Текст книги "Второй шанс"
Автор книги: Нинель Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Эрика подошла к двери и нажала кнопку звонка.
Звонка она не услышала, но едва приметная видеокамера над дверью ожила, послушно повернулась из стороны в сторону, повинуясь приказу изнутри.
В двери что-то пискнуло, и она медленно открылась.
Шагнув за порог, Эрика оказалась в маленькой комнатке, оклеенной светлыми полосатыми обоями, с маленькими изящными диванчиком, двумя креслами и круглым столиком между ними, у которого стояла высокая длинноногая красавица с медными вьющимися волосами и дерзкими изумрудными глазами.
– Добрый день, – произнесла красавица приятным голосом и, предложив посетительнице раздеться, продолжила: – Разрешите мне сразу объяснить вам положение вещей, а вы уже решите: стоит ли поручать ваше дело именно мне.
Дождавшись кивка посетительницы, хозяйка агентства села на диванчик напротив посетительницы.
– Меня зовут Белла Панфилова, – представилась она и в волнении сжала пальцы в замок. – Скажу сразу, что ничего общего с депутатом Эллой Панфиловой я не имею. Я владелица агентства «Агата», и вы у меня первый клиент.
– В этом вся проблема? – удивилась Эрика, не привыкшая к такой предупредительности.
– Да, именно в этом. Многим клиентам не нравится, что у меня нет опыта работы.
– Ну, что ж, опыт – дело наживное, – усмехнулась Эрика, ставя сумочку на столик, – с кого-то вам все равно придется начинать – так почему не с меня. К тому же дело у меня совсем простое: надо собрать информацию об одном человеке.
– Так вы согласны? – удивилась Белла покладистости клиентки и своей удаче – двое мужчин и женщина уже отказались доверить свои дела начинающей сыщице.
– Я оставлю вам фотографию этого человека и задаток в двадцать пять тысяч. – Эрика достала из сумочки деньги и свою собственную фотографию, сделанную по пути в агентство, положила то и другое на столик. – Я не знаю ни имени, ни фамилии этой девушки, но я предполагаю, что в полицейских сводках, начиная с апреля этого года, может содержаться информация о ней.
Хозяйка агентства заинтересованно взяла фотографию.
Смотрела она на нее целую минуту, потом отложила фотографию в сторону и кивнула головой.
– Сделаю все возможное.
– Зовут меня Ангелина Уварова, – представилась Эрика и довольно улыбнулась – девица и впрямь была умна: ни словом не обмолвилась о сходстве заказчицы и объекта ее поиска и даже бровью не повела, скрывая свое удивление.
Больше ничего объяснять Эрика не стала, договорилась о сроке, цене и, оставив номер своего нового мобильного телефона, покинула детективное агентство «Агата».
17
Белла Панфилова закрыла железную дверь за первой клиенткой и, наблюдая за ней на экране монитора, задумалась.
Не так она представляла себе свое первое дело. Но, возможно, это к лучшему, что ее ожидания не оправдались: пришел бы богатый мужик и заставил бы ее следить за своей молодой женой – вот радость то! Или, наоборот, богатенькая женушка попросила бы установить любовницу своего загулявшего супруга.
Банально и неинтересно!
А это дело сулило необычную развязку: начало было весьма интригующее – «объект» просил выяснить все о самой себе и что из этого получится неизвестно!
– Хотя может, я ошибаюсь, – вслух размышляла Белла, заходя в кабинетик и присаживаясь к компьютеру. – Возможно, эта девушка на фотографии двойник заказчицы или ее сестра-близнец…
Близнецов Белла обожала – всегда хотела иметь сестру, с которой можно меняться местами и учить только половину уроков – но родители ее не постарались, и на свет появилась только она одна. Хотя обвинять родителей было неправильно – девочка получилась настоящей красавицей: высокой и длинноногой, с тонкой талией и изящными аристократическими руками, с нежной матовой кожей и дерзкими изумрудными глазами. В довершение к внешнему богатству Белла обладала живым умом и легким характером. Все прочили ей блестящее будущее модели, но фото и видеокамеры почему-то девушку просто ненавидели: на фотографиях и экранах она получалась ужасно – кожа моментально теряла свою нежную матовость и становилась синюшной и неестественной, правильные черты овального лица волшебным образом расплывались, медные естественные кудри, шевелясь, топорщились в разные стороны – из писаной красавицы она превращалась в Медузу Горгону. Фотографы и операторы хватались за голову, стилисты срочно делали новый макияж, но все попытка примирить девушку и объектив были напрасными.
Но были у девушки и недостатки: доброжелательность и открытость – качества совершенно несовместимые с шоубизнесом, к тому же Белла начисто была лишена честолюбия – так что карьера модели для нее быстро закончилась.
Она без сожаления оставила шоубизнес, поступила в экономический институт на вечернее отделение и пошла на курсы секретарей-референтов. Вот тут Белла раскрылась и стала лучшей среди всего курса – мертвый бездушный компьютер оживал под ее трепетными пальцами и работал с такой скоростью, что преподаватели только диву давались. Она любила трудные задачи, с легкостью вскрывала пороли и чувствовала себя во всемирной паутине, как у себя дома на диване. Ее заметили – еще бы не заметить такую красавицу ростом метр восемьдесят и такую умницу (именно в таком порядке) и пригласили в секретариат крупной немецкой компании по производству профилей и пластиковых окон. Белла сделала бы головокружительную карьеру (от секретарши до первой дамы компании), если бы была чуточку посговорчивей и покладистей в отношении начальственных притязаний, но тут Белла проявляла твердость и даже болезненную щепетильность – то, что все мужчины считают ее дорогой, красивой игрушкой и наперебой стараются затащить в постель, ее просто убивало.
– Неужели, Олежек, так будет всегда? Все мужчины воспринимают меня только как сексуальный объект! – жаловалась она своему однокласснику – соседу по лестничной площадке крепкому высокому, туповатому на вид парню. – Раз я красавица – значит, меня обязательно надо прикупить и прибрать к рукам! Разве я не заслуживаю простого человеческого уважения?
– Заслуживаешь! Еще как заслуживаешь! – успокаивал ее студент-биолог, дружески обнимая Беллу одной рукой за плечи и подталкивая к остановке. – Ты, Белка, прости их – все они козлы: думают не той головой, когда видят такую красавицу. Извини за грубую правду! Если бы они учились с тобой в одном классе, то воспринимали бы тебя по-другому, как я и все наши ребята. Хотя если честно, то все мы в тебя были тайно влюблены – физиология у мужчин такая: любить все красивое и недоступное, любить и стараться захапать. А уж если не получилось – берегись! Если не мне, то и никому!
– Это точно, – закивала Белла, приноравливаясь к широким мужским шагам, – про меня уже такие сплетни по компании ходят…
– Вот я и говорю – все мужики сволочи и гады!
– Даже ты? – кокетливо улыбаясь, спросила девушка.
– А что я хуже других? – хохотнул Олег и сверху вниз посмотрел в изумрудные глаза подруги. – И мне тоже хочется затащить тебя в кровать!
– Да ну тебя! – рванулась Белла из дружеских объятий. – И ты туда же!
– Не рвись! – останавливаясь посередине тротуара, удержал ее в объятиях парень и, вздохнув, серьезно посмотрел в лицо девушки. – В отличии от других мужиков я хорошо понимаю, что ты не для меня.
Белла обиженно похлопала пушистыми ресницами и искоса посмотрела на плечистого Олега.
Ах, какие у нее были глаза!
Олег вздохнул и отвернулся.
– Идем, а то опоздаем, – не двигаясь с места, предложила Белла.
– А, да… – очнулся парень от своих мыслей, и они пошли к остановке. – Так, о чем мы?
– О кровати! – хитро улыбнулась красавица.
– Да ну тебя! – вспыхнув, отмахнулся студент-биолог и заговорил о другом. – Так ты не бросила свою идею о детективном агентстве.
– Здравствуйте! Проснулись! – засмеялась Белла, показывая ровные белые зубы. – Документы оформлены, помещение снято – в прошлые выходные ребята помогли мне перенести туда мой компьютерный стол и мебель из квартиры – пришлось пообещать маме, что с первого же гонорара куплю ей в холл новую мебель.
– Как же такая новость прошла мимо меня?
– Заучился ты, Олежка, ничего вокруг не замечаешь! Ну, не переживай: вот тебе самая новая новость – вчера у меня появился первый клиент!
– Богатый и красивый!
– Не угадал. Это девушка.
– Красивая?
– Наверно, – задумчиво ответила Белла, вспоминая свою первую клиентку. – Понятие красоты относительно – для каждого она своя, но то, что эта девушка человек интересный сразу видно.
– Интересная в смысле мордашки? – пошутил Олег и замахал руками, наткнувшись на строгий взгляд зеленых глаз. – Молчу, молчу! То, что клиент интересный я понял, а дело… Дело то интересное?
– Кажется да…
– А как же работа? Увольняться не собираешься?
– Пока нет – посмотрю, как пойдут дела в агентстве. Два выходных мне вполне хватает для игры в детективы.
– Если понадобится моя помощь, «ты свистни – тебя не заставлю я ждать!», прилечу на крыльях любви и возьму на свои плечи часть твоих проблем.
Олег вскочил на подножку троллейбуса и послал Белле воздушный поцелуй. Она помахала ему рукой и посмотрела на часы – ах, как не хотелось ей идти сегодня на работу! Первое «детективное дело» полностью захватило ее ум, а тут рутинная работа секретарши: офис, сплетни, похотливые мужские взгляды и слюни до колен!
Бросить бы все это «безобразие» и заняться поисками девушки с фотографии, но было одно обстоятельство, подталкивающее Беллу не просто идти, а прямо, таки, бежать на работу в такую рань. Этим обстоятельством был начальник службы безопасности компании, вернее, его отсутствие на своем рабочем месте, а точнее, его суперкомпьютер, с которого легко можно было войти в базу данных МВД. Белла была уверена, что дежурный охранник обязательно пустит ее на часок за этот «начальственный» комп – ведь она не раз выручала ребят из охраны, сопровождая бравых, но не очень успешных парней на вечеринки друзей и встречи одноклассников в качестве их девушки, поражая своей красотой все мужское общество и заставляя оное искренне завидовать счастливцу-однокласснику.
18
Жизнь так быстра и переменчива, что у людей совершенно нет времени лишний раз встретиться, поговорить с родными, а спохватываемся, когда уже ничего нельзя изменить. И только на кладбище люди ведут себя по-другому: чинно, подавленно, думая о быстротечности жизни и несправедливости выбора смерти.
Что заставило Эрику свернуть с дороги и заглянуть в этот тихий, печальный уголок, она и сама не знала.
По пустынным дорожкам бродила она среди могил, вчитываясь в траурные надписи на памятниках, плитах и на железных пластинах, воткнутых в землю. Вчитывалась в незнакомые фамилии умерших людей, прислушивалась к своим ощущениям внутри, надеясь найти еще одну подсказку из своего потерянного прошлого – вдруг одно из фамилий отзовется в ее сердце гулким эхом и воскресит прошлое.
Над кладбищем витал запах сырости, прелых листьев, свежевырытой земли и печали.
Эрика поежилась – холодный ветер задувал в рукава кожаной куртки, пронизывал джинсы, касаясь кожи, трепал волосы.
За деревьями показалась белая невысокая церквушка, влажно блестя золотыми куполами.
Остановившись, Эрика полюбовалась ей издали, но к церкви не пошла, села на лавочку напротив черного гранитного колумбария, внимательно читая фамилии на гранитных плитках.
Зашуршали листья под чьими-то ногами, и девушка резко обернулась.
Со стороны могил широкими уверенными шагами к ней подходил священник в черной до земли рясе с массивным серебряным крестом на груди.
Черные длинные волосы ухоженными волнами спадали на широкие покатые плечи, короткая черная с проседью борода красиво обрамляла одухотворенное бледное лицо и тонкие бескровные губы – священник был «божественно» красив, и, если бы не жгучие цыганские глаза, горящие каким-то фанатичным, «дьявольским» огнем, не надменно-презрительное выражение лица и военная выправка с него можно было бы писать иконы.
Ему было лет сорок, может чуть меньше или чуть больше – Эрика не обладала опытом в таких делах, но мужчина ей не понравился: в нем не чувствовалось смирения и доброты – главных, по ее мнению, добродетелей священнослужителей.
Священник остановился напротив девушки, скрестил большие руки на груди и вперил в Эрику тяжелый рентгеновский взгляд, будто хотел прочитать ее мысли, увидеть совершенные ей греховные поступки.
«– Со мной у вас ничего не получится, ваше благородие, – с горькой иронией подумала Эрика, поднимая на мужчину большие, печальные глаза. – Где уж вам узнать обо мне то, чего я сама не знаю!»
Ничего не вычитав в голове худенькой девушки, священник немного опешил – для него были ясны мысли куда более умудренных жизненным опытом людей, здесь же он наткнулся на глухую, черную стену, не пропускающую в свою неизвестность ни единого рентгеновского луча.
Он недовольно нахмурил прямые брови и удвоил усилия…
Сжав кулаки, Эрика выдержала тяжелый изучающий взгляд, обладающий поистине магической силой – голова у нее тут же разболелась, в висках застучали дробные молоточки. Она потерла виски пальцами, но осталась сидеть на скамейке.
Мужчина опустил глаза, прикинул что-то в уме и присел рядом.
– Покайся, дочь моя, и Бог простит тебе твои прегрешения, – ласковым, хорошо поставленным голосом спокойно заговорил священник, разглаживая большими руками складки рясы на коленях.
– Откуда вы знаете, что простит? – усмехнулась Эрика, поворачиваясь к собеседнику. – Он вам сам об этом скажет или по телефону сообщит?
К облаченному в «священные одежды» мужчине она не испытывала ни покорного уважения, ни радостного восхищения – для нее это был красивый, опытный человек со странностями и религиозными перекосами, но никак не наставник и духовник.
– Не богохульствуй, грешница!
Эрики фыркнула и завозилась на скамейке, пытаясь отодвинуться от мужчины, но она не испугалась на столько, чтобы убегать – и не такое происходило на свалке – хотя в ее случае излишняя самоуверенность вышла ей боком.
– Иди в храм и помолись о своей заблудшей душе! – жестко приказал священник, указывая «перстом» в направлении церкви и совершенно забыв, что надо быть ласковым и обходительным с потенциальными прихожанами: ведь именно от их пожертвований зависело его благосостояние. – Вернись пока не поздно в лоно Святой Православной Христианской Церкви!
– Нет, не пойду, – твердо заявила Эрика. – Я не помню, в какой религии родилась и какую религию исповедали мои родители. А вдруг я мусульманка?! Так как же я пойду в храм?
– Не хорошо обманывать, дочь моя! – стараясь унять гнев, упрекнул священник. – Пойдем в храм – помолимся вместе!
– Нет! – упрямо мотнула головой Эрика. – Предать свою веру это еще больший грех, чем мое нежелание подчиниться вашей воле. Это я знаю точно! Вообще то, о религии я знаю очень много…
По мере того, как она, со знанием дела, стала излагать основы христианства и других религий, лицо мужчины разглаживалось и становилось бесстрастным – жили только глаза, горящие, мечущиеся, завораживающие.
А Эрика говорила и говорила, сыпала терминами и датами, словно фокусник, вынимающий из своего цилиндра разные предметы, выуживала из темноты своей памяти нужные аргументы, цитируя нужных авторов и ссылаясь на научные трактаты, исторически установленные факты и учебники по религиоведению. Она и сама не понимала, откуда берутся ее знания, и боялась об этом подумать, зная, что за этим обязательно последует наказание – нестерпимая, пронзающая мозг боль.
– Из всех современных мировых религий мне ближе всего христианство. Буддизм с его перерождениями и утверждением, что «всякое существование есть страдание», и ислам с его воинствующим мужским шовинизмом и сомнительными нравственными доктринами мне чужды. Но в христианстве столько направлений: православие, католицизм, протестантизм и еще множество ответвлений: старокатолическая и старообрядческая церкви, мормоны и баптисты, квакеры и методисты. Какое из них выбрать? У каждого учения своя правда – с некоторыми доктринами я соглашаюсь, некоторые не приемлю… Как быть?
– Православие истинная вера!
– Православие… И в нем я не могу всей душой принять некоторые догмы. Я верю в Бога! Но в Бога не во всемогущего, почему-то нежелающего раз и навсегда уничтожить Зло на земле и помочь «своим детям» жить в мире и радости, а в Бога справедливого, понимающего, борющегося со Злом, который не всегда выходит победителем из боя в вечной войне между Добром и Злом, но которому удается совершать невероятные подвиги и творить чудеса, помогать добрым и честным людям в их стремлениях и поисках.
Мой Бог – Отец, который защищает детей своих, не различая цвета кожи, совет его и одобрение дороже кучи злата!
Мой Бог – Боец в сверкающих доспехах и огненным мечом, разящий Зло направо и налево, но никогда не сможет он сразить невинного!
Мой Бог и Ангел, нежною рукою залечит раны и осушит слезы, живой водой попотчует тебя и возродишься ты для новой жизни!
Вот у такого Бога я готова коленопреклоненно и смиренно просить совета, помощи, забвенья!
Во время монолога священник несколько раз пытался перебить Эрику, но, услышав поэтический конец ее речи, вперил в нее огненный взгляд и проникновенно спросил, загоревшись лихорадочным румянцем:
– Ты видела Его?
– Да, видела, – просто ответила Эрика и, сложив руки на коленях, невидящим взглядом уставилась в пространство перед собой. – Видела, когда лежала в забытьи покинутая всеми. Возможно, это Он и спас меня тогда от смерти и безумства. Мне будто снился жуткий дивный сон…
Мой Дух витал над бренным телом, не ведая, на что решиться:
вернуться в тело иль устремиться в высь к лазурным небесам.
Но тьма сгустилась. Испугавшись тьмы, мой Дух одумался,
вернулся в тело, и тело встало и пошло по лесу,
не подчиняясь воле разума.
Я поскользнулась на краю обрыва
и стала понемногу съезжать в овраг по грязи.
Из темноты со всех сторон ко мне уже бежали исчадья ада,
но не затем, чтоб вытащить меня, затем, чтоб съесть!
Из их раскрытых пастей вырывался огонь и дым.
Запахло серой…
Съезжая ниже, в глубь оврага я испугалась, закричала,
но, достигнув дна, вскочила на ноги и побежала.
Сплошная грязь, и лишь крутые стены,
и нет пути назад в привычный, светлый мир.
Лишь только вниз, лишь только в ад кромешный.
А демоны все ближе…
Без сил упала я и поползла, как уж, в грязи измазавшись по горло.
А демоны, смеясь и предвкушая скорейший пир, когтями одежду рвали,
кожу до кости царапали и усмехались над бесполезными попытками
моими сбежать, исчезнуть, раствориться в мраке.
Но среди тьмы и грязи показался небесный луч,
мелькнувший на мгновенье, и снова тьма, кромешная, живая,
наполненная ужасом и смрадом, где лишь огонь и дым.
Кровавый след, сочившийся из ран, я оставляла,
уходили по капле силы, смешиваясь с грязью.
Но вот я доползла до рынка, где за прилавками стояли черти
и продавали руки, ноги, части тела,
людей почти что целых – без голов и головы отдельно от людей.
Другие черти покупали части и тут же примеряли на себя.
Меня увидев, дико завизжали и в бой вступили меж собой…
Спиною привалившися к столбу и выставив вперед ладони, взмолилась я:
«– О, Господи, спаси! Отец Небесный, как поступить в сей страшный час
и избежать и смерти, и чертей коварных.
Своею кровью начертать ли на земле пугающие знаки,
чтоб демоны бежали от меня во чрево ночи?
Спаситель, научи законам Ада, Рая,
как можно избежать опасностей и терний и выйти к людям,
выйти в белый свет, туда, где жизнь моя текла доселе,
назад к семье, родителям, любви!
Наукам я открыла сердце, лишь подскажи мне как…
О, Воин – друг мой, помоги!
Какой молитвой иль каким оружьем мне победить ужасных лицедеев,
что учинили тут кровавый пир из человеческих частей,
устроивши базар и торг себе в утеху?
Какой доспех надеть? Где взять оружье?
Чтобы явиться мне на поле брани, сразиться с ними.
О, дай мне Воин силу божества!
Свой меч волшебный, огненный, разящий!
Свой солнечный доспех, наполненный сияньем Любви и Славы!
Чистоту! Уменье разгадать коварство и обманы!
Величье помыслов и справедливый гнев!
И милосердие к поверженным врагам! И твердость рук!
И как награду за тяжкий труд – Победу вечного Добра над Злом!
Встань рядом, Воин, и сразимся вместе!
Спина к спине! Плечо к плечу!
Во славу Мира, Счастья, Доброты!
О, Ангел!
Если ж мой удел лишь смерть, то дай мне умереть спокойно!
Из раны льющуюся кровь останови и оботри лицо своей слезою.
Закрой глаза мои своей рукою и усыпи меня до самой смерти,
чтоб не узнала муку я, когда на части разрывают тело,
еще живое, теплое, хмельное, наполненное жизнью и любовью.
Чтоб не вонзались зубы в сердце, едва стучащее в груди от страха.
Пусть тело мертвое достанется врагу!
Пусть я умру во сне, спокойно, тихо, не доставляя горести любимым,
прожив свой срок, отмеренный Судьбою!
Но дай мне знать заранее кончины время, чтобы успеть проститься,
насладиться последними минутами земными. Запомнить все
и лишь тогда предстать пред Господом на Суд Всевышний.
Отец мой, Воин и Небесный Ангел!
Простите мне грехи мои и помыслы греховные!
Я так старалась жизнь прожить безгрешно!
И если я грешила – не со зла, а от большой любви
и к ближнему, и к дальнему, поверьте!
Во благо я использовала ложь, и не было во мне стремления к богатству,
к власти, злобы на людей!
Судите сами – жизнь моя пред вами, открытый лист.
Пишите приговор! Приму любой я со смиреньем…»
Разверзлась тьма! И яркий с неба луч упал на рынок.
И осветил меня, лежащую в грязи и крови.
И никто: ни демоны, ни черти и ни ведьмы,
визжащие вокруг в бессильной злобе, не могли меня коснуться.
А луч все шире, шире, выхватывал из тьмы и грязи
прилавки и ряды, пустеющие сразу.
И вот весь рынок опустел…
Ко мне навстречу идет Христос в небесном одеянье,
такое белоснежное, как будто и не грязь кругом, а мраморные плиты.
Провел по мне рукой, и оказалась я в блестящей голубой тунике,
и чистота вокруг. Дороги устланы атласом и шелками,
по ним гуляют люди, веселятся, обмениваясь речью и плодами,
с растущих вдалеке деревьев.
– Зачем мы здесь? В веселой суете и хороводах
среди людей совсем мне незнакомых…
– Я показать тебе хочу свой Лучший Мир,
где светит солнце, и реки плавные текут неспешно,
стада пасутся на лугах зеленых.
Где все нашли успокоенье душ в цветущих рощах
и высоких травах с цветами несравненной красоты
и с запахом тончайшим и приятным для всех,
кто здесь навечно поселился.
Где облака качают уставшие тела
и радость, словно ручеек, свободно льется.
Где можно пить горстями Счастье из Озера Любви,
где музыка чиста и непорочна, как первый луч зари, блеснувший на росе.
Где мраморные залы и дворцы с колоннами,
увитыми плющом и виноградом, с хрустальным сводом,
с праздничным столом:
в корзинах фрукты, в золоченых чашах нектар цветущих роз
и сладкий вкус амброзии небесной: вкусив ее, становишься бессмертным.
Куда стремятся все, но допускается лишь горсточка счастливцев,
творивших на земле лишь добрые дела.
– Зачем же соблазнять меня несбыточной надеждой?
Я никогда не стану Ангелом Небесным – я человек.
С страстями, завистью – пускай и белой, с грехами, с ложью,
с тайными мечтами…
– Ты думаешь, они все Ангелы? Напрасно!
Когда-то и они страдали, мучались, любили, ошибались –
ведь на земле нет места Ангелам, а Небо – оно награда
за доброту, любовь и жертвы, во имя Справедливости и Мира!
Смотри!
И он взмахнул рукой…
Исчезли шелк, и травы, и деревья – пред нами город,
каменный, унылый, где по дорогам люди и машины снуют туда – сюда,
