Текст книги "Роковая встреча"

Автор книги: Нора Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

13

– Тедди, – услышал Уорнфолд в трубке голос Сары. – Приезжай срочно ко мне. Мне надо с тобой посоветоваться!

Просьба Сары означала для Тедди Уорнфолда приказ, который необходимо мгновенно исполнять. Все остальные дела и люди тут же отходили на второй план. Не явилась исключением и Элизабет. Разве могла умница-адвокатесса с приятной, если не сказать красивой, наружностью затмить Сару? Сару, чьего мизинца не стоит ни одна женщина в мире? Никогда!

– Лечу, Сара! С первым рейсом я буду у тебя. Главное, сохраняй выдержку и спокойствие. Я тебе помогу!

Рот Сары сам собой скривился в презрительную усмешку. Она не ошиблась! Тедди всегда будет ее верным рыцарем. Он до сих пор ее обожает, значит, ей не составит труда обвести его вокруг пальца. Он только будет рад ей услужить. Он даже лететь собрался, дурачок!

– Тедди, – Уорнфолд услышал грудной смешок Сары, – Никуда не надо лететь. Я в Париже, в «Конкорд Сен-Лазар».

Через четверть часа Уорнфолд уже переступал порог гостиничного номера, в котором обосновалась Сара.

– Тедди, я могу подать в суд на человека, который украл у меня дорогую вещь?

– Конечно, Сара! Ты можешь подать на вора исковое заявление. Но у тебя должны быть доказательства виновности.

Сара презрительно рассмеялась и всплеснула руками, как это часто делают торговки на рынках. Любой другой на месте Тедди сразу бы увидел в Саре вульгарную особу, но на его глазах прочно сохранялась пелена юношеского обожания.

– Ты смешон, Тедди. Неужто в мире существует хотя бы! один вор, который признается, что он слямзил приглянувшуюся ему вещь в отсутствие хозяев? Никогда в это не поверю!

– Но как ты можешь обвинять кого-то в том, чего не видела сама, собственными глазами?

– Саму кражу, естественно, не видела. Я же не сидела в засаде, но зато потом обнаружила украденное кое у кого.

– Сара, давай объяснимся. Это теоретический диспут или у тебя на самом деле что-то украли, и ты вычислила вора? – спросил широко улыбающийся Уорнфолд, обрадованный встречей с Сарой и тем, что она жива и здорова.

– Я же не адвокат, чтобы вести диспуты! Зачем мне бесполезные пустые разговоры?

– Сара, что у тебя украли и кто? Когда это случилось? Ты застала вора в номере? Он же мог тебя убить! – Уорнфолд принялся метаться по номеру, тревожно выспрашивая Сару. – Почему ты сразу же не обратилась в полицию?

– Угомонись! Ты мне напоминаешь наседку, у которой украли цыпленка. Куд-куда! Куд-куда! – передразнила Сара Уорнфолда, но тут же испугавшись, что переборщила, мягко заметила: – Ты же знаешь, что папа сейчас избегает малейшего скандала, а я и так попала в неприятную историю.

Тедди подошел к Саре и обнял ее за плечи.

– Прости, ты как всегда права. Я просто за тебя волнуюсь. Ты такая нежная и беззащитная, тебя любой может обидеть.

Больше всего на свете Саре сейчас хотелось расхохотаться, и она, боясь выдать себя, спрятала лицо на его груди. Сделав несколько судорожных движений плечами, она картинно всхлипнула, потом пошарила в кармане Тедди, нашла носовой платок и, отодвинувшись от него, театрально приложила платочек к глазам.

– Ты не поверишь насколько это гадкое и грязное дело. Помнишь, у меня была красивая пудреница?

Уорнфолд кивнул. Пудреницы он не помнил, но не хотел лишний раз тревожить сестру. Пусть спокойно рассказывает, вопросы задать он еще успеет.

– Так вот, я ее обнаружила в сумочке у одной особы!

– Она клептоманка?

– Нет, конечно! – резко начала говорить Сара, но тут же умолкла. Ей в голову пришла еще одна идея, поэтому она неуверенно продолжила: – Вообще-то я не знаю, хотя все может быть. Но пудреница – антикварная вещь, ее крышку расписывал сам Ватто. Ты представляешь, сколько она стоит? Но мне она дорога совсем по другой причине… – Сара умолкла, размышляя, стоит ли продолжать. Она придумала душещипательную историю, что эта пудреница-раритет досталась ей в подарок от покойной матери. Проверить Тедди эту версию не может – не станет же он звонить отцу, расспрашивая о пудренице? На самом деле Сара получила эту прелестную штучку в подарок от своего любовника, которым одно время был сын нефтяного шейха с Аравийского полуострова. Сара давным-давно с этой пудреницей рассталась бы – деньги для нее были намного важнее глупых безделушек, но она только совсем недавно узнала подлинную цену милого пустячка и еще не успела его продать.

– Ватто? – присвистнул Тедди. – Это же знаменитый французский живописец! Начало восемнадцатого века. Я слышал, что он расписывал и веера великосветским дамам. Зачем же ты таскала такую ценную вещь в сумке?

– Женское тщеславие! Ты же знаешь, какими мы бываем глупыми, если хотим пустить пыль в глаза кому-нибудь из своих подруг или соперниц, – потупив глаза, со вздохом произнесла Сара. – Потом за нее и расплачиваемся. Но дело не в этом, – резко перешла она на деловой тон. – Вчера я нашла ее в сумочке другой женщины. Поверь, я не могла ее спутать. В существовании другой, точно такой же, я не верю.

Уорнфолд признал справедливость Сариных заключений. Маловероятно, чтобы у Ватто было серийное производство. Но, может быть, у дамы лишь современная копия старинной вещи?

– Почему ты не спросила даму, где она взяла пудреницу?

Сара криво усмехнулась.

– Потому что дама была в объятиях мужчины и вряд ли захотела бы что-либо объяснять.

– Парочка расположилась прямо в коридоре? – ухмыльнулся Тедди, но тут же серьезно заметил: – Но как ты узнала о пудренице? Не пудрила же она себе в этот момент нос?

– Конечно нет! Но в ее сумочке я нашла вот это! – Сара достала из небольшого кожаного прямоугольника пудреницу и помахала ею перед глазами Тедди. Маленькая овальная коробочка поблескивала перламутром, на ее крышечке виден был нежный пастельный рисунок в бело-розовых тонах.

– Откуда у проститутки могла взяться твоя пудреница?

– Ты дурак, Тедди. Проститутками становятся по призванию, а не по принуждению. Среди них много представительниц зажиточных слоев. Они падают в объятия или, вернее, сами их раскрывают не ради куска хлеба. По крайней мере, эта Элизабет Ленкстон залезла в постель к моему жениху, не из чувства голода, разве что совсем другого свойства…

Тедди побледнел. Впервые в жизни ему показалось, что почва уходит из-под ног. Нет, он просто ослышался! Сара назвала другое имя, другую фамилию. И потом…

– Как у тебя оказалась чужая сумочка? – спросил Тедди. Словно утопающий за соломинку, он цеплялся за логику дознания, чтобы не упасть в неожиданно разверзшуюся пред ним пропасть отчаяния. – Почему ты считаешь, что сумочка принадлежит этой… – Язык Тедди отказался повторить имя Элизабет… – этой леди?

Сара зло рассмеялась.

– Я думаю, ты не удивишься, если я скажу, что не ожидала увидеть столь пикантную картинку в номере Джимми и поэтому морально не подготовилась? Выдержка мне изменила, и я уронила сумочку, потом подняла, но ошиблась. Сумочка оказалась не моей, а этой, как ты изысканно выразился, леди. Понятно? – И добавила: – Я знаю Элизабет Ленкстон.

– Ты уверена? – бледнея еще сильнее, спросил Тедди.

– Еще в Лондоне я наслушалась о ее удивительных похождениях в стиле низкопробных эротических фильмов, но не придавала им особого значения. Люди любят сплетничать. – Сара постаралась придать голосу нужный тон. Ее реплика прозвучала не злобно, а с небольшой долей горечи.

Тедди опустился в кресло и закрыл голову руками. Почему он так бурно отреагировал на слова Сары? Он давно узнал правду о женщинах. Что же его сейчас так поразило? Элизабет Ленкстон – чья-то любовница? Ну и что? Он-то здесь при чем? Признаться даже самому себе, что затронуто собственное сердце, Тедди не хотелось.

Сара озадаченно смотрела на него. Ей не понравилось его поведение. Не является ли эта негодная тварь, Элизабет Ленкстон, зазнобой и ее братца? Им с Джеймсом всегда нравились одни и те же женщины.

– Не переживай из-за меня так! Ты был прав, когда предупреждал меня в отношении Джимми. Я даже испытываю некоторую благодарность этой леди… – Из горла Сары против ее воли вырвался злобный смешок, внеся диссонанс в ее грустно-проникновенную речь. – По крайней мере, я узнала об этом до нашей свадьбы. Не скрою, Тедди, мне очень горько и обидно. Но жить с мужем, все время тебе изменяющим, еще хуже.

Он молчал. Казалось, он не только не слышит Сару, но даже и не пытается это сделать.

– Тедди, может быть, я покажусь тебе мелочной, – снова начала Сара, – но я вчиню иск этой леди. Она украла у меня пудреницу и пусть по закону ответит за свой поступок, а Джимми я могу ей подарить. Пусть пользуется им сколько угодно. Мне он больше не нужен. Я права, Тедди?

Уорнфолд кивнул. Что Джеймс бабник и надутый сноб, ему хорошо известно. Жаль Сару! Бедная девочка! Сколько ей пришлось пережить, а как стойко держится! Ни слез, ни истерик! Молодец! То, что она попала в номер к Джеймсу в столь неподходящий момент, иначе как божьим промыслом не назовешь. Судьбу обмануть невозможно.

– Хорошо, Сара. Ты правильно все решила. Но с обвинениями в адрес Элизабет Ленкстон я бы повременил. Она адвокат и вряд ли совмещает эту почтенную профессию с древнейшей. Я имею в виду воровство, – сухо добавил Тедди, заметив, что Сара несколько иначе истолковала его слова. – Я сам займусь Элизабет Ленкстон и выясню, откуда у нее твоя пудреница. Хорошо?

Саре не понравился такой расклад. Ее соперница адвокат? Неприятное открытие. Воровство действительно не самое распространенное хобби среди адвокатского сословия. Но отступать уже поздно. Придется придумать еще что-нибудь.

– Спасибо, Тедди. Я всегда знала, что только на тебя могу положиться. Но, милый братик, – Сара подошла к Уорнфолду, подняла руку и нежно погладила его по волосам, – я не хочу, чтобы ты меня постоянно от всего оберегал. Мне полезно узнать изнанку жизни. Сколько раз ты мне говорил, что Джеймс мне не пара? А я не верила, глупая…

Тедди взял руку Сары и поцеловал. Сара в свою очередь ласково чмокнула Тедди в щечку. Ее лицо озарила нежная улыбка, которая тут же испарилась, стоило двери за ним захлопнуться…

Терзаемый противоречивыми чувствами, Тедди сел в машину и поехал. Куда он направляется, он не знал. Он попытался убедить себя, что мисс Элизабет Ленкстон имеет любовника, но сердце твердило, что это неправда. Бетти не похожа на любительниц пикантных похождений. Джеймс ее соблазнил?! Какая ерунда! Еще менее она похожа на наивную простушку.

Бетти умна, и как он ни настроен против работающих женщин, считая их отнимающими у мужчин рабочие места, он должен признать, что профессиональные качества его Бетти выше всяких похвал.

Его Бетти? Интересная мысль! Значит, он ревнует? Глупости! Это чувство было ему ведомо лишь в ранней юности. Все женщины только и норовят обмануть мужчин.

Но кто сказал, что в номере у Джеймса была Бетти? Сара? Женщина, увидев своего жениха в объятиях другой, вряд ли в состоянии опознать личность его партнерши. Ей просто показалось, что это Элизабет Ленкстон.

Но, с другой стороны, разве ты не узнал бы Джеймса, если бы застал его в объятиях Бетти?

Я – мужчина, возразил ему другой голос. И могу держать свои эмоции под контролем, а Сара – женщина, ей простительно впасть в невменяемость. И обвинение Бетти в воровстве – это нонсенс! Такое в голову может прийти только женщине.

Значит, Сара лжет? Нет, он это не утверждает. Сара просто-напросто перепутала Бетти с какой-то другой женщиной. Ведь существуют двойники! Даже проводится их фестиваль.

Ну и ну! Если так пойдет дело и дальше, он скоро поверит в переселение душ! Представь – сказал он себе, – что на заседании суда встает адвокат и в качестве аргумента защиты приводит довод, что преступление совершил не обвиняемый, а неизвестный двойник? Реакцию судьи на такое выступление предугадать несложно.

Так, борясь сам с собой, Тедди ехал куда глаза глядят, пока не почувствовал, что машина стоит, припаркованная у больницы. Ну что ж, раз уж я здесь, зайду к Линде, решил Тедди и направился в палату. Он еще ни разу не видел сестру Бетти и не мог сложить о ней собственного мнения. Иногда он безоговорочно был на стороне Бетти, иногда сомневался в ангельском поведении ее сестры. Сейчас ему представился случай познакомиться с Линдой, и грех им не воспользоваться.

А незадолго до него в больницу вошел уверенный в себе доктор в щегольском белом халате с приколотой к лацкану карточкой. Любой желающий мог прочитать на ней его имя, но любопытных среди встретившихся ему людей не оказалось. Доктор поднялся по лестнице – лифт он по какой-то причине проигнорировал – и вошел в палату.

– Белль, – нежным голосом произнес он. – Ты спишь?

Ответа он не услышал, но со стороны двери послышались шаги. Доктор напрягся, дверь скрипнула, но в палату никто не вошел. Он подождал немного и продолжил:

– Белль, любимая, спи. Я не стану тебя будить, я буду сторожить твой сон. А когда ты проснешься, увидишь, что я тебе принес. Я люблю тебя, Белль!

Тедди обошелся без белого халата – хорошенькая медсестра стола справок в этот момент увлеченно беседовала с каким-то смазливым парнем. Фланирующей походкой он дошел до палаты и замер у двери. В палате был врач. Тедди уже хотел повернуть обратно, но вдруг услышал знакомый голос, который произносил слова явно не из врачебного лексикона. Так, это Джеймс? И он влюблен? Вот так номер!

«Белль, любимая!» – мысленно передразнил он Джеймса. А кто сегодня в очередной раз требовал сурового наказания для мадам Эркюлье?

Подслушанный разговор поразил Тедди. Удивленный, он даже забыл об осторожности и шире приоткрыл дверь. Теперь ему было не только все слышно, но и отлично видно.

В коридоре в любой момент мог кто-нибудь появиться. Но Тедди, презрев осторожность, жадно ловил каждое слово, произносимое необычным врачом.

Тело под простынею как-то странно дернулось. Новоиспеченный врач улыбнулся. Он ожидал пробуждения любимой, которая лежала на кровати, накрывшись простыней с головой. Выбивался только один золотистый локон.

Мужчина, который был не кто иной, как Джеймс, наклонился и нежно поцеловал его, потом осторожно, боясь разбудить любимую, положил на тумбочку ювелирную коробочку, куда обычно упаковывают кольца.

Тедди смотрел во все глаза на разыгрываемую в палате сцену. Дело, которое привлекло его в Париж, с каждой секундой запутывалось все сильнее. Между Джеймсом и мадам Эркюлье действительно роман, но он мало похож на пошлую интрижку. Какое необыкновенное слово придумал Джеймс для мадам Эркюлье. Белль! Прекрасная! Оказывается он настоящий поэт.

Если Джеймс так влюблен в свою любовницу, то зачем он собирался связать свою судьбу с Сарой? И при чем здесь Элизабет Ленкстон?

Чувствуя себя совсем запутавшимся и желая как можно быстрее сорвать покровы со всех тайн, Тедди все-таки не забыл, что «врач» в любую минуту может покинуть палату. Решив не искушать судьбу, он прервал не достойное джентльмена занятие и быстро зашагал по коридору прочь от палаты. Сделал он это очень вовремя, потому что еще мгновение – и он столкнулся бы нос к носу с выходящим от Линды Джеймсом Мортимером.

Спустившись на один этаж, Тедди позвонил Элизабет.

– Бетти, ты могла бы подъехать сейчас в больницу?

– Конечно, что за вопрос! Именно в ней я и нахожусь.

– Ты идешь в палату к Линде?

– Нет, не иду, я в ней лежу, мистер адвокат!

Тедди с силой швырнул мобильник на пол и принялся, изливая злость на невинном изобретении, призванном облегчить жизнь человечеству, давить его каблуком ботинка.

Нет, какова обманщица и притворщица! Благочестивая монашка, в которой скрываются черти. Как она обвела его вокруг пальца. И сестрица тоже хороша! Погналась за Джеймсом и Сарой, когда узнала, что Бетти получила отставку. А он, дурак, уже почти поверил в нелепую историю, сочиненную двумя сестрами-пройдохами. Как же, затмение рассудка! Ревность, вызванная поведением мужа! Этот несчастный человек, наверное, полностью под каблуком у своей негодяйки-жены.

14

А Элизабет, пока Тедди Уорнфолд предавался гневу, весело кружилась по палате. Она прекрасно сыграла свою роль. Услышав шаги в коридоре, она быстро накинула на себя простыню и притворилась спящей. Эти действия у Элизабет были хорошо отработаны – она к ним за сегодняшний день постоянно прибегала, лишь только заслышав приближение кого-нибудь к палате. А потом был момент, когда Элизабет готова была раскрыть свою тайну, но лорд Мортимер ушел.

Элизабет открыла коробочку с кольцом и залюбовалась им. Огромный сапфир в окружении бриллиантов был настоящим произведением искусства, а не простым свидетельством человеческого тщеславия. Сразу видно, что Мортимер с любовью выбирал кольцо. Сапфир сверкал точно так же, как глаза Линды.

Элизабет радостно улыбнулась и убрала кольцо в сумочку. Как хорошо, что сестра любит и любима. Жаль только, что Элизабет поторопилась с выводами и грубо попрала чувства Линды. Бедная сестричка! Она же не знает, что Мортимер по-настоящему ее любит. И все из-за меня! И зачем я только захотела тогда открыть глаза Линде? Нет чтобы чуть-чуть подумать, а не резать сразу ножом по доверчивой душе. В одну секунду сестра из красавицы превратилась в маленького жалкого зверька, с которым слишком жестоко обошлась жизнь. Надо срочно исправить ошибку!

Элизабет достала спрятанный под подушкой телефон и набрала номер Линды.

– Абонент не отвечает или временно не доступен. Пожалуйста, позвоните позже, – мило сообщил неприятную новость синтезированный женский голос.

Что же делать? Линда, возможно, уже пересекает океан, и Элизабет еще долго не сможет до нее дозвониться. Ждать, когда она ступит на английскую землю? А вдруг снова осечка? Сестра должна как можно скорее узнать о перемене в своей судьбе. Пальцы Элизабет опять забегали по кнопкам телефона.

– Мама, у меня потрясающая новость… – закричала Элизабет, услышав ответивший ей голос, и осеклась. Что она скажет матери? Линду любит лорд Мортимер, и у нее нет причин страдать, хотя она не знает о его любви…

Это глупо! Почему она стала совершать импульсивные поступки? Жить эмоциями – прерогатива старшей сестры. Два непредсказуемых человека в одной семье – это уже перебор!

– Ты решила выйти замуж? – услышала Элизабет в телефонной трубке.

Пауза затянулась, и мать сделала свои выводы.

– Нет! Я только хотела тебя попросить, чтобы ты передала Линде, что я ошиблась. Лорд Мортимер любит ее!

– Да? Странно! Я никогда не встречала человека, которому бы нравились плевки в лицо.

– Плевки? Какие? О чем ты говоришь, мама?

– Последний раз я слышала об этом лорде, когда твоя сестра собиралась плюнуть ему в лицо и ей требовались деньги для осуществления задуманного мероприятия.

Элизабет вздохнула. Линда, как всегда, сначала действовала, потом думала.

– Мама, лорд Мортимер любит Линду, – повторила Элизабет и добавила как последний, самый веский аргумент: – Он только что сказал мне об этом!

– Кому? Тебе? Так кого он любит: тебя или Линду?

– Ее, мама! Он говорил об этом Линде, но Линдой была я. Он принял меня за сестру.

– Странная ошибка для влюбленного человека, – сухо прокомментировала мать и отключилась.

Элизабет поняла, что сваляла дурака. Мать никогда не поймет Линду. Ее старшая дочь – это материализовавшееся в человеке отрицание здравого смысла, а следовательно, и полная противоположность матери. Миссис Рипли – мать, презрев все каноны, не захотела взять фамилию мужа – твердо стояла ногами на земле, а голова ее ни от чего не кружилась.

До поездки в Париж Элизабет считала, что она унаследовала материнский характер. Ее это ни капельки не огорчало – выбранная ею профессия требовала холодного ума и взвешенных поступков. Сейчас впервые она стала вести себя как Линда.

Размышляя о превратностях судьбы, Бетти прихорашивалась: провела по носу пуховкой, извлекла из косметички губную помаду и подкрасила губы, потом слегка подмазала тушью ресницы. В какой-то момент она осознала свои действия и покраснела. Зачем она это делает?

Неужели потому, что ей позвонил Тедди с предложением встретиться? Нет, и еще раз нет! Просто любая женщина всегда хочет выглядеть лучше. А Тедди здесь ни при чем! Но почему несносное сердце так сильно бьется и с таким нетерпением ждет появления адвоката?

Кстати, а почему его так долго нет? Интересно, откуда он добирается? Из Японии, что ли?

Из коридора послышался натужный сиплый кашель. Элизабет вздрогнула, потом улыбнулась. Кому-то в больнице пришла в голову странная идея приобрести старинные часы, двадцать четыре раза в сутки воспроизводящие астматическое хрипение. Для обучения стажирующихся здесь студентов? Или чтобы научить больных ставить себе диагноз?

Элизабет вспомнила, что уход Джеймса совпал с предыдущим астматическим припадком. Следовательно, прошел почти час с того момента, как Тедди позвонил ей. Сейчас он здесь появится!

Элизабет снова достала из косметички зеркальце и посмотрелась в него. Потом потянулась к румянам, но тут же в сердцах бросила элегантную коробочку. Она не будет себя вести как легкомысленная дочь Евы. Она встретит Тедди как серьезная деловая особа, которая не прибегает к глупым женским ухищрениям.

Время текло медленно. Элизабет устала от напряжения, с которым ожидала прихода Тедди, поэтому она взяла трубку и набрала номер Тедди. Ответом ей были длинные гудки. Элизабет безуспешно набирала номер раз за разом, но никто не отвечал. Неожиданно в перерыве между лихорадочными наборами номера Элизабет услышала призывающую ее ответить мелодию.

– Алло! – торопливо сказала она. – Элизабет Ленкстон слушает, – но, не удержав официального тона, тут же добавила: – Куда ты пропал? Я жду тебя уже больше часа.

В телефоне послышался смешок, затем холодноватый женский голос произнес:

– Сожалею, но вряд ли я тот человек, которого вы ждете с таким нетерпением. Я – Сара Гренвилл и хотела бы с вами побеседовать. Вам удобно встретиться со мною в кафе «У Клотильды» на улице Жана Нико через полчаса?

– Нет, мне, чтобы добраться до станции метро «Сена» потребуется значительно больше времени. Не меньше часа, – машинально ответила Элизабет.

– Хорошо, я буду вас там ждать. На мне красный брючный костюм с золотыми пуговицами. Я – брюнетка.

Что ж, придется ехать! Элизабет быстро переоделась в свое неизменное серое платье, накинула сверху больничный халат и выползла в коридор. Интересно, куда подевался Тедди? Но ждать его дольше Элизабет не могла. Свидание с потерпевшей могло дать ей как адвокату возможность мирного урегулирования. В лорде Мортимере Элизабет больше не сомневалась. Он будет на стороне Линды…

Подумав это, Элизабет вздрогнула. Как же она раньше не заметила странного несоответствия? Почему он, когда она ему звонила, и слушать не захотел о мадам Эркюлье? Кому он объяснялся в любви? Возможно, совсем не ей.

Боже, она совсем запуталась! Конечно, признания предназначались не ей, а ее сестре. Но что-то тут не так. Возможно, произошла тройная ошибка. Лорд Мортимер явился к своей возлюбленной, но перепутал номер палаты и объяснился в любви Линде, а выслушала его Элизабет, которая в тот момент выдавала себя за сестру.

Но каков фрукт! У него есть невеста. Она, судя по звонку, нормально себя чувствует и сейчас ждет Элизабет в кафе, а не лежит в больнице. Сара, Линда и еще кто-то под псевдонимом Белль. Просто Казанова!

Кафе «У Клотильды» располагалось в тихом красивом месте. Старинная узкая улица была практически пустой. Только в отдалении виднелась несколько пешеходов, да маленькое юркое «пежо» проехало мимо Элизабет.

Одной стороной улица выходила на набережную Сены, и с тротуара, по которому шла Элизабет, были видны растущие на набережной деревья. Осень была в самом разгаре, и клены, покрытые ярко-красной листвой, создавали чудную декорацию к спектаклю под названием «Жизнь».

Элизабет вздохнула. Место, где она оказалась, навевало элегическую грусть. Как хорошо оказаться бы здесь с любимым, рука об руку пройтись с ним по этой улице, вдыхая свежий чистый аромат осени, добраться до полыхающего вдали пламени деревьев и упасть в чуть влажную опавшую листву, зарывшись в нее лицом.

Из дома на противоположной стороне улицы вышла дама с огромной черной собакой и направилась в кафе. Неужели пса тоже обслужат? – невольно подумала Элизабет.

Наслаждаясь сказочной красотой осени, Элизабет незаметно для себя добралась до столика, который был самым крайним в веселой семейке высыпавших на улицу столов, и остановилась. Она уже повернула голову, чтобы поискать Сару, как на нее налетело что-то черное и прижало к себе. Собака! – ужаснулась Элизабет, но тут же поняла свою ошибку. Обнимающее ее существо было явно из разряда двуногих.

– Бетти, дорогая, как я рад тебя видеть! – объявил мужчина, еще теснее прижимая к себе Элизабет.

Она ощутила неприятный запах жвачки и пастиса и едва увернулась от поцелуя. Губы мужчины скользнули по щеке. Это бесцеремонное поведение настолько разозлило Элизабет, что дало ей возможность быстро оправиться от шока. Она с силой уперлась руками в грудь мужчины и оттолкнула его от себя.

– Шарль! – воскликнула Элизабет, наконец узнавшая в развязно ведущем себя мужчине, которого она сначала приняла за собаку, потом за случайного посетителя кафе, напившегося до чертиков, мужа сестры.

Мужчина снова крепко прижал к себе Элизабет и наградил слюнявым поцелуем. Элизабет брезгливо поморщилась. Не заботясь о том, что он о ней подумает, достала из сумочки носовой платок и тщательно вытерла то место щеки, которое поцеловал Шарль.

В голову Элизабет неожиданно пришла мысль, что прикосновение языка собаки показалось бы ей более приятным. Невольно она повернула голову, отыскивая глазами огромного черного пса. Он и в самом деле был недалеко от них, расположившись у столика, за которым сидела его хозяйка, наводящая фотоаппарат на виднеющиеся в конце улицы чудесные клены.

– Что на тебя нашло? – зло спросила Элизабет, когда Шарль опять попытался ее обнять. Она сильно пихнула его локтем, но Шарль не обиделся.

– Просто рад тебя видеть! Давай сядем и выпьем кофе. Сейчас такая прекрасная погода.

– Спасибо. Не могу. У меня деловое свидание, – довольно резко ответила Элизабет и, обойдя Шарля, двинулась дальше.

Но тот не сдавался. Он быстро нагнал Элизабет, обнял ее за плечи и поцеловал в шею. Поцелуй больше походил на клевок птицы, но щекотание усов Шарля окончательно вывело Элизабет из себя. Она подняла руку и со всего маху отвесила ему оплеуху. Вылившееся в действие негодование вызвало у Элизабет положительный эффект, и она уже почти спокойно сказала Шарлю:

– Прости, я не хотела тебя обидеть, но ты ведешь себя вызывающе. Я не привыкла к такому поведению.

– Ох уж эти англичанки! Всегда застегнуты на все пуговицы. Что же плохого, что я целую свою родственницу? Тем самым я показываю ей свою радость по поводу встречи. А вы все время стараетесь вести себя как на приеме у королевы.

Да уж, особенно сейчас, подумала Элизабет. Судя по всему, в представлении Шарля на приеме у королевы все отвешивают друг другу пощечины. Но все-таки где же Сара? По ее расчетам невеста лорда Мортимера должна уже давно быть здесь.

Мысли Элизабет помимо ее воли перекинулись на Тедди. Тот тоже где-то задержался. Неужели в Париже разразилась неведомая эпидемия, заставляющая всех опаздывать на неопределенное время?

Занятая своими мыслями, Элизабет все-таки позволила Шарлю усадить себя за столик и заказать кофе. Шарль болтал без умолку, и Элизабет решила выяснить причину столь возбужденного состояния месье Эркюлье.

– Неужели ты не знаешь? – радостно сказал Шарль. – Линда поправляется. Об этом мне сообщил доктор. Я ему звонил. Какая бы она ни была, я ее люблю. Теперь ее можно навестить. Разве это не повод для радости?

Элизабет кивнула и подумала, что ей придется попросить доктора ограничить число лиц, имеющих доступ к сестре. Тот пойдет ей навстречу. Элизабет не верила в искренность Шарля и порадовалась, что сестра уже в Лондоне, о чем не догадывается ни одна душа, даже Тедди.

– Смотри, что ты натворила! – воскликнул вдруг Шарль, обращая внимание Элизабет на даму с собакой. Та смотрела в их сторону и укоризненно качала головой. – Она приняла нас за поссорившихся любовников. Придется исправлять положение. – Шарль поднял руку и приветливо помахал даме. – Все о'кей! – громко крикнул он.

Элизабет не понимала, почему Шарлю важно, чтобы дама считала, что все вокруг неимоверно счастливы видеть друг друга, и в мире не существует ни ссор, ни надутых физиономий.

Дама улыбнулась и тоже помахала в ответ рукой. Потом подняла перед собой фотоаппарат и сделала движение, показывающее, что она хочет снять Шарля и Элизабет.

– Придется немного подыграть, – улыбнулся Шарль. – Нельзя обманывать ожидания. – Он придвинул стул вплотную к стулу Элизабет и заговорщицки подмигнул ей. – Улыбнись!

Элизабет автоматически подчинилась. Потом она никак не могла понять, что с ней случилось в тот момент. Почему мозг, который постоянно контролировал все ее действия, на мгновение отключился и дал ей возможность совершить глупость?

Шарль одной рукой обнял Элизабет, другой поднес ее руку к губам и замер. Фотоаппарат щелкнул, дама довольно рассмеялась.

Принесли кофе. Элизабет сделала глоток обжигающего напитка и снова посмотрела по сторонам. К соседнему столику подходила черноволосая девушка, одетая в элегантный брючный костюм красного цвета.

Элизабет насторожилась, а девушка повертела головой во все стороны, пожала плечами и уже хотела устроиться за столиком, как ее взгляд наткнулся на Элизабет. Она вопросительно улыбнулась, а Элизабет приподнялась на стуле и спросила:

– Мисс Сара Гренвилл?

Девушка утвердительно кивнула и направилась к их столику. Ее взгляд был таким оценивающим, что у Элизабет возникла мысль, что мисс Гренвилл собирается ее купить и сейчас внимательно приглядывается, стараясь определить соотношение цены и качества.

Элизабет встала. Во взгляде девушки появилось удивление, и она обронила странное замечание:

– Вы такая высокая, а я думала, что вы намного ниже.

Пока Элизабет раздумывала, как ответить на эту непонятную для нее реплику, Шарль тоже поднялся и сказал:

– Извини, я вижу у тебя действительно здесь встреча. Не буду мешать. Рад был тебя увидеть. Не пропадай, звони. – И быстро зашагал между столиков.

Когда он проходил мимо дамы с собакой, пес громко гавкнул. Элизабет улыбнулась. Она не была любительницей собак, но поведение огромного черного пса ей понравилось – они сходились в оценке сущности месье Эркюлье.

– Я – Элизабет Ленкстон. – Она снова опустилась на свой стул. – Слушаю вас, – обратилась она к устраивающейся за столиком мисс Гренвилл. Та молчала, не спуская с нее цепкого взгляда. – Я – адвокат мадам Эркюлье.