Текст книги "Околдованные"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Что он еще мог ей рассказать? Будет ли это для нее шоком или сюрпризом? Роуэн не могла не задавать вопросов. Лиам сказал ей, что он колдун, доказал это и каким-то образом заставил ее принять данный факт. Ее представление о себе самой складывалось на протяжении двадцати семи лет. А Лиам изменил его, рассказав Роуэн, что она тоже колдунья. И доказал это. Ей нужно было не только принять это, но и изучить.

Что же может быть еще?

Ей хотелось, чтобы он заговорил. Но Лиам молчал всю дорогу, пока они при лунном свете шли к его домику. Роуэн уже достаточно изучила его, поэтому знала, что он не скажет ни слова, пока не будет готов.

Когда они добрались до его дома и вошли внутрь, ее нервы были уже натянуты до предела.

Она отказывалась думать о том, что причиной его молчания является ее признание в любви.

– Это настолько серьезно? – Она старалась, чтобы в голосе была легкость, но слова звучали невнятно и напоминали мольбу.

– Для меня да. Тебе же еще предстоит решить.

Он прошел в спальню, и, пробежав пальцами по стене у камина, открыл дверь, о существовании которой Роуэн даже не догадывалась. Потайная дверь вела в комнату, которой, по мнению Роуэн, просто не могло быть.

Оттуда шло мягкое свечение, бледное и холодное, как лунный свет.

– Тайная комната?

– Не тайная, – поправил он. – Частная. Входи, Роуэн.

Роуэн поняла, что это было испытанием на доверие, поэтому вошла внутрь. Пол был каменным и гладким как зеркало, стены обиты полированным деревом. Свет и создаваемая Роуэн тень отражались от поверхностей и переливались как вода.

На богато украшенном резьбой столе лежали волшебные предметы. Чаша из толстого синего стекла, оловянный кубок, тонкие фигурки из аметиста, небольшое зеркальце в серебряной оправе, украшенной завитками.

В другой чаше лежали маленькие разноцветные кристаллы. Рядом, на серебряных спинах трех крылатых драконов располагался шар из дымчатого кварца.

Что он видит, когда заглядывает в него? А что увидела бы она сама?

Но она все же развернулась, наблюдая за тем, как Лиам зажигает свечи, их пламя взвилось вверх, наполняя воздух ароматным дымом.

Затем она увидела второй стол – маленькая круглая поверхность на простой ножке. Лиам открыл шкатулку, которая стояла там, и вытащил серебряный амулет на цепочке. Подержал его, будто оценивая вес, затем положил на стол. Раздался глухой стук металла о дерево.

– Это что… церемония?

Лиам обернулся, взгляд его золотистых глаз был рассеянным, будто он уже забыл, что она здесь. Но он не забыл о ней. Лиам ничего не забывал.

– Нет. Тебе пришлось со многим столкнуться, не так ли, Роуэн? Ты просила меня не прикасаться к твоим мыслям, поэтому я не знаю, что у тебя сейчас на уме и как ты относишься ко всему этому.

Он не собирался трогать Роуэн, но вдруг понял, что касается пальцами ее щеки.

– Но очень многое я могу прочесть, лишь посмотрев тебе в глаза.

– Я говорю тебе о том, что думаю и чувствую.

– Да, говоришь.

А вот ты не говоришь мне, подумала Роуэн. Все это причиняло ей боль, и Роуэн отвернулась.

– Ты объяснишь мне, зачем все это? – спросила она, проведя пальцами по завиткам на маленьком зеркальце.

– Инструменты. Просто красивые инструменты, – ответил он. – Тебе понадобятся свои собственные.

– Ты можешь видеть всякие вещи в зеркале?

– Да.

– Ты когда-нибудь боялся туда заглядывать? – Роуэн немного улыбнулась и повернулась к Лиаму. – Я думаю, что могла бы испугаться.

– То, что там видишь это… лишь вероятности.

Она прошлась по комнате, избегая его взгляда. Грядут перемены. Она была неуверенна, откуда это знала – интуиция подсказала, или же, открывшийся дар.

В застекленном шкафу были еще камни, потрясающие глыбы с острыми пиками, гладкие цилиндры, яркие шары.

Лиам молчал, но не потому, что ждал чего-то, а от того, что не знал, как начать. Когда Роуэн повернулась к нему с нервно сцепленными руками и глазами, полными сомнений, Лиаму ничего не оставалось, как сделать выбор.

– Я знал, что ты будешь здесь.

Он не имел в виду сейчас, здесь, в этой комнате. Лиам видел, что она понимала его.

– Знал ли ты… что произойдет?

– Лишь вероятности. Всегда есть выбор. Каждый из нас сделал свой, но и тебе, и мне еще многое предстоит решить. Ты отчасти знаешь о своем наследии и о моем тоже, но не все. В моей стране, в моей семье, есть традиция. Думаю, проще было бы сравнить это со званием, хотя это не совсем так. Но один всегда занимает место главы рода. Чтобы направлять, советовать, разрешать споры, когда они возникают.

Он снова поднял амулет, и снова положил его на стол.

– У твоего отца есть такой же, только золотой.

– Да, есть.

– Потому что он глава рода?

Она быстро соображала. Было глупо с его стороны забыть об этом.

– Да, до тех пор, пока он не решит передать свои полномочия.

– Тебе.

– Традиционно амулет передается старшему ребенку в семье. Но тут существует право выбора, с обеих сторон, и еще есть… некоторые условия. Чтобы занять место главы, наследник должен быть этого достоин.

– Конечно, ты достоин этого.

– И он должен этого хотеть.

Ее улыбка померкла, превращаясь в недоумение.

– Разве ты не хочешь?

– Я еще не решил. – Он сунул руки в карманы, чтобы снова не схватить амулет. – Я приехал сюда, чтобы подумать. Это должен быть мой выбор. Я не стану идти на поводу у судьбы.

Королевский тон его голоса снова заставил ее улыбнуться.

– Нет, не станешь. Это еще одна причина, по которой ты этого достоин. – Она хотела подойти к нему, но он поднял руку.

– Есть еще одно условие. В случае заключения брака, избранница должна быть эльфийской крови. И этот союз должен быть по любви, а не по обязанности. Оба супруга должны вступить в него добровольно.

– Потому что это правильно, – сказала она, затем остановилась. Как Лиам и думал, она была очень сообразительна. – Во мне течет кровь эльфов, и я только что сказала, что люблю тебя.

– И если я возьму тебя, мой выбор уменьшится.

Она застыла на мгновение. Это было сказано таким холодным тоном, будто в ее сердце воткнули ледяной меч.

– Твой выбор. Понятно. – Она медленно кивнула, думая при этом как сохранить осколки разбитого сердца и жалкие лохмотья собственной гордости. – А выбор этот заключается в том, принять свое наследие или отказаться от него. Ты ведь воспринимаешь все это очень серьезно, не так ли, Лиам?

– А как же иначе?

– А я что-то вроде гири, которую ставят на весы. Тебе лишь нужно решить, на какую чашу меня поставить. Как… затруднительно для тебя.

– Все не так просто, – резко ответил он, сбитый с толку ее резким тоном. – Это моя жизнь.

– И моя, – добавила она. – Ты сказал, что знал о моем прибытии, а я о тебе ничего не знала. Так что здесь у меня не было выбора. Я влюбилась в тебя при первой же встрече, но ты был подготовлен, у тебя был собственный план. Ты знал, что я влюблюсь в тебя.

Лиам уставился на Роуэн, услышав горькие обвинения в свой адрес.

– Ты ошибаешься.

– Неужели? Как часто ты залезал в мои мысли? Или приходил ко мне в обличие волка и слушал меня? Не давая мне выбора, которым ты так одержим. Ты знал, что я отвечаю нужным требованиям, поэтому изучал, оценивал, обдумывал варианты.

– Я не знал! – выкрикнул он, взбешенный тем, что его действия считают обманом. – Не знал, пока ты не сказала мне о твоей прапрабабушке.

– Понятно. А до этого ты либо играл со мной, либо прикидывал, можешь ли использовать меня как причину, если решишь отказаться от своего звания.

– Это просто нелепость.

– Затем оказалось, что ты напоролся на колдунью. Ты хотел меня – я не сомневаюсь, что ты меня хотел, а я оказалась легкой добычей. Я брала все, что ты решал мне дать, и была благодарна.

Она чувствовала себя униженной, думая об этом, вспоминая, как бросилась в его объятия, отдавая свое сердце. Доверяя ему.

– Я заботился о тебе, Роуэн. Ты мне не безразлична.

В мерцающем свете ее щеки казались бледными, как у привидения, а глаза глубокими и темными.

– Ты хоть знаешь, как это оскорбительно? Как унизительно осознавать, что ты знал о моей любви, и при этом прикидывал возможные варианты и делал выводы? Какой выбор был у меня, какой выбор ты дал мне?

– Какой только мог.

Она резко покачала головой.

– Нет, только какой хотел. Ты прекрасно знал, насколько я была уязвима, когда приехала сюда, как потеряна.

– Да, знал. Вот почему я…

– Поэтому предоставил мне возможность работать с тобой, – прервала она его. – Зная, что я уже одурманена тобой, зная, как необходимо мне было чем-то заняться. Затем, когда тебе стало угодно, ты рассказал мне кто ты, а потом – кто я сама. В твоем ритме, Лиам, всегда под твоим контролем. И каждый раз я делала именно то, что ты от меня ожидал. Это была лишь еще одна игра.

– Это неправда. – Возмущенный, он схватил ее за руки. – Я думал о тебе, чертовски много думал. И делал то, что считал правильным, наилучшим.

Удар прошел по его пальцам, вверх по руке, такой мощный и горячий, что отбросил его на два шага назад. Лиам лишь уставился на Роуэн, потрясенный тем, что она смогла застать его врасплох.

– Проклятье, Роуэн. – Его руки до сих пор гудели от ее волевого удара.

– Я больше не позволю управлять собой. – Ее колени превратились в желе от осознания того, что у нее есть не только возможность, но и гнев, чтобы оттолкнуть его лишь силой мысли. – Это не то, что ты ожидал, не одна из твоих вероятностей. Я должна была прийти сюда этой ночью, выслушать тебя, затем сложить руки, склонить голову, как положено тихой маленькой мышке, которой я являюсь, и оставить решение за тобой.

Ее глаза стали ярко-синими, лицо больше не было бледным, а пылало от злости. К его сожалению, она выглядела великолепно.

– Это не так, – сказал он с достоинством. – Но решение действительно остается за мной.

– И черт с этим! Тебе действительно давно пора решить чего ты хочешь, но не думай, что я буду тихо сидеть, пока ты выбираешь, принять меня или отказаться. Всегда, всю мою жизнь за меня принимали решение другие люди, сами выбирали мне направление. Разве ты не сделал то же самое?

– Я – не твои родители, – ответил он. – И не Алан. Здесь совершенно другие обстоятельства.

– Да какая разница, какие обстоятельства. Ты взял контроль в свои руки и управлял мной. Больше я этого не позволю. Я была обыкновенной. – Слова вылетали из нее, прямо из сердца. – Тебе никогда этого не понять, ты никогда не был обыкновенным. А я была, всю свою жизнь. Но такой я больше никогда не буду.

– Роуэн. – Он решил, что нужно попробовать спокойствие и здравый смысл. – Я хотел для тебя того же, что ты сама хотела для себя.

– Я скажу, чего хотела. Я хотела, чтобы ты любил меня. Просто меня, Лиам, кем бы или чем бы я ни была. Я не позволяла себе надеяться на это, но я этого хотела. Моя ошибка заключалась в том, что я все еще не достаточно думала о себе.

В ее глазах заблестели слезы, лишая Лиама равновесия.

– Только не плачь, Роуэн. Я никогда не хотел тебя обидеть. – Он взял ее за руку, и Роуэн позволила ей безучастно лежать в его руке.

– Нет, я уверена, что не хотел, – тихо сказала она. Запал исчез. Теперь осталась лишь усталость. – И от этого еще печальнее, еще жальче. Я сказала, что люблю тебя. – В ее голосе до сих пор дрожали слезы. – Ты знаешь, это так. Но ты не можешь сказать, не можешь решить… подходит ли тебе это.

Она проглотила слезы, ухватившись за гордость, которой так редко пользовалась.

– Теперь я сама буду строить свою судьбу. – Она вырвала свою руку от него и попятилась. – А ты строй свою.

Когда она повернулась к двери, его окатила неожиданная и непонятная волна паники.

– Куда ты идешь?

– Куда захочу. – Она обернулась. – Я никогда не была твоим партнером, Лиам, я была лишь твоей любовницей. Но я не стану довольствоваться этим, даже ради тебя. – Она тихо вздохнула, смотря на него в мерцающем свете. – Ты держал мое сердце в своих руках, – прошептала она. – И не знал, что с ним делать. Я могу тебе сказать, без кристального шара и дара провидения, что больше у тебя такого не будет.

Когда она ушла, Лиам уже знал, что это не предположение, а простая правда.

Роуэн потребовалась неделя, чтобы разобраться со всеми делами. Сан-Франциско не изменился за месяцы ее отсутствия, да и за эти несколько дней тоже. Но изменилась она сама.

Сейчас она смотрела на город и понимала, что ее не удовлетворяло не место, а свое положение в этом месте. Она сомневалась, что когда-нибудь будет жить здесь снова, но знала, что сможет оглядываться назад и вспоминать – и хорошее, и плохое. В жизни всегда есть и то, и другое.

– Ты уверена, что все делаешь правильно, Роуэн? – спросила Белинда. Это была стройная женщина, маленького роста, похожая на эльфа, с короткими черными волосами и зелеными глазами.

Роуэн отвела взгляд от упакованных вещей и посмотрела на обеспокоенную Белинду.

– Нет, но я все равно это сделаю.

Было заметно, что Роуэн изменилась. Ей нанесли травму, но она определенно стала сильнее.

Белинду грызла вина.

– Я чувствую себя ответственной за все произошедшее.

– Нет, – спокойно сказала Роуэн, укладывая свитер в чемодан. – Ты здесь не причем.

Встревоженная Белинда подошла к окну. Спальня была уже почти пуста. Она знала, что Роуэн половину вещей раздала, остальные сохранила. Утром она уедет.

– Я послала тебя туда.

– Нет, я сама попросила разрешения пожить в твоем доме.

Белинда повернулась.

– Я могла тебе хоть что-то рассказать.

– Ты не должна была – я это понимаю, Белинда.

– Если бы я знала, что Лиам будет таким болваном, я… – Она прервалась, скривившись. – Я должна была это предвидеть, ведь я знаю его всю свою жизнь. Еще не родился мужчина, более упрямый, твердолобый, раздражающий, чем он. – Она вздохнула. – Но вместе с тем, он добрый, и все его упрямство идет от того, что он слишком много беспокоится.

– Ты не должна его оправдывать. Если бы он доверял мне, верил в меня, все могло быть по-другому. – Она вытащила из шкафа последнюю партию одежды и положила на кровать. – Если бы он любил меня, все было бы по-другому.

– А ты уверена, что он тебя не любит?

– Я поняла, что могу быть уверена полностью только в самой себе. Это был самый трудный и самый ценный урок, который я получила, пока была там. Хочешь, подарю тебе эту блузку? Она никогда мне не подходила.

– Это больше мой цвет, чем твой. – Белинда подошла и положила руку на плечо Роуэн. – Ты разговаривала со своими родителями?

– Да. По крайней мере, пыталась. – Роуэе задумчиво взяла брюки и начала их складывать. – В каком-то смысле все прошло даже лучше, чем я ожидала. Сначала они были расстроены и сбиты с толку, из-за того, что я уезжаю, что не буду больше преподавать. Естественно, они пытались указать мне на недостатки и возможные последствия.

– Естественно, – повторила Белинда сухим тоном, что заставило Роуэн улыбнуться.

– Они не могут измениться. Но мы говорили достаточно долго. Знаешь, я даже не помню, чтобы мы раньше так разговаривали. Я объяснила, почему уезжаю, что хочу делать и почему… хотя конечно были названы не все причины.

– Ты не спрашивала у своей матери о том, кто ты есть?

– Как выяснилось, я просто не могу. Я упомянула о прабабушке, о наследии, и, что меня не зря назвали в ее честь, что я соответствую этому имени. Она отмахнулась от этого. Нет, – поправилась Роуэн, вздохнув, – просто отгородилась. Она будто построила стену – словно никогда не знала и даже ничего не подозревала о том, что течет в ее и в моей крови. В мире моей матери этого просто не существует.

– Значит, ты все оставишь так?

– А зачем мне толкать ее на то, что вызывает у нее неуверенность и грусть? – Роуэн подняла руки. – Я живу в согласии с собой, и этого достаточно. Если бы я стала настаивать, ломая все ее барьеры, чего бы я добилась?

– Ничего. Ты сделала правильно, и для себя, и для своей матери.

– В конце концов, важно лишь то, что родители поняли мое решение, насколько были способны. Ведь они просто хотят, чтобы я была счастлива.

– Они любят тебя.

– Да, возможно даже больше, чем я предполагала. – Роуэн улыбнулась. – Помогло еще и то, что Алан начал встречаться с кем-то – она преподает математику. Мама проговорилась и рассказала мне, что Алан приводил ее к ним на ужин. Судя по всему, они прекрасная пара.

– Пожелаем им удачи.

– Я действительно желаю им самого наилучшего. Он хороший человек, и достоин быть счастливым.

– Как и ты.

– Да, ты права. – Посмотрев на собранные вещи в последний раз, Роуэн закрыла чемодан. – И я собираюсь быть счастливой. Мне так радостно, Белинда. Конечно, я нервничаю, но все равно чувствую радость. Отправляюсь в Ирландию, вот так просто. Билет в один конец. – Она прижала руку к взбунтовавшемуся животу. – Я не знаю, останусь ли там, или куда-нибудь отправлюсь потом, или что буду делать. Это так волнительно.

– Ты ведь сначала отправишься в Клер, в замок Донованов? Повидаешься с родителями Морганы, Себастьяна и Анастасии?

– Да, спасибо тебе, что связалась с ними, и за их разрешение остановиться там.

– Они понравятся тебе, а ты им.

– Надеюсь. Я хочу научиться большему. – Роуэн уставилась куда-то в пространство. – Очень хочу научиться.

– Значит научишься. Ох, я буду скучать по тебе. Кузина. – С этими словами Белинда сжала Роуэн в крепких объятиях. – Мне лучше уйти, иначе я начну реветь. Звони мне, – сказала она, подхватила блузку и направилась к двери. – Пиши, шепчи по ветру, но оставайся на связи.

– Обязательно. – Роуэн проводила ее до дверей пустой квартиры, еще раз обняла. – Пожелай мне удачи.

– Удачи и всего остального. Будь благословенна, Роуэн. – Белинда ушла, уже начиная сопеть.

У Роуэн тоже к глазам подступали слезы. Она закрыла дверь, повернулась и осмотрела квартиру. Здесь ничего не осталось. Нечего было делать. Она уедет утром. Уедет так, как никогда не предполагала. В Ирландии у нее была семья, были корни. Настало время разузнать о них, а через это познать саму себя.

Знания, полученные до этого, составляли прочный фундамент, позволяющий строить дальше.

Если она станет думать о Лиаме, тосковать о нем, значит, так тому и быть. Она может жить с болью в сердце, но не сможет – не станет – жить с недоверием.

Стук в дверь удивил ее, затем она улыбнулась. Кажется, Белинда еще не готова попрощаться.

Но за дверью оказалась незнакомая женщина. Красивая, элегантная, в простом платье цвета зеленого мха.

– Здравствуй, Роуэн. Надеюсь, я не побеспокоила тебя.

Голос с напевом ирландских холмов. Теплые глаза темно-золотого цвета.

– Нет, нисколько. Прошу, проходите, миссис Донован.

– Я не была уверена, что ты мне будешь рада. – Она вошла в квартиру и улыбнулась. – С тех пор, как мой сын выставил себя полным идиотом.

– Я рада встрече с вами. Простите… я даже не могу предложить вам присесть.

– Значит, ты уезжаешь. Тогда это будет моим подарком к отъезду. – Она протянула Роуэн коробку из дерева яблони. – И моей благодарностью – за портрет Лиама. Это мелки, пастели, которые ты хотела.

– Спасибо. – Роуэн взяла коробку, благодарная за то, что теперь было чем занять руки. – Я удивлена тем, что вы захотели меня видеть после того, как я и Лиам … после того, как мы поругались.

– Ах. – Женщина лишь махнула рукой и прошлась по комнате. – Я сама ругаюсь с ним достаточно часто, поэтому знаю, что этого просто невозможно избежать. У него голова как кирпич. Но его сердце совсем не каменное.

Когда Роуэн отвела взгляд, Арианна вздохнула.

– Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя неудобно.

– Все в порядке. – Роуэн поставила коробку с мелками на стойку, отделяющую комнату от кухни. – Он ваш сын и вы любите его.

– Да, очень люблю. С недостатками и всем остальным. – Она положила нежную руку на плечо Роуэн. – Мне так жаль, что он сделал тебе больно. Ох, я просто готова надрать ему уши за это, – вырвалось у нее под действием настроения, что заставило Роуэн неуверенно улыбнуться.

– Вы когда-нибудь так делали?

– Драла ему уши? – Теперь Арианна весело и легко засмеялась. – Это же Лиам. Какой у меня еще был выбор?! С ним всегда было непросто. Я могу рассказать тебе такое, от чего у тебя волосы дыбом встанут. Тут он воистину пошел в отца. В разговоре он может в мгновение ока перейти на королевский тон. Финн сказал бы, что это Лиам унаследовал от меня, и был бы прав. Но если у женщины нет твердого характера и смелости, подобные мужчины просто будут переступать через нее.

Она замолчала, посмотрев в лицо Роуэн, и ее глаза тут же наполнились слезами.

– Ох, ты все еще любишь его. Я не хотела заглядывать, нарушая личное пространство, но я просто вижу.

– Это не важно.

Но прежде чем Роуэн смогла отвернуться, Арианна взяла ее за руки и нетерпеливо сжала их в своих ладонях.

– Любовь – это самое важное, и ты достаточно умна, чтобы понимать это. Я пришла к тебе только как мать, ведомая лишь материнским сердцем. Он страдает, Роуэн.

– Миссис Донован…

– Арианна. Решать тебе, но ты должна знать. Ему тоже больно, и он скучает по тебе.

– Он не любит меня.

– Если бы он не любил, то не сделал бы так много глупых ошибок. Я знаю его сердце, Роуэн. – Она сказала это так мягко и искренно, что Роуэн почувствовала трепет в животе. – Оно твое, если ты примешь его. Я не говорила этого, потому что хочу, чтобы он занял место своего отца. Женщина, которую он любит, будет с радостью принята в семью. Не поворачивайся спиной к собственному счастью, не держись лишь за свою гордость. Одно мертво без другого.

– Вы просите меня пойти к нему.

– Я прошу тебя лишь слушать свое сердце. Ничего более.

Роуэн перекрестила руки на груди, потерев плечи, и прошлась по пустой комнате.

– Я все еще люблю его. И всегда буду любить. Вполне возможно, какая-то часть меня узнала его еще при первой встрече. И мое сердце упало к его ногам.

– А он не дорожил им так, как должен был, потому что боялся.

– Он не доверял мне.

– Нет, Роуэн, он не доверял самому себе.

– Если он любит меня… – Даже мысль об этом делала ее слабее, поэтому она покачала головой и повернулась со спокойным взглядом. – Ему придется это сказать. И он должен будет принять меня, как равную. На меньшее я не согласна.

Улыбка Арианны была медленной и приятной.

– Ты справишься, Роуэн Мюррей, ради себя, и ради него. Как насчет вернуться назад и проверить это?

– Да. – Она выдохнула, даже не осознавая, что задержала дыхание. – Вы поможете мне?

Волк бежал по лесу, словно пытался обогнать ночь. Тонкий серп луны почти не давал света, но глаза волка были остры.

На сердце было тяжело.

Ему теперь редко хотелось спать, потому что сны приходили к нему, желал он того или нет, эти сны всегда были о ней.

Забравшись на скалы, волк поднял голову и завыл, призывая свою самку. Когда звук поглотила тишина, его охватила тоска по тому, что он так беспечно потерял.

Лиам пытался винить ее, и делал это довольно часто. Какую бы форму он не принял, голова его работала четко, находя десятки причин, важных и незначительных, чтобы переложить всю ответственность на Роуэн.

Она была слишком импульсивной, слишком безрассудной. Она перевернула с ног на голову все его мотивы, всю его логику. Нарочно. Она отказывалась видеть четкий смысл во всем, что он делал.

Но сегодня Лиаму от этих мыслей легче не становилось. Он отвернулся от скал, ругая себя за то, что не может перестать тосковать о ней. Когда голос в его голове шепнул «Любовь ждет», он злобно зарычал и отгородился от него.

Лиам осмотрел тени, втянул носом воздух и снова зарычал. Это был запах Роуэн. Разъярившись от собственной слабости, он подумал о том, что разум просто играет с ним. Она ушла, и на этом все закончилось.

Затем он увидел свет – золотистое сияние где-то за деревьями. Насторожившись, Лиам направился к каменному кругу. Пройдя через камни, увидел в центре Роуэн. И притих.

На ней было платье цвета лунной пыли длинной до лодыжек. Распущенные волосы спадали каскадом на плечи, в них блестели серебряные искры. Серебряные украшения были и на запястьях, и в ушах.

На фоне платья выделялся кулон – овальный лунный камень в оправе из серебра.

Она стояла у огня, который создала сама, стройная и серьезная. Затем улыбнулась ему.

– Ждешь, чтобы я почесала тебя за ушками? – Увидев быструю вспышку раздражения у него в глаза, она лишь продолжала улыбаться.

Волк подошел ближе и превратился в мужчину.

– Ты исчезла, не сказав ни слова.

– Я думала, мы и так сказали друг другу достаточно.

– Теперь ты вернулась.

– Как видишь. – Хотя ее нервы были натянуты до предела, она посмотрела на него холодным взглядом и удивленно выгнула бровь. – Ты носишь свой амулет. Значит, ты принял решение.

– Да. Я приму на себя ответственность, когда придет время. А ты носишь свой.

– Во мне наследие моей прабабушки. – Роуэн сомкнула пальцы вокруг камня, чувствуя, как тот успокаивает нервы. – Я приняла его, и саму себя.

Его пальцы горели от желания прикоснуться к ней, и он сжал их в кулаки.

– Я возвращаюсь в Ирландию.

– Неужели? – Ее голос звучал легко, будто для нее это ничего не значило. – Я сама планирую отправиться в Ирландию утром. Поэтому я подумала, что должна вернуться и все закончить.

– В Ирландию? – Лиам нахмурился, сдвинув брови. Кто эта женщина? Такая спокойная и хладнокровная?

– Хочу увидеть места, откуда я родом. Это маленькая страна, – сказала она, небрежно пожав плечами, – но там достаточно места, чтобы мы держались подальше друг от друга. Если ты этого хочешь.

– Я хочу вернуть тебя. – Слова сорвались с губ, прежде чем он смог их остановить. Он тихо выругался, засунув руки в карманы. Итак, он это сказал, смирился со своими желаниями. И черт с этим. – Я хочу тебя вернуть, – повторил он.

– Зачем?

– За… – Она загнала его в тупик. Он вытащил руки из карманов и провел ими по волосам. – А ты как думаешь? Я займу свое место в семье и хочу, чтобы ты была со мной.

– Вряд ли все так просто.

Он хотел сказать что-то опрометчивое и слишком пылкое, но вовремя сдал назад. Его контроль вполне мог пошатнуться – во имя Финна, вы только посмотрите на нее! – но пока он еще мог контролировать себя.

– Ну, хорошо, я сделал тебе больно. Мне очень жаль. Я никогда не хотел этого, и я извиняюсь.

– Значит, ты извиняешься. Теперь, очевидно, я должна кинуться в твои объятия.

Он замигал, пораженный ее резким тоном.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал? Я совершил ошибку – и не одну. И мне не нравится это признавать.

– Придется признать, смирись. Ты долго думал, подхожу ли я тебе – и твоим целям. Только сначала нужно было решить, что это за цели. Когда ты не знал о моем наследии, то прикидывал, что можешь выбрать меня и отказаться от обязательств, ведь ты еще не был уверен, что хочешь их принять. А когда узнал, кто я, тебе нужно было решить, подхожу ли я тебе, если ты примешь амулет отца.

– Это нельзя разграничить как черное и белое. – Он вздохнул, вынужденный признать, что порой серые области не имеют значения. – Но примерно да. В любом случае это был бы серьезный шаг.

– И не только для тебя, но и для меня, – ответила она, обжигая взглядом. – Но было ли тебе до этого дело?

Она резко отвернулась, и Лиам ринулся к ней, прежде чем осознал, что двигается.

– Не уходи.

Она и не собиралась, просто хотела остудить пыл, но отчаяние, выраженное в этих двух словах, заставило ее медленно повернуться.

– Умоляю, Роуэн, не оставляй меня снова. Знаешь, что со мной было, когда я пришел к тебе утром, а ты исчезла? Просто испарилась. – Сражаясь с болью, он отвернулся, потерев лицо руками. – Дом пуст, и в то же время все еще полон тобой. Я готов был тут же сорваться с места за тобой и притащить туда, где хотел тебя видеть. Где так нуждался в тебе.

– Но ты этого не сделал.

– Нет. – Он снова повернулся к ней. – Потому что ты была права. Выбор всегда был моим. Этот сделала ты, и мне пришлось с ним смириться. Сейчас я прошу тебя, не уходи снова, не заставляй меня так жить. Ты многое значишь для меня.

Все внутри нее кричало броситься к нему. Вместо этого она снова удивленно выгнула брови.

– Многое значу? Жалкие слова для такой большой просьбы.

– Я забочусь о тебе.

– Я могу заботиться о щенке соседской девочки. Я не стану довольствоваться этим. Так что если это все …

– Я люблю тебя. Проклятье, ты отлично знаешь, что я люблю тебя. – Он схватил ее за руку, чтобы она не сбежала. И жест, и тон его голоса были далеки от проявлений любви.

Роуэн каким-то образом удалось сохранить голос спокойным.

– Кажется, мы недавно выяснили, что дара видеть у меня нет. Так как я могу знать то, что ты мне не говорил?

– Я говорю тебе. Черт побери, женщина, ты теперь еще и не слышишь? – Его контроль ослабел настолько, что вокруг него в воздухе начали появляться искры. – Была только ты, все время, с самого начала. Я говорил себе, что не стану… что не позволю себе чувствовать, пока не приму решение. Я заставил себя поверить в это, но для меня не существовало никого, кроме тебя.

От этих слов и скрывающейся за ними страсти, идущей не только от раздражения, но и от сердца, ее охватило радостное волнение. Она хотела заговорить, но он отпустил ее руки и начал метаться из стороны в сторону, прямо как волк.

– И мне это не нравилось, – бросил он берез плечо. – Мне не обязано было это нравится.

– Нет. – Роуэн задавалась вопросом, почему взамен уместного при данных обстоятельствах раздражения она чувствует радость. – Конечно, нет. Как и мне.

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Меня устраивала моя жизнь такой, какой была.

– Нет, не устраивала. – Ее ответ удивил их обоих. – Ты был беспокойным, недовольным и немного скучающим. Как и я.

– Ты была просто несчастлива. Судя по твоим словам, я должен был воспользоваться этим. Сразу огорошить тебя, рассказать вещи, которые ты тогда не готова была услышать и притащить в Ирландию. Но я этого не сделал, и не стану сильно жалеть об этом. Просто не могу. Ты думаешь, я обманул тебя. Может это и так.

Он пожал плечами, и от этого жеста Роуэн захотелось улыбнуться.

– Тебе нужно было время, и мне тоже. Я приходил к тебе в образе волка, чтобы утешить. Приходил как друг. Да, я видел тебя голой – и наслаждался этим. А почему бы и нет?

– Действительно, – пробормотала она.

– Когда я в мыслях занимался с тобой любовью, мы оба наслаждались этим.

Эти слова были произнесены как вызов, но Роуэн лишь кивнула.

– Не думаю, что я когда-либо утверждала обратное. Но опять же, выбор был твоим.

– Это правда, и я сделал бы его снова, если бы проник в твою голову. Мне не так просто признаваться, что я настолько сильно хочу тебя. Сказать, что страдаю без тебя. Или просить прощения за все свои действия, которые я считал правильными.

– Еще тебе осталось сказать, чего ты теперь от меня хочешь.

– Кажется, я довольно ясно выразился. – Его охватило разочарование. – Ты хочешь, чтобы я умолял?

– Да, – холодно ответила она после секундных раздумий.