Текст книги "Чужая. Будешь моей (СИ)"

Автор книги: Нонна Нидар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 35

Спустя два часа у меня готова солянка, запечёные стейки из лосося с овощами, зелёный салат и вот-вот…

Духовка издаёт негромкий дзынь. Схватив полотенце, вытаскиваю круглую форму с маковым кексом. Глубоко вдыхаю сладковатый, с ванильными нотами аромат.

Идеально. И на вид, и на вкус. Мне не нужна зубочистка, чтобы понять – кекс готов. Поэтому ставлю его на плиту, чувствуя, как форма начинает обжигать пальцы даже через полотенце.

Выдыхаю, тыльной стороной ладони убираю со лба выбившиеся волоски.

И давлю, топлю в себе противное, сосущее чувство одиночества. Оно сопровождает меня всё время готовки. Одиночество и ощущения, что я полная дура.

Вот надо было выступать? Да!

Помогло это тебе? Нет.

Счастлива? Ни разу.

Но я поступила правильно, даже если сейчас расплачиваюсь колющим чувством вины. И даже если внутренний критик смотрит с укором.

Да, повод был глупый. Да, надо было сказать по-другому.

Отбросив полотенце, окидываю взглядом весь ассортимент ужина, который никому не нужен.

И что теперь со всем этим делать?

Снова прикусываю губу. Дурацкая привычка, которая обострилась с появлением в моей жизни Тигра. Или это я появилась в его, упав на руки?

Чёрт его знает, помогло ли это хоть одному из нас. Есть впечатление, что только усугубило.

А что, Тигр теперь всё время на нервах. Ещё и охранять меня взялся от своей больной на голову бывшей. Как же, он же спаситель.

А я влюбилась как дура в мужчину, которому нужен только секс. Не мой вариант. Только как бы убедить в этом собственное сознание.

С тяжёлым вздохом выковыриваю неровный кусок кекса прямо из формы. Всё равно эта красота даром никому не сдалась. Ломоть получается с ободранными краями, потому что нормальные люди дожидаются, пока влага распределится по всему кексу и только потом достают его весь.

А я расстроенная. Мне плевать.

Главное, что ароматный ломоть обжигает пальцы, когда я перекладываю его на тарелку. А от бисквита ещё поднимается пар – моё любимое состояние выпечки.

Пока кекс не остыл, подхватываю тарелку и иду в сторону огромных дверей, выходящих на задний двор.

Лев Остовин на месте? На месте. Значит, могу идти куда захочу, Тигр сам сказал.

Но с тарелкой в одной руке и чашкой с кофе в другой не совсем удобно. Повернувшись боком, отодвигаю штору тарелкой и только тогда мне открывается картина того самого заднего двора, который не выдерживает конкуренции с таким простым названием.

Нет, это что-то…

Шикарное!

Не став далеко уходить, опускаюсь на террасу из тёмного дерева. Ноги удобно опускаю на нижнюю ступень и глубоко вдыхаю аромат хвойного леса, который после жаркого дня начинает отдавать смолы, превращая всех вокруг в токсикоманов.

Боже, какой аромат!

Пряный, с тонкими нотами нагретой земли. И всё это, когда под пальцами чувствуется шероховатость настоящего дерева. Оно тёплое, так что сидеть не просто удобно, а очень приятно.

Вздыхаю с каким-то восторженным, искристым ощущением в груди. Как будто я чуть-чуть, самую каплю перебрала с игристым. И теперь во мне говорят не разум, а эти игривые пузырьки.

Потянувшись, отщипываю небольшой кусочек кекса.

Мм, тает во рту. А крупинки мака добавляют вкуса.

Не заметив, съедаю две трети. Кофе тоже как-то незаметно тает в белоснежной чашке.

Чувствуя, что больше в меня не влезет, откидываюсь на локти, поднимаю взгляд.

Ветер колышет высокие сосны, которые начинаются прямо за участком и даже частично захватили его в плен – пара небольших деревцев растёт у дальнего края забора. Небо безоблачное, с западной стороны окрашено во все оттенки оранжевого.

Скоро закат.

Во сколько он сейчас? Часов в десять?

А Тигра всё ещё нет.

Эта мысль омрачает настроение, ощущение расслабленности и неги исчезает словно не было.

Я могла бы здесь умереть. В смысле от счастья.

А вместо этого выпрямляюсь, подбираю колени к себе и хмурюсь.

Хорошо хоть переоделась в джинсы и футболку, гораздо более привычные, чем все эти кружевные или слишком короткие изыски. Да и на улице начинает холодать, но пока не настолько, чтобы ёжится и мечтать о пледе.

Взгляд бессмысленно скользит по двору.

Широкая терраса заканчивается тремя ступенями, которые заканчиваются идеальным газоном. Справа у Тигра мангальная зона со столом, стульями, высокой крышей и грилем вделанным прямо в стол. Дальше ещё какая-то железная штука тёмного цвета, судя по форме тоже для жарки мяса.

Слева ещё одна зона отдыха в том же стиле, как будто Тигр часто принимает у себя большие компании.

А дальше огромное пространство с кустами, хвойными деревьями и большими глыбами, огороженное полупрозрачной зелёной металлической сеткой. Вроде как забор, который по факту сливается с лесом в конце участка.

Вряд ли Тигр сам планировал, скорее нанял кого-нибудь, чтобы всё это не выглядело слишком.

Только наслаждаться красотой окончательно расхотелось.

Подумывая, не вернуться ли внутрь и поужинать, раз больше никто не желает, слышу странный звук. Какое-то то ли копошение, то ли шуршание в кустах справа.

Дом Тигра последний на улице, так что соседей у него фактически нет. Только лес с двух сторон и высокие кусты с третьей. И вот эти самые кусты вдруг начинают шататься во все стороны. Ещё чуть-чуть и рухнут.

Вскочив, я чувствую, как от страха сковывает внутренности.

Куда бежать? У кого просить помощи? Как, вообще, кто-то может пройти мимо парней из “Беркута”?

Или Валерии настолько припекло, что она не пожалела денег на настоящих профессионалов?

Хотя профессионалы на стали бы ломиться на чужой участок как слоны.

Или стали?

Отступив на несколько шагов, вцепляюсь в дверь так, что белеют кончики пальцев. Напряжённо вглядываюсь в кусты, которые вдруг затихают.

Сердце бьётся как ненормальное. Я вдруг осознаю, что лес вокруг это не только шикарные виды и тишина, но и отдалённость от цивилизации и много возможностей для преступлений.

Например, удачное место, чтобы придушить по-тихому соперницу.

Руки холодеют, разум требует сделать хоть что-нибудь, а не стоять идеальной мишенью на фоне светлого проёма.

Выдохнув, нашариваю ногой небольшой порог между домом и улицей.

Одновременно с этим шевеление в кустах возобновляется.

И мужчина в чёрном одним слитным движением перепрыгивает через хилый забор.

Глава 36

– Господи!

Сползаю спиной по широкому, во всю стену окну. Пытаюсь успокоить сердцебиение, глубоко и медленно дышу. Прикладываю ладонь к груди, туда, где из-за рёбер вот-вот вырвется сердце.

– Красивая Вершинина Олеся, – подмигивает Лев Остовин, приподнимая балаклаву. – Испугалась?

– Ещё бы! Сначала там шуршало, а потом вы. Выскочили. Я думала это за мной.

Плюнув на приличия, сажусь на террасу, вытягиваю ноги.

– Честно? – Он чешет переносицу. – Вообще-то да. За тобой.

– В каком смысле?

Неужели кто-то из “Беркута” может предать Тигра? Да быть такого не может.

– К тебе гость. Мы, признаться, не поверили, когда увидели. Охренели прилично, – добавляет Лев, подходя ближе.

– Я никого не звала. И никого не жду.

Отрицательно мотаю головой, чтобы он точно понял.

– Даже этого?

Лев поворачивается к кустам, легко насвистывает какой-то мотив.

А в следующий момент через ворота перебрасывают куль.

– Это человек? Вы с ума сошли?

Я вскакиваю, собираясь бежать спасать беднягу. Но Лев ловит, перехватывая за талию.

На какое-то мгновение зависаю над землёй, прижатая к очередному сильному мужчине. Но миг, и он ставит меня на вторую ступень. А сам отходит, а потом и руки закладывает за спину.

– Это не человек. Это… впрочем, сама увидишь. До Тигра не дозвонится, а ломиться в дом мы не стали.

Лев улыбается, только взгляд всё равно остаётся мрачным.

Только сейчас замечаю, что вместе с кулем через забор так же, как Лев несколько минут назад, перепрыгивает ещё один человек в чёрном.

Схватив кого-то за шиворот он волочит его к нам и только не доходя метров пяти отпускает.

А я ахаю, прижимаю ладонь ко рту.

– Олесечка! Любимая! Вернись ко мне, я всё прощу, – стонет некто голосом Пашки.

– Что вы с ним сделали?

Снова рвусь вперёд, но Лев заступает дорогу. На этот раз не касаясь, а мне почему-то неловко.

– Ничего. Пока. Хотя могли, пока он шарил в кустах с неясной целью.

– Я люблю тебя, родна-ая, – гнусаво канючит Пашка.

А у меня ощущение, что с “ничего” Остовин преуменьшил.

– Я всё для тебя сделаю. Вот. Вот, это тебе.

Пашка подаётся вперёд, но напарник Льва заламывает ему руку, заставляет вернуться на колени.

И маленькая квадратная коробка подкатывается к ногам Остовина. Хмыкнув, он поднимает её, с негромким щелчком открывает. А потом бросает мне.

В коробке оказывается кольцо с тонким золотым ободом и небольшим, миллиметра в два прозрачным камнем на ножках.

– Что это?

Голос садится. Лев смотрит на меня с неодобрением, но молчит.

А я сверлю взглядом кольцо и пытаюсь соотнести.

– Выходи за меня, Олесечка! Ты лучшее, что случалось в моей жизни. Я не могу без тебя.

– Не далее как двенадцать часов назад объект пытался вызвать проститутку, но на его условиях никто не согласился.

– На каких условиях? – уточняю осипшим голосом, прикрывая на мгновение глаза.

– Он планировал платить “Сердцем Оазиса” из Сталкера, – усмехается мужчина в балаклаве. – Но прелестницы лёгкого поведения не знакомы с играми. И удовлетворять его авансом тоже отказались.

– Не правда! Олесечка, они всё врут! Они не имеют никакого права! И держать меня. И бить.

Вместо ответа Остовин без размаха бьёт Пашку из-под челюсти.

– А-а-а, – стонет Пашка, заваливаясь набок.

Перевожу взгляд на Льва, встречаюсь с ним глазами.

– Аллергия. На мудаков.

Киваю.

– У вас это рабочая фишка? – улыбаюсь криво.

Да потому что они, конечно, большие и сильные, но и границы тоже надо иметь. Пусть Пашка трижды идиот, это не повод раз за разом избивать его просто потому, что они сильнее.

– Вроде того, – вздыхает Остовин.

Кивает, и удерживающий Пашку мужчина растворяется в тенях участка.

– Оле-еся.

Жалости нет, мне давно не жаль бывшего жениха. Обидно, да. Но зла на него я не держу, скорее поражаюсь какой идиоткой была. А в этом он точно не виноват.

В остальном может быть, но не в моей правильности, которая раз за разом выходит мне боком.

– Зачем вы привели его сюда?

– Тигр не абонент, у тебя есть шанс решить, что с ним делать.

Дурацкое предложение. Как будто если я скажу прикопать Пашку в лесу, они возьмут и прикопают. Хотя.

Встречаюсь взглядом с Остовиным.

Нет. Это прикопают и даже не почешутся.

Неожиданно холодный порыв ветра заставляет поёжиться и обнять себя за плечи. И я не уверена, что это из-за холода.

– Отпустите его.

– Уверена?

– Да.

Прикусив губу отворачиваюсь от Остовина который, кажется, собрался взглядом просканировать мне душу.

Поздно. Она вся вышла. Вместе с Тигром.

Слышу как за спиной что-то шуршит. Пашкины стоны и жалобы ещё долго стоят в ушах.

А я сажусь на террасу рядом с остывшими кексом и кофе, обнимаю колени.

И вздрагиваю, когда мне на плечи ложится тяжёлая тёмная куртка.

– Спасибо, но не…

Замолкаю, когда Лев садится рядом. Так что бедром касается моего бедра. Отодвигаюсь.

Вдыхаю пряный цитрусовый аромат, исходящий от куртки.

Не то.

Вздохнув, замечаю, что так и не вернула Пашке кольцо. Сильно запоздавшее кольцо. Но не бежать же за ним теперь.

Внутри пусто. Наверное, у меня снова эмоциональный перегруз. Слишком много всего, я не вывожу. И странное поведение Остовина становится вишенкой на торте.

– Вкусно?

– Что?

– Вкусно? – снова спрашивает Лев, кивая на кекс.

На тарелке осталась почти половина большого куска.

– Было да.

– Дашь попробовать?

Сглатываю, находя в вопросе личный подтекст.

Боже, он ведь не дурак! Да по мне даже клиническому идиоту видно, что кроме Тигра я никого и ничего не вижу. А здесь Лев.

Лев против Тигра.

Мысль вызывает нервный смешок.

– Пожалуйста.

Потянувшись за тарелкой, передаю её Остовину. Секунда, и никакого кекса на тарелке не остаётся.

– Мм. Божественно. Сама готовила?

– Да.

– А ещё есть?

Приоткрыв рот, смотрю на Льва. И с первого взгляда ни в вопросе, ни в нём самого нет ничего такого, но…

– Да, конечно. Может, вы есть хотите?

– Не отказался бы, – прищуривается Лев. – Чтобы ты звала меня на “ты”.

Меня не бросает в краску, нет. Но чувство, что я самым поганым образом изменяю непонятно кому накатывает со всех сторон.

– Я сейчас, – криво улыбаюсь Остовину.

А спустя полчаса смеюсь над его шутками и тыкаю. А потом ловлю себя на том, что хватаюсь за его плечо, чтобы не упасть со ступеней.

– Я… случайно. Прости.

– Ты меня, – усмехается Лев, ещё мгновение смеющийся вместе со мной.

– За что?

Но он не отвечает. Взяв коробку, которая так и простояла всё это время рядом, со щелчком открывает. Камень в кольце ловит отсветы от горящих в гостиной ламп.

Удивительно, Пашка всё-таки расщедрился на бриллиант.

– Хреновое кольцо, – хмыкает Остовин. – Хочешь, подарю тебе настоящее?

Он всем корпусом поворачивается ко мне с дурацкой коробкой в руке.

А я… у меня паника. Схватившись за горло, не могу ответить. Горло перехватывает спазмом от дурацких шуток Остовина, с которым мы вроде как подружились за эти несколько часов.

– Я хочу, – добивает он.

Слишком серьёзный. Слишком умный.

Слишком.

– Как мило, – раздаётся за нашими спинами голос, от которого я вскакиваю.

Куртка Льва с тихим шорохом падает на траву.

А я смотрю в странные, слишком блестящие глаза Тигра и понимаю, что это конец.

Глава 37

– Выйдем?

– Тигр, – шепчу еле слышно.

– Да без проблем, – хмыкает Остовин, поднимаясь.

Он ставит коробку с кольцом на ступень, наклоняется за курткой, встречается со мной взглядом.

– Не мёрзни, – улыбается.

А потом спокойным уверенным шагом выходит так же, как и зашёл – через забор.

Тигр идёт было за ним, но я вцепляюсь ему в рукав.

– Нет! Подожди. Пожалуйста!

Аромат резких женских духов бьёт по-больному, но я всё равно держу его.

– Ты всё неправильно понял. Да послушай же ты!

Меня трясёт.

До чего додумаются Тигр, который явно не в себе и Остовин, считающий, что я ему понравилась? Ни до чего хорошего. А всё потому, что я позволила…

Что?

Расслабиться? Перестать каждую секунд себя контролировать? Смеяться?

– Иди в дом.

Тигр не приказывает. Чувствуется, что ему, в общем-то, всё равно.

– Это Пашка. Он пробрался сюда, чтобы вернуть меня. Я не знаю зачем. Даже кольцо это дурацкое притащил! А ребята меня спасли. Лев… Остовин… они схватили его и притащили сюда. А я попросила выпроводить его за пределы посёлка.

– Я понял.

Ни черта он не понял! В его глазах холодное и яростное. Убийственное.

– Тигр!

Собственное имя его тоже не впечатляет.

Бездушно улыбнувшись, он отцепляет от себя мою руку.

В сторону Льва не идёт, собирается вернуться в дом. Но я, может, дура, но не настолько, чтобы думать, будто всё в порядке.

– Я ждала тебя, – шепчу в отчаянии. – Не его, тебя! Ждала, думала… гадала с кем ты и когда вернёшься. И ты вернулся.

Чувствуя, как наворачиваются слёзы, отворачиваюсь. Стараюсь беззвучно шмыгнуть носом.

– В аромате чужих духов и алкоголя. Я… наверное, я снова несу чушь. Прости. Если вдруг… но ты, конечно, не захочешь, но если… В кухне ужин. Я… нервничала.

Кто я такая, чтобы его удержать? Никто. Девушка, которая мелькнёт и пропадёт из его поля зрения и памяти.

И если Тигр хочет разобраться с Остовиным, то он с ним разберётся. Хочу я или нет.

Прикусив губу, проскакиваю мимо Тигра в дом. Пытаюсь проскочить, но горячая ладонь удерживает меня за запястье.

– Сильно?

– Что?

– Сильно нервничала? – усмехается он.

Пока нахожусь с ответом, он зарывается ладонью мне в волосы, изучает взглядом.

Боже!

Прикрыв глаза, прижимаюсь щекой к его ладони. Выдыхаю вместе со слезинкой. Трусь щекой о грубую ладонь, едва касаюсь губами основания его большого пальца.

Ахаю, когда он с силой подтягивает меня к себе. Упирается лбом в мой лоб.

– Красивая, – шепчет. – Вот зачем ты мне встретилась. Теперь… теперь всё не так. Я готов разнести Остовина за один его взгляд.

– Забудь.

Целую его в подбородок, в щёку, в уголок губ.

– Это случайность. Глупость. Мы просто разговаривали.

Дыхания смешиваются. Его – с привкусом виски, но это тот алкоголь, который я готова пить вечность.

– С тобой ничего не просто, – он трётся щекой о мою щёку. – Только хардкор.

А потом прикусывает мочку, заставляя мурашки бежать по позвоночнику. Ахнув, подчиняюсь, обхватываю ногами за талию, а руками за шею, когда Тигр приподнимает и прижимает к себе.

– Убил бы, – выдыхает он.

Не зло, скорее обречённо.

А мне всё равно. Пусть убивает. Только будет рядом.

И он остаётся.

Спрятав нос между плечом и сильной шеей чувствую, как мы поднимаемся наверх. Пусть.

Точно знаю, что утром пожалею, но мне надо. Надо чувствовать его. Знать, что он рядом.

Но у Тигра другие планы. Мы принимаем вместе душ.

Слишком остро. Слишком интимно.

Это даже не секс, это что-то больше.

Когда он вместе со мной вступает под тёплые струи, а потом стягивает с меня и с себя мокрую одежду. Когда шепчет, какая я красивая. Когда намыливает меня и даже – ужас, как стыдно! – ласковыми, массирующими движениями промывает мою длинную шевелюру.

Всё это время в моей груди шевелится и ворочается что-то щемящее, чему я не могу подобрать название. Пронзительное настолько, что душ смывает мыло вместе с моим редкими слезами.

До Тигра я никогда столько не плакала.

Мне тупо было некогда, я искала способ сэкономить, заработать больше, ублажить Пашку, убедить его, что свадьба это классно.

А сейчас я расслаблена до такой степени, что ощущаю собственное тело как огромное неповоротливое желе. Руки и ноги отказываются двигаться, от шеи и ниже, до самого копчика нет ни одной кости.

Поэтому, когда Тигр подхватывает меня на руки, я благодарно улыбаюсь ему в шею.

И счастлива оказаться в его постели, в объятии уверенных, надёжных рук, которые притягивают со спины, прижимают к могучему телу.

Но я засыпаю быстрее, чем успеваю ответить на лёгкие, ненавязчивые поцелуи в шею и плечо. Мне снится что-то приятное, ещё не открыв глаза понимаю, что на губах улыбка.

Которая быстро сходит на нет, стоит осознать, что в постели я одна.

Глава 38. Тигр

Бью без особого замаха, почти лениво. И молча. Так же молча Остовин отшатывается на шаг, криво усмехается.

– Полегчало, командир?

– Не особо.

Лев сплёвывает кровь, касается рассечённой губы.

Повезло. Приди я до Олеси, хрен его знает чем бы всё закончилось. А так я остыл, Остовин проникся.

Просто тишь, да гладь.

Мужики, до этого мирно высиживающие в рабочей машине, напрягаются было, но остаются на месте, когда видят, что продолжения не будет.

Лев, которого я нашёл возле собственного крыльца, шагает к ступеням и присаживается на них, периодически трогая губу.

Сажусь рядом, беру протянутую пачку.

Сто лет не курил. Как пришёл на гражданку, почти сразу закрутился с “Беркутом”. Потом пошли первые заказы – сложные, с подвывертом. Потом пришла известность сначала в своём городе, потом в области, а там и по всей стране. Пришлось в темпе вальса соображать, где взять толковых ребят, которые первое время будут жить на работе.

Нашёл. Три четверти отсеял. Остальные работают до сих пор.

Но основными так и остались Ирбис, Бурый, Остовин, Лёха Барсин и Сашка Акулычев. Команда, мать их. Кроме моментов как этот.

Не впервой? Да.

Вокруг нас всегда полно женщин. Разных, по большей степени рассчитывающих на бабло и пресс в кубиках. Мозг, который выше, их уже мало интересует. Только в той степени, чтобы продолжал генерировать бабки.

Поэтому стычки между парнями случались. Ирбис, как самый молодой из нас, участвовал в них чаще всего. И морды они друг другу били из-за женщин, и рычали, и даже гадили как могли. Хотя последних я выкидывал из “Беркута” при одном только намёке, такие мне нахрен не сдались.

Но сам в этой тестостероновой гонке не участвовал. До сегодня.

Глубоко затягиваюсь, чувствую как жар проходит по горлу до самых лёгких. С непривычки щекотит изнутри. Усмехнувшись, откидываюсь на локти и выдыхаю дым высоко в небо.

Остовин рядом, упирается локтями в колени, тупо крутит сигарету в руках. Военный жетон легко покачивается вперёд-назад от его малейшего движения.

Сидим. Молчим.

Сказать нечего. Он показал интерес, я предъявил права. А то что всё это на моей территории ещё больше усложняет.

И под финалочку стоит вспомнить, что Лев столкнулся из-за женщины тоже впервые.

Ох, красивая.

Контрольный выстрел сразу в три башки беркутовцев.

Потому что как бы Ирбис не выпендривался, его взгляд я видел. Только и он не дурак. Я впервые привёл женщину в “Беркут”, и трижды плевать по какому поводу. Важен факт. И Ирбис это понимает.

С Остовиным сложнее. Все эти слезливые истории до бессильного рычания и отчаяния на грани есть у каждого из нас. В избытке, блядь. Но в отличие от нас нагибаторов, Лев всегда стремился к семье. К дому, уюту и вот этому всему.

И сегодня на его горизонте появилась моя красивая девочка.

– Всё?

– Что всё?

Запрокидываю голову. Сегодня чертовски красивое небо. Здесь, у края хвойного леса, где нет супермаркетов, человеческих муравейников, а яркость фонарей на минимуме, ничего не мешает наслаждаться звёздами и чистой тёмно-синей гладью.

Если бы у кого-то было желание наслаждаться.

За собой замечаю такое впервые.

– Олеся.

Пиздец у нас диалог. Высокоинтеллектуальный.

Лев поворачивает голову в мою сторону.

– У тебя всё серьёзно?

Нет. Да.

Хер его знает.

Час назад я думал, что да. Полчаса назад собирался взять её, наплевав на сопротивление. А пятнадцать минут назад урыть человека, с которым делил одну жизнь на двоих за один только её смех не для меня.

Это серьёзно?

– Какая разница.

Моя территория. Мой дом. Моя женщина.

Мой, мать его, прайд.

– Для меня большая.

Надо что-то решать. Терять Льва сейчас совсем не в кассу. Хотя бы потому, что он сработает с Леркой лучше остальных. Не поведётся на аппетитные грудь и задницу, как мог бы Ирбис. Не будет жестить, как Акула.

Лучше Льва справился бы только Бурый и, возможно, Барс. Но первый потерялся где-то на просторах области с мэрской дочкой впридачу, а второй в заслуженном отпуске. Впервые за три года.

– Сочувствую.

Хмыкнув, поднимаюсь. С силой хлопаю его по плечу.

– Тигр, – догоняет в спину. – Отпусти девочку. Она не для тебя. Поиграешься, сломаешь.

– А для кого? Для тебя, что ли?

– Может, и для меня.

Лев упрямо поджимает губы, встаёт.

– Остовин, иди проветрись.

Но он останавливает меня за плечо. Поднимаю бровь, глядя ему в глаза.

– Руки убери, – улыбаюсь. – Или я уработаю тебя прямо здесь. Знаешь, сколько стоит отмыть кровь с натурального мрамора?

– Не дороже жизни.

– Да блядь, Остовин!

Толкаю его в грудь. Из-за разницы в весовых категориях, Лев отходит на пару шагов. Но отойти не значит сдаться.

– Уймись, идиот.

Краем глаза вижу, как парни выскакивают из машины.

– У тебя недотрах? Так сними девочку на ночь и успокойся.

– Сам сними, – рычит Лев.

Всё. Покатились мозги по кочкам.

– Вспомни, что ты сделал с Машей!

Запрещённый приём.

Хуже только, что злости на него не было и до этого. Мне ли не знать как трудно устоять перед моей девочкой. Если даже я не смог. А запретное имя только усугубляет.

И первый удар он перехватывает, второй блокирует. А после третьего валится в руки подоспевших беркутовцев. Они заворачивают Льву руки, призывают успокоиться.

Но я по его лицу вижу, что это полный финиш. И терять мне ещё одного спеца из команды.

Сука.

Вообще не вовремя.

Вздохнув, поворачиваюсь к дому.

И встречаю широко распахнутый, шокированный взгляд.