Текст книги "Околдованные"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 4
Он просто вытолкнул ее за дверь, думала Роуэн, врываясь в свой домик. Сначала целует ее до потери сознания, прижимает к своему потрясающему телу, а потом выпроваживает. Вышвыривает из дома, будто она какой-то надоедливый продавец второсортных товаров.
О, это было унизительно.
Все еще заведенная до предела она металась по комнате, делая уже второй круг. Он же сам сделал первый шаг. Поцеловал ее, черт побери. Она ничего не делала.
Только стояла там как столб, поняла Роуэн, когда раздражение начало медленно переходить в замешательство. Она просто стояла там, позволяя прикасаться к себе, целовать, и была настолько поражена, что разрешила бы ему делать с собой все, что угодно.
– Ох, какая же ты дура, Роуэн. – Войдя в кухню, она плюхнулась на стул, нагнулась и тихо стукнулась головой о поверхность стола. – Тупица. Размазня.
Она ведь сама к нему пошла. Блуждала по лесу, как Гретель [6]6
Гензель и Гретель – сказка братьев Гримм. Под угрозой голода, отец двух детей – мальчика и девочки, поддаётся уговорам второй жены избавиться от детей и заводит их в лес. Дети, подслушав разговор родителей, принимают необходимые меры к своему спасению. Первый раз Гензель бросает на дорогу камешки, которых загодя набрал полные карманы. По этой примете дети возвращаются домой. Второй раз набрать камешки не удаётся из-за коварства мачехи, и Гретель бросает на дорогу хлебные крошки, которые склёвывают лесные птицы.
[Закрыть], только с горсткой печенья вместо хлеба. Искала приключений, думала она, прижавшись щекой к гладкому дереву. Ей всегда хотелось найти что-то невероятное. И на это раз, в какой-то момент, она это нашла.
Хуже всего было то, что сначала ты испытываешь невероятный шквал эмоций, а потом у тебя перед самым носом захлопывают дверь.
Неужели ее желание было настолько сильным, что она готова была отдаться мужчине, которого видела до этого всего два раза в жизни, и о котором ничего не знает? Неужели она настолько слабая, что начала фантазировать только из-за его красивого лица?
Дело не только в лице, вынуждена была признать она. Это все из-за… его сущности. Его загадочность и романтичность запросто могли околдовать ее. Она не могла найти более подходящего слова, чтобы описать свои ощущения.
Вполне очевидно, что это было заметно.
Он прикоснулся к ней, потому что видел насквозь ее жалкие оправдания найти его, чтобы поблагодарить, и она просто повисла на нем.
Не удивительно, что он указал ей на дверь.
Но быть таким жестоким было не обязательно, думала Роуэн, заводясь снова. Он ее унизил.
– Ты не готова для меня, – пробормотала она, вспоминая его слова. – Откуда он, черт побери, знает, к чему я готова, когда я сама этого не знаю? Он же не ясновидящий!
Обиженная, она открыла контейнер, достала одно печенье и съела его с хмурым видом, еще раз прокручивая в голове их последнюю сцену. При этом она доставила себе удовольствие и представила, как бы она могла поставить Лиама на место.
– Итак, он меня не хочет, – пробормотала она. – Да кому он нужен? Я просто буду держаться от него подальше. Постоянно. – Она сунула в рот очередное печенье. – Я приехала сюда, чтобы разобраться в себе, а не пытаться понять какого-то ирландца – отшельника.
Ее уже начало подташнивать от печенья, поэтому она вернула крышку на место. Первым делом надо поехать в город и найти книжный магазин, приобрести там парочку книг из серии «Сделай сам» про стандартную работу по дому. С этой мыслью она отправилась в комнату за своей сумкой.
Когда в следующий раз что-нибудь случится, она не станет переживать и все сама исправит. Выходя из дома, Роуэн с мрачным удовольствием думала, как равнодушно скажет Лиаму, что справится сама, когда он снова придет помочь по хозяйству.
Она хлопнула дверцей Ровера, завела двигатель. Внезапная мысль о проколотой шине заставила ее задуматься еще и о книге по ремонту автомобилей.
Роуэн плелась по грунтовой дороге, подавляя желание изо всех сил нажать на газ, чтобы избавиться от чувства разочарования хотя бы частично. Там, где подъездная дорожка выходила на шоссе, она увидела серебристую птицу.
Он был огромным, великолепным. Роуэн тут же свернула на обочину, чтобы остановится и изучить птицу. Ей сразу подумалось, что это орел, хотя она и не знала точно, есть ли среди них такой королевский серебристо-серый вид, и характерно ли для них сидеть на дорожных знаках и смотреть – мрачно смотреть, решила она, – на проезжающие машины.
Роуэн подумала, что в Орегоне удивительно странная фауна, и решила внимательнее перечитать книгу о здешних обитателях. Не удержавшись, она открыла окно и высунулась из машины.
– Ты такой красивый. – Она улыбнулась, когда птица взъерошила перья, будто стараясь покрасоваться. – Такой величественный. Могу поспорить, в небе ты смотришься просто потрясающе. Интересно, как это – летать. Просто… владеть небесами. Ты знаешь.
Его глаза были зелеными. Серебристо-серый орел с кошачьими зелеными глазами. На секунду ей почудилась золотая вспышка среди перьев, будто у птицы на груди висел кулон. Но Роуэн решила, что это просто солнечные блики, и с сожалением вернулась на место.
– Волки, олени и орлы. Зачем кому-то нужно жить в городе? До свиданья, ваше величество.
Когда Ровер скрылся из виду, орел расправил крылья и величественно поднялся в небо с торжественным криком, который раздался эхом среди холмов, лесов и моря. Поднявшись над деревьями, он сделал круг, затем нырнул вниз. Закружился белый дым, замерцал свет, похожий на голубые вспышки молний.
Он опустился на лесную подстилку уже на двух ногах.
Мужчина ростом около шести футов, с копной серебристых волос, глазами как зеленое стекло и лицом, будто вырезанным из лучшего мрамора с зеленых ирландских холмов. Вокруг шеи толстая золотая цепь с амулетом, который свидетельствовал о его ранге.
– Сама бежит как кролик, – пробормотал он. – А потом жалуется на лису.
– Она молода, Финн. – Из зеленой чащи вышла прекрасная женщина, с длинными блестящими волосами, мягкими золотыми глазами и гладкой белой, как алебастр, кожей. – Еще не знает, что у нее внутри, и не понимает, что внутри у Лиама.
– Ей нужен твердый характер и побольше той храбрости, которую она частично продемонстрировала ему сегодня. – Его лицо смягчилось от улыбки. – У тебя никогда не было проблем ни с характером, ни с храбростью, Арианна.
Она засмеялась и взяла лицо мужа в ладони. На одной ее руке блестело золотое кольцо – символ их брака, на другой горел рубин.
– С таким как ты, мне потребовалось и то и другое, a stor [7]7
a stor – сокровище (ирл.)
[Закрыть]. У них своя дорога, Финн. Мы должны позволить им пройти свой собственный путь.
– И кто же тогда должен вести девушку на танцы, если не парень? – спросил он, высокомерно подняв брови.
– Что ж, – она легко провела пальцами по его щеке, – я ведь не сказала, что мы не можем подталкивать их время от времени. Девочка беспокойная, а Лиам – он просто трудный человек, наш Лиам. Совсем как его отец.
– Он больше похож на свою мать. – Все еще улыбаясь, Финн наклонился и поцеловал жену. – Когда девочка придет в себя, у мальчика будет достаточно забот. Он будет смиренным, прежде чем познает истинную гордость. Ей будет больно, прежде чем она осознает, насколько сильна.
– Затем, если так суждено, они обретут друг друга. Она тебе нравится. – Арианна обвила Финна руками за шею. – Она потешила твое самолюбие, вздыхала, назвала красавцем.
Он снова поднял серебряные брови, засверкал улыбкой.
– Я же красавец – ты сама так сказала. Оставим их ненадолго одних. – Он обнял жену за талию. – Пойдем домой, a ghra [8]8
a ghra – любимая (ирл.)
[Закрыть]. Я уже соскучился по Ирландии.
Закружился белый дым, замерцал белый свет, и они вернулись домой.
Роуэн добралась домой только на закате, нагрела себе банку супа и занялась изучением раздела по стандартному ремонту сантехники. Впервые за все время ее пребывания здесь Роуэн не остановилась посмотреть на заходящее солнце и помечтать. Вокруг становилось все темнее, а она лишь ближе пододвигала к себе книгу.
Ее чай уже давно стал холодным. Поставив локти на сток, Роуэн ловила себя на мысли, что ей уже почти хочется, чтобы в доме прорвало трубу – настолько ей не терпелось проверить свои новые знания.
Она чувствовала себя довольной и полностью подготовленной, и решила дальше перейти к разделу «Сам себе электрик». Но сначала нужно сделать обещанный телефонный звонок, который Роуэн и так постоянно откладывала. Она подумала сначала налить себе бокал вина, но посчитала это слабостью.
Сняв очки и отложив их в сторону, Роуэн положила на страницу закладку, закрыла книгу, и посмотрела на телефон.
Это ужасно – бояться позвонить людям, которых любишь.
Она еще немного потянула время, перекладывая купленные книги. Их было больше десятка, и ее до сих пор смешил тот факт, что она взяла несколько изданий с мифами и легендами. Она подумала, что они могут быть достаточно познавательными. Затем еще какое-то время выбирала книгу для чтения перед сном.
Еще нужно было принести дров для камина, помыть и вытереть тарелку из-под супа, и как обычно, изучить вечерний лес в поисках волка, ведь она не видела его весь день.
Когда закончились все отговорки, она подошла к телефону и набрала номер.
Двадцать минут спустя Роуэн, окруженная ярким светом из кухни, сидела на ступенях у заднего входа и плакала.
Она чуть не сломалась под давлением, чуть не поддалась на озадаченный, обиженный голос матери. Да, да, конечно, она вернется домой. Снова будет преподавать, напишет докторскую и выйдет замуж за Алана, создаст семью. Будет жить в милом домике с хорошими соседями. Будет такой, как им угодно, лишь бы они были счастливы.
Не произнести подобных обещаний, и не исполнить их было очень трудно. Но так необходимо.
Сердце обливалось горькими слезами. Как же ей хотелось понять, почему она всегда идет в противоположном направлении, почему ей так необходимо узнать, что кроется на задворках ее сознания.
Там что-то было, и оно ожидало ее. Она была абсолютно уверена, что ей просто необходимо этого достичь.
Когда волк просунул голову под ее руку, она просто обняла его, прижавшись лицом к шее.
– Ох, как я ненавижу делать кому-то больно. Не выношу этого, но не могу ничего изменить. Что со мной не так?
Его шея намокла от ее слез. Сердце дрогнуло. В утешении он ткнулся носом ей в щеку, затем осторожно подбросил в голову мысль.
«Предавая себя, ты предаешь все, что они тебе дали. Любовь открывает двери, а не закрывает их. Когда ты пройдешь через них и найдешь себя, они все еще будут с тобой».
Она неровно выдохнула, потерлась щекой о густую шерсть.
– Я не могу вернуться назад, хотя какая-то часть меня очень этого хочет. Если я это сделаю, что-то внутри меня просто… перестанет существовать. Я это точно знаю. – Она отстранилась, взяв волчью морду в ладони. – Если я вернусь, то уже никогда больше не смогу повстречать такого, как ты. Даже если буду рядом, я просто ничего не увижу. Никогда не побегу за белой ланью и не стану разговаривать с орлом.
Вздохнув, она погладила его по голове и сильной спине.
– Ни за что не позволю какому-то своенравному ирландскому красавцу поцеловать себя еще раз, не стану больше делать таких веселых глупостей, как есть на завтрак шоколадное печенье.
Успокоившись, она положила голову поверх его головы.
– Мне все это нужно. Мне нужно быть тем человеком, который делает все это. Как раз этого они не могут понять. И это ранит и пугает их, потому что они любят меня.
Она снова вздохнула, отстранилась, и начала гладить его по голове, осматривая деревья, шепчущие свои секреты.
– Поэтому я должна заставить все это работать, чтобы больше не ранить и не пугать их. Какая-то часть меня боится, что все получится, а какая-то часть наоборот – что не получится. – Ее губы изогнулись в печальной улыбке. – Я такая трусиха.
Волчьи глаза сощурились, заблестели, из горла донесся рычащий звук, заставивший Роуэн заморгать. Находясь с волком лицом к лицу, она прекрасно видела большие белоснежные зубы. Тяжело сглотнув, она погладила его по голове дрожащей рукой.
– Тише. Тише. Ты голодный? У меня есть печенье. – Она медленно поднялась на ноги, пока волк продолжал ворчать, и попятилась назад, не выпуская его из виду. Он тоже поднялся и последовал за ней. Когда Роуэн достигла дверей, какая-то часть мозга кричала захлопнуть ее, запереть. Это дикий зверь, не вызывающий доверия. Но смотря в его глаза, она не могла забыть, как он прижимался к ней, и был рядом, пока она плакала.
Дверь осталась открытой.
Хотя руки все еще тряслись, она открыла контейнер и достала печенье.
– Тебе, наверно это вредно, как и многие другие вкусности. – Она приглушенно вскрикнула, когда он неожиданно очень аккуратно взял печенье у нее из руки, и могла поклясться, что его глаза при этом улыбались. – Ну что же, теперь мы знаем, что сахар так же хорош для усмирения диких чудовищ, как и музыка. Еще одно, и все.
Когда волк с необыкновенной грацией и скоростью поднялся на задние лапы и поставил передние ей на плечи, она смогла только шумно вздохнуть. Ее огромные удивленные глаза встретились с его блестящим взглядом. Затем волк медленно провел мокрым теплым языком ей от шеи до уха и заставил ее засмеяться.
– Ну, мы и парочка, – пробормотала она, прижавшись губами к его шее.
Волк так же грациозно опустился вниз, по пути забрав печенье у нее из пальцев.
– Очень умно. – Роуэн закрыла контейнер с печеньем и поставила ее на холодильник. – Что мне сейчас нужно, так это горячая ванна и хорошая книга, – решила она. – И тот бокал вина, о котором я мечтала. Не собираюсь думать о том, чего хотят другие, – продолжала она, открывая холодильник. – Не буду думать о сексуальном соседе с потрясающими губами. Буду думать о том, как это прекрасно, когда все время и пространство принадлежит только тебе.
Она налила себе вина и подняла бокал, посмотрев на волка.
– И как здорово иметь рядом тебя. Может, составишь мне копанию наверху, пока я принимаю ванну?
Волк провел языком по зубам, издав звук, вполне похожий на смех и подумал «А почему бы нет?»
Она просто зачаровывала его. Чувство не совсем комфортное, но он никак не мог от него избавиться. И не важно, сколько раз он говорил себе, что это просто обычная женщина, причем с таким багажом, что с ней лучше не связываться.
Но он не мог оставаться в стороне.
Он был уверен, что отвадил ее, когда она хлопнула дверью прошедшим утром. Хоть Лиам и был в восторге от внезапной вспышки ее характера, ставшей причиной блеска в глазах и решительного изгиба губ, ему все же хотелось на какое-то время выкинуть ее из головы.
Так было разумнее и безопаснее.
Но потом он услышал ее плач. Сидя в своем маленьком кабинете и работая над продолжением игры про Мэо, он услышал страдания разбитого сердца и, не смотря на возведенную им стену, почувствовал ее вину и горе у себя внутри.
Он не мог просто проигнорировать это и отправился к ней для поддержки. Потом ужасно разозлился, когда она назвала себя трусихой. Ведь она действительно в это верила.
И что эта трусиха сделала, услышав рычание дикого волка? Предложила ему печенье.
Печенье, во имя Финна!
Она была абсолютно очаровательна.
Затем он развлекался и одновременно мучил себя, сидя рядом и наблюдая, как она лениво раздевается. Святой Боже, эта женщина так снимает свою одежду, что сведет с ума любого мужчину. Потом, надев красный халат и не потрудившись его завязать, она наполнила старомодную ванну водой и добавила пену с запахом жасмина.
Роуэн зажгла свечи – абсолютно женский ритуал, – сделала воду слишком горячей, включила соблазнительную тихую музыку. Выскользнула из халата, витая где-то в облаках. Ему очень хотелось проникнуть в ее голову и увидеть мысли, от которых у нее появился такой мечтательный взгляд и улыбка на губах, но он удержался.
Ему нравилось ее тело. Стройное, гладкое, с сияющей кожей и изящными изгибами. Тонкие кости, стройные ноги и грудь с нежно-розовыми сосками.
Ему хотелось попробовать их на вкус, водить языком от белого к розовому, и снова к белому.
Когда она наклонилась, чтобы выключить воду, потребовалась вся его сила воли, чтобы тихонько не ущипнуть ее за нежную голую попу.
В ней не было ни тщеславия, ни самолюбия – это одновременно и раздражало и очаровывало. Она небрежно заколола волосы на затылке, особо не рассматривая себя в зеркале.
Вместо этого она разговаривала с ним о всякой ерунде, потом зашипела, встав в горячую воду. Она медленно садилась в ванну, пока ее грудь не скрылась под воздушной ароматной пеной.
При этом Лиаму пришлось изо всех сил подавлять желание немедленно трансформироваться и залезть к ней в ванну как мужчина.
Роуэн лишь засмеялась, когда волк подошел к ней, чтобы обнюхать. Одной рукой она погладила его по голове, а другой взяла приготовленную книгу.
Домашний ремонт для чайников.
Название заставило его захихикать, что у волка вышло как тихий лай. Она быстро почесала его за ушами и взяла бокал с вином.
– Здесь говориться, – начала она, – что стандартные инструменты должны быть всегда под рукой. Кажется, я видела что-то подобное в кладовке, но лучше составить список и все проверить. В следующий раз, когда электричество выключится, или вышибет пробки – или это называется предохранитель? – я справлюсь сама. И помощник не понадобится, в особенности такой, как Лиам Донован.
Она вздохнула, потом засмеялась, когда волк сунул язык в ее бокал и начал лакать.
– Эй, эй! Это отличное Совиньон блан [9]9
Совиньон блан – изначально французский сорт вина, большинство исследователей считают его родиной или Бордо, или Долину Луары. В настоящее время это второй по популярности белый сорт винограда после шардоне.
[Закрыть], и оно не для тебя, приятель. – Она переместила бокал вне зоны его досягаемости. – Здесь объясняется, как сделать простую замену проводки, – продолжила она. – Не то, чтобы я собралась это делать, но все кажется не таким уж сложным. Я хорошо умею следовать инструкциям.
Она нахмурилась.
– Очевидно, слишком хорошо. – Она сделала глоток вина и ниже опустилась в воду. – В этом вся проблемы. Я привыкла следовать указаниям, поэтому все напуганы тем, что я изменила направление.
Роуэн отложила книгу, высунула из воды ногу и провела пальцами по голени.
Лиам мысленно застонал.
– Больше всех удивленной оказалась я сама, когда поняла, что хочу сменить направление. Хочу приключений, – добавила она и улыбнулась волку. – Это действительно мое первое приключение. – Она снова опустилась в воду, и пена вновь облепила ее грудь.
Подхватив в ладонь горсть белых пузырьков, Роуэн провела ими по другой руке вниз и вверх, и лишь засмеялась, когда волк провел языком ей от локтя до плеча.
– В целом, у меня пока что получается отличное приключение.
Роуэн пролежала в пенистой воде не меньше получаса, радуя его. Потом заставила Лиама томиться от желания, когда скинула полотенце, которым вытиралась после ванны. Хотя, во фланелевой пижаме она выглядела не менее соблазнительно.
Когда она села на корточки, чтобы разжечь в спальне камин, он начал щекотать и слегка кусаться, заставив ее хихикать. Она вдруг осознала, что игриво сражается с волком, лежа на ковре у камина, и его дыхание щекочет ей шею. А когда начала чесать ему живот, он заурчал от удовольствия. Его язык прошелся по ее щеке, мокрый и теплый. Безумно счастливая, она обвила его руками за шею и крепко обняла.
– Как я рада, что ты здесь. Рада, что нашла тебя. – Она прижалась к нему щекой, запустила пальцы в густую шерсть. – А может это ты нашел меня? – пробормотала она. – Это не важно. Так здорово иметь друга, который не ждет от тебя ничего, кроме дружбы.
Она свернулась с ним рядом и смотрела на огонь, улыбаясь картинам, которые видела в языках пламени.
– Мне всегда нравилось смотреть на огонь. Когда я была маленькая, то была уверена, что вижу в пламени всякие вещи. Волшебные вещи, – пробормотала она, положив голову волку на шею. – Красивые вещи. Дворцы, облака, скалы. – Голос стал тише, глаза начали слипаться. – Прекрасные принцы, заколдованные места. Я думала, что могу туда отправиться, пройти сквозь дым и попасть в сказку. – Она вздохнула, уже засыпая. – А сейчас там только свет и тени.
И провалилась в сон.
Пока она спит, он позволил себе быть Лиамом, гладил ее по волосам и смотрел на разведенный ею огонь. Он думал о том, что есть способы пройти сквозь дым и оказаться в сказке. Что она скажет, если он покажет ей путь? Если возьмет ее туда?
– Тебе нужно вернуться к остальным, Роуэн. Я не могу удерживать тебя. Не хочу удерживать, – тут же поправился он. – Но как же я хочу обладать тобой.
Она вздохнула во сне, перевернулась, обвила его руками. Он лишь закрыл глаза.
– Тебе лучше поторопиться, – сказал он ей. – Быстрее понять, чего ты хочешь и куда собираешься отправиться. Потому что рано или поздно я приду за тобой.
Он поднялся, аккуратно взял ее на руки и понес к кровати.
– Если ты придешь ко мне, Роуэн Мюррей, – шептал он, укладывая ее на простыни и натягивая повыше одеяло, – я покажу тебе волшебство. – Он легонько коснулся ее губ своими. – Сегодня ты будешь видеть свои сны.
Он поцеловал ее снова, но на этот раз для себя. Ушел от нее как мужчина и исчез в ночном тумане уже как волк.
Всю следующую неделю Роуэн была переполнена энергией и была вынуждена заполнять каждую свою минуту чем-то новым. Исследовала лес, гуляла по скалам и с радостью рисовала все, что попадалось на глаза.
Погода становилась теплее, начали расти цветы. Ночи до сих пор были прохладными, но весна уже была готова вступить в свои права и радостная Роуэн оставляла окна открытыми, чтобы ее поприветствовать.
За прошедшую неделю она не видела никого, кроме волка. Он уже привык проводить с ней не меньше часа каждый день, ходил рядом по лесу, терпеливо ждал, пока она рассматривала дикие цветы и поганки или рисовала деревья.
Еженедельный звонок домой разрывал сердце на части, но Роуэн уверяла себе, что будет сильной. Как и обещала, она написала Алану длинное письмо, умолчав в нем о возвращении домой.
Каждое утро она просыпалась вдохновленной, и каждый вечер отправлялась спать удовлетворенной. Но пока не поняла, что ей делать. Временами ей казалось, что ей просто нужно жить в одиночестве со своими книгами, рисунками и волком.
Но надеялась, что появится что-то еще.
Лиам не чувствовал по утрам никакого вдохновения, да и удовлетворенности по вечерам тоже не было. Он винил за это ее, хоть и понимал, что это не честно.
Все же, если бы Роуэн не была столь невинной, он бы взял то, что она однажды ему предложила, утолил бы физическое желание, после чего эмоциональное притяжение должно было исчезнуть – по крайней мере, он старался себя в этом убедить.
Какие бы планы ни были у судьбы на него – на них, – он отказывался их признавать, пока не обретет абсолютный контроль над своими действиями и решениями.
Сейчас Лиам стоял на скалах и смотрел на море. День был чистым, ветер теплым, воздух наполнен весной. Он пришел сюда, чтобы прочистить голову. Работа не спорилась. И хотя он часто говорил себе, что это лишь забава, развлечение, все равно испытывал гордость за созданные им истории.
Он дотронулся до маленького флюоритового кристалла, который положил в карман. Это должно было его успокоить, помочь привести в порядок мысли. Вместо этого они были такими же тревожными, как простирающееся перед ним море.
В воздухе чувствовалось нетерпение, которое по большей части было его собственным. Но чувство ожидания шло от других. Какова бы ни была его судьба, решения всегда остаются за ним, и ожидающие спрашивали, когда же он их примет.
– Когда буду готов, – пробормотал она. – Моя жизнь принадлежит мне. Всегда есть выбор. Даже не смотря на ответственность и предназначение, всегда есть выбор. Лиам Донован, сын Финна, сделает свой собственный.
Он не удивился, увидев над головой белую чайку. Крылья сверкали в солнечном свете, пока птица летела вниз. Ее глаза – такие же золотые, как его собственные – заблестели, когда она приземлилась на скалы.
– Будь благословенна, мама.
С немного большим размахом, чем того требовалось, Арианна обратилась из чайки в женщину, улыбнулась и протянула руки.
– Будь благословен, любимый.
Лиам подошел к ней и обнял, зарывшись лицом в золотистые волосы.
– Я скучал по тебе. Ты пахнешь домом.
– Где по тебе тоже скучают. – Она отстранилась, взяв его лицо в ладони. – Ты выглядишь уставшим. Плохо спишь в последнее время.
Его улыбка стала печальной.
– Да, плохо. Ожидала, что так будет?
– Нет. – Она засмеялась и поцеловала его в обе щеки, прежде чем повернуться к морю. – Ты выбрал очень красивое место. Ты всегда умел выбирать, Лиам, и у тебя всегда будет выбор. – Она мельком посмотрела на него. – Она очень милая, и чистая сердцем.
– Это ты послала ее мне?
– В тот день? Да. Точнее указала ей дорогу. – Арианна повернулась и села на камень. – Но если ты спрашиваешь в целом, то нет. Существуют силы помимо моих и твоих, которые в состоянии контролировать события. Ты это и так знаешь. – Она положила ногу на ногу, зашуршав длинным белым платьем. – Ты считаешь ее привлекательной.
– Почему бы и нет?
– Она не принадлежит тому типу девушек, которых ты обычно выбираешь для развлечения.
Он заскрипел зубами.
– Взрослые мужчины предпочитают не обсуждать с матерями свою сексуальную жизнь.
– Ох. – Она всплеснула руками. – Секс, основанный на уважении и взаимном притяжении, – это нормальное явление. Я ведь хочу, чтобы мой единственный сын был нормальным. Ты не переспал с ней из-за беспокойства, что это будет больше, чем секс, больше, чем простая привязанность.
– И что, если так? – В голосе появился гнев. – Я должен завладеть ей, ее сердцем, только для того, чтобы потом сделать больно? «Никому не причини вреда». Неужели это распространяется только на магию?
– Нет, – спокойно сказала она, протянув к нему руку. – Это должно распространяться на всю жизнь. Почему ты решил, что сделаешь ей больно, Лиам?
– Иначе никак.
– Любой мужчина может сделать больно женщине, когда их сердца связаны. У тебя риск тот же самый. – Она наклонила голову, изучая его лицо. – Ты думаешь, я и твой отец любим друг друга уже больше тридцати лет без единой царапины и синяка?
– Она не такая, как мы. – Он крепче сжал руку матери, затем отпустил. – Если я сделаю шаг, позволю нам чувствовать нечто большее, чем есть сейчас, мне придется, либо оставить ее, либо отказаться от своих обязательств. Я приехал сюда, чтобы разобраться с этими обязательствами. – Злясь на себя, он повернулся к морю. – И даже еще не закончил. Знаю, отец хочет, чтобы я занял его место.
– Не сейчас, – сказала Арианна с улыбкой. – Но когда настанет время, он действительно надеется, что ты встанешь во главе семьи, как Лиам из рода Донованов, чтобы править.
– Я могу передать обязанности другому. Это мое право.
– Да, Лиам. – Обеспокоенная Арианна поднялась с камня и встала рядом с сыном. – У тебя есть право уйти в сторону и позволить кому-то другому носить амулет. Ты этого хочешь?
– Не знаю. – В его голосе чувствовалось разочарование. – Я не отец. У меня нет его… умения общаться. Его рассудительности, терпения или сострадания.
– Нет. У тебя есть свои собственные. – Она положила руку ему на плечо. – Если бы ты не был способен нести это бремя, у тебя бы его не было.
– Я думал об этом, и пытался принять. Я знаю, что если свяжу себя с женщиной неэльфийской крови, то потеряю право принять эту ответственность. Если я позволю себе полюбить ее, то отвернусь от долга перед своей семьей.
Глаза Арианны настороженно изучали его лицо.
– Ты бы это сделал?
– Если я позволю себе полюбить ее, то отвернусь от всего и от всех, кроме нее.
Она закрыла глаза, чувствуя, как к ним подступают слезы.
– Я так горжусь, слыша эти слова, Лиам. – Она дотронулась рукой до его сердца. – Нет более сильной магии и более могущественной силы, чем любовь. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты понял это, познал, почувствовал.
Ее пальца сжались в кулаки, глаза заблестели от досады. Перемена произошла настолько быстро, что Лиам лишь разинул рот, когда она толкнула его в грудь.
– Но, во имя Финна, почему ты не посмотришь? Твоя сила – это твой дар, твое право по рождению. Если не считать твоего отца, в этом с тобой не сравнится никто, кого я знаю. А чем ты занимаешься? – потребовала она, всплеснув руками, и отвернулась. – Бродишь по лесу, воешь на луну, придумываешь свои игры. И роешься в себе. В этом ты чемпион – истинная правда. Ты мучаешься от желания, сидишь с ней во время грозы…
– Которую, между прочим, устроил папа.
– Не о том речь, – отрезала она, наградив его резким устрашающим взглядом, который он помнил еще с детства. – Если ты не проводишь время с девушкой, то будешь думать только своими железами. Секс – это совсем не выход, ослиная ты башка. Только мужчины думают иначе.
– Ну, я же мужчина, черт побери.
– Тупица – вот ты кто, и не смей повышать на меня голос, Лиам Донован.
Он развел руками, произнеся несколько проклятий на гаэльском.
– Мне уже не двенадцать лет.
– Мне все равно, даже если бы тебе было сто двенадцать, ты должен уважать свою мать.
Лиам уже начал медленно закипать, но все же выдавил:
– Да, мэм.
– Так лучше, – кивнула она. – Теперь перестань мучить себя тем, что лишь может произойти, и посмотри на то, что есть. А если принципы не позволяют тебе залезть слишком глубоко, просто спроси ее о родственниках по материнской линии.
Арианна шумно выдохнула, откинув волосы назад.
– А теперь поцелуй меня на прощание, как хороший сын. Она появится здесь с минуты на минуту.
Так как он все еще стоял столбом, она сама поцеловала его и лучезарно улыбнулась.
– Временами ты выглядишь совсем как твой отец. А теперь перестань выглядеть таким свирепым, иначе напугаешь девочку. Будь благословен, Лиам, – произнесла она, потом воздух замерцал, белая чайка расправила крылья и взмыла в небо.
