Текст книги "Мой герой"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Она потянулась взять его за руку, потом остановилась.

–Мич, давай забудем все, что здесь произошло, и продолжим, как будто ничего не случилось?

Он расправил ворот ее жакета.

– Боюсь, что нет. Я уже пришел к определенному решению, Эстер. Я принимаю решения не часто, всего пару раз в году, и если уж я что-то задумал, то не отступлюсь. – Его пристальный взгляд пронзил ее насквозь. – Я женюсь на тебе, рано или поздно. Если этому суждено случиться позже, что ж, ладно, так тому и быть. Я просто дам тебе больше времени, чтобы привыкнуть к этому.

– Мич, я не изменю своего решения. Будет нечестно напрасно обнадеживать тебя. И это не каприз, не прихоть. Я однажды дала себе обещание, и я его выполню.

–Не все обещания выполнимы.

Она покачала головой.

–Не знаю, что еще тебе сказать. Я просто хочу…

Он приложил палец к ее губам.

–Давай лучше поговорим об этом позже. Я отвезу тебя на работу.

–  Нет, нет, не беспокойся. Правда, – попросила Эстер, когда он принялся возражать. – Мне в любом случае нужно время подумать. С тобой это сделать сложнее.

–  Что ж, хорошее начало. – Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза. – Выглядишь неплохо, но в следующий раз, когда я попрошу выйти за меня замуж, не надо плакать. Чертовский удар по самолюбию. – Он поцеловал ее, не дав произнести ни слова. – Увидимся позже, миссис Уоллес. Спасибо за ланч.

Слегка ошарашенная, она вышла в коридор.

–  Я позвоню тебе.

–  Обязательно. Я буду поблизости.

Мич закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Больно? Он дотронулся рукой до сердца. Да, черт возьми, ему больно. Если бы кто-нибудь сказал ему, что от любви так прихватит сердце, он бы постарался не влюбляться. Он уже раз испытал муку, когда много лет назад его бросила подружка из Нового Орлеана. Но это совсем не подготовило его к удару кувалдой, буквально оглушившему его сейчас. Да и что может к этому подготовить?

Но он не унывал. Все, что ему оставалось сделать, – разработать план новой атаки – тонкой, умной, неотразимой. Мич задумчиво посмотрел на Таса.

– Куда, ты думаешь, Эстер захочет отправиться в медовый месяц? Нет, – решил Мич, – Бермуды слишком банально. Ничего, я что-нибудь придумаю.

–Рэдли, прошу тебя и твоих друзей приглушить звук военных действий. – Эстер сняла

портняжный метр с шеи и приложила к стене. – Превосходно, – заключила она с довольным кивком. Потом достала из-за уха карандаш и поставила два крестика на месте будущих отверстий для гвоздей.

Небольшие стеклянные полочки были подарком, который она преподнесла себе сама, одной из тех милых безделиц, что, несмотря на их очевидную бесполезность в хозяйстве, доставляли ей большое удовольствие. Тот факт, что она собиралась повесить их самостоятельно, не имел ничего общего с демонстрацией своих умений или независимости, а был лишь частью повседневной рутины, к которой она привыкла за годы жизни в одиночестве. Она примерилась молотком к первому гвоздю и сделала два хороших удара, когда кто-то постучал в дверь.

–Минутку. – Она добила гвоздь финальным ударом. Из спальни Рэдли доносились звуки воздушной тревоги и свист летящих ракет. Эстер вынула изо рта второй гвоздь и переложила в карман. – Рэд, нас арестуют за нарушение общественного порядка. – Она открыла дверь Мичу. – Привет.

Радость, внезапно озарившая ее лицо, доставила ему удовольствие. Прошло два дня с тех пор, как он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж. Он много всего передумал за эти два дня и надеялся, что, несмотря на все ею сказанное, Эстер также кое над чем призадумалась.

– Занимаешься реконструкцией? – поинтересовался он, кивнув на молоток.

– Просто прибиваю полку. – Она схватила молоток двумя руками, чувствуя себя подростком. – Входи.

Когда она закрыла дверь, он взглянул в сторону комнаты Рэда. Судя по звуку, там готовилась большая воздушная атака.

– Ты не говорила мне, что у тебя открылся игровой зал.

– Всю жизнь об этом мечтала. Рэд, они только что подписали договор – прекрати огонь! – Осторожно улыбнувшись Мичу, она кивком указала в сторону стула. – У Рэдли сегодня в гостях Джош и Эрни – Эрни наш сосед сверху и учится в школе с Рэдом.

– Точно. Это ребенок Биттерманов. Я его знаю. Прелестно, – отметил он, взглянув на полки.

– Это мой подарок за первый месяц работы в «Нэшнл трасте». – Эстер провела пальцем по скошенной кромке полочки. Она действительно хотела купить их гораздо сильнее, чем новые тряпки.

– В рамках программы поощрения сотрудников?

– Собственного поощрения.

– Тем лучше. Помочь повесить?

– Что? – Она посмотрела на молоток. – А, нет, спасибо. Сама справлюсь. Почему бы тебе не присесть? Я сделаю кофе.

– Ты вешай полку, а я займусь кофе. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Расслабься, хорошо?

– Мич. – Он успел сделать всего два шага, когда она взяла его за руку. – Я очень рада тебя видеть. Я боялась, что ты сердишься.

– Сержусь? – Он окинул ее недоуменным взглядом. – А на что мне сердиться?

– За что? – Эстер подозрительно уставилась на Мича, который продолжал смотреть на нее с таким заинтересованным любопытством, что ей впору было спросить себя, не привиделось ли ей все произошедшее между ними.

– Да так, ни за что. – Она достала гвоздь из кармана. – Сделай себе кофе.

– Спасибо. – Он ухмыльнулся ей в спину.

Мич вел себя согласно выработанному плану – запутать и смутить ее. Теперь ее очередь думать о нем, о том, что было сказано между ними. И чем больше времени она проведет в размышлениях, тем быстрее сможет осознать обоснованность его слов.

Насвистывая, Мич появился на пороге кухни, когда Эстер вколачивала второй гвоздь.

Он же просил ее выйти за него замуж. Эстер помнила все, что он ей говорил, и все, что она сказала ему в ответ. И она знала, что он был рассержен и уязвлен. Разве она не провела эти два дня в сожалениях о том, какую боль она ему причинила? А теперь он ведет себя так, будто ничего не случилось.

Эстер отложила молоток и взяла полочки. А может, ему просто все безразлично и он совсем не жалеет о ее отказе? Вполне возможно, решила она, поражаясь, как же эта идея раньше не пришла ей в голову.

– Ты испекла печенье. – Вошел Мич, держа в руках две чашки и взгромоздив тарелку с выпечкой на одну из них.

– Да. Утром. – Приставив полочки к стенке, она обернулась и оценивающе посмотрела.

– Подвинь правый угол немного выше. – Он уселся на ручку кресла и поставил ее кружку на стол, чтобы освободить руки и вплотную заняться шоколадным печеньем. – Потрясающе, – провозгласил он, откусив кусочек. – Поверь мне, я в этом дока.

– Рада, что они подходят. – Думая о полочках, Эстер сделала шаг назад и удовлетворенно взглянула на свою работу.

– Это важно. Не знаю, смог бы я жениться на женщине, которая делает невкусную выпечку. – Мич попробовал еще одно печенье. – Да, наверное, мог бы, – сказал он, когда Эстер медленно обернулась и во все глаза уставилась на него, – но с трудом. – Он жадно проглотил печенье и улыбнулся. – К счастью, такой проблемы передо мной не стоит.

– Мич…

Прежде чем она нашла что сказать, в кухню со своими приятелями влетел Рэдли. Обрадовавшись встрече, Рэдли с визгом навалился на него, да так, что рука Мича оказалась на плече мальчика.

–У нас только что была крутейшая битва. Мы – единственные выжившие.

–Тяжелая работенка. Съешь печенье.

Рэдли схватил одно и запихнул себе в рот.

–  Нам надо подняться к Эрни и запастись оружием. – Он потянулся еще за одним куском, но перехватил взгляд матери. – Ты не взял с собой Таса.

–  Он вчера смотрел фильмы допоздна, так что сегодня спит без задних ног.

–  Ну, тогда ладно, – понимающе протянул Рэдли и повернулся к матери. – Ничего, если мы поднимемся к Эрни ненадолго?

–  Хорошо. Только не уходите на улицу, не предупредив меня.

–  Мы и не собираемся. Ребята, вы идите, а я еще задержусь.

Рэдли забежал в свою спальню, пока его приятели топтались у двери.

–  Я рада, что у него появились новые друзья, – заметила Эстер, взяв свою чашку. – Его это очень беспокоило.

–  Рэдли не тот ребенок, у которого возникают проблемы с новыми знакомствами.

–  Это так.

–  Ему повезло с мамой, привечающей друзей и готовящей для них печенье. – Он сделал еще один глоток. Повар его матери пек маленькие кексы. Он подумал, Эстер бы поняла, что это совсем не одно и то же. – Конечно, когда мы поженимся, мы должны подарить ему несколько братишек и сестренок. А что ты поставишь на эту полку?

–  Разные безделушки, – прошептала Эстер изумленно. – Мич, я не хочу с тобой ссориться, но мне кажется, нам следует кое-что выяснить.

–  Кое-что выяснить? Ах да, я как раз хотел тебе сказать, что начал работу над сценарием. Продвигается неплохо.

–  Я рада. И я запуталась. – Это действительно здорово, но я думаю, нам нужно прежде поговорить о нашем деле.

– Без проблем, а что за дело ты имеешь в виду?

Она только открыла рот, как ее сын снова перебил ее. Когда вошел Рэдли, Эстер как раз собиралась поставить фарфоровую кошку на нижнюю полку.

– Я тут сделал кое-что для тебя в школе. – Взволнованный Рэдли стоял, держа руки за спиной.

– Да… – Мич поставил кофе на стол. – Можно посмотреть?

– Это – валентинка, знаешь? – Смутившись, он вручил ему самодельную открытку из картона с голубой ленточкой. – Я сделал маме сердечко с кружевом, но подумал, что для парня лучше с ленточкой. – Рэдли переступил с ноги на ногу. – Она открывается. Неуверенный, что может доверять своему голосу, Мич развернул открытку. Рэдли подписал ее печатными буквами своим самым старательным, самым красивым подчерком.

– «Моему лучшему другу Мичу. Я люблю тебя. Рэдли». – Он закашлялся, надеясь, что не выглядит полным идиотом. – Это великолепно. Я, ммм… никто раньше не делал для меня открыток.

– Правда? – Волнение сменилось удивлением. – Я всегда делаю их для мамы. Она говорит, что они ей нравятся гораздо больше покупных.

– Эта понравилась мне больше всех, – сказал Мич. Он был не уверен, как десятилетний мальчик отнесется к тому, что его поцелуют, словно малыша, но все равно пригладил ему волосы и поцеловал. – Спасибо.

– Не за что. Увидимся.

– Ага. – Не в силах оторвать взгляда от маленького листа картона, Мич услышал звук хлопнувшей двери.

– Я не знала, что Рэд это задумал, – тихо проронила Эстер. – Думаю, он хотел, чтобы это было секретом.

– Здорово сделано. – В этот момент Мич был не способен объяснить, что значит для него эта картонка с ленточкой. Поднявшись, он подошел к окну, держа открытку в руках. – Я без ума от него.

– Я знаю. – Эстер облизнула губы. Она знала это уже давно. И если когда и сомневалась, насколько глубоки чувства Мича к ее сыну, то теперь получила этому самое непосредственное подтверждение. И это только усложняло ситуацию. – Всего лишь за несколько недель ты так много сделал для него. Я понимаю, мы с Рэдом не вправе надеяться на твое частое здесь присутствие, но я хочу, чтобы ты знал, что оно для нас очень многое значит.

Он подавил приступ гнева. Ему нужны не ее благодарности, а, черт возьми, гораздо большее. Остынь, одернул он себя.

–  Лучший мой совет – просто попробуй привыкнуть к этому, Эстер.

–  Это именно то, что я не хочу сделать. – Разгоряченная, она подошла к нему ближе. – Мич, ты мне очень дорог, но я не хочу от тебя зависеть. Я не могу себе позволить ждать, надеяться, верить.

–  Это твои слова. – Он бережно положил открытку на стол. – Я не спорю.

–  То, что ты сказал раньше…

–  А что я сказал?

–  О том, когда мы поженимся. – Я это говорил? – Он улыбнулся, накручивая прядь ее волос себе на палец. – Я даже не знаю, о чем думал.

–  Мич, у меня такое чувство, что ты хочешь обмануть мою бдительность.

–  А что, получается?

Отнесись к этому легче, сказала она себе. Если он хочет свести все к игре, окажи ему такую услугу.

–  Это только подтвердило мое о тебе мнение – ты очень странный человек.

–  В каком смысле?

– Хорошо, начнем с того, что ты разговариваешь со своей собакой.

– Тас отвечает мне, так что это не считается. Вторая попытка. – Все еще держа ее волосы накрученными на свой палец, он привлек Эстер к себе ближе. Понимала она это или нет, но они обсуждали сейчас их отношения, и она была спокойна.

– Ты зарабатываешь на жизнь написанием комиксов и даже читаешь их.

– Будучи женщиной с деловой хваткой, ты должна понимать важность грамотных вложений. Знаешь, сколько стоит у коллекционеров двойной выпуск моих «Защитников Перта»? Только скромность не позволяет мне озвучить цифры.

–Даже и не сомневаюсь в этом.

Он поблагодарил ее легким кивком.

– А теперь, миссис Уоллес, я буду счастлив обсудить с вами проблему значимости литературных жанров. Не помню, говорил ли я, что в старших классах я был капитаном команды на школьных диспутах.

– Нет, не говорил. – Она положила руки ему на грудь, в очередной раз восхищаясь мускулистым тренированным телом под заношенным свитером.

– А можешь ли ты возразить против того факта, что вот уже пять лет не выбрасывал газеты и журналы?

– Я сохраняю их для большой бумажной коллекции второго тысячелетия. Реставратор – мое второе имя.

– А кроме того, у тебя всегда найдется ответ на все вопросы.

– От тебя же мне нужен только один. Я упоминал, что влюбился в твои глазки сразу после ножек?

– Нет. – Ее губы немного дрогнули. – Никогда не говорила, но, увидев тебя впервые сквозь дверной глазок, я принялась долго и пристально тебя рассматривать.

– Я знаю. – Мич усмехнулся. – Если правильно взглянуть в эту штуковину, то увидишь тень.

– А… – произнесла она, не зная, что добавить.

– Знаете, миссис Уоллес, дети могут вернуться сюда в любое время. Вы не против, если на несколько минут мы прекратим разговоры?

– Нет, – она обняла его, – я совсем не против.

Она не могла признаться даже самой себе, что чувствует себя защищенной в его объятиях. Но это было именно так. Она не желала и думать о том, что очень боялась потерять его, ужасаясь той огромной утрате, которая может случиться в ее жизни. Однако страх этот был явственным. И он испарился, как только она коснулась его губ своими губами.

Эстер запрещала себе мечтать о завтрашнем дне или том будущем, что легко и быстро нарисовал Мич своими разговорами о семье и женитьбе. Ее учили, что брак – это навсегда, но на своем горьком опыте она узнала, что брачные клятвы так же легко забываются, как и даются. Нет, в ее жизни больше не будет невыполненных обетов и обещаний.

Чувства могут захлестнуть ее, неся за собой отчаянные желания и розовые мечты. И пусть ее сердце принадлежит ему, но воля всегда останется с нею. И даже если руки ее захотят сжимать его крепче, притягивать ближе, именно воля спасет их обоих от грядущих несчастий.

– Я люблю тебя, Эстер. – Мич прошептал эти слова в ее горячие губы, зная, что, несмотря на то что она, может быть, и не захочет их услышать, он все равно должен ей их сказать. И если он произнесет их много раз, то она поверит им, поверит стоящему за этими словами смыслу.

Он хотел, чтобы она была с ним всегда, он нуждался в ней всегда – всегда, а не украдкой в луче света, пробивающегося из окна, или спрятавшись в тень. Только однажды в жизни он хотел что-то столь же отчаянно и страстно. Но это было нечто абстрактное, нечто неопределенное и расплывчатое, называемое искусством. Однако со временем Мич был вынужден признать, что эта его мечта – недостижима.

Эстер же была здесь, в его руках. Он мог обнять ее и отведать то сладкое, теплое желание, что жило в ней. Она не пустая мечта, нет, она – женщина, которую он любит и хочет и которую он получит. И если для того, чтобы сохранить ее подле себя, придется играть в игры, пока барьеры ее сопротивления не рухнут, то – да, он будет играть в эти игры.

Он коснулся ее лица, запустил пальцы в волосы.

– Полагаю, дети скоро вернутся.

– Возможно. – Она снова устремились к нему. Испытывала ли она раньше столь остро это чувство неотлагаемой необходимости? – Как бы я хотел, чтобы у нас было больше времени. А ты?

Ее глаза были приоткрыты, когда он оторвался от нее.

–Да.

–Позволь мне вернуться вечером.

– Ах, Мич. – Она уткнулась в него, спрятав лицо у него на плече. Впервые за эти десять дней в ней боролись мать и женщина. – Я хочу тебя. Ты же это знаешь, да? Быстрые и гулкие удары ее сердца раздавались рядом с его грудью.

–Догадываюсь.

–Я бы очень хотела, чтобы мы были вместе этой ночью, но здесь Рэдли.

– Я знаю, что ты думаешь по поводу меня и Рэда в соседней комнате. Эстер… – Он обнял ее за плечи. – Почему бы нам не быть честными с ним, сказать ему, что мы заботимся друг о друге и хотим жить вместе.

–Мич, но он же еще ребенок.

– Нет, совсем нет. Подожди, – продолжал он, не давая себя перебить, – я не говорю, что это должно выглядеть несерьезно или легкомысленно. Нет, нам надо дать понять Рэду, что мы чувствуем друг к другу и что, если двое взрослых людей испытывают по отношению друг к другу такие сильные чувства, им необходимо их показывать.

Когда он говорил, все казалось таким простым, таким логичным, таким естественным. Собравшись с мыслями, она отступила.

– Мич, Рэд любит тебя, любит с невинностью и отсутствием ограничений, свойственными ребенку.

– И я тоже люблю его.

Она взглянула в его глаза и кивнула.

– Да, думаю, так и есть. Но раз ты его действительно любишь, то, надеюсь, поймешь. Я боюсь, если все рассказать Рэду, он станет зависеть от тебя еще больше, чем сейчас. Он станет смотреть на тебя как…

– Как на отца, – закончил Мич. – Ты же не хочешь, чтобы в его жизни появился отец, так я тебя понимаю, Эстер?

– Это нечестно. – Ее глаза, обычно такие спокойные и чистые, подернулись дымкой.

– Может, и так, но на твоем месте я бы над этим хорошенько подумал.

– Не вижу причин говорить мне жестокости только потому, что я не хочу заниматься с тобой сексом, когда мой сын спит в соседней комнате.

Мич схватил ее за руку настолько внезапно, что она могла только изумленно смотреть на него. Она видела его раздраженным, взвинченным, но никогда разгневанным.

– Черт тебя возьми, ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Да если бы я хотел секса, то спустился бы к себе и взял в руки телефон. Секс – это просто, Эстер. Все, что для этого надо, – два человека и немного свободного времени.

– Прости меня. – Эстер закрыла глаза, понимая, что за всю жизнь она не сделала или не сказала ничего более постыдного, чем это. – Я поступила глупо, Мич, я просто почувствовала себя прижатой к стенке. Мне нужно время, пожалуйста.

– Так же как и мне, но мне оно нужно с тобой. – Он засунул руки в карманы. – Я давлю на тебя. Я понимаю это и не собираюсь останавливаться, потому что верю в нас.

– Я бы тоже хотела, и, честно говоря, я верю, но для меня слишком много поставлено на карту.

И для него тоже, подумал Мич, но уже успел достаточно успокоиться, чтобы не ввязываться в новую ссору.

– Давай оставим это на время. Не хотите ли вы с Рэдом пойти сразиться в игровые автоматы на Таймс-сквер сегодня вечером?

– С удовольствием. Он обожает их. – Эстер снова подошла к нему. – И я тоже.

– Это ты так сейчас говоришь, посмотрим, что ты запоешь, когда я просто уничтожу тебя своим превосходящим умением.

– Я люблю тебя.

Он глубоко вздохнул, стараясь побороть желание снова обнять ее и не выпускать.

– Дашь мне знать, когда определишься?

– Ты узнаешь это первым.

Он взял открытку, которую сделал для него Рэдли.

– Передай Рэду, что я увижусь с ним позже.

– Передам. – Он был уже на полпути к выходу, когда она кинулась к нему. – Мич, а почему бы тебе не прийти к нам завтра на ужин? Я приготовлю мясо в горшочке.

Он повернул голову:

– Это такое с маленькими картофелинами и морковкой?

– Точно.

–  И пирожные?

Она улыбнулась:

–  Если пожелаешь.

–  Звучит здорово, но я буду занят.

–А… – Эстер боролась с желанием спросить чем, но напомнила себе, что не имеет на

это права.

Мич улыбнулся, эгоистично радуясь ее разочарованию.

–  Надеюсь, я получу повторное приглашение?

–  Будь уверен. – Эстер постаралась улыбнуться в ответ. – Думаю, Рэдли уже рассказал тебе о своем дне рождении на следующей неделе? – спросила она, когда Мич был в дверях.

–  Всего лишь пять или шесть раз. – Он остановился, держась рукой за ручку.

–  Мы устроим празднование в следующую субботу днем. Я знаю, он бы очень хотел, чтобы ты пришел, если сможешь.

–  Буду обязательно. Слушай, почему бы нам не выйти около семи? Я захвачу двадцатипятицентовые монетки.

–  Хорошо, мы будем готовы. – Он не собирается поцеловать ее на прощание, подумала Эстер. – Мич, я…

–  Ой, совсем забыл. – С обыденным видом он полез в задний карман джинсов и достал маленькую коробочку.

–  Что это?

–  Сегодня же День святого Валентина? – Он положил коробочку ей на ладонь. – Так что это мой подарок тебе в этот день.

–  Подарок в этот день, – повторила она задумчиво.

–  Ага, такая традиция, помнишь? Я начала подумал о леденцах, но решил, что ты и так проводишь полжизни, следя за тем, чтобы Рэдли не ел их слишком много. Но знаешь, если тебе больше нравятся леденцы, я заберу это обратно и…

–  Нет. – Эстер выхватила коробочку и рассмеялась. – Я ведь даже не знаю, что там.

–  Возможно, узнаешь, если откроешь коробочку.

Открыв крышку, она увидела тонкую золотую цепочку с кулоном в виде сердечка, размером не больше ногтя ее большого пальца. Кулон переливался бриллиантами, которыми был усыпан.

– Ах, Мич, это великолепно.

– Что-то подсказало мне, что это понравится тебе больше, чем леденцы. Леденцы заставили бы тебя задуматься о гигиене полости рта.

– Ты обо мне слишком плохо думаешь, – возразила она и достала сердечко из коробочки. – Мич, правда прекрасно, мне безумно нравится, но это слишком…

– Традиционно, я полагаю, – перебил он, взяв кулон у нее из рук. – Но я именно такой парень.

– Ты?

–Повернись и дай мне надеть его на тебя. Она подчинилась, приподняв одной рукой волосы.

– Мне он очень нравится, но я не ожидала от тебя дорогих подарков.

– Угу. – Он нахмурился, пытаясь застегнуть замочек. – Я тоже не ожидал от тебя бекона с омлетом, но, кажется, тебе доставило удовольствие приготовить их. – Замок наконец поддался, и он развернул ее, чтобы полюбоваться. – Мне же доставляет удовольствие смотреть, как ты носишь мое сердце на своей шейке.

– Спасибо тебе. – Она дотронулась пальцем до кулона. – Я тоже не купила тебе леденцов, но, полагаю, смогу дать тебе кое-что другое.

Она улыбалась, когда целовала его, нежно, дразняще, с чувством, поразившим обоих. Это заняло лишь мгновение, мгновение, чтобы забыться, нуждаться, воображать. Он прислонился спиной к стене, его руки ласкали ее лицо, волосы, плечи, бедра, сжимая, притягивая к себе. Огонь разгорелся, жаркий и быстрый, и, даже когда она отвернулась, он чувствовал языки пламени. Пожирая Эстер глазами, Мич сделал долгий, очень медленный вдох.

–   Думаю, скоро вернутся дети.

–   В любую минуту.

–   Угу. – Он нежно поцеловал ее в бровь, повернулся и открыл дверь. – Увидимся позже.

–   Надо спуститься вниз и взять Таса, подумал Мич, выходя из коридора. Потом отправиться на прогулку, долгую прогулку.

Верный своему слову, Мич набил карманы двадцатипятицентовыми монетками. Зал игровых автоматов был заполнен людьми и звуками: гудением, свистом, жужжанием многочисленных машин. Эстер наблюдала, как Мич и Рэдли использовали свои исключительные таланты на благо спасения мира в межгалактическом противостоянии.

–   Твоя очередь. – Рэдли потерял контроль над своим главным офицером. – Берегись сенсорных ракет.

–   Не беспокойся обо мне. Я – ветеран.

–   Мы собираемся набрать высший бал. – Рэдли оторвал глаза от экрана и взглянул на маму. – А потом мы сможем ввести туда свои инициалы. Крутое место, да? Здесь есть все.

Все, подумала Эстер, в том числе и несколько персонажей криминального вида в кожаных куртках и татуировках. Стоящий рядом автомат издал пронзительный вопль.

– Не уходи далеко, хорошо?

– Так, капрал, нам осталось лишь семьсот очков до рекорда. Внимательно следи за ядерными спутниками.

– Есть, сэр, слушаюсь, сэр. – Рэдли крепко сжал зубы и взял на себя управление.

– Хорошая разрядка, – заметил Мич, обращаясь к Эстер, наблюдавшей за тем, как Рэдли одной рукой управляет своим кораблем, а другой сбивает ракеты земля—воздух.

У Джоша есть игровая приставка. Рэду нравится ходить к нему в гости и играть в видеоигры. – Она прикусила нижнюю губу, когда Рэд едва избежал уничтожения. – Не могу себе представить, как он со всем этим справляется. Ой, смотри, он набрал рекордный балл.

В напряженной тишине они продолжали наблюдать, как Рэдли храбро сражается до последнего солдата. В финале экран взорвался фейерверком огней и звуков.

– Новый рекорд. – Мич подбросил Рэдли в воздух. – Вас следует повысить в звании. Сержант, напишите свои инициалы.

– Но ты набрал больше очков, чем я.

– Да ладно, кто будет считать? Давай смелей.

С лицом сияющим от гордости и счастья, Рэдли нажал на кнопку, открывавшую алфавит.

–Р. А. У.

А значит Аллан, подумал Мич и ничего не сказал.

– Если поменять местами буквы в инициалах, получится УРА, а если прочесть с конца и добавить Д – будет УДАР, правда круто?

– Куда уж круче, – согласился Мич. – Хочешь сделать выстрел, Эстер?

– Нет, спасибо. Предпочитаю наблюдать.

–Мама не любит играть, – подтвердил Рэд. – У нее ладошки потеют.

– У тебя потеют ладоши?

Эстер послала многозначительный взгляд в сторону Рэдли.

–Это тяжелый груз. Я не могу взвалить на себя ответственность за судьбу целого мира.

–Я знаю, что это игра, – сказала она, не дав Мичу ответить, – но слишком, как это сказать, увлекаюсь.

– Вы меня потрясли. – Он поцеловал ее, а Рэдли смотрел на это и размышлял.

Ему было странно видеть, как Мич целует его маму. Рэд еще не определился, хорошая это странность или плохая. Потом Мич положил руку ему на плечо. Ему всегда нравилось, когда Мич так делал.

–Хорошо, что следующее – «Джунгли Амазонки»,«Средневековье» или «Поиски акулы-

убийцы»?

–Я бы хотел поиграть в игрушку с ниндзя. Я виделфильм про ниндзя у Джоша – ну, почти видел. Мама Джоша выключила его, потому что одна из женщин сняла свою одежду и все такое.

– Да, правда? – Мич подавил улыбку, когда Эстер от изумления открыла рот. – И как назывался фильм?

– Не важно. – Эстер схватила Рэдли за руку. – Я уверена, родители Джоша просто ошиблись.

– Папа Джоша думал, что это фильм про летающие звездочки и кун-фу. Мама Джоша пришла в ярость и заставила его отнести кассету в видеопрокат и взять что-нибудь другое. Но мне ниндзя все равно нравятся.

– Давай посмотрим, есть ли свободные автоматы. – Мич подошел к Эстер. – Не думаю, что на него это как-то повлияло.

– Хотела бы знать, что означает «и все такое».

– Я тоже. – Он приобнял ее за плечи, чтобы помочь протиснуться сквозь толпу тинейджеров. – Может, взять посмотреть?

– Спасибо, я воздержусь.

– Ты не хочешь смотреть «Нагие ниндзя Нагасаки»? – Она повернулась и изумленно на него уставилась. Мич поднял руки, сдаваясь. – Я только что придумал это, клянусь.

– Гм…

–А вот и свободный. Можно я сыграю?

Мич ехидно улыбнулся Эстер, выуживая монету из кармана.

Через какое-то время Эстер почти перестала обращать внимание на шум, производимый людьми и машинами. Чтобы порадовать Рэдли, она немного поиграла в несложные игры, не имевшие отношения к власти над миром или уничтожению вселенной. Но по большей части Эстер смотрела, как он играет, радуясь, что Рэдли наслаждается настоящим городским ветром.

Они, наверное, выглядят как семья, размышляла она, наблюдая, как Рэдли и Мич сошлись в жесткой дуэли. Ей бы очень хотелось в это верить, но для нее семейная жизнь и семейные обязательства казались такой же фантастикой и были столь же далеки от реальности, как разноцветные огни и причудливые звуки игровых автоматов.

Принимать жизнь такой, как она есть, день за днем – вот единственное, что могла себе позволить Эстер, во что она могла верить. Через несколько часов она уложит Рэдли и останется в комнате одна. Это единственный способ обезопасить их обоих. Эстер услышала смех Мича и одобрительные возгласы Рэдли и отвернулась. Это единственный выход, сказала она себе. Не важно, как ей хотелось поверить снова, каким искушением было это для нее, она не могла рисковать.

– Как ты относишься к тому, чтобы поиграть в пинбол? – предложил Мич.

– Хорошо, но… – Несмотря на то что эти автоматы переливались разноцветными огнями, Рэдли не считал их особенно интересными. – Хотя маме они нравятся.

–Хорошо играешь?

Эстер отбросила свои нелегкие мысли.

– Неплохо.

– Сразимся один на один? – Он звякнул пригоршней монеток, лежащих в кармане.

И хотя она никогда не считала себя хорошим игроком, его самодовольный вид раззадорил Эстер.

–Давай.

Она всегда испытывала к пинболу симпатию, легкую такую симпатию, позволявшую побеждать в детстве брата девять раз из десяти. И хотя эти машины были электронными и более сложными, чем те, в которые они играли в детстве, она не сомневалась, что ей есть что показать.

– Могу дать тебе фору, – предложил Мич, просунув монетку в отверстие.

– Забавно, но я как раз хотела предложить тебе то же самое. – Эстер с улыбкой взяла управление в свои руки.

Это было чем-то похоже на черную магию и белых рыцарей. Эстер отключила звук и сконцентрировалась на удержании шарика. У нее была хорошая координация движений. Стоящий рядом Мич заложил руки в карманы джинсов и кивнул, когда она послала вращающийся шарик в игру.

Ему доставляло удовольствие смотреть, как она стоит, склонившись над автоматом, губы немного сжаты, глаза сосредоточенны и тревожны. Время от времени она прикусывала язык и наклонялась вперед всем телом, словно стремясь последовать за шариком в его быстром, непредсказуемом полете.

Маленький серебряный шарик врезался в резинку с резкими звенящими звуками и вспышками света. К тому времени, когда ее первый шарик упал, она уже набрала достаточно впечатляющее количество очков. – Неплохо для любителя, – прокомментировал Мич, подмигнув Рэдли.

–Да я только разогрелась. – Улыбаясь, она уступила ему место.

Рэдли внимательно наблюдал за шариком, которым управлял Мич. Ему пришлось даже привстать на цыпочки, чтобы насладиться этим зрелищем в полной мере. Было потрясающе интересно следить, как шарик взлетал к верху машины, а бамперы мгновенно посылали его взад-вперед так, что трудно было проследить даже его очертания. Он следил за ним из-за рада других автоматов, жалея о том, что не попросил монетку до того, как они начали играть. Но хотя он и не мог играть, мог наблюдать. Рэд решил проверить, как идет игра на других автоматах.

–Я набрал на сто очков больше тебя, – сказал Мич, уступая место Эстер.

– Я и не собиралась выбить тебя с первой попытки. Это было бы не слишком вежливо. – Она нажала на спусковой механизм, и игра началась снова. На этот раз Эстер легче чувствовала ритм. Ома не давала шарику остановиться, посылая его направо, налево, через туннель в центр, а потом к сверкающему дракону. Игра словно вернула ее в детство, когда желания были такими простыми, а мечты радужными. Едва автомат с шумом закачался, она улыбнулась и погрузилась в бодрящий азарт соревнования.