Текст книги "Святые грехи"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Похоже, я нашел место, – неожиданно проговорил Эд, колотя по клавиатуре машинки двумя пальцами.

– Да? – Склонившись над столом, уже в который раз Бен рассматривал карту города. Он терпеливо соединял тонкими линиями точки, где произошли убийства. – Какое место?

– Где жить.

– Ясно.

Кто-то открыл холодильник и, не найдя положенную им колбасу, громко выругался. Никто, однако, не обратил внимания. Каждый был занят собственной простудой и двойным убийством в районе Джорджтаунского университета. Кто-то повесил на окно картонную индейку, но это, пожалуй, было единственным, что отличало выходной день от будней. Бен отметил кружком дом, где живет Тэсс, и повернулся к Эду.

– Ну и когда переезжаешь?

– Да надо еще кое-что сделать. – Эд мрачно посмотрел на клавиши, остановился было, но затем вновь принялся за дело. – Например, посмотреть контракт.

– Что, убили кого-нибудь и ты теперь берешь в аренду квартиру несчастной жертвы?

– Контракт на продажу. Черт, машинка сломалась!

– На продажу? – Бен бросил карандаш и при стально поглядел на приятеля. – Ты покупаешь дом? Покупаешь?

– Точно. – Эд терпеливо замазал опечатку, подул и исправил слово. Под рукой у него всегда был баллончик со спреем. Если мимо проходил кто-нибудь с признаками простуды или гриппа, он тут же обрызгивал все помещение. – Это же была твоя идея.

– Да, но я же просто… Покупаешь? – Бен принялся убирать стол, выбрасывая ненужные бумаги в мусорную корзину, кем-то поставленную на ящик из-под кока-колы. – И что же за хибару можно купить на зарплату детектива?

– Некоторые умеют копить деньги. Я пускаю в дело свой капитал.

– Капитал? – Бен откинул голову назад и, посмотрев вверх, свернул карту. Ничего-то он не добился. – Смотрите-ка, у этого типа есть капитал, – сказал Бен, обращаясь ко всем присутствующим разом. – Чего доброго, выяснится, что ты играешь на бирже.

– Я сделал несколько небольших долгосрочных вложений. Главным образом в городские облигации.

– Облигации? Да единственные облигации, в которых ты хоть чуточку разбираешься, это счета за газ. – Он недоверчиво посмотрел на Эда. – И где же это место?

– Немного времени есть?

– Сегодня у меня личная жизнь.

Эд вытащил из машинки лист бумаги, внимательно посмотрел на него и отложил в сторону.

– Давай съездим вместе!

Путешествие оказалось коротким. Они приехали на окраину Джорджтауна, где в отличие от центра пейзаж был бедный и запущенный. Невысокие дома выглядели скорее унылыми, чем респектабельными. За цветами никто не ухаживал, и они стояли поникшими среди опавшей листвы, которую тоже никто не убирал. С привязанного к столбу велосипеда сняли все, что только можно унести. Эд притормозил.

– Ну вот, смотри…

Бен медленно повернулся, но, к чести своей, не застонал.

Дом был трехэтажный, узкий, входная дверь в шаге от обочины. Два окна заколочены, сохранившиеся ставни перекошены. Кирпич выцвел и раскрошился, кроме тех мест, где были замазаны непристойные надписи. Бен вышел из машины и, не веря глазам, облокотился на капот.

– Ничего себе, правда?

– Вот именно, ничего. Эд, здесь же нет сточных канав.

– Знаю.

– И половины стекол.

– Пару я, пожалуй, заменю на витражи.

– Крышу не перекрывали, наверное, со времени Великой депрессии. Какая была, такая и осталась.

– Что ж, буду смотреть на звезды.

– Да? В таком случае не забудь обзавестись хрустальным шаром. – Бен сунул руки в карманы куртки. – Давай заглянем внутрь?!

– У меня еще нет ключей.

– О Боже! – Ворча что-то себе под нос, Бен пробрался по сломанным бетонным ступеням, вытащил бумажник, а из него – кредитную карточку. Хилый замок поддался сразу. – Кажется, я должен перенести тебя через порог?

– Знаешь что, купи-ка себе дом, а уж потом…

В холле было полно паутины и помета, оставленного различными грызунами. Обои выцвели. По ним лениво полз какой-то жирный жук с твердым панцирем.

– Когда, интересно, Винсент Прайс спускался по этим ступеням в последний раз?

Эд огляделся и увидел покосившийся косяк.

– Тут нужно только прибраться хорошенько.

– Ага, да еще продезинфицировать все основательно. Крысы есть?

– В подвале, наверно, есть, – беззаботно откликнулся Эд и вошел в помещение, бывшее когда-то гостиной.

Это была вытянутая в длину комната с высокими потолками и огромными заколоченными окнами. Камин вроде стоял прочно, но изнутри был изрядно выпотрошен. Полы под плотным слоем пыли и сажи, вероятно, были из дуба.

– Эд, это место…

– В перспективе замечательно. В кухне есть встроенная кирпичная печь. Знаешь, какие тосты в ней получаются?

– Но ты же покупаешь дом не для выпечки хлеба. – Бен вернулся в холл, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на какую-нибудь живность. – О Боже, в потолке дыра. Фута четыре в ширину, не меньше.

– Я же не перечень своих работ составляю, а говорю о месте, где собираюсь дожить до конца своих дней.

В этот момент таракан размером с ноготь большого пальца сорвался со стены и упал прямо к их ногам. Бен брезгливо отшвырнул его.

– Не может быть, чтобы ты всерьез затеял этот переезд.

– Разумеется, всерьез. Наступает день, когда хочется чего-то прочного, постоянного.

– Надеюсь, когда я говорил о женитьбе, ты меня не понял буквально?

– Свой дом, – между тем продолжал Эд, – мастерская, может быть, садик. На заднем дворе есть неплохое местечко для огорода. Дом дает ощущение цели в жизни. Буду двигаться шаг за шагом.

– И это займет у тебя пятьдесят лет.

– Лучшего-то все равно ничего нет. Хочешь подняться наверх?

Бен снова посмотрел на дыру в потолке.

– Мне еще не надоело жить. Сколько? – резко спросил он.

– Семьдесят пять.

– Семь десять пять? Семьдесят пять тысяч долларов?

– Недвижимость в Джорджтауне – штука дорогая.

– В Джорджтауне? Боже милосердный, но это же не Джорджтаун!

Какая-то живность размером чуть больше таракана закопошилась в углу. Бен потянулся к пистолету.

– Первая же крыса, которая попадется мне на глаза, получит пулю.

– Это всего лишь полевая мышь. – Эд похлопал приятеля по плечу. – Крысы предпочитают подвал или чердак.

– Так они их внаем взяли? – Оружие Бен на всякий случай оставил наготове. – Послушай, Эд, агенты и строители умышленно отодвигают границу города, у них получается, что Джорджтаун доходит сюда, и тут появляется идиот вроде тебя, готовый выложить семьдесят пять тысяч.

– Я предложил только семьдесят.

– Ну, так это же совсем другое дело! Всего семьдесят! – Бен принялся было расхаживать по холлу, но тут же попал в огромную паутину. Нещадно ругаясь, он начал счищать ее. – Это семечки, а тебе нужен хороший кусок мяса.

– Ага… чувствуешь свою ответственность, – с нескрываемой улыбкой проговорил Эд и отправился на кухню.

– Ничего подобного. – Бен сжал кулаки в карманах. – Ну да, да, чувствую.

– А вот и двор, мой двор. – Эд пригласил Бена, который поплелся следом за ним полюбоваться на участок. – Думаю посадить базилик, розмарин и немного лаванды – вот здесь, прямо под окном.

Бен увидел заросший по колено травой клочок земли, такой крохотный, что газонокосилка не сможет развернуться.

– Знаешь, Эд, ты слишком много работаешь, на этом деле мы все слегка свихнулись. Послушай меня, приятель, внимательно и постарайся понять. Здесь все сгнило, повсюду термиты и разные другие твари…

– Мне скоро тридцать шесть…

– Ну и что?

– У меня никогда не было своего дома.

– Каждому когда-нибудь исполняется тридцать шесть, но не у каждого есть свой дом.

– Да, но у многих никогда и не было своего дома. Мы всегда жили в квартире.

Стены и пол кухни были покрыты вековой грязью, но Бен решил больше ничего не говорить.

– И еще чердак. Знаешь, там как на выставке – чемоданы, старая мебель, всякие забавные шляпы… Мне нравятся такие штуки! Но прежде всего я займусь кухней.

Бен посмотрел на жалкие кустики под окном.

– Придется отпаривать, – сказал он, – иначе эти старые обои ни за что не отдерешь.

– Отпаривать?

– Угу. – Бен вытащил сигарету и ухмыльнулся. – Тебе вообще много чего понадобится. У меня была когда-то знакомая, которая работала в магазине по продаже красителей. Марли… да, вроде ее звали Марли. Может, она и сейчас сделает мне скидку?

– А на дровяном складе у тебя нет знакомых?

– Надо проверить. Да, чуть не забыл, мне нужно позвонить.

Они притормозили у телефонных будок в нескольких милях от дома. Бен отыскал четвертак и набрал рабочий номер Тэсс. Эд тем временем звонил в участок.

– Приемная доктора Курт.

– Говорит детектив Пэрис.

– Сию минуту, детектив, соединяю. Послышался щелчок, потом молчание, потом еще щелчок.

– Бен?

– Как поживаете, док?

– Прекрасно. – Разговаривая, Тэсс собирала со стола бумаги. – Отправляюсь в клинику.

– Надолго?

– Обычно освобождаюсь в половине шестого – в шесть.

Бен посмотрел на часы и внес изменения в свое рабочее расписание.

– Отлично. Заеду за тобой.

– Но это совершенно не обязательно…

– Обязательно. Кто там сегодня?

– Не поняла.

– Кто из наших сегодня дежурит у тебя? – пояснил Бен, стараясь найти в будке безветренный уголок.

– А-а, сержант Биллингс.

Бен прикрыл ладонью от ветра спичку, прикурил. Надо же было забыть перчатки.

– Пусть Биллингс отвезет тебя в клинику.

Тэсс ничего не ответила, но по ее молчанию Бен понял, что она рассердилась, и он с трудом подавил улыбку.

– Не вижу причины, почему мне не поехать в клинику самой, как я делаю каждую неделю на протяжении уже стольких лет.

– Мало ли что может случиться! Но об этом не стоит думать. Увидимся в шесть.

Бен повесил трубку. Она наверняка все еще держит свою, дожидаясь, пока пройдет раздражение и можно будет спокойно ее положить. Швырять по-детски, как делают многие, она себе, разумеется, не позволит.

Бен был прав. Тэсс медленно просчитала от пяти до одного и только потом спокойно опустила трубку на рычаг. Буквально в ту же секунду прозвучал зуммер внутренней связи.

– Да? – Ей нужно было усилие, чтобы произнести даже это короткое слово.

– Вам снова звонят по второму. Называться не хотят.

– Ладно, я… – Тэсс сразу поняла, кто звонит. – Соединяйте, Кейт.

Тэсс посмотрела на равномерно мигающий сигнал и нажала кнопку одеревеневшим пальцем.

– Доктор Курт у телефона.

– Я видел вас в церкви. Стало быть, вы пришли.

– Да. – Она лихорадочно вспоминала полученные инструкции. Пусть ничего не подозревает, пусть спокойно говорит. – Я надеялась встретиться с вами, поговорить. Как вы?

– Вы были там. И теперь все понимаете.

– Что я должна понять?

– Понимаете величие моего замысла. – Голос звучал спокойно. Решение принято, вера укреплена. – Жертвы, которые вас просят принести, так незначительны в сравнении с воздаянием за преступление. Я рад, что вы там были. Теперь вам все понятно. А то я начал было сомневаться…

– В чем?

– В своей миссии. – Голос почти пропал, словно говорить даже шепотом о сомнениях – грех. – Но больше не сомневаюсь.

Тэсс воспользовалась случаем и спросила:

– Где Лаура?

– Лаура? – Слышно было, как он заплакал. – Лаура в чистилище, ждет, пока я отмолю ее грехи. Это мой долг. Теперь у нее никого нет, чтобы спасти ее душу, кроме меня и Святой Девы.

Итак, Лаура мертва. Сомнений нет.

– Должно быть, вы очень любили ее.

– Она была лучшей частью меня самого. Мы были связаны еще до рождения. И теперь, прежде чем снова объединиться после смерти, я возмещаю нанесенный ущерб. Теперь вам все понятно. Вы были там. И ваша душа соединится с другими душами. Именем Бога я отпущу вам ваши грехи.

– Но ведь нельзя все время убивать! Лауре не нужно, чтобы вы снова убивали.

Наступило молчание… три, четыре, пять секунд.

– А я думал, вы поняли.

Тэсс была знакома эта интонация: обвинение, чувство, что тебя предали. Сейчас он уйдет.

– Да нет, думаю, что поняла. А если ошибаюсь, объясните мне. Я хочу понять, хочу, чтобы вы помогли мне понять. Потому нам нужно встретиться.

– Ложь. Вся вы – сплошная ложь и грех.

Тэсс услышала бормотание – он начал повторять слова молитвы. Связь оборвалась.

Вернувшись в инспекторскую, Бен увидел Лоуэнстайн. Она стояла, прислонившись к собственному столу. Прижав плечом трубку к уху, Лоуэнстайн помахала ему свободными руками.

– Ни минуты без меня не может прожить, – проговорил Бен, обращаясь к Эду. Он словно бы потянулся обнять ее, но на самом деле нацелился не на талию, а на пакетик изюма в шоколаде, лежавший у нее на столе.

– Он снова звонил Курт, – сказала Лоуэнстайн. Бен сразу напрягся.

– Когда?

– Звонок был в одиннадцать двадцать одну.

– Удалось установить место, откуда звонили?

– Да. – Лоуэнстайн взяла со стола блокнот и передала Бену. – Звонили из того же района, что и в первый раз. Кварталах в четырех от ее работы. Голдман говорит, она вела себя прекрасно.

– О Господи, да мы как раз там были. – Бен швырнул блокнот. – Может, даже проезжали мимо него.

– Капитан послал Бигсби, Маллендора и нескольких ребят в форме прочесать район и поискать свидетелей.

– Нужно помочь им.

– Бен, минуту.

Он остановился и нетерпеливо посмотрел на нее. Лоуэнстайн прижала мембрану к плечу.

– Как раз сейчас капитану передают расшифровку телефонного разговора. Наверное, тебе надо посмотреть.

– Прекрасно, по возвращении прочитаю.

– А мне кажется, лучше сейчас.

В течение нескольких часов работы в клинике Доннерли Тэсс окончательно успокоилась. Здешними пациентами были и бизнесмены, страдающие маниакальной депрессией, и наркоманы, лишенные спасительной дозы. Раз или два в неделю, если позволяло расписание, Тэсс работала здесь вместе со штатными врачами. С некоторыми больными она встречалась всего лишь раз или два, с другими – из недели в неделю, а с иными – из месяца в месяц.

Тэсс занималась по возможности здешними пациентами потому, что это была не элитарная больница, куда обращаются богатые, не способные самостоятельно справиться со своими душевными недугами или дурными пристрастиями. С другой стороны, это и не заштатная клиника, которой руководят идеалисты без гроша в кармане. Это солидное, действующее учреждение, где лечат душевнобольных людей из самых разных слоев общества.

Например, на втором этаже лежала женщина с болезнью Альцгеймера. Она шила внучкам куклы, а затем, совершенно забыв об их существовании, сама стала играть в эти куклы. Был тут и мужчина, представляющий себя Джоном Кеннеди: он целыми днями сочинял разнообразные речи. Буйные занимали третий этаж. Здесь охрана была гораздо серьезнее. Массивные застекленные двери заперты, на окнах решетки.

Здесь Тэсс и провела большую часть дня. К пяти она совершенно выдохлась. Почти час она проговорила с шизофреником, страдающим тяжелой формой паранойи, который сначала ее непристойно ругал, а затем запустил подносом с завтраком. Не без внутренних колебаний Тэсс ввела ему дозу торазина. Возможно, всю оставшуюся жизнь он будет держаться на лекарствах.

Когда пациент успокоился, Тэсс оставила его одного и отправилась в ординаторскую немного отдохнуть. Сегодня ей предстояла еще одна встреча – с тридцатисемилетней Лидией Вудс, матерью троих детей. Она занималась домашним хозяйством, работала брокером на бирже, а также была президентом Ассоциации родителей-учителей. Лидия отменно готовила, посещала все школьные мероприятия. В результате была провозглашена «Деловой женщиной года»: новой женщиной, которой все по плечу и которая со всем справляется.

Два месяца назад на одном из школьных представлений с ней случился тяжелый припадок. В конвульсиях она каталась по полу; испуганные родители решили, что у нее эпилепсия. Когда ее доставили в больницу, выяснилось, что ее состояние – реакция, наступившая в результате долгого воздержания от приема наркотиков, причем сильных, вроде героина.

Безупречный мир Лидии Вудс держался на валиуме и алкоголе до тех пор, пока муж не пригрозил разводом. В доказательство она полностью отказалась от наркотиков и, не обращая внимания на свое физическое состояние, попыталась сохранить прежний образ жизни. И вот теперь, хотя на ноги ее поставили, с Лидией приходилось вести очень много бесед о причинах и следствиях.

Тэсс на лифте спустилась на первый этаж и попросила историю болезни Лидии Вудс. Внимательно просмотрев ее, Тэсс сунула карту под мышку. Палата, где она лежала, находилась в конце коридора. Дверь была открыта, но Тэсс все равно постучала.

Шторы задернуты, в комнате – полумрак. Рядом с кроватью – цветы, алые гвоздики с легким и приятным запахом. Больная сидела на постели, подобрав ноги и уставившись в голую стену. Она даже не заметила прихода Тэсс.

– Привет, Лидия. – Тэсс положила историю болезни на столик и огляделась. Вчерашняя одежда Лидии кучей валялась на полу в углу. – Темно здесь, – сказала Тэсс и взялась за штору.

– Мне так нравится.

Тэсс посмотрела на съежившуюся на кровати фигуру. Нужны решительные меры.

– Ну а мне нет, – просто сказала она и раздвинула шторы. Свет залил комнату. Лидия перевернулась и посмотрела в окно. Ни причесаться, ни наложить косметику на лицо она не удосужилась. У рта залегли глубокие, тяжелые складки.

– Это моя комната!

– Ваша. Я слышала, вы слишком много времени проводите в одиночестве.

– А вы что здесь делаете? Плетете корзинки под орехи и фрукты?

– На вашем месте я бы почаще выходила прогуляться, – сказала Тэсс, не притрагиваясь к карте.

– Мне нечего здесь делать. Я не хочу здесь оставаться.

– Никто вас и не держит. – Тэсс пристально посмотрела на Лидию. Та выпрямилась на кровати и закурила сигарету. – Это не тюрьма.

– Вам легко говорить!

– Вы стали пациенткой этого заведения по собственной воле. Когда решите, что вам здесь больше не нужно оставаться, можете выписаться.

Лидия ничего не ответила, продолжая курить. Молчание затянулось.

– Смотрю, у вас вчера был муж?

– Ну и что? – Лидия мельком глянула на цветы и тут же отвела взгляд.

– Вы рады?

– Просто счастлива! – с ехидством проговорила она. – Счастлива, что предстала перед ним в таком виде. – Она яростно выдрала из головы клок немытых волос. – Приводи, говорю, детей, путь тоже полюбуются, в какую уродливую каргу превратилась их мать.

– А вы знали, что муж должен прийти?

– Да.

– У вас в палате есть душ, шампунь, косметика.

– А разве не вы говорили, что я все время стараюсь спрятаться за что-то?

– Одно дело костыли в виде порошков, пилюль и выпивки, и совсем другое – привести себя в порядок перед встречей с мужем. Нет, Лидия, я уверена, вы нарочно хотели показаться ему в таком виде. Чтобы он вас пожалел? Почувствовал себя виноватым?

Удар пришелся в цель. Как Тэсс и предполагала, Лидия начала заводиться.

– Лучше заткнитесь. Это совершенно не ваше дело.

– Все-таки муж принес цветы? Чудесные гвоздики.

Лидия вновь посмотрела на цветы. Только от одного их вида ей захотелось заплакать, избавиться от чувства горечи, смешанной с самоуничижением, которое сделалось для нее чем-то вроде щита. Лидия схватила вазу с цветами и швырнула ее изо всех сил в стену.

Звон разбившегося стекла донесся до коридора, где ждал, как ему было велено, Бен. Он мгновенно вскочил и бросился к раскрытой двери, но путь ему преградила сестра.

– Прошу прощения, сэр, но вам туда нельзя. Доктор Курт занята с пациентом. – Не давая Бену пройти, сестра сама направилась к палате.

– А, это вы, миссис Райдел, – послышался спокойный, безмятежный голос Тэсс. – Принесите, пожалуйста, совок и веник, миссис Вудс надо немного прибраться.

– Даже не подумаю! – закричала Лидия. – Это моя комната, и я не хочу ее подметать.

– Тогда глядите под ноги, чтобы не наступить на стекло.

– Я ненавижу вас. – Увидев, что Тэсс даже не поморщилась, Лидия крикнула еще громче: – Я вас ненавижу! Слышите? Ненавижу!

– Да слышу, прекрасно слышу. Только интересно, на кого вы кричите, Лидия, на меня или на себя?

– Кем вы себя вообразили? – Руки у Лидии сильно дрожали, как отбойный молоток; даже пепел с сигареты она стряхнула с трудом. – При ходит, понимаешь, сюда каждую неделю с видом праведницы в таких шикарных костюмах и думает, что я душу наизнанку буду выворачивать. Черта с два. Вы что же думаете, я начну исповедоваться перед ледышкой, перед женщиной, которая всю жизнь только и знает, что работать да работать? Перед мисс Само Совершенство, которая между делом попользует какого-нибудь беднягу-психа, а потом отправится домой и все забудет?

– Я ни о чем не забываю, Лидия.

В противоположность Лидии Тэсс говорила совершенно спокойно, но все равно в коридоре Бен слышал каждое ее слово.

– Меня от вас тошнит. – Впервые за день Лидия с трудом поднялась с кровати. – Просто тошнит от этих ваших итальянских туфель, золотых булавочек-заколочек и вообще от вашего безупречного вида.

– Я вовсе не безупречна, Лидия. Но любовь и уважение – вовсе не награда за безупречность.

На глазах у Лидии показались слезы, но Тэсс даже не попыталась успокоить ее. Еще не время.

– Слушайте, а вы знаете, что такое ошибка? И вообще, что вам известно о моей жизни? Кто бы и что бы ни говорил, у меня дела ладились. Ладились!

– А я и не спорю. Но ничто не может ладиться бесконечно, если не признавать свои ошибки.

– Я была ничуть не хуже вас, даже лучше. И платья были такие же, и дом… А ненавижу я вас потому, что одним своим видом вы напоминаете мне о прошлом. Убирайтесь! Убирайтесь и оставьте меня в покое!

– Хорошо. – Тэсс поднялась и взяла со стола историю болезни. – Приду на следующей неделе.

– А если захотите – раньше. – Она пошла к двери, но по дороге обернулась. – У вас по-прежнему есть свой дом, Лидия.

На пороге стояла сестра с совком и веником в руках. Тэсс взяла их и поставила на пол у стены.

– Я скажу, чтобы принесли новую вазу для цветов.

Тэсс вышла в коридор и на секунду прикрыла глаза. Такую откровенную злобу, даже если знать, что идет она от болезни, а не от сердца, выдержать не так-то просто.

– Док?

Тэсс встряхнулась и открыла глаза. Впереди, в нескольких шагах от нее, стоял Бен.

– Ты что-то рано.

– Ага. – Он подошел и взял ее за руку. – Что тебе надо в этом заведении?

– Как что? Ведь это моя работа. Тебе придется подождать, я должна сделать запись. – Тэсс пошла в сестринскую. Взглянув на часы, она взялась за ручку.

Бен наблюдал за ней. Похоже, эта отвратительная сценка, свидетелем которой он стал случайно, никак не повлияла на Тэсс. Делала она свои записи с совершенно непроницаемым видом и наверняка по делу. Но ведь был, был краткий миг, когда, выходя в коридор, Тэсс казалась такой беззащитной! Хоть и владела она собой полностью, давалось ей это явно с большим трудом. Бену это не нравилось, как не нравилось и заведение с его голыми стенами и тупыми несчастными лицами обитателей. Тэсс протянула историю болезни сестре, сказала несколько слов, относившихся, видимо, к женщине, которая только что на нее кричала, и снова посмотрела на часы.

– Извини, что заставила ждать, – проговорила Тэсс, подходя к нему. – Сейчас, только пальто возьму. Может, подождешь на улице?

Когда она вышла наружу, Бен стоял у края газона, сосредоточенно покуривая сигарету.

– Ты так и не дал мне договорить по телефону. А я хотела сказать, что не о чем было беспокоиться, я сюда езжу постоянно, и без всякого сопровождения.

Бен докурил сигарету и тщательно загасил окурок.

– Почему ты позволила ей нести этот бред? Тэсс глубоко вздохнула и взяла его за руку.

– Ты где машину поставил?

– Что за дурацкая манера у психиатров – отвечать вопросом на вопрос?

– Есть, есть такая манера. Понимаешь, если бы она сегодня не накинулась на меня, ничего не получилось бы. А так, впервые за все время наших встреч, мы хоть немного продвинулись. Ну так все-таки где ты поставил машину? Холодно.

– Да тут, недалеко. – Довольный, что дежурство в клинике осталось позади, Бен зашагал рядом с ней. – Он снова звонил тебе.

– Да, сразу после тебя. – Тэсс попыталась подойти к этому делу с тем же профессиональным хладнокровием, что и к своим пациентам в клинике. – Удалось засечь откуда?

– Из автомата, не дальше, чем в паре кварталов от тебя. Никто ничего не видел. Но мы продолжаем опрашивать людей.

– Эта его Лаура… Она умерла.

– Ну, это и я вычислил. – Бен потянул было дверцу машины, но снова захлопнул. – Точно так же, как вычислил, что следующая на очереди – ты.

У Тэсс и мускул не дрогнул, она даже не побледнела. Впрочем, другого Бен и не ожидал. Она просто кивнула, как бы принимая информацию к сведению, и взяла его за руку.

– Можешь сделать мне одолжение, а?

– Можно попробовать.

– Тогда давай сегодня не говорить на эту тему.

– Тэсс…

– Ну пожалуйста. Завтра я иду с тобой к капитану Харрису. Разве это так долго, нельзя подождать до завтра?

Бен прижал к ее щекам холодные ладони.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Чего бы это мне ни стоило.

– Стало быть, – улыбнулась Тэсс, – беспокоиться мне не о чем, не так ли?

– Ты для меня очень много значишь, – серьезно сказал Бен. Таких слов от него не слышала ни одна женщина. – И я хочу, чтобы ты это знала.

– Тогда отвези меня домой, Бен. – Она прикоснулась губами к его ладони. – И докажи на деле.