Текст книги "Чужая. Будешь моей (СИ)"

Автор книги: Нонна Нидар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Чужая. Будешь моей
Нонна Нидар

Глава 1

Я стою в нескольких шагах посередине тротуара и толпы, что обтекает меня с двух сторон. Стою, дышу по счёту и изо всех сил борюсь с темнотой в глазах.

Смотрю на девушку в Пашкиных руках, а взгляд сам собой подмечает и отличную фигуру, и горящий взгляд, и нежные, тонкие запястья со стильным золотым браслетом. Эту руку она кладёт Пашке на плечо, а я даже отсюда слышу мелодичное звяканье браслета.

Звук, который означает конец моим мечтам, надеждам и хоть какому-то пониманию, что делать дальше.

Ведь мы планировали! Ещё вчера обсуждали, что было бы классно слетать в Турцию на медовый месяц, хотя бы денька на три.

А три минуты назад от него пришло стандартное, но милое и уютное сообщение.

Я падаю. Но не назад, а вперёд, в сторону Пашки и его девушки, которые стоят у поребрика в ожидании такси. По инерции делаю два шага на негнущихся ногах.

– Привет.

И ненавижу себя за жалостливый, просящий тон.

Дура!

Втройне, потому что Пашка встречается со мной глазами, морщится, но даже не думает убрать руку с талии фитоняшки.

– Милый, кто это?

– Никто.

Одно слово, пять букв, а боли столько, будто меня шарахает разрядом в двести двадцать вольт.

Понимая, что не устою, пытаюсь схватиться за Пашкину руку. Только вместо того, чтобы помочь, как делал не раз, когда мне становилось плохо, он презрительно усмехается и отходит в сторону.

На моё счастье как раз в этот момент подъезжает их такси, в крышу которого я и упираюсь руками. Ногти неприятно скользят по разгорячённому металлу машины. Взгляд выхватывает жёлтые пятна краски и цифры.

– Олеся, не устраивай истерик. Между нами всё кончено, я не желаю видеть тебя рядом с собой. Ты, вообще, давно в зеркало смотрела?

Опускаю взгляд на край серой офисной юбки. Синтетика, потому что на хорошую вещь у меня банально нет денег. В тот месяц он как раз взял кредит на машину, которой пользовался едва ли раз в две недели.

– Опустилась, запустила себя, – Пашка кривится. – Стала похожа на чучело огородное и хочешь, чтобы я тебя хотел? Нет уж. Я предпочитаю видеть в своей постели красоту и изящество, а не бревно с пакетом на голове. Потому что только так с тобой и можно трахаться.

Он говорит, а в моей голове никак не укладывается смысл слов.

Это не может быть Пашка. Только не мой Пашка. Мы же… ещё вчера вечером сидели на диване и смотрели какую-то комедию, от которой он ржал, а я старалась соответствовать. Чтобы не дай бог не подумал, будто мне не нравится выбранный Пашкой фильм.

Хотя мне не нравилось.

Но это ничто по сравнению с происходящим.

А если бы мы сегодня не столкнулись? Пашка так и морочил бы мне голову? Зачем?

– Ты… – я улыбаюсь через силу и протягиваю ему руку. – Пойдём домой, Паш. Я отпрошусь, мы поговорим, и всё снова будет хорошо.

– Я тебя не хочу. – Он смотрит на мою ладонь, как на ядовитую змею. – Даже видеть, не то что спать с таким чучелом.

Впервые за пять прожитых лет меня накрывает беспомощность. Я так и стою с протянутой рукой и пытаюсь поверить, что это сон. Страшный сон, где мужчина, которому я отдавала всю себя до последней капли может показательно хотеть другую женщину.

Хотя это я женщина, а она девушка. Лёгкая, недоступная и наверняка приятно пахнет.

А у меня духи последний раз были, когда я ещё жила с родителями.

– Паша, – жалобно прошу.

Хочу схватить его за руку, но Пашка отталкивает меня как какую-то попрошайку, прицепившуюся посреди улицы. Вот только я не просила денег, мне нужна была лишь его любовь.

Пашка толкает сильно. Настолько, что я отлетаю на два шага и больно ударяюсь спиной о чью-то грудь.

– До завтра собирай свои манатки и сваливай куда хочешь, – бросает Пашка через плечо и сажает свою фитоняшку в такси. – Иначе я вызову ментов и скажу, чтобы они вышвырнули тебя силой.

Меня? Силой?

Реальность странно подёргивается. Я быстро моргаю, но никак не могу сфокусировать взгляд. Руки и ноги наливаются тяжестью, а в голове образуется вакуум.

Мыслей нет, чувств тоже.

Я тупо смотрю, как закрывается дверь такси, и машина плавно отъезжает от тротуара. Через окна видно, как парочка внутри сливается в страстном, горячем поцелуе.

А у меня подгибаются ноги, только падаю я не на асфальте, а в чьи-то сильные и уверенные руки.

Уши закладывает, я вздрагиваю, когда встречаюсь взглядом со злыми, жёсткими мужскими глазами.

– Я сейчас… п-простите.

Хочу сказать, что сейчас встану и освобожу его от своей тяжести.

Но в этот момент реальность окончательно меркнет, и я проваливаюсь в пустоту.

Глава 2

Первое, что я чувствую, приходя в себя, это аромат. Тяжёлый, древесный, с нотками мускуса. И именно он пробуждает меня к жизни.

Я делаю глубокий вдох, до отказа заполняю лёгкие, а когда выдыхаю, чувствую, что этот аромат останется со мной навсегда.

Так пахнет мужчина. И внезапная мысль заставляет подскочить на месте.

– Села, – рычит…

Боже, это вообще кто?

А это тот, кто не отрывает взгляда от дороги, но при этом прижимает меня сильной рукой обратно к сиденью. Мой взгляд цепляется за массивные кулаки и синие жилки вен. Хватается за блеск чёрных часов стоимостью как моя годовая зарплата. Таких же огромных, как прижимающая меня ручища.

– Кто вы? – пищу.

Потому что не могу оторвать взгляд от перекатывающихся под рубашкой мышц и от точных движений хищника, который как бы между прочим управляет махиной в несколько тонн, что мчится по городу с нами в салоне.

– Твоё спасение.

Он взбешён. Я чувствую это всей кожей и дрожу от того, как его ярость отдаётся во мне. Знаю, что надо молчать, отвести взгляд, но не получается. Я прикована толстыми цепями страха и смущения к хищнику, который ненадолго прикинулся человеком.

Никакого другого объяснения тому, что он вызывает во мне первобытный ужас вперемешку с волнением, я не нахожу.

И осознаю, что дышать начинаю, только когда он убирает руку.

Мы мчимся по центру города так быстро, что хочется зажмуриться. Но я не могу, боюсь, что, как только закрою глаза, мы обязательно во что-нибудь врежемся. В попытке отвлечься украдкой оглядываю салон. Кожаный, чёрный, со стильными металлическими вставками. Нос улавливает лёгкий аромат новой машины, но его моментально перебивает другой запах. Его. Хищника.

Сглатываю. Пальцы с силой вцепляются в ремень безопасности.

– Куда вы меня везёте? Зачем? И почему.

Едва слышный писк не похож на мой голос. А кондиционер, направленный в ноги, неприятно холодит кожу. Стараясь не двигаться, левой ногой нашариваю спавшую туфлю.

– Это измена вдохновила твоё любопытство? – короткий смешок. – Раньше не приходило в голову интересоваться подробностями?

Как удар под дых, от которого перехватывает дыхание, а ногти начинают болеть от силы, с которой я сжимаю ремень.

– Выпустите… остановите. Я выйду.

Горло сжимает спазмом, я стараюсь глубоко дышать, но всё равно лечу в бездну отчаяния, в которую меня вогнал Пашка.

– Согласен, не моё дело, – усмехается он. – Сейчас выйдешь. Тем более, уже приехали.

Машина резко поворачивает налево, нам сигналят, но Хищника это не волнует. Он останавливается перед шлагбаумом, но не проходит и мига, как бело-красная палка поднимается, уступая силе и наглости посетителя.

– Я не люблю, когда левые девицы валятся мне в руки. Обследуешься и можешь идти куда хочешь.

На мгновение мы встречаемся взглядами. Его тёмно-серые глаза холодны и злы, а я чувствую себя ненормальной, пропадая во взгляде цвета дождя.

– Как вас зовут?

– Тигр, – выдаёт без запинки, а у меня шок.

– В смысле Тигран?

Но он не отвечает. Махина, которая называется машиной, заезжает на территорию первой областной больницы – подняв глаза, я узнаю огороженную территорию внушительного медгородка.

– Но мне не нужен врач, – пытаюсь протестовать, когда он открывает мою дверь.

Не подаёт руку, нет. Просто стоит, хмурится и требует. Молча, одним только взглядом.

И мне приходится опустить глаза и подчиниться. Не сидеть же так целый день. Тем более, в отличие от… Тигра в больнице я объясню, что со мной всё в порядке. Особенность, не больше.

Только становится хуже, ведь ни строгая медсестра, ни молодой и серьёзный врач не то что не слушают, они делают вид, будто меня не существует. Не помогают ни вопросы, ни требования, ни даже угрозы. Хотя последнее неудивительно. Кто я по сравнению с хищником, который кивнул на меня и остался где-то за матовыми пластиковыми дверьми.

Поэтому я молча и покорно позволяю взять кровь из вены, провести узи, экг и даже осмотр терплю, хотя ничего не понимаю в происходящем.

Меня что, будут пробовать на роль эскортницы?

Но тут же отсекаю мысль, как идиотскую. Тигр похож на босса мафии, миллиардера, убийцу, но никак не торговца живым товаром. Этот скорее убьёт, чем станет лебезить и договариваться.

– Что происходит? – раздражаюсь, когда меня снова приводят к Тигру. – Ответьте! Я вам что, игрушка?

Но мужчина, расслабленно развалившийся в кресле одного из кабинетов лениво поднимает взгляд. А я едва не затыкаюсь раз и навсегда. Едва – потому что пересиливаю себя. В конце концов, крепостное право отменили сто шестьдесят три года назад!

– Не хотите отвечать – не надо. Из-за вас я опоздала на работу. Меня могут уволить! – срываюсь на крик.

Приходится потратить драгоценные секунды, чтобы откашляться.

Мне никак нельзя без работы. Наша квартира… та, в которой мы жили с Пашкой, принадлежала его родителям. Они сдавали её нам за более-менее скромные деньги, а плату принимали только из Пашкиных рук. Как же! Я же недостойна и, вообще, неряха и лентяйка.

А то что их драгоценный сынок жил за мой счёт столько лет, их не беспокоило.

– Ну и ладно! – чувствую, что истерика на подходе, но не могу себя контролировать. – Тогда я пошла.

Но, конечно, никуда я не двигаюсь. Потому что Тигр в мгновение оказывается рядом, рука смыкается вокруг моего запястья, а меня снова парализует его аромат.

– Сядь, Олеся Игоревна.

И тут я понимаю.

Глава 3

Мой взгляд цепляется за короткую стильную стрижку на тёмные волосы. Скользит дальше, по высокому лбу, тёмным бровям и правильному носу. Старательно обходит тёмно-серые глаза, замечает небольшую щетину и твёрдый, волевой подбородок.

Тигр обладает истинно мужской красотой. Мощной. Суровой. Дикой. Такой, что я всё время на грани невроза от двух раздирающих в разные стороны желаний. И я не вру, мне действительно хочется оказаться подальше от него. И в то же время снова ощутить на себе прикосновение сильной ладони.

– Вы сумасшедший, – натянуто улыбаюсь. – Поэтому и врачей знаете, удивительно только, что не в психдиспансере. Он вроде на два квартала дальше и…

Чем дальше говорю, тем больше понимаю, что совершаю ошибку.

Боже, да он убьёт меня одним ударом. И то, как Тигр надвигается на меня, особенно похожий на своего дикого тёзку, только подкрепляет уверенность.

Зажмурившись, шагаю назад, пока не упираюсь в кресло. Не удерживаю равновесие и некрасиво заваливаюсь назад. Ноги задираются выше головы, я ойкаю и наверняка свечу бельём на весь кабинет.

– Придурок, что, тебя бил? – вдруг вполне мирно звучит сверху.

А я не могу ответить, я судорожно одёргиваю костюм, который обнажил не только всё снизу, но и сбился, демонстрируя живот и часть груди.

Горло перехватывает спазмом. Мне дико неуютно рядом с ним, и ещё хуже то, что он видел меня всю!

– Отвечай.

– Что? – шёпотом.

В то время как слёзы жгут глаза.

Господи, я же была хорошей девочкой! Никого не обижала, никому не отказывала, помогала по мере сил и даже сверх их. Так за что мне это?

Сначала со своей…

Снова зажмуриваюсь, стискиваю челюсти.

Потом этот Тигр, которому вообще непонятно что надо. Да я в жизни не поверю, что его беспокоит моё здоровье. Скорее, он притащил меня в больницу, чтобы проверить, что я не заразная. Не накашляла вирусами на кожаный салон и огромную и блестящую махину, по ошибке названную машиной.

– Тебя били?

Подбородок внезапно вздёргивает вверх, я ахаю и широко распахиваю глаза. Хотя лучше бы нет, потому что серая сталь оказывается в каких-то жалких сантиметров от моих глаз.

– Н-нет. – Дёргаю подбородком, но он не отпускает. – Да нет же! Пашка… он нервный, несдержанный. Мог… – сглатываю. – Мог ударить кулаком по стене, но никогда…

– Рядом с твоей головой, да, красивая? – щурится Тигр.

В то время как в моей голове сумбур, разброд и шатания. Особенно яркие после его: “красивая”.

Щёки опаляет пожаром, становится душно и хочется ослабить ворот рубашки. Я не понимаю ничего и уже не уверена, что хочу понимать. Всё, что мне надо – это освободиться от хищного внимания, поехать домой, выплакаться хорошенько и что-то решать.

Но врать ему я почему-то тоже не могу. Кажется, что внимательный, проницательный взгляд вот-вот вытащит душу, разберёт на части, превратит её в хаос и вернёт обратно.

– Он бывает нервным и…

Я освобождаюсь так же внезапно, как оказалась в тисках.

– Естественно, – холодно усмехается Тигр, – слабаки, трусы и неудачники всегда нервные. Хоть какое-то оправдание собственной несостоятельности.

– Пашка не слабак! – забыв, что больше не нужна ему, вскидываю голову, по привычке защищая любимого перед всем миром. – И не трус. И…

– Не неудачник, я понял, красивая, – явно издевается Тигр и возвращается в своё кресло.

Разваливается с удобством, кладёт ногу на ногу. Чёрные, идеально вычищенные ботинки мгновенно бросают меня в панику по поводу своего вида. На обтянутые классическими брюками бёдра, ремень и идеальную рубашку я даже не смотрю.

От Тигра за километр несёт властью, могуществом и богатством. От меня же усталостью, страхом и дешёвой тканью. И раньше никогда не замечала, но рядом с ним я чувствую этот ни с чем не сравнимый аромат синтетики и самых недорогих капроновых колготок.

Про босоножки, которые я ношу с выпускного, даже думать страшно.

Мы замолкаем, а тишина кабинета нарушается только тихим шуршанием кондиционера.

Хотя бы не грохнусь в обморок. А даже если и так, то здесь больница, как-нибудь приведут в чувство, пока я буду…

Очередное понимание подбрасывает с удобного кресла. Я панически хлопаю себя по карманам, но ничего не нахожу. Поэтому начинаю вываливать всё их содержимое в кресло, где только что сидела.

Ключи от дома, ключи от офиса, пропуск, детская гигиеническая помада, платок с рисунком Буратино, проездной.

Где же он? Где телефон? Неужели потеряла?

От одного только предположения едва не задыхаюсь, но продолжаю искать. И в самый отчаянный миг, наконец, нашариваю рукой пухлый корпус мобильника.

Боже! Слава тебе!

Или нет, потому что на экране простенькой звонилки пять неотвеченных от Стервы, в миру Стеллы, Петровны.

– Не-ет, – со стоном. – Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, только не это!

Судорожно набираю номер начальницы, которая и так едва меня терпит, но в трубке гудки.

– Давай же! Возьми! – в отчаянии молю я и кусаю губы.

Я не могу потерять работу. Не тогда, когда Пашка выгоняет меня на улице, а у меня ни одного отложенного про запас рубля.

Выдохнув, с третьего раза набираю номер нашего секретаря.

– Компания “Миравен”, секретарь слушает, – сексуальной кошкой отзывается перекачанная Аня.

– Ань, где Стелла Петровна? Это Олеся.

Дышу так, словно пробежала километров десять, в то время как за мной гналась стая бешеных собак.

– Олеся? – она певуче растягивает гласные. – Ты ездила в головной, да? Сегодня.

– Да! Да, я ездила. Но случился форс-мажор, я задерживаюсь. Прикроешь меня от Стеллы? Буквально полчаса, и я буду на месте. Обещаю.

– Ты, в общем-то, не торопись, – ласково отзывается Аня. – Сегодня Стеллы Петровны всё равно уже не будет.

– Спасибо, спасибо, спасибо, – выдыхаю с улыбкой.

– Да, в общем-то, не за что. Я заберу твой стул?

Что?

Глава 4

– Стул?

– Ну да, – беззаботно отзывается Аня. – Тебе-то он точно не понадобится, Стелла Петровна сказала, что ты здесь больше не работаешь. И приказала кадрам всё подготовить.

Не работаешь.

Кадрам.

Телефон выскальзывает из рук.

За что? За дурацкое опоздание по её же поручению? При том что это Стелла забыла отвезти документы, я точно знаю. А виноватой во всём оказалась я.

Несправедливо!

– Проблемы? – вздрагиваю от насмешливого голоса рядом.

Я и забыла, что не одна. Разворачиваюсь, прижимая к груди телефон. И вижу своё отражение в его зрачках – растрёпанную, несчастную неудачницу, которой изменил парень, бросил и которую вдобавок уволили с работы.

– Кажется, меня уволили, – голос дрожит, на глазах слёзы.

Зато мысли испарились все как одна.

Что делать? Куда бежать?

К родителям?

Горько усмехаюсь, в груди болезненным стоном отзывается старая боль.

Отец заявил, что духу моего в доме не будет, раз я променяла учёбу на какого-то долбоклюя. И все эти годы только подтверждал – прежнее решение в силе. А, значит, домой мне путь закрыт. Мама и слова не скажет против него, не станет защищать меня. Будет молча стоять рядом и пусть не поддерживать, но и не останавливать отца.

Только сейчас меньше всего мне нужна отповедь.

– Это проблема? – поднимает бровь Тигр.

Ну, конечно!

– Для вас, может, и нет! – огрызаюсь. – Одна ваша тачка стоит, как моя зарплата лет за двадцать! А я… А откуда вы знаете, как меня зовут? – осеняет с большим опозданием.

– Вершинина Олеся Игоревна, двадцати трёх лет, родилась 13.04.2001 года в городе Шадринске. Братьев и сестёр нет, родители Вершинин Игорь Павлович и Вершинина, в девичестве Кролькина, Инна Алексеевна – слесарь механосборочных изделий и учитель русского языка. В данный момент проживают в городе Шадринске по адресу: улица Ленина, дом 6, квартира 34.

Отступив на шаг, заваливаюсь в кресло и ойкаю, когда ключи впиваются в самое мягкое место.

– Что вы…

– В данный момент ты работаешь в компании “Миравен” делопроизводителем с окладом в тридцать пять тысяч рублей плюс квартальные и годовая премии. Средний годовой доход оценивается в сорок две тысячи рублей. Так себе, если честно, – усмехается Тигр.

Он стоит передо мной уверенный, излучающий насмешку над такими, как я. Высокий, сильный, с руками, которые он лениво засунул в карманы брюк. Но туда я не смотрю, потому что, натянувшись, ткань обрисовала такое достоинство, от которого меня сразу бросит в краску.

– Вы что, из полиции? – хмурюсь.

И впервые слышу, как он смеётся. Мягкий, бархатный смех проходит наждачкой по нервам, и я рефлекторно сжимаю колени.

Такое себе удовольствие смотреть на него снизу вверх. Я и так чувствую себя в нижней позиции. В смысле статуса. Только статуса.

– Нет, красивая, полиции до меня далеко.

– Тогда…

– Алексей Глебович, вот результаты.

В кабинет бочком просачивается медик в халате. На бейджике написано “главный врач”, а я уже не удивляюсь. Да и стоит ли, если Тигр по имени Алексей Глебович за какой-то час узнал обо мне буквально всё. Вот и главврач едва не кланяется ему в ноги.

– Я, по-твоему, медик?

– Конечно-конечно. В общем, лейкоциты…

– В двух словах, – кривится Тигр. – Человеческих.

У меня язык не поворачивается назвать его Алексеем Глебовичем.

– Девушка здорова, всё в норме. Ни одного отклонения, – отчитывается главврач.

И складывается впечатление, что он хочет вытянуться по струнке и, одновременно, сгорбиться, чтобы стать незаметнее. Смешное зрелище. Было бы, если бы не “девушка здорова”.

– Либо вы рассказываете, что происходит, либо я подниму весь квартал одним криком, – цежу тихо, не поднимая глаз.

– Вышел, – бросает Тигр.

Главврач испаряется, словно не было. И я очень об этом жалею, когда вся эта гора мышц, схватившись за подлокотники, нависает надо мной неизбежной карой.

– Красивая и дерзкая? – глубокий баритон обволакивает.

А я трясусь от угрозы, которую каким-то шестым чувством ощущаю во всей его позе.

Но у меня правда хороший голос. Поставленный и громкий. В детстве от моего плача просыпалась вся пятиэтажка и пара соседних.

– Мне страшно, – шепчу. – И я ничего не понимаю. Кто вы? Зачем привезли меня?

– Обследовать, после того как ты сначала врезалась в меня, а потом упала в руки. Или стоило бросить тебя на асфальте?

Выдыхаю, пытаюсь взять себя в руки.

В конце концов, ничего страшного не происходит. Не происходит ведь? Тигр просто помог, а потом ещё и в больницу отвёз. По доброте душевной.

Только в последнее почему-то не верится.

– Что-то ещё. Есть. Я чувствую.

– Какая чувствительная девочка, – прищуривается Тигр.

А я вижу широкую, хищную морду тигра, какого-нибудь Амурского, которая проступает через мужественные черты.

– Но так даже интереснее.

Он за руку вздёргивает меня из кресла, а в следующее мгновение я задыхаюсь от поцелуя, который всей мощью обрушивается на скромную меня. Без нежности, без ласки.

Тигр не думает и не сомневается, его язык сразу проникает в мой рот. Изучает, толкается глубже, увлекает, заставляет ответить.

А я в таком глубоком шоке, что стою только благодаря его рукам. В голове бьётся мысль, что это мой первый поцелуй. Точнее, второй, раз кроме Пашки у меня никого не было. Но сравнивать его и Тигра это всё равно, что ставить на один уровень дождик и цунами.

Я никогда ещё не чувствовала такого. Всё, что Пашка умел языком, это противно облизать мои дёсны и пару раз коснуться языка. Поэтому наши поцелуи почти свелись к нулю, либо были без языка. Но сейчас, в эту самую минуту я впервые понимаю, каково это, когда ты возбуждаешься от одного поцелуя.

Стыдно, потому что я всё ещё считала себя занятой. Страшно, потому что Тигр мог раздавить меня одним сильным объятием.

И очень горячо там, под синтетической юбкой. Настолько, что я всё-таки выдаю несдержанный стон. Больше того, одну руку закидываю за мощную шею, другой вцепляюсь в рубашку.

И не хочу, чтобы он останавливался.

Тигр, собственно, не планирует. Мгновение – и пуговицы с рубашки весело скачут на полу вокруг нас. А я после головокружительного кульбита оказываюсь сидящей на столе.

А внутри меня всё вибрирует и дрожит от того, как он разводит мои ноги, встаёт между ними и оглаживает напряжённую грудь.

– Мда, – слышу смешок через затуманенное сознание. – Спать с тобой я не собирался, но…

Горячий язык касается соска, скользит по ареоле, и меня можно выносить. Дуга удовольствия выгибает так, как до этого момента я и не умела. Мышцы мелко подрагивают, мыслей нет.

Тигр стаскивает меня со стола, разворачивает и нагибает над столешницей. Возбуждённые соски елозят по столу, усиливая возбуждение.

Его сильные руки скользят по ногами, поднимают юбку всё выше, но слишком медленно. Настолько, что я нетерпеливо ёрзаю. Пальцы сдвигают перешеек.

А до меня вдруг доходит, что всё это слишком. Я не хочу.

– Красивая девочка, – хрипло выдыхает он.

Но от укуса в основание шеи я практически теряю сознание. Мурашки бегут по позвоночнику, укрывая меня всю.

Пульс долбит в виски, дыхание сорвано.

Кажется, я впервые возбуждена настолько, что кончу от одного только прикосновения к себе, однако Тигр медлит. Но вот, наконец, раздаётся вжик молнии, я чувствую прикосновение горячего члена к своей коже.

И в этот момент раздаётся хриплый крик.