Текст книги "Водопад любви"

Автор книги: Нора Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Нормальная, говоришь? А мне кажется, она с головой не дружит!

Вивьен мысленно согласилась со Спенсером. Зачем она согласилась на эту авантюру, да еще и Фанни в нее втянула?

– Не обращай внимания. Дик любит показать себя пупом земли. И на ребят не обижайся. Тебя и ту мышку, что сейчас прячется вон за той колонной, – Комар глазами показал на Фанни, – никто не обидит. Ребята неплохие. Только приколоться любят. Да я и сам не прочь. Фредди, вот тот бритоголовый, увлекается буддизмом, а Бобби – классный ударник, – наклонившись к Вивьен, вполголоса заметил Комар.

Тихая правильная речь рок-звезды явилась для Вивьен непосильным испытанием. Она вскочила из-за стола и кинулась к Фанни.

– Пошли скорее отсюда! Иначе я с ума сойду…

Обрадованная, что ей не придется сражаться с «комариками» и их продюсером, Фанни шустро засеменила следом.

7

– Папик! Ты где? – тонким слащавым голоском громко пропищала красивая девица, вставая с постели. Не стесняясь своей наготы, она продефилировала по спальне и вошла в смежный кабинет. – Ты уже не любишь свою Лулу?

Пожилой мужчина, сидящий за письменным столом, поднял голову.

– Люблю, Лулу, люблю. Обожаю каждый твой пальчик!

– Почему же заставляешь ждать?

– Прости, надо было кое-что сделать.

Лулу капризно надула губы – замечательно пухлые, но не от природы, а благодаря увеличившему их объем силиконовому гелю.

– В следующий раз не приду.

– А у твоего зайчика для Лулу что-то есть…

Ноздри тонкого носа голубоглазой красавицы хищно затрепетали.

– Что? – нервно спросила она.

– Что-то очень интересное… Моей красавице это понравится.

– Давай скорей, Джордж! Любишь ты выпендриваться…

Мужчина с хитрой и одновременно торжествующей улыбкой протянул Лулу большой конверт из плотной коричневой бумаги, в которых обычно рассылают бандероли.

Она схватила его быстрым движением. Конверт был перевязан бечевкой. Взгляд Лулу заметался из стороны в сторону в поисках ножниц. Не обнаружив их и не желая оттягивать момент знакомства с содержимым конверта, она крикнула в переговорное устройство:

– Ривалдо, скорее тащи нож!

Словно ниоткуда в кабинете мгновенно материализовался молодой смуглый мексиканец. Увидев голую Лулу, он замер. Но Лулу появление слуги, выполняющего в доме ее любовника обязанности шофера и камердинера, ни капельки не смутило.

– Остолбенел, Ривалдо? Никогда не видел таких прелестей? Пользуйся случаем, смотри. Демонстрирую бесплатно. – Лулу сделала пирует на одной ноге. – А теперь давай нож!

– Дорогая, ты переходишь всякие границы!

– Ничего, мой зайчик. Люблю быть контрабандисткой. – Она чмокнула любовника в седую макушку. – Сейчас посмотрим, что мой зайчик подарил своей кошечке.

Ривалдо, пошел вон! Чего рот открыл! – раздраженно сказал Джордж.

Ривалдо поспешно удалился.

Высунув кончик языка от напряжения, Лулу освободила конверт от связующих его пут и стремительно запустила в него свою проворную ладошку.

– Что это? Глазам своим не верю!.. Книга?! Ты подарил мне книгу?! – Ее голос завибрировал от напряжения.

– Да, моя Лулу! Да, моя прелесть! Тебе нравится?

– Ты спятил? – Вопрос прозвучал грубо и резко. Из голоса Лулу мгновенно испарилась слащавая нежность.

– Да, красавица! Шекспир! Девятнадцатый век!

– Засунь его себе в задницу! Девятнадцатый век! – передразнила она Джорджа.

– Но, Лулу! Но, красавица! Ты говорила, что любишь поэзию. Я так старался тебе угодить.

– Старый болван! Другие дарят своим любовницам бриллианты! А он – какую-то старую обшарпанную книгу! Скряга! – Лулу запустила фолиантом в Джорджа.

Книга пролетела мимо и грохнулась на пол. Джордж вскочил с кресла и кинулся к ней.

– Ты соображаешь? Эта книга бесценный раритет! Она же могла погибнуть! – Он поднял старинный фолиант и прижал, любовно оглаживая, к груди.

– Вот и спи с ним! А я ухожу!

– Лулу, – бросился вдогонку Джордж. – Подожди! Куда ты?

Голубоглазая красавица обернулась и, гневно сверкая глазами, отчеканила:

– Катись к черту!

– Лулу… Скажи, что ты хочешь… Я все тебе куплю! Мне ничего не жалко для моей красавицы…

Лулу остановилась.

– Ничего? – уточнила она.

– Ничего, моя Лулу, – торжественно пообещал Джордж. – Я же хотел тебе радость доставить. Думал, что если кольцо не понравилось, то книга тебя обрадует.

– Тот огрызок проволоки ты называешь кольцом?

Джордж смутился.

– По-моему, очень миленькое колечко! Но я могу купить тебе другое.

– А жениться на мне слабо?

– Лулу, это невозможно!

– Это еще почему? Твоя карга давно преставилась!

– Да как ты смеешь! Как твой противный рот смог произнести такие слова! – Глаза Джорджа налились кровью, шея и лицо тоже покраснели и стали на глазах синеть.

Лулу испугалась.

– Что я такого сказала, зайчик? Ну пусть не карга, я согласна. Но, пойми, ты так меня разозлил, что я себя не помнила от гнева.

Джордж смотрел на любовницу тяжелым взглядом.

– Не смей никогда так говорить о моей жене!

– Ладно, милый, ладно. Но и ты своей Лулу доставь удовольствие. Подари что-нибудь еще… То, что мне нравится…

Лицо Джорджа стало приобретать нормальный оттенок.

– И что тебе нравится? – спросил он вполне миролюбивым тоном.

Лулу мгновенно оценила перемену.

– На пятой авеню, у «Макса», такие чудненькие шубки… Купи своей Лулу. Тогда я не буду разгуливать голышом перед Ривалдо. Я накину на себя норковое манто!

– Ладно, моя красавица. Куплю тебе манто. А теперь поцелуй своего зайчика…

– Нет! Сначала манто!

– Ривалдо, – гаркнул Джордж в переговорное устройство и, когда тот появился, распорядился: – Сгоняй к «Максу». Купи этой прелестнице шубейку из норки.

– Десятый размер! Не забудь, Ривалдо, и побыстрее возвращайся! – Лулу снова приняла кокетливую позу и помахала Ривалдо ладошкой с длинными ярко-красными ногтями. Потом повернулась к Джорджу. – Ладно, милый, так и быть, поцелую тебя. Авансом… – И она громко чмокнула Джорджа в губы.

– Разве это поцелуй?

Лулу приоткрыла зубы и поцеловала Джорджа по-настоящему. Целоваться она умела и относилась к этому делу серьезно.

Некоторое время слышалось только сопение Джорджа. Потом, оторвавшись от сладких для него губ, он пробормотал:

– Удивительно, как этот маленький зверок умеет улаживать любые неприятности.

8

– Зачем я здесь? – тихо спросила Фанни.

Вивьен с удивлением взглянула на подругу. Они сидели около бассейна на шезлонгах. Голубая плитка отражалась в прозрачной воде. Утреннее солнышко приятно грело кожу. Вивьен почувствовала, что возрождается к жизни.

– Тебе здесь плохо, Фанни?

– Нет, – ответила та и через некоторое время вдруг спросила: – Ви, ты будешь покупать себе вечернее платье?

Вивьен расслабилась. Если речь зашла о тряпках, значит, Фанни чувствует себя нормально.

– И те, что я взяла, вполне сойдут! – слукавила Вивьен. На самом деле она собиралась так поспешно, что забыла положить необходимые вещи. Зубную щетку, например. А о вечернем платье она даже и не вспомнила!

Вивьен тогда больше всего боялась, что заявится Саймон, и ей придется разговаривать с ним, так сказать, лицом к лицу. А его физиономию она видеть не могла. Но все обошлось. Саймон либо приходил к ней, когда она сидела в баре, либо явился уже после ее отъезда.

А что, если он совсем не приходил? – вдруг подумала Вивьен и удивилась. Умиротворенности как не бывало.

– Сегодня прием, – продолжила Фанни. Настоящий прием, а не какая-нибудь рокерская тусовка! И ты должна выглядеть соответствующе!

– Глупости! Я уверена, виновники торжества придут в своем обычном одеянии. Зачем мне выпендриваться?

– А я хочу новый, роскошный туалет!

– Фанни, ты что-то от меня скрываешь? – лукаво улыбнулась Вивьен. – Кто он?

Фанни смущенно потупилась.

– Давай рассказывай! Где ты его подцепила? Фанни продолжала молчать.

Неужто один из «комариков»? – ахнула Вивьен.

– А чем они тебе не нравятся? Работают, как дай бог каждому. Ты видела, чтобы они слонялись без дела? Думаешь, легко пробиться в тяжелом роке? Стать такими? Одними из первых?

– Но, Фанни, все-таки эта среда для нас чужая! Не привыкну я к ней. Да и ты со своими стихами плохо в нее вписываешься.

– Однако с Черным Комаром ты беседуешь часто… О чем вы с таким увлечением толкуете? Интересно было бы знать…

– Да ни о чем конкретно. Линк очень образованный. Меня так и подмывает спросить, где он учился.

– Спроси! Почему ты стесняешься задать такой обычный вопрос?

– Да нет, ни капельки не стесняюсь. Но он всегда уходит от ответа. Не могу же я провести допрос с пристрастием: где родился, когда женился…

– Он женат?

– Не смеши меня, Фанни! Откуда я знаю? Но, учти, эти ребята не простые смертные. Они – музыканты. А для них, как и для артистов, брак и развод – это прежде всего рекламный трюк.

– Но ты же согласилась выйти замуж за Линка?

– Об этом между нами речи не было! А ты – согласилась!.. Никогда не думала, что ты такая легковерная дурочка.

– Подожди, это не я, а ты дурочка. Вот, смотри. – Покопавшись в сумке, Фанни достала газету и протянула ее Вивьен. – Видишь фотографию? И прочти, что там написано внизу…

Глаза Вивьен быстро пробежали по газетной полосе. Вверху были напечатаны две фотографии, ее и Линка, далее шел текст: «Самый знаменитый рок-музыкант нашел свою судьбу». Под судьбой явно подразумевалась Вивьен. Чуть ниже был помещен снимок, на котором Вивьен и Линк были изображены вместе.

Фанни с лихорадочным предвкушением ждала посвящения в тайну.

– Что скажешь, Ви? – нетерпеливо спросила она.

– Что скажу? Снимки неплохие, вот что скажу! У Говарда талант. Если, конечно, он сам снимал, – нарочито безразличным тоном откликнулась Вивьен.

– Говарду ты тоже симпатична. Ты можешь выбирать…

– А ты кого предпочла бы? – осторожно уточнила Вивьен. Разговор приобретал неприятное для Вивьен направление. Она не рассказала подруге, зачем прилетела сюда. Ей не хотелось передавать ей слова Спенсера о внешности Фанни. И до сих пор Вивьен удавалась скрывать причину своего появления здесь.

– Линка… – тихо проговорила Фанни.

– Ах вон оно что! Поэтому и платье потребовалось! – излишне жизнерадостным тоном воскликнула Вивьен.

– Да нет, я не это хотела сказать. Если тебе хорошо с ним, я не буду стоять у тебя на пути. Я ничего…

– Успокойся! Я не собираюсь за него замуж…

– Тогда надо подать на Говарда в суд. Он порочит твою репутацию! Пошли, надо действовать!

– Ох, Фанни! Какой суд? Чья репутация? Я тебе все уже в Лондоне объяснила. Ты забыла?

– Тогда роль невесты должна играть я, – с еле уловимой обидой в голосе заметила Фанни.

– Наверное, Говард ошибся, – уклончиво заметила Вивьен.

– А как же Саймон? Вдруг он увидит эти снимки?

– С Саймоном все кончено. Фанни, он такой подлец!

– Не может быть! – ахнула Фанни. – Ты с ним целый год встречалась. Все было хорошо…

Вивьен молчала.

– Вы же с ним практически не расставались. Ну поднадоели немного друг другу. С кем не бывает? – осторожно заметила Фанни.

– С кем не бывает?! – закричала Вивьен. – Ты хочешь сказать, обзывать своих любимых неприличными словами в порядке вещей?

– Саймон не такой, – уверенно заметила Фанни.

– Он… он меня стервой назвал… – И неожиданно для себя Вивьен расплакалась.

– Что-о? – открыла рот Фанни. – Ты ослышалась! – тотчас же вскричала она.

– А ты… ты… его защищаешь! – всхлипывая прошептала Вивьен.

– Не плачь! Лучше расскажи, может полегчает…

– Мы пошли в ювелирный магазин… – вытирая слезы, послушно начала рассказ Вивьен.

– «Адлера»? – недоверчиво воскликнула Фанни, когда Вивьен, заикаясь и подвывая на манер раненой собаки, закончила свой рассказ. – В одну из самых шикарных ювелирных фирм? – еще раз уточнила Фанни.

– Да.

– Саймон так поступить не мог!

– Ты хочешь сходить туда и взять показания у продавцов?! – внезапно окрысилась на подругу Вивьен. – Они подтвердят, как этот негодяй издевался надо мной, а потом… оскорбил… – И Вивьен снова зарыдала.

– Саймон – уважаемый человек, бизнесмен, – с жаром возразила Фанни и смутилась. Она не привыкла отстаивать свое мнение.

Позиция Фанни по отношению к совершенно незнакомому ей человеку – она и видела-то Саймона всего лишь два раза, и то в Египте, – удивила Вивьен.

– Фанни, не смей при мне даже упоминать о нем!

– Хочешь соку? Я сейчас принесу. – Фанни кинулась к холодильнику, который притаился в тени огромного куста олеандра, неподалеку от бассейна. Она достала кувшин с желтым напитком и налила два бокала. – Холодный, – подавая бокал Вивьен, сказала она.

Вивьен залпом выпила апельсиновый сок и почувствовала себя лучше.

– А теперь, – строго произнесла Вивьен, – я хочу услышать от тебя правду. Что это за подозрительная привязанность к Саймону? Ты что, в него еще тогда, в Египте, влюбилась?

– Нет, Ви! Конечно нет, – заторопилась объяснить Фанни. – Здесь совсем другое. Он даже не понравился мне тогда. Но не как человек, а как мужчина, ты понимаешь?

– Нет, Фанни. Именно это я и хочу сделать. Пока я ничего не понимаю.

– Я не знаю, как тебе объяснить. Просто душа моя сразу сказала, что Саймон очень хороший человек. Он просто не может быть плохим. Не мо-жет!

– Ты продолжаешь так думать даже после того, как он поступил со мной? – В голосе Вивьен прозвучала обида.

– Ви, я думаю, здесь какое-то недоразумение. Что-то не то… – Фанни смешалась, с трудом подбирая слова. – Понимаешь… Нет, я не могу тебе объяснить…

– Бон журе, хохлаточки! Сипуете?

– Что? – вздрогнула Вивьен. Речь Генриха IV, тихо подошедшего к ним сзади, как всегда, требовала переводчика.

– Мы не курим марихуану, – продемонстрировала свою осведомленность Фанни.

– Тогда бросим кости? – Генрих IV снисходительно показал руками, что собирается поплавать.

– Я не хочу, – сказала Вивьен.

– Я тоже.

Генрих IV нырнул в бассейн и, сильно взмахивая руками, поплыл.

– Правда, Фредди похож на Комара, словно они родные братья? – заметила Фанни.

– Какой Фредди? – сразу не поняла Вивьен. – А! Ты о бритоголовом! Разве он Фредди?

– Ты еще не запомнила, как их зовут? У них обычные имена, – удивилась Фанни. – Линкольн – Линк, Фредерик – Фредди, Бенджамин – Бен и, наконец, Роберт – Бобби. Да, еще продюсер. Его-то ты помнишь, как звать?

Вивьен кивнула и уточнила:

– Генрих IV, тот, который сейчас бассейне, Бобби?

– Верно, – обрадовалась Фанни. – Ви, знаешь, что я придумала… – продолжала болтовню Фанни. – Я хочу пригласить сюда маму. Она такая одинокая. Она никому не будет в тягость…

– Отличная идея! – оживилась Вивьен. – Давай и мою мать пригласим. По крайней мере, им вдвоем уж точно не будет скучно.

– Ви, а у твоей матери есть любовник?

– Не знаю… Мы с ней не разговариваем на подобные темы. Если есть, то они встречаются тайно. А у твоей?

– Был. Жуткий кретин. Представляешь, двадцать восемь лет, на голове сделана липосакция.

– У него что, было ожирение башки?

– Нет, мозг удалили!

Вивьен расхохоталась. Фанни тоже весело захихикала.

– Ты, наверное, плясала от счастья, когда они расстались? Вот бы у тебя появился такой папочка! – давясь от хохота, заметила Вивьен.

– Как ни странно, Ви, нет! Даже такой болван лучше, чем полное одиночество. Ведь после смерти отца мать так и не нашла себе вторую половину.

– Как он умер, Фанни?

– Не знаю, Ви. Мать никогда не рассказывала, а я не спрашивала, чтобы лишний раз ее не расстраивать. А твоя тоскует по твоему отцу?

– Не знаю. Когда я заикаюсь о нем, в ответ получаю, что второго такого подлеца и идиота на земле нет!

– Моя тоже как-то раз его алкоголиком назвала!

– Я помню, ты говорила, – кивнула Вивьен.

– Ладно, пойду тоже искупаюсь.

И не успела Вивьен ничего сказать, как тоненькая фигурка с развевающимися рыжими волосами прыгнула в воду. Вскоре над поверхностью бассейна появилась улыбающаяся мордашка с россыпью веснушек и поплыла навстречу Бобби. Тот радостно приветствовал Фанни.

Смешная она, подумала Вивьен. И в чем она нашла сходство между Фредди и Линком? Кроме роста – оба они под два метра, – ничего общего между ними нет.

Кто же больше нравится Фанни: Фредди или Линк? Кстати, она и Бобби явно симпатизирует. Вон как ему улыбается во весь рот… Или это отзвук подсознательного желания найти себе отца?

Сама Вивьен относилась к тому, что росла только с матерью, просто. Она никогда не мечтала об отцовских объятиях. Может быть, совсем чуть-чуть, в раннем детстве.

– Так что мы решили? Пробежимся по магазинам?

– Хорошо, Фанни, пойдем.

– Отомчу вас цунами, хохлаточки!

9

Вивьен замерла. Каватина Фигаро неслась из-за закрытой двери зала. Музыка Россини завораживала.

– Браво, Фигаро, браво, брависсимо, форте фортиссимо, форте фортиссимо, форте фортиссимо, феличита… – выводил сильный бархатный баритон.

Неужели оперный певец приехал в гости к нашим «комарикам»? – подумала Вивьен. Какие бы сборы ни делали рок-музыканты, Вивьен считала оперных певцов рангом выше.

Голос певца ширился, рос, взлетал к высоким нотам и замирал в пианиссимо. Вот это искусство! Не чета «комарикам», решила Вивьен и тут же устыдилась. «Комарики» профессионалы и работают талантливо. А если Вивьен не дана способность воспринимать тяжелый рок, то хотя бы она не должна его осуждать. Свои личные пристрастия надо держать при себе, строго одернула она себя.

Каватина закончилась. Некоторое время за дверью стояла тишина. Вивьен хотела удалиться, но после вступительных аккордов голос снова запел:

– Тост, друзья, я ваш принимаю,

Тореадор солдату друг и брат…

Вивьен не нашла в себе сил уйти. Хотя она и не замечала за собой особого пристрастия к музыке, но сейчас ее душа звучала в унисон с этим чудесным голосом.

Если ты потихоньку приоткроешь дверь, то сможешь увидеть знаменитого певца, подначивал Вивьен внутренний любопытный червячок. Соблазн был велик, и Вивьен решилась.

Дверь бесшумно отворилась. В комнате за роялем сидел Линк. Вивьен пошарила глазами в поисках певца, но рядом с ним стоял только мистер Спенсер. Может ли быть, что у продюсера такой голос? В этот момент Линк взял аккорд, и Вивьен поняла, что пел не кто иной, как сам Черный Комар.

– Ой! – непроизвольно вырвалось у Вивьен, и она тотчас же прикрыла рот ладонью. Но ее не услышали.

– Да, Комар, ты действительно талантище! – сказал Спенсер, когда Линк закончил куплеты Тореадора Жоржа Бизе.

Вивьен одобрительно кивнула, выражая согласие, но некоторая снисходительность в голосе Спенсера ее удивила.

– Уверен, что не пропадешь и на оперной сцене, Комар, – продолжал тем временем Спенсер.

– Дик, ты обещал!

– А разве я хоть раз нарушил свое слово?

– Но контракт с «Метрополитен-опера» не получился!

– Сам виноват! Не посоветовался со мной, вот и нарвался! Ну ничего, не тужи. На ошибках, как говорят, учатся.

– Но я все тогда сделал правильно!

– Значит, всплыла старая история! Кто захочет связываться с наркоманом?

– Дик, ты же знаешь, я никогда их не употреблял!

– Да будет тебе, Комар, передо мной выдрючиваться…

Линк вскочил с табурета.

– Как ты смеешь?!

– А сигаретка с марихуаной, выпавшая из кармана? Твоего кармана, заметь!

– Я и сейчас не знаю, как она там оказалась!

Спенсер тяжело вздохнул.

– Ах, Комар, Комар, что же мне с тобой делать? Память терять начинаешь!

– Теперь все будет по-другому! Я уйду из тяжелого рока, чего бы мне это ни стоило. И ты мне в этом не помешаешь, Дик!

– Успокойся, дружище! Я на твоей стороне. Не меня тебе надо бояться, а себя…

– Я знаю, что не прикасаюсь к наркотикам! – Линк сжал руки в кулаки.

– Ну и хорошо! – миролюбивым тоном заметил Спенсер. – Я только спросил: ты хорошо подумал?

– Да! – с жаром откликнулся Линк. – И не стой у меня на пути!

– Комар, дружище, ты ко мне несправедлив! Кто вытащил тебя, забыл?

– Ты заработал на мне кучу денег, Дик!

– Ты тоже внакладе не остался. Если бы не я, ты, может, до сих пор был бы заштатным певцом…

Глаза Линка сузились, и он стал наступать на Спенсера.

– Ладно, ладно, забудь… Я все делал для тебя. Сейчас вот невесту приволок! Имидж твой подправляю…

– Смотри, Дик, я больше не позволю стоять у меня на пути!

Спенсер направился к двери. Вивьен быстро шмыгнула в сторону и притаилась за огромной статуей, которых на вилле было огромное множество.

Вивьен лежала с открытыми глазами в своей комнате и предавалась размышлениям. Странный тип, этот Линк! Подслушанный разговор позволил Вивьен взглянуть на Линка другими глазами. Она и раньше подозревала, что Линк скрывает какую-то тайну. Огромный, всегда с черной банданой на голове, надетой так плотно, что ни один волосок не выбивался из-под нее, он будоражил воображение Вивьен. Она удивлялась, как Линк умудрялся повязывать бандану так, словно он замужняя египетская женщина, скрывающая, согласно религии, волосы под платком, и нечаянно вырвавшийся наружу хотя бы один волосок навеки покроет несчастную позором.

А его речь? «Кексы», «детки» «буркалы», «зенки», «шары» и даже «глазенапы» причудливо сочетаются у него с иногда прорывающимся оксфордским произношением. Как такое может уживаться вместе, Вивьен не понимала.

Иногда она не выдерживала и поправляла речь Черного Комара. Тот послушно ей подчинялся, но тут же делал какую-нибудь ошибку, в основном перевирая слова, как будто он и впрямь был уличный отщепенец, этакая Элиза Дулитл в мужском обличье. Сегодня, когда Линк особенно часто сыпал «кексами», Вивьен не выдержала и прямо спросила у него:

– Линк, кому вы стремитесь подражать – Бену или Фредди? Вам следовало бы определиться! Иначе у вас пудинг получается.

Линк вскинул на Вивьен глаза. Как ни быстр был его взгляд, в котором молнией мелькнула насмешка, она ее заметила. И это еще больше убедило Вивьен, что Линк – ох какое непростое насекомое…

– Я стараюсь следить за речью, – смиренно заметил он. – Но мне не всегда это удается. Я же не в поместье вырос, а на улицах Нью-Йорка. Там не только рассыпают «кексы», но нечто более хлесткое часто вылетает изо рта…

Вивьен почему-то в тот момент подумала, что Линк вырос именно в поместье, а образ бедного чистильщика обуви, превратившегося в миллионера, вернее в звезду тяжелого рока, только легенда, сказка для глупцов. И Вивьен решила докопаться до истины.

– В каком году вы окончили Оксфорд? Быстро отвечайте!

К великому разочарованию Вивьен, лицо Линка даже не дрогнуло.

– Я не учился в разных там училищах и консерваториях. Я и ноты-то выучил только тогда, когда стал петь на сцене.

Может, я ошибаюсь и никакого позерства со стороны Линка нет? А оксфордское произношение легко могло быть им перенято. У него же абсолютный слух, пронеслось в мозгу Вивьен.

И, словно для того, чтобы еще больше ее запутать, Линк, уже стоя в дверях, неожиданно добавил:

– Начитались психологических руководств? Нехорошо экспериментировать на бедных певцах.

Вивьен перевернулась на другой бок. Размышлять о Линке становится у нее привычкой. А недавнее открытие совсем сбило Вивьен с толку. Обладать необыкновенной силы и красоты голосом и транжирить себя на стадионах? Но только ли загадками, которые разбрасывает на каждом шагу, Линк ее притягивает? Не скрывается ли за ее любопытством нечто иное… Любовь, например?

Глупости, одернула себя Вивьен. Ни капельки я не влюблена. А почему тогда ты ищешь с ним встречи? – лукаво спросил внутренний червячок. И замираешь в предвкушении, когда видишь его, а? Отчего тебе так хочется быть с ним рядом, разговаривать, слушать его голос?

Ха! – хмыкнула в ответ Вивьен. Насчет голоса ты немного переборщил. Его-то все хотят услышать. Полные сборы на концертах говорят сами за себя.

Не юли, строго одернул червячок. Ты прекрасно понимаешь, о чем я толкую. Не о песнях и ариях ты мечтаешь, а о совсем других словах. «Я тебя люблю», – вот что ты желаешь услышать!

– Нет! – крикнула вслух Вивьен. – Нет! Это неправда!

Вивьен прислушалась. Червячок молчал. Она лукавила с собой. Не эти слова ей были важны. Ее тянуло к Линку совсем другое чувство – тяжелое, земное, непривычное для нее. Ей хотелось отдаться Линку. Она желала его как мужчину! Даже не она, а ее женская суть мечтала о сплетенных руках, о вдавливающем ее в себя твердом мужском теле…

Вивьен охватило возбуждение. Она спустила ноги с кровати, словно сейчас же, не медля ни секунды, собралась кинуться в спальню Линка, но внутренний червячок опять поднял голову и прошипел: не смей этого делать!

Инстинкт подсказывал Вивьен, что надо прислушаться к внутреннему голосу. Импульсивные порывы ни к чему хорошему не приводят.

Вивьен прижала руку к сердцу. Оно торопливо билось, и она постаралась его успокоить. Она начала глубоко дышать, и опасное возбуждение потихоньку улеглось.

– Ви! – раздался отчаянный крик, и в комнату Вивьен ворвалась Фанни.

Вивьен испуганно вскочила и кинулась к Фанни. За горькими воспоминаниями о Саймоне, которые нет-нет да и посещали ее, за мечтами о Линке Вивьен совсем забыла об опасности, которая подстерегает здесь Фанни. Она слишком уверилась в порядочности окружающих их «комариков». Они стали казаться ей, как и Фанни, хорошими парнями, любящими немного покуражиться. По ее мнению, они скорей стремились выглядеть крутыми парнями, чем являлись ими на самом деле. Но Фанни с ее поисками благородного рыцаря легко могла стать желанной добычей одного из них.

– Изнасиловали? – испуганно спросила Вивьен.

– Можно сказать и так!

– Ой, Фанни… – запричитала Вивьен и медленно опустилась на кровать. Надо было настоять на отъезде Фанни домой! – корила она себя. Не желала причинить подруге боль, признавшись, что Фанни как невесту отвергли, а в результате… В результате получила то, о чем подумала, когда переступила порог этой виллы.

– Кто? – выдохнула Вивьен.

– Аполлон, кто же еще! – весело рассмеялась Фанни.

Глаза Вивьен приняли страдальческое выражение. Подруга не вынесла потрясения и тронулась умом.

– Вот, слушай! – продолжила Фанни.

– О, Офелия, усопшая в пруду,

Твой нимб на небесах светится

И Гамлета к себе зовет во мглу,

Где тени роятся в аду как птицы.

И в сумрачные края душа стремится…

– Фанни! – закричала Вивьен.

Но Фанни продолжала завывать:

– Зовущие ввысь летят во мраке,

Вперед во тьму веков вперив глаз,

Я песнь пою, о, Офелия, твою…

– Вот видишь, какой получился ужас! Настоящий кекс, как говорит Фредди. А ты еще спрашиваешь, кекс, кто меня, кекс, изнасиловал. Аполлон, кекс! – возбужденно проговорила Фанни.

– А кекс-то тебе зачем? – не зная, обнять ли подругу или собственноручно ее придушить, спросила Вивьен.

– Если Аполлон будет так себя со мной вести, я, кекс, и буду так всегда говорить, кекс! – Фанни рассмеялась и обняла Вивьен. – Мне так хотелось излить душу. Тяжесть томила меня. Я знаю это чувство. Тогда всегда что-нибудь неплохое получается. А сейчас – ужас!

– Ладно, не расстраивайся. Если хочешь знать, я тебя и в самом деле за Офелию приняла. Думала, ты, как она, в другом мире уже существуешь.

– Умерла? – ахнула Фанни.

– Нет, умом тронулась. Но разве можно так пугать людей? Ворвалась как привидение и когда? Во втором часу ночи! Стыдно, Фанни!

– Ворона съела червяка. Извини, что песнь моя коротка, – прочирикала Фанни детскую считалочку и чмокнула Вивьен в щеку. – Спи, соня!