Текст книги "Женская месть"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Нет, нет, я не хочу огласки. Я боюсь рисковать из-за Эдди. Она и так уже знает больше, чем следовало бы.
Селеста хотела что-то возразить, но, подумав, сказала:
– Пожалуй, в этом есть смысл.
– Я хочу все забыть, вернуться к работе и начать жизнь заново.
– Это правильно, но сначала надо хорошенько отдохнуть, прийти в себя.
– Мне нужна квартира, одежда. Эдди надо отправить в школу.
– Обо всем этом мы поговорим позже. А пока поживи у меня, успокойся, постарайся адаптироваться. Девочке тоже нужно привыкнуть к Нью-Йорку.
Фиби кивнула и тихо произнесла:
– Ты знаешь, что хуже всего, Селеста? Я все еще люблю его…
Адриенна молча поднялась по лестнице и направилась в свою комнату.
7
Когда Адриенна проснулась, было уже утро, солнце струилось сквозь щель между занавесками. Глаза девочки припухли от слез, голова гудела, но она почувствовала, что хочет есть.
Натянув платье, Адриенна спустилась вниз. Квартира показалась ей более просторной, чем накануне. Девочка была слишком голодна, чтобы исследовать квартиру, поэтому она направилась вниз в надежде на то, что найдет фрукты и хлеб. Она услышала голоса: говорили мужчина и женщина. Потом последовал взрыв смеха. Снова заговорили люди – по-видимому, они спорили. Адриенна осторожно двинулась на звук и добралась до кухни Селесты.
Комната была пуста, но откуда-то слышались голоса. Адриенна заметила, что звук идет из маленького ящика, в котором двигались маленькие человеческие фигурки. Околдованная этим зрелищем, девочка подошла поближе, чтобы потрогать ящик. Люди не заметили ее и продолжали спорить. Нет, вскоре догадалась Адриенна, это не настоящие люди, а только их изображение – как движущиеся говорящие картинки. Вероятно, люди в ящике были кинозвездами, как и ее мать. Забыв о пище, девочка оперлась локтями о стойку в кухне и замерла, наблюдая за актерами.
– Оставь все здесь. О, Адриенна, ты уже встала!
Девочка выпрямилась и напряглась, ожидая, что ее будут бранить.
Селеста подождала, пока мальчик-посыльный положит покупки на стол, и протянула ему деньги.
– Благодарю вас, мисс Майклз. Мальчик подмигнул Адриенне и скрылся.
– Твоя мама еще спит, но я подумала, что пустой желудок, вероятно, разбудит тебя. Боюсь, я и понятия не имею, что едят такие маленькие девочки, как ты, поэтому я предоставила решить этот вопрос бакалейщику.
Селеста достала коробку рисовых хлопьев.
– Надеюсь, тебе это понравится.
Картинка в ящике изменилась – теперь это была реклама, – взрыв звука и цвета. Адриенна от удивления раскрыла рот.
– Нравится? – Селеста положила руку на плечо Адриенны. – У вас в Якире нет телевидения?
Слишком потрясенная, чтобы ответить, Адриенна только покачала головой.
– Ладно, значит, тебе есть чем заняться. В другой комнате есть телевизор побольше. Как насчет завтрака?
– Я с удовольствием.
– Что ты думаешь об этом?
Адриенна посмотрела на яркую коробку. На ней были изображены смешные маленькие человечки в больших белых шляпах.
– Я люблю рис.
– Но это не совсем то, что ты думаешь. Я покажу тебе. По знаку хозяйки дома Адриенна взяла стул. Сидя за столом, она могла одновременно видеть телевизор и Селесту.
– Сначала наливай в миску молоко. Потом насыпаешь вот это. А теперь послушай.
– Шипит… – удивленно посмотрела на нее девочка.
– Рисинки щелкают, потрескивают и раскрываются. – Селеста насыпала в миску сахар. – Попробуй.
Адриенна нерешительно опустила в миску ложку. Ей было непонятно, зачем нужна пища, производящая шум, но девочка была слишком хорошо воспитана и не хотела показаться неблагодарной. Попробовав еду, она улыбнулась:
– Вкусно. Благодарю вас. Мне нравится американский рис.
Селеста взъерошила волосы ребенка.
– Думаю, я и сама съем миску с тобой за компанию. Когда Фиби вошла на кухню, она увидела, что ее дочь сидит на стуле и с чопорным видом смотрит первую в своей жизни «мыльную оперу».
– Боже, я уж и не припомню, когда просыпалась так поздно! Привет, малышка.
Адриенна тотчас же вскочила и побежала обнять маму. Несмотря на мучительное похмелье, Фиби притянула к себе девочку, крепко обняла ее и спросила:
– Что ты делала После того, как проснулась?
– Я ела рисовые хлопья и смотрела телевизор.
– Видишь, Эдди уже становится американкой. Как твоя голова? – спросила подругу Селеста.
– Плохо.
– Ну уж у кого и есть право напиться, так это у тебя.
Она бросила взгляд на экран телевизора, соображая, подходящая ли это программа для девочки восьми лет. Но, вспомнив о том, что ей рассказала Фиби, решила, что Адриенну больше бы шокировала «Улица Сезам», чем «Главная клиника».
– Ладно, я предлагаю тебе выпить кофе и съесть что-нибудь на завтрак.
Свет, бьющий в окно, слепил Фиби, и она повернулась к нему спиной.
– А не пройтись ли нам потом по городу?
– Дорогая, я бы с радостью дала тебе что-нибудь из своей одежды, но, боюсь, тебе не подойдут мои наряды. Я знаю, у тебя много планов, поэтому подумала, что начинать надо все сначала.
Фиби прижала пальцы к глазам, подавляя желание подняться в спальню и снова лечь в постель, укрывшись с головой.
– Ты права. Эдди, пойди причешись. Мы пойдем смотреть Нью-Йорк.
– Девочка тебя обожает, – сказала Селеста, когда Адриенна ушла.
– Знаю, – пытаясь побороть отчаянную головную боль, ответила Фиби. – Иногда я думаю, что она мне послана в награду за все, что я вытерпела.
– Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем остаться дома.
– Нет, – возразила Фиби. – Ты права, надо начать с самого главного. Кроме того, мне не хочется, чтобы Эдди сидела в четырех стенах. Ее и так всю жизнь продержали взаперти. Но у меня почти нет денег…
– О, если дело только в этом…
– Селеста, ты и так слишком многое для нас сделала. У меня почти не осталось гордости, но все же уважение к себе я должна сохранить.
– Хорошо, ты возьмешь у меня деньги взаймы и отдашь, когда сможешь.
Фиби со вздохом оглядела роскошную комнату подруги.
– Мы с тобой обе начинали с нуля. Ты выплыла, а я пошла ко дну.
Селеста присела на подлокотник софы и сказала:
– Фиби, просто ты сделала неправильный выбор. Это случается. Такое было и со мной. Но ты еще достаточно молода…
– Будем надеяться на лучшее…
Фиби чувствовала непреодолимое желание выпить. Чтобы побороть его, она заставила себя думать об Адриенне и жизни, которую мечтала дать ей.
– У меня есть кое-какие драгоценности. Большую их часть мне пришлось оставить, но кое-что я все-таки захватила с собой. Продам их, а потом начну бракоразводный процесс. Уверена, что Абду обяжут содержать Эдди, а я вернусь на работу. Думаю, нуждаться мы не будем.
Фиби повернулась к окну и уставилась на безоблачное небо.
– Я дам дочери все самое лучшее. Я обязана это сделать.
– Давай подумаем об этом позже. А сейчас пойдем купим самое необходимое.
Адриенна в новом пальто с меховым воротничком стояла на углу Пятой и 52-й улиц, крепко держась за руку матери. Если недолгое пребывание в Париже открыло для нее новый мир, то Нью-Йорк позволил заглянуть в другую вселенную. И она скоро стала ее частью.
Люди, а их здесь было великое множество, очень удивляли ее. По одежде она не сразу могла определить, мужчина перед ней или женщина. Почти все носили длинные волосы. Некоторые женщины предпочитали ходить в джинсах или брюках. Видимо, законами Нью-Йорка это не запрещалось. Другие носили юбки выше колен. Адриенна видела юношей с бусами, мужчин в деловых костюмах и легких пальто.
Здания в Нью-Йорке поднимались прямо в небо. Они были выше любой мечети и больше любого дворца. Адриенна гадала, были ли они построены во славу аллаха или нет, и все ждала призыва муэдзина к молитве. Здесь, как и в Париже, она не увидела ни одного здания, в которое запрещалось бы заходить женщинам.
Некоторые торговцы раскладывали свои товары прямо на улице, но, когда Адриенна попыталась остановиться, чтобы поглядеть на них, мать увлекла ее дальше. Она послушно заходила в магазины, но покупки ее не интересовали. Ей хотелось быть на улице, впитывая новые впечатления. Здесь были запоминающиеся запахи. Вонь выхлопов от сотен машин, грузовиков и автобусов, которые медленно ползли по улицам, оглашая их звуками клаксонов. В воздухе был терпкий запах дыма, какой бывает, когда жарят каштаны, и она узнала этот запах. Нью-Йорк был достаточно грязен, но девочка этого не замечала. Она жадно впитывала в себя окружающую жизнь.
Утомленная Селеста опустилась на стул в обувном отделе магазина «Лорд и Тэйлор» и улыбнулась Адриенне. «Судя по ее лицу, – подумала она, – у малышки накопилось много впечатлений». Селеста была рада, что они отпустили шофера и пошли пешком, хотя ноги у нее страшно болели.
– Ну, как тебе понравился Нью-Йорк, Эдди?
– А мы можем погулять и посмотреть еще?
– Конечно! Пойдем туда, куда ты пожелаешь. – Селеста всем сердцем привязалась к малышке и готова была выполнить любое ее желание.
Фиби с трудом выдавила из себя улыбку и расстегнула пальто. Она очень устала. Весь этот шум и многолюдье после долгих лет затворничества, тишины и уединения нервировали ее. Кроме того, теперь ей предстояло действовать самостоятельно, принимать решения, она же от этого совершенно отвыкла. Ее все время тянуло выпить или принять пилюлю.
– Сейчас ко мне придет второе дыхание, и мы еще погуляем, – сказала Фиби.
Селеста обратилась к продавцу:
– Мы хотим взглянуть на кроссовки для маленькой девочки. Я заметила там одни – розовые в цветочек. А также, возможно, нам потребуется пара белых.
– Конечно. – Продавец присел на корточки, улыбаясь Адриенне. От него приятно пахло мятой. – Какого размера туфли нужны юной леди?
Продавец спрашивал именно ее, Адриенну, она же не знала, что ответить, и бросила растерянный взгляд на мать. Но Фиби с рассеянным видом уставилась в пустоту.
– Почему бы не снять с нее мерку? – вмешалась Селеста, заметив замешательство девочки. Она увидела, как расширились глаза малышки, когда продавец взял в руки ее ножку, чтобы снять туфлю.
– Он собирается измерить длину твоей стопы, чтобы посмотреть, какого размера туфли ты носишь.
– Совершенно верно. – Жизнерадостный продавец снял туфлю и поставил ногу Адриенны на доску, чтобы измерить ее. – Встань, детка.
Адриенна судорожно глотнула, глядя прямо вперед поверх его головы, ее лицо залилось краской. Она размышляла, можно ли считать продавца обувного отдела кем-то вроде доктора.
– Так, ясно. Теперь пойду посмотрю, что у нас есть.
– Почему бы тебе не снять и вторую туфлю, Эдди? А потом ты сможешь походить в новых и проверить, удобно ли в них, – предложила Селеста.
Адриенна наклонилась, чтобы расстегнуть пряжку.
– А позволительно ли этому продавцу дотрагиваться до меня?
Селеста прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Да, его работа в том, чтобы продавать туфли. А чтобы выбрать подходящие, он должен определить размер ноги покупателя, потом снять старую туфлю и надеть новую.
– Это что-то вроде ритуала?
Не зная, что и сказать, Селеста откинулась на стуле:
– Да, что-то вроде этого.
Удовлетворенная ответом, Адриенна спокойно сидела, ожидая, когда продавец вернется с коробками. Она наблюдала за ним, когда он продевал шнурки в спортивные туфли в цветочек и надевал их ей на ноги, а потом зашнуровал и завязал шнурки бантом.
– А теперь походи, деточка.
Адриенна встала и сделала несколько шагов.
– Они другие, – сказала она.
– В хорошем или плохом смысле другие? – спросила Селеста.
– В хорошем. Они мне очень нравятся. Благодарю. – Она улыбнулась продавцу. Впервые в жизни ей довелось разговаривать с мужчиной – не членом семьи.
Три недели, проведенные Адриенной в Нью-Йорке, были едва ли не самыми счастливыми и одновременно печальными днями в ее жизни. Ей пришлось узнать и увидеть столько нового! Какая-то часть ее существа противилась этому новому, что-то в ней, подчинявшееся строгим и незыблемым правилам поведения, восставало против кипучей жизни большого города. Но другая ее часть раскрывалась этому новому миру и была им очарована.
В Нью-Йорке ее образ жизни изменился и правила поведения тоже. У Адриенны была своя комната, много больше и светлее той, что отводили ей во дворце отца. Здесь она не была принцессой, но ее лелеяли и берегли.
И все же она частенько проскальзывала ночью в постель матери, чтобы утешить Фиби, если та плакала, или полежать рядом с ней, бодрствуя, если Фиби спала. Она понимала, что душу ее матери терзают демоны, и это ее пугало. Случалось, что в течение нескольких дней Фиби казалась полной жизни, энергии и оптимизма. И тогда все в доме говорили о ее былой славе и будущих успехах. Строились планы и давались обещания, прерываемые взрывами смеха. А потом через день-другой мать мрачнела, становилась вялой и апатичной. Она жаловалась на головные боли и усталость и целые часы сидела одна в своей комнате.
В такие дни Селеста с Адриенной ходили в парк или в театр.
Пища здесь тоже была другой, и девочке разрешалось есть все, что ей только хотелось. Она быстро полюбила пепси и пила этот напиток прямо из охлажденной бутылки. Она съела свой первый хот-дог, не подозревая, что сосиска сделана из запрещенной в мусульманских странах свинины.
Телевидение стало ее учителем и развлечением. Когда ей случалось видеть, как женщины обнимали мужчин, она краснела. Обычно в телевизионных постановках был счастливый конец, как в сказках, и часто в них рассказывалось о том, как влюбляются и теряют голову от любви. Благодаря телевизору Адриенна узнала, что женщины в этой стране сами выбирают мужчин, за которых хотят выйти замуж. Впрочем, они иногда предпочитали вообще не выходить замуж. Она начала восхищаться сильными женщинами, способными преуспеть в мире мужчин.
Но больше, чем комедии и драмы, Адриенну восхищали ролики телерекламы, в которых странно одетые люди в мгновение ока решали свои проблемы. Они помогали ей совершенствоваться в языке, наполнять его плотью. За три недели, проведенные в Нью-Йорке, она узнала больше, чем могла узнать за три года обучения в школе. Ее ум был похож на губку, готовую впитать все новое. Но ее душа, столь созвучная душе Фиби, испытывала такие же взлеты и падения и страдала от них.
У Адриенны вошло в привычку тихонько спускаться ночью по лестнице и подслушивать разговоры матери и Селесты. В одну из таких ночей она услышала, что ее мать собирается развестись с отцом. И была рада этому.
В тот день, когда пришло письмо из Якира, Фиби уединилась в своей комнате. Она оставалась там весь день, и каждый раз, когда Селеста стучалась к ней, просила оставить ее в покое.
Ночью девочку разбудил нервный смех матери. Быстро вскочив с кровати, она на цыпочках подкралась к дверям ее спальни.
– Я очень о тебе беспокоилась, – раздался голос Селесты.
– Прости, дорогая, но мне нужно было время, чтобы все обдумать и успокоиться.
Фиби сидела на стуле, нервно выбивая дробь на крышке столика. Волосы у нее были растрепаны, глаза блестели.
– Признаюсь, известие, которое я получила от Абду, больно меня ранило. Можешь меня поздравить, Селеста. Теперь я свободная женщина. Я знала, что это произойдет, но внутренне не была к этому готова.
– Ты о чем?
Фиби резко поднялась с места, наполнила свой стакан, улыбнулась и подняла его, будто хотела с кем-то чокнуться, потом сделала большой глоток.
– Абду развелся со мной.
– Так быстро? Прошло всего три недели!
– Ну, он мог бы это сделать и за три секунды. Да, собственно, так он и поступил. Конечно, мне еще предстоит пройти через некоторые формальности, но можно считать, что это уже произошло.
– Почему бы нам не спуститься вниз и не выпить кофе?
– Ну что ж, давай отпразднуем! – Фиби прижала стакан ко лбу и заплакала. – Негодяй даже не дал мне самой закончить дело. И на этот раз он остался верен себе.
– Давай-ка сядем. – Селеста потянулась к подруге, но Фиби покачала головой и вернулась к графину.
– Не трогай меня. Мне надо напиться. Это, конечно, не самый достойный способ решать проблемы. Вероятно, я просто трушу.
– Никто, узнав о том, что ты сделала, никогда бы этого не сказал. – Селеста взяла у Фиби стакан и заставила ее сесть. – Знаю, что тебе тяжело. Развод выбил у тебя почву из-под ног. Но, поверь, рано или поздно ты все-таки выберешься из трясины. Ты молода, красива. Этот развод – только начало твоей жизни, а не конец.
– Он чего-то лишил меня, Селеста. За годы в Якире я очень изменилась и боюсь, что не смогу вернуться к прежней жизни. – Фиби закрыла лицо руками. – Это неважно. Теперь для меня имеет значение только Эдди.
– С Эдди все будет хорошо.
– Но ей нужно так много, и она этого заслуживает. – Фиби нервно теребила пояс халата. – Я хочу, чтобы она получила хорошее образование и ни в чем не нуждалась.
– Так и будет.
– Но Абду не согласен выплачивать деньги на содержание Эдди, – заплакала Фиби. – Все, что он ей оставляет, и то только потому, что не в силах отобрать, – это ничего не стоящий титул. Он отказывается отдать мне драгоценности, которые сам подарил, когда мы поженились.
– Закон этого не допустит, Фиби. У тебя хороший адвокат. Возможно, потребуются время и усилия, но Абду должен нести ответственность за Адриенну.
– Нет, его условия выражены достаточно ясно. Если я попытаюсь протестовать, он отберет у меня дочь. – От виски речь Фиби стала неразборчивой, а она все продолжала пить. – Он может это сделать, Селеста, очень даже может. Адриенна не нужна ему, и только богу известно, какую бы судьбу он ей уготовил, если бы смог отобрать у меня дочь.
Во второй раз Селеста взяла у Фиби стакан и отставила его в сторону.
– Значит, тебе самой придется позаботиться об Эдди. Что же ты собираешься делать?
– Я уже это сделала. – Фиби поднялась и зашагала по комнате. – Я напилась, меня стошнило, а потом я позвонила Ларри Кертису.
– Своему агенту?
– Да. – Она круто повернулась. Лицо ее снова оживилось, хотя и оставалось бледным. – Он уже вылетел.
«Она великолепна, – с невольным восхищением подумала Селеста, – похожа на ярко горящее пламя».
– Дорогая, ты уверена, что готова к этому?
– Я должна быть готова.
– Ладно. – Селеста поняла, что спорить бесполезно. – Но почему Ларри Кертис? О нем ходят не очень хорошие слухи.
– В Голливуде так всегда.
– Знаю, но послушай, он, конечно, красавчик и очень обходительный, но я припоминаю, что ты в свое время собиралась отказаться от его услуг.
– Ну, это в прошлом. – Фиби снова взяла стакан. Ей казалось, что это единственное средство, способное облегчить ее страдания. – Раз уж Ларри подходил мне в прошлом, то и теперь подойдет. Я возвращаюсь в кино, Селеста. Я собираюсь вновь занять свое место.
Адриенна не могла сказать, почему ей стало не по себе, как только она увидела Ларри Кертиса. Не могла она и объяснить, почему он напомнил ей отца. Они совсем не походили друг на друга. Кертис был коренастым плотным мужчиной. Вьющиеся светлые волосы, доходившие до плеч, обрамляли гладкое загорелое лицо. Он постоянно улыбался, демонстрируя белые и чрезвычайно ровные зубы.
Увидев Ларри, Фиби обрадовалась и, не стесняясь, обняла его и поцеловала. Адриенну покоробило, когда он походя похлопал ее мать по заду, и она отвела глаза.
– Добро пожаловать в Америку, дорогая.
Фиби рассмеялась и начала разговаривать с Кертисом, стараясь выглядеть уверенной в себе и беззаботной. Но он был достаточно проницателен, чтобы распознать под светской болтовней глубоко запрятанное отчаяние женщины и сыграть на нем.
– Рад тебя видеть, детка. Дай-ка поглядеть на тебя.
Он на шаг отступил от Фиби и принялся оглядывать ее с головы до ног.
– Выглядишь недурно. Немного потеряла в весе, но теперь в моде худышки.
Кертис размышлял о том, что вокруг глаз и рта у Фиби появились морщинки, но потом решил, что нужное освещение, а возможно, и пластическая операция спасут положение. Прежде, когда Фиби Спринг работала в Голливуде, она была его золотым достоянием и приносила большие доходы. И теперь, если приложить некоторые усилия и смекалку, можно будет придать ей товарный вид.
Селеста подумала о том, что Кертис нужен Фиби. У него была репутация делового человека, умеющего сделать правильный ход. А сплетни, в особенности грязные, часто не имели под собой почвы.
– Как ты долетел?
– Отлично, полет был гладким, как шелк, – он ухмыльнулся, поглаживая руку Фиби, – но я не отказался бы от стаканчика.
– Сейчас принесу. – Фиби вскочила с такой готовностью, что Селеста поморщилась. – Бурбон, да, Ларри?
– Пойдет, дорогая. – Он уютно устроился на белой софе Селесты. – А теперь скажи мне, кто эта милая крошка?
Ларри сверкнул улыбкой в сторону Адриенны, которая, оцепенев, сидела на стуле возле окна.
– Это моя дочь. – Фиби протянула стакан, потом села рядом с гостем. – Адриенна, подойди и познакомься с мистером Кертисом. Он мой старый и добрый друг.
Неохотно, но понимая, что должна слушаться, Адриенна поднялась с места и подошла к Ларри.
– Рада с вами познакомиться, мистер Кертис.
Ларри рассмеялся и завладел рукой девочки прежде, чем она успела убрать ее.
– Давай-ка обойдемся без мистера Кертиса и подобной чепухи, малышка. Мы ведь, собственно говоря, одна семья. Зови меня просто дядей Ларри.
Адриенна прищурила глаза – его прикосновение было ей неприятно, рука гостя была горячей и назойливой.
– Вы брат моей мамы?
Ларри откинулся на спинку дивана и расхохотался, будто она сказала что-то очень остроумное.
– Сообразительная девчушка.
– У Эдди педантичный склад ума, – заметила Фиби, бросив на дочь нервный взгляд и неуверенно улыбнувшись.
– Мы прекрасно поладим, – отозвался Кертис. Он пил виски маленькими глотками, разглядывая Адриенну поверх края стакана и оценивая ее, как оценивал бы новую машину или дорогой костюм. «Через несколько лет девочка окончательно сформируется, и ею можно будет заняться», – решил он.
– Нам с Адриенной надо сделать кое-какие покупки к Рождеству, – сказала Селеста, протягивая девочке руку. Та с благодарностью вцепилась в нее. – Мы вас оставляем вдвоем, чтобы вы могли обсудить деловые вопросы.
– Спасибо, Селеста. Развлекайся, детка.
– Закутайся как следует, бутончик. – Ларри подмигнул Адриенне. – На улице холодно.
Он подождал, пока дверь за ними закроется, потом снова откинулся на подушки.
– Я рад, солнышко, что ты вернулась, но честно скажу, ты не в лучшем виде.
– Мне нужно время. – Фиби переплела пальцы рук. – Селеста была очень добра к нам. Не знаю, что бы я делала без нее.
– Для того и существуют друзья.
Ларри похлопал Фиби по бедру, довольный, что она не стала возражать, когда рука его несколько задержалась. Он предпочитал несколько иной тип женщин, но сознавал, что на свете нет ничего, кроме секса, что могло бы позволить человеку сохранить главенствующее положение.
– Скажи мне, детка, как долго ты здесь останешься?
– Я вернулась навсегда.
Как только Ларри проглотил последнюю каплю бурбона, Фиби поднялась, чтобы наполнить его стакан. На этот раз она налила виски и себе. Ларри лишь поднял бровь. Та Фиби, которую он помнил, пила только легкое вино.
– А как же шейх?
– Я подала на развод.
Она пригубила виски и оглянулась, будто ожидала удара за только что произнесенные слова.
– Я больше не могу с ним жить. – Фиби торопливо выпила, втайне опасаясь, что и без Абду жить не сможет. – Он очень изменился, Ларри. Не хочу тебе жаловаться и рассказывать все, что я пережила… Если он явится сюда за мной…
– Ты в США, дорогая.
Он привлек ее к себе, снова скользнув оценивающим взглядом по ее телу. Ей уже далеко за тридцать, соображал он. Она старше, чем актрисы, посредником которых он обычно был. Но эта была беззащитна и уязвима, а Кертис предпочитал именно таких женщин и таких клиенток.
– Разве прежде я не заботился о тебе? – Да…
Фиби встала, еле сдерживая слезы. Она знала, что красота ее начала меркнуть, но пыталась внушить себе, что это не имеет значения. Ларри позаботится о ней.
– Мне нужна роль, Ларри. Хоть какая-нибудь, для начала я готова на любую. Мне надо подумать об Адриенне.
– Предоставь это мне. Прежде чем отправиться на Западное побережье, ты дашь интервью. Что-нибудь вроде «королева вернулась». – Он скользнул рукой по ее груди и снова взялся за виски. – Мы позаботимся о том, чтобы появилась фотография – ты с маленькой принцессой. Ребята сделают крупный план. Я начну прокладывать тебе дорожку, поговорю с кем надо. Поверь, я все подготовлю. Через каких-нибудь шесть недель они будут у нас в руках.
– Надеюсь. – Фиби зажмурила глаза. – Меня так давно не было в Америке. За это время здесь многое изменилось.
– Собирай вещи и будь готова ехать к концу недели.
Кертис понимал, что только одно ее имя поможет заключить договора. Фиби Спринг еще звезда, и он вымостит ей путь к успеху. У него зародилось предчувствие, что и дочь Фиби сыграет ему на руку.
– У меня не слишком-то много денег. – Она стиснула зубы, полная решимости перенести унижение. – Я продала кое-какие драгоценности, и этого на некоторое время хватит, но большую часть денег мне придется истратить на Адриенну – я хочу отдать ее в хорошую школу. Я знаю, какая дороговизна в Лос-Анджелесе.
Да, девочка ему поможет. Фиби пойдет ради нее на многое.
– Разве я не сказал, что позабочусь о тебе? Он покровительственно обнял ее.
– Ларри…
– Да ну же, деточка, покажи, что доверяешь мне. Я достану для тебя роль, найду дом, хорошую школу для девочки. Самую лучшую. Ведь ты хочешь этого?
– Да, я хочу, чтобы Эдди ни в чем не нуждалась.
– У тебя тоже будет все, что пожелаешь. Я верну тебя на съемочную площадку, ты снова окажешься в свете юпитеров. Если пойдешь мне навстречу…
«Какая разница, – подумала Фиби, – если он возьмет меня». Абду пользовался ее телом, когда и как хотел, и ничего не давал взамен – ни ей, ни Адриенне. Ларри обещал ей покровительство, а возможно, и капельку нежности.
– У тебя потрясающие сиськи, радость моя.
Фиби закрыла глаза и предоставила ему полную свободу действий.
