Текст книги "Роковая встреча"

Автор книги: Нора Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

16

Сара без стука вошла в номер к Джеймсу. Его в гостиной не было. Сара заметила кипу фотографий, веером разбросанных на журнальном столике. Отлично, подумала она. Пусть полюбуется на свою любовницу. Особенно хорош был один из снимков, где Элизабет Ленкстон была снята сидящей в объятиях Шарля. Попалась голубушка, решила Сара.

В этот момент из спальни вышел Джеймс.

– Сара? – удивился он. – Извини, я не слышал, как ты вошла. Рад тебя видеть, – вежливо произнес он, но тон, с каким это было сказано, говорил об обратном: он не считал появление Сары приятной неожиданностью.

Сара моментально это поняла. Такой поворот событий ею тоже был просчитан. Поэтому лицо ее сразу приняло скорбное выражение. Она приложила платочек к сухим глазам.

– Джимми, у меня украли брошь, – пробормотала Сара запинаясь. По ее мнению, такая манера говорить выражала сильное волнение.

Джеймс не выносил женских слез. Как деловой человек, он считал, что эмоциями нельзя помочь делу. Плачущая женщина вызывала у него раздражение, ему хотелось ее как следует встряхнуть и заставить думать, а не ронять горько-соленую жидкость из своих глаз.

– Ты уверена, что брошь украли? Может быть, ты ее потеряла?

– Да! И я знаю, кто это сделал! – Сара еще сильнее стала тереть глаза. Ей даже удалось пару раз громко всхлипнуть.

– Кто? – удивился Джеймс. Как она так быстро вычислила вора? Или он ей представился? Скорее всего, Сара путает понятия «украл» и «отнял». Женщины не отличаются ясностью мышления.

– Элизабет Ленкстон! – произнесла Сара. В ее голосе прозвучала мстительная радость, которую она не смогла скрыть.

– Кто-о? – еще сильнее удивился Джеймс, ожидавший услышать длинную историю, где именем будет служить выражение «человек на мотоцикле», «мужчина в магазине» или что-нибудь в этом роде. – Сара, это нонсенс! Она адвокат, если мне не изменяет память.

– Смотри! – И Сара протянула Джеймсу газету.

Название газеты было ему знакомо. «Жизнь Парижа»! Его имя уже однажды фигурировало на страницах этого бульварного издания. «Нравы островитян» называлась очерченная кем-то статья в специализировавшейся на пикантных историях газете.

Джеймс быстро пробежал глазами газетные строчки. «Адвокат воровка – это нормальное явление для британцев или нет?»– вопрошал автор статьи. Имя Сары не упоминалось, ничего не говорилось и о нем.

Джеймс бросил быстрый взгляд на Сару. С каких это пор она пристрастилась к чтению газет, пусть даже таких в высшей степени познавательных? Насколько он знает свою невесту, она просматривает только журналы мод.

На лице Сары была написана такая злобная радость, что Джеймс поразился, а его привычный к аналитической работе мозг стал прокручивать возможные причины. Что она имеет против Элизабет Ленкстон? Он лично эту даму не знает, да и Сара никогда не упоминала это имя, хотя ему оно почему-то кажется знакомым.

– Ну и что? – излишне резко спросил Джеймс. – Пусть мисс Элизабет Ленкстон воровка, но почему ты считаешь, что именно она украла у тебя брошь?

– Я встречалась с нею в кафе.

– Зачем?

– Хотела поговорить о деле мадам Эркюлье.

Джеймс изумился. Сара никогда не была деловой женщиной. А в этом случае и необходимости никакой не было – Тедди прекрасно справился бы со всеми проблемами. Ему захотелось разобраться в этой загадке.

Джеймс взял телефон и набрал номер Уорнфолда.

– Тедди, приезжай сам и найди Элизабет Ленкстон. Попроси ее приехать ко мне.

– Что ты задумал, Джеймс? – воскликнула Сара. – Зачем ты хочешь их видеть?

– У тебя же украли брошь. Я намерен этим заняться, – с едва заметной иронией проговорил он. – Разве ты пришла сюда не за помощью? – Он с подозрением взглянул на Сару, на лице которой не видно было никаких следов слез.

Сара прикусила нижнюю губу. Как она могла так оплошать и выйти из образа? Она снова достала платок, который машинально убрала в карман джинсов, и приложила к глазам. Джеймс с усмешкой наблюдал за ее действиями.

– Сара, мне надоел этот спектакль! – Он бросил ей газету. – Возьми почитай. Может, вспомнишь, что у тебя еще украли. Претензии надо предъявлять скопом. Тогда обвиняемому труднее оправдаться.

Минут через пятнадцать, в течение которых Джеймс невозмутимо сидел в кресле и курил, а Сара стояла у окна, олицетворяя собой застывшую скорбь, приехал Тедди. Он не нашел в себе сил заехать за Элизабет. Превозмогая себя, он смог ей только позвонить и передать просьбу Джеймса.

Не успел он войти в номер, как Сара бросилась к нему, изображая бурные рыдания.

– Спаси меня, Тедди, он не хочет меня понять…

Тедди слегка поморщился – заниматься выяснением любовных отношений ему совсем не хотелось. В его душе кипела злоба на Джеймса, на его снобистское требование пригласить к нему его же собственную любовницу, на свою незавидную роль, которую ему придется сыграть при этой встрече. Кроме того, подозрения, появившиеся у него в отношении Сары, заставили его пойти на шаг, который он расценивал как предательство со своей стороны. Тедди успокаивал себя, что, когда все выяснится, он объяснится с Сарой и попросит у нее прощения. Она поймет, что он не смог бы жить, зная, что и на солнце есть пятна.

Тедди отстранил от себя Сару.

– Привет, Тедди! Где Элизабет Ленкстон? – Голос Джеймса звучал на удивление спокойно и дружелюбно.

Не успел Тедди ответить на вопрос, как в номер вошла Элизабет. Она слегка запыхалась и выглядела взволнованной, но это только придало живость ее идеально правильным чертам лица и делало его еще красивее. Глаза ее горели – она жаждала выиграть сражение за Линду.

Тедди отступил в глубь гостиной, не желая видеть встречи любовников. Его взгляд наткнулся на валяющиеся на журнальном столике снимки, и он… замер. В глазах потемнело, дыхание остановилось. Тедди тупо смотрел на улыбающуюся Элизабет в объятиях мужчины.

Элизабет остановилась, окидывая взглядом собравшихся. Незнакомый мужчина поднялся с кресла ей навстречу, любезно улыбаясь. Неужели это Джеймс Хэнтон? Она никогда не признала бы его в этом широкоплечем уверенном в себе мужчине с холодно-любезным выражением лица. Тогда он ей показался омерзительным типом. Видимо, страх оказаться замужем повлиял тогда на ее оценку.

– Элизабет Ленкстон? Здравствуйте, мисс, проходите, садитесь, – услышала она властный, но приятный мужской голос.

А что случилось с Тедди? Он стоит с таким потерянным лицом, бледный, с синими трясущимися губами, словно все его родные умерли в одночасье и сейчас он смотрит на их посмертные фотографии.

Элизабет уже открыла рот, чтобы спросить Тедди в чем дело, но в этот момент на нее набросилась с кулаками Сара.

– Шлюха, воровка, дрянь, подзаборная сучка, – кричала Сара, используя богатый словарь портовых грузчиков.

Элизабет съежилась и закрыла лицо руками. Такой встречи она не ожидала. Она не умела защищать себя от людей, применяющих в качестве самых весомых доводов кулаки. Вот если избивали бы кого-нибудь другого, она, не раздумывая, кинулась бы в драку. Тедди! – хотела крикнуть Элизабет, но помощь пришла с другой стороны. Стальное кольцо рук оградило ее от Сары.

– Извините, мисс. Этого в моем сценарии не было. Позвольте проводить вас в ванную. – Джеймс Мортимер взял опеку над Элизабет.

Элизабет от похода в ванную комнату отказалась, и Джеймс усадил ее в кресло.

Сара исходила злобой. Она рвалась к Элизабет, но Джеймс с силой оттолкнул ее. Она пошатнулась, но не упала. Потом, осознав, что ее поведение льет воду на мельницу соперницы, притворно громко застонала.

– Сара, успокойся, – приказал Джеймс. – Веди себя прилично, иначе я выведу тебя отсюда.

Вся разыгравшаяся сцена оставила Тедди безучастным – он продолжал тупо пялиться на фотографии.

– Тедди, что ты там увидел? Восьмое чудо света или ящик Пандоры? – Джеймс подошел к Уорнфолду и тоже взглянул на фотографии. – А! – воскликнул он, собираясь высмеять Тедди за странные наклонности к разглядыванию чужих любовных фотографий, которые кто-то по ошибке доставил ему в номер, но вдруг выражение его лица изменилось, и он воскликнул: – Это же вы, мисс Ленкстон!

Элизабет уже немного пришла в себя от бурной встречи с Сарой и, заинтересовавшись репликой Джеймса, тоже подошла к журнальному столику. У нее не было оснований считать Сару Гренвилл безгрешным ангелом, поэтому она быстрее мужчин сообразила, кто здесь заказывал музыку.

– Мисс Гренвилл, я не единственный адвокат, которого может нанять мадам Эркюлье. Стоило ли применять тяжелую артиллерию, чтобы вывести меня из игры? Подсунутая пудреница, фотографии с Шарлем… А это еще что такое? – В поле зрения Элизабет попала газета с ее фотографией. Она взяла «Жизнь Парижа» в руки и пробежала глазами статью. – Мисс Гренвилл, вы хотите сражаться со мной? И считаете, что выиграете?

– Да! – воскликнула Сара. – Но только не там, где вы думаете. Я не собираюсь затевать процесс против вас, но хочу, чтобы он знал, – она кивком головы указала на Джеймса, – что вы собой представляете. Вы распущенная особа, которая отдается всем мужчинам без разбору, а не только ему.

Тедди стоял, опустив голову. Он уже не пытался понять, кто прав и кто виноват. Обе женщины были ему одинаково противны. Не обратил он внимания и на то, что после слов Сары воцарилось гробовое молчание. Элизабет и Джеймс с удивлением, чуть ли не раскрыв рты, взирали друг на друга и на Сару.

– Я вас знаю! – неожиданно воскликнул Джеймс. – Вы моя невеста! – Он подошел к Элизабет поближе. – Простите, что не узнал вас сразу. Вы очень изменились. Стали решительной деловой женщиной, адвокатом. Поздравляю! Вы не жалеете, что не связали свою жизнь с моей?

Теперь уже Сара и Тедди изумленно смотрели на тех, кого они считали любовниками.

– Нет! – резко ответила Элизабет. – Вполне достаточно, что вы поиграли с моей сестрой как кот с мышкой.

– Я? С Белль?

– Так это она – Белль?

В напряженной тишине резкой тревожной трелью прозвучал телефон. Джеймс схватил трубку. В ней раздался взволнованный голос миссис Кроултон.

– Лорд Мортимер, я вспомнила фамилию Белинды. Она – мадам Эркюлье. У нее муж француз, отсюда такая необычная для англичанки фамилия.

– Мадам Эркюлье, – выдохнул Джеймс.

Трубка выпала у него из рук. В ней продолжала верещать мадам Кроултон, выясняя, слышит ли ее лорд Мортимер или нет. А он стоял, пытаясь унять тревожно бьющееся сердце, и все повторял внезапно севшим голосом: – Мадам Эркюлье, мадам Эркюлье. Белинда – мадам Эркюлье…

– Что обо мне здесь говорят? Кто меня вспоминает? – В комнату влетела Линда, держа перед собой огромную картину из сухих цветов, которую Элизабет раньше видела на стене гостиной сестры.

– Белль! – Джеймс рванулся вперед, сразу же обретя громкий голос и способность к движению.

Телефон со звоном упал на пол, но на него никто не обратил внимания.

– Это она! – воскликнула Сара. – Шарль – набитый дурак. Если бы не он, я выиграла бы сражение.

Линда пропустила слова Сары мимо ушей и устремилась к Джеймсу.

– Да, я – Линда Эркюлье! – вызывающе сказала она, остановившись напротив Джеймса и глядя на него горящими глазами. Если ты помнишь мою записку, я обещала вернуться. И вот я здесь. Ты хочешь упечь меня в тюрьму? – И, не давая возможности Джеймсу ответить, тут же продолжила, уже обращаясь к Саре: – А вы, мисс Гренвилл, можете забирать моего мужа. Я вам его дарю.

– Что это значит? – прозвучал на манер хора из древнегреческой трагедии одновременно вырвавшийся у Тедди и Джеймса вопрос.

Линда только хотела ответить, но тут дверь открылась в очередной раз и в номер стремительно вошла миссис Рипли.

– Что это значит? – требовательно спросила она.

Если можно говорить о том, что каждый человек создает вокруг себя микроклимат, то миссис Рипли была мошной охлаждающей системой. Легкий аромат духов, окружающий эту женщину, казался струей арктического холода. Она была бы идеальной находкой для режиссера, задумавшего экранизировать «Снежную королеву» Андерсена и искавшего актрису на заглавную роль.

Джеймс знал миссис Рипли и восхищался тем искусством, с которым она управляла своей империей. Она сосредоточила в своих руках почти все производство отделочных строительных материалов Англии. Компания Мортимера неоднократно инвестировала предприятия миссис Рипли, поэтому он часто с ней встречался. Он удивленно уставился на нее, недоумевая, по какой причине эта леди оказалась здесь. Он вроде бы не назначал ей деловой встречи.

– Линда, доченька, что ты делаешь? – снова раздался трубный глас, и миссис Рипли устремилась к Линде и Джеймсу, которые, сами того не сознавая, стояли обнявшись.

Несмотря на то что намерения Джеймса еще не были окончательно ясны Линде, любовь заставила ее потянуться к нему, ища защиты и поддержки. И он с огромной радостью их ей предоставил. Он прижал ее к себе и нежно обнял. А после вопроса миссис Рипли они, как застигнутые врасплох шаловливые дети, покраснели, но, вместо того чтобы разжать объятия, еще теснее их сомкнули.

– Я люблю вашу дочь, миссис Рипли! – твердо сказал Джеймс и обратился к Линде: – Белль, я прошу тебя стать моей женой. Что ты мне ответишь? – Его голос вибрировал от волнения.

– А как насчет мадам Эркюлье? Она же покушалась на вашу драгоценную жизнь? – притворно-смиренным тоном спросила Линда.

– Без этой мадам моя жизнь не представляет никакой ценности, – прошептал Джеймс.

– Тогда я говорю: да, да, да!

Пока влюбленные ворковали, Сара занялась выяснением личности матери Линды и Элизабет. Этот вопрос ее очень заинтересовал.

– Миссис Рипли? – спросила Сара.

– Да, мама носит свою фамилию, – усмехнувшись, пояснила Элизабет. По выражению лица Сары она поняла, что та знает про империю Рипли, и получила удовольствие от ее растерянности.

Уяснив, что проиграла окончательно – по мнению Сары, только идиот способен расстаться с такими деньгами, какие может дать женитьба на одной из дочерей миссис Рипли, – она медленно направилась к двери.

– Останьтесь, мадемуазель! – В номере появилось еще одно лицо – комиссар Жервье. – О! – воскликнул он, когда увидел столько людей в номере. – Я попросил бы незаинтересованных лиц удалиться.

– Здесь нет незаинтересованных лиц. Лучше объясните, кто вы такой и по какому праву здесь распоряжаетесь?

Комиссар Жервье окинул взглядом суровую леди и слегка улыбнулся. У него давно уже выработался иммунитет к приказам и требованиям немедленно разобраться и доложить.

– По праву полиции, мадам, – ответил он и, проигнорировав миссис Рипли, обратился к Тедди Уорнфолду: – Мы сделали экспертизу. Отпечатков пальцев мадемуазель Ленкстон на пудренице нет. Нет и следов пальчиков мадам Эркюлье. Вы настаиваете на идентификации, мадемуазель? – обратился он уже к Саре. Та не ответила. Тедди тоже молчал. Комиссар достал из кармана маленький сверток и развернул его. – Это ваша брошь, мадам? – спросил он Линду.

Она отрицательно покачала головой.

– Эту брошь я подарил Саре Гренвилл. По ее словам, ее у нее украли, – не выпуская Линду из своих объятий, пояснил Джеймс.

– Как это произошло, мадемуазель? – задал вопрос комиссар Жервье, обратившись к Саре. Та не ответила, и комиссар продолжил: – Мы задержали месье Эркюлье. Он пытался продать ее ювелиру. Тот позвонил нам. Месье Эркюлье утверждает, что брошь принадлежит его жене. Вы не объясните ситуацию, мадемуазель Гренвилл?

– Нет! – резко крикнула Сара. – Идите все к черту! Я ничего не знаю.

– Сара, ты только что утверждала, что Элизабет Ленкстон украла ее у тебя, – заметил Джеймс.

– Что-о? Как вы смеете обвинять мою дочь! Я вас в порошок сотру, дрянь вы этакая! – Миссис Рипли двинулась к Саре. На глаза ей попалась картина, принесенная Линдой, и миссис Рипли, схватив ее, рванулась к Саре с намерением исполнить свою угрозу в буквальном смысле.

– Мэм, умоляю! Простите мою сестру! – кинулся к миссис Рипли Тедди.

– Сестра… – пролепетала Элизабет. – Сара твоя сестра?..

Но миссис Рипли остановить было трудно.

– Отойдите, молодой человек. Каждый должен понести наказание тем способом, который больше всего понимает.

– Мадам Эркюлье отомстила ей с опережением. Она вырвала у нее немало волос. Пощадите Сару!

– Да? – Миссис Рипли на мгновение остановилась. Картину она по-прежнему держала высоко в руках, намереваясь ударить ею Сару по голове. – Молодец, Линда! Ладно, оставлю ее в покое.

– Сара, подпиши. Я подготовил бумаги, что ты не имеешь к мадам Эркюлье никаких претензий, – сказал Тедди.

Сара взглянула на него злыми глазами.

– Чертов адвокат! Ненавижу! Ты давно замыслил эту комбинацию. Ты меня предал, братец!

– Нет, Сара. Ты сама себе выкопала яму, – грустно сказал Тедди. – Поверь, я был самым верным твоим другом. А бумаги я составил потому, что хотел тебя попросить их подписать просто так. Я считал, что у тебя золотое сердце и ты не сможешь долго держать зло на мадам Эркюлье. Вы же даже не были знакомы.

– Ты дурак, Тедди! Эта авантюристка обвила тебя вокруг пальца, как и Джимми. Это он надоумил тебя заставить меня простить эту дрянь… мадам Эркюлье? – поправилась Сара, увидев угрожающее движение картиной миссис Рипли.

– Нет, Сара. Я ничего не согласовывал с Джимми, хотя ты права – вряд ли он будет возражать.

– Лорд Мортимер просил прекратить дело мадам Эркюлье еще вчера утром – подал голос комиссар. – Ему стало жаль незнакомую женщину. Хотя он и не знает за собой вины по отношению к мадам Эркюлье, но, возможно, он ее чем-то нечаянно обидел, поэтому она так с ним и поступила.

– Еще вчера утром? – спросила Элизабет. А она-то почти целый день потратила на то, чтобы убедить охранника не поддаваться на провокации адвоката лорда Мортимера.

– Да. Но я не знал, что Белль и мадам Эркюлье одно и то же лицо. Ее-то я накажу, только полиции вмешиваться не придется, – промолвил Джеймс.

– Молчи, Джимми. Ты еще сам у меня попросишь пощады, – счастливо улыбаясь, ответила Линда и, не стесняясь, обвила его шею руками.

Сара подписала бумаги.

– Я могу идти? – спросила она с вызовом, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Подождите, мадемуазель, – ответил комиссар. – Еще одна маленькая деталь. – Он достал из кармана кольцо. – Месье Эркюлье дал в отношении его несколько отличные от тех, которые я услышал насчет броши, показания. Вы их подтверждаете?

– Да, – с вызовом ответила Сара. – Это мое кольцо. Я получила его от матери и никогда не утверждала, что оно было у меня украдено. – Высоко подняв голову, она вышла из комнаты, громко стуча каблуками.

Комиссар Жервье укоризненно покачал головой ей вслед, а Элизабет тихо пробормотала:

– Линда оказалась права. Она была любовницей ее мужа.

– Вы обязаны мне все объяснить, комиссар! – громко потребовала миссис Рипли.

– Стоит ли, мадам? – хитро улыбнулся комиссар. – У вас дочь адвокат. Она может вам помочь в этом вопросе. – Он подмигнул Элизабет и медленно направился к двери.

Тедди стоял с похоронным видом. Элизабет с внезапно обострившейся интуицией поняла, что причиной его состояния является не только Сара. Она подошла к Тедди, который снова занялся разглядыванием снимков.

– Это муж Линды, теперь, по-видимому, бывший. Он специально все подстроил. – И Элизабет рассказала о сцене, разыгравшейся в кафе «У Клотильды».

– Боже, какой подлец! – в ярости вскричал Тедди, потом добавил: – Я встретился с журналистом, который написал статью о Линде. Интервью ему дал Шарль Эркюлье.

– Нисколько этому не удивлена. У меня сердце чуяло, что в этой истории виноват только он, – произнесла Элизабет и, оставив Тедди справляться с сердечной раной, нанесенной ему Сарой, подошла к воркующим голубкам. – Я должна повиниться, – медленно начала она. – Сегодня вечер снятия покровов со всех тайн, а у меня есть чужая вещь, но я ее не украла. Я только не нашла в себе силы признаться, что в тот момент меня приняли за другую. – Элизабет протянула кольцо Джеймсу. – Наденьте его, той, кому оно принадлежит.

Последнее открытие окончательно доконало Тедди.

– Боже, какой я дурак! – воскликнул он и, шатаясь, вышел из комнаты.

– Пойдем, мама. Мы здесь лишние, – обратилась Элизабет к миссис Рипли, и они покинули гостиничный номер.

А через три дня Элизабет, возвращаясь в Лондон, обнаружила в соседнем кресле самолета того же соседа, с которым летела в Париж. Она его еще не простила – ей не понравилось, что он усомнился в ней. Поэтому сейчас Элизабет упорно разглядывала закрытый иллюминатор, а Тедди, утративший свою находчивость, с тоскою на нее смотрел. Наконец он предпринял неуклюжую, с его точки зрения, попытку. Ничего более остроумного не пришло ему в голову.

– Мадемуазель аббатиса! Мадемуазель, вы настоятельница монастыря святой Женевьевы?

Элизабет вздрогнула. Как она могла забыть, кто и где ей это уже говорил? Против воли Элизабет улыбнулась.

– Так это ты тот молодой человек, что довел меня до слез в Габороне? Это из-за тебя Линда меня чуть не выдала замуж за Джеймса? Берегись, Тедди, моя месть будет долгой и страшной.

– Я готов все вытерпеть, если только ты меня простишь. Простишь, Бетти?

Элизабет взглянула на него. Лицо ее стало серьезным.

– Я ничего не обещаю, но в судебных процессах буду твоим непримиримым противником.

– Я согласен на любые условия. – Тедди взял руку Элизабет и сжал. Потом привлек ее к себе и поцеловал в губы.

Его смелость была вознаграждена сторицей. Элизабет самозабвенно ему ответила.

– Прости меня, Бетти, я ревновал тебя к Джимми.

– Неужели? Я не заметила, – немного слукавила Элизабет, и страстно поцеловала Тедди.