Текст книги "Слезы луны"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

4

Шон не любил спешку. Он предпочитал размышлять, взвешивать все «за» и «против», а потому решил никому пока не рассказывать о встрече с Кэр-риком у могилы Старой Мод.

Однако его не покидала смутная тревога. Нет, не из-за встречи с эльфийским принцем, ведь вера в магию была в его крови и в его сердце. Его беспокоила сама беседа, особенно ее неожиданное завершение.

Будь он проклят, если выберет женщину или будет выбран женщиной и влюбится только потому, что так желает Кэррик.

Он вообще не из тех, кто женится, обзаводится семейством. Разумеется, ему нравятся женщины. Их так много вокруг, и все такие ароматные, соблазнительные.

Несмотря на то, что Шон по большей части сочинял любовные песни, в жизни он предпочитал избегать серьезных чувств.

Любовь, мощным кулаком сжимающая сердце, – слишком серьезная ответственность, лишь омрачающая жизнь. Музыка, паб, друзья, родные, а теперь еще и маленький коттедж на волшебном холме – чего еще желать?

Ну, может, чтобы привидение, обитающее в коттедже, проявило внимание к нему.

Шон то и дело возвращался мыслями к странной встрече и продолжал заниматься своими делами – жарил рыбу, строгал картошку, готовил картофельную запеканку с мясом. За дверью кухни разгоралось обычное для субботнего вечера веселье. Музыканты из Голуэя, приглашенные Эйданом, наигрывали балладу, и тенор очень трогательно пел о любви.

Дарси, помотавшись с Джуд по дублинским магазинам, была совершенно счастлива и без конца улыбалась. Она влетала на кухню, нараспев передавала заказы, беззаботной бабочкой упархивала к посетителям и возвращалась ровно в тот момент, когда у него все было готово. И ни одной придирки, ни одной ссоры за целый день. Пожалуй, они поставили личный рекорд.

Когда дверь кухни в очередной раз распахнулась, Шон как раз выкладывал на тарелку большой кусок золотистой рыбины.

– Держи последний заказ, дорогуша. Запеканкабудет готова через пять минут.

– Я попробую с удовольствием.

Шон оглянулся через плечо и расплылся в улыбке.

– Мэри Кейт! А я думал, Дарси. Как поживаешь, солнышко?

– Прекрасно. – Мэри Кейт не стала придерживать дверь, и та захлопнулась за ее спиной. – А ты?

– Точно так же. – Не сводя глаз с Мэри Кейт, Шон разложил по тарелкам жареную картошку.

За годы учебы в университете младшая сестра Бренны расцвела необыкновенно. Ей сейчас лет двадцать, подумал Шон, и хорошенькая, как картинка. Чуть выше Бренны и покруглее в груди и бедрах. Фигурка выгодно подчеркнута темно-зеленым нарядным платьем. Пышные волосы до подбородка, более светлые и золотистые, чем у Бренны. Глаза серовато-зеленые и очень умело подкрашенные.

– Выглядишь потрясающе. – Шон сунул готовые блюда в шкафчик с подогревом, чтобы не остыли, и – не прочь поболтать – прислонился спинойк стене. – Когда же ты успела так вырасти? Должнобыть, отбою нет от парней?

Мэри Кейт рассмеялась, стараясь казаться взрослой женщиной, а не смешливой девчонкой. Она влюбилась в Шона Галлахера совсем недавно, но очень сильно, и его слова ее воодушевили.

– Ой, со всей этой работой в отеле мне даже отбиваться некогда.

– Тебе нравится работать там?

– Очень. Загляни как-нибудь. – Мэри Кейт приблизилась к нему. Каждое ее движение было непринужденным и соблазнительным. Расчетливо непринужденным и соблазнительным. – Возьми выходной, и я угощу тебя в ресторане отеля.

– Хорошая мысль. – Шон подмигнул ей, отчего ее сердце забилось быстрее, и отвернулся к духовке проверить запеканку.

Мэри Кейт подошла еще ближе

– Какой изумительный аромат. Ты так вкусно готовишь, не то, что большинство мужчин.

– Если мужчина или женщина, коли на то пошло, плохо готовит, то лишь потому, что знает: кто-то придет и прогонит их с кухни, чтобы сэкономить время и нервы.

– Ой, какой ты умный, – благоговейно выдохнула Мэри Кейт. – Но я уверена, что и ты бы не отказался, если бы кто-нибудь время от времени готовил тебе еду и ухаживал за тобой. Нельзя же вечно крутиться самому.

– Конечно, не отказался бы.

Когда Бренна вошла в кухню через заднюю дверь, первое и единственное, что она увидела: Шон Галлахер, улыбающийся ее сестре, пожиравшей его восторженными глазами.

– Мэри Кейт! – Ее окрик прозвучал, как удар хлыста. Сестрица отшатнулась от Шона, залившись ярким румянцем. – Что ты делаешь?

– Я… я просто разговариваю.

– Нечего торчать здесь в выходном платье и отвлекать Шона.

– Она меня не отвлекает. – Шон, привычный к нагоняям старшего брата, ободряюще похлопал Мэри Кейт по щеке, но не заметил, как мечтательно затуманились ее глаза.

Но это заметила Бренна. Скрежеща зубами, она подскочила к Мэри Кейт, крепко ухватила ее за руку и потащила к двери.

От унижения Мэри Кейт совсем забыла об образе взрослой искушенной женщины, который так старательно создавала.

– Отпусти меня, противная задира! – завизжала она, пытаясь вырваться из железной хватки. Увлекшись сражением, сестры чуть не сбили с ног Дарси. – Что с тобой? Ты не имеешь права! Я пожалуюсь маме.

– Отлично. Валяй, жалуйся. – Не останавливаясь и не ослабляя хватку, Бренна притащила сестру в комнатку за барной стойкой и захлопнула дверь. – Беги хоть сейчас, идиотка, а я расскажу маме, как ты вешалась на Шона Галлахера.

– Я не вешалась. – Освободившись наконец, Мэри Кейт шмыгнула носом и демонстративно расправила рукава своего лучшего платья.

– Когда я вошла, ты разве что не кусала его за шею. Какой бес в тебя вселился? Парню почти тридцатник, а тебе всего двадцать. Ты хоть понимаешь, на что напрашиваешься, когда трешься сиськами о мужчину?

Мэри Кейт презрительно посмотрела на мешковатый свитер сестры.

– У меня хоть есть сиськи.

Удар пришелся по самому больному. Бренна оченьпереживала оттого, что у всех ее сестер, включая юную Эллис Мей, бюсты гораздо пышнее ее собственного.

– С тем большим уважением ты должна к ним относиться и не совать их мужику в физиономию.

– Не ври! Я не делала ничего подобного. И я не ребенок, чтобы выслушивать нотации от таких, как ты, Мэри Бренна О'Тул. – Мэри Кейт распрямилась, расправила плечи. – Я взрослая женщина. Я закончила университет. Я делаю карьеру.

– Прекрасно. Значит, ты уже не прыгаешь на первого понравившегося мужчину, чтобы поразвлечься.

– Он не первый. – Мэри Кейт усмехнулась и, заметив холодный прищур Бренны, взбила рукой волосы. – Но он мне нравится, и не вижу причин скрывать это от него. Это мое дело, Бренна. Не твое.

– Ну, нет. Ты – мое дело. Ты еще девственница?

Неподдельное возмущение, вспыхнувшее в глазахМэри Кейт, убедило Бренну в том, что ее сестра не бегала голой по коридорам Дублинского университета, но она не успела даже вздохнуть с облегчением.

– Что ты о себе возомнила, черт побери? – взорвалась Мэри Кейт. – Мои романы касаются только меня. Ты не моя мать и не мой духовник, так что не суй нос в чужие дела.

– Ты мне не чужая.

– Не лезь в это, Бренна. Я имею право разговаривать с Шоном и встречаться с ним или с любым, с кем захочу. А если ты думаешь, что можешь бегать к маме и жаловаться на меня, посмотрим, что она скажет, когда узнает, как вы с Дарси играли в покер на деньги.

– Это было сто лет назад, – отмахнулась Бренна, но сердце тревожно заныло. Мама не станет считать, как давно это было. – Безобидное ребячество. А вот то, что я увидела на кухне, далеко не безобидно, Мэри Кейт. Это глупо. Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль.

– Я вполне могу о себе позаботиться. – МэриКейт гордо вскинула голову. – Если ты завидуешь, что я как женщина привлекаю мужчину, а не хочусама стать мужиком, это твоя проблема. Не моя.

Этот удар оказался таким же метким, как и первый, но более неожиданным. Бренна оцепенела и почувствовала острую боль в сердце, когда Мэри Кейт выскочила из каморки и захлопнула за собой дверь. Слезы, жалящие, словно пчелы, подступили к глазам, захотелось свернуться на старом плетеном стуле и наплакаться вволю.

Она вовсе не хочет быть мужиком, она просто такая, какая есть.

Она всего лишь хотела защитить сестру. Остановить ее прежде, чем необдуманный поступок приведет к обиде. Или к чему похуже.

Во всем виноват Шон, решила Бренна. Правда, внутренний голос нашептывал совершенно другое, но она предпочла не слушать. Шон виноват в том, что влюбил в себя ее юную неопытную сестру. Надо немедленно с ним разобраться.

Она выскочила из каморки, отмахнулась от Эйда-на, попытавшегося остановить ее и выяснить, что случилось, и, когда вошла в кухню, ее глаза сверкали, но уже не беспомощными слезами. В них пылала жажда мести.

– Бренна! С чего это ты накинулась на МэриКейт? Мы просто…

Шон умолк. Бренна подошла так близко, что даже наступила на его ногу носком своего тяжелого ботинка.

– Руки прочь от моей сестры!

– Боже милостивый, ты о чем?

– Ты прекрасно знаешь, о чем, проклятый распутник. Ей всего двадцать лет. Она почти девчонка!

– Что? – Шон успел перехватить ее кулак, нацеленный прямо в его сердце. – Что?

– Если ты думаешь, что я буду спокойно стоять и смотреть, как ты добавляешь ее в список своих девиц, ты жестоко заблуждаешься.

– Мой… Мэри Кейт? – Шон испытал шок, но сразу вспомнил, как девочка… нет, девушка, улыбалась и хлопала ресницами. – Мэри Кейт, – задумчиво повторил он, улыбнувшись.

Бренна вскипела.

– Убери эту мерзкую улыбочку со своего лица, Шон Галлахер, или клянусь, я поставлю фонарь подтвоим глазом, а может, и под обоими.

Увидев два вскинутых кулака, Шон предусмотрительно сделал шаг назад и выставил перед собой руки. Те деньки, когда он мог запросто вступить с ней в драку, давно миновали.

– Бренна, успокойся. Я никогда не касался ее, мне и в голову это не приходило. Я никогда не думал о ней в этом смысле, пока ты не взбесилась. Бога ради, я же видел ее в памперсах.

– Она теперь не в памперсах.

– Ну да, – подхватил он с неуместным одобрением. В общем, некого было винить, кроме самого себя, когда в его живот вонзился кулак. – Господи, Бренна, нельзя винить мужчину за восхищение.

– Моей сестрой восхищайся издалека. Если сделаешь хоть одно движение в ее сторону, обещаю, я переломаю тебе ноги.

Шон редко терял самообладание, однако почувствовал, что вот-вот сорвется. Чтобы покончить снелепым спором, он подхватил Бренну под локти, приподнял, увидел в ее глазах растерянность и гнев.

– Не угрожай мне! Если бы я заинтересовался Мэри Кейт, то не стал бы спрашивать тебя. Это ты понимаешь?

– Она моя сестра, – начала Бренна, но Шон пресек ее объяснения, резко встряхнув.

– И это дает тебе право ставить в неловкое положение ее и избивать меня только за то, что мы стояли на кухне и разговаривали? Ну, сейчас я стою здесь и разговариваю с тобой, как и тысячи раз раньше. Я сорвал с тебя одежду? Я трахнул тебя? – Отпустив ее, Шон отвернулся, и это принесло ей невыразимую боль. – Постыдилась бы ты своих мыслей, – еле слышно добавил он.

– Я… – Бренна сглотнула комок в горле, сквозь подступившие слезы не увидев вошедшую Дарси. Мне надо идти, – наконец выдавила она и бросилась к задней двери.

Дарси поставила поднос с грязной посудой, повернулась и строго посмотрела на брата.

– Шон, какого черта ты довел Бренну до слез?

В нем боролись гнев, чувство вины и еще что-то, в чем он пока не мог разобраться.

– Заткнись! Слишком много женщин для одного вечера. Я сыт вами по горло.

Бренна давно не испытывала такого стыда, давно не чувствовала себя такой несчастной. Она огорчила, обидела, оскорбила двух очень близких людей. Она влезла не в свое дело.

Нет, не так. Это ее дело. Мэри Кейт бесстыдно кокетничала с Шоном, а он ничего не замечал.

Как всегда.

Однако он недолго оставался бы в блаженном неведении. Мэри Кейт красива, обаятельна, умна. И давно не девчонка, а девушка в расцвете своей красоты.

Защита младшей сестры – дело благое. Только метод она выбрала неверный. Потому что – пора уже признаться – она вела себя как последняя эгоистка, как женщина, защищающая свою территорию.

Чего Шон тоже не заметил.

Она все испортила, ей и исправлять. Необходимо с ними помириться.

Бренна долго бродила по берегу. Ей нужно было выплакаться, хорошенько подумать, успокоиться. И дождаться, когда родители лягут спать. Тогда она вернется домой и поговорит с Мэри Кейт наедине.

Над парадной дверью горел фонарь, светилось окно прихожей. Бренна не стала выключать свет, так как Пэтти, скорее всего, еще не вернулась с субботнего свидания.

Еще одна свадьба, думала Бренна, стаскивая куртку и кепку. Снова суета и капризы, и реки слез над цветами и образцами тканей для свадебного платья.

Лично она, хоть убей, не могла понять, зачем разумному человеку возиться со всей этой ерундой. Морин, прежде чем отправиться к алтарю, всю семью поставила на уши. Теперь история повторяется.

Нет, кто спорит, Морин выглядела чудесно. В пышном белом платье и кружевной фате, которую их мама надевала в день своей свадьбы, Морин просто светилась счастьем. Бренне и без того было не по себе в нарядном платье подружки невесты, а при виде словно парящей на волнах любви сестры ей стало еще хуже.

Уж если она сама решит броситься в омут – а поскольку она хочет детей, то в конце концов выйти замуж придется, – ее девизом будет простота.

Конечно, церковного обряда не избежать, ведь и мама, и папа хотят видеть у алтаря всех своих дочерей, но, будь она проклята, если месяцами будет листать каталоги и разглядывать платья, обсуждать преимущества роз над тюльпанами и так далее и тому подобное.

Она просто наденет мамино свадебное платье с фатой и, может, сама сделает букетик из любимых маргариток. И пройдет под руку с папой к алтарю под звуки флейт и старого органа. А потом они устроят вечеринку прямо здесь, в доме. Большую, шумную, веселую.

Бренна остановилась перед дверью в комнату младших сестер Мэри Кейт и Эллис Мей и покачала головой. Какие глупости! С чего это она вообще стала про это думать?

Она проскользнула в комнату, благоухающую духами и косметикой, вгляделась в темноту и тихонько подошла к кровати у окна.

– Мэри Кейт, ты не спишь?

– Не спит. – На фоне противоположного окна темным пятном обозначилась взлохмаченная голова Эллис Мей. – И должна предупредить, что она тебя ненавидит, и будет ненавидеть до своего последнего дня на этой земле, и еще она с тобой не разговаривает.

– Спи.

– Как я могу заснуть, когда она ворвалась сюда, как чокнутая, и все уши мне прожужжала, как ты ее обидела. Ты правда выволокла ее из кухни Галлахеров и обругала?

– Нет.

– Да, – послышался ледяной голос Мэри Кейт. – И, пожалуйста, скажи ей, Эллис Мей, пусть немедленно вытряхнет свою тощую задницу из моей спальни.

– Она сказала, чтобы ты…

– Я слышала. И никуда я не уйду.

– Если не уйдет она, уйду я. – Мэри Кейт приподнялась, но Бренна пригвоздила ее к кровати.

Услышав шум борьбы и сдавленные проклятия, Эллис Мей приподнялась на кровати и включила ночник, чтобы понаблюдать за схваткой.

– Кейти, тебе Бренну не одолеть, ты дерешься, как девчонка. Неужели ты забыла все, чему она нас учила?

– Лежи спокойно, дурья башка. Как я могу извиниться перед тобой, Мэри Кейт, если ты пытаешься откусить мне руку?

– Не нужны мне твои чертовы извинения!

– Ну, ты их получишь, даже если придется воткнуть их в твою глотку. – Разозленная, растерянная, Бренна сделала самое простое: уселась на сестру.

– Ой, наша Бренна плачет! – Эллис Мей, самое жалостливое сердце во всей Ирландии, выскользнула из своей постели и обняла Бренну. И нежно поцеловала ее сначала в одну щеку, потом в другую. – Ну, полно, полно. Все уладится, дорогая, вот увидишь.

– Маленькая мама, – прошептала Бренна и снова чуть не разрыдалась. Ее самая младшая сестра как-то незаметно превратилась из ребенка в тоненькую, хорошенькую девушку. Ну, это не сегодняшняя забота. – Иди в кровать, лапочка, замерзнешь.

– Я посижу здесь. – Эллис Мей забралась на кровать Мэри Кейт и уселась у нее в ногах. – И помогу тебе. Если она виновата в твоих слезах, то пусть хотя бы выслушает тебя.

– Это она довела меня до слез, – возмутилась Мэри Кейт.

– Ты ревела со злости, – строго сказала Эллис Мей, точно как Молли.

– В моих слезах тоже была злость. – Бренна вздохнула и обняла одной рукой Эллис Мей. – Она имела право злиться на меня. Я неправильно себя вела. Мне очень жаль, прости меня, Кейт, за все, что я сделала и сказала.

– Ты не шутишь?

– Ни в коем случае. – Слезы снова подступили к глазам. – Я просто люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – прорыдала Мэри Кейт. – Мне тоже очень жаль, я говорила тебе ужасные вещи. Я так вовсе не думаю.

– Ерунда. – Бренна подвинулась, и Мэри Кейт бросилась в ее объятия. – Я же тревожусь о тебе. Я знаю, что ты выросла, но никак не привыкну к этому. С Морин и Пэтти попроще. Морин всего на десять месяцев моложе меня, а еще через год родилась Пэтти. Но вы двое… Я хорошо помню, как вы родились, с вами все иначе.

– Но я же не делала ничего плохого у Галлахеров.

– Я знаю. – Бренна закрыла глаза. – Ты так красива, Кейти, и, наверное, тебе интересно пробовать свои силы. Я только хочу, чтобы ты ставила опыты на ровесниках.

– А я так и делаю. – Мэри Кейт подняла голову с плеча Бренны и улыбнулась. – Но думаю, что готова перейти на следующий уровень.

– О, Дева Мария! Кейти, ответь мне на один вопрос. Ты вообразила, что влюблена в Шона?

– Я не знаю. – Мэри Кейт передернула плечиками. – Может быть. Он такой красивый, как рыцарь на белом коне. И похож на поэта, такой романтичный и задумчивый. Он смотрит прямо в глаза. Многие парни смотрят ниже, и сразу ясно, что они думают не о тебе, а как бы забраться под твою блузку. Бренна, а ты замечала, какие у него руки?

– Руки? – Бренна мысленно вздохнула. Широкие ладони, длинные, ловкие пальцы. Очень красивые руки.

– Как у художника, и невозможно равнодушно смотреть на них, сразу представляешь, как он касается тебя, и таешь.

– Да, – выдохнула Бренна и тут же спохватилась: – Послушай, Мэри Кейт. Шон красив, и я могу понять, как его красота… э… будоражит кровь, но, пожалуйста, будь поосторожней.

– Хорошо.

– Ну, вот и помирились. – Эллис Мей расцеловала обеих сестер. – А теперь уходи, Бренна, должны же мы выспаться.

Бренна долго не могла заснуть, а когда наконец заснула, то увидела сны, странные, сумбурные. Правда, некоторые сцены были такими реальными, словно все происходило наяву.

Красавец в серебристой одежде с длинными иссиня-черными волосами, разметавшимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску луны, с которого будто капают слезы. Слезы превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.

А вот он стоит перед Красавицей Гвен у домика на волшебном холме и бросает жемчужины к ее ногам. «Это слезы луны. Они – мое томление по тебе. Прими их, прими меня».

Но Гвен отвернулась от него, скрывая свои слезы, отказалась от него, отвергла его. И жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.

И почему-то не Гвен, а сама Бренна собрала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки, и положила на крыльцо у двери коттеджа, оставила их для Шона, потому что ей не хватило смелости войти внутрь. И отдать их ему.

Ночные видения преследовали ее весь следующий день. После мессы, задумчивая, с ввалившимися от недосыпа глазами, она разобрала старую газонокосилку, повозилась с мотором своего грузовика, хотя никакая наладка ему не требовалась, и лежала под старой маминой машиной, меняя масло, когда увидела сапоги отца.

– Твоя мама попросила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не вытащила мотор из этой развалины.

– Я просто смотрю, что требует замены.

– Понятно. – Майкл, кряхтя, забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. – Так ты не тоскуешь?

– Может, и тоскую. – Бренна молча работала пару минут, зная, что отец не будет ее торопить, подождет, пока она соберется с мыслями. – Можно, я кое о чем тебя спрошу?

– Ты знаешь, что можно.

– Чего хотят мужчины?

Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко дочка управляется с гаечным ключом.

– Ну, больше всего хорошую женщину, постоянную работу, горячую еду и пинту пива в конце удачного дня.

– Меня интересует первое. Чего мужчина хочет от женщины?

– А, понятно. – Мик смутился, даже запаниковал и стал поспешно выбираться из-под машины. – Я позову твою маму.

– Ты мужчина, а не она. – Поймав отца за ногу, Бренна пресекла его попытку к бегству. Мик попытался вывернуться, но Бренна держала крепко. – Я хочу услышать от мужчины, что он ищет в женщине.

– Ага… ну… здравый смысл! – воскликнул Мик слишком бодро, даже на его взгляд. – Это отличное качество. И терпение. Это тоже очень важно. Когда-то мужчина хотел, чтобы женщина создавала уют в его доме, но в наше время – а с пятью дочерьми захочешь, да не забудешь, что живешь в современном мире, – мужчине нужен партнер, так сказать. Помощница. – Мик ухватился за это слово, как схватился бы за брошенную ему веревку, если бы стоял на осыпающемся узком уступе над пропастью. – Мужчине нужна помощница, спутница жизни.

Оттолкнувшись пятками, Бренна выползла из-под машины, но ногу отца не отпустила. Она чувствовала, что он удерет, только дай ему шанс.

– Я думаю, мы оба понимаем, что я имела в виду не здравый смысл, не терпение и не взаимопомощь.

Его лицо порозовело, затем побледнело.

– Я не буду говорить с тобой о сексе, Мэри Бренна, так что немедленно выброси эту мысль из своей головы. Я не собираюсь говорить о сексе со своей дочерью.

– Почему? Я же знаю, что ты занимался сексом, иначе меня бы здесь не было, так ведь?

– Неважно. Не буду, и все тут, – упрямо произнес Мик и крепко сжал губы.

– Если бы я была сыном, а не дочерью, мы могли бы это обсудить?

– Ты не сын, и точка. – В подтверждение своих слов Мик сложил руки на груди. И стал похож на рассерженного гнома. Интересно, промелькнуло в голове у Бренны, не он ли вдохновил Джуд на один из ее рисунков?

– И как я могу избавиться от мыслей о том, что нельзя обсуждать?

Поскольку Мику в данный момент было не до логики, он хмуро таращился вдаль.

– Если тебе приспичило говорить о таких вещах, поговори со своей матерью.

– Ладно, забудь. – Бренна решила подобраться к отцу с другой стороны. Не он ли учил ее, что к любой работе всегда найдется не один подход? – Расскажи мне о другом.

– Совсем о другом?

– Можно и так сказать. – Бренна улыбнулась ему, похлопала по ноге. – Мне вот интересно: если бы ты что-то хотел, и довольно давно, как бы ты поступил?

– Если я что-то хочу, почему у меня этого еще нет?

– Потому что ты пока не делал настоящих попыток это получить.

– И почему же? – Мик поднял рыжеватые брови. – Я что, ненормальный или просто глупый?

Бренна на секунду задумалась, но решила не обижаться. Откуда ее папочке знать, что он только что оскорбил своего первенца?

– В этом случае, может, немного того и другого.

Радуясь, что разговор свернул в безопасное русло, Мик ухмыльнулся.

– Тогда я бы перестал быть умственно отсталым и глупым и нацелился бы на то, чего хочу, а не ходил бы вокруг да около. Если О'Тул целится, то всегда бьет в яблочко.

Близко к истине, мысленно согласилась Бренна, во всяком случае, ожидаемо.

– А если ты немного нервничаешь или не совсем уверен в своих силах?

– Девочка, если ты не попытаешься добиться того, чего хочешь, ты никогда это не получишь. Если ты не задашь вопрос, то и ответа не будет. Если ты не сделаешь шаг вперед, так и будешь топтаться на месте.

– Ты прав. – Бренна схватила отца за плечи, оставив на его рубашке масляные отметины, и крепко поцеловала. – Папочка, ты всегда прав, и ты сказал то, что я хотела услышать.

– Ну а для чего же еще нужен отец, в конце концов?

– Пап, ты не мог бы закончить здесь? Я не люблю бросать на полдороге, но у меня образовалось срочное дело.

– С удовольствием. – Мик забрался под машину и, обрадованный тем, что успокоил дочурку, насвистывая, принялся за работу.