Текст книги "Арестантка (СИ)"
Автор книги: Нина Вайшен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 20. Имперец
~Трой~
Чернота отступала, и в мутном ореоле вырисовывались два красных глаза. Тело ощущало тяжесть гравитации так, будто меня заживо погребли под грудой камней. Дыхание было прерывистым. В ушах звенело. Я пытался пошевелиться, но не смог. Бился в собственном теле, как в закрытом гробу.
– Очнулся, имперец! – в мерное шипение эфира вклинился приятный мужской голос, в котором засела странная эмоция, какая-то смесь неприязни и радости. – Я отдал тебе резервный кислородный картридж. Дыши медленнее, должно хватить на пятнадцать минут.
Я сумел повернуть голову и увидел мужчину в скафандре, сидящего на корточках рядом со мной. Десантник. Живой. Я вспомнил, как вытаскивал его из лап космоса. Теперь он спас меня. Зрение начало проясняться, и я понял, что красные глаза – это мигающие вдалеке лампочки аварийного освещения. С другой стороны от меня зияла огромная дыра в обшивке корабля. Сквозь неё проникал холодный взгляд далёких звезд, мне казалось, что они всё ещё зовут меня в свои смертельные объятия. Каждый вздох напоминал о хрупкости жизни. О том, что я был на волоске от гибели.
– Спасибо, – простонал я, пытаясь подняться, но смог только сесть, опираясь на стену.
– Por favor, – услышал в ответ. – En las malas se conocen los amigos.
Испанский? «Друзья познаются в беде». Я понял это, как завуалированную благодарность. Странно. Мне казалось, что власти в колониях сделали всё, чтобы люди забывали национальные языки и говорили только на английском.
– De verdad, – ответил я, что означало «верно».
Десантник едва заметно улыбнулся и кивнул. Тут Конь подполз и заглянул своим желтым глазом в лицо. Показалось, что он волновался. Хотя как могла волноваться груда железа? Конь всего лишь машина. Я погладил его по металлической голове, и он залез мне на ноги, словно требуя продолжения. Десантник, который сидел на корточках рядом, отшатнулся и чуть не упал на задницу.
– Мерзкая тварь, – пробубнил он.
– Это Конь, и он спас нам обоим жизнь.
– Это не конь, это сколопендра с жалом, – ответил десантник, опасливо улыбаясь. – Робот-насекомое… Ты же богатый имперец, не мог себе робота посимпатичнее выбрать?
Конь сердито мигнул паяльником. Ну как, ясное дело, что сердиться он не мог, но я считал это так.
– Он симпатичный, – сказал я, поглаживая робота по пластинчатой спине, которую он мне подставил. – Ты можешь связаться с командой? Где Принс?
– Связи нет, – с горечью отчеканил десантник. – Скорее всего они уже близко к командному пункту.
Я скомандовал Коню слезть с моих ног, быстро встал и тут же пошатнулся, чуть не упав. Десантник помог мне удержаться на ногах. Как только головокружение прошло, я сделал шаг в глубь корабля. Мужчина меня остановил:
– Здесь всё заминировано, я сам отдавал приказ. Туда нельзя.
– Я должен ей помочь.
– Пока ты приходил в себя, Ромео, я проверил вон те двери, – он указал влево, за груду обломков. – Но у меня не хватит взрывчатки, чтобы их вскрыть.
– Меня зовут Трой, – представился я.
«Конь, вскрой дверь», – отправил мысленную команду роботу.
Он почти мгновенно открыл несколько пластин на брюхе, оттуда выползли маленькие желтые сороконожки.
– Он ещё и размножается… – донеслись до меня слова десантника. – Слушай… а если ты Трой, он – Конь…. То не греки ли эти мелкие, которые в нём прятались?
Я бросил на него удивленный взгляд. Вроде бы солдафон из колонии. А такой умный.
Слаженно, словно элементы одного механизма, юркие роботы – греки, как я действительно их называл – устремились к выходу. Я вглядывался в свалку металлолома, в которую превратился отсек, пытаясь разглядеть мины. Вспышки электрических разрядов от обломков дронов блистали во тьме, вырывая из мрака крошечные фрагменты разрушенных стен. Сердце замирало, пока греки ползли. Казалось, миг и всё взорвется. Миновав расстояние до двери, они забрались в её управляющий контур.
«Вскрытие электромагнитного замка займёт тридцать секунд», – сообщил Конь.
Это время казалось мне бесконечно долгим. Я изнывал от тревоги. Жива ли Принс? Вглядывался во тьму полуразрушенного отсека – здесь была бойня! Виднелись очертания разбросанных тел, раскуроченных дронов и обломков стен.
Мигнул ослепительный разряд тока, и дверь с шипением открылась. Десантник вооружился стрелковым комплексом, сделал шаг к проёму. Красные аварийные огни зловеще мигали, оставляя блики на его скафандре.
– Ладно, плюс один к симпатичности мерзкой сколопендры, – усмехнулся он.
Я сразу же ринулся вперёд него на выход, но десантник выставил руку, не давая пройти.
– Остановись! Мины. Смотри под ноги. Иди за мной, Ромео, – рычал он, осторожно направляясь к двери.
Меня буквально выворачивало, когда он так меня называл. Это намёк, что я влюблён в Принс? Ну нет же. Она мне дорога, я переживаю за неё, но причем здесь герой пьесы Шекспира? Да и тон такой уничижительный, что раздражение скапливалось в кончиках пальцев.
Выдохнув, я пошёл за десантником, стараясь наступать туда же, куда до этого наступал он. Когда мы добрались до двери, я попытался выглянуть, но мужчина меня снова остановил:
– Если тебе так хочется умереть, сними шлем. Сэкономишь кислород и меня за собой не утянешь, – он строго посмотрел в глаза. – Это не парк развлечений, здесь везде враги. Чтобы что-то делать, сначала нужно понять что.
Я выдохнул. Конечно, он был прав. Мне стало неловко, будто я глупый школьник, у меня же, правда, не было опыта в военных делах. И я оступил на шаг назад, сильнее вжался в стену, прямо за десантником.
– У нас с Принс был план, чтобы Конь добрался до панели управления, он сможет открыть все двери и внести корректировку в систему безопасности корабля. Как я могу к вам обращаться?
Он секунду помолчал, взвешивая мои слова:
– Старший лейтенант Матео Родригес. План хороший. Робот сможет сам найти нужную панель? Прикрытие ему нужно?
– Лейтенант, он может пройти по инженерным шахтам. Надеюсь, справится без прикрытия.
– Старший лейтенант, – поправил меня Матео. – Тогда отправляй его, не тормози. Он может, например, сканировать корабль?
«Конь, приступай к исполнению плана «Диверсия», – передал я команду, робот заполз на стену, перебрался за дверь и скрылся в темноте, в которой иногда вспыхивали красные лампочки. Едва он исчез из виду, страх снова тяжестью повис на моих плечах:
– В радиусе двадцати метров, – ответил я десантнику.
– Уже плюс два к симпатичности сороконогой лошадки. Это может означать, что у нас есть какой-то шанс. По плану корабля эта дверь в коридор, который ведет в столовую, за ней ещё коридор, каюты экипажа и лифт на верхнюю палубу, там тоже коридор и командный центр. Куда нам и нужно. Как проходят инженерные шахты? Сколопендра сможет передавать нам данные о количестве противников?
Мне нравилась уверенность в голосе Матео, чёткость в словах, это успокаивало.
– Сможет везде, кроме кают персонала, там изгиб инженерных путей.
– Неплохо. Есть вероятность, что персонала в каютах сейчас мало, – он сделал паузу. – Хотя, может быть, и наоборот. По ходу разберёмся. Сколько противников в столовой?
Я передал запрос Коню.
– Людей ни одного. Два охранных дрона с шоковым оружием.
– Пусть передаст данные по следующему коридору, когда мы пройдём в столовую. Держи, – и он протянул мне небольшой лазерный пистолет. – Стрелял когда-нибудь из такого?
– Нет, – негромко сказал я. – И не хотел бы.
Матео нахмурил брови:
– Понимаю, я тоже не хотел никогда. Будь моя воля, единственным моим оружием была бы музыка, но увы. Ещё раз повторю, не хочешь жить, снимай шлем. А хочешь – делай, что я говорю, – он сунул мне в руку пистолет и посмотрел с сочувствием.
Как будто знал, что происходит со мной. Я сжал в руке оружие. Озноб прокатился по спине. Ладно. Возьму. Возможно, стрелять не придётся. Как ни странно, даже страх отошёл на второй план.
Пистолет в моей руке. Он давал какую-то силу, но в то же время будто жёг ладонь через перчатку. Если придётся, буду целится в ноги. Эта мысль немного расслабила.
– Иди за мной след в след, – сказал Матео.
Из-за того, что воздух выкачан из корабля, вокруг стояла непроницаемая тишина, и звук собственного дыхания в скафандре был оглушительно громким. Это усугубляло страх. Как будто мы шли не в коридоре космического корабля, а спускались в забытую гробницу. Поэтому меня радовало, что Матео много говорил:
– Чисто. Даже ни одной ловушки на коридор. Наверняка, Эд и не думал, что мы сможем обойти лазерную сетку, – он сделал паузу. – Хотя, amigo, и я думал, что нам крышка. Как ты смог?
Тревога упала с моих плеч, как сброшенный балласт. Мне показалось, что в голосе Матео я слышал восхищение… Ну или хотя бы удивление.
– Видел прототип на выставке и резюме проекта. Там было сказано, что система неравномерна, могут быть ячейки, где можно проскочить.
– И как ты понял, через какую ячейку можно лезть?
– Благодаря нейросети в голове, – ответил я.
– Нейросети… ну да, мама мне хотела внедрить, – с горечью произнёс Матео.
Тут я задумался. В колониях не учат национальные языки и историю, не внедряют нейросети.
– Вы родились на Земле?
– Впереди дверь, – проигнорировав мой вопрос, сказал Матео. – Твой троянский конь с сорока ногами ещё не доскакал до управляющей консоли?
Я улыбнулся и отправил запрос роботу:
«Конь, местоположение»
«Инженерные шахты обслуживания».
«Сколько времени ещё нужно?»
«Пять минут».
– Ещё пять минут, – передал я Матео.
– Ладно, здесь дверь тонкая, – сказал он. – Сними с предохранителя пистолет.
Я внимательно уставился на оружие в руках, нашёл предохранитель и потянул вниз. Снова ощутил это дьявольское жжение от того, что держу чью-то смерть в ладони.
Матео присел у замка и достал из рюкзака чёрный цилиндр – похоже, взрывчатку. Я тоже подошёл к двери.
– Куда пошёл? Прижмись к стене, – вскрикнул Матео, когда я попробовал открыть створку. – Ни шагу без приказа, понял? Я буду взрывать дверь.
– Вообще-то она открыта, – сказал я, дёрнул сильнее и створка откатилась в паз. – Не обязааа….
Слова застряли в горле и превратились в гортанный крик. Меня парализовало электрическим разрядом. Всё тело конвульсивно затрясло. Я не мог пошевелиться. Дрон летел ко мне, изрыгая паутины молний. А я никак не мог совладать со своим телом, так и стоял, не мог даже сделать шаг. Матео сбил меня с ног и выстрелил в робота из стрелкового комплекса. Лазерный росчерк пронзил мрак ослепительным светом. От попадания машину затрясло, и она рухнула на пол, разбиваясь на куски.
– Лежи здесь, никуда не уходи, – рыкнул Матео и скрылся в дверном проёме.
Всё тело дёргалось от судорог. Даже если бы я хотел встать и уйти, вряд ли сдвинулся бы смог.
– А-А-Агх! – крик Матео взорвал эфир.
Превозмогая боль, я перевернулся на живот и попробовал ползти. Пистолет так и был зажат в ладони. Надо помочь, вдруг Матео в беде. Едва я продвинулся на пару сантиметров, как он появился из-за двери:
– Я же сказал лежать. Куда ты рыпаешься?
Его голос звучал так строго, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Ну или сквозь железный пол корабля.
– Я думал…
– А не надо думать, имперец, надо слушать, что я говорю, – он наклонился ко мне и ткнул пальцем в гермопластик шлема. – Если я сказал прыгать, надо прыгать, если я сказал стрелять, надо стрелять, а если я сказал лежать, то, maldita sea, это значит, что ты должен лежать и вообще не шевелиться! И ничего… ничего не трогай без моего разрешения! Уяснил?
– Да, сэр.
Матео подал мне руку и помог подняться.
– Это повезло, что тебя током шарахнуло. А если б из гранатомёта? Прямым попаданием? Нашей Джульетте пришлось бы пазл из твоих останков собирать.
Как же было неприятно выслушивать эти слова. Да ещё снова Матео касался темы Принс. У меня от стыда, наверное, даже уши покраснели. Как я мог так опростоволоситься?
– Ладно, идём. Чётко за мной, шаг в шаг. Ничего не трогай.
Мы вошли в столовую, где стояли столы со стульями, один из которых был перевернут. На полу валялась железная кружка. В луже растёкшейся из неё воды отражались оранжевые искры, плящущие над разломанными дронами. Я ощутил, как пересохло в горле, очень хотелось пить.
«В коридоре за столовой боевой дроид и двое защитников корабля», – пришло сообщение от Коня.
Мне казалось глупостью, что я так рвусь спасать Принс. Будто что-то могу? Там трое врагов против одного Матео, потому что я в бою бесполезен. Изморозь прошла по спине, внутренности сжались в тугой ком.
– Dicen que no nos queremos porque no nos ven hablar, – в динамике послышалось лирическое пение на испанском, «говорят, мы не любим друг друга, потому, как не видят наши беседы».
Я не мог сказать, что это пение было хорошим. Оно было изумительным. Бархатистый голос словно пробирался в самое сердце с первого слова. Посреди темноты, раскуроченного железа, врагов и холода бескрайнего космоса он звучал так искренне и тепло, что я замер.
– Кто это пел? – зачем-то спросил я.
Невероятно, что прожжёный вояка мог быть настолько талантлив в таком тонком искусстве. Когда Матео говорил, что хотел бы, чтобы музыка была его единственным оружием, я не придал этому значения. Ну мало ли, что он имел в виду. А сейчас мне показалось, что на Земле он бы мог стать известным певцом.
– А кто-то пел? – спросил Матео, и мне показалось, что я слышал в его голосе улыбку. – Твой Конь, наверное.
– Ты так здорово поёшь? – я заметил, что перешёл на ты, только когда договорил вопрос.
– A tu corazon y al mio, se lo pueden preguntar, – пение донеслось из динамика вместо ответа, «но вернее бы было спросить наши с тобою сердца». – Когда я пою, мне сильнее хочется жить. Это мой стимулятор. Твой Конь не передал информацию по коридору?
– Передал, там трое противников. Один робот, двое людей.
– Трое лучше, чем десять, – улыбнулся Матео. – Главное, слушай меня, и мы прорвёмся.
И снова этот десантник успокоил меня, вытащил своим пением из уныния. Да, прорвёмся. Соединимся с группой, захватим корабль. Я снова увижу Принс. Возьму её за руку. Когда я думал о Принс, у меня всегда появлялись силы. Даже в самых безнадёжных ситуациях. Даже сейчас.
Матео подошёл к двери в коридор, внимательно взглянул на неё. Она точно была заперта. Я не подходил, наученный прошлым опытом, смотрел издалека.
«Можешь отсканировать сквозь дверь, где в помещении находятся люди и робот?», – спросил я у нейросети.
«Судя по тепловому рисунку, робот прямо за дверью слева, двое людей в конце коридора».
– Дроид прямо за дверью, люди в конце коридора, – сказал я Матео, когда тот устанавливал цилиндр взрывчатки на замок.
– Если так, это отлично, – он отпрянул от двери. – Информация от нейросети? Почему в прошлый раз не воспользовался?
– Не подумал, что её можно использовать так… – я виновато поджал губы.
– Теперь знаешь, – усмехнулся Матео. – Тогда план такой: дверь взрывается, бросаю гранаты и становлюсь слева от двери, ты справа. Парным огнём разносим дроида. Мне нужно, чтобы ты стрелял.
– А если там окажутся люди? – невольно вырвалось у меня.
Мысль о том, что я могу кого-то убить, доставляла мне почти физическую боль. Матео сурово взглянул на меня.
– Maldita sea! – выругался он. – Если люди, тем более! А вообще нейросеть же сказала, что у двери дрон. Просто стреляй, когда я скажу.
– Хорошо, – сказал я, нейросеть не должна ошибаться.
Через десять секунд дверь взорвалась, по полу прокатилась дрожь. Гранаты, брошенные Матео, метнулись в проём. Отблески огненных вспышек заплясали на гермопластике его шлема. Он прижал к плечу стрелковый комплекс и открыл огонь. Ответные лазерные полосы вспарывали темноту, врезались в железные переборки, летели искры. Чуть стихло, и я бегло высунулся. Коридор впереди заволокло дымом, в котором изредка мерцали огни, создавая призрачные блики.
– Стреляй на поражение! – Матео заорал так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.
Я скрылся за косяком двери. Что со мной такое? Меня будто парализовало. Я, как загипнотизированный, смотрел на пистолет в своих руках. В дыму не видно, но вдруг люди уже пришли на помощь дроиду? Сердце отчаянно тарабанило в ушах. Нужно было успокоиться. Подумал о Принс. Чтобы ей помочь, придётся стрелять. Я представил, что кто-то целил ей пистолетом в голову. Убил бы я, чтобы её спасти? И вдруг понял, что сделал бы это. Убил бы. И никакой Кант, ни сам Император с его идеалами – никто не помешал бы мне.
И я выстрелил. В какой-то момент мне даже показалось, что руку заклинило на спусковом крючке. Я давил и давил, выдавая импульсы не глядя. Потом прятался, и снова стрелял. Стальное крошево от попадания дроида в края дверного проёма, чиркало мне по шлему. Я был поглощён странным чувством, будто вся накопленная мною злость, чудовищным способом изливалась лазерными росчерками. Врезалась искрами в железное тело дроида. Нет, я не видел, как это происходило, даже не слышал звона в безвоздушном пространстве. Но очень явно представлял. А если там люди? От этой мысли бросило в жар. Только я не мог остановиться. Руками владел будто бы не я, а что-то разъярённое внутри.
– Молодец, теперь отдохни, – скомандовал Матео, и его спокойный голос вывел меня из этой агонии. – Отдохни! Дальше я сам.
Чувствуя, как силы уходят, я стёк по стене на пол. Я жадно и часто дышал, пот струился по лицу. Казалось, ещё немного, и меня стошнит от духоты и тесноты скафандра. Ужасно хотелось пить. А вдруг я убил кого-то? Я же почти не видел, куда стрелял.
– Ты в порядке? Встать можешь? – услышал я Матео через какое-то время. – С этой группой покончено.
– Я кого-то убил?
Этот вопрос был наполнен ужасом, мне даже стало стыдно за свою почти детскую интонацию. Конечно, пройти через корабль в командный центр и выжить, никого не убив, когда на тебя нападают со всех сторон – невозможно. Моё человеколюбие здесь – на практически войне – выглядело нелепой слабостью. Мол, ребята, я такой хороший, и мне нельзя. Моя совесть должна быть чиста. А вы все разбойники с руками по локоть в крови, от вас не убудет.
– Ты в дроида-то попал два раза, – сказал Матео без осуждения или насмешки, а затем грустно улыбнулся. – Вставай! Нам, кажется, повезло. Подмога к ним не пришла, значит, в комнатах персонала пусто. Скоро будем у цели.
Он уже в второй раз за последние пять минут подал мне руку, и я поднялся.
«Атакован тремя дроидами-перехватчиками, вероятность уцелеть после схватки 3 %», – пришло сообщение от Коня.
«Беги от них», – судорожно ответил я.
~Шёпот~
«Вараха, Принс, отключаю вас от общей связи», – сказал Сантьяго. Его голос был убийственно спокойным и ровным. Такое ощущение, что робот говорил. Как будто Санти, наконец-то, вместе со связью отключил сентиментальность, в которой его постоянно упрекал Альдо.
Конечно, тяжело отсекать связь, теперь мы не будем знать, что с девочками, но иначе нельзя. Если их ликвидируют, и через шлемы подслушают наши разговоры, то умрем мы все.
Я много терял друзей, бойцов, товарищей. Всегда было это ощущение, что почва уходит из-под ног. Но сейчас она не просто уходила, она обращалась в ничто. За два с половиной года работы у Дайсона не погиб ни один из наших. Мне начинало казаться, мы настолько хороши, что так будет всегда. Мне этого хотелось. А сегодня…
Свирель над ухом играла и играла. Как абсолютно чуждый саундтрек к тому хаосу, что творился вокруг. Задорная мелодия полная жизни и смерть вокруг. Мне приходилось переступать через тела убитых защитников корабля, чтобы пробраться к следующей двери. Я не отмахивался от чувств, не пытался загнать их подальше. Я позволил боли завладеть мною. Ощутил, как она наполнила пальцы напряжением, а сердце нестерпимой жаждой разрушения.
«Старик, может, ну его – жалеть корабль? Успеем быстрее, чем за пять минут», – сказал я Альдо по связи.
«Давай, тем более, Эд сам корабль не жалеет», – пришёл ответ. – «Родригес, идём сквозь переборки».
«Принято. Смарт, видишь стену на три часа? Взрываем её, сократим путь», – скомандовал Сантьяго.
Мне хотелось подойти к нему, сказать, как мне жаль. Я чувствовал такую вину, что разрывала сердце. Но это позже. Сначала отомстить.
Глава 21. Осуждать на смерть
~3112~
Система ночного видения окрашивала темноту инженерных путей красноватыми росчерками. Вспомнился ужасный момент, как мы с одной из каторжниц, кажется, её номер был 5150, работали глубоко на золотом руднике, в паре сотен метров под поверхностью Пегаса.
Там был широкий тоннель, от которого во все стороны шли узкие норы в породе. В них мы, самые мелкие и тощие, работали. Вползали туда, и камень глотал нас, как змея добычу.
Тогда у меня не было скафандра и оборудования. Сквозь тонкие перчатки я чувствовала холод, спина болела от десятков царапин и ссадин, оставленных острыми каменными зубами пещеры. Из инструментов – только крошечная кирка, которой нужно было копать. Лежа. В полной темноте, которую прорезал только луч налобного фонаря. От треска камней тело сковывал страх, что каждое движение может стать последним. Еду давали, только если выполняешь норму по золоту. Выполнять её удавалось не всегда.
Мы около ста дней не видели света. Казалось, что и не увидим. 5150 день ото дня работала всё меньше. Мне часто приходилось копать за двоих.
На сто первый 5150 легла и больше не вставала. Через сутки умерла. От истощения ли, от болезни? Не знаю. Думаю, от безнадёжности. А у меня надежда была. Причем настолько сильная, что я ещё день не сообщала о гибели 5150, чтобы получить дополнительную еду. Я верила, что Карлос придёт за мной. Мне нужно было дожить до этого момента.
Так и сейчас. Больно от потерь, страшно и тяжело, но у меня есть маяк. Мой брат. Пусть он и мёртв, но ничто во вселенной не исчезает бесследно. Мне казалось, что он следит за мной, и у меня нет права сдаться. Тесный тоннель, через который мы пробирались, мелко вибрировал в такт работы двигателей корабля. Тишина безвоздушного пространства была настолько глухой, что малейший шорох казался оглушительным.
– Долго ещё? – спросила Вараха, взорвав эфир после долгого молчания, и я от неожиданности стукнулась головой о свод шахты. – Здесь узковато, кажется, скоро мой зад сделается плоским, как твой.
– Мы уже близко, – и тут чёрт дернул меня спросить. – Вар, а как имперцы поймали Карлоса?
Меня давно волновал этот вопрос, но я боялась его задавать. Вдруг он сдался из-за меня? Нет. Такого не могло быть, он бы никогда…
– У него был какой-то странный план, бред сумашедшего… – Вараха замолчала, я услышала только кряхтение, когда она пролазила за мной. Но мне ужасно хотелось, чтобы она продолжила свою мысль.
– Какой?
– Принс, ты же знаешь… – в её голосе чувствовалось усилие, с которым она подтягивала тело вперёд, – что у него ехала крыша?
– В смысле ехала крыша? Ты о чëм?
Хотя я подозревала, о чём она. В последнюю нашу встречу Карлос действительно выглядел странно.
– Ну да, куда тебе заметить. Наша принцесса думала только о себе. Или о кустиках… к-к-картошки? – Вараха запыхалась, она говорила с возмущением. – Или как вынести мозг Санти? Или как спасти бедных голодающих с Альфа Центавра?
– Они нуждались в помощи…
– А твой брат в ней не нуждался? К нему не нужно было лететь через полгалактики. Достаточно зайти в кабинет.
– Я заходила, – сказала я, стискивая зубы.
– Ты зашла к нему, когда он тебя позвал, чтобы снять с самоубийственной миссии. Ты ведь лезла в каждую бочку, чтобы заткнуть её своей незаменимой персоной, – Вараха схватила меня за ногу и сильно сжала. – Ползи быстрее, чего застыла?
– Я хотела, чтобы он гордился мной, – ответила, проглатывая боль от слов Варахи, и пролезла сквозь сужение в шахте.
– Козой ты была самовлюблённой, – строго сказала Вараха. – Но жизнь всех заставляет платить по счетам, теперь ты хорошо это знаешь. Карлос хотел з-з-защитить сектор, – она сделала паузу, чтобы отдышаться, – с помощью инопланетной технологии, которая б-б-была плодом его воображения. Из-за этого наделал кучу стратегических ошибок.
Я не ответила, молча ползла дальше. Слёзы скапливалась в уголках глаз, и я едва видела впереди размытые красные очертания развилки тоннеля, будто измазанные лавой. Вараха говорила про Броссар. Зачем сейчас Карлос просил меня сделать то, что у него не получилось?
– Так, принцесса, если ты сейчас разноешься, я в тебя из бластера выстрелю, – выпалила Вараха грубо, но резко оборвала слова, эфир заполнило шуршание воздуха, который она цедила сквозь зубы: – Он любил тебя так, что я даже завидовала. Так что лезь скорее, нам нужно выжить и захватить этот чёртов корабль.
Одна слеза всё-таки скатилась по щеке, оставляя за собой обжигающую дорожку. Хорошо, что Вараха не видела. «Любил тебя так, что я даже завидовала» – эта фраза эхом гуляла в моей голове. Она прозвучала искренне, даже беззащитно. На таком контрасте со всем остальным, что говорила Вараха. Я чувствовала в этом растаявшую обиду и даже какое-то раскаяние за неё.
Успокоив дыхание, я подтянулась на локтях к развилке, и мне показалось, что пол под моим телом начал дрожать сильнее. За годы работы во мраке Пегаса я хорошо научилась не только слышать, но и осязать мелкие колебания поверхностей. Будто мне щекотали кончики пальцев через перчатки, передавая зашифрованное сообщение. По инженерной шахте двигался ещё кто-то, кроме нас. Совсем недалеко.
Вибрация нарастала. Кто-то приближался.
Послали дроидов на зачистку шахт? Я рывком достала винтовку из-за спины, еле вытащила в тесном пространстве.
– Кажется, у нас гости, – сказала я Варахе и взяла развилку на прицел.
Мои мышцы напряглись, по спине пробежала дрожь. Пальцы замерли на спусковом крючке.
Секунда. Другая. В проёме мелькнула красная тень. Я ждала. Показалась тонкая металлическая полоска.
– Стреляй, чего ждёшь? – гаркнула Вараха.
Я нажала на курок, но тут же заметила голову с одним глазом. Конь. Траханные звезды! Мне удалось сместить ствол, и луч лазера пришёлся выше, чем я целилась. Но я всё же попала.
Робот выскочил в проём и упал без движения. Над его головой поднимался тонкой струйкой дымок.
Твою мать. Не успела я даже подумать, что теперь делать, как из-за угла развилки вылетели один за одним три робота-перехватчика. Три дребезжащих диска с импульсным оружием. Ярко-красные огни их глаз зловещее впились в меня. И я начала палить по ним из винтовки. Попала в одного, во второго. Третий успел выстрелить, луч пролетел в сантиметре над головой, и я слышала, как вскрикнула Вараха.
Но я даже не могла обернуться и проверить, потому что добивала третьего перехватчика. Луч из винтовки прошёлся по касательной, дрон дернулся и выстрелил ещё раз, я успела увернуться. Свод тоннеля надо мной заискрился. Горячая железная труха россыпью врезалась в скафандр, но, кажется, не пробила его. На это нельзя было обращать внимания. Я выстрелила ещё раз, робот упал, и ярко-красные глаза погасли.
– Вар? – дрожащим голосом окликнула её я.
– Всё в порядке, задело немного, чинила скафандр, – ответила она. – Ты совсем стрелять разучилась, Принс.
Я промолчала и быстро поползла к Коню. Узкие своды тоннеля сдавливали плечи, будто объятия исполина. Неужели я угробила робота Троя? Но только подобралась ближе, как тоненькие ножки заработали. Он встал, уставился на меня, и паяльник угрожающе зажёгся. На голове виднелась полоска проплавленная лазерным лучом.
– Теперь ты не любишь меня ещё больше? – виновато протараторила я. – Прости, я не знала, что это ты. Твой хозяин жив?
Вот зачем я это спросила? Как будто робот мог мне ответить. Но мне так хотелось знать. Надежда облила меня изнутри. Я просто вся стала ею до дрожи в ладонях. На удивление Конь кивнул и выключил паяльник.
Радость потекла по венам расслабляющей волной. Но в груди комом засел страх, вдруг я неправильно поняла, и кивок ничего не значил?
– Трой жив? Кивни ещё раз, если да…
– Это что за насекомое? Пристрели его! – заворчала Вараха. – Нам нужно двигаться дальше. И скорее.
Конь кивнул ещё раз, и я, не сдержав чувств, погладила его по голове. Он мигнул паяльником. Кажется, он меня действительно недолюбливал. Но разве роботы так могут? Это же просто металл.
– Это Конь, робот Троя, – ответила я Варахе. – Кажется, Трой жив.
– Ты только не обделайся от радости, неизвестно, сколько ещё в этом скафандре ходить, – она сказала это с пренебрежением. – Карлос бы башку тебе оторвал, если б узнал, что ты спуталась с имперцем.
– Не спуталась, – потупив взгляд, сказала я.
– Но, кажется, очень хочешь, – её интонация была такой, будто это что-то отвратительное.
– Санти тоже имперец, – пробубнила я. – И Матео… был.
Конь тем временем умчался дальше по тоннелю, быстро перебирая сорока ножками. Неужели он выполняет наш план? Это хорошо.
– Ползи вперёд, хватит болтать, – сказала она и толкнула меня в бедро. – Давай уже.
~Трой~
Я видел глаза Принс через гермопластик скафандра. Конь передал мне изображение. В шахте было темно, но мне показалось, её глаза заблестели, когда робот кивнул в ответ на вопрос, жив ли я. В сердце томительно натягивалась какая-то струна. Как я был рад, что с ней всё в порядке! Кровь оглушительно шумела в висках. Мне так хотелось оказаться рядом с Принс, крепко прижать к себе, почувствовать её тепло. И не отпускать долго-долго.
– Что у тебя с лицом? Ты будто порно смотришь… – сбил мои фантазии Матео.
Это слово мне было хорошо знакомо. Парни из академии смотрели непотребное видео и однажды поделились со мной. Из-за порно я и отсидел месяц в карцере за нарушение Кодекса Достоинства.
– Порно!? – у меня щеки вспыхнули. – Нет, Принс жива. Она и одна из близняшек сейчас в тех же тоннелях, что и Конь.
– Кали или Вараха? Что они там делают? – Матео встревоженно смотрел на меня, ожидая ответа.
– Я не различаю их. Должно быть, двигаются к капитанской рубке, там есть развилка.
– Через сколько они там будут? – Матео прошёл между рядов кроватей персонала, и я засеменил за ним.
– Около минуты.
– Нам осталось примерно столько же… А Конь? Сколько ему до панели управления?
– Около минуты.
– Скорее, – скомандовал Матео и подтолкнул меня к двери.
Нам оставался один коридор. Как же я устал от тяжести бронескафандра, от неудобного шлема. Но мысль о том, что скоро всё закончится, скоро мы встретимся с Принс, воодушевляла. Как будто её появление сразу бы магическим образом принесло бы нам победу. Я выдохнул. Едва ли всё будет просто! Но мы точно справимся.
– Конь передал сколько людей в коридоре? – спросил Матео.
– Пятеро, – сказал я, получив данные от Коня и от нейросети. – Двое недалеко от двери, остальные ближе ко входу в рубку.
– Длина коридора метров десять, – Матео потрогал ладонью шлем, будто пытаясь сквозь него почесать подбородок. – Мне снова нужна твоя помощь, в прошлый раз у тебя неплохо получилось.
