Текст книги "Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений»"

Автор книги: Нинель Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Мировое соглашение по гражданским делам может стать прикрытием преступлений с обеих соглашающихся сторон. Так, в известном деле о мошенничестве медиамагната Гусинского, завершившемся мировым соглашением его и Газпрома, именно это и произошло. Поэтому понятно, что когда Генеральная прокуратура РФ запросила экстрадицию Гусинского в Россию, то греческие власти отказали в выдаче, так как такие деяния, которые Гусинский допустил до мирового соглашения, в Греции непреступны. Сделка с Газпромом, которому Гусинский продал свои акции на телевидение и СМИ, является согласно ч. 2 ст. 170 ГК притворной, т. е. совершенной с целью прикрыть другие мошеннические сделки, поэтому признается ничтожной. Если таким образом толковать ст. 170 ГК, то большинство основанных на сделках предпринимательских преступлений придется признавать проступками.

Последние три года с явным опозданием Минприроды активизировало борьбу с самовольным строительством в природоохранной зоне Московской области. Выяснилось, что всего 3 % домов возведены на законных основаниях, остальные – самострой. Статья 222 ГК дает понятие самовольной постройки, устанавливая, что такой застройщик не приобретает права собственности на строения. Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет. Право собственности на самовольную постройку не может быть признано, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан. Самовольные постройки нарушают экологию природоохранных зон, загрязняют водоемы и землю. Право на них получено застройщиком у чиновников незаконно.

Руководствуясь ст. 222 ГК, суд Истринского района Московской области вынес решение о сносе самовольных построек в деревне «Пятница». Как отмечалось, собственники устроили массовое сопротивление исполнению решения суда, насильственно сопротивлялись судебным исполнителям, которые прибыли в названную деревню для сноса самостроек. Дело обрело всероссийскую огласку через СМИ и телевидение. Верховный Суд оставил в силе решение суда, и только после этого начались отдельные добровольные сносы строений.

Между тем в данном инциденте имеется не только гражданское правонарушение. В зависимости от объема ущерба содеянное квалифицируется как преступление в виде самоуправства (ст. 330 УК), неисполнение решения суда (ст. 315), насилие в отношении представителей власти (ст. 318), загрязнение вод (ст. 250), порча земли (ст. 254). Природоохранной прокуратуре следовало возбудить уголовные дела в отношении конкретных виновников. После добровольного сноса самостроя виновные в преступлениях могли быть освобождены от наказания ввиду изменения обстановки, повлекшей утрату общественной опасности деяния и его субъектов (ст. 80.1 УК).

Как видим, гражданское дело прикрыло собой целую совокупность дел о преступлениях, ответственность за которые, следуя принципу законности, должна быть неотвратимой. Объявленная в августе 2006 г. так называемая «дачная амнистия», позволяющая легализовать гражданские деликты в виде самостроев и самозахватов земли, на преступления не распространяется, если не истекли сроки давности. Однако в СМИ и в выступлениях руководителей правоохранительных организаций эта оговорка не встречается.

Иногда возникает потребность в разграничении преступлений и деликтов в виде присвоения бесхозяйственных вещей, находок и беспризорных животных (ст. 228–241 ГК). Движимые вещи, от которых собственник отказался, могут быть обращены другими лицами в свою собственность. Гражданский кодекс подразделяет такие вещи на те, на которые можно обратить право собственности без судебного решения, и те, которые поступают в собственность лица после признания судом их бесхозяйственными. В первую группу входят вещи, которые в принципе могут быть предметами хищений. Таковы брошенный лом металлов, бракованная продукция, топляк от сплава, отвалы и сливы, образуемые при добыче полезных ископаемых, отходы производства и другие отходы. Эта норма позволяет не привлекать к ответственности за кражу лиц, которые присваивают вывезенные, например, на свалки продукты с истекшим сроком потребления, или использование полезных ископаемых в отвалах горнодобычи. В этой связи припоминается уголовное дело 1970 гг. в г. Риге о незаконных валютных операциях в отношении горнорабочего, который из выброшенных в отвалы пород в домашних условиях производил их переплавку, получая платину и серебро. Он был осужден на длительный срок лишения свободы, что спорно.

По таким делам требуется доказать, что вещь действительно собственником брошена, а не потеряна или временно оставлена без присмотра. На практике встречаются случаи хищений, якобы, брошенных предметов.

Присвоение находки в прежнем уголовном законодательстве квалифицировалось как преступление. Ныне этот состав преступления обоснованно декриминализирован. Статьи 227–229 ГК подробно регламентируют правила законного приобретения права собственности на найденную вещь. Если через шесть месяцев после заявления о находке в милицию или орган местного самоуправления лицо, управомоченное получить найденную вещь, не будет установлено или само не заявит об утрате вещи, нашедший вещь приобретает право собственности на нее. При отказе нашедшего вещь в собственность она поступает в муниципальную собственность. Регламентировано и вознаграждение собственнику за передачу находки.

Находку следует отличать от кражи и грабежа оброненных предметов. Если вещь была обронена и видевший это гражданин незаметно для собственника ее присваивает (брошь, перчатки, шарф, кошелек) – налицо кража. Если кто-то заведомо для субъекта видел эти махинации, то речь идет уже о грабеже. Такая вещь и по существу не потеряна, а обронена, временно вышла из владения собственника. Юридическая природа находки иная. Собственник находки неизвестен. Собственник оброненной, временно утраченной вещи присвоившему ее лицу известен хотя бы визуально. Если из кузова автомашины выпал перевозимый тюк с тканью и был тут же присвоен посторонними лицами, то квалифицируется содеянное не как присвоение находки, а как кража временно оброненной ценности. Если при получении зарплаты или сдачи за покупку вследствие ошибки бухгалтерии или кассира гражданин получил лишние деньги или товары и присвоил их, то это тоже не может квалифицироваться как находка. Однако квалификация кражи или грабежа тоже исключается. Если содеянное, лишенное признаков малозначительного деяния, не являющегося преступлением (ч. 2 ст. 14 УК РФ), то оно, как представляется, квалифицируется не как недействительная сделка, а причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения (ст. 165 УК).

Присвоение находки следует отличать от присвоения клада. Статья 233 ГК определяет клад как «зарытые в землю или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право, поступает в собственность лица, которому принадлежит имущество (земельный участок и т. п.), где клад был сокрыт». Иные права и обязанности у обнаружившего клад, который содержит вещи, относящиеся к памятникам истории и культуры. Они подлежат передаче в государственную собственность за вознаграждение в размере 50 % стоимости клада. Как квалифицировать умышленное присвоение памятников истории и культуры? По ст. 164 УК как хищение предметов, имеющих особую историческую, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения. Однако, поскольку присвоивший клад с таким имуществом имеет право на вознаграждение в размере 50 % стоимости предметов клада, то вменять ему в вину можно половину стоимости присвоенного. При этом, как справедливо оговаривает ГК, право 50 % вознаграждения не распространяется на лиц, в круг трудовых или служебных обязанностей входило проведение раскопок и поиска, направленных на обнаружение клада. Думается, что данные ограничения распространяются и на все земляные, строительные, археологические работы. Хозяином обнаруженных кладов в этих случаях выступает муниципалитет. В Москве, как известно, такие клады бульдозеристы, строители и археологи находят по сей день. Присвоение их влечет при наличии соответствующих стоимостных размеров уголовную, а не гражданскую ответственность за причинение ущерба собственнику без признаков хищения или за хищение предметов, представляющих особую историческую и т. д. ценность.

Дискуссию в уголовном праве поначалу вызвал вопрос о разграничительной квалификации дарения и взяточничества. Статья 575 ГК «Запрещенное дарение» содержит перечень случаев, когда не допускаются дарения, «за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленных законом пяти минимальных размеров оплаты труда». Некоторые комментаторы уголовного закона поспешили истолковать эту норму так, что обычный подарок стоимостью не более пяти МРОТ является подарком, а свыше этой суммы – взяточничеством. Такое толкование подверглось обоснованной критике. Отмечалось, что дарение, с одной стороны, и взяточничество и поборы – с другой, разные виды передачи имущества или права на него. Взяточничество – подкуп и продажность. Дарение – позитивная сделка в отношении одариваемого. Поборы в 1960 гг. признавались преступлениями, затем были декриминализированы. Гражданский кодекс признает запрещенным, опять-таки за исключением обычных подарков, дарение работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан. Запрещено аналогичное дарение государственным служащим и служащим муниципальных образований в связи с их должностными полномочиями или в связи с исполнением ими служебных обязанностей. Запрещено дарение между коммерческими организациями.

Гражданское законодательство достаточно точно «вычислило» наиболее коррупциогенные сделки и объявило их запрещенным дарением. Именно в названных сферах взяточничество, независимо от размеров, имеет массовидный характер. Уголовный кодекс квалифицирует как взяточничество получение и дачу материального вознаграждения должностным лицом или управляющим коммерческой организации. «За действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные обязанности должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе» (ст. 290 УК). Несколько уже, за вычетом конкретного влияния подкупаемого лица в виде покровительства и попустительства, сформулированы коммерческий подкуп (ст. 204) и получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.

Как видно из приведенного, дарение существенно отличается от взяточничества. Размеры коррупционного вознаграждения УК не считает криминообразующим признаком. Можно даже сказать, что если должностное лицо или частный управляющий за мелкую мзду совершит серьезное незаконное действие, сумма подношения может считаться обстоятельством, отрицательно характеризующим личность мздоимца – «задешево» продал интересы государства и коммерческой организации. Уголовный кодекс в качестве квалифицирующего обстоятельства признает крупный размер получения взятки. Взяточничество – неимущественное преступление. Его общественная опасность в дезорганизации нормальной бескоррупционной системы исполнения служебных обязанностей. Степень такой дезорганизации определяет значимость последних. В связи с этим квалифицирующими признаками признаются занятие лицом государственной должности Российской Федерации, государственной должности субъектов РФ, главой органа местного самоуправления. Крупный размер взятки выступает одним из альтернативных особо квалифицирующих признаков, весьма актуальных в современной России, которая по данным мировой неправительственной организации «Международная амнистия» в 2005 г. заняла 126 место в мире, оказавшись в числе десяти наиболее коррумпированных стран мира, оставив впереди даже Малайзию.

Нормативное урегулирование размеров подношений чиновникам, как это сделано в других государствах (удачно в США) весьма актуально для России. Оно, помимо прочего, поможет сократить количество разграничительно-квалификационных ошибок.

Проблемы разграничительной квалификации возникают довольно часто при оценке морального вреда, а именно является ли причинение такового гражданским деликтом, либо его надо квалифицировать как уголовно наказуемое оскорбление или клевета.

Гражданский кодекс РФ предлагает довольно удачное определение морального вреда: физические или моральные страдания от действий, нарушающих личные неимущественные права либо посягающие на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. При определении размеров компенсации морального вреда суд должен принимать во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физического и нравственного страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред (ст. 151 ГК). Статья 152 раскрывает содержание нематериального блага – честь, достоинство и деловая репутация потерпевшего.

Похоже ли данное причинение морального вреда чести, достоинству или деловой репутации гражданина на оскорбление и клевету по ст. 159 и 160 УК РФ? Полагаю, нет. Для уголовно наказуемого оскорбления требуется «неприличная форма». Этот признак – главный криминообразующий. Состав клеветы предполагает распространение заведомо ложных измышлений. Унижение чести, достоинства, деловой репутации в приличной форме или без заведомой ложности распространяемой информации не квалифицируются как преступные оскорбления и клевета. Они должны оцениваться как гражданское правонарушение – «причинение морального вреда».

На практике, впрочем, четкие границы квалификации таких деяний соблюдаются далеко не всегда. К примеру, на плакатах протестующих против так называемой монетизации социальных льгот можно было увидеть текст «Зурабов – вор», «Долой зурабовщину». На плакатах многочисленных в современной России протестных демонстраций можно увидеть надписи более жесткие и откровенные. Позиция правоохранительных органов верна: нет составов преступления в виде оскорбления представителя власти. У потерпевших имеется право на возмещение морального вреда в порядке гражданского судопроизводства. VIP-персоны ими практически не пользуются.

Уместно заметить, что с начала реформы 1990-х гг. в стране нанесение морального вреда приобрело массовый характер. Если это «свобода слова», тогда что такое преступления и правонарушения, наносящие моральный вред сотням тысяч граждан? Иногда пресса позволяет себе публикации абсолютно недопустимые в психически нормальном обществе. Например, известный журналист Марк Дейч называл своего оппонента «нацистом и подонком»[282]282
  Дейч М. Нацист в прямом эфире // Московский комсомолец. 2005. 8 авг.


[Закрыть]. Это уже должно квалифицироваться как преступная клевета, ибо заведомость ложности признаков «нациста» доказать несложно.

Новым и весьма положительным явлением стала последние годы практика возмещения морального ущерба за незаконное отбывание лишения свободы невиновным осужденным. При этом размеры компенсации неуклонно возрастают. К примеру, незаконно осужденный за убийство Е. Лукин получил по 200 тыс. руб. за каждый день, проведенный в колонии строгого режима. За искалеченную жизнь потерпевший от неправосудного приговора попросил у государства 15 млн руб. Суд удовлетворил его иск о возмещении морального ущерба в сумме в 15 раз меньшей[283]283
  1 000 000 за отсидку // Аргументы и факты. 2005. № 36.


[Закрыть]. Но это уже достижение для отечественного правосудия. В недалеком прошлом такая практика компенсации морального вреда исключалась.

Итак, можно сделать выводы:

1. При своеобразной конкуренции норм гражданского и уголовного права, обусловленной пограничной асоциальностью деликтов с общественной опасностью преступлений, приоритет в квалификации должен принадлежать гражданскому законодательству;

2. Возмещение имущественного и морального вреда в гражданско-правовом порядке или в порядке удовлетворения гражданского иска по уголовному делу должно происходить по принципу запрета двойной ответственности, что не исключает параллельности обоих видов квалификаций и по ГК, и по УК;

3. Размежевательная квалификация на этапе выбора норм должна исходить из возможной бланкетности норм. В этом случае надлежит руководствоваться предметами регулирования гражданским и уголовным правом. Если УК употребляет понятия, составляющие предмет ГК в ином смысле, это должно быть оговорено в примечаниях к соответствующим статьям уголовного закона;

4. При квалификации следует исходить из того, что преступления содержат криминообразующие элементы, составляющие общественную опасность, которых нет в гражданском деликте, прежде всего умысел, мотивы и цели на совершение преступлений, обманно-документный способ. Причинение физического или психического насилия исключает квалификацию содеянного как гражданско-правового проступка;

5. Если при гражданском производстве суд установит наличие в материалах дела наличие признаков уголовно наказуемых деяний, то таковые подлежат обязательной передаче в прокуратуру в соответствии с прямыми предписаниями ГПК и Семейного кодекса РФ.

§ 4. Квалификация преступлений, граничащих с аморальными проступками

Сфера аморальных проступков шире, чем всех иных вместе взятых правонарушений, в их числе криминальных. В идеальной правовой системе каждое правонарушение аморально. Вместе с тем значительное число аморальных проступков по своей сути не регламентируется правом. Например, отношения любви и дружбы. Еще К. Маркс отмечал: «Если бы брак не был основой семьи, он также не являлся бы предметом законодательства, как, например, дружба»[284]284
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 162.


[Закрыть].

Проблема уголовного права и морали многоаспектна и достаточно сложна и для законодателя, и для правоприменителя. Какие аморальные проступки следует криминализировать, какие преступления целесообразно декриминализировать, признав их лишенными общественной опасности, но содержащими признаки аморализма. Правоприменителю не всегда просто размежевать по характеру и степени антисоциальности преступления и аморальные проступки, нелегко подчас квалифицировать «морализованные» и оценочные признаки деяния типа «неприличная форма», «общественная нравственность» и др. Решение таких квалификационных проблем зависит не много не мало от нравственного климата в обществе, от признания его членами соответствующих моральных ценностей. В 1990 гг. Россия переживала глубокий системный, в том числе духовный кризис, который еще не преодолен. Пореформенная духовность стала больше походить на бездуховность[285]285
  См. подробнее: Кудрявцев В.Н. Преступность и нравы переходного общества М., 2003.


[Закрыть] или морально-нравственную деградацию[286]286
  Панченко П. Коррупция в образовательных учреждениях: составы преступлений и соотношение с непреступными деяниями // Уголовное право. 2005. № 2. С. 52.


[Закрыть].

В 1967 г. вышла моя скромная плановая работа «Уголовное право и мораль» невиданным для сегодняшнего времени тиражом в 9500 экз.[287]287
  Кузнецова Н.Ф. Уголовное право и мораль. М., 1967.


[Закрыть] Прошло всего четыре десятилетия, и работа необратимо устарела. Ее нельзя рекомендовать студентам без подзаголовка «Утопия шестидесятников». Были прожекты коммунистических формаций социалистов-утопистов XVI–XVII вв. Сохранялись они и в середине XX в. Об этом красноречиво свидетельствует, например, заключительная глава этой книги «Последовательность замены уголовно-правовых норм нормами нравственности». В ней приводятся прогнозы по этому вопросу академиков и профессоров. Сначала, предсказывали они, вслед за ликвидацией частной собственности начнут отмирать преступления экономической направленности, затем бытовые, связанные, по выражению Б.С. Никифорова, с «эксцессами темперамента». Дольше всех продержатся неосторожные преступления. При коммунизме в соответствии с Моральным кодексом строителей коммунизма уголовно-правовые нормы о неосторожных преступлениях окажутся наиболее долговечными и не быстро трансформируются в нормы морали. Всего четыре десятилетия назад ни одному советскому академику в страшном сне не явилась бы Россия с криминально-олигархическим капитализмом и долей частной собственности в экономике России в 70 % и более.

Аморальное поведение часто нормативно не урегулировано, а существует в традициях и нравах народов, больших и малых общностях. Нравственные санкции в них по вековым установлениям состоят чаще всего в бойкоте со стороны коллектива либо конкретного лица. Бойкот может быть устным и письменным в виде решений соответствующих коллективов. Аморальные проступки могут перечисляться в письменных Моральных кодексах, но без четко приписанных санкций. Третью разновидность регламентации безнравственных проступков находим в морально-правовых кодексах профессиональной этики. К примеру, Кодекс профессиональной этики журналистов не содержит санкций за нарушение нравственных правил и не называет орган, правомочный налагать санкции. Отсутствуют моральные и морально-правовые санкции в этическом кодексе депутатов Московской городской Думы 2005 г. Такие санкции и порядок их наложения имеются в кодексах судейской этики и адвокатской этики. Кодексы профессиональной этики с санкциями за четко прописанные нарушения нравственно-деловых отношений называют не моральными, а морально-правовыми[288]288
  См., например: Профессиональная этика юриста: Учебное пособие. Екатеринбург, 2004. С. 273; Кобликов А.С. Юридическая этика. М, 2003.


[Закрыть]. Как раз они наиболее пригодны для отграничения преступлений и аморальных проступков.