их и на этот раз – только не в Париж, как он сказал тебе, а в Рим, – тихо проговорила Элис.
– Вы-то откуда все это знаете? – вызывающе спросила Джейми. – Сами же мне говорили, что не общались с папой.
– Не общались, – признала Элис. – Об этом мне рассказали, когда нас вызвали, чтобы забрать тебя из школы.
– Кто позвонил вам? – почти допрашивала ее Джейми. – Кто велел вам забрать меня?
– Ну, это не так важно сейчас…
– Мне важно, – упорствовала Джейми.
Но Элис не обратила внимания на ее слова.
– Все дело в том, Джейми, что твой отец присвоил громадную сумму чужих денег. И когда он собирался сбежать с ними, самолет потерпел аварию.
Джейми энергично замотала головой.
– Нет. Мой папочка не мог сделать ничего такого, – возразила она. – Не мог. И мне наплевать на то, что вы или кто-то там еще наговариваете на него.
Голос Элис смягчился.
– Прости меня, Джейми, мне не хотелось тебе этого говорить, – произнесла она извиняющимся тоном. – Твой отец не собирался возвращаться домой.
– Вранье! – завопила Джейми и, схватив с подноса стакан молока, запустила его в лицо Элис. – Ты все врешь! – Стакан упал на пол и разбился. Прежде, чем Элис успела остановить ее, Джейми выбежала из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.
Джейми сидела на большом прибрежном валуне и равнодушно глядела на спокойную черную воду залива. Глаза ее покраснели и распухли от слез, а растрепавшиеся волосы прилипли к мокрым щекам. Ветер дул холодный, пронизывающий, она совсем окоченела, но ей было все равно. Ей было на все наплевать. И на всех. Пусть бы она даже замерзла до смерти, она никогда не вернется домой. Никогда. Элис наврала ей про отца, и она не желает больше даже видеть ее.
– Я так и знал, что найду тебя здесь.
Джейми подняла глаза, услышав знакомый голос. Джозеф Харкорт стоял в нескольких шагах от нее в теплом пальто и глядел на нее с легкой улыбкой.
– Не вернусь, – строптиво сказала она, – не заставите.
– Заставить я бы смог, – возразил он, – но не хочу.
Она в недоумении посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты сама пришла домой, – продолжал он.
Джейми затрясла головой.
– Ни за что, – скорчила она рожу. – Не хочу даже видеть эту тетку.
– Под этой «теткой», – усмехнулся Джозеф, – ты, должно быть, имеешь в виду свою тетушку?
Нахмурившись, Джейми кивнула:
– Она все наврала про папу. Я знаю, что наврала.
Он немного поколебался.
– Нет, Джейми, она не наврала, – сказал он, опускаясь рядом с ней на гальку. – Так нам самим рассказали.
– Папа никогда не сделал бы того, о чем она говорила, – не соглашалась Джейми.
Он терпеливо улыбнулся:
– Я знаю, как ты любила своего отца, Джейми, и я знаю, как сильно ты ему верила. Но, признаться, нам никогда теперь не узнать, что же случилось на самом деле, – мягко сказал он, обнимая ее и глядя на нее сверху вниз. – Ты совсем замерзла. Возьми-ка мое пальто…
– Нет, мне хорошо, – торопливо отказалась она.
– Может, они ошиблись.
– Они ошиблись, – сказала Джейми. – Конечно же, они ошиблись!
– Я знаю, что он любил тебя, и, если бы он мог вернуться, он обязательно вернулся бы.
– Еще бы, конечно, вернулся. – Джейми замолчала. – Значит, он правда умер? Ну, я хочу сказать… они что, пришлют его тело, чтобы мы похоронили его, как маму?
– Нет, – нахмурился он.
Она взглянула на него вопросительно:
– Почему же?
Джозеф Харкорт тяжело вздохнул.
– Самолет взорвался, Джейми. Он сгорел. Ничего не осталось…
Она торжествовала.
– Тогда мой папа наверняка не умер! – Она впервые улыбнулась.
– Его имя было в списке пассажиров, – скорбно заметил Джозеф.
– Папа часто бронировал билеты, а потом не брал их, – объяснила Джейми. – У него была такая сумасшедшая служба, что он иногда до последней минуты не знал…
– Джейми, мне кажется, тебе не надо лелеять надежду… – начал было Харкорт.
Она покачала головой.
– Разве вы не понимаете? Если папочка жив, он обязательно вернется. Я знаю, что он вернется!
Он крепко прижал ее к себе.
– Как бы мне хотелось, чтобы так и было, детка.
Она даже не представляла, как ему этого хотелось.
Дни шли, и надежды Джейми потихоньку таяли. По ночам она часто плакала, плохо спала, а днем обычно запиралась у себя в комнате или в одиночестве бродила вдоль залива. Теперь она редко заходила на конюшню, предоставив Кристобаля на попечение конюхов. Все, что было ей когда-то интересно, перестало ее волновать. Она мало с кем разговаривала, разве что с Джозефом Харкортом, и под любым предлогом избегала Элис.
Хотя Элис поначалу и возражала, Джейми забирала еду в свою комнату. По вечерам она тоже сидела в одиночестве, слушала музыкальную шкатулку или рассматривала альбом с фотографиями, который они составляли вместе с отцом. Иногда подолгу вглядывалась в фотографию Фрэн в свадебном платье, словно пыталась заглянуть ей в душу. Джейми так хотелось понять ее, понять, что же такое случилось, отчего мама не могла ее любить. «Ты такая хорошенькая, мамочка, и кажешься такой счастливой. Как жаль, что я уже не смогу узнать тебя лучше, – думала Джейми, разглаживая фотографию матери кончиками пальцев. – Почему же я не запомнила тебя счастливой? Почему же я совсем не помню, что ты любила меня?»
Затем она брала фотографию отца, самую свою любимую. Она сняла его, когда он перепрыгивал через изгородь около конюшни. Он был в голубой клетчатой рубашке и сером пиджаке. Улыбающийся. Счастливый. Все ее воспоминания, связанные с отцом, были счастливыми. Никого она так не любила, и она твердо знала, что он тоже любит ее. Он не мог ее предать, не мог бросить, разве только он уже не был себе хозяином.
«Если ты жив, папочка, – думала она, – ты непременно вернешься ко мне. Я знаю, что вернешься».
– Я хочу в «Браер Ридж», – провозгласила Джейми однажды за завтраком. Прошел месяц с тех пор, как Харкорты привезли ее на Саунд-Бич, и вот впервые она сидела вместе с ними в столовой.
Элис озабоченно покачала головой, передавая мужу корзиночку с горячими сливочными бисквитами.
– Тебе правда хочется этого, Джейми?
Девочка кивнула.
– Ну да, – просто сказала она. – Я уже и так здорово отстала, мне теперь понадобится несколько недель, чтобы догнать свой класс.
– Я хотела сказать другое, милочка, – пояснила Элис, наблюдая, как Сейди наливает Джейми апельсиновый сок. – Я думала, что ты могла бы остаться здесь и ходить в школу рядом с домом.
Джейми с бисквитом во рту покачала головой.
– А мне так не кажется. – Она уронила кусочек масла рядом со своей тарелкой и подцепила его ножом. – Папа выбрал «Браер Ридж», потому что считал, что там мне будет лучше всего. Раньше я спорила с ним, но теперь, когда его нет, все изменилось. «Браер Ридж» для меня сейчас ближе, чем дом, ведь там мои друзья. – Она помолчала. – Нет, я не хочу менять школу. И так слишком много всего изменилось.
– Если ты и впрямь хочешь этого, Джейми, пусть так и будет, – примирительно сказал Джозеф Харкорт, поворачиваясь к жене. – Правда, Элис?
– Да, разумеется, – нехотя согласилась та.
– Спасибо, – Джейми отложила вилку и постаралась улыбнуться как можно вежливее. – Пожалуйста… можно мне идти?
– Конечно, – отозвался Харкорт.
Джейми вскочила и выбежала из комнаты. Слушая, как удаляются ее шаги по лестнице наверх, Элис в ярости обернулась к своему мужу.
– Как ты мог позволить вернуться ей в «Браер Ридж», даже не попытавшись отговорить ее, – прошипела она.
– Ну ты же слышала, Элис. Там ее единственный дом, – отхлебнул он кофе, – там ее друзья. У бедной девочки больше ничего не осталось.
Элис оглянулась, чтобы убедиться, что Сейди нет поблизости:
– А если он вздумает связаться с нею? Что, если он напишет ей Или позвонит?
– Зря ты волнуешься, – усмехнулся он. – Если это и случится, Анита Рейни тут же оповестит нас.
– Но разве можно быть уверенным?
– Можно, – отозвался он. – К тому же я уверен, что Линд не способен на такие глупости.
– Вот здорово, что ты вернулась, Джейми, – Андреа помогала ей распаковывать вещи. – Без тебя здесь было совсем не то.
Джейми натужно улыбнулась, сложила свитер и сунула его в шкаф на полку.
– Верь не верь, но я рада, что вернулась, – проговорила она без особого энтузиазма.
– Что случилось с твоим папой? – спросила Андреа. – Джуди говорит, что Кэрол подслушала, как мисс Рейни рассказывала миссис Харольд, что он кого-то обокрал, а потом попал в ужасную авиакатастрофу, что его самолет…
– Давай не будем говорить об этом, Энди, – оборвала ее Джейми.
Подружка молча посмотрела на нее, потом все же спросила:
– Так это правда?
– Нет, черт побери, нет! – воскликнула Джейми, захлопывая чемодан. Она резко повернулась к Энди: – Моего отца обвиняют в том, чего он не совершал, а его нет, чтобы он смог постоять за себя! Можешь сказать это Джуди, Кэрол и мисс Рейни с миссис Харольд и всем, кто лезет не в свое дело!
– Прости меня, – всхлипнула Андреа, – я не хотела…
Джейми махнула рукой.
– Да не бойся, – вздохнула она. – Я же не собираюсь отрывать тебе голову.
– Я не боюсь, – дрожа, ответила Андреа. – Наверное, я чувствовала бы то же самое, если бы начали болтать гадости про моего отца. – Она помолчала. – Слушай, хочешь горячего шоколада? Давай я попрошу сварить нам по чашке.
Джейми кивнула:
– Спасибо, было бы отлично. – Шоколад ее мало волновал, но уж очень хотелось, чтобы Андреа ушла куда-нибудь. Ей нужно было побыть одной, хоть несколько минут. Когда Андреа вышла, прикрыв за собой дверь, Джейми достала музыкальную шкатулку и бережно поставила на столик у кровати. Примостившись на краешке постели, она долго-долго смотрела на бронзового единорога, прежде чем запустить его. Когда он медленно закружился и раздались звуки знакомой мелодии, в глазах у нее показались слезы.
«Почему, папочка? – спрашивала она снова и снова. – Почему ты оставил меня?»
Анита Рейни дозвонилась, наконец, до Элис Харкорт.
– Вы просили меня дать вам знать, если отец Джейми Линд попытается связаться с ней, – сказала она, глядя на большой сверток в коричневой бумажной упаковке, лежащий перед ней на столе. – Только что пришла посылка. Что? Ну, этого я не могу сказать. Обратного адреса нет, а на почтовом штемпеле указан Париж.
Глава 9
Саунд-Бич, апрель 1978 года
Джейми разгуливала по прибою в закатанных по колено выцветших джинсах и засученной до локтей кремовой рубашке. Густые рыже-каштановые кудри развевались по ветру, она то поднимала фотокамеру, ловя в фокус далекий парус и щелкая затвором, то вновь опускала ее в раздумье. Она долго вглядывалась в этот парус на горизонте, потом повернулась и побрела домой. Побережье было излюбленным местом ее прогулок, сюда она всегда приходила, чтобы побыть в одиночестве, здесь ей так хорошо думалось. Сколько раз она бродила здесь с отцом!
«Папочка, – думала она печально, – наверное, ты умер, наверное, они все же сказали мне правду, потому что я знаю, ты не мог бы оставить меня так надолго, если бы был жив. Если бы ты мог вернуться… Я уверена, ты вернулся бы».
Даже теперь, двенадцать лет спустя, боль, которая пронзала Джейми при мысли, что отца больше нет, была такой же острой, как в то страшное декабрьское утро, когда Элис и Джозеф Харкорт приехали за ней в «Браер Ридж». Ей никогда не забыть тот день.
– Вы врете! – кричала Джейми. – Мой папа не умер, не умер!
Женщина, заявившая, что она ее тетя, странная, чужая женщина, которую она никогда раньше не видела и о которой отец никогда не рассказывал, подошла к ней, но Джейми резко отпрянула.
– Я знаю, какое это для тебя потрясение, детка, – терпеливо объясняла ей незнакомка, – но я говорю правду. Твой отец погиб, как мне ни прискорбно говорить тебе об этом…
– Нет! – Джейми повернулась и выскочила из комнаты прежде, чем ее остановили. Она добежала до ванной в конце коридора, отпихнула стоявших на ее пути двух учениц, влетела в одну из кабинок и упала на колени. Ее неудержимо рвало, буквально выворачивало наизнанку, и она все стояла на коленях, обхватив руками холодный фаянсовый унитаз.
– Джейми…
Голос за спиной, казалось, доносился из Бог знает какой дали. На ее плече лежала рука Аниты Рейни.
– Уходите, – простонала она, рыдая, – оставьте меня одну…
– Прости меня, Джейми, – ласково сказала мисс Рейни.
– Он не умер! – упрямо твердила Джейми. – Я знаю, он не умер!
– Понимаю, что ты должна сейчас чувствовать…
– Да нет же! Ничего вы не понимаете! – Джейми все еще стояла на коленях и держалась за унитаз, как за своего единственного союзника.
– Нужно подняться наверх, Джейми. Ты соберешь вещи…
– Никуда я с ними не поеду, – помотала она головой.
– Поедешь. Это твои тетя и дядя, твои официальные опекуны.
– Да мне все равно, кто они. Я их не знаю и никуда с ними не поеду.
Но ей пришлось поехать с ними. Какой потерянной, испуганной и одинокой она чувствовала себя тогда! Смерть матери она перенесла легче, хотя достаточно болезненно. Но ведь на самом деле мать она потеряла задолго до ее смерти. Только много позже Джейми поняла, что всегда жила с ощущением, будто у нее нет матери. Фрэн отказалась от нее, но она не чувствовала себя нелюбимой и нежеланной, отец сполна возмещал ей все то, чего не умела или не хотела дать ей мать. Потеря отца была для нее сокрушительным ударом.
Слеза выкатилась из уголка глаза и поползла по щеке. Джейми продолжала идти, время от времени откидывая со лба волосы, лицо заледенело от холодного ветра, дующего с залива. Небо затянули тучи, накрапывал дождь. Дождь. Он шел и в тот день, когда Элис сообщила ей обо отце…
– Как дела в Принстоне? – спросил Джозеф Харкорт за ужином.
Когда Джейми приехала домой на весенние каникулы, ее дядя был в очередной раз в Вашингтоне по своим таинственным делам и вернулся только сегодня.
– Обычно, – отвечала Джейми, протягивая руку за хлебом. – Экзамены были кошмарными, но, кажется, я дешево отделалась.
Харкорт улыбнулся.
– Ты всегда рассказываешь об экзаменах так, будто только чудо спасло тебя от провала, – ласково упрекнул он ее, прекрасно зная, что Джейми одна из лучших студенток.
Джейми скорчила гримасу:
– Скажи лучше, чтобы я поставила пару свечек в благодарность за то, что проскочила последние две недели. – Хотя Джейми с детства не ходила в церковь – ее отец лишь уступил теще, настаивавшей на крещении ребенка, – но в затруднительных случаях Джейми, не стесняясь, прибегала к католическим обрядам.
– Да полно, Джейми, – подала голос Элис. – Не может быть, чтобы все было так плохо.
– Хуже некуда, – уверяла Джейми, накидываясь на еду с таким видом, как будто две недели не видела нормальной пищи. – А математика для меня – вообще сущая мука, и с чего взяли, что она может пригодиться на что-нибудь в жизни?
– Тебя это удивляет? – забавляясь, спросил Джозеф.
– Еще как! – Джейми надкусила ломтик хлеба и задумчиво жевала его.
– А ты уже решила, чем займешься после окончания? – Небрежно поинтересовалась Элис.
Джейми покраснела.
– Думаю, я смогла бы получить работу фотожурналиста в одной из манхэттенских газет, – сказала она, вытирая салфеткой уголки рта. – В «Тайм» или «Ньюсуик» – ведь у меня будет диплом журналиста, а фотографирую я классно, это все говорят. Так что газета за одно жалованье получит двух работников.
– Тебе стоит изложить это в резюме, – посоветовал Харкорт.
– Какое такое резюме? – поморщилась Джейми. – Я их сроду не писала. И что, его нужно будет всучить какому-нибудь редактору?
Харкорт отложил вилку.
– Может, я помогу? – предложил он. – Я кое-кого знаю среди издателей.
– Ой, как было бы здорово, Джо! – воскликнула Джейми. Она давным-давно не называла этих людей дядей и тетей и так и не сумела расположиться к Элис, но искренне полюбила Джозефа Харкорта и всегда готова была прислушаться к его советам или принять от него помощь. То, что у армейского офицера есть знакомства в сферах далеких от военной, не казалось ей странным, но она особенно над этим не задумывалась. Вскочив со стула, она обежала стол и заключила Джозефа в объятия: – Спасибо! Ты просто чудо!
Когда Джейми уже поднималась по ступенькам к себе наверх, Элис заметила с понимающей улыбкой:
– Ты к ней по-настоящему привязался, правда? – И это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Она мне как дочка, – голос его дрогнул от нежности. – Думаю, Джим гордился бы ею, если бы увидел ее сейчас.
Элис помялась.
– Ты жалеешь, что у нас не было своих детей? – спросила она. Ее бесплодие принесло им массу огорчений в первые годы их семейной жизни.
Он тяжело вздохнул и помолчал.
– И да, и нет, – ответил он наконец. – Наверное, при других обстоятельствах из нас получились бы неплохие родители.
– При чем тут обстоятельства? – спросила его жена.
Харкорт качнул головой.
– Посмотри на Джима и Джейми, – коротко ответил он.
Темный, грязный чердак был завален коробками, ящиками и пыльными связками старых, давно заброшенных книг. Джейми, спотыкаясь, искала среди этого хлама альбомы с семейными фотографиями – она помнила, что они должны быть где-то здесь. В последнее время собственная родословная – и по линии Линдов, и по линии Колби – сильно занимала ее. Она старалась уверить себя, что ею движет заурядное любопытство, но на самом деле неосознанно искала то, к чему могла бы прилепиться душою, какой-нибудь талисман, который она всегда бы хранила при себе. Родителей она лишилась давно; несколько лет назад умерла бабушка, а страдавший сердечными приступами дед едва ли помнил о ее существовании. Тетя Кейт по-прежнему жила в Вашингтоне, где ее муж занимал видное положение и, кажется, собирался баллотироваться в президенты. По линии отца Джейми и вовсе никого не знала – за исключением, разумеется, Элис и Джозефа, и рассчитывала что-то разузнать из старых альбомов, найти в них какой-то ключ. К ее удивлению, никто не изъявлял желания поговорить с ней на эти темы.
Она примостилась в ветхом кресле у маленького, круглого окошка, похожего на иллюминатор, и открыла первый попавшийся чемодан. Какая разница, с чего начать! Чемодан был доверху набит письмами и фотографиями, такими старыми, что они пожелтели и порвались на уголках и сгибах. Джейми вытащила толстую пачку, разложила у себя на коленях и стала осторожно разбирать. «Боже, до чего ж они древние!» – подумала она; это и смущало ее, и забавляло. Некоторые были датированы концом 30-х – началом 40-х годов. Здесь были письма, которые ее мать получала от родственников, когда училась в Вассаре; письма, которые ее мать писала ее отцу, когда он был в отъезде, но которые никогда не отправляла. Фотографии ее матери, бабушки с дедушкой, тети Кейт. Несколько снимков ее отца, почти коричневых от времени, – высокий, подтянутый военный с интересным, но неулыбчивым лицом. На обороте были даты – самый конец войны…
Перебирая содержимое чемодана, Джейми с удивлением обнаружила, что у отца не было ни фотографий родственников, ни писем от кого-либо из них. Ни одного письма из дома, ни единого снимка или открытки. Ничего. Но разве Элис не говорила, что в их семье не было большой близости? И все же… до 1942 года его как будто вообще не было, изумлялась Джейми.
Она нашла снимки ее родителей перед самой свадьбой. Венчание. На борту «Королевы Марии» во время свадебного путешествия. Медовый месяц во Франции – влюбленная пара около Эйфелевой башни, у Триумфальной арки. На всех фотографиях ее мать запечатлена счастливо улыбающейся. «Но почему я не помню ее счастливой?» – недоумевала Джейми. Мать была хорошенькой – красивой ее, пожалуй, нё назовешь, но она была совершенно очаровательна. Но отец – отец был красавец! Он был великолепен. Джейми с улыбкой вспомнила, как однажды она призналась отцу, что выйдет замуж только за того, кто будет как две капли воды похож на него. «Вот уж этого я ни в коем случае не допущу! – воскликнул он, польщенный, и в то же время решительно отказался от этой чересчур сомнительной в его глазах чести. – Ты еще совсем ребенок, принцесса. Ты любишь меня, и я тебя люблю, но ты не знаешь, что я за человек. Каких только грехов на мне нет, и у меня нет никакого желания, чтобы моя дочь вышла замуж за человека, который хоть отдаленно похож на меня».
«Папочка, милый, – подумала она с нежностью. – Искренний, честный! Как мог такой человек совершить то, в чем его обвиняют? Разве возможно, чтобы россказни Элис были правдой?» Элис. Она то и дело мысленно возвращалась к Элис. Все упиралось в нее. Сама не зная почему, Джейми с самого начала не доверяла этой женщине. Что-то деланное, фальшивое было в Элис Харкорт. Видимо, отец чувствовал это интуитивно, качала Джейми головой в такт собственным мыслям. Он всегда полагался на свое чутье, как и она теперь. В конце концов ведь она его дочь!
Методично пересмотрев чемодан за чемоданом и пакет за пакетом, отобрав целую кучу старых писем и фотографий, чтобы рассмотреть их внимательнее на досуге, Джейми собралась уже спускаться. Она открыла дверь на узкую винтовую лестницу, и чердак прорезал сноп солнечного света. Из темноты в углу захламленного помещения она увидела какой-то сундук, накрытый вытершейся, полинявшей синей шалью. Любопытство вновь подстегнуло Джейми, и она снова полезла через всю свалку, чтобы заглянуть и в этот сундук.
Это был старенький армейский рундучок, и без особых усилий, поковырявшись в замке отверткой, Джейми открыла его. Внутри лежали пакеты и посылки самой разной величины и формы и все адресованные ей. Часть из них была вскрыта. Джейми наугад взяла одну посылку и распаковала ее. В ней была чудесная кукла в костюме наездницы – точь-в-точь таком, какой много лет назад подарил ей отец! Но во вложенной открытке стояла дата: «14 февраля 1967 года». А под ней: «Счастливых праздников моей дорогой девочке! Целую, люблю, папа!» Папа! Сердце у Джейми почти остановилось. Февраль шестьдесят седьмого – ведь двумя месяцами раньше он якобы разбился в авиакатастрофе! Поспешно, дрожащими пальцами, Джейми вскрывала посылку за посылкой. Подарки к Рождеству и ко дню рождения посылались ей каждый год! И в каждом – коротенькая записочка или пространное письмо с описанием тех мест, где он побывал, со словами сожаления, как ему не хватает ее, но не было ни в одном послании и тени намека на собственные проблемы.
Слезы застилали ее глаза, когда Джейми, сложив содержимое в рундучок, запирала его. Стало быть, они врали ей! Все это время они заставляли ее думать, что он умер, а сами просто прятали от нее посланные им весточки! Да будь они прокляты за то, что ей пришлось пережить! В бессильной злобе она стучала кулаком в стену. Жив ли он сейчас? Попал ли он в какую-то ужасную беду? Что-то помешало ему вернуться домой!! Да Господи Боже, конечно, что-то должно случиться, из-за чего он не мог вернуться домой все эти годы!
Но что?
С потемневшим лицом Джейми ворвалась в библиотеку, где сидела Элис. Она размахивала письмами, которые крепко сжимала в правой руке.
– Почему ты лгала мне? – почти прорычала она, кинув письма на стол перед Элис.
– В чем я лгала тебе, дорогуша? – спокойно спросила Элис, не сразу отрывая взгляд от квитанций, которые она заполняла.
– О моем отце! – кричала Джейми. – Вы врали мне, что он погиб в авиакатастрофе!
– Почему же, дорогуша?! – Элис все еще была спокойна. – Ты же знаешь, что…
– Старая лгунья! – взорвалась Джейми. – Вот что я нашла на чердаке!
Элис опустила взгляд на лежащие перед ней письма. Ей не нужно было даже открывать их – одного взгляда на разъяренное лицо Джейми было достаточно, чтобы понять все.
– А что ты делала на чердаке? – спросила она осторожно.
– А что ты думаешь, я там делала? – прошипела Джейми. – Я нашла старый рундук моего отца и в нем подарки от него. И я вправе узнать, где мой отец и что с ним! Вы врали мне, он жив, Элис! Что еще вы посмели утаить от меня?
– Если бы ты успокоилась… – начала Элис, вставая. Ей следовало немедленно что-то предпринять, чтобы не дать разгореться скандалу.
