Текст книги "Притяжение противоположностей"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6

Они молчали, но слова не были нужны. Не выпуская ее руку в кабине лифта, он нажал кнопку своего этажа. Кабина начала бесшумный подъем. Он почувствовал, как дрогнула ее рука, и это было восхитительным и возбуждающим. Мелькали огоньки на панели, быстро сменяя друг друга, пока, наконец, лифт не остановился. Они вместе ступили на ковровую дорожку лестничного холла.

Она слышала, как звякнули ключи о мелочь в его кармане, когда он доставал их. Она все еще могла передумать. Но дверь открылась, и он посторонился, пропуская ее в полутемную комнату. Она вошла. В номере витал его запах, который она не смогла забыть, – аромат свежести и мужественности. Она вдруг страшно заволновалась, оцепенение, которое на нее нашло в холле и в лифте, покинуло ее. Эшер огляделась – в номере было не убрано. Всюду разбросаны его вещи и обувь. Она знала, что если откроет гардероб, то найдет там одежду вперемешку с ракетками. Но вместо этого подошла к окну, глядя на дождевые потоки, бегущие по стеклу.

– Ночью будет сильная гроза.

И как будто в подтверждение ее слов молния, вспыхнув, расколола небо. Немного погодя донеслись раскаты грома. Сотни огоньков большого города мелькали внизу. Город жил, двигался.

Она смотрела на мокрое окно и ждала, что он заговорит.

Но он молчал. В тишине слышно было, как барабанит дождь по стеклу и доносится отдаленный шум уличного движения. Снова раздался раскат грома. Не в силах больше выносить гнетущее молчание, Эшер обернулась.

Он стоял и наблюдал за ней. В комнате горела только маленькая настольная лампа, отбрасывавшая полосы света. Вид у него был выжидающий, и она все поняла. Он дал ей право выбора, когда они подошли к двери. Она вошла, и теперь он ее не выпустит. Мосты сожжены. Она испытала облегчение, что решение принято.

Но ее не слушались онемевшие пальцы, когда она стала расстегивать пояс на платье.

Он быстро пересек комнату и остановил ее. Она посмотрела на него. Ей вдруг стало страшно, как в первый раз. Он взял ее лицо в ладони и пристально вгляделся. Хотел запомнить ее такой – застывшей нерешительно в полумраке с бушующей грозой позади, за окном. В ее глазах, сейчас темных, плескался испуг, который боролся с желанием. Она сделала беспомощный жест, как будто сдаваясь на милость победителя, руки бессильно повисли. Она ждала. Наверное, забыла, что он не любил капитуляции. Потом опустила голову, веки сомкнулись, губы приоткрылись. Он легонько поцеловал ее в лоб, потом еще раз, потом в изгиб тонкой брови.

Тай тоже закрыл глаза и стал исследовать ее лицо губами и прикосновениями пальцев. Губы скользнули по ее щеке, палец погладил нежно ее нижнюю губу. Он помнил каждую черточку. Поцеловал уголок рта, и она прошептала что-то умоляющее, потом со стоном обвила руками его плечи, но он выжидал. Он хотел проявления силы ее желания. Хотел видеть ее требовательной, не только уступающей и дающей. Поэтому снова легко поцеловал, проведя языком по ее губам. Она уже не могла больше сдерживать долго дремавшую и вспыхнувшую мгновенно страсть, не отдавая отчета, притянула его к себе. Они слились в поцелуе, а молнии сверкали за окном, освещая их, застывших в вечной позе всех влюбленных на свете.

– Раздень меня, – прошептала она, задыхаясь, не отрывая губ. – Я хочу, чтобы ты сам меня раздел.

Он медленно стал расстегивать молнию на ее платье, одновременно лаская обнаженную кожу, которая была нежнее любого шелка. Платье легло на пол к ее ногам. Она, как будто проснувшись, лихорадочно начала расстегивать пуговицы на его рубашке, он услышал ее стон, выдавший долго сдерживаемую страсть.

На ней осталась тонкая короткая сорочка, но, когда Эшер уже хотела спустить бретельки с плеч, Тай остановил ее.

– Не спеши, – прошептал он и вдруг, сам не выдержав напряженного ожидания, стал целовать ее всю, губы были горячие и нежные. Видно было, что он дрожит от ожидания и нетерпения. – Пошли в постель.

Она позволила отвести себя к кровати и, когда они легли, прошептала:

– Свет…

Он нежно провел пальцами по ее шее и заглянул в глаза.

– Я должен тебя видеть. – Его поцелуй совпал с раскатом грома.

Он чувствовал ее нетерпение, но хотел как можно дольше продлить эти мгновения, он так долго ждал и не собирался выпить их залпом. Он должен подвести ее к тому состоянию наслаждения, когда слетают все внешние признаки благоразумия и холодности, когда он своими ласками доведет эту женщину до безумия. Он хотел проверить, осталось ли все между ними по-прежнему.

Не торопясь, нежными поцелуями он стал покрывать ее тело, еще обвитое шелком, как будто собирался целую вечность довольствоваться ими. Она задвигалась под ним нетерпеливо, понуждая и настаивая, приглашая к действиям.

Осторожно, зубами, он стащил бретельку с одного плеча. Открылась кремового цвета кожа, особенно светлая по контрасту с загорелыми руками и плечами. Хотя с каждой секундой возбуждение нарастало, он впитывал моменты приближавшейся близости. Когда его рука легла на маленький холмик груди, еще прикрытой шелком, сосок сразу затвердел, и он снова услышал ее стон.

– Ты такая красивая, – прошептал он и медленно, губами, стал спускать сорочку ниже, пока ее тело не обнажилось до талии.

Она обхватила его голову и прижала к себе. Когда он нашел губами ее сосок, она выгнулась навстречу, ей хотелось, чтобы он прекратил эту сладкую пытку и дал волю своей необузданной страсти. В ней пульсировало примитивное первобытное желание, ведь сейчас она была всего лишь женщиной, а он – ее мужчиной, которому она хотела отдаться со всей силой проснувшейся страсти, не знавшей выхода все эти годы.

Но он выжидал, ему хотелось, чтобы она перешла ту черту, когда уже не существует запретов, он так любил в ней это превращение и гордился, что способен его вызвать.

Когда они занимались любовью, она сама становилась молнией, сжигающей и опасной. Он не заметил, как теряет контроль над собой. Руки грубовато мяли и гладили нежную кожу, вероятно причиняя боль, твердые длинные пальцы впивались в нежные плечи.

Она прерывисто дышала, почти всхлипывала, когда он стягивал последнюю одежду с нее и с себя. Потом нетерпеливыми негнущимися пальцами стала помогать, чтобы наконец избавиться от последнего препятствия между их телами. Кожа ее стала холодноватой и влажной, но руки были настойчивы и сильны. Больше она не потерпит никакого ожидания.

Когда он вошел в нее, было ощущение боли – такой острой и такой сладкой. Он услышал, как она слабо вскрикнула, так было в их первую ночь, когда он лишил ее невинности. Потом обвила его, обхватила руками и ногами, жадно прильнула к его губам. Гроза за окнами разразилась в полную мощь, как их страсть, которая наконец тоже получила разрядку.

* * *

Его рука легонько легла ей на грудь. Эшер вздохнула. Было ли когда-нибудь раньше столь полное удовлетворение? Нет, даже в их прежние лучшие моменты любви. Но тогда она еще не знала, что такое жить вдали от него. Она вздрогнула при воспоминании о пустых холодных ночах и сильнее прижалась к нему.

– Тебе холодно? – Тай привлек ее к себе, и она положила голову ему на плечо.

– Немного. Где моя рубашка?

– Я ее проглотил.

Она засмеялась и обняла его так крепко, как будто боялась, что он снова уйдет из ее жизни. Как замечательно снова любить, быть любимой, смеяться и быть свободной в своих чувствах! Она оперлась о его грудь и заглянула в лицо. Глаза его сейчас были умиротворенно спокойны, и легкая улыбка изогнула губы. Эшер чувствовала под собой его дыхание, и оно совпадало с ее дыханием – сейчас ровным и спокойным. Они всегда были как две половины одного целого.

– Бог мой, как я скучала по тебе, Тай!

Она спрятала лицо, уткнувшись в его шею. Как пуста была ее жизнь, как бессмысленна! Но вот один час любви – и она снова воскресла.

– Эшер…

– Прошу, не надо сейчас вопросов. Никаких вопросов.

Она стала покрывать безумными поцелуями его лицо. В ее глазах были такая мольба и отчаяние, что он прекратил попытки. Он не хотел вызвать в ней неприятные воспоминания, испортить ей эту ночь и, выбросив из головы все свои сомнения и вопросы, улыбнулся:

– Кажется, ты хотела угостить меня ужином.

С видимым облегчением она рассмеялась:

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ты назначала мне свидание.

Она подняла бровь:

– Я – тебе? Я просила тебя? Ты, наверное, слишком много времени пробыл на солнце, бедный мой Старбак.

– Ты обещала мне ужин, – настаивал Тай.

– Насколько я поняла, ты уже съел мою сорочку ценой шестьдесят долларов. И все еще хочешь есть?

Он, вместо ответа, наклонился и легонько куснул ее за шею. Она, смеясь, попыталась вырваться.

– Я очень голоден, – повторил он, – слышишь? Я хочу есть.

Вспомнив его уязвимое место, Эшер легонько пощекотала его по ребрам, и он сразу отпрянул, а она засмеялась довольно, как девчонка, когда он с деланой свирепостью подмял ее под себя.

– Интересно, как много людей знают о слабости нашего непробиваемого Старбака? Сколько пресса готова заплатить на такую новость? Наш герой боится щекотки!

Тай завел ей за голову руки и прижал к постели.

– СМИ заплатят мне гораздо больше, узнав, что у элегантной, загадочной Эшер Вольф есть родимое пятно в виде сердечка на ее прелестном заду.

– Ничья. – Эшер улыбнулась соблазнительной улыбкой. – Ты все еще хочешь есть?

Тай взглянул на нее, и желание снова волной поднялось и затопило его, в тусклом свете лампы блестела матовая кожа, призывно смотрели огромные темные глаза. Гром теперь звучал где-то отдаленно. Но он помнил те моменты, когда гроза бушевала рядом в разгар их объятий.

– Здесь можно заказать еду в номер, – пробормотал он и, все еще удерживая ее руки над головой, начал покрывать мелкими поцелуями ее лицо, потом языком провел по нежной шее.

– Тай, – вырвалось у нее умоляюще, – люби меня.

Он был польщен:

– О, я это и делаю, – и прошептал ей на ухо:

– Но нам некуда спешить. У нас полно времени. – И коснулся языком ее уха, заставив стонать от наслаждения. – У нас много часов для любви. – Потом приподнялся и потянулся к телефону. И когда она взглянула с недоумением, напомнил: – Еда.

Она ответила слабым смешком.

– Я и забыла, что у тебя на первом месте желудок.

Он сжал ласково ее грудь.

– Не совсем. – И когда сосок стал твердым и напряженным, медленно стал водить по нему пальцем.

– Тай…

Он заглушил ее стон поцелуем и, продолжая ласки, сказал в трубку:

– Шампанское «Дом Периньон», икра. – Он вопросительно взглянул на Эшер, но она уже таяла и не смогла промолвить ни слова в ответ. – Белужья. – Он провел рукой по ее плоскому животу. Эшер что-то пробормотала и потянулась к нему. Он поцеловал ее в плечо и продолжил делать заказ:

– Золотые креветки… – Он куснул нежно нижнюю губу тянувшейся к нему Эшер. – М-м-м. Да это все. Да, на двоих. – И, бросив трубку, вернул поцелуй. – Меня возбуждает голод, – пробормотал он в ее полуоткрытые в ожидании губы и, борясь с искушением немедленно снова овладеть ею, провел рукой по теплому бедру.

– Я хочу тебя немедленно, – низким хрипловатым голосом приказала она, – слышишь?

– Ш-ш-ш, – доведя ее почти до безумия, он, кажется, не собирался подчиниться, – расслабься. У нас полно времени. Слушай, я хочу увидеть тебя снова. По-настоящему.

Чувствуя, как тело медленно плавится от желания, она лежала обнаженная под его взглядом. Глаза ее потемнели, стали как небо в грозу, задыхаясь, она протянула руку, и он припал губами к нежному запястью.

– Ты знаешь, ты еще красивее, чем была, – сказал он глухо, – хотя это казалось невозможным. Я и раньше часто смотрел на тебя и боялся дотронуться.

– Иди ко мне. – Она притянула его к себе, и теперь их сердца бились рядом. Он со вздохом положил голову ей на грудь, а она перебирала пальцами густые пряди черных волос. Через какое-то время она заговорила: – Сегодня, когда ты играл с Майклом, я смотрела на тебя и безумно тебя хотела. Сидела среди зрителей и ни о чем больше не могла думать – только о том, что хочу снова быть с тобой. – Она усмехнулась. – Грешные мысли, но такие сладкие и соблазнительные.

– Значит, твое приглашение на ужин означало продолжение?

– Ты после игры был в таком состоянии, что я понимала: тебя сначала надо хорошенько подкрепить, чтобы восстановить силы. Накормить и напоить.

– А если бы я отказался?

– Я бы что-нибудь придумала.

Тай поднял голову и взглянул заинтересованно:

– Что?

Эшер пожала плечами:

– Я могла подняться прямо сюда и соблазнить тебя, прежде чем ты обретешь достаточно силы, чтобы противиться.

– Хммм, я почти жалею, что сразу согласился.

– Слишком поздно. Теперь ты мой.

– Я мог бы и поупрямиться.

Эшер медленно улыбнулась:

– Я знаю все твои слабые стороны. – Она нежно провела пальцем по его груди и, когда по его телу прошла дрожь, нагнувшись, взяла в ладони его лицо и медленно стала водить губами по его губам.

Последовал поцелуй – такой продолжительный, что оставил обоих обессиленными.

– Эшер. – Тай не мог и не хотел больше сдерживаться, кровь вспыхнула, и он забыл о своем решении не торопиться. Поэтому не слышал деликатного стука в дверь, но Эшер услышала, и ей пришлось повторить дважды прямо ему в ухо, прежде чем он понял, чего от него хотят.

– Дверь, – прошептала она. – Тай, принесли заказ.

– Что?

– Дверь!

Он с трудом приходил в себя, прислонившись лбом к ее лбу.

– Они развили чертовскую скорость.

Он не мог встать, потому что все тело колотила дрожь. Тай забыл, что Эшер могла заставить его так возбудиться. Наконец, глубоко вдохнув и выдохнув, он встал с кровати. Эшер, натянув простыню до шеи, смотрела, как он идет к шкафу.

Какое красивое у него тело. Она гордилась и восхищалась одновременно. Длинное, поджарое, все из сплошных мышц. Сильные широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра и длинные ноги. Тело спортсмена или танцовщика. Он был рожден для побед.

Тай взял халат из шкафа. Небрежно затягивая пояс, он почувствовал на себе ее внимательный взгляд и обернулся, ухмыляясь. У нее сердце подпрыгнуло к горлу.

– Тай, как ты красив!

Его глаза удивленно расширились, в них читались удовольствие и одновременно неловкость. С этим чувством он и отправился открывать дверь. И пока подписывал чек, Эшер, поджав коленки к подбородку, тихо посмеивалась его реакции на свои слова. Он все еще в глубине души оставался маленьким мальчиком с окраины Чикаго. По его понятиям слово красивый могло относиться исключительно к женщине. И наверное, он был бы скорее оскорблен, чем обрадован, скажи ему кто-то подобный комплимент. Он был человеком прямым и открытым в чувствах, никогда не стеснялся любви к матери и сестре, как не стеснялся показывать свою нежность публично. Несмотря на беспощадность и агрессию на корте, он не был по натуре жесток или груб и, хотя обладал взрывным темпераментом, не способен был долго злиться или мстить. И кажется, за все эти качества она его и любила так сильно, скучала по нему. Впрочем, несмотря на бурную страсть, с полной отдачей чувств, он еще ни разу не сказал, что любит ее. Если бы тогда, раньше, Тай хотя бы раз сказал ей три заветных слова, она никогда бы его не оставила.

– О чем ты думаешь?

Эшер увидела, что он стоит рядом, подкатив сервировочный столик поближе к кровати, и держит в руках два бокала. Она улыбнулась:

– Так, ни о чем. – Она скосила глаза на столик и бутылку. – Это все нам?

Он присел на край кровати.

– Держи бокалы.

Звонко хлопнула пробка. Тай налил в бокалы шампанское. Щедрой рукой, почти до краев.

– Тай, смотри, сейчас прольется на постель.

– Тогда будь осторожнее, – посоветовал он, поставив бутылку обратно в лед. Потом с улыбкой посмотрел, как она сидит, скрестив ноги на постели, с полными бокалами в руках, удерживая на себе простыню прижатыми локтями.

Она поинтересовалась:

– Ты не возьмешь у меня один?

– О, даже не знаю… – Он просунул руку под простыню и вдруг отодвинул ее, обнажая нежное тело Эшер.

– Тай, прекрати, я сейчас пролью шампанское! – воскликнула она.

– Лучше не надо. Потому что нам спать в этой постели, – с хитрой ухмылкой ответил Тай, а сам тащил потихоньку простыню, пока Эшер старалась не расплескать золотистую жидкость,

– Это нечестный трюк, Старбак.

– Мне нравится.

Она прищурилась.

– Сейчас я вылью все на твои колени.

– Разве тебе не жалко такое прекрасное шампанское. – Он поцеловал ее. – Знаешь, мне всегда казалось странным, что мы нашли друг друга. Я вырос с пивом, а ты с шампанским. Но ты плохо его переносишь. Ты быстро пьянеешь.

– Нет. Я люблю шампанское и прекрасно его переношу.

Он тихо засмеялся и провел губами по ее шее.

– Я вспоминаю одну ночь, когда мы выпили целую бутылку шампанского и от трех бокалов ты была совершенно пьяная. Ты стала такой… Короче говоря, ты просто обезумела. Я так люблю тебя обезумевшей.

– Ничего подобного не было. – Эшер было возмутилась, потом, чтобы доказать, с вызовом поднесла бокал к губам и медленно выпила до дна, при этом простыня соскользнула на пол. Он наблюдал, пока бокал не опустел. – Это один! – провозгласила она, поднимая к губам второй.

Но Тай взял бокал из ее рук.

– Давай растянем удовольствие, – посоветовал он со смехом и отпил из бокала, потом потянулся к столику за икрой. – Ты же любишь икру.

– М-м-м. – Она вдруг почувствовала, что зверски голодна, и намазала густым слоем тост.

Тай взял чашку с холодными креветками и соусом.

– Вот это вкусно. – Он откусил от тоста с икрой, протянутого Эшер. – Ничего особенного, по-моему, ее слишком переоценивают. – Обмакнул креветку в соус и положил в рот Эшер. – Попробуй лучше это, мне больше нравится.

– Замечательно, – согласилась она с полным ртом, потом взяла еще одну. – Я не знала, что так голодна.

Тай снова наполнил ее бокал. И подумал, что никто бы не смог вообразить Эшер Вольф в подобном виде – как она сидит голая на постели, облизывая соус с пальцев. Кто еще знал ее такой – непосредственной и пылкой? А она, бурно жестикулируя, стала разбирать свою игру. Он слушал ее голос, ему очень нравилось видеть ее такой оживленной. Она говорила, что удовлетворена своей подачей, но ее беспокоит удар с лету.

Обычно на публике она тщательно подбирала слова и старалась быть немногословной. Если бы какой-нибудь репортер видел ее сейчас, он бы исписал свой карандаш до основания. Она все говорила и говорила, а когда закончила, бокал снова был пуст. Она полностью раскрепостилась, освободилась от условностей и стала сама собой. Она уже наелась, но подобрала тостом остатки икры. Потом спросила:

– Тебя беспокоит финал с Чаком?

Тай съел креветку.

– Почему он должен меня беспокоить?

– Чак и раньше был очень хорош, – Эшер нахмурилась, – но в последнее время заметно прибавил.

Усмехаясь, Тай подлил ей еще шампанского.

– Думаешь, мне его не победить?

Она посмотрела на него внимательным, оценивающим взглядом:

– Ты тоже неплох.

– Спасибо. – Он поставил на столик икорни-цу и вытянулся на кровати.

– Игра Чака во многом напоминает игру моего отца – точность и чистота. Его талант больше результат шлифовки, а не природный дар.

– Такой, как у меня.

– Ну да. Природный талант в игроке всегда вызывает зависть соперников. А мой отец говорил, что таких врожденных способностей, как у тебя, он еще ни разу не встречал за всю свою карьеру. – Она улыбнулась ему поверх бокала. – Но тем не менее он всегда хотел, чтобы ты был более дисциплинирован. И потом, эти твои… выходки на корте…

Тай рассмеялся и поцеловал колено Эшер.

– Они просто выводили его из себя.

– Мне кажется, твоя игра сейчас ему понравилась бы больше.

– А твоя? – задал он встречный вопрос. – Как бы он оценил твою игру сейчас?

Эшер опустила глаза.

– Он не станет этого делать.

– Почему?

– Тай, прошу тебя… – Она умоляюще протянула к нему руку, прося замолчать.

– Эшер, – он взял ее руку, – я же вижу, что ты страдаешь.

Слова вырвались прежде, чем она смогла сдержаться.

– Я его предала. И он меня не простит.

– Он – твой отец, не забывай.

– И был моим тренером.

Тай не понял и покачал головой:

– Какая разница?

– Очень большая. – Эшер страдала так, что боль стала нестерпимой. Она отпила шампанского, чтобы немного ее заглушить. – Прошу тебя, Тай, не сегодня. Я не хочу портить этот вечер.

Он наклонился и перецеловал ее пальцы один за другим. Пока не почувствовал, что напряжение покидает ее.

– Ничто не может его испортить.

Их глаза встретились, и Эшер сразу ощутила, как часто забился пульс.

– Я никогда не мог забыть тебя, стереть из памяти, – признался Тай. – Столько вещей напоминали постоянно о тебе – какая-то песня, фраза. Тишина. Были моменты ночами, когда, клянусь, я слышал твое дыхание рядом с собой.

Эти слова тронули и одновременно больно задели.

– Тай, это было давно. Мы начнем все сначала.

– Да, – согласился он. – Но нам придется вернуться к прошлому рано или поздно.

Эшер открыла рот, чтобы возразить, но передумала.

– Хорошо, позже. А сейчас не хочу думать ни о чем другом. Только о тебе.

Он усмехнулся и убрал с ее щеки прядь.

– С этим не поспоришь.

– Не задавайся. – Она залпом допила шампанское. Потом похвасталась: – Вот, все три. И я совсем не пьяная.

Но Тай безошибочно определил все признаки эйфории – румянец, блеск глаз и лукавая улыбка. Он прекрасно понимал, что шампанское сейчас кружит голову Эшер. И когда они снова будут любить друг друга, она будет нежной и очень пылкой.

Ему хотелось продлить мгновение – полюбоваться ею подольше. Он не дотрагивался до нее, понимая, что страсть вспыхнет с новой силой и им уже не остановиться.

– Хочешь еще? – предложил он.

– Конечно.

Он проявил все-таки осторожность и налил ей половину бокала

– Я слышал твое интервью сегодня, – сказал он небрежно, – пока переодевался.

– О? – Она лежала на животе, опираясь на локти. – И как я?

– Трудно сказать. Оно было на французском языке.

Она рассмеялась и снова сделала глоток.

– Как насчет перевода? – настаивал он

– Ну… Что-то вроде: «Мадемуазель Вольф, сменили ли вы стиль игры после долгого перерыва?» И я что-то там сказала о том, что усилила подачу. – Эшер рассмеялась. – Я, конечно, не говорила, что мышцы сводит болью и все мое тело умоляло меня бросить игру после двух сетов. Он спросил, что я думаю об игре юной Кингстон в финале, и я с трудом удержалась, чтобы не ударить его.

– И правильно, это было бы недипломатично. – Тай забрал у нее бокал.

– Я всегда чертовски дипломатична, – согласилась она и посмотрела на него лукаво. – Ты украл мой бокал.

– И правильно сделал. – Тай поставил бокал на столик и откатил его подальше.

– Мы закончили ужин? – Она потянулась и обняла его за шею.

– Окончательно. – Он позволил притянуть его к себе, и их губы встретились.

– Есть предложения, чем бы нам сейчас заняться? – Она смотрела на его склоненное над ней лицо, потом куснула легонько за нижнюю губу.

– Никаких. А у тебя?

– Есть колода карт?

– Нет.

– Тогда предлагаю заняться любовью. – И рассмеялась низким волнующим смехом, прежде чем снова поцеловать его. – Совсем неплохо заниматься любовью всю ночь напролет – просто чтобы убить время.

– Да, это хороший способ скоротать унылую дождливую ночь.

Блеснув глазами, Эшер согласилась:

– Ммм. Вот именно. Но давай сделаем ее волшебной.

Ее губы раскрылись навстречу его губам. Поцелуй был восхитительным. Со сдавленным смехом она слегка прикусила кончик его языка, а он в ответ положил руку ей на грудь и сжал. Застонав, она сказала:

– У меня кружится голова от твоих ласк.

– Мне нравится, когда у тебя кружится голова.

– Но я хочу ласкать тебя, а ты мне мешаешь.

Тай не отвечал, его руки скользили по изгибам ее тела. В воздухе стоял острый запах соуса, а вкус шампанского еще чувствовался при поцелуе. Она с силой высвободилась из-под него, встала на колени и стащила с него халат, потом, склонившись, стала целовать его тело, обхватив за спину и прижимая к себе.

Вскоре оба перестали слышать стук дождя по окнам. Сильные бедра прижимались к сильным бедрам, жадные губы искали и находили, их страсть была равной по накалу. Тихие вздохи в тишине переросли в громкие стоны. Ласки становились все настойчивее и откровеннее, но они не спешили, обоим хотелось продлить мучительное наслаждение, откладывая как можно дольше разрядку. Сегодня их первая ночь. Они начинают сначала.

Страсть, раскрепощенная шампанским, превратила Эшер в настоящую тигрицу. Она вспомнила свою власть над Таем и сейчас заставляла его дрожать от нетерпения и удовольствия. Она сводила его с ума, он становился слабым и уязвимым. Но вскоре их роли поменялись. Теперь он заставил ее полностью раствориться в наслаждении, а когда довел ее до экстаза, прервал ласку. Она стонала и выгибалась, требуя и умоляя о продолжении. Потом, сама нетерпеливо помогала, чтобы ощутить его в себе, и, дождавшись, вскрикнула. Время остановилось, пока оба не достигли вершины, апогея. Позже они лежали, не размыкая объятий, влажные, усталые и удовлетворенные. Он потянулся, чтобы выключить свет. И в темноте, крепко обнимая друг друга, они стали проваливаться в сон.

– Ты переедешь ко мне, – пробормотал он, и она не услышала в этой фразе вопроса – только утверждение.

Она на секунду открыла глаза и, глядя в очертания его лица, ответила:

– Если ты так хочешь.

– Я всегда хотел быть с тобой.

В темноте он не заметил, как тень сомнения промелькнула в ее глазах, прежде чем они закрылись.